Майский граф детективно-историческая повесть 2 гла

 Глава вторая

 Петер возвращался домой. Зная, что за выпечкой присматривает его помощник Альбертус, булочник решил заглянуть к Жастин. Они не виделись с воскресенья, и Петер уже скучал по звонкому смеху и круглым щечкам возлюбленной. Он мог представить ее лицо в любой момент, даже разбуди его среди ночи. Ее желтые локоны, один виток которых нависает над левым глазом, как невысокий утес над водой; чудесные миловидные ямочки манят дотронуться до них; в меру полные губки, влекут целовать их снова и снова; смешно закругленный подбородок, на который можно, кажется, смотреть вечность. Многие парни засматривались на девушку, вон и Брун, сын жестянщика Фолькарда, и оружейник Тьерри, также как и Петер, унаследовавший дело своего отца. Жастин, судя по всему, предпочитала Петера, хотя открыто об этом не говорила.
 Петер и Жастин с детства были вместе. Поле, лес, река, городские стены – все принадлежало им. Особенно они любили свежий утренний воздух, оглашаемый звуками пастушьих рожков. Бой колоколов собора возвещал о начале дня. В это время хорошо было взобраться на городскую стену, в том месте, где она примыкала к воротам. Дети следили, как коровы, свиньи и другие домашние животные движутся по узким улицам к воротам, чтобы провести день на цветущих лугах. Из окрестных сел тянулись десятки телег и повозок с деревенскими вкусностями. Интересно было наблюдать за крестьянами в поярковых шапках, молодыми девушками с кувшинами с молоком и корзинами яиц, монахами-кармелитами в тёмно-коричневых рясах с капюшоном. Открывались склады товаров, оживали подворья, где останавливались проезжие купцы.
 Петер приблизился к дому банщика. В этой части улица немного сужалась и строения, в верхней их части, едва не соприкасались. Фахверковый дом отца Жастин был исключением. И, хотя семья могла перебраться ближе к площади, - горожане любили мыться - банщик не уставал повторять: "На этом месте мои предки жили сто лет и я останусь здесь".
 Дом перестроили недавно. Согласно новым веяниям фасад был оштукатурен, чтобы уменьшить вероятность пожара. Темно-красные балки еще пахли краской. Они образовывали форму "дикий человек"; в ней боковые, косо расположенные отрезки балок, пересекались на середине высоты несущей вертикальной балки. Угловые балки имели орнаментальные завитки, похожие на букву S. Они служили оберегами от молний. Деревянные конструкции защищал от гниения каменный цоколь, что говорило о достатке хозяина.
 Петер окликнул девушку. Та выглянула в окно.
 - Доброе утро, Жастин, - поздоровался Петер. – Мы не виделись уже несколько дней. Может прогуляемся? Я хотел бы посоветоваться с тобой.
 - Мастер хлебопек нуждается в помощи глупой дочери банщика?
 - Ты, ведь, знаешь, как я ценю твои суждения. Кроме того, мне нужен не рецепт кренделя, а мнение по очень важному вопросу.
 Девушка тотчас вышла из дома. Молодые люди отправились вдоль улицы. Это была прекрасная пара. Поджарый Петер, одетый в белое блио, украшенное вышивкой, из-под которого виднелся черный шэнс с орнаментом, превосходно гармонировал с Жастин в красном, затканном золотом, сюрко из дорогой материи. Люди засматривались на них, а сердобольные хозяйки махали им вслед.
 - Утром я был на площади, - начал Петер. – Серваций Броде просит дать ему права гражданина. Ты помнишь, он работал у меня до Альбертуса. Поэтому он и обратился ко мне с просьбой поручиться за него. Как мне быть?
 - Я встречала его несколько раз, но никогда с ним не разговаривала. Трудно судить о человеке, с которым не перемолвился и словом. Все же, я помню два случая.
 Однажды, я шла домой с площади и увидела как группа ребятишек, пробегая по улице, задела старуху, несшую вязку дров с рынка. Та упала и сильно ушиблась. В это время мимо проходил Серваций. Он подхватил женщину на руки и отнес ее в аптеку. Затем вернулся и собрал все дрова.
 Второй случай произошел у складов. Отцу нужно было купить там что-то и я пошла с ним. Пока отец торговался, я прогуливалась по двору и увидела, что один из работников начал колотить палкой черную собаку, забредшую, наверное, в поисках еды. Броде перехватил руку, занесенную для удара, и, хотя парень был не из слабых, Серваций вырвал палку и отбросил в сторону. Осмотрев пса и не найдя повреждений, он покормил его.
 - Хорошо, что ты рассказала мне об этом. Знаешь, на площади, беседуя с друзьями, я высказался в пользу Броде, но Ян был против. Кстати, в совете твой отец тоже воспротивился просьбе Сервация. Но, ты помогла мне принять решение.
 Молодые люди еще немного побродили по городу. Вскоре, Петер проводил возлюбленную домой и, наконец, вернулся в пекарню. Альбертус посвятил его в то, как идут дела. Дневная норма уже покоилась на противнях. В те времена каждый булочник обязан был печь определенное, указанное ему количество хлеба, чтобы не было излишка. Похвалив парня, и выдав ему несколько монет для посещения питейного заведения, Петер принялся подготовкой к завтрашнему дню.
 Когда он закончил работу, вечер опускался на город. Петер вышел подышать прохладным весенним воздухом. Улица жила своей обычной жизнью. Те же звуки, те же запахи, те же привычки. У виноторговца Рейнара – маленькая попойка. В каждом деле важно расхвалить свой товар. Но, что может быть лучше пробы? Вот и Рейнар выкатил бочку перед домом, вынес кружки и угощает прохожих. Сбежались даже дети. И хотя совет города неодобрительно смотрел на такие вещи – ничего нельзя было сделать.
 Петер подумал, что неплохо было бы и ему выпить кружку. Он уже направился к бочке, как кто-то тронул его за рукав. Петер обернулся. Перед ним стоял Виллем, посыльный совета.
 Первое впечатление от встречи с ним оставляло непонятное чувство незавершенности работы творца. Редкие светлые, почти белые, волосы, ниточками падающие на глубоко посаженные глаза непонятного цвета, не могли прикрыть значительно оттопыривающиеся уши. Сломанный в юношеской драке нос, делил лицо на две неравные части, а полукруглая черта между нижней губой и выдающимся подбородком придавала ощущение вечной грусти. Левая рука была немного короче правой, но это не мешало Виллему выполнять свои обязанности. Горожане уже привыкли к странной внешности посыльного, и только дети иногда поддразнивали его. Он появился в городе пару лет назад и был взят под опеку Якобом Даммом.
 - Здравствуй, Петер, - начал он. – Серваций Броде, объявил совету, что просил тебя поручиться за него в вопросе предоставления ему городских привилегий. Готов ли ты пожаловать завтра утром в ратушу, дабы объявить об этом.
 - Да, я приду, - ответил юноша.
 - Заседание совета начинается в девять, не опаздывай, - сказал Виллем. Затем попытался улыбнуться. – Не хочешь заглянуть к Рейнару?
 - Я был на пути к нему, когда ты меня остановил.
 В тот вечер виноторговец выкатил бочку с отличным рислингом.