Случаи, за которые не стыдно. Справедливость?

Случай, за который не стыдно.

Сколько Она себя помнила, хотела быть учительницей, или работать с детьми. Устраивала кино, собрав детей, нарезала билеты, символично продавала за камешек и пропускала во внутрь, в клуб, в нарисованное мелом пространство с двумя бревнами по середине, где позже пыталась посмешить зрителей. Дети были довольны, а особенно их родители, которые в это же время, могли пообщаться друг с другом. Но, время шло. К окончанию школы не было возможности уехать сразу после школы, что бы поступить в институт. В силу своей ли застенчивости, страха ли перед неизвестностью, или от неуверенности в своих силах, и, она устраивается работать в статистическое управление районного значения, а проще, что бы читателю было совсем понятно, в небольшую конторку из пяти служащих. Ей всего 17 лет. Что бы угодить первому секретарю райкома партии, цифры приписывались. А уж о переписи скота и говорить нечего. В Казахстане излюбленным мясным продуктом местного населения считалась конина, баранина. И вот начальник в буран посылает её на перепись скота. Естественно к переписи были подключены другие молодые люди. Сводка, добросовестно переписанная на чистовик и положенная на стол начальника, а она смотрела с любовью на двухдневный труд, добытый с риском для жизни (буран был сильным, ни зги не видно и только знание территории с детства, помогло не замерзнуть навсегда). Начальник (казах по национальности, естественно член партии) посмотрел на сводку и стал править, где две лошади или три бесцеремонно исправлял на 1. Она стояла и не верила своим глазам. «Так зачем я ходила в буран, когда мы могли бы просто написать по одной на семью?». И увидев другие сводки, все исправленные им, они лежали и ждали, когда обработанные на электронной машинке, они попадут на стол первого секретаря, где тот удовлетворённо глядя на сводку, позвонит в вышестоящие организации, нарушений нет, расстроилась ещё больше. Разумеется, её начальник сохранит свою работу. На возмущенный вопрос, начальник подозвал её к столу, на котором лежала ею добытая сводка, и, указывая на фамилию семьи, которую знал он, сказал:
       «В этой семье 8 детей, апа и ата, то есть старые родители и часто приезжающие гости из аулов и ты хочешь эту многодетную семью оставить без мяса? Лишь потому, что где-то там, в партии решили, что каждая семья должна иметь одну свинью и одну лошадь? Сама подумай, чем кормить детей? Неужели ты хочешь, что бы они умерли от голода?»
       «Нет, не хочу»
Она. Действительно, не хотела этого. Бывают в жизни ситуации, когда не знаешь, как правильно поступить. И подумав, она отступила, не ходила жаловаться, не стала открывать глаза первому секретарю Райкома Партии на искажение информации. Но так же поняла, что решение правильное, и её не жёг стыд, она не вступила в сговор со своей совестью, напротив, где-то в глубине души, поняв абсурдность неправильного решения партии, успокоилась. А так же вспомнив своё детство, когда они, не имевшие кур, даже сарая для них, должны были сдать 50 яиц от семьи, и масло, хотя и коровы не имели. И мама покупала эти продукты, что бы сдать в школу, а от туда увозилось куда, никто не знает. Словно кто-то свыше, сказал ей «Молодец Валентина, ты поступила правильно».

Когда сбывается мечта, рады ли мы? Не получаем ли ряд разочарований?

Однажды она шла, разочарованная однообразием, шла опустив голову. Навстречу ей её учитель истории и он же директор школы. «Валя», сказал, участливо оглядывая её, «У нас при школе открывается педагогическое училище. Я думаю, ты бы была хорошей учительницей. Не хочешь попробовать?» О! как она была рада этой случайной встрече. А возможно и не случайной. Просто душе было неуютно. Кто-то же отвечает за наши души. И естественно она прошла по баллам. И вот она с первым дипломом с надписью о профессии «Учительница» Её мечта сбылась.
Школа встретила её и ещё семь молоденьких учителей, вернее учительниц радушно. За столом в учительской сидела директор. Валентина Бейгайдаровна, директор школы была с гордой осанкой головы. Чувствовалось, что коллектив она держит в страхе. Ходили легенды, что она сокращает учителей не угодных по весне, а осенью идёт к своему другу Зав. Районо и он наполняет её школу вновь приехавшими, которые и слова то сказать боятся, пока не освоятся. За другим столом у другой стены, спиной так же к окну сидела завуч. Они видели освещенные лица коллектива. Их же лица были в тени.

Вот он первый класс из 24 детей, весь её. Она сразу полюбила всех детей разных национальностей. Правда, была немного удивлена, что Нина Ивановна, учительница первого «а» при равном количестве имела 16 девочек, тихих и послушных и 8 спокойных мальчиков, а у неё всё наоборот. Но ей шепнула одна из новеньких, что Нина Ивановна пришла раньше в школу, ещё летом и сама делала перепись детей и выбрала в свой класс кого хотела. Этот факт удивил, но не смутил. Валентина Петровна, так звали нашу героиню, была довольна своими мальчиками и девочками. Ей даже нравилось, что мальчишки живые, подвижные, отзывчивые. Год прошёл быстро, почти незаметно за рисованием и серьёзной подготовкой к каждому уроку. Весной родители попросили директору заменить одну учительницу Евдокию Николаевну за украинское произношение и та не долго думая, подалась на курсы бухгалтеров, чему была рада всю свою жизнь.
События в Чехословакии заставили переживать за своих женихов солдат, оказавшихся там, не одну учительницу. Однажды Любовь Ивановна, приехавшая из другого города после педагогического училища, читала стихи на тему материнской любви, о том как мама, связав свитер сама, сказала своей дочери, что это от папы. Читала Любовь Ивановна с трогательным выражением. У Валентины выступили слёзы, и она стала смотреть вдаль, прищурив глаза. Но, её кумир, Фаина Ивановна заметила таки и сказала во всеуслышание, что вот такую чистую, отзывчивую душу, она очень уважает.
На что, читающая стихи разобиделась до слёз и спросила её, Валентину, «Ну почему она решила, что моя душа не такая, ведь это я читала стихи?» Ну что на это ответить?
Вот и она не нашлась, что можно сказать в утешение.
Фаина Ивановна была удивительной женщиной. Прекрасная учительница, участница фронта освобождения в Белоруссии в годы Отечественной войны, являлась кумиром, и все юные учительницы слушали её и смотрели на неё влюблённым взглядом. Как она держалась! Казалось, никого не боялась и могла сказать всем и всё, не отводя взгляда. Что ещё можно добавить. Она была седа. Огромные голубые глаза её, всегда направленные на лицо говорившего, были изумительно красивы. С ней было приятно разговаривать, видя её живой интерес. Солнце изукрасило её сухую кожу веснушками, а время избороздило морщинами крупными, глубокими и мелкой сеткой покрыла все свободные, и ранее упругие места. Справедливая, всегда готовая помочь неопытным молодым учителям, нуждающимся, в совете, она продолжала войну в мирное время с бюрократией того времени. О ней одной можно и нужно было бы писать роман. Но мы ограничимся событиями тех дней. Все учителя с завистью смотрели на Фаину Ивановну, окруженную мальчишками заворожёно, глядевших на медали за отвагу, сверкавших на её костюме.

И так Валентина Петровна проработала год, обожая своих детей, и эту легендарную учительницу, и как видно по комплементу о душе, уважение было взаимным. Дети для Валентины были всем, счастьем, радостью, жизнью. На уроках физкультуры скапливались родители, как на концерт, смотреть на неё и детей, зачарованно смотрящих на свою энергичную учительницу. Часто можно было услышать, как кто-то, забывшись, выкрикивал, подняв руку, МАМА.
Затем, смутившись, покраснев, говорил «извините» и она гладила по головке его или её и продолжала урок. В конце года комиссия решила, что её класс хорошо подготовлен ко второму, лучше другого, который состоял из 15 девочек и 8 мальчиков. Её же класс состоявший из 16 мальчиков и 8 девочек был сильным. Это радовало. А ещё радовало, что Нина Ивановна была с десятилетним стажем работы в школе, а она, Валентина без оного. Не зря, хвалила директор школы и заведующая учебной частью, на педсоветах. К каждому уроку ею было нарисовано что-то для образности и лучшего запоминания. В учительской бывала редко в силу своей стеснительности.

Но однажды! Однажды случилось, из ряда вон выходящее событие. В этой восьмилетней школе вместе с ней работал её учитель русского языка, Иван Иванович. Он через год должен уйти на пенсию. Когда-то сама проучилась год в восьмом классе у этого замечательного учителя.

РАЗОЧАРОВАНИЕ….

 И вот, когда Она уже учила второй класс, и случайно зайдя за своими рисунками к уроку в учительскую, увидела весь коллектив второй смены в сборе. Поздоровавшись, присела на минутку, в знак уважения коллектива, а главное, хоть немного послушать эту замечательную учительницу. И в это самое время, эта учительница спросила у коллектива, обращаясь к ней, «Вы получили уголь, положенный как льгота каждой учительнице за прошлый год? Нет? А Вы? Нет. А Вы?» Она обводила удивлённым взглядом всех присутствующих и добавила, что школа должна каждой уже по две машины угля. А тех, кого она успела сократить весной, тоже были обделены. Оказалось что все семь учительниц не получили узаконенную льготу в виде топлива и она обратилась к директору школы, которую звали Валентина Бейгайдаровна. Так это звучало по-русски. Всегда красиво одета. На голове ажурная белая шаль. А надо сказать, что о льготах мы и не знали.
«Странно, что молодые учителя не знали о льготах. Но ещё страннее что Вы и завхоз, знающие об этом, не позаботились донести до коллектива и что ещё горше, не довезли причитающий им уголь. А не жулик ли наш завхоз?»
На что директор прищурила и без того узкие глаза, ответила язвительно:
«Жулики на свободе ходят»
«Вы хотите обидеть меня, как я полагаю? Если Вы имеете в виду мою дочь, то она не виновна. Она не взяла со склада ничего. Эта было жульничество, но не с её стороны»
«Все так говорят. Да и тот факт, что Вы ни чего не знаете о дочери, не верю. Вы с ней заодно». Говорила ещё тише и спокойнее директор.
«Вот, таких, безответственных как Вы, мы убивали на фронте без суда и следствия» сказала побледневшая Фаина Ивановна. «Жаль, что Вы не встретились мне тогда. Без сожаления всадила бы нож между лопаток» и наша любимица сползла по стене на пол. Взгляд остановился. Она нас не слышала, и, кажется, и не видела. Струйка слюны стекала из уголка рта. Учителя входили и выходили, кто-то яко бы что-то взять, что-то оставить. Валентина, обожествляющая эту учительницу, сейчас понимающая её, ещё больше, сидела оцепеневшая. Ни сдвинуться с места, смотрела на всё происходящее, словно сквозь толстое стекло, через которое видно, но не слышно. Она поняла, что на время потеряла слух. Кто-то звонил по телефону. Приехала скорая. Не прошло и двадцать минут. Скоро начало урока, но никто не выходил теперь из учительской. Тишина. Но звонок нарушил молчаливое ожидание. Все потянулись в свои классы. А Она ещё сидела, не могла прийти в себя. Так вот к какому коллективу стремилась она, как к самому чистому, а оказалось?

Что мы чувствуем, когда наше желание исполняется?


И ей вспомнились любимые учителя детства. Это им хотела подражать. Лучшая со вкусом одежда, лучший запах лучших духов. Тогда, во времена её детства не было аллергии на духи у одноклассников, и учителя были так чисты, так воздушны, так красивы. Их ухоженный вид вызывал во всех неподдельное чувство восхищения. И когда учительница математики, обознавшись в них, девочках, одевшихся в летние платья весной, пригласила в туалет «Девочки, кто со мной в туалет!» а, взглянув в лица, сказала «Боже, как Вы выросли, я приняла Вас за коллег», и даже тогда она ещё думала, что они, учителя и это делают как-нибудь по-особому.

 Сегодня Она сидела в учительской и не понимала, как могло это произойти, что директор школы и их любимица потеряли контроль над своими действиями и словами. Любимица, это понятно. Она думала не о себе, а об вновь прибывших, молодых и совсем неопытных. А то, что директор наговорила на её дочь. Так это был не секрет. Все знали, что её дочь пала (получила растрату на складе) в силу своей доверчивости. Зав складом, опытный, положил в коробки с дорогими туфлями стружки и кирпичи. А девушка, когда принимала, поверила словам: «Ну не будем же мы открывать все коробки? Посмотри на меня, я сед, что бы обманывать» Возможно, и он был, так же обманут, возможно, и не он положил, а и сам не догадывался? А через неделю комиссия из 5 человек. Уж они-то не поленились и открыли каждую. И вот растрата. Девушка со страха после проверки сбежала, растворилась среди людей нашей необъятной Родины. А может быть, и в живых-то уже тогда не было? А то, что обманывают при сдаче и приеме в магазинах и складах, Валентина Петровна верила этому, потому что её невестка, жена брата двоюродного плакала ещё вчера вечером, что приняла магазин обувной, а вместо валенок стружки с кирпичами. После урока, все сидели удручённые. А директор подходила с докладной на Фаину Ивановну на подпись к каждому, кто по её мнению присутствовал при скандале. Иван Иванович, сказал, что не видел и не слышал всего, потому что выходил из учительской по своим нуждам. Она обошла всех, и все, кто возмущался, шептался, был недоволен событием, сославшись на неведение, отказались подписать. А некоторые, кто возмущался больше всех, почему-то подписали. Тогда директор подошла к ней, Валентине Петровне, которая никуда не выходила и слышала вначале всё. Она в тишине прочла докладную, в которой директор просила отстранить от работы учительницу (имелось в виду всеми обожаемую) за то, что она угрожала ножом между лопаток. Дочитав, посмотрела серьёзно на директора и сказала, что насчёт угля она была права, и что она не угрожала, а это сравнение со словами если бы. И что Фаина Ивановна слишком уважаема ею, что бы подписывать эту ерунду.
«Подпишешь позже» поджала тонкие губы директор и подошла к председателю местного комитета, Нине Ивановне, её коллеге по параллельному классу. Это у неё 15 девочек в классе. Это она распределяла так. Это она входила и выходила из учительской, но приняла докладную и, не читая, подписала. Какая мотивация? Раболепие перед директором? Страх потерять работу? А директор, победоносно обращаясь к Валентине Петровне (так звали героиню) сказала, что сейчас она пойдёт к ней на урок. Дети привыкли к тому, что в классе кто-то сидит на уроке. Или коллеги приходили на урок, или ст. пионервожатая с контролем, как она готовит их к вступлению в ряды пионерской организации, или завуч. Директор также была частым гостем, и всё всегда ей нравилось на её уроках. Но вот мальчик громко обратился «мама» ой простите Валентина Петровна, и директор застрочила что-то в тетрадь. И на очередном педсовете она поставила на вид, что на уроке домашняя атмосфера. Дети чувствуют себя как дома. Последнее слово взяла завуч школы и развенчала замечание о домашней обстановке, сказала, что считает это достижением, что дети раскованы и эта атмосфера помогает им в успехах, ведь не случайно её класс на поверку оказался одним из сильнейших. Но Директор опять взяла слово, сказав, что грядёт большое сокращение. И что… И, разумеется наша героиня одна из первых попала под сокращение.

       И вот конец учебного года. Уф, наконец-то позади проверки, хождение ежедневное на её уроки директора. И она, перед самым отпуском зашла в учительскую. Там сидел её учитель и наставник, Иван Иванович, сама Валентина Бейгайдаровна, директор восьмилетней школы, и Нина Ивановна, председатель местного комитета и, она же учительница второго класса. И директор вкрадчиво начала, что «Вы, надеюсь, не забыли, что попали под сокращение, и лучше, если сегодня возьмёте все Ваши вещи из школы?»


А Валентина «Я рада, что теперь нет необходимости видеть Вас. Вы не соответствуете месту, занимаете чужое» Сказала спокойно, а директор вдруг взбеленилась и повысила голос «Меня ПАРТИЯ ПОСТАВИЛА!» сказала гордо, откинув голову
«Партия поставили, она же и снимет Вас с занимаемой должности» продолжала Валентина Петровна с ещё большим видимым спокойствием, добивая директора тем же оружием, ложным равнодушием к происходящему.
Директор была в неподдельном гневе. А она, не давая ей, опомниться, продолжала
«Вы, как царица на престоле. Коллектив не уважает Вас и Вы естественно свой коллектив. Собираете необоснованные сплетни о своих учителях. Вы сокращаете каждый год по 7 неугодных Вам учителей и набираете вновь. Вы не на своём месте» Сказала, поклонившись своему учителю Ивану Ивановичу и, кивнув Нине Ивановне, гордо вышла из учительской. Это был вызов судьбе. А ей всего 23 года, её дочери один год. Она потеряла работу. А быть может её уже двадцать три года. Нужно бы стать мудрее?

 Шла медленно домой. Нужно перейти железную дорогу, но состав остановился. Перелезть или подождать? Стояла в размышлении, думая о разговоре с директором. «Хорошо, что смогла поставить на вид. Подумаешь, партия поставила» Но кто-то взял за локоть. Она оглянулась. Это был Иван Иванович. Он ходил с тростью, медленно. Как он смог догнать её? Дыхание его было прерывистым.
«Я догонял тебя Валя, что бы сказать, что ты молодец. Единственная встала на защиту тогда Фаины Ивановны и единственная из коллектива не побоялась бороться с такими бюрократами, как наша директор. Мне ведь год до пенсии. Я уже не борец. А тобой горжусь. Ты знаешь, я сегодня могу сказать, что весь мой труд в школе был не зря, когда есть такие ученики. Спасибо» И слёзы выступили в его глазах, и он устремил взгляд в даль. Она и сама так делала, когда не хотела, что бы увидели её слёзы.

Она не ослышалась? Это он к ней? Ну почему никто не слышит сейчас, не видит,
 как этот строгий учитель (которого она побаивалась в школе, когда была его ученицей, стеснялась на педсоветах, когда они стали коллегами), сейчас, смотрел на неё с теплотой и симпатией? И всё его лицо осветилось какой-то светлой радостью.
 И она поняла, как же глубоко мы прячем свои чувства, стыдимся их проявления, а ведь это абсолютно ничего не стоит?

Состав медленно прополз, и освободил линию. Они перешли железную дорогу и попрощались на другой стороне около многолюдного вокзала. Она поблагодарила за всё Ивана Ивановича. « Ну, что Вы право! Разве не Вы учили нас быть справедливыми? Это я благодарю Вас и Ваших коллег, за Ваш труд. Спасибо Вам за всё!» Она ещё долго смотрела в след уходящему учителю. Он шёл, припадая на одну ногу, и опираясь на трость, с поникшей головой.
 Упавшее настроение из-за постоянных сомнений, внезапно поднялось и она, мысленно навсегда попрощавшись со своим учителем, уверенная в своей правоте, весело зашагала навстречу своей судьбе.

И у этой истории есть логический конец.

Так уж случилось, что в район в это самое время прислали нового Заведующего районо. Их, молодых, его самого и жену его совхоз послал на учебу со стипендией от совхоза в Московский университет. Они блестяще справились с доверием. Закончили с красными дипломами оба, там и поженились. И могли бы выбрать место работы, но вернулись в свой совхоз. Дмитрий Сергеевич смог закончить два факультета. Через несколько лет ему, как лучшему из лучших доверили весь район. Он принимал должность Заведующим районного отдела народного образования, или короче РАЙОНО. Старый заведующий сдавал дела и знакомил нового с работой. Когда Валентина Петровна вошла в кабинет с заявлением об увольнении по собственному желанию, они мирно беседовали. Заведующий внимательно выслушал просьбу и поинтересовался, почему? Она сказала, что не может видеть на месте директора Валентину Бейгайдаровну, а та, естественно, её, Валентину Петровну. На что старый заведующий, он же друг Валентины Бейгайдаровны, сказал с раздражением, «Чего вы её слушаете. Хочет уходить, пусть уходит. Нечего с ними церемониться» Но Дмитрий Сергеевич сказав, здесь что-то не то и нужно бы разобраться срочно, потому что уже несколько человек из этой школы приходили с такими заявлениями и плакали. А к Валентине Петровне обратился со словами, что чувствует в ней хорошего педагога «Вы врождённый педагог, мне так кажется. Я не подписываю Ваше заявление, а осенью жду Вас после отпуска».

Торжество справедливости.

Осенью случилось не предвиденное событие. В школу, где директором Валентина Бейгайдаровна, пришла комиссия. За приписки и ложные документы с углем, за прочие бухгалтерские дела, а так же за неумение руководить коллективом, её сняли с занимаемой должности и оставили за ней преподавать урок казахского языка в пределах начальной школы. Но руководить это одно, а самой быть в роли учителя, другое. Комиссия решила, что как учитель она не квалифицированна, дети её не слушали. И Она потеряла работу за один год, пережив все унижения, какими подвергала свой коллектив несколько лет. Так справедливость с огромными потерями, (Фаина Ивановна умерла, так и не придя в себя) но восторжествовала, и слова Валентины Петровны стали пророческими «Партия поставила, партия и снимет».

Осенью Дмитрий Сергеевич назначил Валентину Петровну Директором Дома Пионеров. На возражение, « Я не справлюсь»
«Справитесь. Я верю в Вас
«Я верю в Вас» кружило голову. Хотелось доказать себе самой, всему Миру, что она справится. И справилась, да так, что директор новой школы Людмила Васильевна спросила однажды:
 «Что Вы там делаете с детьми, что моя дочь говорит: «У тебя в школе мама не так интересно, а вот в Доме Пионеров -это да!». Что?»
 Валентина Петровна не могла ответить. Она просто любила детей, и сама была немного ребёнком в душе, и не ограничивалась званием «Директор Дома Пионеров», а вела два кружка, один из них кукольный. Руководитель в её понимании было не рукой водить, а использовать огромное поле деятельности в интересах коллектива. И к ней в кружок живописи приходил мальчик, сын её коллеги, Нины Ивановны. Жизнь балует нас иногда непредсказуемостью. А быть может и всегда?