Запасной маршрут

 (Красноярский край, путешествие по притокам Енисея)1990г.
 
Теплоход из Красноярска по великой реке Енисей до Туруханска отправлялся раз в две недели, т.е. всего два раза в месяц. Билеты на теплоход были давно проданы, об этом я узнал по телефону ещё в Ленинграде и как мог готовился к тому, чтобы мы могли попасть на этот теплоход. Нас было четверо - мы с Володей на двух каяках и Сашка с Татьяной на байдарке. Шансов попасть на теплоход почти не было, попасть на него можно было только за счёт туристской наглости. Мы прибыли сюда с другого конца нашей страны, и отступать нам было некуда. Я пошёл к начальнику речного вокзала, и подал ему “казённую” бумагу на бланке, где было сказано, что мы из Ленинграда, являемся сотрудниками Главной Геофизической обсерватории и отправляемся для обследования экологического состояния великой сибирской реки Енисей с просьбой оказывать нам всяческое содействие в продвижении по этой векликой рнеке. Для убедительности я предъявил командировку. Командировка была настоящая, в отличие от строгой “казённой” бумаги. В обсерватории я занимался контролем воздушных загрязнений, в Красноярске давно никто не контролировал местные экологические службы. Вот я и оформил командировку, чтобы познакомиться. с работой Красноярского Центра экологического контроля. Начальник вокзала проникся важностью нашего здесь пребывания и дал записку, чтобы нас отправили на теплоходе четвертым классом. Радостные мы с большим трудом с байдарками и рюкзаками протолкались к трапу теплохода.
Вскоре выяснилось, что записка никакая не нужна, нужно только суметь влезть вместе с толпой пассажиров на этот теплоход, не свалившись с трапа от толчеи. Пара матросов у трапа равнодушно смотрели на толпу, пробивающуюся на теплоход. Ни у кого, ни каких билетов не было, и никто их не спрашивал, у пассажиров были только мешки, корзинки и прочая поклажа. Мы поняли потом, что всё это Вавилонское столпотворение, которое сможет разместиться на палубе, потопить этот большой теплоход всё равно не сможет.
И вот, наш красивый, большой, белый теплоход, мощно подрагивая, степенно и важно идёт вниз по сибирской реке Енисей. За это великолепное путешествие на этом прекрасном теплоходе, аж до самого далёкого Туруханска, за четыре или пять дней пути, с нас взяли после отправления всего по 9 рублей. Туруханский край - это немыслемо далёкая сибирская страна, мечта туристов и путешественников всех времён и нынешних в том числе.
Погода была жаркая, большая река открывала нам сибирские речные и береговые просторы и, обдуваемые речным ветерком, мы наслаждались этим плаванием. Устроились мы на своих ковриках почти на носовой части палубы.
В маршрутной книжке заявлено нас было шесть человек. Маршрут, мною выбранный, был четвертой категории сложности и участников, по правилам, должно было быть не менее шести. Два участника - Лёня Киселев и Витя Соловьев не смогли поехать, да и не очень стремились - время и деньги для такого похода - главное препятствие, и нас осталось четверо. Выбранный маршрут был сложен как технически, так и физически, но сам маршрут должен быть очень интересным. Сложно, как это бывает в Сибири, выйти на маршрут. Нам нужно дойти на теплоходе до Туруханска, подняться на рейсовом водомётном катере вверх по Н.Тунгуске до п. Ногинск и, пройдя по тайге, по компасу километров 18, выйти на р. Дельтулу. Спускаясь на лодках по Дельтуле, нужно выйти в р. Бахту и по ней спуститься до Енисея. Как Дельтула, так и особенно Бахта - реки довольно сложные и совершенно не населённые – на карте нет ни одного населённого пункта. Описания маршрута найти не удалось, приличных карт по Восточной Сибири практически не существует. Мне нужно было руководство четвертой категорией для получения звания КМС. Можно было бы для этого сходить в Карелию на р. Чирку Кемь, или на Архангельскую р. Кожу, но нам с Володей хотелось ещё раз побывать, на таёжных Сибирских реках. Свою поездку я совместил с командировкой, что позволило мне решить вопрос c затратами на дорогу. Сашка работал в военном училище и имел льготу на проезд по ж.д. за 50%. До Красноярска Володя с байдарками и основным нашим грузом ехал поездом по Сашкиному льготному билету. Оплату за проезд он отдал Сашке и мы втроём летели самолётом.
Мы загрузили в поезд наш багаж и всё купе в вагоне поезда было забито нашим походным барахлом. В пути во всём вагоне была жара, а в купе у Володи было выбито окно. Окно было затянуто одеялом, и в купе была ужасная холодина, особенно по ночам. Проводниками были молодые парни – студенты. Они постоянно пили водку в пути. Одни сутки во всём поезде ехал только один проводник – бригадир, да и то потому, что не смог покинуть поезд по причине сильной своей нетрезвости. Остальная бригада проводников пересела в скорый поезд, который шел из Москвы и обгонял поезд, в котором ехал Володя. В скором поезде тоже была бригада проводников – студентов, но девиц из Москвы к ним то наши проводники и пересели, и ехали целые сутки в другом поезде. На следующие сутки проводники снова сели в свой поезд.
В Красноярске Володе одному пришлось управляться с огромным багажом. Протрезвевший  проводник помог выгрузить багаж на платформу, и был крайне удивлён его количеству. Каким-то образом Володя всю эту гору походного барахла перетаскал в камеру хранения.
Сашка Дроздов – знакомый турист познакомил меня с человеком, который ходил по Н. Тунгуске. Ходили они на 2-х байдарках с небольшим подвесным мотором. В сибири реки протяженные и не редко туристы путешествуют под мотором на небольших лодках, в том числе и на байдарках. Он рассказал, как добраться от Туруханска до Ногинска…
 Но это всё впереди, а сейчас, после всех треволнений мы блаженствовали на палубе. Река сильно и мощно катила свои воды вниз, к океану. Лесов по берегам Енисея давно нет - деревни, поля. Берега очень давно заселены и довольно плотно для этих просторов. Я увидел знаменитую Ангару, впадающую в Енисей, которую видел и раньше, но вытекающую из озера Байкал.

 С Сашкой М. я три раза ходил в поход. Один из них сложный, четвёрочный - по Архангельской обл. Руководил тем походом наш славный командир – Э.Медведев. Маршрут был по р. Вама – Водла (Карелия) - 30км вверх по р. Нётоме (Архангельская обл.), дальше тяжелый волок, километров 30 по архангельской тайге на рeку Подломку и дальше по р. Коже до р.Онеги. Второй поход был весной по Ю. Бугу. У меня была группа малоопытных в водных походах курсантов. Сашка попросил взять его в этот поход и шёл со своим приятелем. В третьем походе ранней весной по р.Шокше на Севере Лен. области я тоже был руководителем, Сашка шёл экипажем с Татьяной. В предстоящем походе нам не хватало хотя бы одного физически крепкого мужика, но это обычная история - всегда кого ни будь или чего ни будь да не хватает.
По берегам были поля, деревеньки. Остановки теплохода были достаточно часты, - это были деревеньки и небольшие посёлки с небольшими пристанями. Река своей мощью, своим простором и величием впечатляет. Течение сильное, местами на такой огромной реке встречались мощные, даже для нашего теплохода, залитые водой пороги. Я не ожидал, что Енисей так плотно заселён. Понемногу народ на теплоходе убавлялся, но пассажиров было всё ещё очень много и нужно было искать место на палубе, что бы улечься на ночь. Я нашел себе отличное место в средней части теплохода под крышей, под биллиардным столом, где я постелил свой туристский коврик и расстелил на нём спальный мешок. Володя устроился на этом биллиардном столе, Сашка с Татьяной блаженствовали в носовой части палубы. Днём было жарко, к вечеру было всё ещё тепло и мы, сидя на палубе, любовались ве-ликолепным закатом на широкой речной глади. К ночи мы с Володей отправились спать на свои “плацкартные” места, Сашка с Татьяной остались любоваться догорающим закатом, сидя под открытым небом, на палубе. У Сашки был взят с собой спирт, они принимали его на душу, закусывали консервами, тихо сидели, и им было очень хорошо. Ночью в тишине теплоход, мощно подрагивая, плавно и быстро шёл вниз по реке. Одевшись и забравшись в спальники мы с Володей быстро усну-ли и не плохо выспались.
В п. Ярцево, не доходя Подкаменной Тунгуски, можно будет узнать о водомётном катере, идущем по Н.Тунгуске, до п. Ногинск. Н. Тунгуска известна по литературным произведениям и знаменитым Тунгуским метеоритом, положившим в округе километров сто тайги. Это будет ещё через пару дней. Катер должен подойти в Ярцево к приходу нашего теплохода и идти в Ногинск, по Н.Тунгуске.
 Днём в каюте третьего класса освободилось одно место и мы, доплатив небольшую сумму, его заняли. В каюте были ещё два человека – мужчина средних лет с дочерью лет десяти. Ехали они до Норильска. У мужчины был замечательный багаж – большое количество сухих берёзовых веников. Мы по очереди, по паре часов отсыпались теперь в каюте, но через какое-то время, наш сосед начал возмущаться, что в каюте едут все время разные люди, вероятно, боялся за свои веники.
Этот день тоже был очень жарким. Сашка с Татьяной сидели снова на носовой палубе и продолжали пить спирт. На жаре Сашка совсем раскис от выпитого спирта, рядом на солнцепёке стояла открытая банка тушенки. Была у Сашки такая слабость, и спирт (для медицинских целей) у него был. Меня встревожило его состояние и открытая банка тушенки, стоящая на жаре.
Утром теплоход должен прийти в п. Вороговку, где мы можем узнать о катере до Ногинска или, если на Н. Тунгуске вода совсем низкая и катера не будет, то идти придётся на запасной маршрут – р. Исаковка, р. Вороговка - левобережные притоки Енисея. Уже здесь в Сибири, на теплоходе выяснилось, что Сашка боится, почти панически, идти на основной наш маршрут - Дельтулу – Бахту. Он пытался нас с Володей уговорить идти сразу по запасному маршруту. Завтра утром мы будем в Вороговке - место, где можно или сойти на наш запасной маршрут, или идти дальше, на Дельтулу. Сашка спрашивал меня, пойду ли я на Дельтулу без них, вдвоём с Володей? Он всячески пытался нас повернуть на Исаковку, но я категорически был настроен на Дельтулу. Запасной маршрут был мне не интересен, не проработан, записан в маршрутную книжку для формальности. Основной маршрут придётся идти так же практически с “чистого” листа - описания этого маршрута и этих рек я найти не смог. Ленинградцы на эти реки не ходили, ходили по ним только немногочисленные туристы из Красноярска. Сашка с Татьяной шли одной лодкой, опыта на реках в нашей полосе у них было достаточно, но без нас они здесь, в Сибири не пошли бы на Исаковку. Нам с Володей идти на Дельтулу на двух каяках, тоже было рискованно, страховка одним каяком на "хорошей" реке очень слабая, но мы были непреклонны. Сашка спросил меня, пойдём ли мы с Володей вдвоем, без них на наш основной маршрут и я с полной уверенностью сказал, что пойдём.
Рано утром теплоход причалил к пристани п. Вороговки. Мы с Володей спали, нас разбудил сосед по каюте и сообщил потрясающую новость, что нашего приятеля снимают с теплохода. Я выскочил на палубу и увидел, что нашего Сашку на носилках выносят с теплохода, а на берегу стоит скорая помощь. Мы с Володей быстро затолкали в рюкзаки свои вещи, выгрузили на пристань байдарки, всё наше барахло и сошли с теплохода. Татьяну мы оставили с вещами, а сами поехали с Сашкой на скорой помощи в больницу.
Сашка был бледный и в тяжёлом состоянии. Что с ним, врачи пока сказать не могли, но начали сразу делать промывание желудка большим количеством воды, кажется с марганцовкой, мерить кровяное давление и температуру. Сказали нам, что возможно отравление, а возможно – язва желудка и если к утру улучшения не будет, то будут вертолётом завтра эвакуировать в Туруханск в больницу. Сашке, когда он услышал про Туруханск, кажется, сразу сделалось ещё хуже. Если бы доктора предложили Сашку эвакуировать обратно в Красноярск, он бы сильно обрадовался, и ему бы сразу полегчало. Подождав какое-то время, убедившись, что Сашка находится в надёжных руках, что ухудшения нет, мы пообещали прийти завтра утром.
Мы вернулись на пристань, на дебаркадер. Посёлок довольно большой, есть местный аэродром. В былые времена перелёты на местных авиалиниях (в основном это самолёты АН-2) здесь, в Сибири были также обычны, как у нас поездки на местных поездах и стоимость их была вполне приемлема, почти такая, как поездка на «метеоре» по реке. Теперь самолёты стоят, пассажиров из-за дороговизны перелётов нет. Для группы туристов человек десяти и сейчас перелёт был бы возможен.
На дебаркадере было совершенно пустое просторное, светлое помещение со скамейками, где мы довольно удобно расположились до следующего утра. Этот день, как и предыдущий, тоже был жаркий, и мы вынесли из помещения на пристань, в тенёк на речной ветерок наш запас сливочного масла, разложенного в банки из под кофе с плотными крышками. Я выкупался в Енисее, Татьяна, кажется, тоже, а Володя не стал – вода в Енисее, этой огромной реке была, прямо скажем, грязновата. Походили мы по посёлку, хотели что ни будь прикупить для похода из продуктов, но было уже начало «перестройки» и прикупить продукты было просто невозможно - всё было по талонам. На дебаркадере кроме нас ни кого не было, проживал в пристройке на дебаркадере шкипер со своей женой. Утром мы своего масла в банках на пристани уже не нашли – шкипер его спёр - это было печально и для нас невосполнимо, а в походе данный продукт был очень ценным. Утром на берегу развели небольшой костёр, приготовили завтрак и отправились с Володей в больницу - навестить Сашку. Сашке было лучше, никуда эвакуировать его не стали, но он был очень слаб и для похода явно не годился. Его собирались подержать ещё несколько дней в больнице, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, было к тому же подозрение, что у него язва желудка. Сашка решил отдохнуть с Татьяной, где ни будь на ближайшем притоке Енисея. Мы с Володей пойдём по запасному маршруту - пароход ушёл, и другого выбора у нас уже нет. Если бы был у меня запас времени, то можно было бы как-то сплавиться вниз по Енисею до Туруханска и пробираться дальше на Ногинск и р. Бахту, но здесь, на больших сибирских пространствах на всё требуется много времени, которого увы у меня  небыло. Здесь, в Сибири, люди живут не спешно и суеты, торопливости не любят, а мы вечно куда нибудь торопимся. 
В этот день шел встречный теплоход на Красноярск и мы с Володей, оставив Татьяну в Вороговке, вернулись немного назад по Енисею в п. Ярцево. Ширина Енисея здесь не меньше 2-х километров, возможно даже больше, течение тоже сильное - 12-15 км/ч. Р.Исаковка впадает в Енисей на 2-3 км выше Ярцева на противоположной стороне. Если идти на р.Исаковку от п.Ярцево через Енисей на каяках, то нас прилично снесёт вниз по течению и придётся выгребать против течения не меньше пяти километров. Не далеко от нас рыбак, мужчина средних лет, собирался выходить на воду на катере, его я и попросил перевезти нас через Енисей. Шёл он как раз на Исаковку, так что удачно нас и подбросил. В знак благодарности я сфотографировал нашего благодетеля и пообещал выслать фотографию, на что он скептически заметил, что не ты, мол, первый обещаешь прислать фото, только ни кто не присылает. Я заверил его, что я не из таких, которых он имел ввиду, но вышло как раз как он предполагал - адрес его я потерял и выслать обещанную фотографию не смог.
Довольные, что, наконец, выбрались на походную реку, мы собрали каяки и не спеша приготовили обед. Масла сливочного у нас не было ни грамма, зато шпика, который нам изрядно потом надоел в походе, было целых пять килограмм. Консервов мясных у нас почти не было - оставили Сашке с Татьяной, поэтому надежда была у нас на этот самый шпик. К стыду своему рыбаки мы с Володей очень плохие, поэтому шли мы по таким замечательным рекам без рыбы. Зато на берегу росло много дикого лука и черемши. Мы набрали изрядно, наверное, от жадности этого самого лука, потолкли его, присолили и приготовили с растительным маслом отличную закуску. Вот этого-то делать и не следовало. Со мной не было ни каких проблем, а Володю начало мутить, начались рези и боли в животе, и поход наш начался с его излечения, ему было очень не хорошо. В дальнейшем с диким луком мы были осторожны, а черемшу пользовали постоянно. В этот день мы не смогли идти по реке из-за плохого самочувствия Володи, я отпаивал его чаем, давал какие-то лекарства и он отлёживался, приходил в себя. Погода стояла отличная, река в устье была метров тридцать шириной с быстрым течением, глубиной 0,5-1,2м, с крупными камнями в русле. Нам нужно идти по этой реке вверх по течению, в верховье сделать волок на р. Вороговку и спуститься по Вороговке до Енисея. Такие варианты маршрутов типичны для этих мест - все реки в округе впадают в Енисей.
Удивительно прозрачная вода в Исаковке. Течение ровное, но довольно сильное и подниматься по реке на вёслах тяжеловато. По мере продвижения вверх, река достаточно быстро стала существенно уже, глубина возросла местами до полутора метров и более. Вода настолько прозрачная, что глубину трудно определить. Иногда выскакиваешь из лодки, чтобы протащить её на сильном течении, а дна не достать и вместе с каяком тебя течением сносит вниз. Течение сильное, но удивительно ровное и часто его визуально не видно. Местами мы спокойно проходили на веслах, местами с трудом, на мелководье проводили лодки. Местные рыбаки на моторных лодках проходят мелкие, каменистые участки реки не снижая скорости. К днищу лодки у них прибита доска, которая выступает сзади лодки и защищает винт от поломки о камни. Рыбаков немного, всего несколько лодок. Даже для ловли хариуса нужно получать лицензию, не говоря уж про тайменя, который на Исаковке тоже водится, но его ловить вовсе нельзя. По берегам реки хорошая сухая сибирская тайга, часто встречаются на берегу большие кедры. Возмущает то, что смолянистые комли этих столетних кедров, стоящих на берегу реки часто подрублены на растопку костров, хотя в этой сухой тайге любых дров и любой растопки сколько угодно. Часто встречаются под старыми кедрами кострища. Так устраиваются рыбаки у костра под дождём и не только под дождём, и стоят эти великаны с подгоревшими стволами. Тропинок по берегам нет, тайга не тронута и не хожена. После нескольких километров подъёма по реке, глубины стали больше, в русле часто попадались большие камни, порогов практически нет, но течение сильное, вода достаточно холодная. Местами проходим на вёслах, но с трудом, местами делаем проводку, но это тоже не просто – глубина часто по грудь и на струе очень трудно устоять. Дно реки по-крыто мелкими светлыми камнями, течения часто не видно – настолько ровная струя. Из-за очень высокой прозрачности воды, глубину очень трудно определить. Погода стоит ясная и тёплая.
    На второй день шел небольшой дождь и во время обеда к нашему костерку причалил на маленьком плотике – салике мужчина лет сорока пяти. Мужчина жилистый, крепкий, среднего роста, как положено в тайге – в лёгеньком ватничке и резиновых сапогах. По внешнему виду похож он на бывшего зэка. В верховье реки он прошёл по тайге, там, возле избушки, срубил плотик и, спускаясь вниз, в известных ему ямках на реке, ловил тайменя. Так что, как мы поняли, таймени здесь долго в своих ямках не засиживаются, на них всегда находится умелец, который их вылавливает. Рыбак показал свою самодельную блесну - совершенно простая, из черной губчатой резины сделано подобие мыши, через которую продёрнут шнур с крючком – тройником. Сидел он на рыбацком ящике с рыбой и одним веслом подгребал. Попили вместе чая, немного познакомились, без особых распросов - обычное таёжное гостеприимство. Он попросил поменять свою дюралиевую флягу на нашу – армейского об-разца. Его фляжка была объёмом побольше на 100 мл. и он предлагал её вместе с растительным мас-лом, которым она была наполнена. Фляжка его слегка подтекала по винтовой пробке - возможно из-за прокладки, но мы с ним поменялись - растительное масло в его фляге было нам не лишним. Идти нам на Вороговку наш гость не советовал. В верховье Исаковка мелковата, не интересна, тропы на Вороговку нет, переход большой по расстоянию и к тому же трудно Вороговку в верховье найти - можно приблудить. Посоветовал он нам идти на Торжиху – левый приток Исаковки и перейти в её верховье через перевал на р. Чапу, которая видна с перевала. Чапа впадает в Подкаменную Тунгуску, которая дальше впадает в Енисей. В верховье Торжихи, на берегу есть хорошая изба. Маршрут действительно интересный, но довольно протяжённый.
Мы попрощались, он пошел на плотике вниз по Исаковке, а мы по его совету пошли дальше вверх к Торжихе. В конце второго дня вдали стали видны красивые горы, Исаковка стала мельче, легче стало делать проводку. В середине третьего дня мы подошли к устью Торжихи. Речка эта была совсем другая – типично горная, быстрая, каменистая. Камни в русле крупные, русло извилистое, не широкое, достаточно полноводное. На правом берегу Торжихи при её впадении на открытом месте стоит высокая скала, в её основании - курумник. Мы поднялись на скалу, полюбовались открывшимся видом на Исаковку и на Торжиху. В верховье Исаковки интересного ни чего не просматривалось, а вверх по Торжихе видны были в дальней синеве горы, курумники, одинокие крупные кедры на вершинах куркмников, там была горная страна. Пообедав на уютном низеньком зелёном островочке на Исаковке в устье Торжихи перед началом нового пути, мы потащили свои лодки вверх по течению Торжихи. Река эта совсем другая, по характеру - довольно бурная и извилистая. Течение на реке быстрое, уклон реки метров 12 на километр и с подъ-ёмом вверх по реке – увеличивался метров до 15 на км. Идти на веслах даже в устье Торжихи невозможно, мы с трудом местами протаскивали лодки из-за сильного течения. Воды в реке достаточно много, что усложняло проводку, много и больших камней в русле, так что продвигались мы с трудом, иногда по очереди вдвоём проводили свои каяки. А вот в Исаковке, выше впадения Торжихи, воды существенно убавилось, а до её верховья ещё очень далеко. По берегам Торжихи всё чаще стали встречаться курумники, и горные склоны с россыпями камней – другим стал ландшафт. Погода тёп-лая, но небо хмурится тучами, иногда спрыскивает дождём. Тучи висят вдали над горами, над перевалом в верховье Торжихи. Поднимались мы, вернее тащили лодки, по Торжихе два дня, пока река не обмелела в верховье. На второй день воды в реке стало мало, русло стало совсем каменистым. Мы поставили палатку, оставили возле неё на берегу лодки, взяли одежду от дождя, немного продуктов, котелок и пошли правым берегом вверх по реке на поиски избы и на разведку. Про то, что в верховье Торжихи на берегу есть изба, нам рассказал наш таёжный гость, что спускался на плотике вниз по Исаковке. Через пару километров, в устье безымянного правого притока вышли мы к хорошей рыбацкой избе. Изба окном выходила на Торжиху и вид из окна на быструю реку и на горы на том берегу был великолепен. Одинокая,добротная, небольшая рыбацкая изба стояла на берегу двух таёжных горных речек. Кругом были величественные горы, огромные, совершенно безлюдные сибирские пространства вокруг и ползущие с гор на нас мощные грозовые тучи! Володя, на вершине курума на другом берегу притока Торжихи, забрался на большой кедр, огляделся вокруг - оттуда открывались виды на горы, на далеко простирающуюся тайгу и спустился тихим и подавленным оттуда. Вокруг была безмолвная Великая, бескрайняя природа, могучий мир и мы – такие мелкие беззащитные, ничтожные существа…
В избе у окна стоял стол, возле стола с одной стороны скамья, с другой – топчан, в углу у входа - печка чугунка, снаружи у входа в избу сделан навес, под которым есть немного дров. Не далеко от избы на толстой сосне сделан лабаз и приставная лестница к нему. Деревья вокруг избы вырублены. Изба нам понравилась. Погода портилась, через горы, которые были совсем рядом, переваливались лохматые дождевые тучи, начинался дождь, и мы решили остановиться в избе. Отсюда можно сде-лать разведку вверх по Торжихе, поискать перевал, найти возможный волок через перевал. Недалеко от избы был сделан на спиленном кедре добротный лабаз. В лабазе мы нашли крупы, масло растительное, пряники и муку. Растопили в избе небольшую печь-чугунку, сварили кашу, напекли блинов. С удовольствием откушав кашки, мы любовались видом на реку из окна и не спеша наслаждались чаем с блинами. Выйдя на улицу полюбоваться рекой и горами вдали. Возле избы на пне гордо сидел к нам спиной бурундучёк. Он сидел на задних лапках и, не обращая на нас внимания, вернее демонстрируя нам своё небрежение, прихорашивался - мыл свою мордочку, брюшко и грудку. Мы осмотрели окружающие предгорья, перешли Торжиху. Воды в реке было мало, но течение сильное, уклон реки большой, на камнях образуются сильные струи. На берегу, почти сразу, начинался высокий курум из крупных камней, на его каменистой вершине росли лиственницы и кедры. Попытались пройти вверх по склону горы к перевалу. Река поворачивала вправо и где то уже вероятно не далеко должен быть её исток. Пока ещё невысокие горы, поднимаясь вверх, уходили вдаль, и из-за леса просмотреть их и место перевала не удавалось. Время было уже к вечеру, погода опять начала портиться, начинался дождь и мы, опасаясь подъёма воды в реке, поспешили вернуться в избушку. Воды в реке действительно немного прибавилось. Перевал был где-то ещё далеко - нужно перейти с одного предгорья на следующее и идти, поднимаясь вверх, дальше.
Дождь продолжался, с гор двигались тёмные грозные тучи. Мы сидели в натопленной избе, пили чай с пряниками и любовались чудесным видом из окна на реку и на горы. Из-за туч вода в реке потемнела, пенные буруны на камнях побелели, и река посуровела. Кругом была величественная тишина, пейзаж был изумителен и суров. Рыбу нам ловить было нечем - все наши вещи и лодки оставлены на берегу возле палатки, и мы писали дневники, любовались окружающими видами и отдыхали.
 Утром, перекусив, как всегда кашкой и чаем с пряниками мы отправились снова на разведку. Погода с утра была вполне приличной, но воды в реке за ночь прибавилось, Торжиха и её приток вспенились, прибавили силы. Пришлось перейти сначала приток и потом, выше его впадения, саму Торжиху. Струя в Торжихе стала мощнее, и мы переходили реку уже с трудом, небольшими шажками, чтобы течение не сбило с ног. Ширина реки была метров двадцать пять. Поднялись опять на курум, внизу у реки местами была красивая не широкая зелёная долина. Мы отправились вверх и вдаль, в поисках истока реки. В небе вновь появились низкие тяжёлые тучи, которые переползали с трудом через горы, и начался опять дождь. Река осталась где то далеко внизу и потерялась из виду. В поисках перевала мы ориентировались по очертаниям гор, но склоны были покрыты лесом, который закрывал нам перспективу. Дождь то усиливался, то ослабевал, но не переставал. Мы решили, что, если реку будет трудно перейти на обратном пути, то перейдём её выше по течению, а приток вроде был не очень силён, но каменист.
Бродили мы долго по предгорьям, но ничего похожего на перевал не было видно на обозримом расстоянии. Идти же с лодками и со всем грузом наугад в горы не хотелось, а расстояние это могло быть километров десять. Идти дальще на разведку без палатки, спальников и продуктов тоже большого желания не было, и мы повернули обратно. Река действительно стала мощнее и мы уже с трудом вдвоём, уцепившись под руки, её перешли выше притока, в котором тоже существенно прибавилось воды и усилилось течение. Дождь вскоре прекратился, но низкие тёмные тучи периодически наползали с гор. В этот день мы ещё раз перешли приток Торжихи и, не переходя её, на правом берегу попытались повыше подняться по куруму в гору. На вершине курума гордо возвышался большой кедр. Мы забрались на кедр, пытаясь осмотреть дали, и увидеть исток нашей реки. Назад, в сторону Исаковки, откуда мы пришли, куда стремительно убегала наша Торжиха, до самого горизонта была бескрайняя безлюдная тайга. Впереди, куда нам предстояло идти – тоже была бескрайняя безлюдная тайга, уходящая в горы. Река наша бойко бежала откуда то справа, её русло терялось между гор и с этого берега не просматривалось. Дождь, с небольшими перерывами, периодически то начинался, то заканчивался. Приток Торжихи просматривался лучше - он, пенясь на многочисленных камнях, быстрее, чем Торжиха набирал уклон и терялся также где то в предгорье. Мы прошли вдоль Торжихи, но этот берег был более низким, речная долина здесь немного расширялась, горы поднимались на противоположном берегу. Подниматься пришлось по мокрым каменным россыпям, покрытым мокрым, скользким как мыло, ягелем и лишайниками. Камни раскатывались под ногами, мокрый ягель, соскальзывал с камней, было скользко и не безопасно и нам пришлось вернуться в избушку, ставшую нашим временным домом. Мы уже привыкли к избушке и к бурундучку, который частенько появлялся на своём любимом пенёчке возле избушки, но никак нас не признавал и поворачивался демонстративно к нам спиной.
На следующий день мы несколько раз пытались выходить из дома на поиски перевала. Удивительно, что каждый раз при попытке выйти из дома, начинался дождь, и мы возвращались, а река становилась всё мощнее и переход через неё всё более проблематичен. Река уже сильным потоком неслась под нашим окном, образуя многочисленные мощные буруны на крупных камнях.
Время уходит, через перевал идти уже нет времени, пора возвращаться, задерживаться уже опасно - река становится всё грозней.
Утром попрощались с хмурым бурундучком, который, как всегда, стоял к нам спиной и не хотел по-ворачиваться к нам своей мордочкой, и отправились к своей палатке и оставленным лодкам.
Перевёрнутые лодки лежали на берегу, полиэтилен, с палатки сбросило ветром. В палатке, к нашему удивлению, спальники и одежда, были сухими. Палатка была замечательная, ткань была на-столько плотной, что не промокла в течение нескольких дождливых дней – песня, а не палатка. Она была сшита мною из лавсановой красящей ленты сантиметров тридцать шириной для принтера. Были в то время такие немецкие “устройства широкой печати” для компьютеров. Само это устройство (DZM-180) было замечательным, жаль, что современная молодёжь не знает такую технику. Это была большая машина, печатающая целиком всю строку с бешеной скоростью и визгом. С материалами для палаток была тогда большая проблема, вот наш знакомый по команде Игорь Лукичёв и предложил мне такую ленту. Самого его чуть из дома не выгнали, когда он в стиральной машине её отстирывал от краски и потом полоскал в ванной. Машину и ванную потом долго пришлось отмывать от краски. Я тоже долго вручную отстирывал эту ленту, потратив пачку стирального порошка и изрядно извозив краской таз для стирки и ванную, которую потом с трудом отмыл, руки тоже долго были посиневшие от этой краски. Труда было потрачено много, но и палатка получилась отличная – прочная, легкая и, как теперь убедились, и непромокаемая.
Сплав по Торжихе был экстремальным, стремительным, и довольно оригинальным. Нам сразу пришлось отказаться от нормального способа сплава. Вода в реке была мощная, камни на реке большие, ширина реки и глубина небольшие, манёвра на воде практически сделать невозможно. Если лодку навалит на большой камень или опрокинет, то её или унесёт, или сломает, выскочить из лодки времени не будет. Мы сели верхом на свои каяки, ноги устроили на деку сверху лодок, чтобы можно было быстро с них соскакивать, чальные концы от обвязки лодок положили рядом с собой, взяли вёсла и отправились вниз по реке. В сложные моменты, при навалах лодок на камни и прижимах к ним, мы соскакивали с лодок, хватали их за чалку, штевень, а чаще за ”очко”, и разворачивали нос или корму вокруг камня, или быстро оттаскивали их к берегу или за камень в суводь. Отливали из лодок воду, садились на них снова верхом, ноги на деку, и продолжали спускаться по реке. То, что мы поднимались по реке два дня, мы проскочили обратно вниз по реке за полдня. Поломок лодок у нас не было, оверкилей тоже, так что мы благополучно дошли до Исаковки.
Не доходя Исаковки, остановились на правом берегу у подошвы одинокой высокой скалы на перекус. Со скалы далеко открывался удивительный красивый вид на Исаковку и на Торжиху. Исаковка широким потоком ровно, но сильно текла с далёких гор к Енисею, широкими изгибами степенно изгибаясь между отрогами гор. Торжиха же, наоборот, торопилась, бурлила, пенилась, неслась бурным потоком с гор, извиваясь между курумников и успокаивалась, вливаясь в широкое русло Исаковки, Погода здесь была отличная, светило солнце и было тепло, а в верховье Торжихи по прежнему грозно нависали тучи, зацепившись за вершины гор. День был напряжённый и, войдя в Исаковку, мы встали на уютном, продуваемом от комаров низком островке. Исаковка здесь довольно широко разлилась, глубина была небольшая. Сухие дрова на островке были, а окружающая красота двух рек располагали нас к остановке и заслуженному отдыху. Поставили мы свою палатку, переоделись в сухое, расслабились лёжа в палатке. Володя вскоре сказал, что у него болит голова и его знобит, у него была температура. Он сильно расстроился, понимая, что нам нужно дальше спускаться по реке и продолжать мокнуть в холодной воде. Обычно в наших походах, как мы не мокли в холодной воде, особенно в межсезонье, бывало, и снег выпадал, когда мы в Карелии сплавлялись по рекам в начале мая, но никто не простужался и не температурил. Надо было лечить Володю, чтобы он всерьёз не разболелся. Я его успокоил, сказал, что к утру всё пройдёт, тепло его одел, уложил в спальник, напоил чаем, кажется с малиной или с малиновыми листьями и листьями чёрной смородины, которых здесь было достаточно. В горячий чай влил столовую ложку спирта и дал аспирин. Приготовил ужин, накормил его, и он успокоенный уснул. Самому мне было не спокойно.
Утром, действительно, всё было нормально и мы отправились дальше, вниз по Исаковке, к Енисею. Путь нам был знаком, течение быстрым, порогов почти не было и мы за два или три дня дошли до Енисея.
Енисей здесь шириной километра три, течение на реке приличное – километров 15 в час, Пока шли через Енисей, пришлось увертываться от какого-то большого теплохода, чтобы не попасть под него. Прибыли мы на ту же пристань, на тот же дебаркадер, откуда и начали свой маршрут. Шкипер спросил - хороша ли была у нас рыбалка, много ли рыбы наловили? Мы сказали, что вообще рыбу не ловили, Он сначала не поверил, потом заключил, - зачем вы тогда вообще сюда приезжали? Таких как вы, - добавил он, - и на реку нужно не пускать. – Такое вот резюме мы получили от бывалого шкипера, а мы думали, что мы всё же молодцы.
Мне нужно было заканчивать ещё не начатые командировочные дела в Красноярске, ждать теплохода нужно было несколько дней, и мы отправились в Красноярск - километров 300! по Енисею, на метеоре.
Пассажиров было немного, мы не плохо устроились и теперь снова, как пассажиры, любовались Енисеем. Погода снова была хорошая, остановок было довольно много и наше плавание по великой сибирской реке было хоть и продолжительным, но не утомительным

     Закончив в Красноярске свои рабочие дела, мы отправились по делам командировки в Минусинск, а так как дела у меня в основном были инспекторского характера, то, чтобы я не задерживался и не слишком инспектировал, нас любезно предложили свозить на машине в Шушинское. Занимались наши службы в Минусинске в основном экологическим контролем воды в Саяно-Шушинском заповеднике. Поэтому по дороге в Шушинское, мне предложили следующий раз попутешествовать по Саяно-Шушинскому заповеднику, куда обещали доставить из Минусинска и обратно забрать на вертолёте. Причём мне предложили самому показать на карте место, куда доставить, откуда и когда забрать обратно. Пробы воды в заповеднике им брать было всё равно где, поэтому им это было не в тягость. Предложение было чрезвычайно заманчивым, но, увы, набирала обороты пресловутая “перестройка” и денег не было больше не только на командировки, но и на зарплату. Подобные предложения были у меня и в Иркутске, где меня обещали на катере забросить в Баргузинский заповедник. В Алмаате зам. нач. центра, заядлый горный турист, обещал провести по Тянь шаню на оз. Иссык-куль, На Дальнем востоке обещали вызвать в командировку, чтобы помочь им наладить технику и устроить на отдых в отпуск в Уссурийской тайге. Столь заманчивым перспективам не суждено было сбыться по причине полного развала страны, отсутствия денег на элементарное проживание. Конечно, путешествия свои мы не оставили, но маршруты были в европейской части нашей необъятной Родины.
Шушинское нам с Володей очень понравилось. Там, кстати, прекрасный музей и мы позавидовали ссылке В.И. Ленина в эти замечательные места, с этой прекрасной природой и прекрасным климатом. В Минусинске, к слову сказать, растут прекрасные яблоки и выращивают лучшие в нашей стране помидоры – знаменитые, большущие, по килограмму весом - “бычье сердце”.
У меня оставалось несколько дней и мы съездили посмотреть “Красноярские столбы”. После нашего похода в 1988 г на плато Путораны и только что законченного похода, “столбы” не произвели на меня впечатления. Впечатление на меня произвёл наш отъезд из Красноярска. У нас были обратные билеты на самолёт, но наш большой походный багаж с нашими двумя каяками, вёслами, шлемами и прочим походным хламом, требовал дополнительных финансовых затрат, которых у нас уже не было. Сдавать билеты и ехать поездом уже не было времени и денег при этом всё равно уже не хватало. Наши походы приучили нас выкручиваться в разных ситуациях. При посадке в самолёт мы перед регистрацией распаковали свои каяки и раздали части их каркаса всей очереди, в результате чего, уже не с нас, а с пары человек в ней взяли дополнительную оплату за превышение веса багажа. После регистрации мы забрали свои вещи обратно. Было забавно смотреть, как половина оче-реди, приличные с виду люди, превратились в туристов.- курсант, например, нес вёсла, другие несли шпангоуты и прочие наши вещи (хорошие были наши советские люди). Мы благополучно долетели до Ленинграда и закончили наш необычный поход.