ухажёр

У Х А Ж Ё Р.

Девчата убирают территорию. Кто-то метёт, кто-то мусор носит. А моя невесело в клумбе лопатой ковыряет. Давно её не видел. Но всё равно узнал. А изменилась-то как – возмужала, подросла. Исчезла подростковая угловатость. Ещё краше сделалась.
Вчера полдня по городу бегал – её искал. Был день рождения – надо же поздравить. Заходил в музыкальное училище, а попросту «муз». Весь такой прикинутый: в туфлях от брата, отцовском пиджаке, в клеточку, и галстуке дедушкином, в полосочку. Ну хоть к сорока годам начал прилично одеваться. Даже перстенёк у бабушки выпросил, чтобы под крутого закосить. Правда, морду не успел наесть. Она у меня немного помятая. Я бы даже сказал – аристократическая. Так приятнее думать. Да и не к чему смолоду обрастать комплексами.
Захожу, значит в «муз». Такой с подарочком – с пакетиком. А в пакетике картошечка, свеколка, морковка. Злая тётка регистраторша орёт: «Стоять! Куда прёшь». Знаю я их, этих тёток придверных. Хотела спросить: «Чего прёшь?» А спросила: «Куда?» Я сказал кому. Она ещё больше разволновалась: «Знаю я такую. Не занимается сегодня. Не будет её сегодня». Имениннице позавидовала, не иначе. К ней-то самой давно уже никто с морковкой не ходит.
Я как её увидел – сразу из машины вышел. Дверца только сразу не закрылась. Хлопал, хлопал. Чуть ручка не отлетела. Она, дверца недоделанная, после того раза хорошо и не закрывается. Это когда папа разрешил за рулём посидеть. Мне тогда было немного за тридцать – взрослый уже. Можно и за рулём посидеть, только ничего не трогать. Я ведь совсем не разбираюсь в этих карбюраторах, детонаторах. А я не то что тронул, тронулся с места, да угол хлева снёс. Папа строил жидковато. Я тоже с ним строил вначале, пока бревно не уронил. Удачно уронил, даже не ушибся. И нечего, пап, обижаться. Смотри в оба, когда я рядом. Зато на костылях научился ходить. Может, ещё когда пригодится. Строитель. Вот я клетку для кролика сколотил, вот это да, в полбревна – большая. Кролику только неудобно, не развернуться. И мама ещё ругается. Открывает дверцу – зверя покормить, а клетка падает. И чего переживать. Эту клетку не то что с полутора метров, а хоть с многоэтажки кидай – ничего ей не сделается. И зверю какое-никакое развлечение.
Пока я дверцей хлопал, она чуть было не ушла. Нормально. Вчера нигде не застал, ещё и сегодня провороню. Ведь вчера я ещё и домой к ней сбегал. Дверь открыла бабушка. «Вам кого?» - спрашивает. Нехилый вопросик. Я же попутно ещё и букетик цветочков подобрал. Какой-то чудик у больших ржавых ящиков бросил. Так и тянуло сказать, протягивая букетик: «Это вам». Ну, к кому теоретически молодой, практически парень с цветами может придти? Цветочки, правда, искусственные, сплетённые в кружочек. Если бы я знал, что бабушка мне откроет, то и ленточку из цветов бы не выбросил. Ленточкин цвет не понравился. Хотя, надпись на ленточке очень даже подходящая для такого случая: «Любимой бабушке». Напоминаю, я тот, кто год назад приходил. Её, именинницы, ухажер из села. Встречаемся с её внучкой уж года три, а она никак меня не запомнит. Встретились, однако, за это время, раза четыре, и то случайно. Но всё же. Такой вот я гулёна. Даже неловко за свою навязчивость.
Отлетела-таки ручка. Под машину завалилась. И моя зазноба подходит, улыбается: «Привет». Отвечаю: «Привет». И под машину лезу. Спрашивает: «Как поживаете?» «Нормально», - отвечаю. А сам под днищем рукою шарю. Нашёл. Хорошо. А девчонка-то «тю-тю», в «муз» зашла на скрыпочке пилить. А у дверей тётка. Ладно, чего уж из-за пустяков расстраиваться – приделает папа ручку на место, и все дела.