Нас утро накажет

"Нас утро накажет за шумную ночь,
Мы уснем, когда все пойдут по делам,
Когда солнце примется греть всех тех,
Кто даже почти не смотрел на него всю жизнь."
Пилот - "Нас утро накажет"

***

С ней меня познакомил мой друг. Точнее сказать, мой «любимый собутыль­ник». Стойте, стойте, вы не то сразу подумали. Сейчас все разъясню. Не то, что мы каж­дый день с ним вместе с утра до ночи напиваемся до невменяемого со­стояния деше­вым портвейном. Нет. Просто наша совместная дружба завязалась на одном из таких веселых событий. Вот и всё. С тех пор я его так и называю в шутку. Он не сердится. А так настоящее имя моего друга – Олег. Вот видите.
Но вернемся к теме.
С этой девушкой меня познакомил именно Олег. Он зачинщик всех событий. Це­лую не­делю он твердил мне о ней. Говорил, что у него есть одна знако­мая – художница, с ко­торой он хочет меня познакомить, мол «на всякие художе­ствен­ные темы погово­рите». И раз взбре­дет ему что-то в голову - так не отста­нет. То же самое про­изошло и со мной. При­шлось соглашаться на встречу.
Правда, Олег в одном всё-таки ошибался. Я не художник, как он себе пред­ставлял, в полной мере. Так «балуюсь» абстракцией и сюрреализмом. Всё только для себя. Все ра­боты аккуратно сложить в тетрадь и в ящик, а потом забыть.
Ну, так вот. Встречу, Олег назначил на воскресенье. Тяжелый день скажу сразу. Он заар­тачился с са­мого утра.
Утро. Проснулся, не выспался. Виной всему вчерашний день молодёжи, а я, как полно­правный представитель праздника, всю ночь гулял. И вот итог: спать хочется, го­лова трещит непонятно от чего и куча всяких дел, назначенных на се­годня. Правда, они-то и спали меня от «распада», загрузив на целый день по полной программе: прогулял, как следует, собак; вы­чистил, вылизал квар­тиру; приготовил съестное на несколько дней вперед. Ужас! Но не зря люди добрые говорят: тяжёлая, изнурительная работа помогает со­средо­точиться и застав­ляет не думать ни о чем другом, кроме неё самой. Так и было. Пока я це­лый день, как про­клятый, бегал по делам, решал различные вопросы, я и ду­мать забыл о пло­хом настроении и какой-то боли. Не до этого мне было. Обязан­ности важнее, да и вся моя утренняя хмурость затем прошла сама собой.
Так что, закончив все свои дела, я был официально готов ко встречи с моим при­ятелем, который кажется обо мне забыл. Ошибка! Ошибался я в этот день не раз. Вот это первый. Надо же с чего-нибудь начинать... Олег на самом деле ни­чуть не за­был о своём обеща­нии. Он просто сильно, как всегда, опоздал. Вот и всё. Ладно, это с ним бывает, и мы все при­выкли.

***

В восемь вечера ровно мы вышли.
На улице первым делом нас встретили лучи распалившегося солнца (+32). Что за погода! Жарко. На небе ни облачка. Лёгкий ветерок, словно редкий вид, вымер. Всё как бы движется в медленной съемки. Верная смерть сей­час идти. Но мы не струсили. К тому же, я еще не говорил, мы ведь крутые парни. Если присмот­реться...
Обливаясь ручьями пота, в потертых джинсах, рубашке, старых кроссовках и по­ли­нявшей кепке с длинными хвостиком волос, ведомый своим бесстраш­ным, в та­ком же со­стоянии, поводырем, я шел, как в бреду. Жаркую погоду я не люблю также как и холодную, которую ненавижу лютой злобой.
Лучшее время для меня это осень или весна. В это время года я могу даже нормально со­об­ражать, не то, что в остальные, когда хожу, словно загипнотизи­рованный зомби, только красивый...
Зной застилал мне глаза. Я не видел дороги. Я знал только одно: позади остался ро­димый дом, а впереди... военкомат.
- Почти пришли, - говорит рот друга.
Я ему верю.
- Уж, не в армию ли собрался меня добровольцем отправлять?
- Раскрыл все мои планы, - Олег смеется. – А вот и её дом. Вон, через дорогу, - ука­зала влево его рука.
Дом художницы был большим многоэтажным зданием, выкрашенным в бе­лый цвет. Оказалось, что он расположился совсем недалеко, всего две дороги перейти, от моего. Какие сюрпризы не преподносит тебе жизнь.
Я потряс головой, протёр глаза, хрустнул шейным позвонками и полностью при­шёл в норму. Пока я приходил в себя, мы уже подошли к дому. Затем быстро шмыг­нули в подъезд, поднялись на шестой этаж и нажали на кнопку звонка.
- Всё, - торжественно произнес Олег,
- Аллилуйя, - подхватил я.
Мы рассмеялись.

***

Подождав секунду, дверь распахнулась. На порог… вышла она...
Моё воображение сыграло со мной злую шутку. Вместо девушки в рабочем ха­лате, за­пачканном краской; волосами, собранными в пучок; кистью в руках и взглядом ото­рванно­сти от важней работы – такой образ витал у меня в голове до открытия двери – вышла дев­чонка – неформал. Кеды, мятые джинсы синего цвета, средний рост, круп­ное красивое лицо. От моего ожидания остались только: испачканные краской майка крэдлов, да пучок сине-зеленых волос. Бое­вая девушка. Нечто.
- Привет, привет! Я сейчас, - быстро нас обняла и убежала обратно домой, пе­реоде­ваться.
- Кэт. Так её зовут, - сообщил Олег, когда мы снова остались одни.
- Кошка, - протянул я.
- Все правильно, - похлопал меня по плечу. – Пойдем.
Мы направились ждать второго пришествия Кэт на балкончик. Точно такие же, рас­пола­гались на каждом этаже, надо было только обойти слева лифт и вот он. Любой мог зайти сюда и, например, покурить. От такой вседопущенности он выгля­дел не самым лучшим об­разом - расписанные стенки: « Punk/s not Dead»; «Агата Кристи»; «Я был здесь» и так далее - под ногами бычки от сигарет.
Кэт, в другом наряде: те же помятые джинсы, кеды, только вместо майки –топ и прическу в порядок привела, вернулась быстро.
Очередное знакомство и пошло – поехало. Обычный неформальский разго­вор: не­много об одном и обо всём сразу назы­ва­ется. Му­зыка, концерты, гопники, кино, красота, о жизни - всё как всегда...
Из этого всего я узнал немного важной информации о самой Кэт. Она на год младше меня, то есть ей 16; учится художественную школу и ри­сует всю жизнь. Также всякой мел­кой информации, по сути неважной. За этим заня­тием у нас про­шло где-то час два. Мы были высоко над землей на балконе, а внизу текла своим ходом жизнь, двигаясь неизменно вперед. Мы болтали словно ста­рые, за­кадычные друзья. Олег и Кэт часто курили. Так нас постепенно окружил коль­цом сиреневый дым, хорошо вид­нев­шийся в лучах заходящего солнца. Он медленно-мед­ленно кружил вокруг нашей компа­нии плотными облачками, не­спеша поднимаясь по спирали в небо. Как раз тогда я начал заме­чать, что время вроде на­чало растяги­ваться. Ты, ну не знаю, был быстрее времени, вне его ос­новного потока. Пока оно от­считало дня секунды, ты успевал прожить две или три. Такое ощущение охватило не только меня, но и Кэт, но она не подавала виду.

***

Зашло солнце. И вместе с ним ушел Олег, сославшись на усталость за день. Что он делал до того как зашел за мной раз так устал – неизвестно.
Стало холоднее. Задул так долгожданный днём ветер. Словно после захода солнца он смог получить свободу. Мы с Кэт пере­брались в подъезд на лестнич­ную площадку. Одни. Мы долго молчали, будто до этого наговорились на всю жизнь вперёд. Надо было что-то делать.
Вспомнив для чего меня сюда и тащил Олег, я решил вплотную погово­рить не о вся­кой чепухе опять, а об искусстве:
- А не могла бы ты показать мне свои работы, - начал я.
Кэт согласилась.
Она принесла мне целую кипу разнообразных листочков. Её работы были очень красивые. Не зря Олег так расхваливал их. Хоть и не было опыта, зато имелся свой стиль, своя техника. Я пролис­тывал одну работу за другой. Мой взор был прикован бук­вально к каждой, будь то черновой набросок или готовый рисунок. Сюжеты были разнообразны. Мне до такого расти и расти.
В основном в них присутствовала сама Кэт. На них жили тёмные, готические сцены, персонажи или свободные, раскрепощенные люди, парящие ангелы, на кото­рых она хотела походить. Только потом я узнал это. Вторая ошибка....
Нет, вам нужно знать правду. Правда в том, что меня, конечно, поразили кар­тины Кэт, но больше меня изумила воцарившаяся обстановка. Видно она так на нас по­влияла. Если тогда на балкончике и возникало ощущение замедления времени, пус­тоты вокруг, какого-то одиночества, то здесь всё достигло немысли­мых масштабов. Чувство отчужденности, будто мы не в этом мире, витало в воз­духе. Больше не было ни голосов с улицы, ни сигналов ма­шин. Мы тоже мол­чали.
Я сидел на грязном полу, прислонившись спиной к стене, рассматривая про­изве­де­ния Кэт. А она – напротив, на второй ступеньке лестницы, рассмат­ривая меня, не переставая ку­рить. К дополнению сей картины можно нарисовать сверху нас: лампочку, ватт так сто.
- Ты одна в подъезде стоишь, сигарета дымиться в руке, - промурлыкал я, на­ру­шая на­висшую тишину.
- Это кто? – откликнулась Кэт.
- Это? Это Сергей Галанин! – с гордостью ответил я.
- Классно. Ты прав, - она о чём-то задумалась. – Стало ещё тише, не замеча­ешь.
Я прислушался. Даже малейших отголосков улицы не стало. Мир, вне на­шего, вы­мер.
- Точно.
«Сколько мы уже здесь сидим?»
Я взглянул на часы:
- Ещё бы! Все разошлись по домам. Сейчас...
- Не говори! – перебила меня Кэт. – Не хочу знать. Не важно.
Я спрятал часы в карман.
- Да..., - вздохнула она.
Больше ни слова в течение нескольких минут. Работы Кэт закончились. Те­перь мы оба просто смотрели друг на друга. Вот же ситуация. Лучше не приду­маешь.
- Хорошо сидим, - надо было что-то говорить. – Ты да я и больше никого. Олег смылся и все давно спят.
 - Раз так, то готов ли ты сделать, чтобы время полностью остановилось. Чтобы мы с тобой сидели рядом здесь вечно. Готов? – в её словах это зву­чало как ульти­матум.
-Да, - не раздумывая, ответил я.
Кэт не удивил мой ответ:
- Не пожалеешь? – сказала она, словно играла со мной.
- Никогда, - но я ощутил, что это не игра.
Взгляд Кэт стал суровым, буравил меня. В глубине глаз сверкнули молнии.
- Лжец! – вскричала она, немного поддалась вперед. – Ты это специально!
- Что? – я встал в недоумении. – О чём ты?
«Ошибка! Ошибка! Я плохо знал Кэт. Она что-то задумала. Я же понял это. Идиот! »
- Глупец! Ты же знаешь, что так не может быть. Никогда! – Кэт вдруг за­трясло.
Я подошёл, сел рядом и обнял её за плечи. Сначала она пыталась вырваться, но я был сильнее. Тогда, успокоившись, она прекратила свои попытки и заку­рила. Наме­чавшаяся паузу я использовал, чтобы все хорошенько оценить, взве­сить:
«Нет, она не притворяется. Такие чувства изобразить никак нельзя. Что сей­час тво­риться у неё в голове? Что сейчас было не так? Я что-то плохо понял. Разговор».
«... сделать так, чтобы время остановилось...»
«... всю жизнь... рядом...»
Вспомнив эти слова, я сразу догадался, что к чему. Надо ей все скорее объяс­нить:
- Кэт, - она подняла голову и впилась в меня взглядом, - ты не права. Я гово­рил тебе правду. Наверно, то был единственный подходящий и верный ответ из всех. Верь мне...
- Значит... да? – глаза полны снова слёз, голос дрожит. Как тяжёло на неё смот­реть.
- Конечно! Ты сомневалась? – я обнял Кэт. – Я знаю, сомневалась, да и сей­час. Нет! Сейчас я уверен в своих словах. Честное пионерское!
- Не смешно, но я верю тебе..., - в голосе звучала правда.
Кэт положила голову мне на плечо. У неё совсем не осталось сил...
- Бедная моя....
Мы сидели на лестнице не шевелясь, прижавшись друг к другу, неизвестно сколько вре­мени. Кэт видимо спала: дыхание выровнялось, сердце перестало бе­шено сту­чать.
« Как она красива. Пусть спит».
Время окончательно замедлило свой бег. Сигарета в руках Кэт догорала чрез­вычайно мед­ленно, а табачный дым почти не двигался, гробовая тишина запол­няла все пустоты в пространстве. Мы совершенно одни.
«Может Кэт ошибалась, говоря, что мы с ней не можем вечно пробыть рядом? Чушь! Она была права. Всё окружающее нас в данный момент – иллюзия. Время не за­медлило свой бег, а даже ускорило его, чтобы помешать нам».
Мне стало невыносимо сознавать это. Я стал лучше понимать чувства Кэт. Надо что-ни­будь делать! Я осторожно, чтобы не разбудить Кэт, полез в карман за часами. На них вы­светилось 530 утра. Ничего себе!
«Мы просидели вместе всю ночь. Скоро рассвет. Плевать, что меня будут ис­кать. Надоело всё!.. Рассвет!!!»
Меня словно током поразило. Я стал будить Кэт:
- Просыпайся! Нам надо спешить! – говорил я и потряс её за голову.
Кэт подняла голову и открыла глаза.
- Рассвет. Скоро рассвет. Бежим, - не угомонивался я.
Я помог встать Кэт. Затем мы поспешили на балкончик.
«Вовремя! Успели».
Мы застыли на месте.

***

В этот самый момент на горизонте зарождался новый день. Набежавшие за ночь облака с явным недовольством отдавали свои позиции. Их повсюду прон­зали лучи солнца. Изра­ненные сильным противником они уплывали с позором по небу. Гигантский солнечный шар висел перед нашим взором и улыбался, ра­дуясь победе. Лишь только ветер ещё гулял на свободе, но возможно скоро и ему придется уйти.
- Посмотри, - я обратился к Кэт, - разве не прекрасно.
- Даже больше. Мне так никогда не нарисовать, - признала она невиданную по кра­соте мощь представшей картины.
Сначала мы с ней так и стояли, точно прилипнув к полу, не двигаясь. Потом я повернул голову и взглянул на Кэт. Волосы растрепались, глаза красные от слёз и недосыпания, вся в розовых лучах солнца.
- Жалко, что всё так скоротечно. Скоро солнце полностью взойдет и не бу­дет больше этой красоты. Будет, правда, другая. Ничего не вечно. Всё меняется. Таков за­кон. И ты не вправе его менять.
- Что тогда? – Кэт поняла, о чем я.
- Нельзя противиться этому. Надо принять как истину и всё.
Кэт повернулась в мою сторону, посмотрела на меня. Я взял её руку в свою и крепко сжал.
- Причем здесь мы?
- Притом, что нельзя останавливаться. Надо жить. Ты же сама мне об этом го­во­рила.
Мы молчали.
- Я боюсь. В этот момент было так хорошо, так прекрасно. Ты да я. Но дальше? Что дальше? Меня пугает неизвестность, - в ней страх глубоко засел.
- Что будет дальше нам не обязательно знать. Легче живется без этого, -я уже сам со­мневаюсь в своих словах. – В общем, не обращай внимания.
... Солнце во всю взошло на небесный трон. Воздух стал прогреваться. Его так при­ятно вдыхать грудью. Он, попадая в грудную клетку, отдавал тепло орга­низму и согревал нас из­нутри. Откуда-то появились ласточки. По небу разлета­ется их особая песня...
- Мне не легче. Мне страшно не из-за этого, - Кэт сдерживает слёзы. – Мне страшно, потому что мы не сможем быть вместе. Я всегда буду рядом с тобой, вспоми­нать эту ночь. Я буду жить воспоминаниями. А так нельзя.
- Ты права.
- Скажи мне. Все будет хорошо? Хоть когда-нибудь, - второй от неё ульти­матум мне.
Я мог сказать всего лишь одно – правду!
 - Не знаю. Не знаю... Прости… Возможно когда-нибудь! Сказок со счастливым кон­цом не бы­вает... Прости…
Кэт опустила взгляд.
... Всё! Наступил новый день!..
- Нас утро накажет за шумную ночь..., - я улыбался, но на душе было томно.
- Я знаю, - это «Пилот». Спасибо тебе, - Кэт меня поцеловала. – «Вот, милый мой. Вот и мы проща­емся с то­бой, тобой. Со мной осталась боль моя – подруга сердобольная. Ну что же де­лать мне с то­бой, тобой...» Я тоже знаю пару песен, - улыбка на её лице.
- Просто помни обо мне...
Мы обнялись, и я побрел один домой. Вдруг до меня донеслось:
-Но так приятно такие сказки слушать, - кричала Кэт вдогонку.
«Нет, так нельзя. Нельзя, дорогая, нельзя».
- Я знаю..., - крикнул я в ответ и побежал прочь, сломя голову,
спотыкаясь о ступеньки…
Тишина.
«Нас утро накажет...»
«Прощай!»

***

После приключившихся событий мы решили остаться друзьями. Часто ви­делись, но всегда не­долго… И никогда не оставались наедине... Боль была невыносимой. Каждый раз я, как дурак, вспоминал тот вечер и не мог себя простить поэтому…
Слишком больно видеть её...
Слишком больно находиться рядом...
Слишком трудно жить воспоминаниями...
Слишком многое-многое могло бы быть по-другому...
«Почему не бывает сказок со счастливым концом?»
«Почему всё-таки приятно их слушать?»
«Почему?»

(10.07.06.)