Ночной разговор

Люду разбудили мерные, но требовательные удары железной кружкой об тумбочку. Она немного посопротивлялась, стараясь прогнать этот звук, вырывающий ее из спокойного сна в кошмар реальности, но, как всегда, не смогла. С трудом разлепив глаза, она нашла взглядом светящееся табло электронного будильника – без четверти три. Глубоко вздохнула и решительно откинула одеяло. Ногами нащупала на полу тапочки, надела халат и, не включая света, пошла в соседнюю комнату, откуда непрерывно доносилось тук-тук, тук-тук, тук-тук….

- Не стучи, я уже проснулась, - сказала она, входя в комнату.

Горящий ночник освещал кровать, лежащего на ней человека и тумбочку, заставленную лекарствами. Мужчина поставил кружку, посмотрел на Люду и улыбнулся.

- Ты хочешь пить?

Мужчина отрицательно покачал головой из стороны в сторону.

- Писать?

Отрицание.

- Есть?

Отрицание.

- А что тогда? – чуть громче спросила Люда, начиная терять терпение.

Мужчина поднес правую руку к губам, а потом приоткрыл рот и рукой показал, будто оттуда что-то вылетает.

- Поговорить?

Легкий утвердительный кивок.

- Черт возьми, Рома, ты разбудил меня в три часа ночи, чтобы поговорить! – крикнула Люда. – Поговорить?!!! Может быть, ты забыл? Ты НЕ УМЕЕШЬ говорить!

Рома смотрел на нее удивленно и, казалось, укоризненно.

- Не смотри на меня ТАК! Не смей смотреть на меня ТАК!!! – еле сдерживая слезы, прошептала женщина. – Тебе не в чем меня упрекнуть!

Она подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу. По пустынной ночной улице ветер, завывая, гнал мириады крошечных снежинок. Подчинившиеся, они летели куда-то, не в силах сопротивляться его злой воле. Люда на мгновенье представила себя одной из снежинок, гонимой холодным, жестоким ветром. Перед глазами, словно в калейдоскопе, пронеслись, сменяя друг друга цветные картинки.

… солнечный осенний день, они выходят из церкви, Люда и Рома – красивая пара, и звон колоколов радостно возвещает, что отныне они муж и жена… «пока смерть не разлучит нас»…
…телефонный звонок будит ее посреди ночи, и чей-то незнакомый голос сообщает, что Потапов Роман Алексеевич находится в реанимации областной больницы. Состояние критическое…

… в сером больничном коридоре врач-реаниматолог, стараясь не смотреть ей в глаза, говорит, что ее Ромка в коме и вполне возможно так и не придет в себя… но «мы делаем все, что в наших силах»…

… через несколько дней в том же коридоре, тот же доктор отказывается взять пухлый конверт, и она начинает плакать, понимая, что за эти бумажки можно купить все… за исключением жизни любимого человека. А доктор молча уходит, оставив ее один на один с этим открытием…

… через несколько месяцев уже другой доктор в другом коридоре говорит, что выписывает Ромку домой. Да, конечно, она понимает, что он никогда не сможет ходить. Да, конечно, она знает, что из-за длительной комы некоторые участки мозга пострадали. Да, конечно, она отдает себе отчет в том, что он никогда не станет прежним. Нет, она не хочет, сдавать его в специализированное заведение…

- Отпусти меня, - шепчет Люда, и стекло запотевает от ее теплого дыхания. Она проводит пальцем линию в середине запотевшего кружочка. Потом, немного подумав, еще одну так, что теперь они, пересекаясь, образуют крест.
Она оборачивается и смотрит на Рому. Его глаза закрыты. Из-под опущенных ресниц текут слезы.

- Боже мой, какая же я сука!

Она бросается к кровати, падает на колени и обнимает неподвижное тело.

- Прости меня, прости меня, прости, прости, прости…- она не может остановиться и это «прости» вместе со слезами рвется наружу.

Рома гладит ее по голове и от этого она чувствует себя такой слабой, а его таким сильным. И то, что они всего лишь на мгновенье вдруг поменялись ролями, заставляет ее плакать еще сильнее. Она уже не может успокоиться и остановиться, будто вода пробила крепкую плотину и, освободившись из-под контроля, рвется наружу, сметая все на своем пути. А Рома все гладит и гладит ее по голове и Люда постепенно успокаивается, на смену слезам приходят тихие всхлипы, потом и они становятся все реже, сменяясь тяжелыми вздохами. И вот уже дыхание становится размеренным – Люда засыпает.

А на улице маленькие снежинки, пролетая мимо единственного светлого окна, удивленно заглядывают в комнату, где горящий ночник освещает кровать, лежащего на ней человека, тумбочку, заставленную лекарствами и женщину, застывшую возле кровати в странной позе. «Неужели ей удобно? – должно быть, думают они»