Конькобеженец

Мне было около пяти лет, и душа еще не отделилась от неба.

Леденящее солнце, стадион Машзавода «Кристалл», вход под высокими красивыми арками, между которыми – покрытые бронзовой краской атлеты советского времени. Зеркальный лед вокруг заиндевевшей футбольной арены, похожий на тяжелую воду, или отлитый из стали в ближайшем цеху, конькобежцы в вязаных свитерах и шапочках, напоминающих шлемы, с тонкими полосками сверху вниз.
Они приседают на старте, растопырив острые коленки по-лягушенски и вгрызаясь отточенными лезвиями в лед после хлопка пистолета, который кажется мне настоящим оружием! А после финиша, тяжело дыша вниз, распрямляются и застывают как тёмные статуи с номерами, продолжая скользить по остуженной стали воды…

Заезды… Радостно покрикивают зрители на нескольких невысоких рядах, топчась на морозе и время от времени что-то потаенно разливая в граненые стаканы из зеленых бутылочек. И вдруг… еще один спортсмен – мчащийся вниз с высоты слепящего неба. Я чувствую – что-то случилось, кто-то будто гонится за ним! Но он одинок – в темном, слегка поблескивающим тяжелым отраженным светом, как чешуя, трико конькобежца… Он съезжает с бескрайней воздушной горки, разогнавшись до запредельного и неожиданно плавно затормозив. Вон он - на раскатке, с той стороны овального периметра, у заводского высокого темно-зеленого забора пред серыми длинными корпусами цехов… Он неожиданно включается в уже начавшийся длинный забег. Локти за его спиной снова складываются в острые, чуть подрагивающие крылья, подобные плавникам или флагам. О Боже! (выдыхаю я, хотя не могу знать такого слова), он же столкнется!.. Я не успеваю испугаться, как он проходит – пролетает! - сквозь одного из спринтеров – так он прозрачен и призрачен! Из какой он команды? «Трудовые резервы», «Урожай», «Крылья Советов»? Последнее название мне нравится больше всех. И на долгом загибе поворота, – как хрустальный лед рассыпается от его отливающих каленой сталью коньков и попадает на наши лица, освежая их!

Он пронесся мимо, уже на круг обогнав визави. У него ледяное дыхание, усиливающее холод, излучаемый льдиной солнца, и дышит он реже и глубже прочих, и какой-то оркестр со скрипками сопутствует его паренью над отполированным металлом льда. И я вдруг чувствую, что у меня прорастают небесные отточенные лезвия на ступнях, и – крылья, небольшие, но мощные, как у него. Мой дед сильнее сжимает мою руку во влажной варежке. А зрители его не видят, но словно ощущают, оглядываясь на проносящуюся тень. Ага! Они замечают его радужный воздушный вихрь. Или просто тень, блик. Вверху в синьке проступают горы – он ведь соскользнул с какого-то полугорнего стадиона! Брежнев, Подгорный, Косыгин… Он изгнан с той арены? Конькобеженец. Конько-небе-жец…

Какую силу нужно таить, чтобы двигаться по небу! Но нет, лед не рушится под его росчерками, он почти призрачен, скользя как водомерка размашистыми шагами… И он стеклянно проносится снова через ползущего по ближней дорожке!.. Я пытаюсь разглядеть его лицо, щурясь, но солнце словно прокрадывается по пути моего взгляда, и жесткие лучи его закрывают ресницы. Ошеломительный порыв ветра заставляет приумолкнуть толпу.
Жмурясь, я вижу… Тот, бывший его стадион, окруженный высокими арками и колоннадами… Вокруг него, совсем призрачные – вершины, снеговые на острых хребтах, похожих на обточенные камни неандертальцев. Он будет первым сего дня среди гонщиков. И вдруг он, не разорвав, но тронув сквозняком ленточку… воспаряет вверх, в свою небесную отчизну к синим светам. Примет ли она его сейчас? Возвращайся!
Зимоводье. Подмосковье. Кристаллы синих брызг на морозном снегу. Если долго смотреть в лучащуюся синеву, она станет почти темной.
Через хриплый рупор дробящимся эхом называют победителей – а его так никто и не заметил. Радостные лица. Улюлюканья. «Как ты порозовел. Потри щеки», - улыбается дед, ведя меня к выходу мимо снегового холма бомбоубежища, сторонясь нетрезвых и мутноглазых.

Кто-то поднимает кубок на деревянном пьедестале с ярко-алыми цифрами, невнятно кричат, излагаясь облачками пара, болельщики на трибунах… И яркая точка на небе рассыпает алмазные брызги из-под его коньков… Свист конькобеженцовых полозьев еще долго разносится в небе и отдается в моих ушах. Совсем темная синева с проступающими и тающими золотистыми овальными кольцами беговых дорожек сгущается в уставших глазах вокруг сиреневой искры…

13 - 18 ноября 2007 г.