Лекарство от кошмаров

Черный человек в черной шляпе с полями, на которых могла бы уместиться вся ночь, любил приходить ко мне через темноту дверного проема. Хотя у него не было имени, не было глаз и рта, он приходил каждую ночь, для того, что бы рассказать мне о моих кошмарах. Черный человек садился на край моей постели и сложив черные руки у меня на груди, начинал свои рассказы. Однажды он мне пел и танцевал про мой страх. Когда у него закончились все песни и рассказы, он хотел забрать меня с собой, но я успел проснуться.
Сегодня мне снова приснился кошмар.
Ночь была безлунной и темнее чем обычно. Фиш ходит в плохом настроении уже три недели. Молчит и все время кашляет. По ночам его кашель мне кажется собачьим лаем. Его что-то тревожило, но я не решался спросить и ждал пока он сам мне расскажет все.
Фиш укололся, запрокинул назад голову и протянул мне шприц. Kончик иглы испачкался в его крови. Я взял жгут, перетянул руку выше локтя и вколол в вену остаток мутной белой жидкости из шприца. Кашель Фиша затих, а потом вовсе прекратился, губы растянулись в улыбке. Он поерзал в кресле, а затем расслабленно сполз с него на половину, руки, похожие на белых пауков свободно свисали с ободранных зеленых подлокотников. Я подошел к нему, сел на пол между его ног и заглянул в его глаза, которых стало несколько. Хоровод прозрачных глаз без зрачков, был похож на калейдоскоп. Фиш чему-то улыбался и никуда не смотрел. Мне было тепло, и все перестало иметь значение, кроме теплоты и калейдоскопа глаз. Потом все стало серым, и глаза сложились в слово «умирать», меня тут же вырвало.
Когда я проснулся, было уже утро. Фиша не было дома. В открытую форточку сильно дуло ноябрем, и воздух в комнате, казалось, был ниже нуля. Я поежился и когда попытался встать, входная дверь открылась и в проеме появилась фигура Фиша, я слабо, но с облегчением улыбнулся, и первое что я услышал от него за три недели: «ВИЧ. Положительный».
Шок заставил открыть глаза. Я долго присматривался к темноте комнаты. Фиш мирно спал рядом. Дурной сон. Я осмотрел свои руки, вены и с облегчением вздохнул, вспомнил, что никогда не был наркоманом, и подумал о лекарстве от дурных снов. Пришло время идти за ним. Откладывать больше нельзя.
Я встал, натянул джинсы и толстовку с капюшоном, чтобы скрыть глаза, разбудил Фиша:
- вставай, собирайся. Нам уже пора.
- куда мы идем?
- на кладбище.

Мы долго шли по заснеженной поляне старого кладбища, ноги утопали в снегу. Вскоре мы дошли до места, где начинались следы и пошли по ним до тех пор, пока не услышали пение людей в черных остроконечных капюшонах.
- мы почти дошли, скоро у нас будет лекарство.
Люди в капюшонах почувствовали наше приближение и прекратили пение. Когда мы подошли ближе, один из них, обратился к нам. Голос из-под капюшона был глубоким, утробным:
- мы ждали вас. Все уже готово. Сейчас его принесут. Он уже застыл, окостенел, но еще не поздно.
Мы с фишем взволнованно переглянулись, но назад пути не было.
Нас усадили в круг к костру, все сидели молча. Сердце колотилось так, что заглушало кладбищенскую тишину. Мне хотелось бежать, бежать без оглядки, забыв о лекарстве от кошмаров, или вообще забыв о сне, лишь бы только не находится здесь, и не видеть…но его уже выносили, шаги приближались и шорох черных плащей предвещал страх. Покойник сидел на стуле, окоченевший, со скошенной на бок головой, мертвые руки висели вдоль боков, почти касаясь заснеженной земли, такой же белой, как он сам. Люди в капюшонах принесли сидящего на стуле мертвеца и поставили перед нами у костра. Ножки стула провалились в снег, казалось, что покойник покачнулся.
- Вы знаете что нужно делать, - утробно прорычал голос из под капюшона и протянул пилу. Мы вам больше не нужны, позвольте оставить вас наедине с мертвецом.
На кладбище остались только я, Фиш, и наш мертвец, и множество других, но чужих мертвых.
Сглотнув, подкативший к горлу ком я взял пилу. Руки покрылись липким холодным потом, и дрожали так, что она выскользнула и упала в снег. Фиш поднял зубасто скалящуюся пилу и помог удержать в руках.
-хочешь, я это сделаю? – Спросил он.
-нет, тогда лекарство не поможет от моих кошмаров, это должен сделать я сам.
Натянув капюшон пониже на глаза, я опустился на колени пред сидящем на стуле покойником. Казалось, что мертвые глаза, затянутые мутной пленкой, осуждающе смотрят прямо на меня. Я замер и сжал покрепче в руках пилу, ухватился за правую жесткую ногу мертвеца стал отпиливать её ниже колена. Кожа распахнулась, обнажая затвердевшее мертвое мясо. Кровь уже загустела и не текла, а кость на удивление легко поддалась зубцам пилы. Все шло хорошо. Осталось сжечь отпиленную ногу на костре и перемолоть сгоревшее мясо и кость в пыль, смешать её с жиром и втереть в виски, чтобы ночные кошмары прекратились.