Море и смерть

Азовское море радует глаз,
Ласковым штилем встретило нас.
Желтый песочек, тихий прибой –
Вот накупаемся, дядька, с тобой!
Видишь ты море сейчас в первый раз.
Любуешься гладью почти целый час.
Что же так долго стоишь на песке?
Плыви, дядя Нарик, скорее ко мне!

Вот, наконец, ты купаться решил.
Чинно, спокойно одежду сложил.
В воду нырнул, ушел с головой,
И оказался рядом со мной.
Теплое море тебе по душе.
«Все-таки есть у нас рай на Земле!», -
Ты, улыбаясь, мне говоришь,
И из воды выходить не спешишь.

«Гляди, вон, как счастливо смотрит отец:
Брата он встретил сейчас наконец,
Сразу как будто помолодел…
Очень тебя он увидеть хотел.
Долго тебя он к себе приглашал,
И терпеливо давно очень ждал.
Наши просторы мечтал показать,
О жизни на юге хотел рассказать.
А ты ведь его, как и нас удивил:
Нам показалось, что ты вдруг открыл
Какой-то чудесный и тайный секрет –
Ведь не стареешь уже много лет!

Весел, улыбчив дядь Нариман,
За шуткой забавной не лезет в карман.
Щеголь, чистюля, красавец-мужчина…
Такому б открылась любая дивчина.
Томные взгляды скучающих женщин
Стреляют на дядю нисколько не меньше,
Чем на смазливых и юных гуляк.
Что ему шестьдесят – не поверишь никак!
В беседе спокойной я жизни учусь,
И скажу откровенно – дядькой горжусь!».

С морем прощались, домой уезжали,
Дядь Нариман постоял у воды.
Мы все морю «До встречи» сказали,
А он уронил две скупые слезы.

Штормом бушует Азовское море,
У нас приключилось огромное горе.
После отрезка что Богом был дан,
Умер наш балагур Нариман.

Тягостна мысль, что тебя больше нет,
Будто погас рядом солнечный свет.
Стало нам всем без тебя сиротливо,
Холодно очень, страшно, тоскливо…
Рыдает сестренка, плачет отец:
Жизни любимой пришел вдруг конец.
Поняли мы, что ты значил для нас,
Только когда наступил это час.

Вспомнились мне слова на прощанье –
«Племяш, я люблю тебя… и… до свиданья!».
Прощай, мой любимый родной человек.
Буду я помнить тебя весь свой век!