Гильза

Юбилей деда был в самом разгаре. На кухне курили, и оттуда тянуло крепким запахом табака, в большой комнате оживлённо разговаривали взрослые. На нас с Борькой, моим двоюродным братом, внимания не обращали, и мы делали, что хотели: ползали под столом среди ног, воровали конфеты, играли в прятки.

Когда иссякли все идеи, мы незаметно прошмыгнули в прихожую. Пустая, полутёмная, она таила в себе загадку, которая исходила от закрытой двери. Она вела в дедовскую комнату, куда мы заходили очень редко, да и то в присутствии взрослых.

- Давай зайдём, - шепотом предложил я.
- Да ну, не надо, - забоялся брат.
- Давай, не трусь! Быстро зайдём и выйдем, никто не заметит. Давай я зайду, а ты стой на шухере.
- А почему это я всегда на шухере? – обиделся брат.
- Ну, тогда пойдём вместе, только тихо! – Борька осмотрелся по сторонам, и мы тихо-тихо открыли дверь.

Казалось, что комната принадлежит другому миру. В одном были мы, а в другом шум, гам, веселье. Мы погрузились в тишину и загадку. Сразу почувствовался странный запах, чего-то пыльного, слежавшегося, наверно застланной кровати или огромного шкафа с ящиками, занимавшего половину пространства. Вот где надо прятаться! Никто не найдёт! Мы робко подошли к нему.

- Давай откроем, - опять же шепотом, заговорщически, сказал я.
- Неее, пойдём отсюда, щас родители войдут, - испугался Борька, который был на пару лет младше. Но я его уже не слушал. Осторожно, чтобы не издать ни малейшего звука я выдвинул верхний ящик…

- Ух ты! Смотри! - От такого количества сокровищ разбегались глаза! Здесь лежала старая электрическая бритва, чёрная покрытая каким-то бархатом коробка, светильник в виде жестяной кареты, на дне в суматохе разбросаны старые монеты.
- Ух ты! А можно я одну возьму? – спросил Боря.
- Нет, нельзя! Воровать нехорошо, - ответил я, хотя самому до чёртиков хотелось тоже забрать что-нибудь. Вдруг у Борьки на лоб полезли глаза, и он издал восхищённый звук.

- Ух ты! Смотри, что это! – в его руках оказался настоящий патрон, вернее не патрон, а просто гильза!
- Вау, ничего себе! Настоящая гильза! Дай посмотреть! – по праву старшего я забрал её и начал вертеть в руках.
- Смотри тут ещё один есть! – обрадовался брат. Это были две одинаковые стреляные гильзы, с облупившейся зелёной краской, холодные, гладкие, чуть-чуть кислые на язык.
- Как ты думаешь, они стреляют? – с благоговением спросил Боря.
- Нет, что ты! Они уже стрелянные, смотри на капсюль, видишь дырочка? – с видом знатока сказал я.
- Пойдём, спросим у деда?! – вдруг загорелся Боря.
- Да нет, что ты? Он же нас накажет, - теперь уже я испугался разоблачения того, что мы лазили в шкаф.
- Нет, дед не накажет! Мы тихонько, чтобы никто не слышал!
- Пойдём! – мы аккуратно задвинули обратно ящик, зажали в кулаках по одной гильзе и незаметно выбрались обратно в коридор.

Только тут мы смогли вздохнуть полной грудью, казалось, что когда вошли, мы затаили дыхание. От сердца немного отлегло. Теперь голоса из комнаты переместились на кухню, где громко смеялись и курили. Дед сидел около окна во главе стола и слушал воспоминания бабушки, которая, облокотившись на спинку кресла, по-мужски скрестив на груди руки, разговаривала с зашедшей на праздник соседкой.

- Деда…
- Дед, - Боря потянул его за рукав.
- А! Что? – оживился дед.
- Смотри, что мы нашли… - он разжал кулачок.
- Ааа… Да-да… - ничуть не удивился дед, как будто копаться в чужих ящиках для него было делом самым обыденным. Мы осмелели.
- Откуда это? Расскажи… - дед смотрел на гильзу, как будто вспоминая что-то из далёкого-далёкого прошлого…
- Откуда это? – эхом повторил он.
- Ты воевал? – робко спросил Борька.
- Я-то? Нет, я не воевал. Это деда моего патроны.
- А он что воевал?
- А вот он воевал…
- Ух ты… - мы с новым пониманием посмотрели на свои находки, перед глазами проплыли танки, самолёты, шинели с винтовками, связки с ручными гранатами, и эти патроны сразу как бы ожили, наполнились смыслом.
- И что стрелял из них? – спросил Борька.
- Хм… - дед задумался. – Как тебе сказать… - мы слушали, открыв рты, пытаясь не пропустить не слова. – И да и нет. – загадочно ответил он.
- А так разве бывает? – недоверчиво спросил я. – Разве так можно? – я повертел в руках гильзу, пытаясь сообразить, как из неё можно и стрелять, и не стрелять. Дед оценивающе посмотрел на нас, и рассказал:
- Вы знаете, мой дед был военным, большим военным, полковником, во время великой отечественной. – он посмотрел, знаем ли мы, что это такое. Мы знали. – Ну, так вот, он воевал и, наверно, стрелял вот такими вот патронами. – Он взял один из них у меня и рассмотрел, совершенно не боясь, что его увидят взрослые. – Потом, когда война закончилась, у него родился мой отец, а у него родился я. Вот… - он выдержал паузу, явно не зная, как продолжить. – А потом дед стал старым-старым, как я, и умер. – он опять взглянул на нас и продолжил. – Ну, так вот, а когда хоронят военного… Знаете, как хоронят военных?
- Нет… Кааак? – захваченные рассказом хором спросили мы.
- Когда хоронят военного, ему отдают честь. Строится в ряд рота солдат, человек 10.
- Десять! – с восхищением повторил Борька.
- И дают залп, все вместе, одновременно. Бабах!
- Ух ты! – рассказ произвёл очень сильное впечатление.
- Да. Ну так вот, я был маленький тогда, вот как вы сейчас… Шуровал туда-сюда и подобрал эти гильзы на кладбище. – мы снова уставились на гильзы в руках, пытаясь разобраться в нахлынувших эмоциях. Теперь перед глазами был уже ряд солдат, которые подняли вверх винтовки, чтобы дать залп!
- Дед, а дед, - вдруг потянул деда за рукав Борька.
- А? Что? – он тоже задумался о чём-то.
- А ты тоже умрёшь? – тихо-тихо, совсем неслышно, спросил брат. Дед ещё раз внимательно посмотрел на нас.
- Да, я тоже умру. – серьёзно ответил он.

Что-то было не так в его словах. Что-то неправильное, непонятное, что-то связанное и с гильзой, и с рядом солдат с винтовкам, поднятыми вверх, и со мной тоже. Ведь вот она, эта гильза, у меня в руках, её подобрал мой дед на похоронах, который уже очень-очень старый, но гильза как была, так и осталась, и вот уже я, совсем ещё маленький, держу её в руках. Мысли сбивались и перескакивали с одной на другую, и я никак не мог разгадать, никак не мог понять в чём же дело, а дед смотрел мимо нас, видимо, вспоминая тот день или просто думая о чём-то о своём.