курюшка

К У Р Ю Ш К А.

/из «Записок охотника»/

Быль.

У магазина «Лидия», что в районе Печатники, старичок собирал картонные коробки. Взглянул на меня и запричитал: «Бросай курить – поживи, парень. Пожалей себя». И сестрёнка-москвичка тут же заострилась: «Вот видишь, даже посторонние люди тебя уговариваю бросить». Я немного напуган. Ведь и в поезде проводница обеспокоилась. Я как раз с одной попутчицей в тамбуре разговорился. А тут проводница: «Ой, не кури так много, болезный». И мужик выползает пьяный, прикурить не может. Увидел мою подружку с сигаретой и головой замотал осуждающе. Я вроде как набычился, типа недоволен. Мужик сухонький, пожилой. Будь он помощней, да по моложе я, конечно, так бы и не раздувался. И вообще, скорее всего, меня бы тут уже не было. Повернулся ко мне и почти прошептал: «А ты крепко задумайся».
Сестрёнка смеётся, трясёт за рукав: «Эй, очнись, болезный». Мы на набережной. «Тоже мне удивила. Рассказывай лучше ради чего меня в Москву так упорно вызывала» - говорю.
- Да я хотела тебя со своей подружкой познакомить. Ты не против?
- Пошли к подружке.
- Так получилось, она в Неаполь улетела.
- Мне она уже начинает нравиться.
- Ну не знаю, тебе обычно «вешалки» нравились.
- А чё, толстая что ли?
- Плотненькая так, в теле.
- Я прямо в растерянности. Неаполь – плотненькая.
- Она тоже сначала растерялась.
- В смысле?
- Ну, когда я ей твою фотку показала. Она вздохнула и говорит: «Ну ничего, лишь бы человек был хороший».
- Она ещё и ничевокает, плотненькая. Вздыхает она, понимаешь…
- Успокойся. Ты там и вправду какой-то измождённый.
- Всё, не согласный я на твою подружку, не согласный. Вздыхает она, корова…
- У неё в Корюшках особняк.
- Может она и не вздохнула вовсе, тёлочка моя, а просто отрыжка такая. Видно понимает, что важно не моё синюшное лицо, а душа, так сказать. Когда она к нам, в Москву, возвращается?
- Послезавтра прилетает.
- Надо будет встретить. Как же, человек прилетает, а его никто не встречает. Нехорошо.
«Курюшки вон там» - говорит сестра, показывая рукой за Москву-реку: «У очистных».
- Где?
- У очистных. В иные дни, говорят, не продохнуть.
- Это что же получается; в иные дни я буду всю Москву нюхать. Нет, не пойдёт мне такая Курюшка.
Сестра забежала за хлебом в магазин. Я подошёл к бортовой машине. С неё торговала симпатичненькая девушка. Спрашиваю: «Почём тыква?»
- Десять рублей – отвечает.
- Одна?
- Килограмм.
- А картошка?
\как будто я в Москву за картошкой приехал\
- Восемь.
- Килограмм?
- Ну не ведро же – рассмеялась она.
Так и завязались. Жаль не было очереди за хлебом – сестра быстро вернулась. Берёт меня под локоть и тащит со словами: «Пошли, пошли, она даже не москвичка». Мне не ловко. Говорю: «Я что ли москвич». Уходим. Спиной слышу, как моя новая знакомая говорит кому-то в грузовике, разочаровано: «Да тут ко мне какое-то фуфло клеилось, а я думала москвич».
Придётся, видно, на Курюшку соглашаться. Хотя бы для того, чтобы всякие там немосквички фуфлом не обзывались.