Последний сон

Замурованный словно в склепе в глубоком и прочном подземном железобетонном бункере, в тяжёлом чёрном кожаном кресле сидел ещё не старый, но сильно уставший и одряхлевший уже человек небольшого роста, худощавый, с сухими крупными длиннопалыми руками и большой головой. На его лице отразилась глубокая тоска, и аккуратно подстриженный квадратик чёрных усов с заметной проседью на широкой верхней губе нервозно подёргивался.
Крах приближался неотвратимо. Тяжёлые вражеские орудия безжалостно крушили столицу его империи, неминуемо и неумолимо разрушая то, что он творил в течение многих лет руками своих приверженцев и рабов. Тиран не был готов к такому концу. Он был всегда твёрдо уверен в своей победе. Он предполагал, что быстро разгромит Великую Северную Державу – своего главного врага на пути к мировому господству. Он намеренно заключил с ней мнимый союз, чтобы усыпить её бдительность, а впоследствии, сокрушить, неожиданно напав на неподозревающего угрозы врага, который, не успев опомниться, окажется поверженным. Тиран разработал план молниеносной войны, которая заканчивалась триумфальной победой. Но просчитался. Он напал как и задумывал вероломно, неожиданно, летом на рассвете. Быстро разгромив основные силы противника, уже подошёл к вражеской столице, но увяз в бескрайних просторах до зимы, до лютой морозной северной зимы, и в это время огромный неповоротливый враг успел опомниться. Разъярённый, гневный и яростный зверь поднялся во весь свой исполинский рост и с невероятной мощью набросился на непобедимую армию. Завязалась жуткая схватка не на жизнь, а на смерть.
Он проиграл её. Теперь исполинский монстр сокрушал столицу. Бункер, скрывающий тирана под многометровым слоем прочного бетона, пронизанного, словно жилами толстыми стальными прутами, для монстра не прочней яичной скорлупы. Он легко разорвет её своими громадными клыками и вырвет его отсюда. Что будет дальше? Суд? Казнь?
Может быть, принести публичное покаяние? Простят? Никогда! Ему ни за что не простят миллионы жертв, загубленных в концентрационных лагерях, не простят десятков миллионов погибших в боях солдат. Он пролил реки крови, моря пота, океаны слёз. Во имя чего? Идея. Она была его богом, его музой. Идея вдохновляла его, как вдохновляет художника прекрасная модель. Люди. Они никогда не представляли для него ни малейшей ценности. Их и так развелось слишком много на планете. Как крыс. Грязное, паршивое, вонючее животное. Даже хуже. Животные, даже голодные, даже запущенные выглядят гордо и прекрасно, а люди, попав в дурные условия, быстро теряют человеческий облик, превращаясь в отвратительную, смердящую тварь. Человечество, лишившись естественного отбора, бесконтрольно расплодилось. Люди-уроды, вместо того чтобы погибать в естественных условиях, выжили и развелись в целые нации, целые расы. Он хотел вернуть человечеству человеческий облик. Тотальная мировая война должна была стать первым этапом естественного отбора. Победив, он сжёг бы всех оставшихся в живых недочеловеков в печах концентрационных лагерей. Только избранные сверхчеловеки, полубоги, представители высшей расы остались бы на земле. Они плодились бы и размножались. Необходимое количество недочеловеков, крепких физически, оставленное в живых, работало бы на них. В мире настала бы гармония. Он превратился бы настоящий земной рай. Для избранных. Но, не так ли написано в писании?
Тиран проиграл решающую схватку. Недочеловеки оказались слишком многочисленны. Его современное оружие, его доблестная армия, его нибеллунги оказались бессильны перед дикой неисчислимой ордой азиатов, возглавляемых жестоким уродливым кровожадным вождём. Проститутки – слюнтяи демократишки – борцы за права недочеловеков, сразу же переметнулись на его сторону. Они раздавили его. Значит, на прекрасной голубой планете будут продолжать плодиться недочеловеки. Население неконтролируемо вырастет, и, в конце концов, люди, истребив всю флору и фауну, погибнут сами. При этой мысли на лице тирана появилась легкое подобие улыбки.
Пришла Ева. Первая и единственная женщина этого мира, которая для него имела значение. Несмотря на то, что она была намного моложе его, в её присутствии он чувствовал себя маленьким мальчиком. Капризным, обидчивым и беззащитным. Она ласково успокаивала его, к ней единственной он испытывал нежность. Что-то похожее на раскаяние шевельнулось во мрачном и бездонном подземелье его души.
- Хорошо, – вдруг заговорил он вслух – может быть, сейчас я проиграл. Но мои идеи останутся жить. Война кончится. Мир успокоится, но мои идеи вдохновят новых бойцов. Они снова возьмут в руки оружие и тогда непременно победят. Тогда и воплотятся мои идеи! Я стану новым мессией, на меня будут молиться в течение многих тысяч лет. Меня будут считать спасителем мира!
Он вдруг успокоился и устало уснул, не вставая с тяжёлого чёрного кожаного кресла. Словно старый израненный волк, в глубокой холодной норе тиран спал чутко, слегка постанывая во сне. Квадратик чёрных усов с проседью на широкой верхней губе стареющего, уставшего жить человека перестал нервно подёргиваться.
Наверху в полуразрушенной столице шли ожесточённые бои. Люди с той и с другой стороны проявляли чудеса бессмысленного героизма. Одни уже победили – другие безнадёжно проиграли. Тех, кто бежал, потому что не хотел больше воевать, ловили и беспощадно казнили.
И была Весна. В чистых бескрайних бирюзовых небесах как всегда радостно пели птицы, молодая крепкая листва нежилась в ярком золоте солнечных лучей. Тиран шёл по площади. Всё хорошо, всё радостно вокруг. Вот оно – прекрасное будущее! Он попал, перенёсся сюда живым и невредимым. Прямо на площади, сидя за маленькими столиками, люди пьют пиво. Они говорят на языке высшей расы, они её славные представители. Лица их беззаботны и счастливы. Они хозяева жизни. Хорошо!
Мусорщик неарийского типа. Рабочие сибиряки с широкими татарскими скулами. Ни одного еврея. Прекрасно! Его идеи воплощены. Он гуляет, наслаждаясь чистым весенним воздухом, оглядываясь по сторонам и, видя во всём обновление, в природе и человеке. Блестящие лаком автомобили невиданных фантастических форм мчатся по шлифованному асфальту автострад. Рассекая серебристыми крыльями небо, летят в небесах стремительные самолёты. Всё вокруг по-новому, необычно как в сказке.
Но где же армия? Где военные машины, где могучее непобедимое оружие? Ни одного человека в военной форме не встретил он до сих пор. Неужели с этим покончено? Нет. Вот они – его гордость – солдаты рейха. Их двое. Они высокие, статные и широкоплечие. Голубоглазые блондины в десантных камуфляжных костюмах, черных кожаных берцах и черных, залихватски заломленных набекрень беретах. Вот на ком держится теперь мировой порядок! Они надёжный оплот рожденных им идей. На груди на чёрном фоне жёлтыми буквами начертаны их имена.
Тиран осторожно подошёл ближе к двум молодым солдатам, которые, никуда не торопясь, ели мороженое. Ему очень хотелось постоять рядом с ними, послушать, о чём они говорят и, самое главное, ему почему-то очень хотелось прочитать их имена на нашивках на груди. Но он стоял слишком далеко.
Он приблизился и подошел почти вплотную. Теперь яркие жёлтые буквы были хорошо видны. Он присмотрелся, прищурив подслеповатые глаза и … О, ужас! Что такое? О Боже!
- Kuznetzov и Smirnov – прочитал он – Нет!  Этого не может быть! – громко воскликнул тиран.
Парни удивлённо взглянули на него.
- Дед, тебе чего? – насмешливо спросил Кузнецов по-русски.
Тиран не знал русского, но прекрасно отличал его звучание от других языков. Он смог бы отличить его от сотни остальных непонятных ему наречий. Его звучание напоминало грозный медвежий рык, эхом отражавшийся в вершинах гор. Впервые он услышал эту речь ещё тогда, когда до разгрома было далеко, и когда его армия казалось вот-вот пройдёт парадом у стен древнего московского Кремля. Душа его буквально содрогнулась, когда из динамика, похожий на близкий раскат грома, пророкотал торжественный баритон: «от советского информбюро».
Тиран был нимало удивлён, когда ему сказали, что обладатель этого сильного и яркого голоса – маленький, с виду безобидный человек в очках по фамилии Левитан, и в так свойственном ему приливе неукротимого бешенства объявил немыслимо высокую награду за его голову, когда узнал что этот человек – еврей.
Смирнов, слегка сконфузившись за бесцеремонность приятеля, на превосходном немецком спросил:
- Вам нужна помощь?
Тиран не ответил, круто повернулся и быстро зашагал прочь…
Он проснулся в холодном поту. Картина только что увиденного города будущего всё ещё стояла перед его глазами. И два молодых вражеских солдата в десантном камуфляже, беспечно уплетавших мороженное, болтающих между собой на языке Великой Северной Державы.
- Значит, они не уйдут никогда! Они будут здесь жить, плодиться и размножаться. Катастрофа! Недочеловеки сожрут не только Европу! Они будут править миром!
Тиран медленно обречено поднялся с тяжёлого чёрного кожаного кресла. Квадратик чёрных усов на широкой верхней губе нервозно дрожал, словно крышка над кастрюлей с кипящей водой на огне. Волоча правую ногу, беспомощно тряся правой рукой, тиран медленно двигался к огромному стальному сейфу, где лежал чёрный, холодный безжалостный пистолет.