Из Жизни Золотарей

   ИЗ  ЖИЗНИ  ЗОЛОТАРЕЙ

   сказка

   На самой окраине большого и шумного города, который, между прочим, был столицей обширного царства, располагалось поселение Золотарей. Золотари считались отверженными, и с ними было запрещено здороваться за руку, а также брать себе в жены кого-либо из женщин, принадлежащих к этому славному племени. Женщины из племени Золотарей все были сплошь золотоволосые и чрезвычайно хрупкие, а мужчины рыжие и рослые, что помогало им в их нелегкой работе. Работа же у Золотарей была известно какая, и, хоть и были они народом отверженным и неприкасаемым, а все же без их услуг не мог обойтись ни последний бродяга в столице обширного царства, ни сам царь, который время от времени был вынужден вызывать в свой дворец то одного, а то и целую бригаду славного рыжего племени.
Жизнь отверженных Золотарей текла ни шатко, ни валко, они добросовестно занимались своим нелегким трудом, пока не появился среди них некий смельчак, который расширил горизонты монотонной золотарной жизни и поднял их на такую высоту, о которой здесь сроду не слыхивали. Смельчака звали Валерием, и то он очищал за один день царские конюшни, которые не были чищены уже сто лет, запрудив для этого небольшой местный ручей, и превратив его в полноводную горную реку. То вылизывал во время эпидемии своим шершавым языком чахоткины и иные плевки, к которым брезгливые дипломированные доктора боялись и близко подходить, спасая этим тысячи простых людей. То высмеивал в едких памфлетах мерзость и тупость царских чиновников, доводя их до такого бешеного каления, что они тысячами или дохли, как мухи, или были вынуждены увольняться со своих засиженных, и, между прочим, загаженных мест, давая дорогу новой, еще не погрязшей в мздоимстве поросли. То совершал иные чудеса, всякий раз проявляя небывалые до сей поры изобретательность и доблесть, поражая не только своих собратьев-золотарей, но и вольных людей, населяющих столицу обширного царства. О подвигах Валерия говорили везде: и в душных кабачках на окраине города, и на широких и вольных рынках, и даже в покоях самого царя. И как-то так само собой вышло, что без услуг Валерия не смог обходиться в государстве никто: ни старый, ни малый, ни даже сам батюшка-царь. Сначала шепотом, друг другу на ухо, постоянно оглядываясь по сторонам, а потом и в открытую стали вольные граждане говорить, что неплохо бы Валерию быть самим царем, сменив на троне нынешнего государя. Постепенно разговоры эти достигли ушей царствующего самодержца, и он крепко задумался, как бы не потерять свое теплое место.
   Однако опасность подстерегала царя с другого конца, поскольку его единственная дочь, по имени Изабелла, неожиданно влюбилась в Валерия, и стала во всем ему подражать. Однажды она собственными изящными ручками вычистила стойло одной резвой лошадки, на которой любила каждое утро кататься по дворцовому парку. Потом же вообще слизнула своим шершавым розовым язычком чахотный плевок, который оставил под дворцовыми окнами один припадочный нищий, неизлечимо, по всей видимости, больной чахоткой. Царь, разумеется, был в ярости.
   – О непокорная дочь! – кричал он на нее, топая о дворцовый паркет маленькими царскими ножками, одетыми в дорогие туфли с большими помпонами. – О трижды непокорная дочь! Да знаешь ли ты, безумная, что племя Золотарей издревле считается в государстве отверженным, и никто не подает этим несчастным не то, что руки, но даже кончик мизинца? Что и разговаривать с Золотарями считается большим преступлением, а уже о том, чтобы выйти замуж за кого-нибудь из них вообще не может быть и речи? Такой поступок всегда наказывался единственным способом - сжиганием на костре посреди главной площади нашей столицы.
   – В таком случае, батюшка, готовьте дрова и спички, – ответила ему непокорная дочь. – Я не могу ручаться за свои чувства, ибо по уши влюбилась в Валерия, который, между прочим, в настоящий момент гораздо популярнее вас!
   Гордячка знала, что говорила! Уже через несколько дней один расстрига-священник за пару горстей звонких монет тайно обвенчал Изабеллу с рыжеволосым Валерием, и они поклялись быть верными друг другу до гроба. И это было не лишнее, поскольку о тайном обряде вскоре стало известно сначала в столице, а потом и в царском дворце. Тут же собрался Государственный Совет, который после краткого, но бурного заседания, во время которого даже пришлось отпаивать царя валерьянкой, постановил сжечь прилюдно Валерия и Изабеллу в назидание всем остальным.
   И вот настал день казни. С утра на дворцовой площади были установлены два позорных столба, а перед ними навалены огромные кучи хвороста. В назначенный час стража вывела из дворцовой тюрьмы Валерия и Изабеллу, и крепко-накрепко привязала их к этим столбам, а палач, одетый в красный колпак, уже был готов зажечь смоляной факел и поднести его к кучам хвороста. С одной стороны на казнь смотрели придворные, придерживающие за руки царя, который как-то неожиданно постарел, и, несмотря на роскошный наряд, казался жалким и маленьким, совершенно чуждым и этому теплому весеннему утру, и толпам народа, которые с противоположной стороны молча смотрели на своего жестокого и нелепого самодержца. Боже, как ярко зеленела трава на дворцовых газонах! Боже, как сладко пели птицы в дворцовых садах, и как бледны и прекрасны были лица Валерия и Изабеллы! И тут нервы народа не выдержали! Палач был готов зажечь свой смоляной факел, а тысячи людей уже бросились вперед, сметая и палача, и стражу, и царскую свиту, освобождая своих любимцев, которые вот-вот были готовы сгореть в пламени безжалостного костра. Миг, и от царской свиты вместе с охраной, придворными и палачом не осталось и следа, а толпы народа запрудили дворец, неся на руках Валерия и Изабеллу, которых тут же провозгласили новыми царем и царицей. Через несколько дней их официально возвели на престол, и в государстве началась совершенно новая жизнь, поскольку царственные особы, не боясь запачкать свои белые ручки, выполняли отныне работу, за которую раньше брались только Золотари. Принадлежать к славному золотоволосому племени стало теперь очень почетно, и многие юноши из знатных семей брали отныне себе в жены хрупких золотоволосых девушек, раньше считавшихся отверженными, а некоторые знатные дамы, специально разведясь с постылыми мужьями, вновь выходили замуж за сильных и мужественных Золотарей, и это содружество было прекрасно! В государстве повсеместно воцарились гармония и процветание, и этот счастливый период подробно описан в летописях, пылящихся сейчас на полках главной библиотеки страны.
   Так появилась на земле первая демократия.