От красного знамени к трехцветному флагу

 Виктор Ламм

 ОТ КРАСНОГО ЗНАМЕНИ К ТРЕХЦВЕТНОМУ ФЛАГУ
 
 Политическая хроника

 Общие соображения

 Сразу оговорюсь – автор пишет не историко-публицистическое исследование, а хочет рассказать, как воспринимались определенные события с точки зрения обыкновенного человека, рядового трудящегося.
 
 Говоря о политической обстановке семидесятых-восьмидесятых, да и последующих лет, невозможно ограничиться только этими хронологическими рамками. Придется начать издалека, потому что все изменения происходят не вдруг. Не следует думать, что если 14 октября 1964 года был снят Хрущев, то уже 15-го началась другая жизнь. Это потом историки и социологи оценят и дадут соответствущие определения тому или иному времени, а большинство продолжает жить прежними нормами и постепенно привыкает к новым реалиям.

 Между 1953 и 1956 годом был своего рода «переходный период», когда Сталин уже умер, а XX съезда партии еще не было. И всё равно – что-то неуловимо стало меняться.

 Вот говорят - 1964-й год - конец оттепели и начало застоя; да ничего подобного! Уже при Хрущеве начали складываться какие-то консервативные тенденции, что-то похожее на новый культ, что в конечном итоге привело к его отставке. Кстати, о Хрущеве. После отставки – а он прожил еще семь лет в качестве пенсионера – Хрущев говорил, что не зря прожил жизнь, добившись такого положения, что первое лицо государства можно освободить от должности простым голосованием.
 
Кризис коммунистической идеологии, в полной мере разразившийся в восьмидесятые, начался не при Хрущеве и даже не при Сталине - значительно раньше; ведь еще Плеханов говорил Ленину о негативных последствиях октябрьского переворота. Да и мнение Веры Засулич, одного из первых марксистов России, тоже что-то значит. Получается, что сама коммунистическая идея - идея общества всеобщего благоденствия, несмотря на свою привлекательность и логичность, была в чем-то ущербной, а проще сказать - даже утопической. Это замечали некоторые философы и публицисты, но у нас в стране их не издавали, и большинство о них ничего не знало. Уже в девяностые у нас была опубликована книга В.В.Шульгина «Три столицы»; так вот, в книге, относящейся к 1926 году, и написанной практически «по горячим следам», приводятся вполне современные тезисы, доказывающие несостоятельность коммунизма.

 Взять хотя бы такой момент, как принцип коммунизма: "От каждого - по способностям, каждому - по потребностям". В благоустроенных государствах все граждане получают какой-то социальный минимум, дающий возможность сносно существовать, независимо от трудового вклада. Хочешь иметь больше - работай; не работаешь - довольствуйся минимумом. Чем не коммунистический принцип?
 Или вот такой вариант. Поскольку при коммунизме все должно планироваться, то и потребности тоже можно спланировать. Какая-нибудь Люся или Муся из Госплана спланирует тебе «разумные» потребности, а что сверх того – то от лукавого. И тогда хоть сейчас объявляй о построении коммунизма.

 Поколение родившихся в конце тридцатых - начале сороковых было воспитано на коммунистических идеалах, и в той или иной степени верило в них; те же шестидесятники, осуждая Сталина, защищали Ленина не, подозревая, что именно из-за крайней нетерпимости последнего и произошли многие, если все беды. Да, Хрущев в 1956-м сказал далеко не все, да и не мог он поступить иначе; а если бы сказал все о массовых репрессиях? Тут бы началось такое... И возможно, решительные перемены времен перестройки наступили бы лет на тридцать раньше, и сейчас мы бы жили совсем в другой стране.

 Но мы пишем не историческое исследование; задача автора - показать, как воспринималась политическая обстановка в народе, в тех самых массах, которые и везут на себе бремя забот о судьбах страны.

 Автор был комсомольцем с 1952-го и членом партии с 1962 года, и в меру своих сил и способностей старался соответствовать и выполнять то, что от меня требовалось. В полной мере могу отнести к себе слова Александра Дольского:

 - Я жил не с начала в отрезке времен,
 Что веком двадцатым назвали;
 Но всем его скарбом я обременен
 И выброшу что-то едва ли.
 
 К периоду застоя относят время с октября 1964-го (отставка Хрущева) по ноябрь 1982-го (смерть Брежнева); наверное, так и надо считать. Если оценивать с современных позиций, это время было достаточно спокойным, без резких поворотов и неожиданностей. Правда, произошли чехословацкие события 1968 года, да еще в 1979 - 80-м облажались с Афганистаном и Олимпиадой-80, плюс к тому польские дела начала восьмидесятых - но все эти события мало затронули жизнь общества, точнее той его части, которая знакома автору. Была недовольная интеллигенция (она всегда чем-то недовольна), были диссиденты и прочие инакомыслящие - от меня и моего круга это было достаточно далеко. Конечно, были анекдоты в курилках, были разговоры на кухне - но когда их не было? А с двойной моралью (или, как сейчас говорят, с двойными стандартами) все давно свыклись. А вспомнить те же занятия в сети партийного просвещения... Опять та же заорганизованность, переливание из пустого в порожнее, пережевывание мочалки... Автор, будучи в разное время пропагандистом в кружках различного уровня, на своих занятиях старался как-то разнообразить, связать с нашими конкретными производственными проблемами, по возможности рассказать что-то интересное.

 Вроде бы все в стране шло своим чередом - заводы работали, темы в институтах выполнялись, строился БАМ, открывались новые станции метро, в положенный срок проходили первомайские и октябрьские демонстрации, на Новый год по телевидению к народу обращались либо Брежнев, либо Косыгин - а все что-то не так "в датском королевстве". Теперь-то мы знаем, что многое было не так, а в то время, не зная глубинных причин, ломали голову над следствиями.

 Еще одна особенность того времени - бесконечные юбилеи, накладывающиеся один на другой, начиная с 1967 года. 50-летие Октябрьской революции, 100-летие Ленина, 50-летие СССР, 50 лет "без Ленина по ленинскому пути", а там, глядишь, пять лет прошло - начинай по-новой... И партийные съезды, начиная с 1966 года похожие один на другой; задумываешься - а что в очередной раз преподнесет коллективный разум партии? Оказывается, ничего нового, все старое.

 А чуть отъедешь от Москвы - в магазинах пусто, каждый выходной - "колбасные" электрички в Москву из соседних областей, а в Сибири мясо по талонам, а потом и не только мясо. Да что Сибирь, далеко Сибирь, у нас в праздничных заказах одно время еще была икра и красная рыба, а в конце семидесятых дошло до селедки и обыкновенного индийского чая. А злые языки острили - так скоро дойдет и до хлеба. И на этом фоне - победные реляции в газетах, что все или почти все у нас хорошо-прекрасно.

 Чехословацкие события августа 1968-го, ввод наших войск. В институте,где автор в то время обучался в аспирантуре, собрались мы с утра в лаборатории; прибежал работавший у нас комсомольский секретарь института, вчерашний студент, сообщает - накануне вечером провожал на Киевском вокзале чехословацкую студенческую делегацию... Поговорили и сошлись на том, что хорошего мало, но, наверное, иначе было нельзя. Конечно, никому и в голову не пришло что-либо публично осуждать, как тем семи чудикам, вышедшим на Красную площадь. В конце концов, принимали военную присягу - "я всегда готов по приказу Советского правительства..." Даже такой далекий от коммунизма человек, как доживавший свой век в США Керенский, заставший события 1968 года - и тот не преминул сказать американцам, что, мол, русские утерли вам нос. "Пусть моя страна не права, но это моя страна".

 Иногда мы раздумывали - а как назовут наше время в будущем? Был культ личности, был субъективизм с волюнтаризмом, а сейчас что? Может быть, формализм? Оказалось, "застой"... Действительно, все большее значение приобретала формальная сторона дела, и не только в общественной жизни; впрочем, и из формализма научились извлекать определенную пользу, что оказалось особенно полезным для всяких дурацких дел, которые выполнялись лишь формально. И всех это более или менее устраивало. Кое-что до нас доходило, мы посмеивались над диссидентами и недоумевали - чего, спрашивается, не хватает Сахарову? И что там Солженицын не поделил с Союзом писателей? И кто просил какого-то Буковского защищать наши права? Впрочем, что взять с писателей - Дмитрий Кедрин еще вон когда высказался: "У поэтов есть такой обычай - в круг сойдясь, оплевывать друг друга".
 Ладно, Сахаров - конечно, фигура; но ведь было много и других "правозащитников", о которых прежде никто и не слышал, тоже за что-то или против чего-то выступали. А мы их просили выступать за наши права? Как у Высоцкого: "Мы сами знаем, где у нас чего».

 Конечно, фигура Леонида Ильича Брежнева порой вызывала усмешку, но что поделаешь, если у нас такой престарелый вождь? В конце концов, не он один решает, есть специалисты (надо думать, вполне компетентные), есть коллективное руководство, Политбюро, Центральный комитет... Сейчас сложилось мнение, что Брежнев был не таким уж плохим руководителем и что Брежнев до 1976 года и после того - это "две большие разницы". Все ведь привыкли, что высший пост является пожизненным, и иного себе просто никто не мыслил. И уж точно никто не задумывался о порочности самой системы; это сейчас мы знаем, что партия фактически стояла над государством и нередко нарушала не только государственные законы, но и свои же собственные. Одна монополия власти чего стоила - ведь в какую организацию не обратишься, все равно в конечном итоге упрешься в КПСС. А как же иначе - ведь партия у нас - ядро политической системы, руководящая и направляющая и т.д. И получалось так, что только партийные органы и могли что-то решить. В масштабах города, района, области первым лицом всегда был секретарь соответствующего партийного комитета, а председатель исполкома - это уже под ним. И где же, спрашивается "власть советов"? Была именно власть парткомов всех уровней.

 Но в масштабе предприятия власть все-таки была у директора, и секретарь партийной организации от него целиком зависел, особенно если это был освобожденный работник, которому по истечении полномочий предстоит трудоустраиваться на том же предприятии. А секретаря рекомендовал вышестоящий партийный орган и, как правило, его в итоге на этот пост и избирали. Такое вот положение, что иной раз и концов не найти. А директор на предприятии - Царь и Бог, и в такой ситуации первичная парторганизация не могла сделать ничего существенного, если это задевало директора. Вот вам "руководящая и направляющая" в масштабах отдельно взятого предприятия. Доходило до того, что иной директор просил райком заменить ему партийного секретаря - забывая, что, в конце-то концов, вышестоящий партийный орган не назначает, а лишь рекомендует секретаря, и порой может найти коса на камень. Упрутся люди, и забаллотируют рекомендованного, и ничего не поделаешь. Такое редко, но бывало.

 Конечно, всем это достаточно осточертело, но об этом не говорили. Ко многому относились формально - мол, надо - значит надо, стараясь по возможности "и состояние приобрести, и невинность соблюсти", что при известной ловкости удавалось. А к двойной морали все давно привыкли.

 Подспудно люди ждали перемен, но каких именно и в какую сторону - представляли себе смутно. Думали некоторые - вот будет необычный пленум ЦК, а то и внеочередной партийный съезд... Но шли годы, и ничего не происходило. Вспоминали, что к 1980-му году нам был обещан коммунизм; наступил восьмидесятый и вместо коммунизма мы получили Олимпиаду.
 
 Это сейчас аналитики-политологи все разложили по полочкам, и достаточно убедительно доказывают, что началом глубокого кризиса советской системы явился 1975 год; что же, может быть, и так. Но легко рассуждать тридцать лет спустя, когда знаешь, что было после. А тогда? На XXV съезде КПСС, собравшемся в феврале 1976 года, все было мажорно и празднично. Конечно, были в стране те, кто знал истинное положение вещей – да та же разведка, но это была информация для узкого круга и уж никак не для народа. Да и до высшего руководства доходило далеко не все – нередко докладывали именно то, что Начальство желало услышать.
 В 1976 году автор работал в организации, подразделения которой были разбросаны по всей Москве и ближайшему пригороду, а руководство помещалось на Кутузовском проспекте, 31, как раз напротив дома, где жил Брежнев. И надо было случиться, что утром, в день открытия съезда партии, мой тогдашний начальник, будучи в дирекции, наблюдал, как по резервной зоне следовал кортеж машин с включенными фарами и мигалками – это наши высшие руководители ехали на съезд. А по другую сторону – страна с грудой проблем, победные реляции в прессе и вконец запутавшийся народ…
 
 Начало перемен
 
 В ноябре 1982-го умер Брежнев. Это ни для кого не явилось неожиданностью, его дряхлость была у всех на виду. Конечно, национальный траур - как-никак потеряли лидера, какой-никакой, однако же, внушал... В конце концов, 18 лет правления Брежнева характеризовались стабильностью, и жизнь, в общем, была неплохая. Всех заботило, кто придет после. Пришел Андропов, от которого много ожидали, в первую очередь - наведения порядка. И началось, порой дурацкими методами вроде облав в кинотеатрах в рабочее время; но при этом чувствовалось, что что-то начинает меняться.

 Говорят, Андропов был едва ли не самым образованным нашим лидером. Возможно, что это так; во всяком случае, он пытался разобраться, что же все-таки происходит в стране, и на каком этапе развития мы находимся. Этап развития - чего? Социализма? И в каком направлении мы должны развиваться? Возможно, Андропов и понимал необходимость рыночных преобразований, а также то, что "руководящая и направляющая" уже не способна руководить и направлять, и что свою историческую роль она уже отработала. Но как от нее отделаться, в смысле, от партии?
 
 Андропов проработал год и квартал, умер в феврале 1983 года, не дожив и до семидесяти. После него пришел Черненко, от которого уж точно никто ничего не ожидал. Безнадежно больной человек, в лучшем случае вызывал сочувствие; его встретили анекдотом («не приходя в сознание, приступил к исполнению обязанностей Генерального секретаря») и проводили анекдотом.

 Что якобы Игорь Кириллов, основной ведущий программы "Время", провозгласил с телеэкрана: "Товарищи, вы будете смеяться, но Черненко тоже умер..."
 
 Проработал Черненко год и месяц. Пришел Горбачев, на которого еще до марта 1985-го смотрели как на лидера завтрашнего дня и от которого много ожидали. И дождались...
 
 Каково, а? Меньше чем за два с половиной года похоронить трех Генеральных секретарей ЦК КПСС, Председателей Президиума Верховного Совета СССР - какой стране, кроме России, это под силу? Впрочем, частые дворцовые перевороты, связанные со сменой правителя, бывали и раньше.

 Итак, дождались нового лидера, молодого и симпатичного; вроде бы такого у нас еще не было. И начал он свою партийную и государственную деятельность с борьбы с пьянством и алкоголизмом, которую в его исполнении нельзя назвать иначе, как винно-водочной войной с собственным народом. Немудрено, что такая война обречена на поражение, а поскольку она была инициирована Центральным комитетом партии, то это явилось мощным ударом по партии как таковой. Но это было только началом; за этим последовали другие, что в конечном итоге привело к уходу с политической арены существовавшей с 1898 года организации под названием РСДРП - ВКП (б) - КПСС.

 Есть версия, что такое развитие событий было запрограммировано еще Андроповым, потому что это был едва ли не единственный способ устранения от власти организации, превратившейся в тормоз развития. Так ли, нет ли ... Но посмотрим, что получилось.

 Более идиотского метода борьбы с пьянством придумать было невозможно. Создали Всесоюзное общество борьбы за трезвость, девизом которого было - никогда и нигде, ни при каких обстоятельствах. Резко сократили торговлю, в результате чего выросли дикие очереди за водкой. Стали скупать одеколон и прочую парфюмерию, которая мигом стала дефицитом. Появились "зоны трезвости", которые вскоре были залиты самогоном. Самогон гнали из сахара, конфет, томатной пасты и много из чего еще, что тоже стало дефицитом; травились этим зельем безбожно. Вырубали виноградники, резали автогеном приобретенное за валюту оборудование, которое после всей этой свистопляски пришлось восстанавливать. И первое следствие - огромные дыры в бюджете.

 Список дефицитных товаров постоянно расширялся, в него попадали порой совершенно неожиданные вещи вроде мыла или стирального порошка, из чего уж точно самогон не получишь. Только ли в дурацкой борьбе с пьянством дело?
 И вот картинка из журнала «Крокодил»: идет с десяток демонстрантов с плакатом типа "Трезвость - норма жизни", а у них на пути - тысячная очередь за водкой. Так кто с кем воюет?

 26 апреля 1986 года - Чернобыль. Всем врут, что там взорвался водород, и это говорит Горбачев с телеэкрана. Никому не известный ранее город в Полесье приковал к себе внимание всего мира, западные телекомпании выставили рубрику "Nuclear Accident" , а нам продолжают толковать что-то про водород. А знающие люди сразу проняли, что это авария очень серьезная, последствия которой придется расхлебывать не одно десятилетие. А несколько позже говорили еще категоричнее – что в Чернобыле взорвался коммунизм – ни больше, ни меньше.

 А когда вся, или почти вся правда о Чернобыле стала известна, говорили знающие люди, что расхлебывать последствия придется не одно десятилетие; так оно и оказалось. А сколько было катастроф поменьше – вспомнить хотя бы теплоход «Адмирал Нахимов», железнодорожную катастрофу под Уфой и многое другое, произошедшее позднее. И начиналось это порядочно давно, не при Брежневе, и даже не при Хрущеве. Всему виной, мне кажется, пресловутое «давай-давай» или «план любой ценой», начавшееся еще при Сталине; рано или поздно должно было привести к износу основных фондов. Так оно и оказалось; с этим износом основных фондов мы сталкиваемся по сей день, и не завтра это кончится.

 Это, и многое другое, привело к тому, что в Горбачеве общество разочаровалось. А поскольку улучшений в жизни не наблюдалось, а в разряд пресловутого дефицита попадали все новые и новые товары, включая самые обычные вещи, то власть не ругал только очень ленивый.

 С другой стороны, сверху была провозглашена гласность; стали открыто говорить о том, о чем совсем недавно стыдливо умалчивали. И началась атака на нашу «руководящую и направляющую» силу.

 Дефицит

 В каком-то журнале была карикатура: голая женщина, все тело обклеено сторублевыми купюрами и подпись: «все в дефиците, кроме денег». На периферии давно уже практиковались талоны на продукты, докатилось это и до Москвы. А уж когда в Москве начались перебои с хлебом, то люди отпрашивались с работы, чтобы купить хлеба, и начальство вынуждено было с этим мириться, требуя только, чтобы не отлучались все одновременно. Пришло-таки время хлебных заказов!

 А поскольку талоны давались по месту жительства, то во многих местах возникли проблемы с иногородними сотрудниками; надо сказать, в Зеленограде этот вопрос решили просто – составили списки иногородних работников и выдали им всем талоны по нормам для местных жителей.

 В Москве, а потом и в других городах, вводят «визитные карточки покупателя» с фотографией – без таковой практически ничего не купить.

 Глубокой осенью 1990-го автора послали в Минск на республиканское совещание по полупроводниковым материалам. Задача у меня была простая – послушать доклады, захватить материалы совещания, по возможности, установить деловые контакты с потенциальными потребителями наших материалов – словом, «потусоваться». Так вот, в Минске товары в магазинах были, но практически все продавалось по предъявлении паспорта с белорусской пропиской. С голоду не помрешь – в общепите документов не требуют, а он в Минске был очень приличный. Но вот «картинки с выставки» - коммерческий магазин на главной улице города закрыт, а в витрине плакат, что магазин закрыт «по причине отсутствия товаров». Куда уж дальше?

 Перед отъездом домой посетил единственный в своем роде музей - музей Первого съезда РСДРП. Дом, в котором в марте 1898 года происходило это событие, сгорел во время Отечественной войны, построили копию. Экспозиция – имитация, как примерно это могло быть: стол, стулья, на столе самовар и девять чашек – по числу делегатов. Книгу отзывов музея предусмотрительно убрали – не то напишут такое… В коридоре – портреты делегатов, глядя на которые поневоле задаешься вопросом: господа, и зачем вы все это затеяли?

 А в стране происходят и другие события – Литва собирается выходить из СССР, происходят брожения в Прибалтике и в Закавказье.

 И опять же извечный российский вопрос – кто виноват? Ясно, кто - руководящая и направляющая сила общества, сиречь Коммунистическая партия Советского Союза. На местах парткомы предприятий полностью утратили свое влияние на массы (если таковое было), сидели и молчали. Собрать партсобрание – никто не придет, а если и придут, то закончится скандалом, хорошо еще, если без битья стекол. Самое время распуститься.

 На пути к новой России
 
 И в такой обстановке в 1989 году проходят первые альтернативные выборы на Съезд народных депутатов СССР. Настроение у людей – голосовать против тех, кого выдвигает власть и правящая партия – хоть за черта лысого, только не за КПСС! В Москве это выразилось в противостоянии директора ЗИЛа Бракова и будущего президента России Ельцина. Последний одерживает убедительную победу.

 На первой же сессии вновь избранного Совета народных депутатов СССР начинаются события. Первое, что ему предстоит сделать – это избрать Председателя Верховного Совета, который, по тогдашней временной конституции, являлся высшим должностным лицом. Выдвигается Горбачев – казалось бы, все ясно. Но на первом же заседании, кстати сказать, транслировавшемся по телевидению и радио в прямом эфире, на высший пост самовыдвигается некто Оболенский.

 У этого господина не было никаких шансов конкурировать с Горбачевым, и он это прекрасно понимал. Важно было создать прецедент альтернативных выборов высшего руководителя страны. И Горбачеву следовало бы поддержать, но – пошли старым путем, сняли кандидатуру Оболенского, усмотрев в его самовыдвижении какие-то процедурные нарушения, и больше о нем не слышали.

 Далее события начинают развиваться стремительно. Избранный съездом народных депутатов Верховный Совет СССР отменяет 6-ю статью Конституции СССР о монополии КПСС на власть. В мае 1990-го Борис Николаевич Ельцин избирается Председателем Верховного Совета РСФСР, что было высшим государственным постом в Российской Федерации. К этому времени Литва, Латвия и Эстония заявляют о восстановлении своего государственного суверенитета и ясно, что дело идет к выходу из СССР. России ничего не остается делать, как провозгласить свой государственный суверенитет, что и происходит 12 июня 1990 года.

 А в июле1990-го происходит XXVIII съезд КПСС, оказавшийся последним. На съезде Б.Н.Ельцин публично заявляет о своем выходе из партии. К тому времени уже происходит массовое бегство из КПСС, причем многие заявляют о своих претензиях – мол, мы столько лет работали в партии, платили членские взносы, на наши деньги многое было создано – отдайте мою долю! На некоторых предприятиях парткомы пытаются что-то сделать, их представители приходят в цеха, откуда их чуть ли не выталкивают в шею. Там, где работал автор, все прошло спокойно – наш партком, как ему и положено, оказался в авангарде – мол, ребята, лавочка закрывается, все свободны. Наша цеховая парторганизация собирается на последнее собрание, где принимается решение: из партии выходим; партийные билеты оставляем себе на память – за столько лет сто раз оплатили их стоимость. Документы – протоколы и прочее – сдаем еще существовавшему парткому, пусть делает с ними, что хочет.

 Никакой театральщины вроде публичного сжигания партбилетов – в конце концов, надо достойно все завершить. Правда, незадолго до этого мы отказались перечислять членские взносы, пока нам не скажут, куда идут наши деньги – многие открытым текстом заявляют, что не хотят кормить райкомовскую сволочь, которая за мои же деньги будет мне, квалифицированному специалисту, указывать, как я должен работать. Деньги эти мы хотели пропить «за упокой души КПСС», но в итоге они пошли кому-то на материальную помощь.

 А на этом фоне – заседает партийный съезд, где с трибуны несутся набившие всем оскомину призывы и лозунги, А на предприятиях тем временем люди крушат стенды о соцсоревновании и коммунистическом труде, выбрасывают портреты Ленина и прочую надоевшую коммунистическую атрибутику, срывают объявления парткома. По закону парткомы выведены с производства, но не везде. Наш директор не спешил с этим мероприятием, чтобы не накалять обстановку. Пока в парткоме не сняли телефон, туда то и дело звонят и высказывают все, что о них думают в далеко не литературных выражениях.

 Позже были какие-то потуги созвать XXIX «восстановительный» съезд КПСС, но это же глупость – ведь уже и Советского Союза не было. Если и имело смысл созывать такой съезд, то правильнее было бы назвать его «ликвидационным». Иными словами, закрепить де-юре то, что уже произошло де-факто.

 Наступил 1991 год. Встретили новое десятилетие в условиях продолжающегося дефицита с более чем скромным угощением; надо жить дальше.

 С января усиливается противостояние союзной и российской власти, Горбачева и Ельцина соответственно. В обществе, помимо прочего, идут разговоры о дискриминации России в рамках Советского Союза; и на фоне стремления союзных республик к самостоятельности, возникает, казалось бы, бредовая идея – а не выйти ли России из состава СССР? Не задумывались, что будет с Советским Союзом, если из него выйдет Россия; но эта идея, несмотря на кажущуюся несообразность, имела достаточно серьезные основания.

 В самом деле. В каждой союзной республике был лидер – первый секретарь ЦК, слово которого даже в Москве что-то значило; в РСФСР такого лидера не было, как и не было своего ЦК. В республиках были республиканские Академии Наук – в России не было. После 1955 года, когда построили метро в Ленинграде, в течение тридцати лет в России не было построено ни одного метрополитена. А где строили и проектировали? Киев, Тбилиси, Баку, Ташкент, Харьков, Минск, Днепропетровск, Ереван – где угодно, только не в РСФСР, хотя в Горьком, Свердловске, Новосибирске, Куйбышеве и еще в ряде городов- миллионников метро было не менее необходимо.

 17 марта проходит референдум о сохранении обновленного Союза и о введении поста Президента России. Убедительное большинство – «за». Несмотря на это, Советскому Союзу остается жить чуть более полугода.

 Первомайские праздники 1991 года – одно название. В магазинах пусто, настроение у всех далеко не праздничное. В Зеленограде происходит народное гуляние перед Дворцом культуры; ни буфетов, ни забегаловок, сидит скучающий кооператор, торгующий довольно дорогими шашлыками, но покупателей что-то не видно.

 12 июня проходят выборы Президента РСФСР – ровно через год после провозглашения суверенитета. С убедительным перевесом на этот пост избирается Б.Н.Ельцин.

 Наступает тревожное лето 1991 года. 25 июля состоялся последний, как оказалось, Пленум ЦК КПСС. Не помню, что там происходило; да и что могла решить «Центральная Контора» вконец обанкротившейся фирмы? 27 июля умер «последний большевик», как его назвали в одной газете – Л.М.Каганович, в прошлом «железный нарком» путей сообщения, последний из сталинского Политбюро. Его похороны прошли очень скромно, присутствовали только родные. Позже говорили о какой-то «ясновидящей», которая якобы предсказала, что стоять советской власти, пока жив последний соратник Сталина. Так ли, нет ли – не знаю, могли и задним числом присочинить. Готовится к подписанию новый Союзный договор, в котором значительно расширяются права и полномочия союзных республик. И все карты смешивает августовский путч.

 О трехдневном путче написано много, не хочу повторяться, но желательно бы отметить некоторые моменты, заслуживающие, на мой взгляд, внимания.

 С утра 19 августа никто ничего не понял. Имевшие место беспорядки надоели всем, и многие поддержали бы наведение порядка, но уж больно одиозные фигуры стояли во главе ГКЧП. А когда вечером увидели по телевидению Янаева с дрожащими руками (с похмелья?), пропали последние сомнения.

 Директор нашего предприятия первое, что сделал, придя утром на работу – вызвал телетайпистку (Интернета еще не было) и распорядился связаться с Белым домом. Связь работала, как ни в чем не бывало, и через считанные минуты нами было получено обращение Б.Н.Ельцина, которое мигом размножили и развесили на всех углах. А там черным по белому было сказано, что произошел государственный переворот, что ГКЧП – орган незаконный и что единственной законной властью в Российской Федерации является всенародно избранный Президент. В другом документе говорилось, что все вооруженные силы на территории России переходят под ее юрисдикцию, а Президент становится и.о. Верховного Главнокомандующего.

 Каково, а? В России ни тогда, ни после не стали требовать новой присяги, и не освобождали от присяги, данной СССР. Иначе могло бы дойти до состояния войны между Россией и СССР (линия фронта – по Садовому кольцу; смешно, но тогда было не до смеха). Введенные в Москву войска не предпринимали никаких действий – командиры требовали письменного приказа, а издать такой приказ никто не решался; ясно же было, что при любом исходе дела подписавшего такой приказ сделают козлом отпущения. Часть войск сразу же подняла трехцветный флаг, а их примеру последовали и другие. Стало ясно, что ссориться с Россией – безнадежное дело. Даже всесильный КГБ заявил о своем невмешательстве в политику.
 
 Позже этот переворот окрестили «недоворотом» и «комсомольским путчем». Ни один из приказов путчистов выполнен не был. На наше предприятие пришел телекс от тогдашнего Министра электронной промышленности Колесникова с требованием подчиняться ГКЧП – его аккуратно зарегистрировали, подшили, а потом предъявили, кому надо – и слетел Колесников, на пенсию отправили.
 
 Замолчало радио, по телевидению по всем каналам крутили балет «Лебединое озеро». Газеты демонстративно выходили с купюрами в виде белых прямоугольников. Молчал и радиоузел Зеленограда; хотя руководство города и было на стороне законной власти России, но радиоузел находился в руках общественной организации под названием КПСС в лице их райкома. Народ собирался на площади перед Дворцом культуры, туда поступали новости из Москвы, и их транслировали через усилитель. Какие-то военные силы были введены в Зеленоград, но их направили в морской гарнизон в Алабушеве с рекомендацией «не высовываться».

 Так продолжалось три дня. Все эти дни наше предприятие объявило бессрочную забастовку, многие ездили к Белому дому. Позже эти дни оплатили, а тем, кто был у Белого дома – вдвойне. Зеленоградский райком партии не высовывался, молчал в тряпочку, а то могло бы дойти и до погрома. Позже в коридоре райкома автор видел сваленную в кучу коммунистическую литературу; проходившие мимо люди плевались.

 Сейчас можно сказать, что август 1991-го явился переломным моментом на пути от СССР к России, от красного знамени к трехцветному. Сразу же после подавления путча в Москву вернулся Горбачев («узник Фороса»), и на союзном уровне были приняты решения явно с подачи Ельцина. Это лишний раз подтвердило, что союзному руководству ссориться с Россией ни в коем случае нельзя, и вообще – что такое Советский Союз без России?

 Среди принятых решений было решение о приостановке деятельности КПСС и издания газеты «Правда» - это же была святая святых. Толпа едва не начала штурм здания КГБ на Лубянке – только когда их работники связались с Ельциным, вмешательство последнего предотвратило ненужные столкновения. Снесли памятник Дзержинскому – возможно, перестарались; не самой одиозной фигурой был Феликс Эдмундович, уж если сносить, то следовало бы начать с монумента Ленину на Калужской площади. Да и вообще – стоило ли воевать с памятниками? Говорят, что в Париже по соседству стоят памятники Людовику XVI и Робеспьеру – и ничего. Все телеэкраны обошел кадр – разбитая камнем вывеска Московского горкома партии – ну, очень давно начал лететь этот камень. Осенью последовало решение о возвращении исторических названий городам – на карте страны снова появились Санкт-Петербург, Тверь, Екатеринбург, Самара, Нижний Новгород… Кстати, а где Вятка и Симбирск?

 О возвращении городам исторических названий заговорил еще Владимир Солоухин в «Письмах из Русского музея» году в 1965-м. Тогда он не покушался только на Ленинград – время еще не наступило. А в 1990-м автору случилось быть в Ленинграде, и там, в Петропавловской крепости собирали подписи о возвращении городу исторического названия. Причем подписи собирали только от жителей Ленинграда и области. Я еще «заелся» со сборщиком – мол, почему такая дискриминация? Ленинград – общенародное достояние, и не мешало бы спросить и мнение жителей других городов. Сборщик развел руками – мне так приказано…

 Позже возник вопрос с Волгоградом. Что считать историческим названием? Учитывая события Отечественной войны, конечно, Сталинград, тем более что от старого Царицына практически ничего не осталось. Решили провести нечто вроде неофициального референдума: выпустили водку царицынскую, сталинградскую и волгоградскую. Можно было купить как набор из трех бутылок, так и по отдельности – какую больше будут покупать. Ничего этот «референдум» не выявил – покупали примерно одинаково.

 А в национальных республиках, включая Украину и Белоруссию, сепаратистские настроения усилились до предела, и многим стало ясно, что Союзу не устоять и это только вопрос времени.

 Наступили ноябрьские праздники. В магазинах – пустые полки, ничего не достать, а по календарю у нас четыре выходных подряд, и зачем они нам в такой обстановке?

 И вот 16 декабря 1991 года – Беловежские соглашения, денонсировавшие союзный договор 1922 года, распад СССР на независимые государства на месте бывших союзных республик. Россия сразу же объявила, что является правопреемником СССР, и что его место в ООН и в Совете Безопасности в качестве постоянного члена теперь за Россией, против чего никто не возражал.

 Многие задавались и задаются вопросом – а нельзя ли было сохранить Советский Союз хотя бы в усеченном виде? Вопрос, конечно, праздный – что сделано, то сделано; но вполне возможно было создать федерацию (или конфедерацию?) в составе России, Украины, Белоруссии и Казахстана, что, кстати, предлагал Солженицын. Хоть я и не отношусь к числу его поклонников, но в данном случае «защитник вольности и прав» совершенно прав.

 Многое в тот момент было неясным. Создали СНГ – содружество независимых государств – что это такое? Горбачев теперь – президент чего? Армия – мы же не присягали трехцветному знамени? Кстати сказать, Ельцин не потребовал повторной присяги, поскольку Россия – правопреемник СССР. Зачем столица СНГ – Минск, лучше бы не столичный город. И вообще, как все будет?
 Вот в такой неясной обстановке вступили мы в 1992-й год.

 Либерализация и последующие реформы
 
 Итак, 1 января 1992 года были отпущены все потребительские цены и одновременно сняты ограничения на заработную плату. Параллельно шла приватизация или разгосударствление собственности. На практике получилось – кто оказался поблизости, тот и хапнул. Цены на все подскочили даже не в разы – на порядок и более, но что странно – товары тут же появились; интересно, откуда?

 А зарплата у большинства первоначально оставалась на дореформенном уровне, так что все в одночасье почувствовали себя нищими. И сразу же пошла очень мощная инфляция, то и дело появлялись новые деньги все большего номинала. Купюра десять, двадцать пять рублей, не говоря уже о пятерках и трешках – вроде бы и не деньги. Зарплату постепенно увеличивали, но за ростом цен она не поспевала.
 
 Начало реформ связывают с именем тогдашнего исполняющего обязанности премьера, это был Егор Тимурович Гайдар, внук известного писателя. Именно поэтому к нему вначале отнеслись благожелательно – Аркадия Гайдара народ уважал, но довольно быстро разочаровались.

 На одной из пресс-конференций Егору Гайдару был задан вопрос о его месячной зарплате; он ответил, что все деньги отдает жене (!) Ничего себе, ответ премьер-министра! После этого Гайдара не ругал последними словами только очень ленивый, а заодно начали выискивать темные места и некрасивые моменты в биографии его деда. В итоге Егор Гайдар на посту премьера долго не задержался, а позднее и вообще исчез из политики.

 Надо сказать, что финансовые неурядицы начались не в 1992-м, а несколько раньше. Появившиеся около 1988 года кооператоры взвинтили цены буквально на все, в результате чего какие-то товары в свободной продаже появились, но далеко не всем были доступны. Однажды, при последнем премьере СССР Павлове, вдруг объявили об изъятии из обращения денег достоинством 100 и 50 рублей – тогда это были самые крупные купюры. Причем объявлено это было в девять часов вечера, когда что-либо предпринять было поздно. Рассказывали, что одни старались купить хоть что-нибудь, другие кинулись на почтамт отправлять переводы самому себе. Потом по месту работы всем желающим обменяли деньги на сумму месячного заработка, а позже обменяли и более крупные суммы. Убытков вроде бы никто не понес, но страху натерпелись. В другой раз при том же Павлове вдруг ограничили выдачу наличных из сберкасс 500 рублями в месяц – это тоже было недолго, но определенные неудобства создало.

 Позже таких неожиданностей больше не было, и в итоге Россия плавно перешла на новые деньги. Правда, выглядели они несолидно – фантики, да и только; так и казалось изначально, что это какие-то временные деньги. В новых государствах – бывших союзных республиках – деньги СССР еще какое-то время имели хождение, пока там не создали свою валюту.

 Ну, а у нас с начала 1992 года пошла форменная гиперинфляция, появлялись все новые и новые деньги все увеличивавшегося достоинства, деньги СССР изымались, вводились новые, российские. В результате все стали миллионерами, только вот толку от этого было мало; к концу 1997 года, к деноминации, в России был очень длинный ряд бумажных денег – от самой маленькой купюры в 100 рублей, до самой крупной в 500 тысяч. Про копейки благополучно забыли. В народе появилась новая денежная единица – «тыр», что означало тысячу рублей. И только после деноминации 1997 года, когда отрезали по три нуля, деньги приняли более-менее нормальный вид. Прикинули – по масштабу цен они вроде бы были похожи на «сталинские», которые были до реформы 1961 года. Правда, в августе 1998-го грянул дефолт, но это уже совсем другая история.

 До сих пор некоторые вспоминают о «сгоревших» вкладах в сберкассах; и на этом вопросе хотелось бы остановиться несколько подробнее.

 А собственно, что сгорело? Любой банк гарантирует сохранность ценностей, но он не может гарантировать их ликвидность, в данном случае – сохранение покупательной способности. Было у тебя десять тысяч – вот они; а что десять тысяч фактически превратились в десять рублей – это уже другой вопрос. И вообще – распалась великая страна, к тому же ядерная. И слава Богу, что не накрыла всех нас; а что до денег – Россия как правопреемник СССР признала наличие долга, и уже что-то выплачивают.

 Да и чем были обеспечены советские деньги в конце восьмидесятых – начале девяностых? Купить было нечего; в ювелирные магазины люди занимали очередь чуть ли не с ночи. Валютные операции были исключены. Даже пропить их после горбачевской «водочной войны» было затруднительно. Оставались вклады в сберкассах – «на потом».

 Автор затрудняется сказать, сколько потерял он лично. Особых сбережений у него не было никогда; однако, в конце восьмидесятых были очень приличные заработки благодаря аккордной работе. В итоге на книжке скопилось порядочно, и пришлось открыть два или три срочных вклада. В 1992 году они были автором закрыты, деньги переведены в коммерческий банк под проценты, которые в связи с гиперинфляцией были очень большими – надо же было с чего-то начинать рыночную жизнь. По этим закрытым вкладам дважды – в 2001 и в 2006 году была выплачена неплохая компенсация – очередное подтверждение тезиса о том, что в России нужно жить долго.
 
 В 1992 году учились жить по-новому. Не сразу пришло осознание того, что Советского Союза больше нет, что Крым больше не наш, что Киев стал столицей иностранного государства, что соседняя с Московской Смоленская область стала пограничной. Что «новая историческая общность – советский народ» оказалась фикцией. И что «дружба народов» - категория достаточно себя дискредитировавшая. Постепенно привыкали и к денежным неурядицам, и к появившемуся частному сектору – словом, жизнь продолжалась. На этом фоне проходившие время от времени политические акции не очень-то и трогали народ – начало надоедать, и пошли вы все со своей политикой…

 1993-й год запомнился политическими баталиями. На 1 Мая Москва-матушка отличилась побоищем коммунистов с милицией: им разрешили манифестацию на площади Гагарина, а они пошли маршем по Ленинскому проспекту; в результате – столкновение, причем один человек погиб и было порядочно раненых, в том числе и тех, кто случайно оказался поблизости. В Петербурге была небольшая буза на Дворцовой площади, обошлось без драки. В Зеленограде не было ничего.

 А осенью того же года, когда не поделили власть президент Ельцин и Верховный Совет, избранный еще по старой конституции РСФСР? Тут уже не было такого единодушия, как в 1991-м – мол, долой КПСС, долой Горбачева и иже с ним… Всё «долой» да «долой», а кто же «да здравствует»? Возврата к старым порядкам не хотел никто. С одной стороны, многие понимали уже тогда, что Ельцин – далеко не подарок; с другой стороны – что Руцкой или Хасбулатов в качестве руководителя будут еще хуже. Это же гражданская война! А тут еще Егор Гайдар вылез на телеэкран – мол, демократия в опасности, все на защиту… Сейчас, так и попрем безоружные. В Москве и так уже шли столкновения, порой со стрельбой – да кто же, в конце концов, наведет порядок? На работе с интересом смотрели по телевизору, как на Новоарбатском мосту БМП прицеливается по окнам Белого дома, откуда вскорости повалил черный дым. Здорово стреляют наши!

 В ту пору ходил анекдот о том, как много лет спустя участник событий разъясняет потомкам: вот эту медаль я получил за защиту Белого дома в 1991-м, а эту – за его штурм в 1993-м…
 В Москве во время событий октября 1993-го погибло около 150 человек. Но если бы дошло до гражданской войны, пусть только в Москве и области, число жертв исчислялось бы тысячами, если не десятками тысяч.

 И на президентских выборах 1996 года, несмотря ни на что, победил Ельцин, в отношении которого у многих уже не было никаких иллюзий. Понимали, что выбирать приходится между плохим и очень плохим вариантом.

 А «очень плохим» вариантом был основной конкурент Ельцина – лидер коммунистов Геннадий Зюганов, громче всех клеймивший «антинародный режим» Ельцина. Но если бы ему очень надо было свалить Ельцина, то был вариант.

 Еще одним кандидатом на пост президента был очень популярный генерал Александр Лебедь. Ему симпатизировали очень многие, но они же считали, что Лебедю не победить, и проголосовали за Ельцина. Был лозунг – голосуй, а то проиграешь! А в народе, учитывая любимую присказку Ельцина «понимаешь», этот лозунг переиначили – «голосуй, а то, понимаешь…»

 Что мог бы сделать Зюганов? Снять свою кандидатуру и призвать своих сторонников голосовать за Лебедя. Тогда бы к числу сторонников последнего прибавились бы сторонники коммунистов, да и многие сторонники Ельцина призадумались бы. В итоге Лебедь вполне мог бы победить еще в первом туре – ведь он тогда занял среди претендентов третье место.
 
 Если разобраться, сделанный в 1996 году выбор оказался не таким уж плохим, несмотря на известные недостатки Ельцина. И когда в канун 2000 года он сделал «новогодний подарок» народу, объявив о своей досрочной отставке – это была не просто очередная смена руководителей. Ельцин создал прецедент, что руководитель страны может уйти со своего поста добровольно и стать частным лицом. И стало понятно, почему незадолго до этого Президент то и дело менял премьеров: Кириенко, Черномырдин, Примаков, Степашин, наконец, Путин… Поскольку премьер-министр в случае чего исполняет обязанности президента, то Ельцин просто присматривался к своему возможному преемнику. Но это сейчас мы знаем, что к чему, а тогда недоумевали.

 В это же время шла приватизация, позже хлестко окрещенная «прихватизацией». Достопамятные ваучеры, за которые большинство получило шиш с маслом; в каком-то выигрыше оказались те, кто их попросту пропил. Получили бесплатно акции родного предприятия номиналом в пятьсот рублей якобы в ценах 1990 года. Забегая вперед, отмечу, что после 1997 года этот номинал превратился в пятьдесят копеек; по соотношению же цен он должен быть около десяти тысяч. Ну, пусть я ошибаюсь на порядок, ведь деньги были совсем не те, пусть номинал был бы в тысячу рублей образца 1997 года, но не пятьдесят же копеек!

 Однако, «вернемся к нашим баранам».

 Еще раз отмечу – автор пишет не историческое исследование, поэтому «за кадром» остаются многие важные события – чеченская война, террористические акты, многочисленные манифестации pro- и contra-, скандалы и уголовные дела, финансовые пирамиды… Многое изменилось в наших представлениях о жизни, многому пришлось учиться заново.

 И в быту происходили новые явления. Поскольку государственная торговля тихо-мирно скончалась, сразу же появилось множество частных палаток, где продавали порой буквально всё – от пачки сигарет до телевизора. Был еще указ Ельцина о свободе торговли, согласно которому всем разрешалось торговать, где угодно и чем угодно. Можно было даже прямо на улице купить с рук стакан самогона и употребить на месте – никто слова не скажет. Потом все это дело стало как-то упорядочиваться, появилась какая-то специализация торговых точек, а еще позже дикие рынки стали постепенно уступать место более цивилизованным формам торговли.

 В новое столетие

 Тем временем подходил к концу двадцатый век – век, с которым известный ленинградский бард Александр Дольский спешил распрощаться еще в 1987-м.

 Давным-давно, в XIV-XV веке была Столетняя война; и вот какой возникает вопрос – не назовут ли историки будущего двадцатый век тоже столетней войной? В самом деле – две мировые войны, и не было ни одного десятилетия без вооруженных конфликтов. Да и пресловутую «холодную войну» некоторые склонны считать третьей мировой.

 В конце девяностых автор заметил, что за последние 120 лет с завидной периодичностью каждые 12 лет происходили события, оказавшие существенное влияние на ход мировой истории. Причем это могло быть и что-нибудь малозаметное, не сопровождавшееся аршинными заголовками в газетах. В самом деле:

 - 1881 год – народовольцы убили Александра II – освободителя, реформатора, по мнению некоторых историков – едва ли не лучшего императора;
 - 1893 год – начало революционной деятельности Ульянова-Ленина (лучше бы не начинал!);
 - 1905 год – первая русская революция;
 - 1917 год – Октябрьская революция (или переворот, если угодно);
 - 1929 год – коллективизация, начало раскрестьянивания;
 - 1941 год – начало Отечественной войны;
 - 1953 год – смерть Сталина;
 - 1965 год – попытка экономической реформы Косыгина;
 - 1977 год – должен был наступить серьезный экономический кризис в СССР, положение спасли нефтедоллары, полученные за счет Самотлорского месторождения;
 - 1989 год – первые альтернативные выборы в СССР.

 На этом фоне следовало бы ожидать чего-то серьезного в 2001 году. И оно произошло – теракт в Нью-Йорке 11 сентября, который существенно изменил ситуацию в мире и само отношение ко многим проблемам.

 Не буду повторять общеизвестные вещи. Сложилось мнение, будто бы начало нового столетия не всегда совпадает с календарным, и в связи с этим XXI век начался с сентября 2001-го. Задним числом начало ХХ века отнесли к 1914 году, году начала Первой мировой войны.

 А в конце 1999-го начали спорить – когда же наступит XXI век – в 2000-м или 2001-м году? Доказали, что все-таки в 2001-м. А для 2000-го года придумали название, которого до сих пор и не слышали – «миллениум».

 Днем 31 декабря 1999 года внезапно замолчали все радиостанции и телевизионные каналы – так обычно бывает перед важным сообщением. И вот выступает Борис Ельцин и заявляет, что слагает с себя полномочия Президента Российской Федерации и уходит в отставку – за полгода до истечения срока. Согласно Конституции, исполняющим обязанности Президента впредь до выборов становится премьер-министр Путин Владимир Владимирович. Президентские выборы назначаются на март 2000-го.

 Каков «новогодний подарок» российскому народу? Отношение к Ельцину было неоднозначным, но его роль в сокрушении тоталитарного коммунизма не мог оспаривать никто. И вот в новогоднюю ночь по телевидению обращается к народу и.о. Президента Российской Федерации – молодой, спортивный и весьма обаятельный. Каково-то будет жить при новом лидере?

 Спокон веков в России при смене руководства было принято во всех грехах обвинять предшественника. Еще император Павел Первый все валил на матушку- Екатерину. И в наше время – Хрущев «катил бочку» на Сталина, Брежнев – на Хрущева (не называя имени)… Здесь же было другое.

 Впервые лидер ушел в отставку добровольно, открыто заявив об этом народу – создав, таким образом, прецедент. И после отставки он не стал «без вести пропавшим», как Хрущев – время от времени о нем сообщают в печати, мелькает на телеэкранах. Так принято во всем цивилизованном мире.

 В марте 2000 года В.В.Путин в первом же туре был избран Президентом Российской Федерации, в мае было его торжественное вступление в должность. Далеко не сразу, постепенно что-то начало меняться. Хоть и не обвиняли во всех безобразиях руководство Ельцина, но проскальзывало, что прежнее руководство что-то делало не так. А кто бы смог сделать «так»? И окажись на месте Ельцина другой – еще не известно, лучше было бы, или хуже.

 Именно при Ельцине в июле 1998 года в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга захоронили останки царской семьи. При Ельцине провели деноминацию денег, вернули в обращение копейку. Что не успели, так это захоронить останки В.И.Ленина – как ни относись к нему, не по-людски держать мумию на всеобщее обозрение на главной площади страны.

 Путину удалось покончить с чеченской войной. Когда он пообещал «мочить в сортире» террористов, это было именно то, что народ хотел от него услышать. И когда в ответ на притязания Латвии на Пыталовский район Псковской области посулил им «от мертвого осла уши», это тоже всем понравилось.

 И на чисто бытовом уровне тоже наметились кое-какие сдвиги. Если когда-то, глядя на ценники в магазинах, люди хватались за головы, то сейчас положение иное. Да, дорого; да, из жилетного кармана не расплатишься; но ведь если постараться, то купить можно. Оказывается, всё не так уж плохо.

 И многое другое незаметно изменилось в нашем быту. Несмотря на провал ваучерной приватизации, люди худо-бедно научились пользоваться ценными бумагами, проводить несложные банковские операции, расплачиваться за покупки с помощью пластиковых карт. Привыкли к тому, что кто-то разговаривает по телефону прямо из автобуса или электрички. Что можно запросто поехать за границу, не проходя собеседований в парткомах-райкомах, где порой человека, собирающегося, допустим, в Польшу, спрашивают, что он думает, к примеру, о последнем государственном перевороте в Африке.

 В 2004 году Путин был успешно избран на второй срок, и уже временами идут разговоры о третьем сроке, но сам Путин заявляет, что на третий срок не пойдет, не следует нарушать Конституцию. Что будет в 2008-м – покажет время. Уже периодически идут разговоры о возможном преемнике Владимира Путина; называют имена Сергея Иванова, Дмитрия Медведева. А может быть, это будет кто-то другой, которого мы пока не знаем?

 Выборы 2004 года были омрачены крупным пожаром в Манеже, в самом центре города, как раз в ночь после выборов. Говорили, что такого пожара в центре не было с 1812 года. Пожар потушили, Манеж восстановили, но невольно вспомнилось высказывание Гиляровского о событиях во время коронации Николая II – «Ходынкой началось, Ходынкой и кончится». Поживем – увидим. Не хотелось бы иметь «Ходынку» в 2008-м, хватит с нас потрясений.

 Вместо заключения

 Перемены, которые произошли с нами в последнее десятилетие ХХ века, еще предстоит осмысливать и осмысливать. Развалилась великая страна – СССР, которой все мы гордились – «читайте, завидуйте…» Уже сейчас накопилось достаточно много суждений о причинах распада СССР, и очень распространено мнение, что тут «рука Америки», конкретно – ЦРУ. Вот тебе и «Союз нерушимый…»; был бы нерушимый, никакое ЦРУ ничего бы не сделало.

 Рухнула коммунистическая идеология, азы которой нам вдалбливали, начиная с младшего школьного возраста. Хоть и относились ко многим положениям достаточно критически, но ведь что-то в сознании оставалось. А теперь ко многому стали относиться довольно цинично. И весьма любопытно стало перечитывать книги такого характера, как «Старая крепость» Владимира Беляева, «Как заклялась сталь» Николая Островского, «Сентиментальный роман» Веры Пановой. Что вас ждало, юные непримиримые максималисты? Ясно, что – 1937-й год, расстрелы и лагеря.

 Что готовит нам XXI век? Недостатка в прогнозах нет – от самых оптимистических до самых пессимистических. И научные фантасты давно уже описали самые различные мыслимые и немыслимые варианты дальнейшего развития человечества. И писатели-фантасты, и те, кто занимается прогнозированием по долгу службы – все в равной мере попадают пальцем в небо.

 Кто и когда мог предположить, что основной головной болью будет конфликт западной и восточной цивилизации? Если так, то летит к чертям теория марксизма о классах и классовой борьбе, на которой мы все воспитывались. И на этом фоне решающей становится историческая миссия России, имеющей богатый опыт не только сосуществования, но и тесного сотрудничества представителей христианской и мусульманской цивилизаций. Татары в течение многих столетий живут бок о бок с русскими, и никогда не было конфликтов на религиозной почве; надо только уважать чужие убеждения, в том числе и религиозные, и ничего не насаждать силой. А то вон в Северной Ирландии все время конфликтуют католики с протестантами, хотя и те, и другие – христиане. Да и вообще, вероисповедание, отношение к религии – частное дело каждого.

 Скорее всего, найдут общий язык – не самоубийцы же, в конце концов. Перед нами и так достаточно проблем, решить которые можно только объединенными усилиями всего человечества. А кто какому богу поклоняется – дело десятое.
 
 В недавнем историческом фильме Виталия Мельникова «Бедный, бедный Павел» приводится диалог вельможи – графа Палена и кучера во время похорон Павла I:

 К у ч е р: Кого хоронят-то?
 П а л е н: Осьмнадцатый век.
 К у ч е р: И чего?
 П а л е н: Грядет девятнадцатый, потом двадцатый.
 К у ч е р: Ну, а опосля?
 П а л е н: Поживем – увидим.
 Вот этим диалогом мне и хотелось бы закончить настоящую работу. Действительно, поживем – увидим.

 2006.