Несостоявшеяся карьера

Сергееву не везло на девушек. То ли он не разбирался в женской психологии, то ли, действительно, был не в их вкусе.
Но, если и случалось ему спросить девушку: "Не по пути ли нам?", - то ответ был всегда один: "Нет. Мне в другую сторону".
Если, стараясь польстить вкусу девушки и тем смягчить её сердце, он замечал, что она хорошо выглядит и у неё красивое платье, то та отвечала, что платье подарено мужем. Если же Сергеев замечал, что у девушки какие-то особенные глаза, то девушка отвечала, что глаза её имееют одну особенность - не замечать его, Сергеева.
В парке девушки смотрели сквозь него, как сквозь стекло. Если ему случалось присесть рядом на скамейку, то девушка начинала озираться, будто опасается за свою сумочку.
Или, манерно отвернувшись, не замечала его. Если же Сергеев назначал свидание, на него кроме него никто не приходил.
Однажды в автобусе он разговорился с одной такой. Дело кончилось тем, что он заехал с ней на окраину, к черту на кулички, и не сказав "до свидания", девушка скрылась в подъезде. Автобусы обратно уже не шли, но, к счастью, Сергееву удалось проникнуть в то парадное, где его оставила девушка, и там заночевать.
Но вот что странно, перед соревнованиями(а Сергеев был боксер), когда он по долгу сторонился девушек, они как будто прозревали. И им становился нужен именно Сергеев.
Перед областным первенством он вышел подышать свежим воздухом. И на трамвайной остановке увидел Её. Он кожей почуял, что с этой девушкой можно заговорить. Она стояла, такая высокая, и смотрела на Сергеева черноватыми, такими углублёнными глазами. Он подошел и с ходу спросил, как проехать на выдуманную им улицу. Но оказалось, что девушка живёт именно на этой улице. И девушка взялась его проводить. По дороге, не сговариваясь, свернули в парк. Она водила его по аллеям и не отпускала от себя. "Может, это то, что случается раз в жизни?", - по неопытности подумал Сергеев и никак не мог прервать высокие рассуждения девушки о звездах, о любви, о бренности всего земного.
Но около пяти утра её словарный запас всё-таки иссяк, когда они остановились возле высотки, врезавшейся в ночное время, она на прощанье махнула рукой, бросив: "До завтра!" И упорхнула в подъезд.
Сергеев вернулся в гостиницу по трамвайным путям, когда все уже встали.
На взвешиваньи он выглядел так, что Баталов, легковес из их команды ляпнул: "Не трусь. Всё обойдётся".
Но на ринге никто не узнавал Сергеева. Это был уже не Сергеев, а половина его, если не сказать, четверть. Противник, напуганный громкими титулами Сергеева, постепенно пришёл в себя, и бой пошёл на равных. Сергеев чувствовал себя лапшой, часто промахивался, терялся.
Зал свистел, улюлюкал: "Бей перворазрядника!"
Когда бой закончился, Сергеев ушёл в себя. Тренер решил, что он перегорел на тренировке, но ему заметили, что видели Сергеева в парке с девушкой. И тренер едва не учредил самосуд.
А среди ребят расползлась молва, что Сергеев бабник. А так как его девушек никто никогда не видел, молва усилилась. Все ребята были на виду. А Сергеев скрывал отношения. Это интриговало ещё больше.
Перед финальным боем на первенство области Сергеев решил успокоиться, уединившись на природе. Он приехал на край города и пошел по трамвайным рельсам как в детстве, когда на спор надо было пройти как можно дольше, не оступаясь. Слушал стрекот кузнечиков в незаметно накапливающихся сумерках. Вдруг поднял голову и увидел железнодорожную будку, а рядом стрелочницу, милую девчонку с доверчивой улыбкой на лице. Как-то само получилось, что они разговорились как давние знакомые. Сергеев зашел к ней в будку. Притом замечу, что боксеров за семь дней нельзя подпускать к девушкам. Они должны быть злые, как гончие псы. Так их воспитывал тренер. Но бой был только завтра. А девчонка, вот она, рядом. И может быть, таких припухлых губ, такого доверчивого взгляда больше никогда не будет. И Сергеев приник к этим губам. И чем сильнее хотел оторваться от этих губ, тем сильнее ощущал притяжение. Расплата ожидалась только завтра.
Утром приплелся в гостиницу с потусторонним взором, с припухлым ртом. Тренер, у которого внутри всё клокотало, старался выглядеть спокойным. Тренер знал Троезыкова, соперника Сергеева, и считал, что тут лучше выразит обуревавшую его ярость. На ринге у Сргеева в мозгу мелькнуло, что перед ним не Троезыков, а Троеруков. Тот доставал его везде. Удары, неожиданные, как вспышки молнии, мелькнув как тень, оседали в голове. Троезыков жестоко терзал Сергеева, гоняя его по углам, но как все невезучие в любви люди, Сергеев был изворотлив. В голове шумело, и цель была одна: выжить. И хотя ему здорово досталось, но нокдауна он избежал. Хотя за любовь расплатился сполна.
Пришел в себя только в поезде. Ребята с ним не разговаривали, потому как подвёл всю команду. Сергеев лежал на верхней полке и читал Шекспира. У которого, так же как и у Сергеева, тесно переплетались любовь и трагедия.
После соревнований как отрезало. Ни одна девушка даже не смотрела в его сторону. Сергеев пускался на хитрости, пытаясь представить себя перед соревнованиями, но девушек обмануть не удалось. В общем, не клевало.
Перед первенством пяти городов Сергеев пытался сбросить вес, чтобы войти в более лёгкую категорию. Он почти не ел, не пил воды и после парилки еле волочил ноги. Теперь по приказу тренера ребята вели слежку за Сергеевым, чтобы он, как водится, не сбежал накануне соревнований.
"Теперь-то со мной ничего не случится", - думал Сергеев с надеждой.
Он без пиджака выскочил на балкон, посасывая леденцы, чтобы не чувствовать голод. И тут увидел Её!
Она стояла внизу, темная, властная, и пристально смотрела на Сергеева. Спросила Сергеева: "Время не подскажите?"
Он ответил, что что-то около шести. Она поинтересовалась, глядя с прищуром снизу вверх: "А вы не у нас на заводе работаете? Что-то мне ваше лицо знакомо?"
"Не-нет, - поспешно ответил Сергеев, - я учусь".
"Ну что ж, тогда сходим в кино? - сказала женщина, - а то я тут одного человека ждала, а он не пришёл".
Сергеев было залепетал, что он боксер, что у него завтра соревнования и запрещено отлучаться из гостиницы.
"Ну что ж, докажи, какой ты боксёр", - с чувством сказала женщина. И Сергеев не выдержал - такая женщина! Спрыгнул с балкона прямо в её объятия. С надеждой думая, что только кино, и всё.
Вернулся Сергеев под утро, пошатываясь и избегая взглядов товарищей. Во втором раунде Сергеев подскользнулся и от своего удара сам же рухнул на настил. С облегчением чувствуя, что встать у него уже нет сил.
Так он и лежал, отдыхая, пока судья отсчитывал положенные десять секунд, завершив счет громким: "Аут!"
С тех пор прошло много времени. Сергеев так и не стал классным боксером. Но, когда говорят о любви, он загадочно улыбается. И вспоминает те три боя.