когда не можешь плакать

Как? Как так можно – одна минута, и ты полностью теряешь весь смысл жизни. Один-единственный телефонный звонок, и тебя словно выпивают до дна, сжигают твои внутренности, достают большой ложкой мозги, и ты – просто одна пульсирующая боль, которая вздрагивает от каждого звонка, шарахается от машин, и смотрит на мир таким пустым и одновременно наполненным мукой взглядом, что он кажется хрустальным шаром – один толчок, и он разбит вдребезги, и нет таких денег, чтобы склеить его заново. И шар-то только один, а не множество, как некоторые наивно полагают.
 
Мы сидели с подругой в кафе, я, наверное, должна была изливать душу, чтобы стало легче, но я скупо молчала, не знала что говорить. Я и думать-то не знала что. Мне казалось, что слушать – это тоже облегчение, забываешься хоть на мгновение. Пришла какая-то ее знакомая, взвинченная, возбужденная, села за столик, сразу же принялась жаловаться, плакать. С мужчиной поссорилась. Жизнь – вдребезги. Тогда я начала понимать, что я – не с ними. Не с этими людьми, которые живут мелкими радостями, страдают мелкими горестями, и не знают, не понимают, что вот он, совсем рядом, такой легкий и жестокий толчок, который бросает тебя в пропасть.

«Господи, бедная, да ты не знаешь, что такое плакать»! Плакать беззвучно, без слез и истерик, плакать так глубоко, что ни один мускул на твоем лице не дрогнет, и только глаза... Загляни в них кто-то внимательно, загляни тот, кто знает, какие они бывают восторженно блестящие, полные безумства и беззаботности – а сейчас – тусклые, ничего вокруг не видящие, такие, что лучше вообще их не открывать.

Я была больше не она. Не эта вот брошенная и обиженная в надеждах, которая придет сегодня, уткнется в подушку, поплачет – жалобно, навзрыд, а завтра улыбнется какому-то такому же молодому, свободному – и забудет обо всем. Я сидела спокойная, невозмутимая, молчаливая, и мои надежды – разбитые, обманутые, валялись вокруг меня осколками, такими, которые не склеишь одной такой улыбкой – молодой и многообещающей. Я верила в то, о чем не задумывается среднестатистический житель нашей планеты, в то, что не бывает неисправимого, и знала, что нет такой гарантии, что с кем угодно, только не со мной случаются беды страшные и необратимые.

Мне раньше казалось, не существует такого утра – мрачного и серого, когда ты открываешь глаза, первые несколько секунд живешь как всегда, так, как привык, а потом вдруг вспоминаешь. Что ты в аду, в страшном сне, что нет больше с тобой этого слова – шального и невесомого – беззаботность. Мне кажется, каждого из нас преследует эта боль. Это нереальное пробуждение, которое вероломно врывается в твою жизнь и забирает ее под свой темный покров. Когда ты сидишь, смотришь в точку, бродишь в лабиринте своего словно вирусом пораженного сознания, а потом думаешь – «а вдруг это страшный сон? Вдруг я сплю в своем обычном «как всегда», и сейчас открою глаза, смахну со лба холодный пот, и достаточно будет несколько раз вздохнуть глубоко, чтобы унять испуганно бьющееся сердце». И медленно, шаг за шагом к тебе приходит ощущение суровой реальности. Мысль, что нет всего-навсего маленькой грани – возможности открыть глаза и понять, что этот кусочек ада – там, а ты – тут.

Я вскакивала от очередного приснившегося кошмара во сне, успешно преодолевая эту грань – миллион раз. И всего несколько раз – наяву. Когда грани не было. Только жизненная оболочка – хрупкая и уязвимая. И ты в ней – барахтаешься как муха в варенье. Могла бы просто передвигаться по краю, а раз – и сорвалась. Бог за какой-то крошечный отрезок времени перебросил меня от одной грани к другой. И я потерялась. От ощущения счастья безграничного, полного бесстрашия, уверенности, что ничего плохого с тобой больше не случится, просто не может по определению - до состояния сжатой пружины, когда нет ничего неприкасаемого, ни одного сегмента твоей жизни, до которого не мог не добраться перст судьбы, дабы разрубить на части твое – легкое и незащищенное.