Находка

 Лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Все знают. А каково с чересчур умным находить – никто не знает. И я не знал, пока не попал в историю.
 Шёл однажды с работы – увидел сто долларов на земле валяются. Наклонился поднять их, смотрю, Иван Матвеевич из нашего отдела тоже наклоняется. Стало быть, и он заметил эти сто долларов. И так получилось, что за ассигнацию мы одновременно схватились. Я, конечно, обрадовался: сто долларов, они на улице не валяются. Вернее, бывает, и валяются, но не каждый же день. Их ещё надо уметь найти. Я считал, что с этой задачей справился превосходно – нашёл. Программу-минимум выполнил. Оставалось только нагнуться и поднять. Так на тебе, Иван Матвеича черти принесли. Он, конечно, человек разумный, уважаемый, но при чём он к моей находке, почему он должен омрачать мою нечаянную радость? И что интересно? По возрасту этот Иван Матвеевич с большим запасом мне в отцы годится, а как увидел ассигнацию, такую «цукахару с поворотом» скрутил, - прямо завидно стало.
 - Откуда, думаю, столько прыти? Кто бы мог ожидать от него такой молодецкой удали? Стою шокированный. Держусь за деньги с одной стороны, он с другой, - и каждый к себе перетянуть норовит. Со стороны на нас глянуть: хоккеисты на вбрасывании. Только хоккеисты свои дела быстро решают: раз-два и шайба в игре. А тут, чувствую поясницей, дело затягивается.
 - Что же это вы, Иван Матвеевич, - я говорю, - когда на прошлой неделе весь наш отдел в знак солидарности с борющимся народом Зимбабве был брошен на подшефную скотобойню с благородной целью расчистки её от навоза, вы не поехали, ссылаясь на возраст и хронический радикулит. А сейчас вон как до ассигнации дотянулись. Даже не сгибая колен. Вы, оказывается, обманщик. Инсинуант.
 Посмотрел он на меня в упор, а глаза у него начитанные-начитанные, и говорит:
 - Это у меня колени как раз от радикулита и свело. И вам бы следовало меня вперёд пропустить с учётом моей болезни и возраста. Если вы интеллигентный человек, то сейчас же так и поступите.
 - Держи карман шире, - возмутился я. – Я эту зелёненькую бумажку первый приметил, а вы в силу своих пережитков прошлого, позарились на мою честную трудовую находку. Как представитель поколения, которому принадлежит будущее, предупреждаю: отпустите государственный банковский билет.
 - Нет, вы отпустите! – парирует он. – Я о такой оказии может всю жизнь мечтал. И у меня такой случай вряд ли ещё повторится. А у вас – всё впереди. Найдёте и вы своё.
 - Так это ж я и нашёл! – я кричу.
 - Нет, я! – он настаивает.-Вздорный старик.- А говорили – умный.
 - Ладно, - согласился я. – Давайте разделим эти деньги на двоих. Мне девяносто пять, и вам пятёрку за инициативу.
 - Вы что – не в своём уме? – ехидно так спросил Иван Матвеевич и покрутил пальцем у виска.
 - Ну, чёрт с тобой, - думаю, - раз я интеллигентный человек, с незаконченным полусредним образованием, окажу почтение возрасту.
 - Берите, - говорю, - десятку, как примазавшийся, и кончим этот позорный делёж. Смотрите, вон на нас люди смотрят.
- Никогда, - он заявляет. – В крайнем случае – пополам.
 Вот живодёр, а. Нет, вы слышали? Пополам! Каков гусь! В лоб его не возьмёшь. Надо брать обходным манёвром.
 - Согласен, - говорю, - на ваши кабальные условия. Но для этого надо ассигнацию разменять. Так что отпустите, пожалуйста, и я разменяю её в ближайшем подходящем месте.
 - Нет, лучше вы отпустите, а я разменяю.
 - Фу-у, Иван Матвеевич, - стал я его стыдить. – Неужели вы мне не верите? Столько лет рядом работаем. Ай-ай-ай. Пожилой человек, уважаемый, умный, а не умеете идти на компромиссы. Отпустите деньги, и я тут же пойду…
 - А я вас и не держу. Вы свободны как птица, - прервал меня Иван Матвеевич.- И деньги могу разменять не хуже вас.
 Нашёл дурака. Так я ему и поверил. Я отпущу, и пиши пропало. Доказывай потом кто кому должен. Ещё крепче вцепился я в ассигнацию. И он нажим усилил. Я сильнее. И он. Я к себе. Он тоже… Хрусть… Порвались деньги. У каждого в руках по половинке осталось.
 - Ну что, - говорю, - старый дурак, доигрался? А ещё претендуешь умным человеком называться.
 - Ах ты, молокосос, - пошёл он на меня грудью и даже рукой замахнулся. А потом повернулся и уходить стал.
 Я за ним вслед бросился. Догнал. Остановил.
 - Иван Матвеевич, - мягко стал уговаривать. – Ещё не всё потеряно. Мы можем склеить две половинки, и нам их разменяют. Давайте вашу часть, я склею её со своей…
 - Нет, - опять он возражает. – Давайте вы свою, и я её склею.
 Тьфу ты. Никак его не уломаешь. Плюнул я с досады на всё это дело и ушёл со своей половинкой.
 Сколько лет с тех пор прошло, а я до сих пор этот случай помню. И, между прочим, скажу по секрету, я свою половинку не выбросил. Храню её как зеницу ока. Чем чёрт не шутит. А вдруг с годами этот Иван Матвеевич ещё больше поумнеет. Одумается. И тогда мы склеим наконец наши разрознённые половинки.
 Если, конечно, Иван Матвеевич свою по глупости не выбросил.