Нелитературное слово

 


 В пылу полемики Козлов обозвал Кузюкина нелитературным словом.
 -Я этого так не оставлю, - пообещал Кузюкин, - немедленно пожалуюсь начальнику.
 Начальник выслушал Кузюкина и спросил:
 - И как же он вас назвал?
 - Я не могу повторить, - покраснел Кузюкин.
 -Ну, а как я могу наказать Козлова, если даже не знаю, так сказать,
 состав его преступления.
 -Поверьте, - приложил руку к сердцу Кузюкин, - если вы услышите это слово, - ужаснётесь, волосы встанут дыбом.
-Ну, положим, мои волосы уже никогда дыбом не встанут, - провёл рукой по лысине начальник. – И потом я достаточно закалённый, много чего повидал на своём веку, напугать меня не так-то легко.
- Я не пришёл вас пугать. Я пришёл за справедливостью. Хамство должно быть наказано.
 -Хороший постулат, но, согласитесь, никаких санкций к Козлову я не могу применить, пока не буду знать, что же он вам сказал.
- Вы не можете, - тяжело вздохнул Кузюкин, – но и я не могу. Это настолько нелитературное слово, что мне его и произнести стыдно.
- Хорошо, - согласился начальник, - не произносите. Вот вам бумага. Напишите, как он вас оскорбил.
- О, нет! Подписаться под этой похабщиной?! Я, простите, не так воспитан.
- Патовая ситуация, - развёл руками начальник. – Пока я не услышу ушами или не увижу глазами, - сами понимаете...
- Я-то понимаю, а вот вы меня нет. Да это слово я и мысленно стесняюсь произнести.
-Видите ли, - мягко возразил начальник, - понятие «литературное», «нелитературное» очень условно, нет чётких границ его определения. Вот вы считаете это слово нелитературным, а Козлов, который его употребил, возможно, считает иначе. Мир литературы широк и разнообразен, она охватывает все без исключения стороны жизни, вторгается в самые заповедные уголки, для неё нет запретных тем...
-Послушайте, - раздражаясь, перебил Кузюкин, - мы не о том говорим. Я ведь не на литературный диспут пришёл, а с официальной жалобой.
- Вот и я о том же, - подхватил начальник. – Литература куда шире наших представлений о жизни. Я вот, например, вычитал в одной книге, очень, между прочим, интересной, слово: «трам-тара-рам». Как видите, не такое уж оно нелитературное.
-Ну и что. Мало ли что мне доводилось читать. Как-то на заборе я увидел слово: «трам-тара-рам». Что ж я теперь повторять его должен?
- Забор есть забор, - философски заметил начальник. – А я вот, например, слышал, как один депутат Государственной Думы обозвал другого депутата той же Государственной Думы словом: «трам-тара-рам». И знаете, - тот никому не пожаловался, в суд не обратился, в милицию тоже.
-Да, в суд он не подавал, - согласился Кузюкин. – Он в ответ обозвал обидчика словом: «трам-тара-рам», - я хорошо помню этот случай.
- Вот видите, - обрадовался начальник, - один сказал «трам-тара-рам», другой ответил «трам-тара-рам», - и ничего, никто не умер, оба живы-здоровы.
 -Сравнили, - хмыкнул Кузюкин. – Козлов ещё не депутат Государственной Думы, до таких слов он пока не дорос, а я наоборот, перерос, чтобы принимать в свой адрес подобные гадости. И оставить его хамский выпад без ответа я не могу.
 -Ну и ответьте, - беззлобно посоветовал начальник.
 -Вы что же, толкаете меня на адекватные, юридически неправомерные шаги...
 -Да никуда я вас не толкаю, - поморщился начальник. – Но раз вы требуете от меня принятия официальных, узаконенных мер воздействия, то и я в свою очередь требую конкретизировать, что именно вы инкриминируете Козлову. Иначе я бессилен.
 -Совсем бессилен? – с глубоко замаскированной иронией спросил Кузюкин.
 -Совсем, - повторил начальник. – Ничем не могу вам помочь.
 -Ну и не надо, - взорвался Кузюкин, встал со стула и вышел из кабинета.
Но вдруг дверь опять открылась, в неё просунулась голова Кузюкина
и громко, с издевкой, произнесла: «Трам-тара-рам!»
У начальника, откуда ни возьмись, волосы встали дыбом.