Сказание о заводе 115

Саша окончил школу в 1955году, но в институт не прошёл по конкурсу. Ему предстояло целый год готовиться ко второй попытке, которая, как ему тогда казалось, была его последним шансом. В случае провала его ожидала армия. А пока родители Саши временно определили его учеником слесаря-сборщика на завод №115. Завод находился на Ленинградском шоссе, недалеко от станции метро "Сокол", напротив места, где Ново Песчаная улица "впадает" в Ленинградское шоссе.
В то время Саша жил неподалёку, на Ново Песчаной улице. До работы он мог добежать за 10 минут, даже на обед Саша ходил домой, что, как он считал, представляло собой большую удачу. Мама тогда не работала и заботливо его кормила, разогревая обед к его приходу.
Собственно, завод №115 представлял собой не совсем завод. Под этим названием "скрывалось" знаменитое на всю страну КБ Яковлева, где были разработаны истребители ЯК-1, ЯК-3, ЯК-7, которые вместе с самолётами Лавочкина во время отечественной войны разгромили воздушные армады немецкого люфтваффе.
КБ имело своё опытное производство, где создавались опытные образцы самолётов конструкции А.С. Яковлева. Большая часть опытного производства располагалось в большом трехэтажном строении, примыкавшем торцом к зданию КБ. Около КБ летом были разбиты газоны с всегда ровно подстриженной травой. Когда зацветали одуванчики, то уборщицы их выщипывали, что бы газоны выглядели изумрудными. опрятными. Яковлев любил красоту и порядок. У стены стояла доска почёта, такая же, какая имелась на каждом советском предприятии. Старожилы говорили, что до недавнего времени в центре доски бессменно красовался большой портрет Яковлева, но Саша его уже не застал: в какой-то момент портрет сняли. То ли Генеральный конструктор, генерал-полковник Яковлев все же посчитал неудобным пребывать на доске почёта вместе с простыми инженерами и рабочими, то ли у него проснулась гражданская скромность. Говорили, что Яковлев был нелюдим и жил в своём КБ в специальных апартаментах.
В большом здании опытного производства на первом этаже находился сборочный цех, где работал Саша. Там всегда на козелках стояли частично собранные самолёты, вокруг которых суетились слесари-сборщики, электрики, мотористы. На третьем этаже располагался модельный цех, где всегда вкусно пахло деревом. Там из дерева собирали элементы самолёта в натуральную величину: части крыла, фюзеляжа, мотогондолы. На втором этаже грохотал медницкий цех, где рабочие на деревянных шаблонах, изготовленных этажом выше, тяжелыми резиновыми лопатками и молотками отбивали из листов алюминия элементы обшивки самолёта.
В тот год, когда там появился Саша, в сборочном цехе стояли самолёты: старые ЯК-25 и новый - ЯК-28. Этот тяжёлый истребитель долгое время составлял костяк советского парка истребителей. На базе ЯК-28 были также спроектированы лёгкий бомбардировщик и разведчик.
КБ было в фаворе, Яковлев был любимцем и советником по вопросам авиации умершего всего 2 года назад товарища Сталина. Работа на заводе била ключом, комсомольская организация организовывала субботники, молодёжные вечера, обеспечивала молодёжью встречи и отъезды иностранных гостей Хрущёва и Булганина.
Саша работал в бригаде кабин, в группе, которая собирала сидения-катапульты. Это гораздо позже катапульты унифицировали, и для всех самолётов их проектировали и собирали в КБ Северина. А в те времена катапульты для своих самолётов производили в КБ Яковлева.
Однажды Саша увидел в цехе самого А.С. Яковлева. Это был очень представительный мужчина, выглядевший гораздо моложе своего возраста. Темные волосы, седые виски, гладко выбритые до синевы щёки, дорогой заграничный с иголочки костюм придавали ему какое-то особое благородство. Он в сопровождении главного конструктора и инженеров в белых халатах обошёл самолёт, пожевал губами и что-то произнёс, обращаясь к главному конструктору самолёта. Саша был удивлён несоответствию его "писклявого" голоса солидному внешнему облику. Сотрудники завода между собой называли Яковлева по первым буквам его имени-отчества: А.С. Не Генеральным, не "Хозяином", не "Дедом", как Туполёва, а АЭСОМ...
Через год Саша снова не поступил в институт и ушёл служить в армию. Через три года, в 1959 году, отслужив, он вернулся из армии и продолжил работу слесарем на заводе №115. КБ расцветало, за время, пока Саша служил, на месте старого здания КБ был воздвигнут прекрасный многоэтажный корпус. Как сказал на общем профсоюзном собрании Яковлев, такого замечательного здания не имело даже КБ Мессершмидта, где он побывал перед войной...
В цехе стояли самолёты ЯК-40, которые следующие 30 лет станут основой парка ближней авиации, заменив собой на внутренних трассах страны заслуженные ИЛ-14 и ИЛ-12. Разворачивались работы по самолёту вертикального взлёта для морской авиации. Работа была нужна для страны, сотрудники КБ верили в перспективу и устойчивое будущее. Работать в КБ оказалось престижно, появилось много молодых инженеров...
Саша поступил в институт на вечернее отделение и, проработав на заводе около 10 лет, в 1964 году за год до окончания института, перешёл НИИ. В этом НИИ занимались разработкой и моделированием систем управления вооружения самолётов. Когда в научно исследовательском институте организовалось подразделение летных испытаний вооружения самолётов, Саша перешёл в это подразделение.
Окончив авиационный институт, Саша через некоторое время защитил кандидатскую диссертацию. Судьба сложилась так, что ему пришлось работать с фирмами Микояна и Сухого. С КБ Яковлева его работа не пересекалась. Лишь два раза в городе Ахтубинске, маленьком южном городке на севере Астраханской области, где на полигоне ВВС проходили лётные испытания советских самолётов, Саша на улице города и в гостинице встретил знакомых инженеров КБ Яковлева, которые работали с самолётом вертикального взлёта ЯК-36.
Самолёт оказался не очень удачным: сложное управление, небольшая боевая загрузка, малые дальности полёта. Ходили слухи, что КБ приступило к разработке палубного самолёта ЯК-41, который проектировали с учётом новых идей и опыта испытаний истребителя ЯК-36, то был последний самолёт, который проектировался при Яковлеве.
После окончания работ с самолётами МИГ-29 и СУ-27 в работе НИИ наметилась пауза в летных испытаниях. Шла неспешная подготовка к испытаниям самолёта МИГ-29М.
Однажды руководитель вызвал Сашу и сообщил, что скоро на лётные испытания выходит самолёт ЯК-41, и Саше поручается договориться с представителями КБ имени Яковлева (сам Яковлев к тому времени уже умер) о совместных работах. Саша и несколько сотрудников подразделения лётных испытаний НИИ отправились на завод №115.
Он вошёл в проходную со щемящим чувством возвращения в далёкую юность. Прошло более 25 лет, как он покинул здание, куда сегодня пришёл, как смежник. Впрочем, эти слова не совсем точны: в здании КБ он никогда не работал. Саша трудился слесарем в сборочном цехе. Инженеров, приходивших в цеха из КБ "работяги" считали "белой костью". Они приходили в цеха в белых халатах, как врачи. Работали головой, а не дрелью или гаечным ключом.
Саша вспомнил своих соседей по верстакам, где хранились инструменты, каждый слесарь имел свой верстак. Высокий, с копной волнистых волос, красивый Витя Панюкин величественно нёс по цеху своё бесценное тело, он был, казалось, даже белёё представителен, чем сам АЭС. В свободное время, подбоченившись, он стоял у верстака и рассказывал о своих бесчисленных успехах среди женского пола. Если не считать обстоятельные обсуждения футбольных баталий (игру Логофета, Рейнгольда и других), эта тема была его любимой. Потом он женился. Жена была красивая, тоненькая, умная и с высшим образованием, Саша её сам не видел, знал только по рассказам. Витя говорил о ней очень уважительно и с любовью, однако, тема его любимых "бесед у верстака" не изменилась. Саша вспомнил "старичка" Фотина, которому было тогда под 40. Худой, с большим красным носом, он не расставался с любимой четвертинкой, которая всегда стояла в его верстаке. Говорил Фотин в исключительно редких случаях, с трудом выдавливая из себя короткие предложения, состоящие из малопонятных для непривычного уха звуков. Специалист он был отличный, не алкоголик, а просто любитель выпить и добрейший человек. Вспомнил Саша и Васька. Васёк был ровесник Фотина, но если тот воспринимался, как старик, то Васька все считали юношей. Небольшого роста, коротко подстриженный под бокс, очень подвижный, он вел себя с молодёжью, как равный...
Совещание проходило в просторном кабинете начальника отдела боевого применения КБ. Начальник, пожилой, степенный человек, вел совещание. Рядом с ним за длинным столом, покрытым зелёным сукном, сидели сотрудники отдела, в основном, молодёжь, знакомых среди них Саша не заметил. Напротив сотрудников КБ расположились представители НИИ. В результате долгой беседы Саша понял, что опыта проведения анализа результатов лётных испытаний вооружения, у КБ нет. Видать, этой сферой деятельности они очень долго не занимались.
"Ничего, поможём", - подумал Саша, - "Наладим обработку бортовой информации, напишем методики испытаний, разберёмся с внешне траекторными измерениями. Поскольку боевые алгоритмы создавались в нашем институте, они нам хорошо известны, что значительно облегчает работу".
После окончания совещания сотрудники НИИ пошли к проходной, а Саша направился в сборочный цех. Дорогу он не забыл, как будто и не было 25 лет перерыва. Он вошел в здание опытного производства. Всё оставалось на старых местах. Налево - вход в стапельный цех, направо - молярная мастерская. Рядом со сборочным цехом располагался механический цех, где жужжали токарные, фрезерные и другие станки. Саша подошёл к сборочному цеху. Вахтёр, пожилая женщина в чёрной шинели и зелёными петлицами, стояла на том же месте, как и много лет назад.
Когда вахтёр на минуту отвлёкся, Саша прошмыгнул в цех. В цеху всё было по-прежнему: у окон в ряд стояли верстаки, в одном из них Саша когда-то хранил свой слесарный инструмент. На этих верстаках в обеденный перерыв слесари, мотористы, прибористы, резались в шахматы. "Интересно, теперь эта традиция сохранилась?" - подумал Саша - "В НИИ раньше тоже в обед играли в шахматы (с часами), но теперь "турниры" прекратились, интерес пропал".
В цехе на козелках стояли самолёты ЯК-42 и ЯК-41. Саша сразу же встретил нескольких знакомых слесарей, своих ровесников. Потом "приползли" несколько старичков-ветеранов, которым было лет по 40-45, когда Саша поступил на завод. Все они с большим удивлением обнаружили его в цехе. А вот и Витя Панюкин! Он постарел. Саша даже сначала его не узнал, но когда он величавой походкой двинулся по направлению к Саше, всё сразу стало ясно. Неожиданно подбежал Васёк. Саша узнал его издалека: такой же молодой и шустрый, в такой же промасленной спецовке. Он подошел поближе, и стало видно, что это морщинистый старичок.
Когда закончились бурные приветствия, начались расспросы и воспоминания. Кто-то из старых слесарей, в том числе и Фотин, уже умерли, кто-то ушёл на пенсию. Многие из однокашников Саши окончили институты и теперь работали в КБ или на других предприятиях. Вспоминать молодость всегда приятно!
Откуда-то появилась бутылка и закуска. В общем, "встреча воспоминаний" прошла "путём", по полной программе. Саша ощутил смешанное чувство сожаления о прошедших днях своей "рабочей" молодости и радости по поводу предстоящей совместной работы.
Ранее от представителей подразделений нашего НИИ, которые непосредственно сопровождали разработку программно-математического обеспечения систем вооружения ЯК-41, Саша узнал, что работы по созданию самолёта сильно отстают от графика. Механические цехи не успевают вытачивать детали: силовые шпангоуты, ланжероны, силовые балки. Фирма использует старые технологии. Микояновцы и суховцы давно эти детали штампуют. Саша поделился опасениями со своими знакомыми. "Успеем", - уверенно ответили они. Хотя, откуда его знакомые слесари могли знать истинное состояние дел на фирме?
Домой Саша вернулся полный впечатлений. Он долго вспоминал события своей рабочей деятельности. Он и не подозревал, что среди черт его характера присутствует сантиментальное восприятие жизни. Он долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок. Саше казалось, что он вновь работает в сборочном цехе, Стоит на фюзеляже и с товарищами пристраивает тяжёлое сидение-катапульту в направляющие кабины. Рядом на стремянках взгромоздились электрики, прокладывают электрические кабели. Прибористы ставят между шпангоутами, внутри фюзеляжа, на рамах черные коробки приборов. Инженеры в белых халатах разворачивают чертежи на плотной розовой бумаге. Он совсем молодой, а впереди вся жизнь!
Мелькнула неприятная мысль: "Часовой обед сократили до 45 минут. Буду ли успевать теперь домой на обед? Надо завтра попробовать. Ничего страшного, если даже опоздаю с обеда: один раз можно, напишу объяснительную записку. Ели не успею, то буду, как большинство рабочих, брать с собой бутерброды. Мама расстроится: для неё такая радость, когда я прихожу на обед домой! Она у меня не работает и очень гордится, что я хорошо питаюсь домашней пищей и не порчу желудок в столовой или сухомяткой".
Потом Саша вспомнил, что до сдачи курсового проекта осталось меньше месяца, а он ещё не приступал к чертежам и расчётам. "Вот выгонят из института! Что за жизнь, одни неприятности. Что же это такое!"- он в холодном поту проснулся. Долго лежал на спине, вытянув под одеялом ноги. Вспомнил, что ему уже за 50. Мамы давно нет, да и живёт он теперь совсем в другом месте, далеко от завода №115. И волнений в жизни осталось совсем не много!.. Рядом - жена, сын, работа: все, как положено в нормальной жизни среднего советского человека, живущего в эпоху без потрясений!
Совместная работа с КБ Яковлева у Саши не состоялась. Единственный построенный опытный образец самолёта ЯК-41 разбился во время неудачной посадки на авианосец после окончания испытательного полёта. Случайность, но роковая: времени и средств на постройку другого образца уже не оставалось. Шла перестройка.
Вскоре Страна развалилась. Настали лихие времена "рынка и приватизации". Вся советская авиация оказалась на грани краха, больше 10 лет основные авиационные КБ и НИИ пытались как-то выжить. Инженеры и кандидаты наук работали по совместительству на стройках ларьков, занимались извозом на личных машинах. "А вот и потрясения, - подумал Саша, - по своим последствиям, эти потрясения вполне соизмеримы с испытаниями Отечественной или даже Гражданской войн. Тогда страну удалось отстоять с оружием в руках от белых армий и внешнего врага, а теперь страна сама мирно рухнула. Тогда народ погибал за понятную цель, а теперь - бескровно, от безысходности".
 Многие работники уволились. Остаётся загадкой, как удалось выжить многим КБ и НИИ. Всё-таки удивительный народ живёт в стране! Не горит и не тонет.
Прошло время, и появились индийские и китайские заказы, которые спасли многие предприятия авиационной промышленности. Фирма Сухого строила самолёты: СУ-30 МКИ для ВВС Индии, СУ-30МКК для Китая. Микояновцы переоборудовали для ВВС Индии самолёт МИГ-21 под новые системы вооружения. Для НИИ, где работал Саша, тоже нашлась работа. МИГ-21 частично из экономии средств, испытывался не в Ахтубитске, а в Нижнем Новгороде, на заводском аэродроме. В испытаниях участвовал и Саша. На взлётной полосе он увидел, как взлетает новый учебно-боевой самолёт ЯК-130. "Значит, КБ ещё дышит!", - с удовольствием подумал он...
В 2006 году с фирмы Яковлева в НИИ пришло письмо с просьбой о совместной работе по оценке систем вооружения в лётных испытаниях самолёта ЯК-130. Саша снова появился на заводе №115. Со времени первого посещения прошло ещё 15 лет. Его поразили перемены, произошедшие на фирме. Огромное здание КБ, снаружи казалось таким же величественным, но внутри выглядело обшарпанным и неухоженным. Замки в дверях болтались. Многие лифты не работали. Когда-то многолюдные коридоры, сегодня были пустыми. И это КБ Яковлева!
Саша для обсуждения деловых вопросов встретился с заместителем Главного конструктора самолёта ЯК-130. Это был кадровый сотрудник фирмы, пришедший на завод сразу из техникума, несколько позже, чем когда-то Саша. Но они ранее не были знакомы. Закончив обсуждение рабочих вопросов, они разговорились. Вспомнили многочисленных общих знакомых. Оказалось, что некоторых рабочих сборочного цеха, с которыми Саша некогда пил водку при прошлом посещении завода, уже нет в живых: умер и Витя Панюкин. По коридорам КБ ходили одни закалённые временем старики, такого же возраста, как и сам Саша.
Саша поделился своими впечатлениями о плачевном состоянии здания КБ. "А ведь Яковлев так любил чистоту и порядок! Он даже курить запрещал на территории завода", - сказал он. "Да, фирма на кануне краха", - невесело ответил собеседник. - "Представляете, вот это прекрасное здание продано за долги. Опытное производство давно ликвидировано, здание тоже продано. Конструкции самолёта и его сборку заказывают на других заводах. Оставшиеся многие сотрудники увольняются, кто куда. Скоро нас переведут в помещения на территории фирмы Микояна. Там много лишнего помещения - народ, видать, тоже разбежался. Жаль, какая была фирма! Сколько сил было вложено в производственную базу, в КБ! Какие были традиции, сколько самолётов сделано, и какую славную роль сыграло КБ в истории страны! Всё рухнуло! Завод, пожалуй, доживает свои последние месяцы. Зам. Главного конструктора чуть ли не плакал.
С тяжелым чувством Саша возвращался к себе в НИИ. Он думал о том, что договор о совместной работе с КБ существует, самолёт ЯК-130 летает. Надо работать, а там жизнь покажет. Конечно, разрушить что угодно можно очень быстро, а вот построить... Но в нашей стране живут люди абсолютно непредсказуемые... В свои почти 70 лет жизни, Саша был в душе скрытым и неисправимым оптимистом. Он не понимал, каким способом удастся сохраниться российской авиации через 5-10 лет, когда из жизни уйдут старики, носители знаний и технологий, но знал точно, что удастся. Ведь писал же поэт, что "Умом Россию не понять!" Всё должно произойти само собой, постепенно, тихо, без видимых чудес, что само по себе, представлялось ему большим чудом...
Он неспешно шагал вдоль Ленинградского шоссе в направлении станции метро "Аэропорт", мимо памятника Тельману. По подземному переходу перешёл на другую сторону шоссе. Миновал парк, который располагался напротив финансовой академии. Когда-то там находилось таинственная школа, где обучались чему-то представители братских компартий. Теперь в сквере толпятся студенты, пьют пиво и ругаются матом. Особенно в этом смысле Сашу удивляют девушки, такие ухоженные, миленькие, симпатичные, но только пока не открыли рта.
А вот и здание НИИ! Рядом, почти впритык к одному из корпусов НИИ, какая-то коммерческая фирма строит небоскрёб под офисы, который, как старший брат, будет снисходительно нависать над зданием НИИ Систем Авиационных Вооружений, известным, как совётский РЕНД корпарейшн, своими научными и техническими разработками во всём авиационном мире.
 Примета времени!
При входе в Чапаевский парк со стороны Ленинградского шоссе, лицом в сторону КБ Яковлева, стоят бюсты Яковлева и Строева, крупного организатора военной промышленности. Не так давно, проходя мимо этого места, Саша заметил, что красные гранитные плиты, которыми выложена площадка вокруг бюстов, повреждена, и часть плит украдена какими-то варварами, которые не уважают ни страну, ни её историю. Эти плиты лежат развороченными уже несколько месяцев. Похоже, никому нет до этого дела, включая сегодняшних властей.
Александр Петрович был обыкновенным советским человеком, атеистом, верившим только в науку, но в голове у него, пока он шёл из КБ Яковлева в свой НИИ, крутилась только одна назойливая мысль: "Боже, спаси Россию".




 28 февраля 2007 года.