История 9 о беглеце города N

 

Часть 1.

Это был Миха … . Миха был высоким тощим парнем со светлыми волосами и голубыми глазами. На вид ему было лет шестнадцать. Одет он был в зеленую футболку темно синие джинсы и черные, давно не чищенные, ботинки. Сзади его футболка была сильно испачкана. Волосы встрепаны. Он шел по дороге, не зная, куда она его приведет. Вдоль дороги раскинулся густой еловый лес. Он был по обе стороны дороги, и подходил к ней очень близко. Сама дорога нуждалась явно в ремонте, который забыли сделать, наверное, лет десять назад. Он было покрыта трещинами, края ее были неровными, кое-где уже проросла трава.
Миха шел уже весь день. Приближался вечер, но еще стояла жара. Солнце было высоко на небе и безжалостно пекло ему спину и голову. За пять дней, что он шел, он очень сильно загорел под этим солнцем.
Миха был очень голоден. Он не ел с самого утра. Да и не пил он с того же момента. Он шел, устало вдыхая запах хвойного леса вместе с воздухом, пытаясь вспомнить, сколько ему еще осталось пройти до ближайшего населенного пункта. Ему было все равно, что это будет за место. Лишь бы уйти от этого города, чтобы его не нашли. Он знал, что даже в деревне есть палатка, в которой он сможет купить себе еды и воды, а затем снова продолжить свой путь, пока не найдет места для того, чтобы остановиться и начать жить. У него был хороший план на счет того, как устроиться в этом новом месте, он его продумал очень тщательно, хотя идея пришло к нему совсем недавно и абсолютно спонтанно. Он схватился за нее сразу и развернул полностью в своей голове, представляя, как и что должно произойти. Это было его особенностью: он мог заглянуть в глубь проблемы и решить ее полностью, исходя из того, на чем основывается эта проблема. Так и сейчас он решал свои проблемы, идя по этой пустынной и заброшенной дороге.
Изредка мимо проезжали машины с дикими гудками. Он так и искал, куда повернуть и на какую дорогу выйти. Чем более заброшенной выглядела дорога, и чем реже на нее заезжали, туда он и шел. Других путей он не признавал, и других путей у него просто не могло быть. Иначе он не мог. Так он решил, и так решил поступить.
Вдруг мимо него пронеслась старая машина «Девятка» коричневого цвета. Миха не обратил на нее внимания. Пока она резко не затормозила перед ним. Дверь открылась, и из нее вышел старик лет семидесяти, но довольно хорошо сохранившейся. Он был очень высоким, стройным, в отличной форме. Волосы у него были давно поседевшими, глаза хоть и старыми, но еще не потерявшими огонь жизни. Лицо было высохшим, с острыми выпирающими скулами. Рот был тонким, нос напоминал орлиный клюв. Взгляд был твердым и проницательным. Одет он был в старые потертые брюки серого цвета и белую рубашку в зеленую клетку.
Старик окинул взглядом Миху и спросил:
- Ты куда идешь?
- К ближайшей деревни.
- Тогда ты не там свернул, - ответил дед.
- Почему?
- Эта дорога ведет к моему участку в лесу. Он там один единственный. И там дорога заканчивается.
- Спасибо, - сказал Миха, развернулся и пошел обратно к ближайшему повороту.
- Погоди, парень, - окликнул его старик.
- Да? – обернулся Миха.
- Тебя как зовут?
- Михаил.
- Миха, значит, - задумчиво сказал Старик, - а меня Иван Петрович.
- Очень приятно, - Миха подошел. Они обменялись рукопожатиями.
- Ты знаешь, сколько до ближайшей деревни? – спросил Иван Петрович.
- Нет.
- Двадцать пять километров. Ты успеешь пройти это расстояние до ночи?
- Наверное нет, - честно сказал Миха.
- Садись, я тебя подвезу.
- Куда, в деревню?
- Нет, переночуешь у меня, а на утро сам решишь, что делать.
- Спасибо, - сказал Миха, - но я не могу.
- Да брось ты. Как я посмотрю, ты парень честный, на вора не похож, а, значит, в дом тебя пустить можно. У меня места много. Ты меня не стеснишь. И не надо говорить мне, что это неудобно.
- Ладно.
Миха сел в машину.

* * *
Ехали они минут пять. Ехали в полном молчании. Петр Иванович думал о своем, Миха о своем. Неожиданно для Михи они выехали на большую поляну. Большая ее часть ее была окружена двухметровым сплошным забором. Возле ворот этого забора они и остановились. Иван Петрович вышел из машины и стал открывать ворота. Миха вышел за ним. Когда открыли ворота, он прошел на участок и стал ждать, когда Иван Петрович загонит машину. Пока он ждал, ему удалось осмотреть участок. Большая его часть уходила под большой яблочный сад. Еще одна крупная часть отходила под огород, остальное было занято большим двухэтажным домом. Он был срублен из сосны и покрыт железной крышей.
Иван Петрович загнал машину и вышел из нее.
- Пошли за мной, - сказал он Михе.
Миха молча повиновался, и последовал за хозяином участка. Они прошли к входу в дом. Иван Петрович открыл дом и впустил туда Миху. Пройдя в дверь, Миха оказался в просторной прихожей. На вешалке, возле двери, висели несколько курток, явно принадлежащие только Ивану Петровичу. Под вешалкой были пары обуви на различные виды погоды сезонов.
Иван Петрович зашел за Михой.
- Что ты остановился в прихожей? – спросил он его, - разувайся и проходи.
Миха сделал то, что ему сказали, и прошел в первую же комнату. Всего их было четыре на первом этаже. Миха оказался в гостиной. Это была большая комната, выполненная в спокойной охристой гамме цветов. Стены были покрашены в этот цвет, два дивана и стол были светло-коричневого цвета. На стенах висели картины с охотничьими темами. Они были написаны маслом. К стенам были приставлены стеллажи с какими-то грамотами.
В комнату вошел Иван Петрович. Он сел напротив Михи.
- Чуть позже будет ужин, - сказал он, - ты будешь есть?
- Да. Спасибо большое за помощь.
- Не за что. Ты откуда идешь, и куда?
- Не знаю, - ответил Миха.
- Как не знаешь? Ты не помнишь, откуда ты?
- Помню. Я не знаю, куда иду.
- Что ты хочешь сказать. Ты сбежал из дому?
- Что-то в этом духе, - усмехнувшись, ответил Миха.
- Тебя наверняка ищут родители.
- Вряд ли, - покачал головой Миха, - я в пути уже пять дней. Если они и захотели меня найти, то нашли бы в первые дни. Теперь им меня не найти.
- За пять дней ты вряд ли ушел очень далеко.
- Может и так, но зато они будут меня искать в Москве.
- Ты так считаешь?
- Да.
- Ты двигаешься в противоположном направлении, почему?
- Все подростки бегут домой, надеясь найти там работу и заработать легких денег, да побольше. Но это невозможно. Через неделю после прибытия они становятся абсолютно бездомными, наркоманами или токсикоманами. Через год-два они погибают. Я не хочу так закончить свою жизнь на помойке.
- И ты нашел выход?
- Да. Нужно идти от противного.
- Интересно, - усмехнулся Иван Петрович.
- Все просто. Нужно идти не в город, а в деревню. В глубинку. Во-первых – не найдут. Будут искать скорее в Москве. Она тут близко, и в ней девять миллионов человек. Работы им надолго. А вот мне работы там не найти. Там полно безработных не от того, что работать никто не хочет, а того, что работы там вся занята. На самом деле в деревне всегда есть работа. И ночевать можно на участке работодателя. Лишь бы только уйти подальше от того места, где я живу.
- А где ты жил?
- Я вам этого не скажу.
- Почему?
- Вы найдете моих родителей, и я отправлюсь обратно. Я этого не хочу пока. Я вернусь, когда достигну чего-нибудь, каких-нибудь высот.
- Ясно.
- Тогда они поймут, что я чего-то стою.
- Я думаю, они знают. Ты не пробовал с ними поговорить?
- Иван Петрович, я вам очень благодарен за помощь, но я не буду отвечать на такие вопросы.
- Хорошо, - Иван Петрович показал, что он не очень обиделся.
- Спасибо.
- Тогда я пойду устраивать ужин.
- Вам помочь? – спросил Миха.
- Да. А ты умеешь?
- Умею ли я готовить? – уточнил Миха.
- Да.
- Умею.
- Замечательно, потому что я абсолютно не умею готовить.
- Тогда я пошел на кухню.

* * *
Кухня у Ивана Петровича оказалась очень большой, и очень удобной. Бытовая техника на ней была довольно современной, и Миха умел с ней обращаться. В холодильнике же оказалось множество продуктов, из которых можно было приготовить ужин. Через некоторое время он принес в столовую ( третью комнату первого этажа) две тарелки и готовый ужин. Иван Петрович был поражен. Он давно так не ужинал.
- Где ты так научился готовить? – спросил он.
- Мой отец – повар.
- Хороший.
- Я промолчу.
- Как хочешь.
- Я просто наблюдал за ним, когда он готовил дома. Он не доверяет приготовление пищи маме. Считает, что она только все портит, и не умеет готовить, хотя это не так. Когда его дома нет, она готовит мне еду.
- Ясно. Скучаешь по ним?
- Я слишком зол еще, чтобы скучать. Когда я их прощу, тогда и вернусь, потому что не смогу без них.
- Ты их любишь?
- Конечно, они же мои родители. Но сейчас у нас разногласия, - мрачно сказал Миха. Он говорил спокойно, словно обсуждали не его семью, а чью-то еще. Взгляд его был простым и не напряженным.
- Ты слишком серьезно к этому относишься, раз бежал из-за этого из дому.
- Я не только из-за этого сбежал, - ответил Миха.
- Да?
- Было еще много других причин, по которым я не мог остаться.
- Какие?
- Я не могу рассказать.
- Ты мне нравишься. Держишься за свою тайну и не рассказываешь ее, хотя я показал, что мне можно доверять. Я же мог бы схватить тебя и отвести в милицию. Тебя наверняка ищут, я могу получить вознаграждение за тебя.
- Да, можете, но насильно я вы меня не увезете, я же могу сбежать, пока вы будете ездить за милицией.
- Ты умный, - сказал Иван Петрович, - и крепкий парень. Ты умеешь готовить и можешь, как мне кажется, хорошо работать. Ты хотел найти работу в деревни, вот, получи. За работу ты будешь жить у меня в комнате для гостей на первом этаже, будешь работать на участке. Ты согласен?
- Да, а никто не будет против?
- Ты о чем?
- У вас нет семьи?
- Нет. Мой сын живет в Москве, заезжает ко мне раз в год, чтобы поздравить с Новым годом. Он слишком занят со своей собственной семьей и своим делом, чтобы общаться со мной, так что проблем не будет особо никаких.
- Спасибо вам. Но я должен подумать. Я еще не слишком далеко ушел от своего дома. Меня могут найти.
- В этой глуши?
- Вы правы.
- Подумай до утра. А завтра разберемся.
- Хорошо, - согласился Миха.
- Тогда пошли, я покажу тебе твою комнату.
Иван Петрович отвел Миху в комнату для гостей. Она была не очень большой. Застеленная кровать, словно ждя кого-то уже много лет, занимала большую часть комнаты. У ее изголовья стояла тумбочка для вещей.
- Здесь ты будешь спать, - сказал Иван Петрович.
- Спасибо, - поблагодарил Миха.
Иван Петрович вышел из комнаты, оставив Миху одного. Тот незамедлительно лег спать. За день он очень сильно устал, а завтра должен был начаться его первый рабочий день. Он уже решил, что он будет работать на Ивана Петровича.

* * *
Прошла неделя. Эту неделю Миха еще долго вспоминал. Иван Петрович не жалел его, давая самую трудную и сложную работу. Миха же старался не покладая рук. Он очень уставал за день, но был доволен тем, что сам делал теперь свою жизнь, и никто ему не велел. Настроение у него было не очень хорошим, но и не плохим.
Работа была различной: некоторую было приятно выполнять, некоторую наоборот – противно и скучно. Миха не пререкался со своим новым работодателем. Единственное, что его удивляло, это то, что как только заканчивался его рабочий день Иван Петрович тут же менял к нему отношение: он переставал быть критичным начальником, а становился приятным собеседником. Михе было приятно общаться с этим человеком. Иван Петрович был человеком мудрым, хорошо знающим жизнь. Он по вечерам рассказывал Михе истории из своей жизни. Они были очень интересны для Михи. Он мог извлекать из них полезные вещи. Это поражало Ивана Петровича. Он редко встречал таких представителей молодежи, которые стали бы общаться со стариками, как он. У них постоянно начинались интересные, немного философские беседы.
В конце седьмого дня Иван Петрович пошел к Михе, посмотреть, как он справляется с порученной работой. Когда он вышел туда, где должен работать Миха, то увидел, что тот замер на месте, не работая, и о чем-то мрачно думая. Миха был словно в растерянности, ничего не понимая. Иван Петрович подошел к нему.
- Что случилось? – спросил он.
- Ничего, - сухо ответил Миха, - извините, я сейчас все доделаю.
- Не торопись, сегодня ничего больше не будет.
- Хорошо. Я сейчас все доделаю.
- Давай, - Иван Петрович пошел обратно в дом.
Через двадцать минут Миха закончил работу и вернулся в дом. Иван Петрович уже накрыл на стол ужин. Они сели за стол. На самом деле Иван Петрович отлично умел готовить. В первый день знакомства он просто хотел проверить, умеет ли это делать Миха. Обычно Иван Петрович именно так и определял, с каким человеком он общается. Он был убежден, что, если человек не может приготовить, создать по сути, хорошую еду, то это никчемный, глупый и злой человек, очень ленивый и противный. А вот те кто, хорошо готовят, по его мнению, люди талантливые, умные, одаренные и с хорошими, трудовыми руками, которые не редко отдыхают.
- Что там случилось? – вдруг спросил Иван Петрович, нарушив тишину.
- Где? Вы о чем? – не понял Миха.
- Почему ты там так замер?
- Это не важно.
- Это связано с твоими родителями?
- Да.
- Что случилось?
- Они звонили мне.
- Как?
- У меня мобильник. Я хотел его оставить, но вместо этого, почему то, схватил и выбежал из дома.
- Ясно, и что они тебе сказали.
- Звали меня, просили поговорить с ними.
- И что ты им сказал?
- Ничего. Я снова выключил мобильник. И больше не включу.
- Я не могу понять, что же такого случилось, что ты так не хочешь возвращаться домой?
- Это очень сложно. Я слишком сильно запутался и растерялся, чтобы продолжать все это дальше. Я должен был вырваться из этого проклятого города.
- Да? Наверное, произошло что-то очень серьезное.
- Что-то в этом духе.
- Может, расскажешь?
- Нет.
- Почему?
- Я не хочу.
- А вдруг все встанет на свои места? Или тебе просто нечего мне рассказать?
- Рассказать то есть что. Да вы только не поймете.
- Ты боишься, что я скажу, будто твои проблемы ничтожны и просты в решении?
- Наверное.
- Я так не скажу, но я смогу просто выслушать тебя и дать совет.
- Все возможно, - согласился Миха.
- Ну, так что? Расскажешь?
- Да, я, пожалую, все вам расскажу. Даже забавно, все произошло так быстро, мимолетно, но разрушительно.

Часть 2.

Все закружилось несколько недель назад, когда подошло время подводить итоги учебного года за десятый класс. Учителя становились все более требовательными и все больше завышали требования, вытягивая из нас последние соки, словно мы были не люди, а рабочие машины, ничего до этого не делавшие и совсем не уставшие за этот долгий период обучения. Да и вообще было как-то не до учебы, если честно. Я думал совсем о другом в это время. Я думал о Рите. Рита – это моя девушка, вернее бывшая уже девушка. Она была высокой, очень стройной и легкой, как пушинка. У нее были безумно красивые зеленые глаза, которые мне очень нравились, светлые длинные всегда распущенные волосы и чудная улыбка. Я очень любил, когда она улыбалась. У нее был звонкий веселый заразительный смех, который не мог оставить равнодушным, и хотелось самому смеяться вместе с ней.
Мы начали встречаться не очень давно. Но мне казалось, что продолжается вечность. С ней мне было всегда легко и весело. Да, она была не совершенством, и я это понимал. Я просто закрывал глаза на все ее недостатки. На нее было невозможно долго сердиться. Стоило ей улыбнуться с извинениями, и все уже с души как рукой сняло. Все свое свободное время я старался уделять ей, и только ей.
Для начальной точки своего рассказа я возьму все-таки тот самый день, когда утром ко мне подошел Слава. Он долгое время был моим хорошим другом, с которым я всегда мог всем поделиться, спросить совета, и который всегда сам ко мне обращался за помощью. Я знал его очень давно, и подозрений на то, рассказывает ли он наши разговоры, или нет, у меня не возникало. У него были очень честные глаза карего цвета, кратко стриженные черные волосы. Он был не очень высок, лицо было узким, с острым подбородком. Он был очень худым.
И так, четыре недели назад, утром, я пришел в нашу школу, и прошел к раздевалкам, где обычно перед уроками собирался наш класс. Там собирался не только наш класс, но и все остальные классы тоже. Это было очень удобное место для обсуждения последних новостей и событий. Старшеклассники знали почти всех, кто там собирался, так как сами они там были чуть ли не с самой средней школы. Я увидел, что уже собралось несколько моих одноклассников. Их было не очень много, так как я пришел очень рано. Я всегда ходил в школу рано, чтобы общаться со своим одноклассниками. Я очень мало гулял, и очень мало общался со своими сверстниками из школы. Причину вы поймете позже, по мере моего рассказа.
Среди этих одноклассников был и Слава. Он тут же подошел ко мне. Мы обменялись рукопожатиями и сели на лавочки возле раздевалок.
- Как дела? – спросил он.
- Нормально, а ты как?
- Ничего, жить буду. Ты готов к контрольной?
- Какой? – удивился я. Я вчера вечером не готовился ни к какой контрольной, так что она была мне совсем не к стати.
- Итоговая контрольная работа по алгебре.
- А! – вспомнил я. Теперь я понял, что снова забыл про контрольную по алгебре. Я всегда забывал про контрольные работы, и про то, что к ним надо готовиться, хотя всегда учился довольно сносно. Некоторые мне даже завидовали, и я, не скрою, любил, когда после удачно написанной контрольной по алгебре или геометрии мне говорили, что я умный и что разбираюсь в этом предмете лучше остальных одноклассников. Но в глубине души я всегда знал, что все это лишь моменты удачи, чистое везение, и что когда-нибудь мне перестанет везти. Я лишь только оттягивал этот момент.
- Ага, - сказал Слава, - может тебе и ага, но вот мне что-то не по себе. Я не хочу получить опять тройку. Если это произойдет, тогда я получу тройку за год, начнутся проблемы с родителями.
- Не бойся, я с тобой. Мы же ведь сидим за одной партой, так?
- Ну?
- Я тебе помогу, чем смогу.
- А тебя допустят? – вдруг спросил Слава.
- А почему не должны то допустить?
- Потому что ты не делал домашку. Ты сделал то, что задали на сегодня к контрольной?
- Нет, - честно ответил я. Это был еще один мой бич – я не любил делать домашнюю работу, и я ее не делал.
Это было не очень хорошо, и все мои проблемы в учебе, наверное, были именно из-за этого. Но я упрямо продолжал ничего не делать.
- Она без домашки к контрольной не допускает.
- Это плохо… да ладно. Эта домашка только для нас, чтобы мы подготовились к контрольной. Она не будет проверять ее, это не в ее духе.
- Если тебя выкинут из кабинета, то я не виноват, понял.
- Почему же? – удивился я, - ты же не ничего не сказал. Вот я и не знал про домашнее задание.
- Хочешь на меня все свалить?
- Конечно! – усмехнулся я, - а на кого еще?
- Угу, так она тебе и поверит, - с кислым выражением лица покивал головой Слава.
- Посмотрим, может и поверит. Хотя, все будет так как я сказал.
- Будем надеяться. Я не смог ничего сделать из того, что она дала.
- Ты знаешь, я не делаю домашку, потому что я знаю все это, и могу сделать. Так зачем мне трать на это время?
- В твоем случае все так. А вот как мне поступать?
- Я же сказал, я рядом.
- Посмотрим, посмотрим…

* * *
Контрольная была на втором уроке. Морально я всегда был готов к контрольным, я их не боялся. Я всегда внимательно слушал учителей, и мне этого было достаточно, чтобы решать их на пять.
На первом уроке Риты не было. Она просто проспала его. Но на второй урок она пришла, чтобы написать контрольную. Она сразу же подошла ко мне.
- Привет, - сказала она и поцеловала в щеку.
- Привет, как ты? Еще болеешь?
- Да, а что, не видно? – улыбнулась она.
- Не особо.
- Ты мне грубо льстишь.
- И что же ты мне за это сделаешь?
- А что ты хочешь?
- Многое.
- Потом, - сказала она, - я пришла только работу написать.
- А потом опять домой?
- Да.
- Замечательно. А мы тут в это время будем сидеть в этих душных кабинетах и слушать скучных учителей, пытающихся научить нас жизни?
- Да, - засмеялась Рита.
- Какая ты не хорошая девочка.
- Да, я такая. Ты готов к контрольной?
- Конечно, я всегда готов.
- Поможешь, если что?
- Садись поближе, и я, конечно же, помогу тебе.
- Спасибо, - она чмокнула меня в губы и села за мной.
Прозвенел звонок, и все расселись по своим местам. Я сел на свое. Я сидел возле окна за третьей партой. Идеальное место для тех, кто сидел вокруг меня. Меня не было видно, и я мог спокойно подсказывать по всем направлениям. Тут же начались просьбы о помощи. Когда они начинались, я начинал чувствовать себя вершителем чужих судеб, вынося им приговор, жить им или нет. Это была моя гордыня, которую я всегда с большим трудом в себе успокаиваю. Она меня частенько злит, вызывает отвращение к самому себе, но я ничего не могу с ней поделать, когда начинается контрольная.
Вошла учительница. Ее звали Тамара Петровна. Она была невысокой седой старушкой, которая работала в школе чуть ли не с самого ее открытия. Она вечно прихрамывала на левую ногу. Но не смотря на свой возраст, она не плохо вела свой предмет, была твердой и решительной, и ей нельзя было помыкать. У нее не было любимчиков, и хорошие оценки у нее было получить очень сложно.
Она раздала листочки для контрольных работ и сам работу по вариантам. Всего было четыре варианта. Таким образом я не мог помочь никому, кто был вокруг меня.
- А домашние работы вам сдавать? – спросил кто-то из моих одноклассников.
Это был почти провал для меня.
- Нет, вы их делали для себя, чтобы подготовиться к работе, - ответила Тамара Петровна.
Сердце, которое билось с невыносимой быстротой минуту назад, начало успокаиваться. Значит, я не ошибся, и был прав. Это грело душу. Значит, и в контрольной я не должен был ошибиться.
Я взял листочек с заданиями и просмотрел его. Там было пять заданий по возрастающему уровню сложности.
- Что это такое? – шепотом, изображая ужас, спросил Слава.
- Смерть с косой, - ответил я.
Для меня эти задания не вызывали никакого затруднения. Так что я тут же приступил к решению. В распоряжении было два урока, я же успел управиться в один. Перепроверив работу, я стал ждать конца урока, чтобы сдать ее. Гордыня снова зашевелилась во мне, шепча, что я первый и лучший. Но только я решил немного побороться с этим чувством, как вдруг сзади почувствовал толчок в спину. Я повернулся. Эти была Рита. Она передала мне сложенный лист бумаги. Я повернулся обратно и развернул. Она просила решить ее пример. Я начал тут же писать решение. В то же момент очнулся и Слава.
- Как это решается? – спросил он, указывая на пример в своем листочке с заданиями.
- Вы хотя бы по одному, - ответил я.
- Ну, скажи, - сказал Слава, жалобно смотря на меня.
- Сейчас, - ответил я.
- Тут урок скоро закончится.
- Ладно, - я чувствовал, что меня разрывают. Я нужен был всем, и требовал каждый с меня по полной программе.
Я дописал пример Рите и отправил его ей. Теперь я мог заняться решением примера Славы. Я быстро объяснил ему, как он решается, как вдруг сзади от Риты снова пришла записка.
- А это как решить, Мих? – спросил Слава.
- Погоди, не видишь, тут еще очередь, - в гневе шепнул я.
- А тебя, - махнул Слава.
Тут меня взяла обида. Я ему объясняю тут, а он на меня еще рукой махает. Я ему уже сам не хотел помочь. Я дописал решение Рите, и отправил его.
- А теперь поможешь? – спросил тут же Слава.
Я ему помог. После этого урока у меня осталось ощущение, будто меня разорвали на куски, взяли то, что нужно, а теперь я никому не нужен. Все разошлись обсуждать работу, а ко мне никто не подошел, со мной никто не заговорил. Тогда я и почувствовал впервые очень четко и сильно, что что-то в моей жизни уже не так.

* * *
После уроков я проводил Риту до дому, а затем сам пошел домой. Хотя туда мне не особо хотелось. Мне хотелось где-нибудь задержаться, чтобы никто не трогал меня. Чувство того, что я никому не нужен, нарастало внутри меня. Я не знал, почему, но это происходил с огромной быстротой. Самое интересное было в том, что пока я провожал Риту, я все хотел с ней этим поделиться, но не мог. Я не мог ей рассказать про то, что твориться внутри меня. Это было странно и ново. И очень пугало меня. Я не любил держать свои проблемы в себе. Это меня начинало душить и путать. Поэтому я решил перехватить Славку до того, как он придет домой и рассказать ему про все, раз я всегда с ним делился своими переживаниями. Я ускорил шаг и пошел в нужную сторону. Мы обычно возвращались вдвоем домой, так что я отлично знал, куда мне надо идти.
Где-то на пол пути я увидел его впереди. Он шел не один. С ним рядом был наш бывший одноклассник. Я хорошо его знал, так что решил к нем присоединиться. Я догнал их. Одноклассника звали Егор. Я уже год его не видел. За это время он здорово изменился. Он стал высоким, рыжие волосы сменились на темные, синие глаза стали немного темнее и глубже.
- Привет, - сказал я, подойдя к ним.
- Здорово, - сказал Егор.
- Как у тебя дела?
- Ничего, - ответил он, и они со Славой продолжили беседу.
Я шел рядом с ними, но не мог влезть в нее. После пары неудачных попыток, я перестал это делать. Я замолчал и думал о своем.
Когда мы подошли к дому Славы, он вдруг сказал мне:
- Ты сделал на завтра геометрию?
- Да, там легко, так что я решил ее написать.
- Дашь завтра списать?
- Конечно, - ответил я.
Слава и Егор зашли в дом. Я же остался один. Именно тогда, в тот самый лень я начал понимать, что нужен всем только как готовое домашнее задание. Не более. Вы можете сказать, что это всего лишь один неудачный день, но это не так. После этого дня я начал находить множество подтверждений тому. Да и последующие события все это подтвердили.

* * *
В тот день я вернулся домой задумчивым и мрачным. Эти мелкие мысли о том, что меня по крупному используют, не давали мне покоя. Мою задумчивость сразу заметила моя мама. Она не работала, и все время сидела дома, вела хозяйство, готовила еду. Она очень вкусно готовила, чтобы папа не говорил.
Моя мама вообще была энергичной и сильной женщиной, никогда не уступала папе в спорах, и всегда все делала так, как она скажет. Она была немного ниже меня, стройной, с длинными волосами и голубыми глазами. Некоторые наши знакомые говорили, что у меня ее глаза. Наверное, они были правы.
Увидев мою задумчивость, она тут же, еще на пороге спросила:
- Что-то случилось?
Не думайте, что я не люблю своих родителей. Я их очень сильно люблю, как и каждый человек на этой земле, и особенно маму, но все-таки я терпеть не мог, когда они влезали в мои дела. Я с ними давно уже ничем не делился, наверное, года три. Иногда у меня создавалось впечатление, что они меня совсем не знают. Они постепенно становились чужими людьми, и я не мог это остановить. Мы все больше отдалялись друг от друга. Это мне не нравилось, да и им тоже, только что мы могли сделать?
Как и всегда в таких случаях, у меня начало появляться раздражение. Остановить я его не мог. Мне оставалось только его скрыть.
- Все в порядке, - ответил я.
- Точно? – спросила мама.
- Да, все замечательно.
- А что ты такой хмурый сегодня?
- Не знаю, настроение что-то плохое.
- А из-за чего оно плохое? Что-то случилось?
- Нет, мам, - ответил я и пошел в свою комнату.
У нас была небольшая двухкомнатная квартира. Одна комната была моей, другая родителей. В моей комнате всегда царил небольшой хаос, вернее, очень большой. Я не знал, как он образовывается, но каждый раз, когда я наводил здесь порядок, тут же возникал этот хаос. Он словно приходил неоткуда, захватывая все.
У меня в комнате было одно большое окно, из которого был неплохой вид. Я частенько смотрел из него по вечерам. Под подоконником стоял письменный стол, на котором валялись учебники и тетрадки, ручки, листики и карандаши. Единственное свободное место отводилось для компьютера. Мне вечно говорили, чтобы я навел порядок, и что бы ничего не валялось, но это было для меня идеальным порядком. Я всегда знал, что где лежит, и мог быстро найти все, что мне необходимо. Рядом со столом стоял шкаф и книжные полки. Я в них очень редко залезал, но и такое случалось, когда надо было читать школьную программу. Возле противоположной стенки стояла моя кровать. Она была не очень большой, но удобной и мягкой. Стены были покрашены в светлый желтый мягкий цвет, потолок был побелен.
Я переоделся и пошел на кухню. Там мама уже налила мне суп.
- Спасибо, - сказал я.
- Пожалуйста.
Я сел за еду.
- Ну, так расскажи, как твои дела сегодня. Как успехи в школе?
- Все как всегда.
- Да, и что же?
Когда меня расспрашивали за обедом, я раздражался еще больше.
- Да ничего. Отсидел все уроки, и все.
- Контрольных никаких не было?
- Нет, - ответил я.
Про контрольные я рассказывал только после того, как узнавал оценки за них. Если, конечно же, эти оценки были хорошими.
- Ну, хорошо, ешь давай, - она пошла комнату родителей.
Это означало, что мои мучения закончены.
После обеда я помыл посуду и пошел в свою комнату делать уроки. Вернее делать вид, что я их делаю. От меня не отставали, пока я не просижу в комнате два час в тишине. Родители считали, что я делаю уроки. На самом деле я занимался какими-нибудь делами. После я шел в их комнату, и мы молча смотрели телевизор. Вечером приходил папа, и я снова отвечал на однотипные вопросы. И так повторялось изо дня в день, каждый день, на протяжении времени моей учебы. Я всегда знал каждое следующее сказанное слово своих родителей наизусть. Это было невыносимо.

* * *
В следующие дни я стал замечать все больше, что я являюсь лишь источником знаний, который больше не для чего не нужен. Это меня угнетало. Я начал становиться замкнутым. Я переставал верить окружающим, которые каждый день с улыбкой на лице подходили ко мне и просили либо объяснить что-нибудь, либо сделать домашнюю работу. Я не мог с ними говорить. Те, кого я считал своими друзьями, теперь были мне противны, и я не хотел иметь с ними ничего общего.
Через несколько дней после описанного мною дня, я возвращался из школы, провожая Риту. Настроение у меня было не очень. В школе писали сложный тест по истории, и я сомневался, что написал его хорошо. На некоторые вопросы я отвечал просто наугад.
- Давай сходим сегодня в кино, - предложил я, - там как раз идет премьера.
- В кино, - задумчиво сказала Рита.
По ее виду я понял, что она была растеряна моим предложением.
- Да, в кино. Что-то не так?
- Нет, все так, только я не смогу пойти сегодня, - сказала она медленно, задумавшись.
- А что случилось?
- Я сегодня, вернее сейчас, поеду с родителями в Москву.
- Да?! – удивился я, так как ничего об этом не знал. Она обычно все мне рассказывала, - а зачем?
- Не знаю. Просто родители так сказали.
- Может, отпросишься?
- Нет, не могу. Они не отпустят. Я лучше съезжу, чем буду портить им настроение.
- Раньше родители тебя не останавливали.
- Да, но все меняется.
- Становишься послушной?
- Да.
- Удивительно, - мы засмеялись.
- Сходи один, а потом мы вместе сходим. Хотя бы будем знать, стоящее ли это кино.
- Сходим лучше на другую премьеру. Так будет лучше.
- Давай, - согласилась Рита.
Мы уже подошли к ее дому.
- До завтра, - сказала она, целуя меня в щеку.
- До завтра.
Она вошла в подъезд. Я же пошел домой.
После расспросов и обеда я поделал немного уроки, как я это обычно делал, а затем решил все-таки сходить в кино в одиночестве. Мне очень хотелось посмотреть тот фильм, так что я взял отложенные деньги и вышел из дому. Фильм должен был начаться через полчаса, так что я не особо спешил. Времени было предостаточно, а кинотеатр находился недалеко от моего дома. Я быстро добрался до него. Времени оставалось еще достаточно, так что я решил взять чего-нибудь пожевать и попить. Недалеко был маленький магазинчик с продуктами как раз на этот случай. Я знал это потому, что частенько ходил в этот кинотеатр. Он был, конечно, не московского уровня, но все же уютный и приятный. В нем показывали фильмы в хорошем качестве и в комфортных условиях.
В магазинчике было не очень много народу. Несколько человек стояло у витрины, и я не видел их лиц. Да я и не всматривался. Я взял то, что мне нужно было, пока никто не занял очередь, и пошел к кинотеатру. Фильм должен был начаться через десять минут, а я еще не купил билета. На выходе я столкнулся с одной парочкой старшеклассников. Они тоже направлялись в кино. Я пропустил их вперед. Они шли впереди меня на пару метров. Мы вошли в кинотеатр. У них, по-видимому, уже были куплены билеты, так что они тут же вошли в зрительный зал. Я же направился к кассе. Там я купил билет, и пошел за ними в зал. По случайности я сел недалеко от них, они сидели прямо за мной в пару рядов от меня. Я не оглядывался на них, мне они были не интересны. Я ждал начала фильма. Наконец он начался, и просмотр фильма затянул меня с головой. Фильм был интересным, красочным и ярким. Но парочка сзади все время смеялась, заглушая звук. Где-то на середине фильма я не вытерпел, и повернулся к ним лицом к лицу, и замер. Там, с каким-то здоровенным, на голову выше меня, бритым парнем сидела Рита. Она тоже увидела меня, тоже замерла.
- Что происходит, - нарушил наше молчание ее парень, - это шкед тебе не нравиться? Эй, ты, - обратился он ко мне, - отвернись от нее, а тоя тебе глаза вырву.
- Как же, - буркнул я, встал, и вышел из зала.
В этот момент мне было не интересно то, что я пропускаю самую интересную часть фильма, или то, что я зря потратил свои деньги. Я об этом не думал. Я думал о том, что видел. Я не мог поверить в то, что она была с другим парнем. Ведь у нас было все так хорошо. Я дарил ей подарки, уделял ей все свое внимание и время. Если я ей не нравился, то почему же она продолжала меня обманывать и встречаться со мной. Почему она это делала? Я спрашивал себя еще и еще, пока не нашел ответ. Ей, как и всем, нужны были только мои мозги, а не я. Ей нужны были мои подсказки и решения, а не я сам. В душе что-то заломило, стало так горько и плохо, и особенно одиноко Я почувствовал, что остался один, и что никому больше не нужен. Я был обманут всеми. Может и не специально, и это у них получилось просто из-за инстинкта самосохранения, я не знаю, но это было так. Я не хотел больше общаться с этими людьми больше никогда.

* * *
Прошло два дня. За это время я ни разу не заговорил с Ритой. Она меня избегала, я тоже не горел желанием с ней говорить и выслушивать ее вранье. Я и так знал, что произошло и зачем. Со Славкой я тоже стал меньше говорить. Лишь перебрасывались рукопожатиями и короткими приветствиями. На большее у меня не хватало терпения. Ему же было все равно. Он даже не обращал внимания на это. Лишь пару раз он изобразил обиду из-за того, что я не дал ему свои решения, и не подсказал на паре итоговых тестов. Если честно, то я перестал подсказывать абсолютно всем. Даже тем, кто со мной почти не общался. Класс стал для меня чем-то другим, каким-то враждебно настроенным коллективом. Им не нравилось, что я перестал делать то, ради чего, по их мнению, существовал, и теперь мне грозило полное забвение. Но я этому теперь был только рад. Это облегчало мне жизнь, хотя на душе стало тяжело и неуютно. Мне хотелось с кем-то поговорить, с кем-то пообщаться. Но у меня были друзья только из моего класса, а теперь я понял, что и их у меня никогда не было.
Мне становилось все скучнее и скучнее. Я ходил мрачным и озлобленным. Это заметили и мои родители. Каждый день допросы о том, что у меня случилось и почему я такой мрачный становились все чаще и продолжительнее. Но это было все-таки хоть каким-то общением, хоть и самым противным мне и раздражительным. Именно они мне и помогли тогда не бросить все и не уйти сразу. Я понимал, что нужен еще своим родителям, которых очень сильно люблю, и которые любят меня.
Пришло время узнать оценки по истории. У меня все зависело от этой оценки. Если бы я получал три, то и за второе полугодие шло три, и за год три. Если я получал четыре, то и за год выходило четыре. Ольга Геннадьевна начала объявлять оценки. Я был в середине списка. Напряжение внутри меня все росло и росло. Я начинал нервничать и елозить на стуле. Я теперь сидел один на задней парте, так что этого никто не видел.
Оценки шли плохие. На десять человек одно четверка и две тройки, остальные двойки. Наконец сказали мою фамилию, после чего Ольга Геннадьевна серьезно посмотрела на меня.
- Миша, - сказала она, - ты у меня весь год занимался не очень сильно. Вот и теперь написал работу на два. Я позабочусь о том, чтобы и за год у тебя вышло два.
В этот момент у меня в душе все рухнуло. Я застыл о ужаса. Все класс посмотрел на меня. В их глазах я увидел радость. Они радовались и ликовали этому событию, что получил два почти за год.
Мои пальцы нервно начали что-то искать. Я сильно вспотел. Ведь об этом вечером мне придется рассказать родителям.
- Можно переписать? – спросил я.
- Нет, - ответила, как отрезала, Ольга Геннадьевна.
Конец, это был конец. Полный финал. Для меня все было почти кончено. Я представлял себе ту сцену, когда вечером я объявлю эту новость родителям. Я представлял себе, что тогда начнется. Внутри у меня все сжалось, все заболело и заныло. Я не хотел этого, я не хотел, чтобы наступал вечер, и чтобы мне пришлось все рассказать, я ничего этого не хотел. Я хотел вырваться и убежать, убежать далеко отсюда, и больше никогда не возвращаться.

* * *
Когда я вернулся домой, я был в состоянии какой-то невесомости. Я чуть ли не летел. Так моя душа хотела вырваться из тела. Мама сразу все это увидела, и начала допытываться, что у меня произошло. Я ей не сказал. Я решил дождаться вечера, когда придет папа, и все рассказать им сразу, не повторяясь, и отвечать на все вопросы сразу, а не дважды. Так было проще, да и период гнева должен был пройти быстрее. Я и раньше немного пролетал в таком духе, но раньше это было связано с тройками, и не за год, а за четверть. Теперь все было иначе. Самое страшное было в том, что они и не подозревали, что у меня плохи дела с историей. Я им не рассказывал о своих проблемах с оценками по этому предмету, так что для них это должна была стать приятная неожиданность. Очень приятная.
Весь вечер я просидел у себя в комнате ничего не делая и смотря в потолок, продумывая, как я буду объявлять все это родителям. Я не представлял себе какой будет их реакция. Единственное я знал, что это будет страшно.
Было семь часов. Я услышал, как открылась дверь. Это означало, что пришел папа. Он был человеком строгим и решительным. Мама его встретила. Я тоже вышел из своей комнаты.
Папа был высоким, коренастым человеком. Он был выше меня. У него были темные причесанные волосы и большие зеленые глаза.
- Как дела? – спросил он.
- Нормально, - ответил я, - вернее не очень, - я решил сказать сейчас, пока он еще не ел.
- Что случилось? – спросила мама.
- Учительница по истории… поставила мне за контрольную… и, похоже, за полугодие и год… два.
Я с трудом сказал эти слова. Я их выдавливал из себя. Каждое слова я сказал медленно и четко.
Это заявление повергло родителей в шок. Они замерли на месте. Я понял, что ничего хорошего сейчас не будет, и успокоительных слов, чтобы я не расстраивался, не последует.
- Как два? – первым спросил папа.
- Так.
- Это что, ты все полугодие лоботрясничал? – он начал повышать голос.
Душа начала во мне в сжиматься в один большой ком боли.
- Пока мы тебя кормим и поим, одеваем и хвалим, ты ничего не делаешь хотя бы для учебы! – выкрикнул он, - да мы в тебя столько труда, сил, денег вложили, а ты нас обманываешь! – вскричал он.
Я посмотрел ему в глаза. В них было боль обиды и разочарования. Совесть моя этого не выдержала. Я словно взлетел куда-то. Я больше ничего не чувствовал, кроме душеных страданий. Я не мог слушать этого. Ведь я любил своих родителей, а они меня обвиняли в том, что я их ненавижу.
- И после этого ты можешь смотреть мне в глаза? – уже тихо и с болью в голосе сказал папа, - я не хочу тебя больше знать, - он вошел в свою комнату и закрыл дверь.
- Как ты мог так поступить? – мама плакала. Она посмотрела на меня, и пошла за папой.
Я вошел в свою комнату, взял весь запас денег, которые сумел найти, вернулся в коридор, обулся и вышел из дому. Я не мог там оставаться. Я хотел бежать, бежать как можно дальше. Душа вырывалась из меня, и я не мог остаться дома. Я не мог слышать эти обвинения. Совесть душила меня, когда я слышал их.
Я вышел из дома и побежал. Я никогда так не бегал. Я не знаю, как долго я бежал, но когда остановился, то понял, что мне нет больше пути обратно, и что я вряд ли скоро теперь вернусь домой. От этого на душе стало еще хуже и еще больнее. Но и возвращаться я не хотел. Меня там ждало лишь обиженные родители, и больше ничего, ни друзей, ни девушки, ничего. Я осмотрелся, а затем пошел. Я не знал куда идти, знал лишь, что надо покинуть город.
Это я и сделал. Когда я из него вышел, у меня и появился тот самый план идти в деревню, а нее в Москву. В общем то, что я и сделал. Вот как я сбежал из дому. Я шел днем от деревни к деревни, уходя все дальше от дому. В деревнях я покупал еду, а затем снова шел вперед. Ночевал я обычно в лесу, недалеко от деревень, но и не близко, чтобы утром можно было позавтракать. Так продолжалось пять дней, пока я не встретил вас, Иван Петрович.

Эпилог.

- На счет твоих друзей я все понимаю, - задумавшись, сказал Иван Петрович. Он пристально посмотрел на Миху, - но вот с родителями ты погорячился.
- Возможно, -согласился Миха, - но как вы понимаете, мне нет пути назад.
- Почему же. Ты сам сказал, что твои родители хотят, чтобы ты вернулся.
- Но они считают, что я их не люблю.
- Вам просто надо поговорить. Поговорить, и все. Тебе нужно им рассказать все, что ты пережил, тогда они тебя поймут. Все еще можно исправить, нужно только постараться.
- Мне в это не особо вериться.
- Но ведь по тебе видно, что ты жалеешь о том, что сбежал. И о том, что произошло. И что ты хочешь вернуться.
- Да, я хочу вернуться, но куда? К родителям, которые тебя ненавидят и к лживым друзьям.
- Родители тебя не ненавидят. Они просто очень сильно беспокоятся за тебя. Они желают тебе лучшего будущего, поэтому когда у тебя что-то не получается, они очень сильно беспокоятся, и могут на тебя наорать. Но это только от заботы, чтобы ты стал лучше работать.
- Я не знаю.
- Если ты скажешь, в каком городе живешь, то я тебя отвезу туда. Это не сложно.
- А вдруг они еще сердятся на меня, - Миха посмотрел на Ивана Петровича.
- Вряд ли. Скорее всего они уже из сил выбились тебя искать.
- Наверное.
- Ты можешь им просто позвонить. Тогда ты сам убедишься в том, что ошибаешься.
- Давайте так: вы меня отвезете, но если я захочу, то вы заберете меня.
- Ладно, - согласился Иван Петрович.

* * *
Через три часа Иван Петрович вернулся один к себе домой.