Игра 23

ДЕКАБРЬ. ГОСПОДИН СВИСТОПЛЮШКИН. ДЖИН.

Рефлексия — обращение субъекта на свое знание или на собственное состояние. Рефлексия есть один из видов актов сознания, а именно акты сознания, направленные на свое знание. Рефлексию следует отличать от самосознания. Не всякая рефлексия становится самосознанием. Самосознание есть такая рефлексия, при которой ее предметом становится знание себя. В обиходном смысле рефлексией называют всякое размышление человека, направленное на анализ собственных состояний, своих поступков и прошедших событий. При этом глубина рефлексии зависит от степени образованности человека, развитости морального чувства и уровня самоконтроля. Мысль, речь, воображение и иные способы сознательной деятельности могут быть рефлективными, если c помощью них обращаются на самих себя. Афористическое определение рефлексии звучит так: «Рефлексия есть мысль, направленная на мысль» (вариант «на саму себя»). Другие общеизвестные афоризмы: «Рефлексия есть извечное свойство байканского интеллигента», «Рефлексия кусает от бессексия»…
«Доступно изложенная рефлексология с примерами афоризмов»

Дважды два – четыре.

И никаких стихов.

И никакого, понимаете ли, гордевропского.

Как год-то быстро закончился! Опять этот годовой баланс подбивать… Сколько раз хотел булгахтера нанять, а всё равно самому приходится делать. Кому же денежки-то свои считать доверишь? Все подлецы, все воры, обкрадут, а потом ещё в УЖОР заложат. Вот, взял летом на свою голову это задрипанное Рогоногово с его поганцем Дубоголововым. Позарился на балалайкинскую дармовщинку. И что?! Сколько тысяч полушек вбухал, а всё одно разорение. А Дубоголовов теперь гоголем расфуфыренным весь ходит. Боярин теперь всея Рогоноговского уезда, вона как, а со мной-то и вовсе теперь не здоровается. Так, кивает себе пренебрежительно, подлец. Как же, как же-с, оне-с в Боярской Ассамблее заседают, а я кто? Купчишка какой-то, с осоцинами якшаюсь. А сам-то место, знаете ли, за взятки купил, а взятки те ворованными деньгами давал. У меня ворованными, между прочим. Так что никаких булгахтеров. Мои барыши – мне и считать.

Трижды три – уже девять.

Ещё этот противный воющий ветер за окном. Вот как по нокам потянуло. Того гляди, выше пойдёт, поясницу продует, а там и до ишиаса недалеко. Надо бы щели законопатить, да дворецкий у нас теперь важная персона. Некогда ему такими мелочами заниматься. Он, понимаете ли, всё на митинги сабантуйные ходит, радеет о величии Стакания нашего ясна солнышка Самогонича. Правду говорят: хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Хоть тебе баланс годовой, хоть паклю в окна.

Что-то и вправду холодать стало. Надо бы чутка джина для согреву. Фуу, так оно лучше!..

Нет, ну как незаметно год этот пролетел. Вроде бы только январь был, геншут Колпачинский в штабе сабантуйным коньячком потчевал… И где теперь тот Колпачинский?! Был генералом, был премьер-министром, думал и в Старшие Баечники проскочить, а теперь он никто, живет нигде и звать его никак. Даже хуже. Говорят, о мёртвых или ничего или хорошо. А о Колпачинском если и вспоминают, то «провокатор», «чукочакский шпыён», «хачинский мятежник», «предатель нации» и кто там ещё… Закопали как собаку где-то на Петрурионе, даже могилы нет, чтобы родные могли поплакать...

Интересно, а тот клоп, что тогда меня покусал, поди, тоже сдох уже? Тьфу ты, мамон, что за глупости в голову лезет! Так, господин Свистоплюшкин, надо собраться.

Пятью пять – двадцать пять. Уже больше.

Да, день за днём – и года нет. Вроде бы год так себе, не лучший, не худший, а ведь как всё вокруг изменилось. Вот жили, казалось бы, совсем недавно при Старшом Баечнике г-не Колченосом, потом при многоуважаемом г-не Перепилкине, и при этом, аккурат перед Стакашкой, как его… а, да, г-не Елеелине тоже жили. Дурень он, конечно, прости Баечник, был, этот г-н Елеелин, и выпить любил, как бузуй-сапожник. Но весельчак, оно, правда, каких поискать. Потому, наверное, его за границей так и любили, не чета Бивню. Отчего же не любить? Назанимал кучу денег в Гордевропии с Корридонией, взамен обещал не вспоминать про Пегматину, заводы с фабриками почти все за бесценок континентальным купцам распродал, да ещё полон Бивень осоцинов напустил. Конечно, осоцин же за полушку работать будет там, где байканин десять попросит, да и на хозяина голос не подымет, бо байканского не знает вовсе, а всё по-своему, по-осоцински, лопочет. К тому же пахать будет круглыми сутками, чтоб в свою Чукочаку или Эыанию те полушки жене-детям отослать. А что байканам работать негде стало, а купцы наши едва не разорились, то Елеелина не волновало. Зато развлекался как, балы какие закатывал! А как он тогда на Центральной площади Квихоже на похоронах дона Карлоса Гордевропо под оркестр отплясывал. Гордевропцы чуть не ошалели. Ну, потом, клевреты елеелины им, понятно, разъяснили, что так в Бивне принято выражать уважение к покойному. Мухобойкин даже проект о праздновании Дня Покойника под это дело состряпал. Сам видел, Колпачинский показывал.

Да, вовремя тогда геншут ситуацией воспользовался. Байкане от того Елеелина уже так устали, что готовы были хоть за говорящую куклу проголосовать, лишь бы молодой да непьющий. Собственно, тогда Стакашка и был той куклой, а Колпачинский – кукловодом. Только не рассчитал того геншут, что кукла не только говорящей, а ещё и очень прыгучей окажется, и самого вскорости перепрыгнет. Интересно, а г-н Елеелин что нынче поделывает? Говорят, он сразу после выборов в Гордевропию подался. Ему вроде бы даже Нобюльбюлевскую премию вручили «за укрепление байкано-гордевропской дружбы». Сидит себе, небось, где-нибудь в квихожском особнячке, мемуарчики пописывает да джин потягивает.

Точно, джин. Надо бы и мне немножко.

Эх, хорошо. Хорошо же раньше жили, даже и при Елеелине. Главное – знали кто есть кто. Вот купец, вот боярин, вот министр, вот фермер, а вот бузуй. Все сословия нужны, но никто ведь не думал, например, погонщику казуаров указывать, как ему упряжкой управлять. Каждый знал своё место и своё дело. Если у тебя голова на плечах имеется да руки растут откуда надо – не пропадёшь, будь спок. Ведь и тогда бузуй вполне мог до министра дослужиться, имей талант и склонность к государственной службе, а не подлость и ворованные деньги, как сейчас. Вон г-н Попрыгунич начинал когда-то в Болванском простым набивщиком ватников, подзаработав, открыл своё дело по производству рабочей одежды, а когда лейбл «Попрыгун» стала торговой маркой известного дома мод, и в столицу перебрался. Помнится, мы с ним как-то на митинг сабантуйный попали, когда Стакашка первый раз выступал. Вскоре после того Попрыгунич министром легкой промышленности стал. Вот вам и пожалуйста – из бузуя в министры, да ещё в таком юном возрасте, он же лет на пять моложе меня. Своим умом, своим, знаете ли, трудом. Да только зря он решил в пику Стакашке в Старшие Баечник баллотироваться. Как Самогонич пришёл, тут и вся его карьера под откос. Ведь даже бузуйское происхождение не помогло. Отказался подписывать коллективную челобитную о предании смертной казни Колпачинского, и где он сейчас? Добывает бдечовое гуано на Петрурионе, проверяя теплоту своих ватников и претворяя в жизнь великий принцип г-на Самогонича о «перевоспитании кровопийц трудового народа путём общественно полезного труда». А ватники «Попрыгун» теперь выпускает госкорпорация «Бивват». Бивват тебе, Старшой Баечник!

Продолжим же наши подсчёты, а то что-то я отвлёкся. Шестью шесть – тридцать шесть, семью семь – сорок семь. Тьфу ты, мамон, сорок девять! Чуть из своего кармана не обсчитался. Надо быть повнимательнее.

Что это там пошевелилось? Маска галихчо? Ты ещё что на меня пялишься?! Кто тебя вообще в мой кабинет перевесил?! Нана, не иначе. Вот устрою ей, пусть обратно в столовую вернёт. Эх, зря тебя не продал Колхозноватичу, когда тот хорошие деньги давал. Вот и урок: надо всё делать вовремя. Думал, успею продать, никуда от меня Колхозноватич не денется. А вот делся, и куда – никому не ведомо. А Самогонич-то, поди, самого Клополицина переплюнул: что один не изничтожил, другой доистребил. А, так вот оно что, потому, видать, тебя жёнушка сюда и упрятала, подальше от посторонних глаз. В столовую-то, бывает, разные люди заходят, те же ПУПСы УЖОРа, например, да мало ли ещё кто. Зачем лишний повод для пересудов давать? Запретил Самогонич – значиться, запретил. Давай-кось я тебя от греха подальше в секретер спрячу. До лучших времён, а насколько это – Великий Баечник один знает…

Вот Святая Кукуня – это хорошо, это, понимаете ли, патриотично. Любопытно, выучила ли, наконец, мамзель Огурцовочкина, кто это такая? Удачно я её тогда придумал в Нюсиса-Угау сплавить. Сразу же себе мужа нашла, в секретаршах у того и пары месяцев не прослужив. Да не простого, а старейшего из плантаторов, кюяга Кея-Каюхи, 98 лет от роду. Мезальянс сей долго не длился. Переписал он весь бизнес на молоденькую женушку и тут же волею Баечниковой помре. Вот такой, знаете ли, удачный случай для пилимянисы, хе-хе! Так и стала она кюяга-гау Кея-Каюхи, владелицей сотен гектаров плантаций да тысяч бузуев, а самой только-только двадцать сравнялось. Быстро детишки растут! Хоть бы когда в гости зашла спасибо сказать, что я ей когда-то помог. Даже ни разу не телеграфировала ко дню рождения. Нет, бузуйская натура – она завсегда даёт себя знать. Как только нужен был, так «дядюшкой» звала, а как деньги появились, так уже никто. Да, может, оно и к лучшему, что с ней не видимся. Девица она молодая, видная, пользоваться этим умеет. Кто знает, что бы ещё в эту блондинистую головку взбрело? Я ведь тоже, знаете ли, мужчина в самом расцвете сил.

Нет, это уже о чём-то совсем не том я думаю. Нана, прости дурня. Срочно надо полтинник джина тяпнуть. Не пьянства ради, а избавления от порочных мыслей для.

Что у нас дальше по балансу? Шестью восемь – тридцать восемь. Да нет же, мамон, сорок восемь! Давно пора арифмометр купить. Давеча видел такой у Хреноплясова в конторе. «Феликс» называется, прямо как у кабана кличка, хе-хе. И похож: тяжеленная такая железяка, спереди кнопки-рычажки, а сбоку ручка. Рычажками циферки выставишь, кнопочками зафиксируешь, ручку крутанёшь – он тебе и сложит, и умножит. Полезный агрегат.

Да, сколько там набежало – тридцать восемь? Тьфу ты, да сорок восемь же! А тридцать восемь – это мне. Позвольте, понимаете ли, представиться: господин Свистоплюшкин, купец, экспортно-импортные операции с Нюсиса-Угау. Очень приятно! Мне тоже, хе-хе.

И что мы имеем за эти тридцать восемь лет? Всё увеличивающуюся лысину (скоро, поди, г-на Редколесникова догоню) да растущий живот (этак и с г-ном Пузочёсовым путать начнут)? Дом на Адлявасовской, ещё один – в Коя-Саякю, несколько сотен гектаров плантаций в Нюсиса-Угау? Жену Нану и сына Фрола, а к весне, как мадам обещала, ещё и дочурка будет? Надо будет подумать, как же назвать юную госпожу Свистоплюшкину. Может, Ноной или Ниной, чтобы на маму было похоже? Да и вообще, лучше бы супругу отсюда подальше за границу отправить. Ей волноваться сейчас нельзя, а в стране с каждым днём всё неспокойнее становится. Пусть пока поживёт в Коя-Саякю – там тишь, гладь да Баечникова благодать. Да и Фрола с собой заберёт. Наймёт ему из Гордевропии либо Корридонии учителей, и пускай преподают на дому. Меня же вот так выучили, и вырос нормальным, понимаете ли, членом байканского общества. Нешто мой сын глупее меня?! А то его в этой школе с их «Юнсабом» мамон знает чему учат. Хоть буду спокоен, что там моего сына за кило свинины никто не купит. Да и Нане на первых порах будет кому с малюткой помогать. А, может для Наны и Ноны няню нанять? Ха-ха, вот это я завернул каламбурчик! За это, пожалуй, стоит ещё немножко джину дерябнуть. Ваше здоровье, господин Свистоплюшкин! Многие, как говорится, лета!

Н-да, чегой-то я развеселился. А баланс-то мой почти не движется. Ну-кось, уважаемый купец, соберитесь. Что там дальше? Девятью девять – восемьдесят один, одиннадцатью двенадцать – сто тридцать два. Ого, уже за сотню перевалило. Растут циферки, растут, как чужие дети. Да, дети растут, а ты, брат Свистоплюшкин, стареешь. Скоро уже пятый десяток разменяешь, а что ты сделал? Построил дом? Так ты его готовым купил, и то родня жены из Фанзолавкина половину денег дала. Родил сына? Родить оно родил, а как честь фамилии Свистоплюшкиных от сабантуйной грязи защитить, не научил. Ишь ты, командир юнсабовской дружины, примерный продолжатель дела Старшого Баечника господина Самогонича. Ну ведь Фрол же не такой испорченный, это среда вокруг гнилая, и всё гниёт и гниёт… Нет, положительно его на континент надо отправить. А может, летом и вообще в путешествие по миру отпустить? Пятнадцать годков ведь уже будет. Пусть цивилизацию посмотрит – Гордевропию, Корридонию… Казимал, в конце концов, Тадж-Нахал, куда я не попал. Нет, в Казимал не надо, там эти оперумные курильни…

Казимал, как же… Если войны не будет… А ведь к ней всё идёт. Как там Сука-Крыса кликушествовала: «Брат пойдёт на брата»? Откуда она тогда могла знать, что Бутылий Самогонич сбежит со всеми военными тайнами, и, главное, с секретом вакцины против свиного бешенства, в Казимал?! Это же случилось буквально неделю назад. Мамон побери, как же я вовремя оттуда уехал! Задержись ещё чуток, и – прощай Бивень, прощай Нанушка, поминай как звали. Интернировали бы, как других несчастных моих соотечественников, и шил бы шапочки да тапочки где-нибудь в горной зоне под Диким Аулом.

Стоп! Как же я родных на континент отправлю? Вот задачка… С Казималом сообщения больше нет, в Нюсиса-Угау и тем более в Чукочаку навигация откроется только по весне. Пожалуй, остаётся только два варианта. Либо через Гордевропию, либо через Эыанию. До Квихоже, конечно, вдвое дальше, но зато оттуда по Трансконтинентальной железной дороге спокойно до Коя-Саякю добраться можно. Через Эыанию быстрее, но там только дилижансом в Нюсиса-Угау по степям да пустыням. А зимой там морозы под сорок да бураны снежные. Нет, лучше не рисковать. Может, и вовсе пока Нане в клинику гордевропскую лечь, а уж потом, по лету с малюткой спокойно в Коя-Саякю перебираться. Ну ладно, там посмотрим.

Вернёмся же к нашим баранам. Итак, двенадцать на восемнадцать – ровным счётом двести шестнадцать… Эй, что это ещё за галдёж на улице?! Ах, демонстрация молодых мам в поддержку господина Самогонича. Ишь, довольные какие идут, в руках бутузиков-бузуйчиков своих несут. И лозунги какие патриотичные: «Слава Самогоничу – повышателю рождаемости!», «Дадим Империи Стаканиев на 30% больше, чем в нынешнем году!», «Углубим и расширим тесные ряды Сабантуйных Бригад, родив новых юнсабовцев!», «Наш материнский труд – тебе, обожаемый Старшой Баечник!» Н-да, теперь же наше всё г-н Самогонич за каждого второго и последующего ребёнка, названного Стаканием или Стаканией, полцентнера свинины даёт. В «Истине Сабантуя» на днях писали про одну семью из Шутейкии, фамилию ещё запомнил – Полавковы. Так вот, у этих Полавковых семеро близнецов одним махом родились. Вот папаша с мамашей их всех Стаканиями и назвали, только с нумерами – Стаканий Первый, Стаканий Второй, Стаканий Седьмой… Вот забавно, они же и на лицо одинаковы, как же различать их будут, когда подрастут? «Первый, воды принеси!», «Третий, дров наколи!», «Шестой, есть иди!» Полна земля байканская дураками да лизоблюдами… Поди, самому старшему будет потом обидно. Ведь за каждого его братца семейка получит по полсотни кило свинины, а за него – ничего. Триста килограмм – это ж больше Борьки будет!

Эх, да где сейчас Борька? Вот не думал, не гадал, что по кабану когда-нибудь скучать начну. А ведь нет-нет, да и вспомнится его хрюк. Когда-то терпеть не мог, а теперь вот куда с большим удовольствием услышал бы его хрюк, чем эти вопли истеричных мамашек. Да и то сказать, без г-на Жирополного тоскливо как-то стало. Бросил бы сейчас к мамону этот баланс, зашёл в гости к соседу. Посидели б, поболтали, выпили по пять капель – как же ж без этого? Жирополный бы все последние сплетни передал. Какая-никакая, а отдушинка для души, знаете ли. Да-с, подвела его страсть к разгульной жизни да народной песне. Пригрел змею-Домуху, а она его и сожрала. Попробуй-ка к ней на рюмочку джину зайти, хе-хе! Вон как забор колючей проволокой в три ряда обмотала. Ворота кованые чугунные поставила, тараном не пробьешь. От кого прячешься, мадам? От себя не спрячешься.

А это ещё что? С кем это мамаши сцепились? Ага, это трагики идут своим трагей-парадом, как у них это паскудство называется. Непременно под флагом поддержки Великого и Мудрого. В Нюсиса-Угау таких называют просто «каёкю-ясама», и относятся соответственно. Не любят их тамошние бузуи, ох, не любят. Фу-ты ну-ты, гульфики расписные нацепили, да по три пера в задницы повставляли. А надо всей этой, прости Баечник, срамотой – флаг БОРОВа. И транспаранты соответствующие: «Трагей-парад за величие Империи». «Поддержим трагейным делом сладкого г-на Самогонича», «Славься в веках, о мудрейший из Старших Баечников!» Так, а чего с мамами не поделили? «Ваше время истекло, нам на три часа назначено радеть было!» «Прочь отсюда, не мешайте обожать нашего дорогого господина Стакания». Всё ясно: кто больше прогнётся, никак не решат. Ух ты, вот забава: какая-то баба вцепилась трагику в волосы, а тот визжит: «Не приставай ко мне, противная, я не той ориентации!..» Стыдоба сплошная, Великий Баечник, поди, в гробу переворачивается…

Так-так, вот и сабантуйщики набежали. Сейчас быстро разберутся и с мамашками, и с трагиками. Дубинками их, мамон, дубинками! Они же так радели о величии Самогонича. Дык пусть отведают того величия, сполна, мамон околелый, отведают. По сусалам их бей, по сусалам, да чтобы косточка хрустнула, да чтобы кровушка брызнула! То-то, неповадно будет по окнами честных людей орать!

Баечник Великий, да что же это со мной?! Оскотинился! Ведь это же женщины беззащитные с детьми малыми. Бабы-дуры, наверняка им свинины наобещали, да детишкам мелочишки на молочишко. А я радуюсь, что их избивают… Вконец из ума выжил, старый остолоп! А ежели бы там моя Нана была?! Ну нет, конечно, она же не такая дурочка, как эти бузуйки, у неё же своя голова на плечах есть. И ещё я, хвала Баечнику. Разве бы ей муж позволил?!

Нет, надо успокоиться. А для успокоения не вредно и ещё по пять капель джину. Не пьянства ради, а исключительно для здравия душевного.

Ух, вроде бы на улице безобразие это стихло. Как ветром всех сдуло. Ветер-то и впрямь всё усиливается. Не иначе на погоду голова что-то закружилась. А работы ещё непочатый край. Надо было арифмометр покупать, ох, надо было. Что там у нас дальше? Двадцать пять на тридцать шесть – ровным счётом девятьсот. Солидные цифры, понимаете ли, для солидного купца. Ну да, это уже лето, начало свиного кризиса. Им кризис, а нам бум. Нам бум, бум нам. Нам-нам бум-бум… Хе-хе, вот ещё один каламбурчик-с! Глядишь, так и сам поетом стану, как незабвенный господин Бичеватенький говорил.

Ага, Бичеватенький… Какая же ты странная, жисть-жестянка! Когда раньше боярина встречал, так все время старался от него отделаться поскорее. Так он меня раздражал, столько от него шума, столько энергии, хоть динамическую машину прикрепляй, ажно искрил. Я же человек спокойный, уравновешенный, мне эти беснования-буйнования ни к чему. Но вдуматься: ведь я ему жизнью обязан, причём неоднократно. Что было бы со мной, если бы полтора года назад в портовом кабачке он тогда бы сабантуйщиков, пришедших на помощь Стакашке, не отвлёк? И у мадам Глуперьиной ведь он меня в это окно выпихнул. А не скажи я в августе в штабе ХРЯКа, что дружу с боярином, точно бы зарезали, повесили аль утопили. А так ещё и в баньке отпарили. Простите, многоуважаемый г-н Бичеватенький, несправедлив я к вам был. Не ценил вас. Очень надеюсь, что доведётся ещё встретиться. Тогда и повинюсь лично. Наверняка сейчас сидите где-нибудь в горах Хачины в штабе, попиваете пивко, закусываете тромбончиком, ругаете на чём свет политиков да поетов и разрабатываете планы по свержению стакашкниского режима. Сука-Крыса не зря ведь говорила: «Бичеватенький оборет Самогонича, Великий Баечник оборет Мамона». Значит, вы и станете следующим Баечником. Эта мадама слов на ветер бросать не будет. Ваше здоровье, господин боярин!

На ветер… И вправду, как ветер разыгрался. Да и голова совсем раскалывается. Давление, видать, меняется, али где, как господин Балахонов любил говорить. Вот тоже образчик рачительного байканского хозяина. Выручил он меня тогда со своей арбой. Правда, дроновкой чуть не уморил, но это уж я по своей глупости, каюсь. Наверняка на свином кризисе сейчас разбогател. Да ведь что-то про его Ногорогово в «Правде Самогонича» вчерашней писали. Сейчас глянем, вот на столе валяется. Сейчас, сейчас… А, вот: «Ногорогово в огне». Что за чушь?! «Третьего дня сильнейший пожар уничтожил центральную часть усадьбы фермера г-на Балахонова в деревне Ногорогово (пров. Шутейкия). Сам хозяин и его родные пропали без вести, по-видимому, не успев выбраться из горящего дома. Чудесным образом хлев со свиньями и иные хозяйственные, равно как и производственные постройки, не пострадали. Согласно Закона о национализации, всё движимое и недвижимое имущество погорельца, ввиду пропажи последнего без вести, передаётся в собственность госкорпорации «Бивсвин»»

Да как же это так, да что же это в Бивне творится?! Подождите-ка, тут ещё меленько приписано: «Согласно неофициальной информации, пожар мог быть местью хозяину со стороны патриотически настроенного бузуйства, т.к. вышеупомянутый г-н Балахонов неоднократно выражал неудовольствие политикой Старшого Баечника г-на Самогонича и его народного сабантуйного правительства, и не раз отказывал представителям госкорпорации на предложение безвозмездно передать своё дело под её управление».

Дожили, йошкин стос! То есть теперь если я честно тружусь, с утра до ночи полушку зарабатываю, смог чего-то своим потом и кровью добиться, то у меня два выхода: или отдать этим госбандитам всё нажитое, чтобы они на моих трудах свои карманы набивали, или не отдавать и ждать, пока с тобой расправятся и сами отберут… Чудесна твоя страна, господин Стакашка! Так выпьем же за упокой души господина Балахонича. Жаль, не доведётся уже нам с ним сиёчек-кофеёчек попить. Да и на могилку бедолаги даже цветочков не положишь.

Эх, мамон, мамон… Точно, пора уезжать. Даже в своём собственном доме сидишь и не знаешь, что в следующий момент случится. Может, как Балахонова сожгут, или на рудники вслед за Попрыгуничем отправят. Теперь же на одного байканина десять соглядатаев. Мало им одного УЖОРА. Теперь сделали и УЖАР – управление жилищами административного района, и УЖЮР – этот юридическим районом управляет. УЖОР подчиняется УЖАРу, УЖАР – УЖЮРу, и в каждом свой пупс сидит, волосатой лапой взятки берёт. Плодятся как тараканы. Мало им этого всего, они ещё и УЖИР придумали – управление жителями идеологической работой. Эти пупсы уже не за домами, а за населением следят, чтобы у них не было никакого идеологического разброда и шатания, чтобы все Стакашку славили и обожали. Мухобойкинский проект о введении единомыслия в Империи в действии. Так у этого УЖИРа и своя тайная полиция есть – сабантуйный спецназ, сокращённо СС. И носит она форму уже не парашливую, а чёрную. Если вдруг кто бунтовать начнёт или просто идеологически ослабнет, сразу их бреши в идеологическом фронте затыкать бросают. Обычные парашливомундирщики просто бы буарафмечжами по рёбрам отходили, а эсэсовцы без разговоров стрелять начнут. Недавно в Бузуево кто-то попробовал выступить против национализации, так черномундирные живо их покосили. А в дорогой «Истине Сабантуя» об этом написали, что «кучка предателей Родины, не в силах противостоять мукам совести за своё предательство, попросила милосердных солдат совершить им эвтаназию, так как по малодушию не могла решиться на столь отчаянный шаг, боясь расстроить чуткое сердце нашего славного Старшого Баечника». Как бедненький, должно быть, расстроился, хе-хе…

Так, я, кажись, баланс делал? Где же он, куда запропастился? Мамон побери, что за темень, ничего не видно. Потемнело, что ли, так на улице? Ну да, зима ведь, да ещё туман. Ну и шут, с ним, с балансом этим, завтра доделаю. Сегодня уже считать неохота, голова болит, да и в сон чегой-то клонит. Вот разве что полтинничек джина выпью, да и отдыхать пойду.

Вот незадача, стакан опрокинул, прямо на гроссбух. Всё залил, чтоб тебе! Завтра переписывать придётся. Что ж это руки так дрожат, да и темнота сгущается? В глазах, что ли, потемнело. А это что ещё за тень такая? Кто это?! Господин хороший, вы откуда тут, понимаете ли, в моём кабинете взялись? Кто вас вообще сюда впустил?! Кто вы вообще такой???

«Не волнуйтесь, господин Свистоплюшкин. Вы сами меня впустили. Я и есть тот проницательный читатель, которому всё про всех известно»

Баечник Великий, мамон околелый, что ж это я так напился, что какие-то проницательные читатели мерещатся?!

– Поди прочь, мамоново отродье! Нет тебя, ты плод моего воображения!

«Нет, уважаемый купец, это вы – плод моего воображения. Я написал книгу, в которой придумал вас, вашу жену, Кукуево, Бивень и весь этот мир. Всё это время вам только казалось, что вы живёте, мыслите и что-то делаете. На самом деле всё это я про вас сочинил»

– Да нет же, знаете ли, вот он я как есть – купец Глеб Свистоплюшкин, тридцать восемь лет, женат, есть сын и дочь скоро будет, живу в своём доме на Адлявасовской, гор.Кукуево, пров.Главбайкания, Байковая Империя, Великая Очень. Я же есть, вот мои руки, ноги, голова наконец. А вы тут появились как джинн из бутылки, и ещё мне что-то доказать собираетесь. Точно-точно, как раз вот и появились, когда я джин из бутылки пролил! Нуте-с, господин бутылочный, коль вы уж такой проницательный, может, вы знаете чем всё это дело закончится?

«Конечно, знаю. Только вам не скажу. Ибо никто не должен знать своего последнего мгновения. Вспомните, что вам Кия-Лоэке в бузуевской гостинице говорил: «Судьбы бытия непознаваемы», и ещё: «Живи каждый миг так, будто это твой последний миг». Я хоть о вас и написал, но не я хозяин ваших судеб. Они были предначертаны за бесконечность до всех нас и столько же будут длиться в вечности после. А я лишь на краткий миг приоткрыл астральный канал из горнего мира в дольний.

– Так вы хотите сказать, что и Стакашку тоже придумали? И всё это безобразие, что вокруг творится?! Да как же это вы могли, за что на Бивень напасть эту сабантуйную напустили?!

«Каждый народ имеет того правителя, который его имеет…»

– Мудрёно вы выражаетесь, знаете ли, и вправду как Кия-Лоэке. Да и похожи чем-то на него. Впрочем нет, но где-то я уже вас видел. Простите, а вы в прошлом году не работали в редакции «Байканского Рая»? Господин Очеркиркин, кажется, так вас звали?

«Можете называть меня и так, и этак, и по-всякому. Ведь всё равно вы порождение моей фантазии. Господин Свистоплюшкин. Мой вам совет: не злоупотребляйте так джином, а лучше всего бросьте вы эту пагубную привычку. Вот и баланс не доделали, и джин разлили, и стакан чуть не разбили, и жену до полусмерти сейчас напугаете, а ей теперь это очень вредно. Подумайте о том, о чём я вам сказал, на досуге, а мне пора».

– Как пора? Куда? Мне же ещё так много спросить у вас нужно. Что ж с нами всеми-то будет?...

«Не стремитесь узнать свою судьбу заранее, господин Свистоплюшкин. Изменить то, что начертано, никто не в силах, но в силах каждого выбрать дорогу к нему»

– Постойте, ещё один вопрос хотя бы. Что такое стос?

«Стос – такая азартная игра, в которой очень часто проигравший срывает весь банк и потому лучше всего играть краплёными картами. Прощайте…»

Господин Очеркиркин! Проницательный читатель! Куда же вы?!

Нана? Ты откуда здесь? А где г-н Очеркиркин? Что ты такая испуганная? Почему я кричал? Я с проницательным читателем разговаривал. До каких я мамончиков допился? Да нет, всё нормально, все в порядке, сейчас ещё пару капель… Хорошо, хорошо, больше не буду, хватит мне. Иду спать, всё, дорогая, иду. Эй, где дверь? В какую сторону идти? Человек выведи меня отсюда! Спать, спать, спаточки…

Продолжение: http://proza.ru/2007/12/29/467