Золотой

   ЗОЛОТОЙ

   сказка


   Одна старуха промышляла тем, что стояла у дверей церкви и наблюдала, как подают милостыню нищим. Она дожидалась удобного случая, когда рядом никого не было, и, подскочив быстро к нищему калеке, или просто юродивому, сидящему у церкви в пыли, выхватывала у него из руки монетку, и быстро убегала прочь. Эта забава приносила ей изрядный доход, так как у церкви сидело много просящих милостыню; иногда это были дети, и прохожие, растроганные невин­ной внешностью несчастного ребенка, подавали особенно щед­ро, и старухе порой перепадали даже золотые монеты, вырванные силой из слабых детских ладошек. Дети обычно после этого горько рыдали, а старуха, довольная собой, убегала вос­вояси, и, отдышавшись где-нибудь за углом, заходила потом в кондитерский магазин и накупала там всяческих сладостей, до которых была особенно падка. У старухи было обидное прозвище – Четвертак, данное ей неизвестно когда и неизвестно кем. Злые языки говорили, что прозвище это было дано ей в молодости, когда за четвертак, то есть за двад­цать пять рублей, она продала в солдаты собственного мужа, с которым только что обвенчалась в церкви. Так это, или не так, мы точно не знаем, но никакое прозвище, как известно, не прилипает к человеку навечно без особой причины.
   Однажды одна добрая фея, проходя мимо церкви, опустила в руки ребенка (это была маленькая девочка-сирота) золотой червонец, и старуха, подскочив к ней из-за угла, ловко выхватила из детской ладошки сверкающую на солнце монетку, пос­ле чего, как всегда, быстро ретировалась в сторону ближайшей кондитерской. Она хотела поразить видом сверкающего червонца воображение завсегдатаев кондитерской, среди которых было немало таких же злобных старух, как и она. Зажимая червонец то в левой, то в правой руке, она перекидывала его из стороны в сторону, любуясь, как блестит он в лучах ярко­го зимнего солнца. Однако червонец неожиданно стал жечь ей руки, а потом так раскалился, что старуха поспешно сунула его в карман, и продолжила путь к кондитерской, заранее облизываясь и пуская слюнки от предвкушения встречи со сладкими булочками и пирожками. Но через несколько шагов раска­ленный червонец прожег ее платье, и упал на булыжную мостовую, так что старухе пришлось замотать его в какую-то тряпочку, каких всегда много было в ее карманах, и вместо кондитерской что есть мочи бежать в сторону дома.
   Прибежав домой, она тут же спрятала червонец в комод, и облегченно вздохнула, думая, что ее напасти уже позади. У старухи был сожитель, старый солдат-инвалид, которого она ча­стенько поколачивала по голове и спине, а также целая свора кошек, вечно голодных и вечно дерущихся между собой из-за тех жалких кусков провизии, что иногда подносила им скупая хозяйка. Инвалид в те редкие промежутки, когда был трезвым (а случалось это не так уж часто), шил из беличьего меха шапки и рукавицы, которые затем продавал на рынке, однако соседи поговаривали, что мех этот вовсе не беличий, а кошачий. Добавим от себя, что разговоры эти не были лишены основания, и дыма без огня не бывает. Итак, прибежав домой, и по привычке выбранив инвалида, а также отогнав от себя голодных и страшно мяукающих кошек, старуха засунула золотой в самый дальний ящик комода, и стала меч­тать о том скором времени, когда он остынет, и она сможет все же сходить в кондитерскую. О бедной девочке, из руки которой был похищен червонец, она, естественно, не вспоми­нала.
   Однако долго предаваться приятным мечтам старуха не смогла, потому что ящик комода, в котором лежал золотой, неожи­данно задымился, а вскоре и вспыхнул весь комод, так что старухе и инвалиду, который в тот момент, к счастью, был трезвый, пришлось заливать его водой. Шум и переполох был стра­шный! Кошки дико визжали, сбежавшиеся со всей улицы соседи кричали, думая, что начался настоящий пожар, а старуха была занята исключительно тем, как бы спрятать от посторонних глаз золотой, который был причиной всего этого переполоха. Выиграл от начавшейся кутерьмы только инвалид, который, во­спользовавшись случаем, выпросил у старухи денег на водку, и, удовлетворенный, бодро поковылял к ближайшей винной лав­ке. Старуху же и пожар комода ничему не научил, и она по-прежнему не хотела думать о том, что червонец раскалился из-за ее воровства, и что не мешало бы отнести его назад бедной девочке.
   Ночью во сне к старухе пришла добрая фея, и, нахмурив брови, сказала ей строгим голосом:
   – Если ты не вернешь бедной девочке, просящей милостыню у церкви, ее золотой, то превратишься а одну из кошек, которые живут в твоем доме, и из тебя в скором времени бу­дет сшита зимняя шапка. Прислушайся к моим словам, и завтра же утром верни украденный золотой. Он нужен несчастной си­ротке для очень важного дела, и не тебе, презренной воровке, помешать ее нежданному счастью!
   Но, разумеется, старуха не прислушалась к вещему сну! Она очень надеялась, что червонец, который сейчас лежал в кованом, надежно закрытом на замок сундучке вместе с остальными ее сбережениями, все же остынет, и она сможет сходить с ним в кондитерскую, и похвастаться перед всеми своей добычей. Однако червонец и не думал остывать, а к обеду и вовсе исчез неизвестно куда. Многие после божились, что ви­дели, как по улице в сторону церкви катится новехонький блестящий червонец, который они пытались поймать, но, разумеется, не смогли этого сделать. Старуха же вскоре хватилась пропавшего червонца, и стала колотить палкой по спине нес­частного инвалида, обвиняя его в краже, но внезапно крики ее превратились в кошачий визг и мяуканье, руки съежились и покрылись серой кошачьей шерстью, и вся она превратилась в старую облезлую кошку. Инвалид же от страха сначала горько запил, а потом опять вернулся к своему старому ремеслу, то есть стал шить беличьи шапки и рукавицы, а затем прода­вать их на рынке. Одна из таких шапок, кстати, очень похо­дила на старую облезлую кошку, и ee долго никто не хотел покупать.
   Что же касается несчастной сиротки, просящей милостыню у церкви, то золотой, чудесным образом вернувшийся к ней, действительно принес девочке счастье. Она смогла на него купить билет в одну волшебную страну, в которой, оказывается, жили ее родители, считавшиеся до этого умершими. А са­ма девочка была принцессой, наследницей богатого и обширно­го королевства, похищенной несколько лет назад злыми разбойниками. Она благополучно вернулась домой, и праздники по такому чудесному случаю продолжались без малого целый год. На них запускались в воздух сверкающие ракеты, устра­ивались костюмированные балы и открывались бочки бесценных столетних вин. Во главе же стола, рядом с принцессой и ее счастливыми родителями, никем не видимая, сидела та самая фея, которая и подарила несчастной сиротке ее золотой. Она уже обдумывала в уме, как бы помочь одному несчастному мальчику, который на самом деле был знатным принцем, и у которого тоже были кое-какие проблемы. Но, впрочем, здесь начиналась уже совсем другая история.