Последний караван. Вторник, Мишаня, Панаев

ВТОРНИК.

Утром с вершины горы спустился ветер.
Он по-хозяйски прошелся упругой метлой по склону Муссы и в два счета смел выпавший за ночь снег с открытых склонов в многочисленные коварные низинки.
Подавляющее большинство лыжников передвигались по такому латаному покрытию с трудом. Уверенно разогнавшись на твердом снегу, они неожиданно для себя оказывались в глубоком пухляке, вязли в нем и валились с ног.
Справедливости ради надо отметить, что лежать на свежей пушистой снежной перине одно удовольствие. Если, конечно, других дел в этот день больше нет.

Мимо поверженных на снег любителей изредка вихрем пролетали прогрессирующие, эксперты и профессионалы. В их легких и красивых движениях чувствовался многолетний опыт, любовь к скорости и беззаветная преданность горам.
Стремящиеся к совершенству любители с завистью смотрели им в спину и разглядывали следы от их лыж, словно затейливая вязь поворотов и траверсов имела для них некий важный смысл.
Наконец, настала и моя очередь вчитаться в эти замысловатые завитки.

Какие, например, изящные движения у дамы в сером костюмчике.
Очччень аккуратная дамочка по жизни может оказаться. Наверное, все предметы у нее дома находятся на определенных местах, подоконники безукоризненно чисты, пол только что вымыт, холодильник сияет как склон в солнечную погоду, а на столе свежайшая скатерть без единого пятнышка на отглаженной поверхности.

А вот этот длинный, в красном комбинезоне.
Ломит на своих К2 по склону, оставляя за собой четкую прямую параллель лыжных следов, словно, скорость для него самое главное в жизни. Этот парень явно хочет доказать, что он самый крутой перец на Домбае. Или он пытается таким образом компенсировать недостатки своей равнинной жизни, где ему постоянно приходится подстраиваться под строгого начальника?

Как красиво спускаются эти двое!
Парень явно не первый сезон на лыжах, ему приходится часто останавливаться и дожидаться свою отставшую подругу. Видно, как он терпеливо разъясняет что-то девушке, та согласно кивает головой, и оба продолжают свой путь.
Что может быть романтичнее первой поездки в горы вдвоем?
Постойте, да ведь это же самая настоящая песня об упорном характере и любви к горам в ритме вальса: И-и-и, раз-два-три …

Воздух чист, ветер свеж
 Снова сердце в груди замирает
Вновь полны мы надежд
В перекрестье ущелий Домбая

Птица в небе кружит
Мачты елей застыли на склоне
На ветвях снег лежит,
Как оправа на царской короне.

А вот семья с малышом.
Папа двигается спиной вперед, кроха на маленьких лыжках, в горнолыжном шлеме и маске, старательным плужком повторяет повороты отца, мама страхует малыша сбоку. Как светлы лица всех троих, сколько в них любви и нежности!
Их движения тоже вписываются в ритм вальса. Разве что чуть плавнее, душевнее, трогательнее …

Вместе с нами малыш-
Наша дочка. Уже понимает
Что следы ее лыж
Ветер пряжей в судьбу заплетает.

Повернет время вспять
Эта кроха, по склону съезжая
И мы вспомним опять
Чудеса заповедного края.

Вот так, за десять минут и родился вальс.

Вечером перед сном я мечтал, как на следующий год мы с женой будем ставить на лыжи нашу трехлетнюю Настеньку …


МИШАНЯ.

… Мишаня провел своего друга через крепостную стену к бревенчатому дому. Сруб без окон из сосновых стволов огромной толщины опирался на высокий каменный фундамент, а двухскатная крыша поверху была засыпана толстым слоем земли.

Кузнец отворил дверь и пропустил Фельда вперед.
Через дымовое окно в крыше на земляной пол падал столб дневного света, высвечивая домашний очаг с висящим над огнем котлом.

Так значит, это не сон! – подвел итог своим сомнениям Фельд.

Ни боже мой! – подтвердил Мишаня. – Саяр назвал все это «Таежным Тупиком, хотя мне больше нравится «На краю Ойкумены».

Он здесь?!

За углем пошел, к вечеру будет. А Данила вот-вот с базара вернется.

Больше никого?

Никого.

Сам-то как?

Да уж шестой день в кузне, попривык.
Сам видел - работы много. Сабли, наконечники для стрел, подковы, боевые топоры, кольчужная проволока. Похоже, здесь к войне готовятся.
Ладно, располагайся и отдыхай с дороги. Мясо в котле, хлеб в холстине завернут. Набирайся сил, завтра возьму тебя в помощники.

А хозяин?

Зовут Умар, платит по одной монете за каждые 10 наконечников для стрел, 2 топора, и 5 монет – за саблю. На жизнь хватает, еще и остается.

Покажи-ка!

Мишаня достал из фартука кожаный кошель и протянул Фельду тяжелую монету желтого отлива с четко видимым изображением двух человек с крестом на руках с одной стороны и надписью на латыни с другой.

Ого! Византийский солид - нумизматическая редкость.

Возьми себе на память, у меня еще есть, - расщедрился Мишаня. – Вернусь домой, книгу напишу «Как я заработал свой первый миллион».

Когда пришла Данила, Фельд уже крепко спал. Вечером возвратился Саяр, и трое друзей вместе с семьей кузнеца уселись за большим столом.

Данила и приставленная к ней в помощницы дочь кузнеца сноровисто заправили горячий мясной бульон луком, перцем и айраном и в больших пиалах подали к столу.

А на столе на круглых металлических тарелках уже исходили горячим пахучим паром хычины с картофелем, сыром и зеленью.
Из большого кувшина с двумя ручками налили в глиняные кружки хмельного напитка «боза». Глухо чокнулись глиняными кружками за здоровье хозяина и всех присутствующих.
Закусывали бульоном и пирогами «бёрек» в виде полумесяца с начинкой из сыра.

Налили еще, выпили за здоровье отсутствующих. Потом стали вспоминать Новогоднюю ночь в Домбае …

Не заметили, как через проем в крыше тускло забрезжил зимний рассвет.

Кузнец засобирался в кузню.
Вместе с ним ушел Саяр, в его обязанность входил розжиг кузнечного горна.
Немного погодя, на улицу отправились и Мишаня с Фельдом.

За крепостной стеной их встретил караван повозок с людьми, домашним скарбом и возами с сеном. На повозках находились в основном старики, женщины с младенцами на руках. Дети постарше – бежали следом.
Начальник охраны хриплым выкриком остановил колонну у кузни, а сам направил своего вороного жеребца к расстеленному на снегу широкому льняному полотну с разложенными на нем поковками. Здесь воин спешился, быстро выбрал что нужно, сделал знак своим солдатам и еще раз, уже медленно, прошелся вдоль торгового ряда. Вот его что-то заинтересовало, он наклонился и бережно взял в руки саблю в серебряных ножнах.

Охранники выбрали с полотнища наконечники для стрел, разделили их, насадили на стрелы и набили ими конусообразные колчаны. Двое воинов сняли свои кольчуги и сдали в ремонт. После этого начальник охраны снял с поясного ремня и передал Умару кожаный мешочек с деньгами.

Один из воинов был одет в яркую вязаную шапочку, а из-под кольчуги виднелась горнолыжная куртка.
Это был Панаев.

ПАНАЕВ.

Злополучной ночью он оказался на проезжей дороге в тот момент, когда по ней проходили воины охраны. Те немедленно набросились на вероятного врага.

Разум Дмитрия не успел поверить в увиденное, а тело уже начало действовать.
Невероятным напряжением он ушел от беспощадного удара саблей, перекатился под брюхом коня и пружиной взлетел в седло позади напавшего на него всадника.

Айкидо, как выбор между жизнью и смертью с одного удара, спасало Панаева не один раз. Левой рукой он обхватил воина за шею, а большой палец правой руки глубоко погрузил в крепкие мышцы, пережимая пульсирующую сонную артерию. Всадник потерял сознание и расслабленно свалился на дорогу.
Развернув коня и зажав в левой руке добытую в поединке саблю, Дмитрий ждал, когда остальные подъедут поближе.

Громкий окрик остановил неминуемую схватку.
Начальник охраны степенно подъехал к победителю и с дружелюбной улыбкой на лице протянул ему открытую руку.
 
Панаев после короткого раздумья ее пожал.
Дмитрий, - представился он.

Халит! - ответил всадник в темной накидке и железном шлеме с кольчужной занавесью, закрывающей шею сзади.

Подошел хозяин жеребца, посмотрел без вражды на Панаева и тоже протянул руку.
Башир! – раздалось из-под кожаного шлема с металлическими вставками.

Панаев потянулся для приветствия, но мгновенно оказался на снегу, прижатый крепким тренированным коленом.

Все стояли вокруг и смеялись. Громче всех смеялся Халит.
Откинув голову назад и показывая два ряда белоснежных зубов.