Три богатыря 1 часть1

ТРИ БОГАТЫРЯ +1
Типа эпиграфы:
Итак, собратья по несчастью,
Мы все обижены творцом:
Началом книги, средней частью,
И уж, тем более, концом!
Ему казалось - крови мало,
Он всех убил, кого успел.
Мы умирали как попало
За кучу злых и добрых дел.
Тэм Гринхилл «Мы ненавидим творца»

“Нам не слід боятися влади – це влада нас боїться!
Наша Україна та Віктор Ющенко!”
“Дитячі долоні в надійних руках!
Віктор Янукович!”
Предвыборная реклама Украины 2004 года.

Тебе конечно же хочется услышать какое то начало, ну значит придется мне притянуть это самое начало за уши.
Как там оно в начале было то, ах да:
-Расскажи Гамаюн птица вещая как посажен был Ирий в Рипейских горах? Пекло как под землей оказалось? Заселилась как поднебесная? Как родились бессмертные боги?
-Ничего не скрою, что ведаю...
 Опустились Сварог со Сварожичем вместе с Черным Змеем, запряженным в плуг, вниз на землю со свода небесного.
 Видят – вся Земля с кровью смешана, капли крови на каждом камешке, горы перьев везде рассыпаны. По велению Рода небесного, по хотенью-желанью Сварожьему – там, где перья вороньи рассыпались, встали горные кряжи Рипейские, там, где падали соколиные груды золота залегли в горах.
 И тогда Сварог со Сварожичем стали Землю плугом распахивать. Там, где борозды были проложены, потекли там реки глубокие: тихий Дон, Дунай и могучий Днепр.
 Ну вроде бы вот так было.
 Но события, о которых поведаю, произошли значительно позже вышеописанного, сотворения мира то есть и значительно позже всемирного потопа, вызванного Дажьбогом – победителем Кащея, прикованного впоследствии цепями к скале где-то в горах Кавказа. Ты наверно полагаешь, что убить Кащея было не так уж просто даже для бога бессмертного, нет, сие было сделано дабы сдержать его последующую инкарнацию, грозящую гибелью всему божеству словяно-орийсккому, согласно каком то там предсказанию, что значительно позже описанных событий и случилось. Не спеши поправлять меня, мой друг, и менять буквы в написанных, как тебе кажется, неправильно словах. Ибо тобой руководит лишь неведение, спровоцированное демонами дасу, которые подчинили себе уже почти весь мир, и мы сегодня последняя хрупкая защита на пути их глобального всевластия. Да, да именно орийская от слова «ораты», заниматься земледелием значит.
 Но вернемся к нашему повествованию. В дасуни, тогда еще такой далекой строилась и распадалась, меняла богов и царей Великая Римская Империя, отравляя все народы попадавшие под ее власть своим злом, нарушаяяя порядок который мы все время пытались создать по завещанию отца нашего Богумира – прародителя племен славянских. А на наших землях на берегу Днепра могучего строился великий град Киев. Тогда как раз скончался по непонятным причинам холуй и лизоблюд византийский князь Кий. Сейчас понятно многие считают, что именно его именем назван Великий Киев, ну что же, ваше на то неоспоримое право, ничего это не изменит, хотя по правде сказать было совсем наоборот. Византия, желая сохранить свой протекторат, сделала ставку на его малого сына Ревия, а временным правителем по их замыслу должен был стать наставник будущего князя Симон, грек по происхождению. Сейчас то каждому понятно, что Симон он же Шимон был далеко не греком но для нас это опять таки ничего уже не изменит. Но не сбылись планы такие. Щек, кто это надеюсь пояснять не надо, решил присвоить себе титул князя киевского и в последствии передать его своему сыну, рожденного ему сестрой Лыбидью. Естественно был еще один претендент, но он объявился чуть позже, уже после того как сгорели княжеские палаты, а вместе с ними Ревий, его наставник Симон и пожилая княгиня. Люди естественно вздохнули с облегчением, как никак перешел в руки Карны весь род предателя, и приняли Щека как посланного богами князя и освободителя от навязанной чужой культуры. Но простодушным людям было не понять с какими силами началась война. На политическую арену вышел еще один представитель династии – Хорив. Он как раз и был тузом в рукаве византийских игроков, ну если и не тузом то валетом как минимум. Потомков мужеского пола третий брат не имел, а посему и претендовать на правление не мог, но при поддержке окружения бывшего князя нанял войско чужеземцев из племени лигийского, такоже северян пригласил, соблазнив их золотом византийским. Так началась смута на землях наших, которая неизвестна сегодня почти никому. Ничего удивительного в этом нет, все сейчас знают легенду о боге времени Хроносе, который проглатывал своих детей. Так исчезло многое в бездонных глубинах времени. А многое уничтожили служители Хроноса - хронисты, летописцы то есть историки. Но довольно о политике, друг мой, ибо от нее у кого угодно крыша съедет. Впрочем снова заболтался я.

 Посреди поляны, вокруг камня, который был примерно два локтя в высоту и локоть в диаметре стояли, взявшись за руки четверо мужчин, одетых в серые одежды с капюшонами, что не позволяло полноценно разглядеть их лица. Один из них откинул капюшон, на свет показались длинные спутанные седые волосы, беспорядочно спадающие на сутулую спину, и заговорил ломающимся старческим голосом, его речь часто прерывалась приступами кашля:
 -Последний богатырь земли нашей погиб, в эту ночь начинается переход, мы должны позаботиться…
 На той же поляне, на лежащем недалеко от камня бревне сидел мальчик лет десяти и с восхищением и любопытством глазел на верховных жрецов самого древнего на этой земле культа, на хранителей знания древних Ариев. Ему, по смерти старика надлежало занять его место, стать четвертым. Трое других участников этого действия, стояли смиренно склонив головы, и внимали речам старшего. Их мысли развивались примерно в одном направлении и озвучить их можно было приблизительно так: «Когда же ты заткнешься хрычевка старая, давай уже скорей получай свое откровение и за дело будем приниматься. Блин, и мясо в мешках совсем остыло, а костер здесь разводить нельзя, нифига здесь не подогреешь, придется холодным жрать. О, ну наконец то, сейчас еще про чистое сердце и помыслы да наверно будет закругляться». Впрочем о том, что в данный момент три жреца являются единомышленниками никто из них не знал, ибо в таких мыслях они боялись признаться даже себе, но совладать с ними не могли. Старик подавив очередной приступ кашля, продолжил:
 -…подберем же достойных, чистых сердцем и помыслами.
 Теперь уже трое остальных жрецов откинули капюшоны. Один из них имел светлые волосы, подстриженные на уровне бровей, двое других были похожи друг на друга как близнецы и имели аналогичные прически с той лишь разницей, что цвет волос был черным. Старик выразительно посмотрел в глаза одному из черноволосых и сказал:
-Ты отправишься на запад и приведешь троих новых – обратиться к нему по имени старый жрец не мог, поскольку ни у кого из участников данного действа имен просто на просто не было.
Молодой жрец почтительно поклонился и вся компания, рассевшись на бревнах принялась развязывать мешки и быстро ужинать остывшим мясом. Затем молодой черноволосый жрец стал напротив камня, воздев руки к небу и, постояв так немного, как бы в нерешительности наклонился и коснулся лбом камня. Затем резко сделал кувырок через камень, в процессе кувырка совершилось превращение, и на землю он приземлился на четыре лапы, превратившись в волка черного. Волк втянул носом воздух и кинулся в чащу леса в западном направлении, быстро набирая скорость недоступную ни для какой лошади. Мальчик, широко раскрыв глаза, взглядом проводил зверя затем резко глянул в небо и изумленно воскликнул:
-Луна неполная!
-Что сынок? – старик подсел к мальчику, обняв его.
-А разве… месяц неполный… он в волка.. только… полнолуние
-Нет, сынок, кто тебе сказал такую глупость? Да, несведущи люди наши стали страшно даже… времена тяжелые будут
-Когда это наши люди были сведущи? – усмехнувшись спросил второй черноволосый жрец
Старик холодно взглянул на него, но ничего так и не сказал.
-Вы умираете! – мальчик резко отпрянул от старого учителя.
-Мы все умрем – мягко сказал старик, вновь обнимая мальчика – затем кивнул на светловолосого жреца, сказал мальчику – иди с ним, пора продолжать обучение.
Мальчик поднялся, старик слегка подтолкнул его в спину. Светловолосый жрец и мальчик исчезли с поляны. Старик повернулся к оставшемуся жрецу, который со скучающим видом рисовал палкой на земле замысловатые узоры.
-В этом столетии на Кавказ за земли карлов отправишься ты, как того требуют наши обязанности пред древними…
Глаза жреца возбужденно заблестели.

 На опушку леса выбежал здоровый черный волк, принюхавшись он направился в сторону огороженного частоколом поселения, которое виднелось недалеко. Обостренный волчий слух тяжело воспринимал громкое пение, доносившееся оттуда. На бегу он совершил невероятный для такого большого и тяжелого зверя трюк – сальто назад, в результате чего превратился в невысокого мужчину в серой рясе, в котором местные жители без труда узнавали старшего жреца арийского культа. Ворота были распахнуты настежь, справа от ворот лежала на земле совокупляющаяся парочка, ни девушка в задранной выше пояса сорочке ни ее бородатый партнер не обратили внимания на появление чужака. Жрец с сожалением оторвал взгляд от такой живописной картины, и кинув взгляд на ярко красное садящееся солнце, вошел в деревню, невольно задумавшись о назначении частокола, поскольку и в самой деревне на него внимания никто не обратил. Деревня состояла из двадцати деревянных хат. Большинство жителей деревни собрались на небольшой площади посреди деревни, образовав подобие круга, в центре круга кипел кулачный бой. Бой шел без правил и заумных приемов, его техника была чрезвычайно проста: два неуверенно стоящих на ногах здоровых детины лупили друг друга по лицам, вся хитрость заключалось в том, чтобы выдержать удар противника и затем как можно сильнее двинуть тому по лицу. Силы были явно равными, а поэтому скорой кульминации не предвиделось. «Эти двое годятся» - подумал гость, оценивая профессионалов кулачного боя. Остальные жители деревни сидя у костров нескладно орали песни, другие пытались плясать, что не очень то получалось из за значительной дозы спиртного. К жрецу подскочил паренек и сунул ему в руку деревянную исходящую пивной пеной полную кружку, и тут же кинулся дальше плясать, увлекая в танец плохо стоящую на ногах девушку. Служитель культа древних Ариев бросил кружку в сторону и, безошибочно определив дом старосты, направился к нему. Зайдя в просторную хату он увидел пожилого человека который склонился за столом над деревянной кружкой.
-Пане войче – начал он разговор в привычной манере, но войт оборвал его громким ржанием ( назвать это смехом либо хохотом было нельзя при всем желании).
Затем староста отодвинул от себя кружку, накрытую деревянной крышкой и имеющую по бокам два отверстия, в которые под углом были вставлены трубочки из камыша. Он вытащил из под стола небольшой пучок травы и широкой мозолистой ладонью растер его по столу затем собрав со стола жменю растертой травы снял крышку с кружки бросил ее туда, из стоявшего рядом кувшина капнул туда же пару капель какой то вязкой жидкости и закрыл кружку. После зажег соломинку, или что то в этом роде от стоявшей на столе сальной свечи, сунул ее в одну из камышовых трубочек и резко припал губами ко второй трубочке. Подобные операции мозолистым натруженным рукам давались с трудом. Откинувшись на спинку деревянного стула, староста резко выпустил дым из легких и снова зашелся идиотским ржанием.
 Огорченный результатом разговора жрец вышел во двор, где к нему сразу же подскочил недавний участник кулачного боя и резко сунул ему кружку. Жрец попробовал отстранить ее двумя руками, но его доброжелатель сгреб обе руки в свою здоровую лапу а второй влил содержимое кружки служителю арийского культа в рот. Тот не ожидая подобного развития событий молча проглотил.
 Пробуждение было мучительным. Обретя способность осознавать происходящие он обнаружил что лежит на земле, каждая попытка пошевелиться отдавалась сильным ударом в висках, открывать глаза было еще тяжелее вокруг как в калейдоскопе плясали самые разнообразные яркие, ослепительные картинки, постепенно складываясь в единое целое. Наконец служитель древнего культа осознал, что уже утро, что он лежит посреди деревни и его плотной толпой обступили ее жители. Подробности событий минувшей ночи в памяти отсутствовали.

 Телегу трясло невыносимо, поскольку дорогой пользовались редко. Особенно тяжело переносить тряску было одному из ее пассажиров, следы алкогольного отравления никак не желали пропадать, несмотря на то что добродушные жители деревни попотчевали его каждый своим средством от похмелья. Человек в серой расе в очередной раз хлопнул по спине возницу – светловолосого молодого паренька, и простонал:
-Долеслав – получилось на редкость жалобно, телега остановилась, после чего он перегнувшись за край телеги, в очередной раз выплеснул содержимое своего желудка, и жестом велел продолжать путь.
Колеса телеги в очередной раз увязли в грязи тогда два других пассажира, вчерашних участников показательного мордобития в деревне, быстро спрыгнули на землю и подтолкнули.
-Вас бы сюда вместо моей лошади запрячь быстрее бы доехали… – Долеслав повернулся с ехидной улыбкой.
-Не ори так – прервал его владелец серой рясы, сильно сморщив лицо и ухватившись за виски.
Остальные спутники не сказали Долеславу ничего из того, что собирались сказать, молча запрыгнули на телегу. Телега покатилась дальше. Наконец один из них, самый высокий, по имени Дубыня, нарушил молчание:
-Господин… а… это… ну как его… это самое… вы… ну
-Ты можешь разговаривать со мной словами, а не междометиями? – опять хватаясь за голову процедил жрец.
-Ну это… Господин эээ… как вас величать то? – разговор с этим человеком шел тяжело, обычно толковый на язык Дубыня уже жалел, что затеял его он взглянул на своего друга Ясыню в надежде на помощь, но тот лишь отвел глаза в сторону.
-Это не существенно как величать, но вы будете называть меня Учитель.
-Ага… это… так вы правда… ну этот… ну ведун?
-Можно и так сказать, но давай все объясним когда прибудем на место – слова ужасным эхом отдавались в голове.
-Та не я это… честь большая говорить с самым могущественным человеком на земле со старшим ясновидящим - Дубыня сам удивился как получилась такая длинная и цельная фраза.
-Я не старший ясновидящий и у нас нет старшего мы все равны на матушке земле нашей – жрец автоматически ответил заученную для подобных случаев фразу, так как его мысли беспорядочно бродили в голове и мешали сосредоточится чтобы применить свое знание для самоисцеления.
-А вчера вы с крыши кричали, что когда старик загнется, а это вот, вот случится вы станете главным – бросил через плечо Долевлав.
-Сдержи свой поганый язык, не то пожалеешь – крикнул жрец и резко направил руку с растопыренными пальцами в сторону возницы. Долеслав выпустил вожжи и свалился бы назад на телегу, если бы Ясыня резко не подпер плечом ему спину - не думай что если староста навязал тебя мне как своего сына я буду терпеть твои дела – это усилие окончательно измотало жреца и он со стоном повалился на сено расстеленное на телеге.
Долеслав повернулся, он был весь бледный, пот обильно стекал по его лицу, из носа тонкой струйкой сочилась кровь, капая с подбородка, ничего не сказав он спрыгнул, с телеги остановил лошадь подобрал с земли вожжи затем залез назад и, стеганув гнедого, направил телегу дальше.

-Куда все таки поедем? – Долеслав повернулся к своей спутнице, их лошади двигались размеренным шагом, почти синхронно, что позволяло ехать, держась за руки.
-Не знаю, да и какая разница, наши племена это большое стадо тупых баранов, ты да я проживем среди этих наивных животных, не зная забот, ты уже сделал все, что хотел?
-Нет. Я хотел убить тебя. Помнишь?
-Но не убил. А серьезно, если бы на моем месте оказалась старая карга, которой все боятся, которую ненавидят и которую ты представлял себе, убил бы?
-Не знаю. Почему ты считаешь, что тебя боятся, что ненавидят? Люди всегда вас почитали, всегда шли к вам за советом, помощью и исцелениями. Всегда беспокоились чтобы на алтаре было пропитание.
-А разве это не очевидно? Не смотря на то, что я живу не так далеко от их селения жители этого селения ничего обо мне не знают. Вместе с тем ничего не желают знать и понимать, им нужно простенькое объяснение, например все это делает сверхъестественное существо, да им же противна сама мысль о том, что надо обращаться ко мне за помощью скажем для исцеления от рака или слепоты или еще чего то. Люди делятся на три группы: одним доставляет удовольствие свое ничтожество перед этим высшим существом, приятно думать, что твоя судьба неудачника послана свыше и не ты в ней виноват, другие пойдут ко мне за помощью только под страхом смерти, а третьи скорее сдохнут, чем обратятся ко мне за помощью. Тебе в селениях наверняка красочно меня описали, никогда не задумывался почему женщины занимающиеся волшебством всегда в представлении обычных людей старые неопрятные сгорбленные старухи?
-Честно говоря нет, хватало других тем для размышлений, да и людям чаще приходится обращаться к ведьмам, чем к вам, а те ведьмы которых я видел именно такие – Долеслав отвел взгляд от проницательных глаз, которые не соответствовали милому личику восемнадцатилетней девушки.
-Причина в особенностях женского организма, применяя свое знание, мы оказываем бесповоротное влияние на эндокринную систему, надеюсь знаешь такие слова…
-Знаю, меня ведь на жреца учили..
-…чтобы не утомлять такими словами можно сказать проще - мы ускоряем процесс старения. И это, хоть и в значительно упрощенном виде люди усвоили очень прочно, потому, что им приятно думать, что сверхъестественное существо обладает таким серьезным недостатком по сравнению с ними, что оно хотя бы в чем то ущербно!
-Поэтому ты ненавидишь свой дар? – продолжать эту тему не хотелось – А интересно когда то существовала настоящая Буря Яга Усоньша Виевна?
-Возможно, но ее скорее всего постигла участь всех древних, меня воспитывала эта старая карга и всю жизнь вбивала мне в голову, что именно я и есть Буря Яга Усоньша Виевна, единственная вечно возрождающаяся!
-А как тебя звали на самом деле?
-Да не помню я! – девушка резко отвернулась и замолчала.
-Как говорил один мой друг – это неправильно, когда у человека нет имени. Как хочешь чтоб тебя называли? Я своего имени тоже не помню, выбрал себе имя – Долеслав, в честь одного погибшего друга – он замолчал задумавшись, его фальшивая улыбка медленно сползла с лица, затем продолжил – а ведь Долеслав был самым сообразительным из всех троих, поэтому наш старший учитель его тогда и подставил… - девушка упорно молчала, отвернувшись – как тебе имя Калина в честь дочери лигийского вождя? Она тоже была красавицей как ты…
-Хорошо, если тебе нравится, а ты знал ее?
-Кого?
-Ну эту, Калину.
-Видел мельком, наш князь после победы вождя лигйцев обезглавил лично, а ее приказал утопить в Днепре – уже пожалев о сказанном, продолжил – извини, глупо получилось..
-Почему же глупо, очень разумно, ведь она могла родить еще одного наследника династии киевской, еще одного конкурента…
-Ты знаешь об этом?
-Я многое знаю…

 В просторную светлицу вошел богато одетый человек и слегка поклонился хозяину светлицы, который в свою очередь небрежно поднял руку в знак приветствия. Вслед за ним вошел слуга, выполняющий обязанности переводчика при госте, и отвесил низкий поклон.
-Мое почтение будущему князю Киева – начал гость свою речь.
-И вам того же – будущий князь Киева отвернулся, демонстрируя тем самым свой благородный профиль – зря ты здесь появился, да еще в таком заметном окружением, местный народ вас не любит, может беда случиться.
-Вас тоже не очень жалуют – ответил его гость при помощи переводчика.
-Не сравнивай – его собеседник резко повернулся, его глаза сверкнули, затем уже спокойнее продолжил – под моим командованием трехтысячный контингент, который обеспечит вам неприкосновенность, как послам Византии, на все время пребывания на славянских землях.
-За нашу безопасность на словенских землях не беспокойтесь – переводчик проговорил именно «словенских» что опять вызвало вспышку гнева у хозяина, которую тот опять таки моментально задавил, осознавая свою зависимость от этих людей. – ваш контингент очень хорошо зарекомендовал себя во время восстания в Киеве – это была откровенная насмешка – но не пора ли приступить к решению наших дел, господин Хорив?
-Я не повел своих людей против безоружной толпы – прозвучало как оправдание – люди не поняли, как мой брат тупорылый ими воспользовался, он сыграл на их чувствах и симпатиям к древней религии предков, против меня выступили недальновидные и глупые горожане, которые недавно вылезли из лесу и живут стандартами кочевого образа жизни. Я посмотрел бы как в случае войны или голода они бы начали жрать свою культуру или как религия их бы защитила от вторжения вражеской армии. Они не понимают, что для развития необходимо исключить кочевой образ жизни, необходимо закрепить поселения и города на картах, с четким административным управлением, создание боеспособной армии с вооружением единого стандарта с четкой вертикалью командования, необходимо отделить религию от светской власти, как это сделал мой старший брат и постепенно формировать светский противовес княжеской власти в виде вече, для превращения разрозненных племен в единую нацию необходим монотеизм! Необходимо развивать взаимодействие с соседним странами на основах торговли, а не мечей, формировать международный рынок. Они купились на обещание о снижении податей, они думают князь под себя все гребет, не соображают, что все идет на обустройство ихнего же блага, они думают…
-Ладно, не будем об этом – представитель Византии уселся в кресло заранее для него заготовленное, переводчик остался стоять – Где вы только набрались таких проповедей? Где наши гости? Пора начинать.
-Сейчас будут – к Хориву подбежал слуга и шепнул ему что то на ухо – вот кстати и наш союзник вождь лигийского племени Квирс.
-Латинское имя какое то? – гость поморщился – зачем вам понадобились эти варвары? Вы ведь не сможете собрать дружину из местных после победы, а в победе я не сомневаюсь, вам понадобятся организованные наемники которые помогут в управлении такими обширными землями, вы же не надеетесь, что эти дикари помогут вам в наведении порядка и укреплении вашей власти, они уже начисто сожгли около двухсот селений на ваших землях. Чем вы собственно говоря собираетесь управлять? Кучей пепла? – посол Византии повысил тон.
-Эти селения поставляли моему брату, незаконнорожденному сыну шлюхи, рекрутов в дружины и продовольствие и они за это ответили, а вашей обещанной помощи я что то пока не увидел. Где войско ваше? Я пока вижу лишь жалкую кучку умников в сопровождении десятка варягов – наемников. Кстати не обращайтесь с нашим гостем как с варваром, он получал образование в Риме или где там.
-Это уже немного радует – гость изобразил улыбку – а на счет десятка варягов вы ошиблись уже прибыло десятитысячное войско, как вы выразились, варягов – наемников, сейчас прибудет их главнокомандующий Холег , ваш старший брат великий князь Киева не раз имел с ним дело да и мы тоже – посол вскочил с места и стоя продолжил как оратор с трибуны, видимо совершенно забыв об окружающей его обстановке, переводчик еле успевал переводить – именно его люди изначально станут основой вашей дружины, пока вы не вобьете в голову этим скотоводам кого следует почитать, поэтому сейчас нам надо спланировать все так чтобы в ходе сражения армия этих дикарей лигийских была полностью уничтожена, ибо если они укрепятся на ваших землях их так просто отсюда потом не выкинешь. Вы же видите какие глупости творят, при вашем полном и бестолковом одобрении, зачем уничтожать селения, если с помощью организованной армии над ними можно установить контроль и в последствии иметь с них стабильный доход и…
Хорив резко стукнул рукой по ручке кресла:
-Притормози идиот, сейчас войдет наш гость, поздоровайся с ним!
-Конечно – посол смутился, и уже спокойно сказал – но это не отменяет ничего сказанного вам раннее!
В светлицу вошел лигийский вождь, в сопровождении девушки лет пятнадцати, девушка сняла плащ, подбитый волчьим мехом, и отдала его слуге, оставшись в богато украшенной тунике, которая подчеркивала ее формы. Вождь Квирс был ростом более двух метров, но как ни странно вместо трофейных шкур на нем была богатая одежда по римской моде, это привело византийского посла в некоторое замешательство. Впрочем все разглядывали не столько нового гостя, сколько его спутницу.
-Что это за прелестное создание ты нам привел? – представитель Византии облизал губы, забыв о правилах приличия и этикете. Переводчик затормозил, разглядывая девушку, которая стояла молча и смотрела в одну точку, было похоже на то что откровенные и наглые взгляды собравшихся ее совсем не задевают.
-Моя дочь Калина – ответил Квирс на греческом совсем без акцента. И затем низко поклонившись хозяину проговорил на чистом славянском – Это моя дочь Калина, она станет женой вашего вождя и матерью будущего князя. – предложение было построено не совсем правильно.
-Без меня - меня женили – пропел Хорив, весело улыбнувшись.
-Ты дал согласие, когда пригласил нас – сказал вождь с таки напором, что возражать было бессмысленно.
Посол Византии поднялся, подошел к креслу Хорива и, положив руку ему на плече, сильно сжал на нем пальцы. Хорив мысленно похвалил за сообразительность и живость ума своего поверенного который вел переговоры: «Молодец парень, хорошо мозги работают, надо будет в ближайшее время от него избавится, лучше всего показательная казнь в городе, инициатива наказуема, лучше всего посадить на кол, чтоб инициатива трахнула инициатора в прямом, а не в переносном смысле». В это время слуга опять подбежал к нему и шепнул что то на ухо. Хорив повернулся к послу:
-Похоже ваш друг прибыл, сейчас посмотрю на этого… Холега?
В светлицу, звеня железными латами, вошел варяг Холег, он был примерно одного роста с лигийским вождем, но значительно шире в плечах. Черные латы, состоящие из цельного панциря, сегментной юбки и металлических щитков на ногах и предплечьях, а также длинная черная борода придавали ему довольно свирепый и грозный вид. Хорив вздрогнул, но тут же задрал повыше подбородок, ожидая поклона. Поклона не последовало. Посол Византии улыбнулся, довольный эффектом:
-Все прибыли пора начинать – объявил он с наигранной торжественностью – присаживайтесь гости…

-И что теперь будет? Ты ведь можешь видеть будущее.
-Ты о чем?
-Как теперь люди жить будут? Без надежды, будут с ужасом наблюдать как все чем они жили рушится.
Калина привстала на стременах, придерживая поводья левой рукой, правой обхватила Долеслава за шею и зашептала в ухо:
-Признайся себе в том, что тебе плевать на этих людей – затем, отпустив его и уставившись взглядом в гриву лошади, уселась в седле и продолжила – как они могут жить? Как всегда жили, будут завидовать соседу, что у того урожай больше, напиваясь до белой горячки, творить разные безумные вещи, будут тыкать друг в друга железом и травить ядами из за зависти, ревности и просто удовольствия ради, а трупы топить речках и спихивать все на кикимор и даже на русалок, увидев особь противоположного пола, возбуждаться и спариваться с ней. Ну а надежду придумают себе новую. Ведь им плевать в какую сказку верить, ты думаешь разрушил их веру? Да ничего подобного, эта вера еще будет разрушаться несколько веков. Для этого не надо быть вещуньей.
-Но я положил начало этому разрушению.
-Не надо перед собой оправдываться, ничего страшного ты не сделал.
-Я не знаю зачем я это все делал, теперь не знаю, я хотел уничтожить старый порядок, как бы выполнял завещание погибшего друга, но если ничего не изменилось, тогда зачем?

 Густые кроны деревьев не спасали от проливного дождя, Долеслав с большим трудом в тяжелых доспехах без шлема продирался через заросли, одежда под доспехами давно промокла, и болезненно натирала кожу. Наконец выбрался на поляну посреди леса, которую искал, где уже несколько веков стоял обломок Алтыря – «всем камням камня», священной скалы гор Рипейских. Вокруг камня сидело пятеро паломников, видимо ожидающих исцеления. Послав зондирующий импульс он определил, у двоих язву желудка, у третьего лейкемию, двое оставшихся были слепыми. «Интересно сколько они уже здесь сидят?»
-Исцеления ждете? – спросил он раздраженно
-Да господин, давно сидим не приходит никто из ведунов…
-И не придет! – крикнул Долеслав с каким то злорадством и торжеством
Он мельком вспомнил, как сидел здесь пацаном лет десять назад и слушал речи жрецов – своих учителей, хранителей знания древних Ариев. Затем подойдя к камню занес свой пятидесятикилограммовый двуручный меч, глаза троих паломников расширились от ужаса. Один удар, от камня откололся небольшой кусок, еще удар, еще, с ударами выхлестывал накопившаяся обида и злость. Наконец раскрошив почти весь камень Долеслав заметил, что его меч, орудие выкованное карлами, по неведомой людям технологии стал совсем непригодным, он забросил его в кусты. И повернулся к паломникам, которые ошеломленно отступили на край поляны. Внезапно один из них подхватил тяжелую палку и кинулся на него с отчаянным криком. Удар. Палка преломилась о стальной панцирь, а паломник получив закованным в сталь кулаком по физиономии, отлетел, и ударившись о дерево, упал и остался лежать неподвижно. Долесав поднял руки вверх и закричал не своим голосом:
-Ну давай Индра, порази молнией меня богохульника! – сверкнула молния, но ничего не произошло – Мииимо! Слышишь, мудак, мимо! Давай, яви свое величие!
Паломники стояли заворожено наблюдая за ним, поверженный все еще лежал. Внезапно спазмы сдавили Долеславу горло и он обессилено опустился на колени. Затем взглянул на парализованных страхом паломников, подполз к лежащему и положив руку ему на голову проговорил:
-Вставай ты будешь здоров – паломник очнулся и ничего не понимая отполз, затем поднялся на ноги, непонимающе глядя на своего исцелителя.
-Подойдите – обратился Долеслав к остальным паломника, те послушно подошли и опустились на колени.
Он по очереди возлагал каждому руку на голову. Оставшиеся четверо уже здоровых паломников поклонились, касаясь лицами земли.
-Идите с миром – простонал Долеслав и обессиленный свалился на землю.
Исцеленные паломники поспешили раствориться в лесной чаще.

-Говорю же ничего не случилось, ты всего лишь раздолбал в истерическом приступе кусок какой то скалы, наверно перебрав мышечных стимуляторов. Вот и все. И не надо придумывать черт знает чего – Калина улыбнулась и правой рукой растрепала ему волосы.
-Тебя тоже чуть не раздолбал в истерическом приступе – Долеслав взглянул ей в глаза, которые были вновь теплые и веселые, в которые было приятно смотреть, в которые хотелось смотреть и в очередной раз поразился этой метаморфозе ее взгляда.
-Ну… меня сложнее раздолбать, да и лучше смерть, чем всю жизнь гнить в том каменном склепе, теперь все, теперь нет больше Яги – хранительницы барьера между двумя мирами, сторожихи покоя приведений и предрассудков…

Долеслав проснулся, не понимая где находится. Попробовал пошевелить руками, ногами - все было в порядке, потрогал залитый потом лоб. От печи, на которой он лежал накрытый каким то тряпьем исходило противное раздражающее тепло, похоже значительная часть дыма из печи попадала в хату, от чего дышать было очень тяжело. Ухватив побольше воздуха в легкие, Долеслав поднялся на локтях, и чувствуя слабость затрудняющую движения громко застонал, крикнуть не получилось. Злой на свою беспомощность он мог лишь лежа повторять все ругательства, которые удалось вспомнить на родном языке и греческом. Наконец к печи подбежал суетливый мужичек в грязном кожушке из овчины.
-Лежите господин – пробормотал он – вы еще слабы, может желаете чего?
-Воды дай, твою мать!
-Сейчас, сейчас - засуетился мужичек.
-И ставни открой или выбей, дышать ни хрена невозможно!
Наконец ставни были открыты, и Долеслав принял из рук своего доброжелателя деревянную кружку с водой, которая имела довольно противный солоноватый вкус.
-А нормальная вода у тебя есть? Кстати, кто ты такой?
-Прощенья прошу, вы не знаете меня, вы сыну моему зрение вернули, он воевал в дружине князя нашего, ослеп от удара палицей значит.
Длеслав успокоился, докучающая жара исчезла. Он внимательно посмотрел на хозяина этой просторной хаты, который стоял рядом с печью глядя ему в глаза с какой то собачьей преданностью и желанием услужить.
-Тебя как звать хоть, хозяин?
-Сатей, господин.
-Судя по имени, потомок скитов?
-Нет господин, я полянин.
-Понятно, кто же сейчас признается – Долеслав улыбнулся – кстати где твой сын? Где счастливый зрячий?
-Подался в Киев на службу ратную, земли наши защищать значит, веру нашу защищать значит…
-Короче еще палицей по башке захотел?
-Не правы, господин, чтобы люди могли жить в мире и согласии каждый должен жертвовать… эээ… кто здоровьем своим, а кто даже совестью, кто даже вынужден кровь лить кажный по своим силам и возможностям, кажный на своем месте… эээ… тады и порядок будет на земле нашей и счастье…
-Счастье? Ну да, ну да. Князю чтобы не повышать дани нужно завоевывать новые земли, я знаешь ли сам в дружине пять лет воевал, на этом месте естественно интересней, чем в земле ковыряться… подъезжает моя сотня к новому селению, а жители нам уже и дары несут, чтобы мы их не трогали, но это неполное счастье, хочется вырвать силой лишнего, тогда достаем палицы и аккуратно чтобы не покалечить по горбам их, но и это неполное счастье надо зайти в какую хату найти бабу с бедрами пошире и оттрахать на глазах у ее мужа вот это уже счастье, а ты мне толкуешь о порядке и счастье. Каждый на своем месте… А ты случаем Платоне не читал? Знаешь, был такой греческий идиот который все придумывал государство в котором каждый на своем месте и нет внутренних противоречий, а один правитель его даже послушал и кончил он скажу тебе не очень хорошо…
-Вы, прошу прощенья не правы, господин, - Сатей аж вспотел от того, что приходится возражать, казалось он не обижался ни на высокомерный тон ни на откровенную грубость и насмешки – я вообще читать не умею. То, о чем вы говорите не счастье, это временная радость, которая кончится посля того как вы, прошу прощения с этой бабы слезете значит, я говорю очевидные истины которые понятны каждому кого боги разумом не обделили…
Долеслав, заинтересовавшись, приподнялся на локтях чтобы получше разглядеть философствующего неграмотного селянина. Который тем временем продолжал:
-… вот глядите: князь снизил подати, а они все равно высоки для глупых людей которые хозяйства вести не умеют и для них новый князь плохой. Люди не желая знать причину своих бед все валят на князя и кричат о бунтах, думают что ошиблись поддержали не того князя значит… начинают слушать этих болтунов с юга… Как их? Ну что подобно нашим учителям в рясах ходят и учат…
-Монахи – подсказал собеседник, желание издеваться странным образом улетучилось.
-Да, значит ходят и учат про этого как его… ну…
-Христа – опять подсказал Долеслав.
-Во, во Хрыста значит, говорят что плохо живете от того что бога не того значит чтите, а глупые люди послушают и находят наконец виноватого в том что плохо живут значит. А ще монахи подзуживают молодежь нашу говорят мол в хрыстианских странах молодежь живет в городах где сутки напролет придается увеселениям значит, а глупые люди даже не подумают что у нас для этого города еще надо строить оне снова находят виноватого значит. А я, как мой отец учил меня, всегда хозяйство вел, и когда старый князь заставлял чтить Хрыста и когда новый позволил его не чтить значит, и все есть у меня для счастья и подати князю мне не в тягость а в радость я знаю они пойдут на строительство тех вот городов значит на содержание дружины значит, а коли каждый этому научится то и счастье всем будет.
-Хорошо ты сообразил суть холодной войны значит… – Долеслав снова улыбнулся – а если скажем князь за твой счет обустроит свои роскошные палаты, скажем и плевать ему на твою безопасность, дружина будет охранять князя, в городе который уже построен? Князю, знаешь ли, плевать в равной мере как на государство в целом, так и на тебя в частности!
-Тогда бы княжества нашего не было – убежденно сказал Сатей – а палаты роскошные князю полагаются, на нем груз значительно тяжелее моего, на нем лежит бремя казнить и миловать а это знаете ли ой не просто выбирать, я веди тоже четырнадцать лет назад воевал в дружине, хорошо когда это за тебя решит князь, али сотник, аль десятник у них тяжкое бремя на совести… не легко когда на твоей совести жизнь такого княжества, никакое благо аль злато этого поправит.
Беседу прервала женщина, которая на крепких плечах затащила в хату большую лохань и поставила на пол.
-Вот, господин, одежу вашу постирали – пояснил Сатей – меч ваш значит перековать не удалось, но не беспокойтесь наш кузнец башковитый, он обещал выковать вам новый тяжелый двуручный меч, будет не хуже старого…

 Щек, довольный собой, играясь тяжелой трофейной варяжской булавой прохаживался перед пленниками, которых связанными поставили перед ним на колени. Его типичную разбойничью физиономию не могли скрасить ни гладко выбритые щеки, ни массивная золотая серьга в ухе, ни богатая расшитая золотом и украшенная драгоценными камнями одежда. Следом за ним ходил пожилой человек в жреческой рясе, сшитой явно на размер больше, чем ему требовалось. На коленях стоял его брат Хорив, рядом с ним представители бывшей киевской знати, затем Квирс, рост которого не позволял Щеку взглянуть на него с высока. Не смотря на то что пленный лигийский вождь стоял на коленях, их глаза были примерно на одном уровне и это немного портило эффект торжества, затем стояли представители лигийской знати, и наконец за ними несколько человек в греческой одежде.
-Ну так что же братец – Щек злорадно усмехнувшись, подошел в плотную к связанному брату – прогадал ты. Решил восстать против посланного богами правителя? Против будущего монарха святой земли арийской? Ты думал наши боги так простят ваше пренебрежение их законами? Нет! Они уберегли нас от власти предателя и тирана.
-Пошел ты на… - Хорив, поднял свое благородное, хоть и заросшее щетиной лицо – ты сам предатель, радуйся, ты предаешь все будущие поколения этих земель, ты ввергаешь княжество назад в эпоху варварства, сейчас все радуются и хвалят тебя, но знай, что единственной наградой следующих поколений для тебя будет лишь проклятие и последующие забытие твоих так называемых великих деяний, через сто лет люди не вспомнят даже твоего имени а…
Щек резко размахнувшись булавой, раскрошил брату череп, осколки костей вперемешку с мозгами испачкали все вокруг. Затем он вытер испачканное лицо ладонью и подошел к представителям Византии.
-Закон неприкосновенности послов, запрещает мне посносить вам точно так же головы, а жаль, ой как жаль, хотя знаете, в убийстве связанного нет никакого кайфа, вы не представляете как я жалею, что этот надутый индюк – он указал булавой на распростертое на полу тело - никогда в жизни не держал меча, или что вы не приняли личного участия в сражениях, впрочем вы мне еще понадобитесь, уже в начале следующего года мы выступим походом на побережье Понта и тогда… кто знает. Заберите их!
Стоящий рядом с князем старик неловко вытирая рясу от пятен мозгов и крови, быстро выбежал за двери и вернулся в сопровождении, звенящих латами, солдат, которые быстро подняли византийцев на ноги и вытолкали их за двери. Щек подошел поближе к оставшимся пленникам:
-Вы оскорбили наших богов! За это, сегодня же я вас лично принесу им в жертву…
-Светлый князь, позвольте молвить! – воскликнул старик, согнувшись в поклоне.
-Говори – повернулся к нему Щек, эффект торжества был окончательно испорчен.
-Светлый князь, наши боги никогда не требовали кровавых жертв, никогда не велели нам проливать кровь людей аль скотины какой…
-Они взбешены! Люди про них начали забывать! Они жаждут мести! А ты мне… – заорал, задыхаясь, князь, затем продолжил более спокойным тоном – кроме того это будет очень показательный жест внешнеполитического значения.
-Старшие жрецы не одобрят этого – старик еще ниже согнулся – без их поддержки…
-Ты старший жрец? Или тебя уже назначил кто? – спокойно спросил князь
-Нет, Светлый князь.
-Так воздержись высказывать мнение старших жрецов в их отсутствие – Щек поднес к самому носу старика окровавленную булаву.

-вампиры, господин… в троих кров совсем выпили… ужасть господин… страшно… помогите… спасу ня будет…
 Стенания и причитания подобного рода неслись со всех сторон. Долеслав слез с лошади, предусмотрительно вытащив короткий легкий меч, рукоять которого была украшена изумрудом. Меч был подарен лично князем. Посреди селения стояло наскоро срубленное возвышение, перед подъемом на которое стоял грузный мужик, подняв над головой вилы, видимо таким образом староста демонстрировал атрибут своей власти. На возвышении стояло три лежанки на которых были привязаны три девушки, а стоящий рядом с лежанками толстый монах, с массивным медным крестом на шее, усиленно поливал их водой из кувшина. Долеслав прошел сквозь расступившуюся толпу к возвышению, у некоторых селян в руках он заметил тоже кресты наскоро связанные или сбитые из разных деревяшек. Поднявшись на возвышение Долеслав понял, что опоздал, в грудь у каждой девушки было вбито по осиновому колу.
-Ты что сделал, мудила? – Долеслав подошел в плотную к монаху.
-Их снасильничали вампиры! – закричал монах, пытаясь спрятаться за кувшином со святой водой, что при его размерах в общем то было невозможно – дабы не плодили выродков, как велит бог уберечь от зла..
Долеслав резко отступил и быстрым движением всадил монаху меч в толстое брюхо, священнослужитель выронил кувшин, захрипел и свалился с возвышения. Первым опомнился староста, он полез на возвышение выкрикивая ругательства, и демонстрируя полную боеспособность своего сельскохозяйственного инструмента. Долеслав, направив руку в его сторону, послал ударную волну и сбросил старосту на землю толпа притихла. Долеслав медленно, на негнущихся ногах прошел к своей лошади, забрался в седло и тронулся в путь. Никто из селян не пошевелился и не издал не звука.
 Долеслав, угнетенный только что увиденной картиной ехал дальше. Сказки о вампирах пришли на славянские земли вместе с христианством. И если христианство люди принимать не желали, то сказки о вампирах прочно укрепились в сознании людей и сейчас почти везде считались неоспоримой истиной, впрочем как и сказки о средствах борьбы с ними при помощи крестов, осиновых кольев, святой воды, чеснока, серебра и всего прочего. Тем не менее это было как раз десятое селение, где сказочные герои оставили вполне реальные следы своего присутствия, где люди срочным образом кинулись за помощью к христианскому служителю. Сейчас Долеслав и сам не мог объяснить почему такие инциденты он считает каким то личным оскорблением. Его отношения с родной религией, на служителя которой его с детства готовили, сейчас стали настолько запутанными, что он уже даже не пытался в них разбираться. Впрочем эти вампиры передвигались от селения к селению не превратившись в летучих мышей, как обычно делали это в сказках, они передвигались на десяти лошадях, которые оставляли вполне материальные следы.
 Долеслав нагнал их только к ночи, когда так называемые вампиры расположились на ночлег. Он беззвучно подошел к лагерю, при свете костра их лице выглядели действительно жутко, лишь внимательно приглядевшись можно было понять, что все десять человек носят маски. Долеслав быстро подошел и полоснул первого попавшегося вампира мечом по горлу, несмотря на неожиданное нападение остальные моментально вскочили, впрочем мечи быстро выхватывать они не умели, без долгих тренировок это почти невозможно, и это стоило жизни еще двум вампирам, остальные повыхватывали мечи, но вместо того чтобы рассыпаться в цепь и окружать противника столпились в одном месте и стояли не нападая. То что это обычные люди, к тому же не умеющие обращаться с оружием было теперь абсолютно ясно. Наконец у одного «вампира» не выдержали нервы он кинулся в бой, Долеслав без особого труда увернулся от его клинка, а противник проследовал по инерции за своим мечем, и когда тот пролетал мимо пытаясь развернуться Долеслав молниеносно отрубил ему руку по локоть, рука вместе с мечем упала на землю. «Вампир» опустился на колени взвизгнул, взвизгнул неестественно по детски или по женски. Долеслав сорвал с него маску и отшатнулся, девушка лет пятнадцати, стояла на коленях безумными глазами глядя на культю своей отрубленной руки. Остальные «вампиры» побросали мечи на землю.
-С-снимите эту хрень – заикаясь процедил Долеслав.
«Вампиры» послушно поснимали маски, и взору предстали юношеские еще не знавшие бритвы лица. Долеслав пошатнулся и присел на валяющие рядом седло. Эти подростки в доспехах и масках вполне походили на взрослых. Он поднял с земли глиняную бутылку и откупорив ее вылил на ладонь содержимое. В бутылке была кровь. Долеслав слышал, что на юге и в Европе подростковые банды сатанистов не были редкостью, но там их появление было закономерностью, эти банды вампиров и сатанистов боролись против тотальной власти христианства, они были реакцией на свое время, их появлению способствовали внешние условия. Каким образом эта зараза проникла на славянские земли Долеслав не понимал, он ужаснулся мысли что если христианский бог к ним и не пришел, то христианский дьявол здесь очень даже хорошо обжился.

-Это были дети, понимаешь?
-Конечно понимаю - откликнулась Калина, - им повезло что князь послал не обычного головореза, а разрываемого внутренними противоречиями полубогатыря – полуучителя.
-Это глупо и безыдейно, я не понимаю зачем. Я сегодня вообще перестал понимать что либо, против кого выступали они и против кого выступаю я?
-Я сегодня тебя просвещу по всем вопросам – Калина засмеялась – дети услышали, что в развитой цивилизованной стране это хорошо вот и начали ускорять развитие цивилизации у нас, кто назло тупым предкам, кто под влиянием добрых друзей так постепенно создали целую религию вампиризма, видишь как быстро появляются новые религии, новая вера, новые надежды. А ты переживаешь!
-Какие надежды? Ты вообще понимаешь о чем я?
-Прекрасно понимаю. Надежда вечной жизни, или что там исповедуют вампиры. Люди всегда стремились убежать от смерти, как только осознали весь ужас и всю безысходность бытия. А тут появился какой никакой ничтожный шанс от нее убежать, надо срочно за него ухватиться. Потому религия вампиров будет процветать даже тогда, когда от арийской и христианской религий вместе взятых не останется на земле следов.

 Отряд из двухсот человек приблизился к подножию лысой горы, первым спешился проводник - сутулый старик мерзкого вида в серой рясе. Он задрал голову вверх и застыл в такой позе.
-Ну что там затормозил? – предводитель отряда слез с лошади, подошел к старику и провел несколько раз рукой перед его глазами. Старик не пошевелился.
Предводитель устало уселся на невысокий камень, приказал всем спешиться и организовать привал. От остальных воинов, специально подобранных профессиональных убийц его отличала только круглая серьга в ухе.
-Дальше вы должны сами, Светлый князь, она ждет вас – наконец то подал голос старик.
-Гениально! – воскликнул князь – толку с тебя, надо сказать, не так уж много, сюда бы я и сам дорогу нашел, и для этого даже не пришлось бы изображать медитацию, каждые пол часа.
-Идите, Светлый князь – поклонился старик.
Князь откинул с плеча серый плащ, демонстрируя стальной нагрудник и короткий меч на поясе в кожаных ножнах. Направился вверх по склону, прищурено глядя вперед, где в вечерних сумерках мерещилось какое то непонятное движение теней.
-Светлы-ый князь! – крикнул старик – Оружие оставьте…
Князь повернулся и уставился на старика неприязным взглядом.
-Оставьте оружие – почти взмолился жалобно старик, было похоже, что он вот, вот заплачет – пожалуйста все оружие, с-светлый князь.
Князь вытащил меч и воткнул его в землю, затем извлек из за пояса кинжал, рукоять которого была украшена рубином и кинул его старику. Старик дернулся всем телом, но кинжал поймать не смог, кинжал упал на землю. Старик спешно обрушил свои мослы на землю и, подняв кинжал, стал его отирать полами рясы, все еще не поднимаясь на ноги.
-Аккуратней с этим! – крикнул князь, начиная подъем – поцарапаешь – повешу!
Пологий склон зарос густой высокой травой, которая очень сильно затрудняла движение вверх. В очередной раз взглянув вверх, князь заметил на вершине слабый свет. Несомненно наверху горел костер, на который нужно было ориентироваться. С большим трудом князь вскарабкался на вершину, где на расчищенном абсолютно гладком участке горел костер, сейчас он стал очень ярким, обычный костер такого свете не дает. Этот свет даже слепил глаза. У костра, склонивши голову на грудь сидела, самая каноническая ведьма. Князю последний раз довелось видеть ведьму лет двадцать назад. Раньше ведьмы встречались чаще, они жили почти в каждом селении, встречались непосредственно в Киеве, конечно же до тех пор пока князь Кий не начал насильственное насаждение христианства в своем княжестве, которое активно расширялось, подчиняя себе окрестные племена. Ведьм и прочих служителей языческих культов начали отлавливать, и казнить самыми разнообразными способами. Конечно люди, привыкшие по любому поводу обращаться за советам к ведьмам научились их скрывать, но пол века правления князя – христианина сделали свое дело и ведьмы сейчас считались реликтами прошлого. Разглядеть лицо, сидевшей у костра ведьмы, было невозможно из за спутавшегося колтуна седых волос, который свисал до колен. Князь взял себя в руки и направился к костру.
-Остановитесь, где стоите господин Щек, - не очень понятно проговорила ведьма, не поднимая головы – не переступайте круг.
 Князь послушно замер, заметив на земле неровный рисунок круга вокруг костра, на сколько этот несовершенный рисунок совершенно действует проверять не было никакого желания. Щек обтер плащом выступивший на лбу пот.
-Очень рада что вы, Светлый князь, соизволили навестить бедную старую женщину – продолжала ведьма, все так же не поднимая головы – с чем пожаловали? Желаете знать будущее? Любовь истинную найти желаете? Али хворь какая?
Щек молчал, мысли беспорядочно разбегались не желая собираться в последовательную речь которую он заготовил.
-Ну что же вы молчите, Светлый князь? – ведьма не поднимала головы, но князь почему то был уверен, что она улыбается.
-Вы же знаете с чем я пожаловал – выдави и себя Щек, отметив, что это первый человек к которому он обратился на «вы» за всю жизнь.
Ведьма даже не пошевелилась, но над костром появилась непонятная расплывчатая картина, на подобие отражения в быстром горном ручье – вроде и четкое отражение, но тем не менее разобрать ничего нельзя. Князь отшатнулся, узнав в хороводе лиц и смеси картинок лицо своего брата, затем вновь поплыли незнакомые лица.
-Пятнадцать тысяч пришло с запада, десять с востока – промямлила себе под нос ведьма.
-Я могу выставить только пятнадцать тысяч воинов, нет времени набирать и обучать людей… - князь перешел на привычный резкий тон.
-Вы так говорите, Светлый князь, как будто я сейчас достану и положу вам десять тысяч хорошо обученных воинов – прервала ведьма
Щек опустился на одно колено, склонив голову. Такое телодвижение, которое он отрепетировал перед зеркалом, сейчас показалось ему крайне неуклюжим. Заготовленная речь получилась всего лишь набором словосочетаний:
-Помоги мне матушка… земля наша измученная… мой брат жаждет власти за счет… они называют нас словенами, на их языке это значит – рабы… - впрочем ведьма прекрасно поняла что он хотел сказать.
-Чем тебе может помочь старая женщина? Мало нас стало и слабы мы…
-Это будет исправлено если я… - оборвал князь и запнулся.
-Быть по твоему – ведьма перешла на ты – сведу с теми кто поможет, старик не желающий вмешиваться в дела государства умер, может они и помогут, но учти они продиктуют свои условия, и тебе придется…, придется согласится вернуть на наши земли правление ВЕЧЕ под началом старших жрецов, придется вернуть верховенство духовенства над светской властью…
Князь удивленно поднял голову.
-Удивлен, что я знаю такие современные слова? – рассмеялась ведьма, поднимая взгляд на Щека, ее улыбающееся морщинистое лицо вопреки ожиданиям оказалось довольно добродушным.


-Все равно надо смотреть на вещи положительнее.
-Кто бы говорил – беззлобно сказала Калина, одарив его одной из своих ослепительных улыбок - не положительнее, а… локальней что ли… рассматривать столь дорогое тебе человечество в массе бессмысленно. Это очень устойчивая система.
-Это почему же? Ты сама сказала, что сейчас общество переходит из одного состояния в другое.
-Как сотни раз переходило до этого и еще много раз перейдет, даже древние хоть и были богами или кем там еще неизвестно в итоге исчезли с лица планеты, а Арии уничтожили себя в добровольно избранной изоляции, теперь наша очередь уничтожать себя, но не о том речь. Для человечества в массе ты не представляешь никакой ценности, хоть и имеешь на данный момент значительное отличие от остальных структурных единиц этого самого человечества. Если ты вдруг погибнешь – то почти никто этого не за метит, кроме меня конечно же, и на развитие общества либо его деградацию то есть переход из одного состояния в другое это уж точно никак не повлияет. И наоборот ты не сможешь изменить состояние человечества, хоть и обладаешь определенными свойствами, как тебе кажется, для этого. Вот тебе локальный пример: эпидемии чумы, борьбе с которой жрецы арийского культа посвящали себя все последнее время, сколько ты сможешь исцелить? Сто? Тысячу? Это несущественные цифры даже в масштабах нашего княжества, не говоря уже о человечестве…
-Ничего нет нового под солнцем – прервал Долеслав – все суета сует, как же слышал уже такое…

 В этот район Киева было опасно приходить без оружия. Именно поэтому он так привлекал молодых идиотов, грезивших романтикой распутной, полной риска и веселых приключений, жизни. Впрочем при нападениях оружие чаще всего оказывалось бесполезным, поскольку рыцарских поединков с предварительным салютированием и приветствием противника, здесь никто не устраивал. Как правило тыкали ножами в спину или же били тяжелыми предметами по голове, тоже из за спины. Как известно выбранную жертву проще и безопаснее грабить, если она лежит не двигаясь и не сопротивляясь, оглушенная, а еще проще если мертвая. Долеслав допил очередную кружку пива обвел критическим взглядом своих собеседников. Увеселительные заведения этого района все были совершенно одинаковыми: с грязными деревянными столами, украшенными неприличными надписями и рисунками фрагментов человеческого тела, которые тоже не отличались большим разнообразием. Убирали в этих заведениях максимум раз в неделю. Под потолком постоянно копошились пауки периодически спускаясь на тонких паутинках на головы посетителям, а то и прямо им в тарелки, впрочем подобные инциденты мало кому здесь могли испортить аппетит, чаще всего посетители выбрасывали пауков ложками на пол и возвращались к поглощению еды, а иногда, и вовсе не обращая внимания, продолжали вылавливать из мисок редко встречающиеся шкварки и кусочки мяса. Именно в таком заведении Долеслав вел дискуссию со своими собеседниками на темы казалось бы совсем здесь неуместные, если точнее, то они решали вечные вопросы: курица или яйцо, материя или сознание, частное или общее и т.д. На против него сидел длинный и тощий как жердь монах с резным деревянным крестом на шее, на кресте очень коряво было вырезано распятие. Не смотря на то, что князь Щек официально объявил войну христианству, странствующие христианские священнослужители в стране не были такой уж редкостью, как служители родных культов, а в этом районе где городская стража даже днем появлялась крайне редко они бродили чуть ли не толпами, а поведением своим мало чем отличались от остальных обитателей района. Второй его собеседник был личностью довольно известной не только в этом районе, а и далеко за его пределами и даже за пределами города. Он был модным художником. Его картины не отличались оригинальной техникой, либо стилем просто все они были на тематику как бы так половчее сказать… короче рисовал он похабные изображения женщин, мужчин, гомосексуальные, лесбийские сцены и все на что только у него в этом плане хватало фантазии, а его фантазия была очень даже богатой. Как уже можно догадаться его картины пользовались огромным спросом среди всех слоев населения города и окрестностей. Ему часто поступали индивидуальные заказы от довольно состоятельных людей. В общем отсутствием наличных ему приходилось страдать довольно редко. Но как можно уже догадаться запустить их в какое либо разумное дело он так и не смог, а вернее никогда и не пытался. И чаще всего при появлении в кармане большой суммы он вместе со случайными знакомыми, которых возле него всегда крутилось много, ударялся в запои, которые длились от недели до двух месяцев. Суммы, которая после этого оставалась в кармане, иногда не хватало даже на приобретение новых расходных материалов для дальнейшего рисования. Но как ни странно распутный образ жизни не оставлял на его лице совершенно никаких следов, его выбритое лицо почти всегда выглядело лицом интеллигентного интеллектуала, а его одежда, конечно же если он еще не успел в ней поваляться на улице, всегда соответствовала современной моде. Именно этот деятель искусства сейчас был главным угощающим в данном заведении и он то и дело с высокомерной миной принимал со всех сторон благодарные тосты. И третий собеседник Долеслава был самым стандартным обитателем этого района, таких можно было часто здесь увидеть, особенно возле увеселительных заведений как правило на земле в горизонтальном положении, либо на корточках выпрашивающими подаяние. В столь благородную компанию этот оборванец влился случайно, попросил разрешения допить содержимое кувшинов с под водки, вина и пива, стоящих под столом, но собеседники, раздобревшие от чрезмерного употребления выше упомянутых напитков, усадили его рядом с собой и включили в беседу. Этот тип утверждал, что его зовут Колотин, но скорее всего это было где то услышанное и неточно расслышанное христианское имя – Константин.
-Все суета – гнусавил монах, размахивая хвостом рака – нет и не может быть ничего нового под солнцем, ибо Бог сотворил эту жизнь по плану своему великом и человеку не стоит вмешиваться в это план, да и он может он вмешаться, а попытка вмешательства для человека губительна. Умножая познание – умножаешь скорбь свою, а много читать – утомительно для тела!
-Это что же получается? Ничего делать не надо? – с насмешливой улыбкой спросил Долеслав.
-Эт-то правильноооо – поддакнул Колотин.
-Делать только то что предусмотрено планом Его, по другому счастья не будет вам безбожники – в подтверждение своих слов монах стукнул кулаком по столу и опрокинул на пол глиняную миску с мелко нарезанными солеными огурцами.
-А жрать тогда что? А, святой отец? – вставил художник, отхлебнув пива.
-Вы глупцы, беспокоитесь только о своих низменных потребностях. Сие сказал царь Соломон, а он имел при жизни все мирские блага, семьсот жен и все прочие и он сказал: «Все суета сует. У человека пред псом преимущество только в долголетии». Бог сотворил нас не для того…
-А правда Бог сотворил? – оборвал Долеслав – мир то скорее всего образовался случайно еще до богов и боги всего лишь один из побочных продуктов этого мира как и мы…
-Бог один! – рявкнул монах – ты умник рассказывал мне про математику, а твоя же математика и доказывает существование бога. Теорию вероятностей знаешь же? В орлянку небось все играть любите. А ты попробуй подкинь монету, если хоть тысячу раз подряд выпадет морда князя вашего… а ты говоришь мне что все само по себе, а наш мир это миллионы, миллиарды и вообще хрен знает сколько …лиарды случайных событий, не пудри мозги тут все образованные – он покосился на Колотина, который бессмысленно вращал, налитыми кровью, глазами. – ты разве можешь разумом охватить все объекты, которыми бог оперирует? Попробуй хотя бы сосчитать звезды на небе или песчинки на пляже, это бесконечность! А ты знаешь что такое бесконечность, умник? Напиши мне самое большое число и я напишу большее, приписав к нему единичку – монах захихикал.
-Математика доказывает существование не бога, а какого то высшего разума, хотя хрен его знает может и бога – вставил художник и подпер голову рукой – допустим мир имеет разумное начало, но какой именно этот разум? А?
-А математика так же и может привести нас в исходную точку беседы – Долеслав взял в руку нож, которым резал свиной окорок, и провел им на столе линию – смотрите это числовая ось времени – он нацарапал перпендикулярную отметку посреди линии – вот здесь мы, наше время, вот здесь минус бесконечность ваша дорогая, а вот здесь полюс бесконечность и согласно теории вероятности на числовой оси времени от минус до плюс бесконечности есть точка в которой могут произойти любые сочетания и комбинаций случайных событий и наш мир и есть как раз та самая уникальная точка, где все появилось случайно! – Долеслав воткнул нож в пересечение длинной линии и короткого ее перпендикуляра – тогда получается, что действительно все суета, все наши метания в том числе и наша… интеллектуальная беседа… все бессмысленно. Вы представляете вообще – на глазах выступили слезы – какой ужасный это мир?
-А вы знаете что я подумал? – влез художник, прежде чем монах набрал в легкие воздуха для ответа – Для того чтобы решить такую проблему надо принять какое то утверждение за неоспоримую истину за эту… как там ее … аксиому. Убедительных ответов все равно нет, и вряд ли когда появятся, а называть случайность чудом ну согласитесь глупо в таком случае весь наш противный мир состоит из чудес и их отсутствия, всего то.
-Ибо такая жизнь спланирована богом и ничего другого в ней быть не должно, тебе ведь надо только… что? Благословения, испытания, наказания - вот и все твои чудеса – монах размахивая левой рукой загибал правой пальцы на ней – а уж по результатам этой жизни вы и получите то что заслужили, кому рай кому ад.
-Узко очень – не верю я что есть только рай и ад, добро и зло, левое и правое, нелогично вы ведь сами можете убедиться, что между черным и белым есть масса оттенков и далеко не для каждого оттенка на нашем языке есть названия, скорее всего либо между раем и адом существует масса чего то промежуточного, а абсолютное добро и абсолютное зло это вроде плюс и минус бесконечностей и в жизни никто их осознать и уж тем более увидеть, прочувствовать не может… либо реинкарнация – она по крайней мере не противоречит закону сохранения энергии – ответил Долеслав.
-Смотря какую систему считать стационарной – блеснул в очередной раз образованностью монах – земля это не замкнутая система а лишь часть божественного мироздания, какой здесь может закон?
-А ну вас нафиг с вашими райами, адами, мне моя земная жизнь нравится я бы все отдал чтобы жить так вечно, даже не зная в чем ее смысл, просто быть счастливым – художник привстал на стуле жестом показывая хозяйке заведения чтобы поспешила с выпивкой.
-Что ты можешь отдать глупец- монах опять стукнул кулаком по столу – ты голым в этот мир пришел и голым из него уйдешь.
-Неправда, я из него вообще не уйду! – художник стукнул себя кулаком по лбу – я останусь жить в моих произведениях искусства, я в каждое вкладываю часть своей души, и мои поклонники это чувствуют, это редкий дар данный не каждому – умение оставить часть себя в этом мире, умение раздать душу другим перенести в них свои идеи, переживания и чаяния. Таким образом большая часть моей души останется здесь – в миру, а затем ее кто то перенесет в другие произведения искусства в поэзию, в живопись…
Монах уронил голову на сложенные на столе руки не в состоянии ответить, Колотин моментально схватил его кружку и допил:
-Вот он по-о-одлинный смысл жизни – промямлил он, потрясая пустой кружкой – забытие и отсутствие страданий, и только спиртное в этом помогает, истинно надее-ееюсь, что нет ни рая ни ада ни реинкарнации, есть только небытие, вы посмотрите на этот паскудный мир – его явно прорвало – а ты своими картинами хвалишься да я сам таких пошлостей нарисую дофига! Самоудовлетворяться перед этими картинами всем хочется! Вот и весь твой кусочек души!
-Так почему же не нарисуешь – художник в таком состоянии был просто не способен на обиду – в технике рисования нет ничего сложного, можно натаскать и собаку, сунуть ей кисть в зубы и будет рисовать. Художник это… это… да прочувствовать это надо иначе не поймешь. Даже неважно что ты рисуешь, для кого то простофили это мазня, а истинные люди разгадав эту мазню и испытает ни с чем не сравнимое эстетическое наслаждение. Вот послушайте, один мой друг вчера в том борделе, что на соседней улице, написал стих. – с этими словами он извлек из за пазухи сложенный пополам кусочек грязного пергамента, и начал выразительно читать стих о том как один человек большой души встретил в борделе женщину легкого поведения, и не в состоянии был раскрыть ей свою душу из за нехватки наличных – вроде бы пошлость, но как за душу цепляет, вот часть его души. Вы здесь натрепали много, цитировали разные заумные книги, а я ни на какие книги премудрости, ни за что этот кусочек грязного пергамента не променяю, нет ни у кого столько денег, чтобы купить его у меня, у дьявола должны быть воистину несметные богатства, чтобы скупать души ведь это только часть души. Ай – художник небрежно махнул рукой – разве посредственностям это понять? Мы незаурядные личности вынуждены страдать непонятыми в этом мире, но даже эти страдания дают стимул жить. Ибо страдания и порождают тот резонанс души с вечным и дают возможность оставить душу на память людям.
-Так прибей ноги гвоздями к затылку, чтоб душа легче дарилась другим в страданиях – хохотнул Колотин.
Долеславу не приходило в голову ни одной мысли для возражения:
-Не знаю я ради чего стоит жить, но ничего не дает нам гарантии, что есть какая – то другая, какая – то лучшая жизнь, поэтому надо жить этой паскудной жизнью, и пережить в ней все, что только можно и если другая жизнь окажется не сказкой, ну так случайно, значит для чего – то она нам дана и в последующей жизни надо будет быть таким же сильным и жизнестойким! – Долеслав вскинул руку и опрокинул, почти пустой кувшин с пивом, Колотин с сожалением посмотрел на разлитое пиво.
Монах проснувшись разрыдался, совсем по детски:
-Что я вам плохого сделал? – мямлил он растирая слезы по лицу – вы не желаете понять простую всеобъемлющую правду, мой бог – это бог любви и милосердия он все дает вам даром, а в замен так мало просит: всего лишь веры и любви… веры и любви… разве это сложно?
Долеслав который уже мысленно готовился парировать рассказами о поступках христианского бога, не соответствующих поступкам бога любви, в основном из ветхозаветных сюжетов, прервал мысли о построении парирующей фразы и в его голове держалась одна нелепая мысль: как успокоить несчастного странствующего проповедника? При чем ни одной идеи по этому поводу в голове не появлялось.
-Ну все ребята похоже беседа исчерпалась, и каждый остался при своем мнении – с этими словами художник хлопнул в ладоши, рядом сразу появилась хозяйка заведения, здоровая мужеподобная старуха, которая замерла и терпеливо ждала пока художник выдавит из себя речь заплетающимся языком, ее руки свободно висели вдоль тела, а по красным набитым костяшкам пальцев можно было догадаться, что она же здесь выполняет и роль вышибалы – мамаша, сколько у тебя сейчас девок свободных?
-Шесть – коротко бросила хозяйка, хриплым почти мужским голосом
-Освободи для нас ту большую комнату на верху, где окна в крыше давай туда всех шестерых, ах да прикажи протереть окна, я хочу ночью видеть звезды.
Художник бросил на стол пухлый мешочек, где были вперемешку круглые киевские и византийские золотые монеты, а также несколько длинных, двадцатисантиметровых, недавно отлитых и еще не рубленых, рублей. Долевлав положил рядом свой мешочек поменьше, монах очнувшись высыпал небольшую горсть серебряных монет из своего мешочка. Хозяйка кивнула, сгребла деньги со стола себе в фартук и пошла выполнять заказ.
-Зачем нам шесть – поинтересовался монах
-А вы тут про математику много беседовали – сказал художник с широкой улыбкой - Так сейчас проверим как вы, господа хорошие, умеете делить два на четыре, надеюсь десятичные дроби помните.
Колотин громко захохотал, и друзья поднялись, ухватившись друг за друга, единым неразрывным целым направились к лестнице, по которой пришлось ползком подниматься.

-Откуда вообще в тебе такая мизантропия?
-Красивое слово верно? – Калина задумчиво подняла глаза вверх – Наверно ее корни в самой обычной зависти…
Долеслав удивленно поднял глаза, как всегда ее ответ невозможно было предсказать, а следовательно не получалось вести беседу по предварительно намеченному плану и все заранее заготовленные речи оказались ненужными.
-… но это не совсем точное определение, правильней сказать презрение. Да?
-Да – выдавил Долеслав баз особого желания.
-Ну что ж, я как и ты люблю человечество в массе, в безликой и серой, наивной и беззаботной, но за восемнадцать лет я узнала и увидела больше, чем большинство людей за все их вместе взятые жизни, потому они мне кажутся глупыми и в то же время невинными детьми на которых не лежит ответственность за совершение необратимых действий, это дает мне определенное право делать выводы. Человек как конкретная личность мне в лучшем случае безразличен, вместе со своими идиотскими претензиями на знание следствия при игнорировании причин.
-Чего?
Калина как всегда, глядя на его обескураженную мину рассмеялась, и продолжила более живым тоном:
-Самое главное для тебя признаться себе в том, что мыслишь почти так же, ты готов подставлять грудь за страну за безликую массу ее жителей и для этого уверена не пожалеешь жизни, хотя я считаю это глупостью, и при этом равнодушно пройдешь мимо бродяги, протягивающего руку за подаянием или чтобы легче было смотреть своему зеркальному отражению в глаза дашь ему немного жратвы которая в его жизни ровным счетом тоже ничего не изменит. Скажешь я не права?
Долеслав молчал, не желая подтверждать правоту этого утверждения, хотя про себя с ним согласился и Калина продолжила, ей такая одностороння беседа, которую точнее будет назвать монологом похоже доставляла наибольшее удовольствие, ее глаза начинали лихорадочно блестеть, если конечно этот нездоровый блеск не был признаком необходимости принять галюциногена для предсказания будущего. Девушка продолжала:
-… но ты взгляни в эти глаза несчастного, голодного бродяги. Разве в них благодарность? Нет. Там можно разглядеть только обиду на зажравшегося господина, который как ему кажется несправедливо жрет его хлеб. Да ты им последние портки отдай и онучи заодно останешься для него виноватым в том, что ему нечего жрать. Разве такая личность может вызвать у тебя нечто другое кроме отвращения? Думаю тоже… нет! Поэтому эгоизм здесь наиболее приемлемая реакция. Вот оно твое маленькое противоречие, которое ты до сих пор так и не смог решить, нечто вроде комплекса вины и ответственности.
-Бродягами становятся по разным причинам, среди них достаточно тоже довольно умных людей
-Не сомневаюсь, но как видишь свой ум в полезных целях они использовать не умеют, иначе бы не были бродягами. В общем в который раз говорю что люди такие какие они есть, независимо от того сколько иллюзорных мифов ты о них придумаешь.
-Пожалуй я понял залог успеха христианства…
На этот раз на лице Калины отразилось изумление.
-И в чем же он по твоему.
-Они пытаются нести знание всем и каждому, пускай даже глупое не вяжущиеся со здравым смыслом знание, людям ведь нужно всего лишь внимание им не важно чему их учат, в то время как наши Учителя дарили знание только избранным, к остальным у них было такое же пренебрежение, хотя они наверно были убеждены, что служат именно остальным, это их в конце концов и погубило…
-В конце концов их погубил ты, неверный ученик. Эй не делай такое выражение лица, оно глупое и не идет тебе. Ну не обижайся, так этим идиотам и надо. Ну давай скажи пару слов… например, что я самовлюбленная дурочка… ну давай сейчас окажем большое внимание первому встречному…
-Да нет, извини, обижен я исключительно на себя. Я то понимаю что это глупо… вообще все это… все что вокруг нас, и… включая нас все одна большая глупость.
Калина не ответила. Они выехали с лесной дороги и поехали вдоль поля. Рожь в этом году уродилась на редкость неудачно. Первыми встречными оказались два парня с заступами и мешками на широких плечах, они спешно сняли шапки приветствуя конных, при этом бормоча какое то неразборчивое приветствие.
-Ну а чему по твоему можно их учить? – Калина кивнула на встречных – Как они будут распоряжаться полученным от тебя знанием? А я скажу как, перестанут работать, а будут исключительно жрать, заставляя работать своих односельчан, начнут гипнотизировать каждую девку чтобы расставляла им ноги, а пересытившись девками примутся за мужиков… или например вот эти – Калина указала на группу девушек с мотыгами на плечах, двигавшихся им на встречу и кланявшихся для приветствия – как каждая будет использовать получив мое древнее знание? А я и это скажу тебе. Каждая найдет избранного, уничтожив соперниц причарует его и будет радоваться, пока не сообразит, что этот объект ее увлечения всего лишь глупое животное способное только трахать и жрать водку, а сообразив начнет мстить всем вокруг без разбору…
-Давай ненадолго прекратим обсуждать несчастных людей, оставим их в покое поговорим о…
-О карлах? Ну давай об этой древней расе, от которой почти ничего не осталось и как только люди сообразят, что барьера больше нет кинутся в их земли богатые углем, золотом и железной рудой… эй, ты сейчас вновь начнешь обвинять себя в том, что нет барьера, как это парадоксально но гибель этой расы была определена задолго до твоего рождения, а ускорили этот процесс сами карлы, заключив сделку с людьми. Они не учли те людские качества, на которых я акцентировала твое внимание, надеясь выжить они поставили на кон все и проиграли. Теперь их военная сила уничтожена и если наш князь не наложит лапу на их земли - то их уничтожат восточные племена варваров.
-Наш князь на своем месте, благодаря помощи карлов. Самое интересное, что никто сейчас не желает об этом вспоминать и даже непосредственные участники тех событий в один голос утверждают, что варягов разбила киевская дружина…
-В то время, как киевская дружина всего лишь предательски добила оставшиеся силы карлов, а еще все воспевают героичность русичей, которые не давали варягам идти по своим землям, которые становились на бой с мотыгами и кольями и чуть ли не голыми руками убивали тяжело вооруженных северян, в то время как на самом деле большинство завидев варяжские пики удирало на ходу сбрасывая с телеги стариков детишек а кто и жену лишь бы лошадь быстрее унесла их вместе со скарбом подальше, а те кто не успел убежать спешно несли варягам хлеб – соль и укладывали под них своих дочерей, но последующим поколениям это знать не нужно. На обмане стоит вся история человечества и не только человечества также Ариев и древних но нам нужно знать про них лишь красивые мифы…
-Прекрати пожалуйста.
-Конечно правду тяжело слышать, особенна когда она не согласовывается с иллюзорным миром, который мы вокруг себя создаем…
-Я знаю правду, но слушать напоминания о ней все равно противно. А при чем здесь зависть?
-Какая зависть?
-В которой корни твоего презрения.
-Ну как бы я всю свою короткую жизнь потратила на служение неблагодарному человечеству, и не смогла в четырнадцать лет в весенний праздник взявшись со своим любимым за руки прыгнуть через костер, а потом на его руках и крыльях возбуждения полететь в ближайшие кусты, а через лет этак пять на своем опыте убедиться, что мой любимый глупое животное способное только трахать и жрать водку, но тогда бы у меня на шее висело бы уже… пять детей, пять орущих стервозных созданий вечно желающих есть, и все мои мысли были бы заняты тем, как их накормить – в голову не лезла бы вся та фигня, которую я сейчас выплескиваю на твою голову… Эй! Ты стал совсем невосприимчив к шуткам?