сюрприз

Сюрприз
Рассказ-быль

И не надо делать такие дикие глаза. Ну да, сказал. Не пошутил, нет. Какие тут могут быть шутки. Я серьёзно. Я всё понимаю. Причём тут Библия? Это ты «Песнь песней» вспомнила? Нет!? А что? Какие-то сожжённые города? Какие, на хрен, города? Ты же Стасика совсем не знаешь!
Да, разговор с мамой не получился. За сердце держится – лекарство пьёт. Говорит, задыхаясь: «Хорошо, ещё отец не знает!» А знать-то вообще ещё и нечего. Мои отношения со Стасиком тогда только разворачивались. А я с дуру хотел маму порадовать. «Хочу, - говорю: жениться на Стасике». Нет, хорошего человека в семью взять, мне тут брезгливые гримасы корчат. Впору самому расстроиться. Я же такой впечатлительный, натура тонкая, хрупкая. Пойду к Стасику, обниму крепко-накрепко, посюсюкаем. Только не на улице. И потом у нас Средняя Азия, не Европа. Там хорошо. Лежи себе на лужайке в каком-нибудь Гайд-парке и забавляйся сколько твоей душе угодно, никого это не трогает. А тут нравы просто дикие какие-то. Как-то в заброшенном парке старичок на нас наткнулся. Сидим, главное, лобиками целомудренно приткнулись. Вспомнил, видимо, будёновец молодость – позавидовал, и давай своим бадиком, как саблей вертеть. Так что места надо искать более уединённые. Вот недавно за город на великах съездили. Прекрасненько. Там земснаряд у речки гравий выбирает. Получаются озёра. Вода из этих озёр назад в реку перетекает, образуя на своём пути мелкие песчаные лужицы, тёплые-тёплые. А мы догонялки затеяли. Где воды по колено, а где и по пояс. Горячий песок, брызги выше крыши, щенячий восторг… Есть взаимопритяжённость, но всё ещё неловкость какая-то нас сковывает. Утомились мы маленько – друг друга-то в лужах валять. Стасик в воде по грудь – волосы от песка отряхивает. Я подныриваю к ногам, держусь за бёдра упругие, чтобы не всплывать, и чуть выше коленочки покусываю… В итоге – нос разбит. И чего же дёргаться – я же любя. В журнальчике вот пишут, что покусывания очень возбуждают. Видно, ещё надо знать, что конкретно прикусывать. Будем уточнять.
Иду, значит, к Стасику, а там аллергия – сыпь от цитрусовых по всему телу. Сидит без брюк, в рубашке клетчатой. Ножки, в дымке тёмных волосиков, под себя поджаты. Заворачивает рукав и показывает сыпь на предплечье. Пододвигаюсь – шершавая на ощупь – сыпь эта. Выше колена – ни волосиков, ни сыпи. Сажусь на пол. Как загар-то быстро сходит – веночки зеленоватые из под кожи просвечивают. Кусать не решаюсь… Щека чувствительнее ладони… «Ну хватит колоться. Бриться надо чаще». – мягко отталкивая, куражится Стасик. А в глазах поволока, губы дрожат… аллергия. Я же понимаю. Не буду сегодня доставать. Меня в горы, в Дом отдыха позвали. Я и Стасика с собой прихвачу. Может там, на природе, на этот раз… мы станем ближе друг другу… Будут два друга и сюрприз. Что за сюрприз такой – ни один, ни второй – никто не колется. Не люблю неожиданности, а Стасику в прикол. Мне даже показалось, что согласие на поездку получено именно из-за этого, будь он не ладен, сюрприза. Даже как-то в горы расхотелось…
Дом отдыха называется. Там-сям стоят двухместные домики, и возле каждого большая тахта – деревянный настил на ножках. Мы со Стасиком подъехали позже остальных, к ужину. Было ещё светло, но у домика уже горел костёр. Игорь вышел на встречу, подмигнул нам и загадочно прошептал, показывая в сторону костра: «А вот и сюрприз!» Я увидел Олега и… и двух незнакомых девушек, обхвативших гладкие валуны видавшими виды, дряблыми ягодицами. «Что это?» – недовольно спросил я. «А ты что сам не видишь – бабы» - немного растерянно отвечает Игорь. Мы со Стасиком недоумённо переглянулись. Вот так сюрприз – бабы! Фу, какая мерзость! Ну знакомимся, ну связистки… да хоть гимназистки… Нет, я понимаю, и девушки есть ничего – короткостриженные, широкоскулые, плечистые, мускулистые… хотя… хрен редьки не слаще. А эти… каждой чуть за двадцать, а какие-то обе поношенные. Значит будет море спиртного. Ага, море. Третья их подруга так и не доехала Конечно, больно нужно ей в какие-то горы. С сумкой водки, вина и пива ей везде рады. Одна, Света, кажется, пошла на речку посуду мыть и меня с собой потащила, коза. Ещё ничего не поняла, персонаж «Сатирикона». Вежливо иду следом. С камушка на камушек прыг-скок – своим обвисшим курдючком потрясает. Посуду не разбей, чучело неравномерно набитое. Под ноги свои кривые смотри – уже темнеет. Присела у воды – бокалы полоскает. Это же надо так выгнуться. Так бокалы тереть, чтобы всем телом, словно пудингом, поигрывать. Тьфу, какая гадость! Я в сторонке, отвернулся даже. Как чувствовал, как чувствовал – Стасик уже тут. Обнялись, поцеловались и пошли к костру. Обыденно как-то всё получилось… Эх, Света, Света, говорил же не разбей…
Пьём чай, пытаемся шутить. Без водки даже разговор не клеится. Связистки какие-то убитые, глаза прячут, друг к дружке жмутся. И явно Стасика не переваривают. Рассказываю, как в армии старшина-хохол, протягивая мне свои сапоги, просил: «Шоб блискали як у катаяца». Так и не понятно, как же блестят сапоги у китайца. Всем смешно. Особенно убогой Свете понравилось. Усиливаю эффект. Вру как на учениях с машины ракету стряхнули и мне она стабилизатором между ног попала. Хорошо завернул. Только у Стасика лицо встревоженное.
«Сюрпризы» зашли в домик, вынесли одеяла нам на тахту и закрылись. «Спокойной ночи, придурки!» Олег и Игорем чего-то потоптались у дверей и опять сели к нам со Стасиком, к костру. Видок у них был ещё тот, глупый, надо сказать, видок. Мы со Стасиком так покатились: «Вот так сюрприз! Для кого сюрприз?!» Иду за соседний домик, что метрах в двадцати-тридцати, отлить немного чая. Попутно встречаю соседей: «Добрый вечер». Они ходили за наш домик – ужин был, видно, плотный – связистки потом утром о каких-то клокотаниях и всхлипываниях: «Ой, хорошо» за стеной, рассказывали.
Возвращаюсь к костру. А тут разврат какой-то. Олег, скотина, Стасика полуобнял и что-то на ухо нашёптывает. А Игорь невменяемо картошку на углях палочкой пытает. Толи не нажрётся никак, толи не знает чем заняться. Спокойно! Олежка не такой, Олежка не должен… Олежка друг… Ничего, ничего – лёгкий флирт – это не страшно. Стасик зевает, встаёт и потягивается, поправляет свитер, подтягивает джинсы и предлагает: «Давайте спать». Легко сказать: «Спать». В таких компаниях я ещё не спал. Да и связистки к окну в домике ушами прилипли, не иначе. Ночью в горах, даже летом, достаточно холодно. Так что эти четыре одеяла, хоть и квадратные какие-то, очень кстати. Ложимся, конечно, не раздеваясь, каждый под своё одеяло – Олежка, Стасик, я , Игорёк. Стасика не беспокою. Друзьям сегодня облом, а я как эгоист, на их глазах, буду со Стасиком шуршать? Нет. Сверчки прямо озверели и комары барражируют. Не спится. И, похоже, не мне одному. Олежка сел к потухшему кострищу, едва различимому пепельно-розоватому пятну на земле. Закурил. Я неохотно вылез из-под одеяла и тоже примостился на ещё тёплый камень у бывшего костра. «У тебя со Стасиком серьёзно?» - вполголоса, почти шёпотом спросил Олежка. «А что?» – насторожился я. «Да вот, раз ты не это… может я попробую раскрутить». – попросил Олежка. Удивился я такой наглости. Я ради него, можно сказать, и не трогаю, а он у меня на Стасика разрешения спрашивает. Обалдеть. Ухмыляюсь только: «Попробуй». Друг тут же бросил сигарету и проворно полез на тахту. Слышу его голос: «Холодно под одним одеялом. Давай два соединим – теплее будет». Ясно, что не с Игорем он так воркует. На тахте чувствуется движение. Курю третью – пусть, наконец, улягутся. Залезаю под своё одеяло. Они, похоже, не только одеялами объединились. Тут и луна из-за тучки появилась, даже Стасикино лицо различаю. Да и как не различать. Они лежат на расстоянии максимум двух ладоней от меня. Стасик лежит на боку и на меня пялится. Какое бесстыдство – хоть глаза закрой. Олежка там позади всё пристраивается, сопит, пришёптывая: «А так нормально? А так удобно?» Целует Стасика в шею (укуси), теребит волосы. Вижу по одеялу – полез под свитер. Стасик мне подмигивает. И я невольно тоже. Олежка чуть приподнялся и тоже подмигнул. Господи, какие города, тут тахту жечь надо. Игорёк добросовестно имитирует сон. Я встал покурить. Даже пепелище остыло – символично. За домиком померещилось какое-то движение. А вот сверчки заткнулись – тоже прислушиваются. Опять укладываюсь. Стасик не спит. Какой, однако, неугомонный Олежка. Прикрываю веки, а сам секу – меня это тоже немного касается. Наблюдаю по одеялу – что-то мой дружок со стасикиной молнией на джинсах завозился. У Стасика открылся рот, закрылись глаза – справился. Чего-то там стягивает. Игорь переигрывает – ударился в храп. Ладно хватит… Я привстаю на локоть: «Слышь, Олежка, чего ты там снять не можешь? Могу помочь!» Игорёк откровенно расхохотался. И в домике заржали, и за домиком. Это рассвет, дамы и господа. Никто и не спал. Все ждали развязки. И она наступила, для меня, во всяком случае. Да, это сюрприз, Стася, Станислава, а по-смешному Стасик. Некрасиво она поступила, правда, Олежка!