Воровка?

Ах время… Как же быстро ты бежишь, и всегда в одну сторону. От двадцати годов к тридцати, от тридцати к сорока. Не заметила как, прожила сорок пять. Не вернуть ни минуточки из тех, что стали прошлым. Мария Александровна начала готовиться к юбилею за два месяца. Села на диету. Ходила в бассейн, в солярий, к косметологу. Кажется, что-то получились. Муж ничего не замечал, сыну было вообще без разницы, как выглядит мать, но Маша вдруг начала ловить на себе взгляды мужчин. Пусть ей больше никогда не будет двадцать пять, но ведь еще не вечер. Веселись, Марья. Именинница поднялась навстречу приглашению на танец. Положила руки на плечи давнему другу. Улыбнулась ему. Сказала негромко:
- Жень, … хорошо, что ты пришел…, - и запнулась, не услышав в своем голосе ни радости, ни веселья. Не захотела поделиться грустью.
Евгений понял, и слова и интонации, подсознанием принял раздумья бесконечно дорогой ему женщины. Ей никогда не удавалось от него ничего скрыть, но он всегда делал вид, что разделяет ее кажущееся спокойствие и уверенность в том, что они все делают правильно. Вот и сейчас, хотел притвориться, что вовлечен в юбилейное торжество, но вдруг вырвались на волю давно запертые на много замков слова:
- Неужели, ты думаешь, что я могу не прийти, …. Если ты зовешь… Красная Марья.
Почему у нее вдруг закружилась голова. Воспоминания обступили со всех сторон. Красная Марья – так ее звали в институте. Она была комсоргом. Кто первый ее так назвал. Не вспомнить. Но точно не Женя. Почему Женя всегда называл ее как все? Потом, когда был ее начальником на работе, звал Марией Александровной. Что у них было? И ничего и все. Он был женат, еще до того как они познакомились. Она вышла замуж, когда его жена родила второго ребенка. Маша никогда не изменяла мужу в том смысле, как это принято понимать, но в душе никогда не была ему верна. Она всегда была рядом с другим. Вместе на работе, вместе после работы с детьми на каток, иногда вместе в отпуск. Они дружили. И однажды разошлись. Не потому что поссорились или между ними пробежала черная кошка. Просто заработать на нормальную жизнь на заводе стало не возможно. А у Жени семья, и он был обязан. А Марья тогда ухватилась за престижное предложение, стала главным механиком на заводе. Понадеялась, что муж добудет средства к существованию. На что надеялась, что он мог в своем НИИ? Три года мыкались, пока Маша убедила себя пойти на рынок. Через полгода она раздала долги, через год купила машину, через полтора в Лобне на месте родительского дома построила дворец. В последнее время работать стало тяжелее, конкуренция выросла, доходы упали, но волноваться о хлебе насущном у Машиных сына и мужа причин не было. Мужчины Марии Александровне помогали, чем могли. А что они могли? Спасибо, что от домашних дел освободили. За тяжелые сумки проще грузчикам заплатить. А думать все равно всегда самой. Жизнь Марии Александровны, пусть не легкая, но налаженная и обеспеченная, текла в давно устоявшихся берегах. Только вот Женя, в этой жизни он никак не мог пристать ни к какому берегу. Он это, понимал потому, когда трудовые пути разошлись, не стал искать поводов для свиданий ради свиданий. А она скучала, и не выдержала, позвала его на свой день рождения. И теперь ждала и боялась разговора. Долги семьям отданы… Пусть немного впереди времени, но они еще успеют отлюбить за прожитые врозь молодые годы…
- Жень, скажи что-нибудь.
 - Я на заводе неделю назад был…
- Разруха?
- В цехах да. Текстильный пылью покрылся. Давай, возьмем в аренду?
Мария запрокинула голову, заглянула старому другу в глаза. Время идет, а они у него как много лет назад синие, добрые и хитрые… Неужели прошло семь лет с их последней встречи? Да, пожалуй, прошло. Были у Женьки залысины, а теперь настоящая лысина. Но все равно он лучше всех.
- Не морочь мне голову. Кому сейчас нужна транспортерная лента?
- Никому. И нам с тобой она не нужна. Но в цехе станки, на которых можно делать сверхтяжелые ткани. Мы с тобой будем ткать одеяла и паласы. Льняные, шерстяные, смесовые…
- Еремкина не согласится…
- Еремкина уже согласилась. Куда ей деваться, она должна всему свету. Десять тысяч долларов и она готова отдать нам с тобой завод на десять лет вперед. Досталось дуре такое богатство, а она только и может, что административное здание под офисы сдавать. Что делать со станками она понятия не имеет, типичный советский директор. Маш, мне кажется, пришло наше время…
Почему так колотится сердце, Мария… он же ничего не сказал, он же только о работе говорил. Она пыталась скрыть волнение, или объяснить его неуверенностью в успехе нового дела. Хотя бы себе доказать, что может успокоиться, что, конечно, жалеет о том что ничего у них не было, но на будущее ничего не планирует.
- Завтра воскресенье. В понедельник с утра едем на завод и на месте все решаем окончательно?
Евгений знал, что Мария доверяет, что ее не придется долго убеждать. Он бы и один справился с новым делом, но очень хотелось, чтобы любимая женщина была рядом.
- Жень, ты по деньгам прикинул? Сколько надо?
- Не так много, как кажется. Тридцать штук баксов аренда за месяц вперед, еще столько же сырье. За две недели восстановим оборудование и наладим выпуск. Но через месяц еще раз аренда, плюс зарплата работягам, а мы сможем заработать только на сырье. С третьего месяца есть шанс получать прибыль. За год вложенное вернем. У тебя по сбыту мысли есть?
- Обрывки мыслей, но по любому с этим надо работать. Деньги пополам?
- Как хочешь.
- Хочу пополам.
- А твоя торговля. Ты же не можешь бросить?
- Зачем бросать. Все налажено, все работает. Я давно всего лишь снабженец. У меня есть хорошая девочка Настя. Она меня заменит. Пока Настя не получила права, найму водителя.
- А вдруг у нас с тобой не получится?
- У нас с тобой все получится. Ты понял?
Он ничего не ответил, только крепче прижал к себе и вздохнул. Танец кончился, зазвучала новая песня. Маша нашла глазами мужа. Он над чем-то смеялся вместе со своей сестрой. Евгений ослабил объятия, отступил от своей дамы на шаг и закружил ее в вальсе.
 
 Понедельник. День тяжелый? Кто это придумал? У Марии понедельник всегда был удачным. А сегодня он обещал начало новой жизни. Только бы все получилось… Только бы не случилось ничего… Вдруг Еремкина передумает? Доруководилась идиотка, развалила завод. Вынудила уйти умных, остались те, чей главный талант – петь дифирамбы начальству. Пожинай плоды . Пустые амбиции, все равно что пустая корзина…
 Мария Александровна хотела припарковать машину возле проходной, но неожиданно открылись ворота и охранник спросил:
- Вы Прохорова?
- Да.
- Проезжайте к текстильному, вас ждут.
 Семь лет не в счет. Не было этих семи лет. Не было рынка. Не было тяжелой нелюбимой работы. Не было унижений перед каждым покупателем, пока стояла за прилавком сама. Не было сбежавших с выручкой продавщиц, при первых попытках расшириться. Не было тупых сальных шуток озабоченных мужиков всех национальностей. Мария Александровна Прохорова вернулась на свой завод… Пусть пыль вокруг, пусть тишина режет уши, пусть снова под ногами крутится Еремкина, пусть подавится десятью тысячью долларов, которые придется заплатить лично ей за право быть собой.
 - Мария Александровна, ты и не изменилась совсем. – Еремкина не могла спрятать зависть за попыткой изобразить радость встречи.
- Вы тоже, Антонина Алексеевна. Все такая же…
- Евгений Андреевич, видите, мы станки почистили, можете запускать проверять и заправлять. Откуда начнем? С ткацкого.
- Нет. Давайте по порядку. Сначала приготовительный, потом аппаратный… Вентиляция в порядке?
- Не знаю… Кабинет начальника цеха занят, у меня там фирма снимает… Вам кабинет нужен? В административном здании есть пустые комнаты.
- Спасибо. Обойдемся. Мы сюда работать пришли, а не в кабинете сидеть, - вставила Маша, не удержалась, подкусила.
 Еремкина сделала вид, что не поняла. Спросила, чем еще может быть полезна, отлично зная, что ничем, и удалилась в свои апартаменты. А два бывших главных механика принялись за работу. Первый конвейер запустился легко. Второй заскрежетал, неровно подрагивая. Евгений поморщился, словно от зубной боли. Остановил агрегат.
- Маш, шестеренку надо поменять.
- Я, перед тем как уйти, запчастями запаслась на сто лет. Если на металлолом не сдали, должны быть. У меня даже ключ от кладовки есть. Пойду, попробую найти.
- Я с тобой.
На складе запчастей они нашли слой пыли, накопившейся с той поры когда Маша последний раз вышла через проходную. Валы и шестеренки с тех пор были никому не нужны, а помещение не сдали в аренду потому, что оно было чердачным. От варваров, готовых утащить в пункт приема металлолома электропроводку из собственного дома, сказочное богатство защитила железная дверь, преградившая вход на чердак после того как бомжи развели там костер. Маша, не испугавшись испачкать руки, нашла нужную шестеренку, протянула ее товарищу:
- Нам с тобой везет.
- Да. Пошли на крышу?
- Пошли.
 Что можно увидеть с крыши не очень высокого здания в центре Москвы? Изгиб реки, дугу моста, пики кремлевской стены… Трубы, дымящие и потухшие. Внизу немного зелени. Как хорошо… Как просто и доступно человеческое счастье. Рядом любимый человек, впереди интересная работа. И можно не думать, что рано или поздно придется объяснять близким, что нет больше сил лишать себя счастья.
 Мария подошла к Евгению, одну руку положила ему на плечо, другой погладила по щеке. Сколько лет она ждала, что он поцелует ее, и дождалась… Ответила, уступила сначала неуверенной, а потом безудержной страсти.
 
 Вечером, за ужином Маша старалась не смотреть в глаза мужу. С ужасом ждала ночи, судорожно искала причину лечь отдельно. Но все уладилось само собой. Маша сидела за компьютером, искала продавцов лавсана, когда подошел муж, поцеловал в затылок и сказал:
- Постарайся лечь так, чтобы не разбудить меня. Мне завтра рано вставать.
- Может, я на диване лягу?
- Тебе там неудобно будет.
- Удобно.
- Делай, как знаешь.
 
Во вторник запустили приготовительный цех. В среду прядильный. В четверг заработал первый ткацкий станок. В пятницу Маша весь день моталась, искала розничных продавцов больших и маленьких ковриков. Хорошо, что знала, где их можно найти.
 В субботу в восемь утра позвонил водитель. Сказал, что пропала Настя…
- Как пропала? Куда она могла пропасть? Сереж, ты может, не понял что…? – Лепетала Маша, а ее сердце в предчувствии беды сжалось до боли, и зубы уже отбивали дрожь. С трудом нашла сил попросить, - рассказывай, что случилось…
- Мы договорились, что я в четыре за ней заезжаю. Мы за товаром собирались… Я колесо проколол, опоздал на пять минут, не больше. Приехал, ее нет… Думал, проспала. Звоню, телефон заблокирован, вроде как денег нет. Ждал полчаса, потом поднялся. Пока разбудил ее соседок… Они ничего не знают. С вечера была, говорят, а когда встала ушла не видели. Я думал, она без меня за товаром уехала. Думал, она ругаться будет, что я опоздал… Но ее до сих пор нет.