Синица и Ветер

   СИНИЦА  И  ВЕТЕР

   сказка

   На вершинах далеких гор гулял вольный Ветер. Иногда он опускался на дно глубоких долин и взъерошивал верхушки зеленых садов, а потом опять поднимался вверх? и на высокогорных пастбищах трепал гривы вольных Коней. Кони сбивались в огромное стадо и бежали километр за километром, ведомые своим Вожаком, могучим вороным жеребцом, чтобы внезапно, как вкопанные, остановиться у края огромной пропасти, и, широко раздувая бока и ноздри, вращать в разные стороны налитыми кровью глазами. Ветер ревновал вороного Вожака стада к молоденькой Кобылице, в которую давно уже был тайно влюблен, и наблюдал издали за ее резвым бегом в компании таких же молодых жеребцов и кобыл. Кобылица была совсем белой, а во лбу у нее горела золотая звезда, и Ветер сходил с ума от ревности и любви, наблюдая, как его избраннице оказывает знаки внимания другие жеребцы в стаде, и даже сам могучий Вожак, которого Ветер несколько раз пытался столкнуть за это в глубокую пропасть. Вороной жеребец знал об этом, и всякий раз, когда Ветер прилетал на высокогорное пастбище, скалил на него свои белые зубы, раздувал от бешенства ноздри и мчался наперегонки с Ветром до самого края бездонной пропасти, у которой внезапно останавливался, уперев ноги в ее край и начинал безумно ржать, демонстрируя Ветру свою силу и свое презрение.
   Впрочем, Ветер был влюбчивым, и частенько, спустившись на самое дно цветущей долины, оказывал свое внимание зеленой Виноградной Лозе, совершенно позабыв про резвую Кобылицу, и тогда Лоза начинала наливаться тяжелыми виноградными гроздьями, и сок из них, капля за каплей падая на землю, был так сладок, что, попробовав его, трудолюбивые Муравьи долго шатались, как пьяные, и не могли попасть в свой муравейник. Но Ветер был переменчив и скор в своих действиях, он через малое время забывал уже о Виноградной Лозе и летел дальше, выискивая новый предмет для своих привязанностей и воздыханий.
   Однажды, пролетая над лесом, Ветер обнаружил гнездо Синицы, свитое на вершине могучего Дуба, в котором лежало три маленьких пестрых яичка.
   – Ах, бесподобная Синица, – ласково зашептал ей Ветер, кружась над вершиной старого Дуба, и поднимая вверх пух и тоненькие соломинки, из которых было свито гнездо, – как вы прекрасны в это свежее майское утро! Позвольте признаться, моя госпожа, что я в вас безумно влюблен, и жду ответной взаимности от столь совершенного и благородного существа! Скажите, не трудно ли вам высиживать в гнезде свои яйца?
   – О нет, господин Ветер, – потупила глаза доверчивая Синица, которая, разумеется, сразу же влюбилась в странствующего гуляку и поверила его словам, которые, если честно сказать, Ветер говорил по несколько раз на дню самым разным своим избранницам. – О нет, господин Ветер, мне не трудно высиживать свои яйца, ибо их всего три, и они такие маленькие и невесомые, что не доставляют мне никаких хлопот. Но, впрочем, не смеетесь ли вы надо мной, говоря о любви к такой скромной и ничем не выдающейся птичке?
   – Ничуть нет, госпожа Синица, – ответил ей Ветер. – Я влюблен в вас с сегодняшнего утра, и уже совершил во имя этой любви несколько подвигов, порвав, в частности, со своей давней привязанностью – прекрасной белой Кобылицей, пасущейся на высокогорных лугах. Скажите, а вы готовы к такому же подвигу во имя меня?
   – Да, – потупила глаза смущенная Синица, – я тоже готова к самопожертвованию во имя нашей любви.
   – Тогда отдайте мне одно ваше яичко, – сказал ей Ветер, – ведь у вас останется еще целых два, и вы сможете вырастить из них прекрасных птенцов!
   – Не делай этого! – закричали пролетавшие мимо лесные Голуби. – Ветер – известный бродяга, и никогда не выполняет данные им обещания!
   Но Синица поверила Ветру, и отдала ему одно из трех своих маленьких пестрых яиц, а Ветер, подняв его в воздух, бросил с размаху на землю, и полетел по своим делам, пообещав Синице вернуться на следующее утро. Синица погоревала о своем разбитом яйце и стала с нетерпением ждать возвращения Ветра.
   Ветер вернулся в обещанный срок веселый и ветреный, как и всегда, наговорив Синице множество комплиментов, а под конец попросил у нее еще один залог их верной любви.
   – Отдай мне еще одно из двух твоих маленьких пестрых яиц, – сказал он, кружась вокруг ее гнезда и увлекая доверчивую птаху в свой нескончаемый веселый танец. – Чем меньше останется у тебя этих маленьких бесполезных скорлупок, тем быстрее унесемся мы с тобой в дальние страны, и тем крепче станет наша с тобой любовь!
   – Не делай этого! Не делай этого! – закричали испуганно Сойки, гнездившиеся на соседнем дереве. – Ветер – известный обманщик, и клянется в любви всем без разбора. Смотри, как бы не оказалась ты одна в пустом и остывшем гнезде без всякой надежды на продолжение своего рода!
   – Если ты не отдашь мне это маленькое и беспомощное яйцо, – закричал Синице кружившийся вокруг ее гнезда Ветер, – я улечу на дно зеленой долины к прекрасной Виноградной Лозе, и ей подарю свою ветреную любовь!
   И Синица, испугавшись этой угрозы возлюбленного, отдала ему свое второе яйцо, а Ветер, подняв его в воздух, сбросил вниз на острые и холодные камни. Яйцо разбилось, и среди пестрых скорлупок был виден мертвый птенец, который вот-вот был готов появиться в гнезде.
   – До завтра! – закричал Синице внезапно заторопившийся в путь Ветер. – Завтра я непременно вернусь опять, и наши объятия будет крепче, чем кора этого могучего Дуба, на котором ты свила свое гнездо!
   Синица горевала всю ночь о двух своих разбившихся яйцах, бережно высиживая последнее, внутри которого уже раздавались робкие удары вот-вот готового появиться птенца. Но Ветер прилетел утром чуть свет, когда птенец еще не успел пробить своим маленьким клювом пеструю скорлупу, и сразу же потребовал у Синицы отчет, как она провела эту ночь.
   – Твои птенцы все равно родились бы не от меня, – сразу заявил он опечаленной матери, – потому что от такого веселого молодца, летающего над морями и над лесами, могут рождаться только Орлы, а не какие-нибудь немощные Синички. Отдай мне твое оставшееся яйцо, и улетим вместе в дальние страны, где на вершине могучего дерева ты выведешь потомство, о котором никогда не могла и мечтать! Породнившись со мной, ты станешь прародительницей племени могучих и гордых птиц, и слава о нашем союзе будет передаваться из поколения в поколение!
   – Не делай этого, глупая птаха! – глухо сказал Синице зеленый Дуб, на вершине которого свила она гнездо. – Не делай, потому что нельзя верить Ветру, слова которого текучи и переменчивы, как и его ветреный облик.
   Но Синица, ослепленная любовью к Ветру, поверила ему в третий раз, и отдала свое третье яичко, из которого уже показывалась головка маленького беспомощного птенца. Ей очень было жалко это яйцо, но мысль о том, что с помощью Ветра она станет прародительницей племени могучих и гордых птиц, пересилила все доводы материнского сердца. А Ветер, тотчас же воспользовавшись этим, схватил оставшееся яйцо, и бросил его с размаху на острые камни.
   – Ах, глупая Синица! – сокрушенно заворковали кружащие в небе лесные Голуби. – Ты погубила три такие прекрасные жизни!
   – Ах, глупая Синица! – затараторили Сойки на соседнем дереве. – Ты осталась одна, и уже никогда не увидишь свое потомство!
   – Ты действительно необыкновенно глупа! – глухо сказал Синице могучий Дуб. - И за это уже никогда не совьешь гнездо в кроне моих зеленых ветвей!
   “А действительно, зачем мне такая возлюбленная, о которой все говорят, что она необыкновенно глупа?” – подумал внезапно Ветер, и, взмахнув прощально своей бледной рукой, улетел дальше в поисках приключений. Ему уже наскучила эта доверчивая Синица, и он решил сделать предложение Морской Волне, пенной и шумной красавице, на которую давно уже засматривался со своей заоблачной высоты.
   А покинутая Синица, оставшись одна среди своих разбитых яиц, погоревала до вечера и околела от горя. Ее нашел поутру какой-то Школяр, прогуливающий уроки, и, взяв за мертвые лапки, отнес затем Набивщику Чучел, получив за это пару мелких монет. С тех пор Синица украшает собой кабинет биологии одной из школ местного городка. А на вершине могучего Дуба свила свое гнездо какая-то новая беззаботная птаха, и уже готовится отложить в него два или три маленьких пестрых яйца.

2006