Open my eyes

Open my eyes.

Посвящается АР. В благодарность за вдохновение.

Есть такие люди, которые вдохновляют на всякие подвиги, на создание чего-то нового. Их называют «Музами», хотя у них нет пушистых крыльев и золотой арфы в холеных ручках…
Но есть люди, которые вдохновляют на … жизнь, как бы коряво это не звучало. Они удерживают в полушаге от края пропасти, не дают закрыть глаза и коснуться неожиданно вспотевшей ладонью темноты. Таким людям еще не дали имени. Но, мне кажется, что они все-таки ангелы. Земные ангелы.
Наверное, я знала одного из них…

Мы лежали на полу, и он пускал в потолок синеватые колечки дыма. Я быстро посмотрела на него… В полумраке так четко выделялся его профиль, его плотно сжатые губы…
Он устало перебирал мои волосы и что-то говорил. Я не слушала. Я сжала его руку – а то вдруг подумает, что я уже уснула.
Оказалось, Лондон –чертовски негостеприимный город, и что приехать сюда было моей величайшей ошибкой в жизни.
Но, как не абсурдно звучит, эта ошибка меня ничуть не смущала…

Глава 1.

«Как хорошо, что он не знает про такую, как я..» МакSим.

Наверное, необходимо начать с того, как я вообще оказалась в Лондоне. Нет-нет, это было довольно романтично. Шестнадцатилетняя девочка из самого глухого угла Британии летела на встречу к своей мечте – стать великой актрисой. Не просто актрисой, а именно великой. Все в этом возрасте хотят стать как минимум великими…
Я сбежала из дома, не оставив записки, письма, не объяснив ничего. Просто я не могла заявить своим, что бегу неизвестно куда, неизвестно зачем. Хотя нет… тут я вру- я бежала в Королевскую Академию Драматического Искусства для того, чтобы осуществить лучезарную мечту детства.
Я всегда об этом мечтала. Мечтала именно о театре. Не о кино, нет. Театра был для меня чем-то загадочным и светлым, полным романтики и восторга. Так было всегда, сколько себя помню…
Я часто «играла в театр»- Слава Богу, в эту игру никто не вмешивался. Я сама была себе режиссером, ведущей актрисой, декоратором. Я запиралась в своей комнатке, включала музыку и представляла, что я играю – Офелию, Маргариту, Сюзанну, Джульетту. Все это было так реально, так волнующе, что мне чудилось – стоит протянуть руку, и я коснусь своего партнера! Мне ничего не было нужно – только не мешайте мне. А мне, увы, мешали так часто. Мама заходила в комнату, предлагая пойти погулять – и сказка рушилась, я начинала нервничать, просить её оставить меня… и никогда не объясняла, чем занимаюсь в комнатке. Мы ругались. Часто. Именно из-за этого.
Я была скорее замкнутым ребенком, хотя все во мне видели существо открытое, вечно счастливое. Никто просто не знал, что в глубине моей души есть тайный уголок, где есть я и моя мечта. Я никому не рассказывала о своих «спектаклях». Все-таки я была умной девочкой.
Поэтому для моих родителей, друзей, мой побег стал, наверное, шоком.
Как я узнала позднее, никто не знал, где искать меня… пока я сама не написала домой письмо.

Я села на первый автобус до Лондона и покатила к своей мечте с рюкзаком, плеером и 50 фунтами в кармане. Я считал себя такой богатой…
Собственно, у меня было куда бежать – мой легкомысленный папаша жил как раз в Лондоне. И я надеялась, что он захочет принять меня. Тем более что у него передо мной был должок – я не видела его почти два года.
Поэтому я ехала в Лондон, полная счастливых надежд и мечтаний.
Отец принял меня на удивление спокойно и даже пригласил в дом на чай. Оказалось, взять меня к себе он не может – у него была новая возлюбленная, чуть старше меня. Я хотела развернуться и уйти, но папа предложил мне комнату у его сотрудницы.
А что мне еще оставалось делать?
Комнатка была не самой убогой, не самой страшной, но я вдруг оказалась в уменьшенной копии моего города – душная, пыльная, полная старости и воспоминаний…
Я бежала, наверное, тогда не к мечте, а от этого города- от города, где все друг о друге все знают, где по воскресеньям все еще приято собираться на обеды и поедать надоевший всем до коликов черничный пирог, от города, где любой твой самый малюсенький грешок станет достоянием местной газеты, от городка, где вся молодежь уже триста раз переспала друг с другом и ненавидела тех, кто этого еще не сделал… Я бежала от города, полного предрассудков.
Когда папаша ушел, оставив мне на столе черничный пирог, я заплакала, сидя прямо на полу этой комнатушки.
Мои несчастья на этом, естественно, не закончились. Сбежавшее дитя, не окончившее даже школы, не взяли в Академию, хотя прослушали, как и полагается. Посоветовали прийти года хотя через два. И с вежливой улыбкой выставили вон.
Знаете, как я себя чувствовала? Вот и я не знаю. Все чувства были как-то разрозненны, как-то измученны, они словно затерялись в тумане, который окружал Лондон.
Я вышла из здания… и не появлялась там ровно три года, шесть месяцев, тринадцать дней и три часа. За это время я успела побывать и официанткой, и певичкой в music- баре, безработной, и секретуткой приятеля моего отца, и любовницей сына приятеля моего отца…
Жизнь была, скажу честно, не самая приятная. Не к этому стремилась девочка с волосами цвета взбесившейся лисы… К этому выводу я пришла, когда мне было 19 лет. Я стала бы, наверное, алкоголичкой или наркоманкой, но такой судьбы я не желала.
Я просто пошла к мосту в каком-то парке и решила покончить жизнь самоубийством.
Я стояла, стояла, стояла… смотрела в мутновато –серую воду и думала о том, что я умру, мое тело найдут и я буду синяя, вздувшаяся и омерзительная. В сумке лежала бутылка с виски, но я к ней даже не притронулась. Но другого выхода я не видела… Вообще.
Я залезла на перила, вздохнула поглубже и…
Кто-то обхватил меня за талию и стянул вниз, на холодный асфальт.
- Ты что, с ума сошла? – меня приподняли, тряхнули и снова опустили.
Я решила поиграть в истеричку.
-Пустите меня! Пустите!!! Я не хочу так больше жить… - я неловко взмахнула руками.
Молчание было мне ответом.
- Хм… а еще раз сможешь так сделать? – голос, казалось, был заинтересован.
Я открыла сначала один глаз, потом второй. Рядом со мной сидел мужчина. Еще не старый, но уже и не первой, и даже не второй свежести… Так ...на третью свежесть он тянул, то есть навскидку ему было лет 50. Он был одет в серую куртку –ветровку, шотландский шарф и какие-то выцветшие джинсы. Обычный, среднестатистический англичанин. Но я знала его. Я знала его… и от счастья мне снова захотелось жить.
Меня спас тот, кому я поклонялась в течение … я мысленно подсчитала… в течение семи лет. Тот, кому я обязана своей мечтой стать актрисой (я мечтала играть на сцене рядом с ним). Мой любимый Ричард Нолан.
- Вы… Вы… - я захлопала ресницами, начиная медленно приходить в себя.
Он помог мне подняться. Он оказался очень высоким – я со своими 168 см. доходила ему до плеча. - С истеричкой было гораздо правдоподобнее! – заметил он. – С чего это вы решили покончить жизнь самоубийством именно здесь?
-Тут так красиво, - я не могла себя заставить смотреть на него.
-Знаете, - он перегнулся через перила, - вы бы тут вряд ли добились желаемого результата, но сотрясение мозга получили бы точно. Речка тут мелкая, а мостик не высокий. Не слишком удачная затея.
Его слова, признаюсь, больно жалили меня. Но они были на все золота.
- И чего это вам захотелось уйти из этого грешного мира? – равнодушно спросил он, пристально глядя на меня.
- Вам ведь в действительности неинтересно, - резко ответила я, - спрашиваете только из вежливости.
- Хм… нет. Просто мне в принципе интересно, кого я спас?
- Вы что у каждого спасенного спрашиваете о причинах его ненависти к этой жизни?
-Нет, только того, чья причинна мне кажется интересной.
Я отряхнулась и взяла сумку.
- Просто мне все надоело. Исключительно все.
- Вот как? Поссорились с парнем? – издевательски спросил он.
- У меня нет парня.
- Выгнали из дому родители?
- Я живу одна.
- Нет денег на дозу?
-Я не наркоманка. Разве не видно? – раздраженно бросила я, чувствуя себя на допросе.
- Так в чем же дело? – он приблизился ко мне.
Я закусила губу, думая сказать правду и придумать какую- нибудь более красивую причину.
- Просто все надоело, - я сказала правду.
- В…двадцать лет и уже совсем все?
Он прошелся, заложив руки за спину, как это делают учителя в частных школах. Я в каком-то упоении следила за каждым его движением, и, наверное, у меня был такой глупый вид, что он удивленно воззрился на меня.
-Почему вы так на меня смотрите?
- Потому что я знаю, кто вы.
 Я покраснела, как школьница. Нолан внимательно смотрел на меня, словно я была каким-то объектом для изучения. А я смотрела на него.
Он выглядел гораздо старше, чем в многочисленных фильмах или на сцене. В золотисто-каштановых волосах поблескивали седые пряди. Лицо было усталое и немного оплывшее – ну да, конечно, работаем, себя не щадим, трудимся ради какого- нибудь «Оскара» или «Тони», ну или «Золотого Глобуса». И, знаете, у него в лице все время мелькали какие-то эмоции – оно не было застывшей холодной маской. Но я все не могла уловить этого «мелькания».
- Хм… забавно- в его низком голосе было что-то задорное, словно ему было смешно и интересно наблюдать за мной в дурацком положении.
Я вдруг словно прочитала его мысли.
-Нет, нет, я не знала, что вы здесь гуляете. И не разыгрывала этого спектакля для того, чтобы получить автограф. Действительно не знала…
Мне пришлось задрать голову, чтобы хоть как-то видеть его глаза – он стоял очень близко.
- Ну… вы были бы тогда самой сумасшедшей поклонницей, - спокойно произнес он.
Я почувствовала, как холод пробирается по моим ногам и заползает под юбку, как рука Сэмуэла или его мерзкого папочки.
- Я провожу вас, - Нолан уверенным движением отнял у меня сумку.- Куда вас вести, болезная?
Я сказала, и мы пошли.
Мы шли по улице, и молчали. Нам нечего было сказать друг другу. И от этого у меня сжималось сердце. Я никогда не думала, что может быть так- я иду рядом с человеком, которого боготворю, и ничего, совершенно ничего не могу ему сказать.
Мы дошли до моего дома, и я забрала у него сумку.
-Я не сказала вам спасибо? – я стояла на лестнице и была с ним одно роста.
-Нет, - он хмуро, исподлобья посмотрел на меня.
- Ну… спасибо.
- Пожалуйста.
Нолан развернулся и зашагал в призрачную темень. Я вздохнула и поднялась наверх.
Там, кажется, был Сэмуэл.

Глава 2.

«А все-таки они столкнуться…» Один мой друг.

Прошло около недели, а я жила в каком-то наваждении. Я грезила… грезила… грезила. А Сэмуел думал, что я курю «траву».
Но я надеялась, что еще встречу кумира моей золотистой юности. Но в парк этот я не ходила больше ни разу. Мне было стыдно, обидно и очень здорово…
Наверное, это судьба… да, судьба.
Я шла из магазина. Сегодня я коротала вечер одна, и от этого на душе становилось очень хорошо, празднично и светло, как в канун Рождества. Хотелось сладкого и чаю с лимоном.
Я увидела его еще на выходе из аллейки. Сердце учащенно забилось, но я специально неторопливо, чтобы оно немного успокоилось, подошла к Нолану. Он окинул меня встревожено - внимательным взглядом, словно боялся, что я иду с очередного неудавшегося самоубийства.
-Привееет, - задумчиво протянул он. - Как дела?
- Привет. Хорошо.
- Мне надо поговорить с вами.
Я чуть не взвизгнула от радости. Ему? Надо? Со мной? По-го-во-рить?!
- Может быть, подниметесь ко мне? На чашку чая? –я послала Господу миллион восхищенных благодарностей за то, что Сэммуэл и его папочка укатили в Рим.
- Не откажусь. Я порядком замерз.
-Вы ждали меня тут?
 Ну да. Я не знаю вашего имени, - он протянул руку, чтобы взять мои сумки.
-Агнесса. Агнесса Уилман.
- Ну, вот и отлично.
Мы поднялись в ту самую комнатку, которую я ненавидела вот уже три года. Правда, моими усилиями она стала более уютной – цветы, новая мебель, запах чистоты. Но на всем этом лежала отпечаток моей сущности- содержанки двух идиотов. Я сама это видела.
Он повесил куртку на спинку стула, и я пропустила его вперед. Нет, не из вежливости. Тут у меня был корыстный умысел – мне хотелось рассмотреть его фигуру с именно такого ракурса. Все-таки это был мой любимый актер вот уже большую половину этого десятилетия. Высокий, стройный, удивительно легко и грациозно двигающийся для своих-то лет… Он излучал спокойствие, уверенность, силу… Как он отличался от папочки Сэммуэля – хотя они, верно, были ровесниками. И это отличие возвысило Нолана на еще большую высоту в моих глазах… хотя, куда уж выше?
Я поймала себя на мысли, что готова высказать ему это вслух.
- Садитесь,- прошептала я.
Мы пили кисло-сладкий чай. Молча. Опять молча. Я сжала чашку и нервно сглотнула. Меня так распирало любопытство…
Нолан криво усмехнулся, поставил чашку и начал разговор:
- Дело в том, что у меня к вам есть деловое предложение.
- Да?
-Да. Сейчас идут подготовки к съемкам нового фильма. Весь актерский состав уже набран… и я там тоже… все есть… кроме главной героини…
Я распахнула глаза и устаивалась на него, как на ненормального. А Нолан продолжал, попутно рассматривая состояние своих ногтей.
-… и я предлагаю роль вам.
Я вскочила, чай разлился, а чашка разбилась.
- Но почему я? Я даже не актриса!
- Вот именно. Вы- новое, свежее дыхание. И вы – то, что нужно.
-Откуда вы знаете? Откуда вы знаете, что нужно режиссеру? –я нервно сплела пальцы.
- Просто меня попросили найти её. Почему-то меня считают очень удачным кастинговым агентом, - в его глазах стало темно и страшно, словно он произнес проклятье. Я села прямо на пол. Голова кружилась, а сердце билось очень-очень медленно… Я не верила. Ни единому его слову.
- Я не шучу. Там… в парке, когда вы в припадке театральной истерики забились у меня в руках, я сразу понял, что вы- то, что я так долго искал, - он подошел ко мне и сел рядом. – Вы не актриса, но вы мне нужны. Вы- наша Хелена.
- О чем фильм?
- Молодую девушку оставляют на попечение другу семьи всего на два дня. Но родители гибнут, и он оказывается её опекуном по завещанию…
- Новая версия «Лолиты»? – я усмехнулась.
-Не совсем, -Нолан иронично пожал плечами. – Там взаимная любовь, а не соблазнение юной нимфетки стареющим сибаритом. И не наоборот. Да и девушка уже давно не нимфетка. Да и стареющий не такой уж сибарит. Да и не такой уж стареющий… хотя нет, - он мечтательно посмотрел на расшитые розочками обои, -стареющий. Просто не специалист по несовершеннолетним девчонкам.
-У вас предвзятое отношение в Гумберту и Долорес Гейз?
- Да нет. Просто я не слишком люблю эту книгу, - он говорил это, словно самому себе, не поворачиваясь ко мне, хотя я-то пялилась на него во все глаза. Он был так близко. Я чувствовала запах его сигарет. Если бы это был бы кто-то другой, я бы обязательно скривилась бы.. Но он – не кто-то другой….
-Так в чем же суть фильма?
- В том, как из-за недомолвок и недоговорок рушатся судьбы людей.
- И подхожу на роль этой девушки?
-Идеально. Даже цветом волос, -он коснулся рукой мои тщательно убранных волос. –А с кудрями вам все же лучше.
- Спасибо, - я старательно не смотрела на него. – А кого вы играете?
- Я – стареющий сибарит! – холодно произнес он. – Так что, если повезет, вы будете моей партнершей, - он вдруг добродушно рассмеялся, - клянусь, я не стану приставать к вам!
Я улыбнулась ему, и в комнате снова повисла тишина.
Вихорь мыслей, эмоций и чувств захватил всю меня, сердце было готов вырваться из гуди и затанцевать в бешенном ритме по комнате.
- Кажется, вы не рады, -вдруг заметил Нолан.
-Нет. Рада. И… вы пришлите мне сценарий? – я скопировала манеру поведения капризных актрис-примадонн. –Или как?
Нолан улыбнулся, помогая мне подняться. Когда я коснулась его пальцев, то чуть не потеряла сознание. Я думала, что они у него будут теплые, мягкие. Они оказались холодными.. Словно по его жилам кровь-то и не течет.
- Конечно, я завтра завезу его вам, если разрешите.
-Да-а… -я глупо хихикнула. – А когда начнутся съемки?
-Как только я представлю Хелену, то есть вас, Агнесса.
Вдруг его взгляд задержался на фотографии Сэммуэля и его папаши. Это фото было очень удачным – нет, Сэмуэл как всегда вышел там с надменно-кислой рожей, а у его папаши, как всегда был вид вконец чокнувшегося алкоголика. Просто они-то оба думали, что этот ужас стоит у меня на туалетном столике ради него.
-Это ваш парень? – спросил он.
-Да, -я почти не лгала.
- А он не будет против? –в его голосе послышалось странное тягучее сомнение.
-Не думаю.
Он молча взял свое пальто и прошел к двери.
-А я был бы против…