Дядя Паша

 
       Павла Григорьевича Несветаева с моей лёгкой руки в нашем кругу зовут дядей Пашей. Он – приятель моего отца, напарник по охоте и рыбалке. Он младше отца почти на десять лет, и не слишком образован. Но в их дружбе эти факторы не играли особой роли. Они оба прошли войну, оба были горняками. Их сдружила охота и рыбалка. И как гласит народная мудрость: «Главное, чтоб человек был хороший!»
 
       Когда мы впервые ринулись в северные походы, с нами были отец и Павел. Но, в силу крайней занятости, отец не мог надолго отлучаться от дел (всё-таки – второй человек в городе!) Поэтому в первое время на длительные маршруты мы отправлялись с Павлом, который стал для нас кем-то вроде северного дядьки Черномора. Он делился с нами своим опытом, но о войне рассказывал крайне мало, хотя мы знали, что свой первый бой он принял на Курской дуге, будучи танкистом...
 
       Спустя два-три года мы уже сами мотались по северу, как хотели. Молодые, самоуверенные… Жизнь очень быстротечна, и мы очень скоро стали коренными в этой упряжке.

       Но… Но дядя Паша, безусловно, был нашим первым учителем по данному предмету…
       
       Только начал писать о дяде Паше и сразу понял: пытаюсь создать портрет. Но я же знаю, что портреты пишут годами… На портреты у меня нет времени, а может – и умения. Вернусь к зарисовкам…
       В Инте Павла не без основания считали браконьером. Это, вообще-то, смешно, потому, что в Инте каждый первый рыбак или охотник был браконьером, ибо никто особо не соблюдал правил охоты и рыбалки. Второй вопрос – масштабы этих нарушений. Одно дело раз в году поймать спиннингом парочку сёмг, чтобы угостить друзей на новый год. Другое – регулярный лов на продажу.
       
       Комичность ситуации ещё была и в том, что Павел с начальником интинского рыбнадзора Васильченко были соседями. Со стороны могли подумать: они должно быть друзья (со всеми вытекающими последствиями)… Но человеческие отношения вещь очень сложная. К тому же Павел человек бесстрашный, жёсткий, самоуверенный, самолюбивый. Предполагаю, что и Васильченко был вылеплен из того же теста. Короче: они были в вечном противостоянии. Но если учесть, что у них было много общих друзей (что естественно в маленьком городке), то им приходилось поддерживать видимость добрососедства. Однако Васильченко поклялся поймать Павла на браконьерстве с поличным, а Павел из тщеславия приглашал Васильченко к себе на новый год и предлагал на закуску отличную сёмгу, пойманную прямо под носом у рыбнадзора такого-то числа: «Помнишь, дружище? Ха-ха-ха!»
 Думаю, Павел занимал золотую середину между браконьером-профессионалом и браконьером-любителем. Но, конечно же, он был хищником. Его характер, выкованный войной и послевоенными мытарствами был твёрд, а иногда и жесток до примитива!

       В июне 1967 года мы с Толей и Андрюшей (под опёкой Павла) проводили свой послеинститутский отпуск на северной реке Кочмес. Нас туда на моторках забросили отец с Павлом и оставили нас одних, снабдив моторкой и оружием. Перед этим Павел поставил сети и наказал нам регулярно проверять их. Потом Павел на своей лодке навещал нас раз в неделю, привозил хлеб, забирал излишки рыбы и птицы. Охота и рыбалка были тогда фантастические! На сотню километров никого! Удивительное время разлива, когда ещё местами не сошёл снег, а реки разлились и уже слились с озёрами, и лес стоит по грудь в воде… Можно было на моторке шляться по лесу, правда рискуя заблудиться, что с нами разок и случилось, (но к счастью, нам удалось найти основное русло реки.)

       И вот мы плывём проверить свои сети, но их нет! Явно сняты! Только обрезки верёвок остались. И это в краю белого безмолвия, где мы считали себя единственными живыми существами! Робинзоны, почуявшие людоедов. Когда появился Павел, резюме было кратким: «Это Аким, местный коми. Он считает эти угодья своими… Так ребята, не страх! Знаю где его найти. Плывём в две моторки. Я с Андреем к нему, а Виктор с Толей – страхуют. Если после разговора с Акимом я махну рукой и отплываю, то Виктор с Толей открывают огонь… Не по Акиму, а по мотору его лодки! Понятно? Вперёд!»
 При разговоре Павла с Акимом я не присутствовал, но, по рассказу Андрюши, разговор шёл примерно так. Сначала Аким качал права, что это его земля и река, что здесь жили его предки… Наверное, коми был по-своему прав. Но Павел был краток, сказав, что вон в тридцати метрах стоит его вторая лодка, которая немедленно откроет огонь на поражение, если Аким не вернёт сети и вообще не прекратит нам препятствовать жить… Дело кончилось миром, но ведь мы-то с Толей действительно были готовы стрелять, настолько велики в наших глазах были авторитет и суровое обаяние фронтовика дяди Паши.
       
       Впервые тогда у нас с собой был спирт, и мы, бравируя друг перед другом, пили чистый спирт, соблюдая правила вдохов и выдохов. Ещё ничего не зная (по молодости) о наличии такого продукта, как «клюковка», мы сами придумали давить клюкву с сахаром в миске, заливать спиртом и есть эту кашу… Откуда клюква в июне? А с прошлого года! Она, как и брусника, прекрасно переспала под снегом и только настоялась. И мы пили чистый спирт, закусывая подснежной брусникой, и это было так романтично! А Павел, узрев это, нам сказал: «Ребята. Никогда не пейте чистый спирт – сожжёте слизистую… Спирт надо разбавлять.»
 Мы Павлу, конечно, верили. Но был разлив, и вода в реке шла грязная… Чем же разбавлять? Мудрый дядя Паша изрёк: «Спирт надо разбавлять хоть чем-нибудь. Ну хотя бы водкой или лучше вином.»
 И то и другое дядя Паша нам привёз. И мы разбавляли спирт то болгарским вином «Варна», то воркутинской водкой «Смерть шахтёра».
       Рано утром в тумане я не смог отличить лебедей от гусей и ухлопал их. Осознав, что это лебеди, я впал в уныние, меня мучила совесть. Но Павел никогда не мучился подобными проблемами: «Их всё равно обязательно сожрали бы комяки, так лучше мы их съедим!» И съели.

       На рыбалке у него была заветная цель – сёмга. Но поймав даже сига приговаривал: «Не страх, ребята! Сиг – он и Африке сиг!» Однако всем нам запомнился такой эпизод.
       1968 год. Мы на Лемве. Мы – это Валера, Рыжий, я и Павел. Лемва – это жемчужина севера. (Туда и сейчас, полвека спустя, не грех попасть бы…) Вечереет. Мы у костра, а Павел у реки упорно пытается поймать сёмгу на блесну «Чемпион», собственного изготовления. Он появляется у костра мрачный, бормоча какие-то слова, что-то вроде: «Сука зубастая…» После долгих расспросов ясно: вместо вожделенной сёмги блесну взяла огромная щука. Килограмм, эдак, на семь!
       Но где же щука? «А выбросил я её там… Зачем мне щука? Сука зубастая…»
       Мы не поленились и после недолгих поисков нашли на берегу ту щуку. Мы пожарили её с луком и с удовольствием сожрали под водочку. А Павел всё не мог успокоится и бормотал про суку зубастую. Вот тогда я понял, что для Павла поймать сёмгу –это престиж, это как скрипачу поиграть на скрипке Страдивари, или чекисту пострелять из маузера Дзержинского.
       
       Дядя Паша – человек дела в самом прямом смысле слова. Механик от Бога, он конструировал всевозможные и невозможные механизмы. В основном, в целях обеспечения охоты и рыбалки. Например – мотор-весло, позволявший моторке продвигаться по абсолютному мелководью. Но верх его конструкторской мысли и слесарного мастерства – это двухместный снегоход с закрытой кабиной, который на полвека опередил современные снежные мотоциклы. Больше всего меня восхищали гусеницы, сделанные из краденной на шахте транспортёрной ленты. Этот уникальный снегомотоцикл двигался по снежной целине со скоростью до сорока км.в час и мог на одной заправке зимой по тундре пройти почти сто километров.
       
       По очень многим пунктам (и не без оснований) Павел считал себя обиженным Советской властью. Что ж, не он один… Но только он мог позволить себе следующую выходку: в 1979 году, выходя на пенсию, он заказным письмом отослал свой партийный билет Брежневу, а профсоюзный билет Шелепину с заявлением, что выходит и из их партии, и из их профсоюза!
 
       В 2004 году Павлу Григорьевичу исполнилось 80 лет. Он был проездом в Москве, и мы пошли с ним на могилу моего отца, и выпили по сто грамм…

Киноиллюстрация (Павел в 1967 г. Мои любительские кинокадры)
http://video.mail.ru/inbox/vs43s/6/13.html


Рецензии
Почитала про дядю Пашу... Хорошо, что такие люди долго живут!

Алла Черри   12.05.2012 10:16     Заявить о нарушении
Спасибо, Алла! Спасибо за него, и за всех, кто воевал...

Виктор Свиридов   12.05.2012 14:16   Заявить о нарушении
Он 1924 года рождения. В 1943 году на Курской Дуге под известной Прохоровкой, будучи танкистом принял свой первый бой. Как большинство фронтовиков он, практически, не рассказывал о войне. Но однажды ночью у костра он, в очередной раз отказавшись от поджаренного на огне мяса, объяснил причину своего отвращения к этому блюду… В далёком сорок третьем, в бою на той же Курской Дуге, танк Павла, как и многие другие, был подбит. Павел плохо помнил подробности того дня. Помнится, что немцы тогда нашу оборону не прорвали, и бой к ночи как-то затих. Очумевший от боя, чудом выбравшийся из разбитой машины, Павел некоторое время блуждал в темноте и вышел к костру, у которого сидели оставшиеся в живых танкисты и ели раздобытое где-то мясо. Павлу сразу же налили кружку спирта… А потом какой-то «шутник» сунул ему большущий кусок то ли жаренного, то ли горелого мяса на кости: мол, закуси! Плохо соображающий к тому моменту Павел уже начал грызть этот кусок, когда кто-то из танкистов крикнул: не ешь, брось, это же человечина! Когда до Павла дошло, что ему подсунули кусок сгоревшего в чьём-то танке человека, его начало рвать кровью… С тех пор он не ест жаренного на костре мяса…

Виктор Свиридов   12.05.2012 14:27   Заявить о нарушении
Ой, какой ужас! Вот это история!

Алла Черри   14.05.2012 23:02   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.