Open my eyes 3-5

Глава 3.
«Белая полоса, черная полоса! Ах ты черт, да я ведь зебра!» - из мультика.

Сэмуэл пришел не один, а с другом. Я ни разу не видела его друзей. Он стыдился, наверное, приводить их ко мне. Но этог оя знала по рассказам Сэмула и его папочки.
Алан Зальцман оказался красивым молодым человеком, великолепно образованным, умным. Он –актер в Театре Её Величества. И это было для меня очень важно. Но одно меня в нем раздражало безусловно –это язвительная, озлобленная манера поведения. Он отпускал колкие, немного неприятные шутки на счет Сэммуэля, а тот лишь тупо ржал, пьяный идиот.. Увидев сценарий, он высмеял мою мечту. Увидев на обороте имена актеров, прошелся и по ним, но Нолана, как я поняла, он оставил на десерт.
- О, этот старый маразматик все еще играет? – усмехнулся он, обнажив белые ровные зубы.
- О ком ты? – сердце у меня неприятно дрогнуло.
- О Нолане! Терпеть его не могу – какие гадкие и мерзкие у него выходят классические герои, - Алан налил немного вина в бокал.- Например, его Гамлет! Из мрачного принца он сделал плаксивую тряпку!
- А мне понравилось, -подал голос Сэмуэл, развалившись в кресле.
- Да ты и не видел! – отмахнулся от него Алан. – А его Цезарь? Он либо бездарен, либо ему доставляет удовольствие разрушать облики великих и знаменитых людей? Что он сделал с Цезарем! – казалось, Алан воспринимает это как личную трагедию.
Я слушал его, скрестив руки на груди. Гнев бурлили во мне. Ах, почему я не могу вызвать его на дуэль! Я вдруг представила себе картину. Как старые времена… Белая перчатка летит ему в лицо, звон разбившегося бокала, вино, растекшееся по белесому ковру…
Но я продолжала слушать.
- А его Ангел из «Демонов»? Ну, так роль, которой восхищались критики весь прошлый сезон? За которую он, возможно, получит «Оскар»? Ну что эта за наглое, омерзительное создание?
- Может, ты просто завидуешь ему? Ведь он несмотря ни на что живет в Ноттинг –Хилле, а не в Беверли- Хилз. Он знаменит, но скромен. А ты… - ярость рвалась наружу, я боялась натворить глупостей. –А ты всего лишь второсортный актер! Третий справа в каком ряду?!
Неожиданно Сэмуэл поднялся и влепил мне звонкую пощечину. Я вскрикнула и прижала ладонь к мгновенно вспухшей щеке. На миг все вокруг заискрилось цветнымими огнями.
- Не смей оскорблять моих друзей, кретинка! Ты вообще должна молчать! – проговорил он.
Я отшатнулась. Почему-то все вокруг стало сливаться, а на щеки мне капало что-то холодное. Я подняла глаза –вдруг нас затопляют. Нет, потолок был сухим.
Неожиданно Алан достал платок и оттер слезы, которые ручьем бежали из моих глаз.
- Не плачь! Идем, - он взял меня за руку и вывел в коридор.
Сэмуэл валялся у кресла и спал.
- Почему ты живешь с ним? – он помог мне высморкаться. – Ты ведь достойна лучшего.
- Не знаю. Я уже хотела однажды… - я запнулась, - уйти от него. Но не вышло. Когда была юной не боялась идти в неизвестность, а теперь вот, столкнувшись со всякого рода бедами, боюсь. Уж пусть лучше будет так…
- Ты меня поразила. Нет, не словами, а голосом, интонациями. Жаль, что Нолан не знает про такую, как ты. Такие поклонницы редкость, - усмехнулся Алан.
-Знает, - я улыбнулась. – Ты, наверное, знаешь, что я –не актриса. Но так вышло… Он увидел меня, - я не хотела рассказывать про неудавшееся самоубийство, - и пригласил в кино. Я буду играть Хелену.
- Главная женская роль? – темные брови Алана взлетели вверх. – Это замечательно. Теперь ты не будешь так… одинока. И сможешь уйти от Сэмуэла. Он порядочная скотина. Как ты вообще живешь с ним?
-Не я с ним, а он со мной, - прошептала я, чувствуя, что готова вновь расплакаться. –Он приходит. Уходит. Снова приходит. Но это даже лучше. Я не смогла бы терпеть его присутствие постоянно.
-Я знаю, что и его отец… твой… ээээ… знакомый.
-Да! – я горько усмехнулась. - Можешь, теперь считать меня шлюхой, но от этого никуда не денешься. Мне повезло больше, чем девушкам на улицах и пабах – у меня есть крыша над головой, и весь заработок я оставляю себе, - цинично проговорила я.
-Не говори так! – ужаснулся Алан. – Ты же еще такая юная, в твоем возрасте многие девушки еще грезят о счастливом и прекрасном..
-Если ты еще не заметил, я уже не грежу! – буркнула я.
Алан улыбнулся, неожиданно тепло и душевно.
-Пригласишь на премьеру? – лукаво спросил он.
- Конечно, но с условием- ни единого плохого слова о Нолане!
Он засмеялся и ушел.
 
Так началось что-то странное. На улице была осень, а для меня все расцветало по-весеннему. И небо, и солнце, и листья... все. Сэмуэл остался где-то в прошлом, а в будущем у меня был Нолан и Алан.
Я радовалась каждому дню – ведь он приближал меня к самому главному счастью в моей жизни: к представлению меня режиссеру фильма. Но не только это было главным. Я влюбилась. Влюбилась по уши в Алана. А он… он, кажется, тоже.... Мы часто гуляли, смеялись. Ни с кем еще я не чувствовала себя такой счастливой. Меня баловали и нежили как маленькую девочку.
Однажды я ему заметила, что он относится ко мне, как Ретт Баттлер к Скарлетт в первые годы их супружества – ведь он баловал её, как ребенка, надеясь возродить вновь ту шаловливую девочку, которую погубила война.
Алан задумался, рассмеялся и…согласился со мной.
 
Нолан встретил меня у дверей моего дома. Он выглядел каким-то удрученным и уставшим. Но тем не менее, он заметил перемены во мне.
- Вы цветете, Агнесса. Что-то случилось? - он хитро взглянул на меня поверх очков.
-Да! Да! Да! – счастье расцвело у меня на губах сумасшедшей улыбкой. –Я влюблена, я счастлива!
Он улыбнулся и нежно взял за руку. На мгновение мне показалось, что он хочет поцловать мои замерзшие пальцы.
- Я так рад за вас! - с неожиданной теплотой сказал он.
Я видела, что он хочет о многом спросить меня, но не решается.
-Вы хотите меня спросить о чем-то?
-Да, но это будет вмешательством в вашу жизнь. Я не обижусь, если вы пошлете меня куда-нибудь подальше!- пожал Нолан плечами.
-Спрашивайте. Я вас никуда не пошлю. Можете не бояться. Один раз вы уже вмешались в мою жизнь. Так что вам уже все можно.
-Ваш парень знает о вашем … счастье?
Я смутилась и осторожно сжала его руку.
- Как бы вам объяснить… - я несмело посмотрела на него. Он выглядел не менее сконфуженным, чем я. – Я, наверное, должна вам все рассказать. Хотя не понимаю, почему вам так интересно…
-Потому что я уже однажды вмешался в вашу жизнь.
-Ну… Сэмуэл не совсем мой парень. Он приходит. И уходит. И всё. Иногда остается на ночь. Я для него лишь так… пустое развлечение. Кукла, которая улыбается и смеется. И все.
-Пояяятно. А тот… он не видит в вас куклы?
-Нет. Не видит, - я натянуто улыбнулась. –Я для него существую. Как девушка. Как личность.
Вдруг я увидела, как судорожно вздохнул Нолан и скривился, словно от боли.
- Идемте, -сухо и немного зло произнес он. – Что-то мы заболтались.
… Когда я увидела режиссера, то почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Меня критически осмотрели, задали какие-то вопросы. Попросили прочитать отрывок.
Я чувствовала себя, как на прослушивании в Королевской Академии. Так же неуютно и отвратительно. И этот оценивающий взгляд всех: режиссера, его маленькой помощницы, каких-то людей…и самого Нолана.
Я пила у дерева кофе, когда Нолан сообщил мне, что меня взяли.
Съемки начнутся через неделю.
Но мне было отчего-то так тоскливо...

Глава 4.
 «Вся жизнь спектакль, я в ней- актер» - КиШ «Марионетки».

Я пришла в павильон, где снималась первая в моей жизни сцена. На входной двери висела табличка с названием фильма. Хм… смешно, но я до сих пор не знала, как его в конце концов назовут – вариантов было много «You and me», “Helena”, “Don’t worry” . В результате… “Open my eyes”.
Слава Богу, мне оставили мои волосы – только завили и распушили так, что я напоминала ежика. Минимум макияжа- естественная красота. А костюм… Хелене вполне подошла моя одежда. Кроме старых, уж слишком старых джинсов.
Я жадными глотками пила воду. Волнение так бурно действовала на меня, что не могла совладать с болезненной привычкой детства и начал грызть ногти.
Вдруг кто-то легко коснулся моих плеч. Я обернулась.
Нолан стоял, прислонившись к дереву. Он был одет в черный свитер и черные джинсы. Взъерошенный и какой-то …нереспектабельный. Грустный. Он смотрел на меня очень надменно, словно я была неразумным ребенком. Я покраснела.
- Ну как? У вас все в порядке? – спросил он.
Я судорожно кивнула и отчаянно сжала руки.
-Ричард, я боюсь, -невольно вырвалось у меня. –Я очень боюсь.
-Не надо. Я буду рядом, если это вас успокоит. Тем более, что сцена у нас с вами вместе, -заметил он. – Все будет хорошо.

Хелена стоит в большой гостиной дома мистера Эдвина Бонтескью. Она- семнадцатилетняя девушка. Дитя своего времени. С плеером в ушах и большим рюкзаком. Озирается. Хоть он и друг их семьи, но она ни разу не была у него. Все в доме немного пыльное, старинное и красивое. (Еще бы – все эту утварь разыскивали по всему Лондону!)
Заходит Эдвин. Напоминает чем-то отставного рокера-лорда на пенсии. Почему рокера – потому что на нем старая «косуха» и высокие сапоги. А почему же лорд? Потому что он гладко выбрит, удивительно аккуратен. Он с улыбкой здоровается и берет сумку Хелены (Нолан хорошо натренировался отбирать у меня сумку!)
- Ты выглядишь усталой, детка! – замечает он. –Как доехала?
- Нормально. У вас красивый сад, заброшенный, романтичный. Просто сегодня… такой день, -Хелена равнодушно кивает. – Я очень есть хочу.
- Да. Ты же еще растешь, детка.
- Не называй меня, детка, дядя Эдвин! – насупилась Хелена, капризно поджимая губы.
-А ты меня «дядя»! Я чувствую себя сразу таким старым! – Эдвин учтиво распахивает перед девушкой дверь её спальни. – Заходи! Располагайся…

-Стоп! Стоп! – закричал режиссер. – Ричард, где твоя знаменитая на весь мир галантность?! Ты просто перед ней дверь открыл – идите-ка, дорогуша, вперед. А нужно было…
-Я понял, -чуть скривившись, остановил его пламенную речь Нолан. –Но мне казалось, что ему нужно относиться к ней небрежнее – ведь в его глазах она совсем еще дитя.
Режиссер задумался, но потом отрицательно качнул головой.
-Давайте попробуем еще раз.

-А ты меня «дядя»! Я чувствую себя сразу таким старым! – Эдвин свободным, удивительно элегантным жестом распахивает перед девушкой дверь её спальни. – Заходи! Располагайся…
Огромная, полупустая спальня, половину которой занимает великолепная кровать с вишнево- красным пологом. И неожиданно современный столик.
- Спасибо. Какая большая комната! – Хелена прыгает на кровать. –Мне тут нравится. Почему ты нас сюда раньше не приглашал?
-Дом был на ремонте! – Эдвин пальцем отколупывает штукатурку. – Я пойду готовить нам что- нибудь перекусить. Не скучай, детка!
Эдвин уходит.

-Снято! – оглушительно закричал режиссер.
Я вздохнула и откинулась на подушки кровати. Я чувствовала себя слишком счастливой, слишком уставшей… Я летела в прекрасный, светлый полет.
- Ну как? – надо мной раздался голос Нолана.
Я раскрыла глаза. Он стоял у массивного изголовья кровати. У него блестели глаза. Удивительно –темные, зеленые омуты… в них хотелось глядеть бесконечно.
Я резко поднялась. Я боялась… сделать все не так.
- Непередаваемые ощущения, Ричард! –с усилием проговорила я.
Я чувствовала себя испуганной, потерявшейся в большом, странном мире. Нолан подошел ко мне и коснулся пальцами моих плеч- точно также, как сделала это у дерева. У него был спокойный, немного равнодушный вид, словно не его пальцы осторожно касались моих плеч.
Мы молчали.
А потом была сцена Ричарда, где его герой в своей комнате размышляет о девушке этажом выше.

Эдвин ложится на постель, сбросив куртку. И произносит тихим, тяжелым шепотом:
- Маленькая… маленькая девочка. Какая же ты еще маленькая девочка… (здесь, скорее всего, будет вставка из «моего детства», где Эдвин будет играть с еще маленькой Хеленой)

Я старалась не смотреть на Ричарда, но часто ловила себя на том, что, наблюдаю за ним. Как делает так, что каждое его слово звучит с новой, удивительно свежей и яркой интонацией.
- Что с вами, Агнесса? – я кажется, уже больше положенного, пялилась на него, беззастенчиво и, пожалуй, жадно. – Вы вся красная.
Оказывается, снимать уже прекратили, и Нолан курил, стоя у камеры.
Я так отчаянно мотнула головой, что волосы выбились из прически и хлынули на плечи. И быстро отошла на безопасное расстояние. Ричард привычно усмехнулся и сел в кресло.
- Знаете, вы очень похожи на «Флору» Тициана. Говорят, что это портрет его жены Чечилии.
Я ничего не ответила. Такой комплимент в принципе нельзя было назвать лестным – Флора Тициана красивая, но пышнотелая дама. Но я знала –кого-кого, но её-то худышкой назвать никак нельзя. Мне стало очень обидно, я отвернулась к окну. Кажется, я собиралась заплакать, когда Нолан продолжил:
- Вы молчите? Я вас обидел. Для современных девушек сравнение даже с Венерой Милосской показалось бы оскорбительным, ведь пресловутая богиня Красоты вылезает за рамки стандартов, - он смотрел на меня – я чувствовала- сверху вниз, как учитель на заблудшего студента. – У вас рыжие волосы и карие глаза, такие нежные и мягкие, как у олененка. Такие невинные… Хм. Это едва ли не самое волнующее сочетание на земле. У вас потрясающая улыбка – можете мне не верить, но никогда еще не встречал такого света, который она излучает. Вы прелестны, вы грустны… и вы просто не цените своего очарования. Помните, как сказал Эшли Уилкс Скарлетт: « В вас есть неуемная жажда жизни!» В вас она тоже есть – и вы бесценны.
Я не знала, куда себя деть, но все –таки нашла в себе силы и насмешливо пропела:
- Fiedee- dee- dee, дудочки! – на манер той же Скарлетт. - Зачем выливать на меня водопад лести. Я же сказала – я смотрюсь в зеркало! – я подняла на него глаза.
- А знаете, Агнесса, -неожиданно вкрадчиво произнес он, - может быть за всеми моими словами скрывается корыстный умысел…
- Какой? –я вскинула на него глаза, отчаянно придумывая повод улизнуть.
- Может, я хочу вас отбить вас у вашего… парня? Соблазнить? И увлечь?
- Нет, - я натянуто рассмеялась. – вы не такой. Я точно знаю.
Он отрывисто рассмеялся.
-Да, не такой. Просто мне действительно доставляет удовольствие говорить вам комплименты…
Вдруг подбежал ассистент режиссера.
-Рич, там к тебе Эмма приехала!
Нолан удивленно хмыкнул и, схватив меня за руку, потащил к выходу.
Из такси вышла женщина лет пятидесяти в светло-коричневом плаще. У неё было очень красивое лицо и светлые волосы. Завидев нас, она спешно захлопнула дверцу.
-Ричи- Рич! – она обняла Нолана. – Ты совсем решил забросить семейство? – я лихорадочно принялась вспоминать –есть ли у Нолана семья, в смысле жены и кучки детей. Кажется, нет.
- Эмма, я же обещал приехать в выходные! – поморщился Нолан.
Эмма заметила меня.
- Кто эта юная прелестница? Еще одна невинная душа, которой ты разобьешь сердце? – фамильярно воскликнула она. – Не верьте ни единому его слову, милочка.
- Это Агнесса Уилман. Она моя партнерша по фильму. А это, - он взял Эмму за руку. – Моя подруга.. нет-нет, именно подруга Эмма Беллоу. Мы с ней выросли вместе.
- Ага. И ты выловил из моря мой шарф, – прыснула ос смеху Эмма, Ричард тоже улыбнулся. – Очень приятно с вами познакомиться! Рич, - она схватила Нолаан за рукав куртки. – Обещай, что ты привезешь её с собой к нам. Прошу тебя, - она в миг превратилась в маленькую девочку, просящую конфету у сурового дядюшки.
- Хорошо, если Агнесса согласится. А кто будет еще?
- Морроу, конечно, Билл с Максом, Роксана. Ты приедешь с Полетт? – Эмма говорила очень быстро, эмоционально, украшая свою речь постоянными смешками и жестами.
-Да, конечно, я без неё не могу.
Эмма поцеловала его в щеку и быстро убежала к такси.
- Она милая, -заметила я.
- Шумная только, как вихорь. Вы поедете со мной и Полетт к ним в гости?
- Но я никого там не знаю! – воскликнула я.
- Сейчас все вам расскажу. Морроу- семейная пара – Джордж и Делма. Они немного жеманны, капризны, но в целом – добрые и хорошие люди. Билл и Макс –мои младшие братья-близняшки. Так что надо будет опасаться их шуток. Я –то к ним привык, а вот вам будет впервой…
-А Полетт? – мой вопрос прозвучал испуганно.
-Она –моя спутница, - ответил Нолан, внимательно глядя на меня. - Она очень хороший человек.
Он смотрел на распушившихся от осеннего холода воробьев, сидящих у лужи.
-А что за история с шарфом? – я неловко попыталась снова начать разговор.
- О! Это детская шалость. Когда мне было семь, я вытащил из лужи её платок. А потом лет в 16 она сообщила мне, что похожий случай был с Кристин и Раулем из романа «Призрак Оперы». Так и повелось – как пароль. Ты выловил из моря мой шарф… - он мечтательно улыбнулся.
Я ничего не ответила. Мне было грустно…. Хотелось уйти.
А впереди еще такой долгий день.

Глава 5.
« Я буду держать тебя, чтобы не случилось», - «Титаник»

Я столкнулась со страшным миром. Страшным, но жутко привлекательным и ярким миром. Это что-то вроде положительного и отрицательного героя. Ведь очень часто бывает, мы вопреки доводам разума влюбляемся в отрицательных персонажей или не слишком хороших мальчиков. А потом ломаем головы- почему? Может потому что эти отрицательные персонажи невероятно притягательны в своей непредсказуемости в отличие от этих рыцарей в сияющих доспехах, готовых спасти девушку за воздушный поцелуй.
Та было и с миром кино. Это со стороны зрительного зала он кажется необъяснимо прекрасным и загадочным. А на самом деле –это довольно таки жестокий мир, полный своего «грязного белья». Но почему-то, несмотря на массу болезненно обидных, неприятных недостатков, мир кино невероятно сильно привязал меня к себе. Это был как медленный, сладкий яд, ты уже умираешь, а все еще восторженно сипишь: «Еще! Еще!»
Я была отравлена этим миром – не глянцевым, а мрачным, не блестящим от улыбок и лоска, а загадочно-невесомом, текучем. И я была этому только рада.
На съемочной площадке меня не любили. Может, потому что считали, что мне тут не место, что я здесь лишняя, хотя режиссер был невероятно доволен моей работой. Я вписалась в эту роль- она была для меня идеальна.
Но напряжение возрастало. Эти постоянные шепотки в спину, перемигивание и злобные взгляды… Недомолвки и недосказанности…
В те дни, да и сейчас тоже я была безумно, преданно и глубоко благодарна Алану. Он был рядом, он утешал меня – даже не словами, нет, а улыбкой, поцелуем, заботой. Он был рядом, даже если в время моих съемок находился в Хаммерсмите или еще где-нибудь.
Но больше, чем Алану, я была благодарна Нолану. Он был суровым, жестким учителем, который обучал меня ремеслу лицедейства. Его обидные, язвительно-колкие слова во время разучивания той или иной сцены часто доводили меня до такой обиды, что я замыкалась в себе, злилась и портила дубль за дублем. А потом, обхватив руками голову, сидя где-нибудь в одиночестве, я чувствовала его виноватый взгляд, ощущала его прикосновение к своей руке.. и запах чего-нибудь вкусного. И все обиды, горести и заботы улетучивались.
-Простите меня, Агнесса….- мы все еще были с ним на «вы». – Я немного переборщил.
Я улыбалась ему, и мир был заключен. Он умел это – творить теплое перемирие.
Как я позднее узнала, просить прощения за что-то не входило в привычки Нолана, даже если он был не прав.
Однажды телефон Нолана просто разрывался от звонков и сообщений от Эммы. Она даже приехала на съемочную площадку и при всех отчитала его, как мальчишку, за то, что он забыл о родных, забыл о друзьях. Она была очень рассержена, обижена. А потом взяла и шепнула мне:
- Хоть вы на него повлияйте, Агнесса.
- Почему я?- мои глаза чуть не вылезли из орбит.
-Потому что он вас послушает, - она мечтательно улыбнулась, напомнив мне Ричарда. –Ричи-Рич очень хочет произвести на вас впечатление. Вы, кажется, нравитесь ему.
- Что за глупости?! – я смутилась. – Он же –Ричард Эдварда Нолан! У него есть спутница, а я… просто маленькая дурочка.
-Вот именно дурочка!- Эмма помахала мне рукой и бросила угрожающий взгляд на Нолана.
Он медленно подошел ко мне и, чуть наклонившись, произнес:
-О чем шептались с Эммой?
- Девичьи секреты, -я усмехнулась. – У вас удивительная подруга.
- Я знаю. Она очень хорошая. И я дорожу ей, - он с неожиданно теплом произнес эти слова.
Я отвернулась, чувствуя, как горлу подкатывает тошнота.
- Так о чем же вы говорили, Агнесса? – он проговорил это таки голосом, что у меня задрожали колени, и волна жара поднялась от живота к горлу и разлилась до кончиков пальцев. Мягкий, чуть властный… Он никогда раньше не говорил так со мной. Ни разу. Так словно я была ему далеко не безразлична.
- Глупости, Ричард! Глупости! – я отшатнулась от него. – Она пожаловалась на вас, попросила, чтобы я повлияла на… вас.
- Я думал, что Эмма знает меня лучше – на меня редко кто может повлиять, Агнесса, - мне послышалась в его голосе злость. – Она словно с ума сошла из-за этого обеда. Ей хочется, а я не могу! Что она за ребенок еще!
- Она любит вас, - робко заметила я, - может, поэтому хочет быть вместе с вами? Ведь вы друзья. А вы такой занятой человек.
Ричард зло посмотрел на меня из-под насупленных бровей. Он вдруг резко дернул меня за руку, и я оказалась совсем рядом с ним. Мне пришлось смотреть ему в глаза. И тут… мне показалось, что они у него стали черными, зрачки почти исчезли. Два глубоких, темных колодца…
- У вас ведь зеленые глаза, - прошептала я.
- Знаете, Агнесса, - я уже не мальчик, чтобы выслушивать советы девчонок, как мне жить и что делать! А вы… -он вдруг чуть приподнял меня, - а вы… девчонка, которая безумно любит их давать! – его дыхание опалило мою щеку.
 -Нет! Нет! – я почувствовала, как у меня занемело от страха тело. Но это был не страх, что он причинит мне боль. Это был страх, что он поцелует меня. А если он это сделает… Я буду выглядеть очень глупо. И он будет об этом знать.
Ричард посмотрел на меня сверху вниз и холодно ухмыльнулся. Он прочитал мои мысли.
-Я вас испугал. Простите.
Вдруг меня прорвало. Я резко вскинула на него глаза.
- Простить? Но… Господи, как же вы пугаете меня! Вашими двусмысленными комплиментами, вашими словами и поступками. Да что там! – я махнула рукой. – Своим голосом, своими глазами… Я не знаю… Я ничего не знаю. Это игра. Вы ставите меня в неловкое положение, из которого я не могу выбиться целой. Каждый раз из меня что-то уходит. Я только не могу понять что. Это какой-то эксперимент? Да, это какой-то эксперимент! Ну да… Вы же старше, умнее, опытнее меня? Захотели подурачиться над девчонкой? Тряхнуть так сказать стариной – удостовериться, что … годы не помеха! Что одного вашего взгляда хватит, что бы девушки штабелями падали у ваших ног, мистер Нолан! А его…- у меня запершило в горле, и голос сделался хриплым, - действительно хватит.
Наверное, у меня началась истерика. Я отшатнулась от него и быстро пошла в сторону костюмерной. Он даже не попытался остановить меня.
Обернувшись, я увидела, как он медленно закурил, глядя куда-то в другую сторону. Мне стало больно, и я побежала, как сумасшедшая, готовая выть от слез. Я не слышала даже, как в ужасе завопил рабочий, когда огромный осветительный прибор, зашатавшись и рухнув вниз с тяжелым баханьем, нарыл меня с головой.
Я понимал только одно – темноту и боль, разлившуюся по всему телу.

Мне показалось, что меня тянут в стороны острые пропитанные ядом щипцы. Но это оказались лишь руки Нолана, который вытащил меня из-под этой чертовой железяки. Как я ничего себе не сломала до сих пор остается для меня загадкой. Но это было так.
Он держал меня на руках. Сквозь ресницы я видела его бледное, испуганное лицо.
- Боже! Врача, скорее! – закричали у меня над головой. Но это был не голос Нолана. Он молча смотрел на меня. В его глазах блестели то ли слезы, то ли золотистые лучики заходящего солнца.
Я почувствовала на своих губах кровь. Высунула кончик языка… Так и есть. На губах была жесткая, солоноватая корка крови.
- Агнесса, Агнесса, ты слышишь меня? – его голос казался таким далеким и нереальным, что мне хотелось протянуть руку, чтобы удостовериться в его близости.
Я слабо шевельнулась в его руках. Он наклонился ближе.
- Все хорошо. Только голова болит очень сильно, и ноги словно онемели, мне казалось, что я говорю громко – хотя на самом деле мой голос был тише шелеста листьев. Но Ричард понял.
- Кажется, у тебя сотрясение мозга. И растяжение лодыжки, - он присел на одну ногу, продолжая удерживать меня в одном положении. –Сейчас приедет доктор.
- Не надо. Нужно работать… - я хотела подняться, но все тело налилось свинцово-тяжелой болью, и я со стоном закрыла глаза. –Ричард, почему ты оказался здесь первым?
- Тише, тише… Я просто увидел, как прибор падает на тебя, услышал крик. У меня чуть сердце не остановилось от страха. Ты… и огромная масса, падающая на тебя.
- Ты же сильный. Ты ничего не боишься, - прошептала я, слабо улыбаясь.
Вдруг кто-то бесцеремонно выдернул меня из рук Нолана, меня куда –то повезли. Я пару раз пыталась позвать его – страшное опустошение, одиночество и боль вдруг слились в одно ужасное ощущение –я никому не нужна. Слезы полились по моим щекам.
- Это от шока, - заметил кто-то рядом со мной- прохладным голосом. –И боли. Она же еще совсем ребенок.
Мне захотелось закричать, что я не ребенок, что у меня не шок. Закричать, что мне страшно. Позвать кого- нибудь – Ричарда, Алана, мне все равно!!!! Я приоткрыла губы, и мне в рот закапала какая-то омерзительная жидкость.
Тело онемело, и …все.

Я лежала в больнице уже несколько дней. Ко мне приходил отец – добродушная взволнованность и усталость. Алан –немного конфет и ласковых слов.
Однажды ко мне зашла молоденькая медсестра. Она смотрела на меня во все глаза несколько секунд, пока я недовольно не спросила – что случилось.
-Вас ищет… - её голос съехал на трагический шепот, - ищет мистер Нолан.
-Меня? Или мою палату? –холодно спросила я.
-Палату. Мисс, она застенчиво протянула мне блокнот, - вы не могли бы… автограф от него.
Я кивнула и попросила её оставить меня одну.
Я не хотел, чтобы она видела, как судорожно ищу зеркальце – ну и пусть мне запрещено вставать. Когда я увидела себя в зеркало, то в ужасе всплеснула руками. Бледная, с синими пятнами под глазами, с грязно-взъерошенными волосами. Нет, он не должен меня такой увидеть!
Едва меня посетила эта мысль, как вошел Нолан. Он был в своем любимом повседневном костюме. В очках. С цветами в руках.
-Привеет!- протянул он, улыбаясь мне. –Как ты себя чувствуешь?
Я вдруг возненавидела родной английский. Ведь это не французский, не русский, где очень четко выражается отличие «вы» от «ты». С нашим языком все сложнее- ничто не может определить, как к тебе обращаются –уже по-дружески или все еще по-деловому.
- Можно я буду называть тебя… Аги? –забавно сморщившись, спросил Нолан.
Все-таки дружественно.
-Звучит по-детски.
-Потому что ты, -он сел на край кровати, - еще дитя. Все время попадаешь во всякие беды.
Я вдруг вспомнила о своем внешнем виде, и предательская краска поползла к моим щекам.
-Я выгляжу ужасно. Не смотри на меня, Ричард! - прошептала я, силясь натянуть повыше одеяло. –Пожалуйста…
- Ты очень красивая, Агнесса. Очень… для больницы…-мягко произнес он.
Я в ужасе закусила губу – а для нормальной жизни я, значит, чучело огородное?
-… и для обычной жизни тоже! – он взял мою руку и поцеловал ладонь, а потом пальцы.
Я вздрогнула и неловко выдернула руку. Он серьезно посмотрел на меня. А потом виновато улыбнулся.
-Я тебя напугал. Прости. Просто мне действительно нравится делать тебе комплименты. Ты удивительно легко краснеешь. А это… не знаю… приятно видеть.
-Тебе нравится смотреть, как я смущаюсь? Поэтому ты так постоянно делаешь? –я откинулась на подушку. –Мистер Нолан, что вы за человек?!
- Девочка в пижаме, -он вновь взял меня за руку, -ты слишком бойка для больной. Может, тебя пора выписывать?
-Из-за меня съемка стоит, -виновато прошептала я.
-Нет. Мы просто сняли несколько сцен, в которых ты не участвуешь.
Он поставил цветы в вазу. И прошел к двери.
-Я пойду. Пока!- он махнул мне рукой и стремительно вышел.
Я посмотрела на букет. И словно впервые увидела его. Мне невольно стало очень-очень приятно.
Красные розы. Язык цветов.