Спящая красавица или как это было на самом деле

После безуспешных поисков студента - историка 2-го курса сочли утонувшим. На убийство, самоубийство или похищение это не было похоже. Просто в выходной на рас-копках день собрал парень удочки и пошел порыбачить. Был он весел и спокоен, от не-счастной любви не страдал, собирался жить долго и, скорее всего, счастливо. Плавал не-плохо. Волноваться никому и в голову не пришло, даже когда не вернулся он к вечеру. Забеспокоились только на следующий день и еще через день обратились в милицию. На берегу нашли удочки, но ни тела, ни каких либо следов насилия не было, так что это со-бытие отнесли к разряду несчастных случаев и дело закрыли.
Ясным летним днем, когда небо кажется выцветшим от жары, парень лет 18 на-правлялся в сторону леса, над которым были видны шпили старинных башен. Он шел быстро и не оглядываясь, и скоро скрылся в густом кустарнике. В это время проплывал по реке местный житель и очень удивился этому лесу. Сколько он себя помнил, на этом месте ничего кроме пойменного луга не было. Жара, подумал он, или мираж, и прикрыл глаза.

***
Когда тебе 18 лет и каждая клеточка тела пронизана солнечным теплом, когда ноги так легко отталкивают тебя от земли и никакие проблемы не тянут душу вниз, то для полноты счастья тебе не хватает только любви. Но сначала я думал не об этом. Радовал-ся выходному, тому, что можно побыть одному и помечтать. О ней, конечно, о такой не-обыкновенной, красивой, доброй, умной… Которой еще никто не встречал... Короче... о Принцессе.
Вам было 18? Ну, так значит, вы знаете. Я даже представлял ее себе. Как это всегда бывает - немного от той, чуть-чуть от этой. Виделась она мне маленькой, пухленькой, черноволосой, с яркими губами и темными глазами. И казалось мне, что это не солнце, а ее руки ласково скользят по моим волосам, по лицу...
Правда, потом я отвлекся. Искал место, ставил удочки, а потом увидел совсем близко от реки лес. Подумал о костре, я ведь собирался тут заночевать, значит надо на-брать сушняка. И вдруг увидел эти башни... Чистая готика, только что сдал средние века и все еще свежо в памяти. Вот тут - то я и вспомнил - Принцесса! Вообще - то я суевер-ный, верю в приметы, в предзнаменования, вот и подумалось, а что если это именно тот шанс, случай, который есть в жизни у каждого, только нельзя пропустить его.
Сразу столько мыслей появилось, набежали откуда-то, закружились в голове. Что это за замок? Наверное - съемки фильма. Значит - должна быть и героиня. А может быть это и есть моя Принцесса? Голова думала, а ноги уже шли туда, как будто сами. И не пришло в голову спросить себя, а нужен ли ты там? Что-то вело меня и придавало мне уверенности. Вы не верите? Сомневаетесь? Значит, ваши 18 лет были не вчера.
Лес был густой, запущенный, но тропинку найти было можно. И чем дальше я шел, тем шире и ровнее она становилась. Правильно, подумал я, проход для техники расчищали. Только ни колеи, ни следов от колес видно не было. Трава, свежая зеленая трава и какие - то мелкие цветочки в ней. И такое впечатление, что до меня по ней еще никто не ходил. Ну, это вряд ли, конечно, а вот шума или голосов слышно не было, только обычные лесные звуки: голоса птиц, шорох листьев, скрип веток. Удивительно, замок то уже совсем рядом. Что, у них там тоже выходной, что ли? Да ладно, там разбе-ремся! А стены замка уже хорошо видны и как сделаны, боже, как точно они сделаны, поверьте будущему историку. Ну просто настоящий рубленный камень, покрытый мхом и увитый плющом. Шагов с 10 от настоящего, пожалуй, и не отличишь. Как же его сде-лали? А может это не наши, а иностранцы снимают? Вот только интересно, что? Рыцар-ский роман, исторический фильм, а может быть - сказку? Вы бы так не подумали? Пра-вильно, это я так подумал. Потому что я сказки очень люблю, с детства.
Сначала все маму просил рассказать, а потом, когда уже читать научился, столько их перечитал, что все и не упомнишь. Да только те, самые первые, все равно самыми любимыми остались. Про Золушку, про Красную Шапочку, но особенно - про Спящую Красавицу. А все что я видел, было как иллюстрация к этой, любимой мной, сказке.
Подумал я так и рассмеялся. Ну, помечтал, но и меру же знать надо, а то и свих-нуться не долго... Оснований больше чем достаточно: лес, замок, ты - Принц... Вот толь-ко еще Принцессу разбудить и все будет точно как в сказке. Шел я и представлял, как приведу Принцессу к нашим, в экспедицию, а они мне не поверят. Буду я клясться и бо-житься, что не вру, и буду жалеть, что нет у меня никаких доказательств...
Но тут я подошел к замку вплотную и увидел, что он настоящий. И картинку из своей старой книги со сказками я тоже увидел. Только и она была настоящей: вокруг ме-ня были люди в старинной одежде и они спали.
В первый момент мне стало не по себе, а потом я подумал, что идет съемка и я за-лез в кадр, в котором должен появиться Принц. Потому что ни чем другим кроме сказки о спящей красавице это просто не могло быть. Вот сейчас на меня наорут и выпрут от-сюда с позором. Это я быстро себе представил и внутренне весь сжался, но ничего не произошло, и я стал тихонько оглядываться. От того, что я увидел - лучше мне не стало. Не было никаких признаков киноаппаратуры, никто не орал, никто даже не шевелился. Было невероятно тихо. Птицы здесь не были слышны, ветра не было и спящие дышали тихо - тихо.
Очень захотелось уйти. Только теперь я посмотрел назад. Я не двигался с места, но дороги, по которой я пришел, больше не было. За мной стояла сплошная стена акаций и шиповника, они переплетались ветвями и были покрыты цветами. В воздухе стоял гус-той аромат. Но пути назад не было.
Я уже почти поверил в невероятное, но, продолжая на что-то надеяться, пошел вперед. И так ясно вспомнил мамин голос, рассказывающий мне эту сказку так часто, что в детстве я помнил ее наизусть. Оказалось, что и теперь не забыл: “Принц миновал большой двор, вымощенный мраморными плитами, и вошел в залу дворцовой стражи”. Так оно и было. Вот и стражники, и судя по их вооружению - это 14 век. И оружие, и костюмы явно подлинные - никакая подделка не может быть такой натуральной.
Ну, и чему я, дурак, радуюсь? Ведь это только доказывает, что это не съемки филь-ма, а ... неизвестно что! Если честно, то в вариант со съемками я уже не верил, слишком все необычно. Но и до конца поверить, что попал в сказку...? Лет 10 назад я поверил бы легче.
Хотел рассмотреть поближе оружие одного из стражей, совсем ведь недавно рас-сказывал о них. Только знаете, описания и рисунки это не совсем то. Но удержало чувст-во не страха, нет, а неловкости. Вот человек спит, а я его рассматриваю. А они спали, спокойно спали в естественных позах, кто сидя, кто и стоя, обычные живые люди, за-дремавшие на 15 минут. Казалось, они могли проснуться в любую минуту, но сон их был глубок и спокоен.
Над входом в зал висели песочные часы, в их верхней части был песок, но его уже оставалось мало. Не понятно, что заставляло их переворачиваться? Песок не быстро, но неуклонно иссякал и было ясно, что скоро весь он окажется внизу. Почему-то я заторо-пился. Прошел через целый ряд комнат. Как в Эрмитаже, подумалось невольно. Все две-ри были открыты настежь и в комнатах спали люди. И только дверь последней комнаты была закрыта. Перед ней я и остановился. И знаю ведь, точно знаю, что за этой дверью спит Принцесса. Что надо мне спешить и открыть эту дверь, а вот не могу и все.
Да какая там радость или волнение радостное! Не мелите чепуху! Страх, обыкно-венный страх и предчувствие огромного числа хлопот и неприятностей. Ведь как только я разбужу Принцессу они все тоже проснуться и что тогда? Ну, допустим, влюблюсь я в Принцессу, хотя это еще неизвестно, а дальше что? Со всеми остальными то, что мне делать? Замок куда девать? Протереть бы глаза и обнаружить, что задремал на солнышке рядом с удочками... Проснуться мне не удалось, ничего решить или придумать - тоже. Что - то, как будто толкнуло меня к двери и я открыл ее.
«В комнате с золотыми стенами и золотым потолком на кровати, полог которой был откинут, покоилась прекрасная юная Принцесса, лет 15. Красота ее так сияла, что даже золото казалось тусклым». Да, позолоты там было много, и стиль был выдержан точно. Последний раз я понадеялся на то, что это декорация. Но когда посмотрел на Принцессу, то понял - нет. Потому что нет сейчас таких лиц, нет даже у великих актрис. Потому что оно, ну ... из другого времени. А это значит, что я действительно в сказке.
Думаете, я обрадовался? Честно, нет. Такая усталость накатила вдруг. И зачем мне все это? Как до этого все было просто и ясно. Господи, ну какой я Принц? И что я ей скажу, когда она проснется? И никакой любви в этот момент я не испытывал. Тот, в сказке, он был настоящим Принцем, он ведь влюбился сразу. А я стоял и думал, почему она не просыпается? Может я что - то сделал не правильно? Если судить по сказкам, то я должен был бы стать перед ней на колени и поцеловать, но делать это совершенно не хотелось.
Я решил наклониться к ней поближе и посмотреть, как она там? Дышит хоть? Она дышала и на груди у нее чуть поднимались какие-то кружева. Это было трогательно. Но на мою мечту она была совершенно не похожа. Она была длинной и тонкой. Вполне по сегодняшней моде, но не в моем вкусе. Волосы светлые, длинные, с локонами. Ресницы пушистые и тоже светлые. Глаза, наверное, голубые, подумал я и ошибся. Она открыла их и сказала:
- Ах, это вы, Принц. Ну, наконец - то! Долго же вы заставили себя ждать...
Глаза у нее были как две карие вишни и совершенно такие же, как в моих мечтах.
Что было потом? Откройте сказку и прочитайте, лучше, чем там я не опишу их пробуждение. Но в том, что касается меня, отступления от текста начались сразу же. Вы помните, что в сказке Принц и Принцесса разговаривали 4 часа? Так вот, мне не дали и 5 минут. Принцесса сказала:
- Как вы странно одеты, Принц.
И я попал в руки ее придворных портных. Справились они быстро, да и то сказать, они только подогнали по мне практически готовый костюм. Наверное, он был красивым, но я ощущал только то, что мне жало, давило и терло во всех местах. С тоской проводил взглядом я свои джинсы и футболку, которые унесли куда - то на атласной подушке.
Когда все было готово, меня повели к Принцессе. Все было очень торжественно, медленно и значительно, но я чувствовал все острее, что занял чужое место и почти со-всем упал духом, но в одном из переходов на нашу процессию налетел и чуть не сбил меня с ног мальчишка лет 10 - 12. Я всегда слабо разбирался в детском возрасте. Он, как и все здесь, был в старинной одежде пажа, но с таким «нашим» лицом, что я просто обалдел.
За ним гнался толстяк с ножом и со свирепым выражением лица. Я и моя свита яв-но мешали мальчишке улизнуть от него. Конечно, это был Повар. Его белый колпак и толщина не оставляли места сомнениям. Однако, кровавой трагедии не произошло. По-вар бросил нож и схватил мальчишку за ухо. Но тот был безмятежно спокоен. Проглотив то, чем был набит его рот, он сказал:
- Принц, ведь я в вашей свите, правда?!
Это было сказано с такой дивной наглостью вперемешку с почтением, что я восхи-тился и кивнул. Повар отпустил мальчишку и склонился передо мной в поклоне. Это было смешное зрелище, но смеяться мне не хотелось, потому что в его глазах я прочел такое сочувствие ко мне, что почти испугался. И это сочувствие совершенно чужого для меня человека вдруг обожгло меня острым чувством одиночества.
Но долго об этом мне думать не пришлось, потому что передо мной открылась очередная дверь, а за ней меня ожидала Принцесса. Она окинула меня взглядом и, было видно, что теперь она довольна моим видом. И все!!! Вы думаете, что она смотрела на меня как на героя, спасителя? Может быть, вы думаете, что она была влюблена в меня? Ничего подобного! Она была здесь хозяйкой, умело вела свою роль... А я? Я даже не был гостем. Я остро чувствовал себя на сцене и в качестве ее партнера, но какой была моя роль?
На раздумья у меня было пока что слишком мало времени. Но поселилось беспо-койство. Может быть, это ощущение тревоги оттого, что я при дворе? Все исторические романы, которые я читал запоем, не хуже девчонок, говорят о том, что при дворах нет искренности и простоты, а все играют свои роли... Собственно, мне не на что особенно жаловаться. Волей случая мне досталась роль Принца - освободителя. Но почему же я не чувствовал этого? Где любовь и восхищение Принцессы? Откуда сочувствие в глазах Повара? Думать приходилось быстро, потому что время для этого было ограничено пу-тем от двери до стола в огромном зале или холле, как это и положено в средневековом замке. Явно намечался праздничный обед, а точнее пир и с ответами на мои вопросы приходилось подождать.
Нет, наверное, я был несправедлив. Как восторженно кричали придворные, как почтительно они мне кланялись. Мне хотелось ответить поклоном каждому из них, а еще, очень хотелось верить, что они искренни. Звучали трубы славы и настоящие трубы, я вел Принцессу к столу, как мне казалось очень элегантно и красиво. Я втянул живот, развернул плечи, выпятил подбородок, вспомнил уроки бальных танцев и делал сколь-зящие шаги с пятки и выглядел ... как надутый индюк. Это рассказало мне одно из зер-кал, в которое я заглянул мимоходом. Паж шел сзади, поддерживая мой плащ, а когда я сел рядом с Принцессой в центре стола, то он устроился у моих ног.
И начался пир. Звучала музыка, приносили и уносили блюда, половину из которых я не мог опознать. В глазах рябило от пестроты одежды придворных. Но вдруг Принцес-са встала с кубком в руках. Кажется, намечалась торжественная речь. Это было интерес-но. Совершенно случайно я посмотрел на песочные часы у дверей залы. Песок только что полностью пересыпался из верхнего конуса и часы переворачивались. Странно, по-думал я, Принцесса что, специально ждала этого момента? Но она заговорила, и я решил послушать - о чем?
Принцесса говорила хорошо поставленным голосом и с выражением, но мне ее речь показалась и слишком короткой и какой - то заученной. Она сказала:
- Верные мои подданные. Час избавления от чар пробил, как и предсказывала до-брая фея. Явился Принц - избавитель. Он добр, храбр и прекрасен. Он станет вашим ко-ролем и моим мужем ровно через месяц.
При этих словах она улыбнулась многозначительно, и придворные ответили ей та-кими же улыбками. Как будто они обменялись тонкой шуткой и прекрасно поняли друг друга. Но я то не понял! А хотел понять. И вообще, меня уже стала раздражать моя слишком пассивная роль.
Принцесса села на свое место и посмотрела на меня с улыбкой. Представили? И совершенно напрасно. В этой улыбке было сознание своей красоты, своего превосходст-ва, значительная доля высокомерия и снисходительности. Но любви или даже простой симпатии там не было и следа. Я растерялся и опять почувствовал тревогу. Было такое ощущение, что меня обманули, в последний момент из рук выхватили законный приз. Пусть не долгожданный и даже не слишком желанный, но заслуженный и мой. Ведь мы должны были влюбиться друг в друга! Так было сказано в сказке и, уж если я попал в нее, то и это должно было иметь место. Ну и что, что она не в моем вкусе, и я не воспы-лал к ней любовью сразу же, как только увидел? Со временем и я, наверное, привык бы и смог полюбить ее. Но она то должна была быть благодарна мне и сразу же полюбить меня! Она была просто обязана сделать это!
Тут неожиданно резко прекратилась музыка и я невольно услышал несколько слов из разговора придворных:
- Вы видите, как Принц смотрит на нее? Бедняжка!...
- Конечно, кто же не потеряет разум от такой красоты. А ведь он не видел ее еще во всем блеске.
- Да, он станет ее рабом, это, несомненно, а жаль.
И вот тут то меня охватило бешенство. Ну, это мы еще посмотрим! Рабом, как бы не так! Какая - то девчонка на три года моложе меня! Пожалуй, я был совершенно готов к тому, чтобы совершить какую-нибудь глупость. Или просто встать и уйти... Кстати, а почему эта мысль не приходила мне раньше в голову?
Но тут меня дернул за плащ маленький паж.
- Принц, - сказал он, ехидно улыбаясь, - попробуйте эти пирожные. Именно из-за них Повар вышел из себя и погнался за мной.
Да, и пересек наши пути, подумал я. Взял пирожное и невольно так сжал его паль-цами, что в руке осталась только сахарная пыль. Паж тут же дунул на нее, подняв целое облако и мы с ним расхохотались. Спасибо тебе, малыш, подумал я. Я всегда мечтал о старшем брате, но иногда и младший братишка - это очень не плохо.
Дальше обед пошел веселее. Как? Читайте исторические романы. Мне было при-ятно убедиться, что в описаниях они не врут. Если главное - то это роскошь вперемешку с отсутствием самых элементарных удобств. Красота, которая сочеталась с ужасной гру-бостью в привычках, нравах, обычаях. Мы с Пажем перемывали кости почтенному об-ществу. Моя злость вылилась в злословье, а мальчишка был наблюдателен и точен в своих характеристиках. На Принцессу я не смотрел вообще, и плевать мне на приличия...
Вдруг, гомон за столами стих и все как - будто чего - то ждали. И главное, как мне показалось, ждали это от меня.
- Принц, - услышал я голос Принцессы, - все ждут ваших слов.
Я встал даже с удовольствием. Запнулся только на обращении, но все-таки начал: Дамы и господа! А потом меня понесло. Я говорил о трудолюбивом и гостеприимном народе... А сам думал: кто они - германцы или французы и почему мы с ними говорим на одном языке? О встрече мужества и красоты... Как я себя! О том, как славно они бу-дут жить под моей властью... Все, готовый кандидат в дурдом. Но говорить я мог еще долго, да и слушатели пока не проявляли нетерпения, но Принцесса поднесла кубок к губам и меня прервали приветственные крики. Что мне оставалось делать? Я выпил свой кубок и сел на место, кусая губы от злости. Отвернулся, чтобы не видеть Принцессу и снова увидел часы, которые поворачивались.
Это начинало раздражать меня. Похоже, что у них тут все расписано по минутам и мои выходы и реплики - тоже. Оставалось выяснить сущие мелочи - что за спектакль мы разыгрываем и какова в нем моя роль. Я решил задать свои вопросы Принцессе и обяза-тельно получить на них ответы. Но не сейчас, конечно не сейчас, когда на нас направле-ны все взгляды. Потом, вечером, когда вино придаст мне должную уверенность в себе.
Дальше? Увольте! Женщины не любят читать о попойках, а мужчины не найдут здесь для себя ничего нового. Вино было крепким, кубок - большим и все время - пол-ным. Когда обед, плавно перешедший в ужин, закончился, я мог передвигаться только с помощью своего Пажа. Все это время я на Принцессу не смотрел, но ее неодобрение я чувствовал просто кожей. И все-таки она подала мне руку, чтобы пройти несколько ша-гов до двери. Как только мы вышли из зала, она захотела убрать ее. Ну конечно, разве был я похож сейчас на галантного кавалера. Мне было стыдно, но и злость снова начала подниматься в душе. Это же она виновата, что я ... не в форме. Если бы не ее презрение и моя нелепая роль... Она повернулась, чтобы уйти, но ее рука еще была в моей. Я сжал ее пальцы и рывком повернул ее к себе. Она вдруг оказалась очень близко, почти вплотную ко мне и ее глаза распахнулись с удивлением, и я опять почувствовал, какая она необыч-ная, нездешняя. Точнее, нездешним был я. Я готов был просить прощение, падать на ко-лени. От последнего меня удержал здравый смысл, сам я подняться вряд ли бы смог.
Но она не рассердилась, только удивилась и посмотрела с интересом. Спросила:
- Что с вами, Принц?
Пожалуй, я мог бы ответить ей на этот вопрос, но я начал свою заготовленную фразу:
- Я хочу знать, - проговорил я, но не закончил фразы. Ее интерес ко мне снова про-пал, и вернулась все та же сочувственно - презрительная улыбка. Она скорчила гримасу:
- Вы слишком спешите, Принц. Завтра вы получите ответ на многие свои вопросы. До завтра.
Она вытянула свои пальчики из моей руки и ушла. А я остался стоять, пока Паж и слуги не увели меня куда - то, где раздели и уложили в постель. Последнее, о чем я по-думал, засыпая, была Принцесса.
Утром я проснулся поздно. Солнце стояло высоко и просвечивало ткань палатки. Хорош же я был вчера, если меня даже на раскоп не подняли, подумал я. Только почему палатка стала голубого, а не рыжего цвета? Я рывком сел и ощутил жуткую боль в голо-ве. Это я зря, подумал я и осторожно опустил голову на подушку. Подушка пахла духа-ми. Облизнул губы и заметил, что накрыт каким - то странным атласным одеялом с кру-жевами. Это стало всерьез пугать меня. Я осторожно и медленно сел на кровати. Попы-тался встать и запутался в длинной ночной рубашке.
Я вспомнил. Экспедиции нет, раскопа нет, а есть сказка и в ней – я. То есть полная ерунда. Но сначала я даже обрадовался, что можно просто лежать и не надо идти в рас-коп. Чувствовал я себя, прямо скажем, неважно. Но эта радость быстро улетучилась. В раскоп то не надо, а вот к Принцессе идти наверняка придется. И что еще хуже - не из-вестно. Как-то она отнесется к моим алкогольным способностям? Да и вопросы в голове начали просыпаться.
Но, прежде всего, меня интересовало то, где моя одежда? Нашел я ее быстро, она была аккуратно сложена, но особой пользы мне это не принесло. Вчера меня одевали другие и втроем, а сам я не справился даже со штанами, в них явно не хватало какой - то важной детали. Эх, джинсы мои... В комнате никого не было, а кроме кровати стоял только столик с какими - то скляночками и баночками, который больше подошел бы женщине и большое кресло.
Радуясь, что никто меня не видит, особенно наши ребята, я подобрал рубашку и босиком прошлепал к столику. Пол был из гладких каменных плит и теплый, похоже, что утро явно не было ранним. На столе лежало зеркало с длинной ручкой и в золотой оправе. Господи, все как в сказках, даже противно. Вот скажу сейчас: «Свет мой, зер-кальце, скажи!», но тут я посмотрел на себя в это зеркало, и говорить что-то мне расхо-телось.
Да, пожалуй, не стоит смотреть в зеркало, когда голова трещит с перепоя. Пока я занимался самокритикой, зеркало помутнело, стало опаловым, а потом снова проясни-лось. Но теперь в нем была женщина, красивая и вне возраста как-то.
- Доброе утро, Принц, - ее голос звучал мягко и приятно. От неожиданности и рас-терянности я закивал головой и пробормотал
- Здрасте.
Она чуть улыбнулась и продолжала:
- Вчера у вас появилось много вопросов, так вот, мой рассказ ответит на часть из них. Многое вы узнаете позже, а кое-что - никогда, но это только в ваших интересах. А теперь слушайте: «Жили на свете король с королевой. У них не было детей, и это их так огорчало, что и сказать нельзя. И вот, наконец, когда они уже потеряли всякую надежду, у них родилась дочка. Можете представить, что за праздник устроили в честь ее рожде-ния! В гости к маленькой Принцессе позвали всех фей, которых удалось найти в стране. Фей оказалось семь».
- А восьмую пригласить забыли, - перебил я ее, - потому что она уже 50 лет не вы-ходила из своей башни. Женщина в зеркале улыбнулась:
- Я вижу, что вы знаете эту историю.
- Да, только у нас это называется сказкой. В конце появляется Принц, он будит Принцессу и все счастливы.
- Вот именно! Вы - тот самый Принц, а я - та юная фея, предсказание которой было последним.
- Но ведь Принцесса уже проснулась! - продолжал я спорить. Мне так хотелось, чтобы она меня убедила. И фея сказала:
- Конец сказки - это мечта, надежда. И вот теперь она исполнилась.
- Но разве прошло только 100 лет? - не унимался я. Потому, что уже давно посчи-тал, что с 14 века прошло никак не меньше 500 с лишним лет, но верить в это никак не хотелось.
- Ох уж эти мужчины, - фея нахмурилась, - ну сто лет или немного больше - какая разница?. Главное, это то, что вы здесь и назад для вас дороги нет.
Это было сказано милым, мелодичным женским голосом, но так жестко, что я внутренне сжался и почувствовал, как где-то за мной в пространстве с грохотом захлоп-нулась дверь. Фея как будто знала, о чем я думаю, улыбнулась сочувственно:
- Ну, разве это трагедия, Принц! У вас будет прекрасная жена, королевство, через месяц вы станете королем и будите править долго, счастливо и справедливо. Далеко не каждому выпадает в жизни такой жребий.
- Но я из другого времени, другой жизни, - почти кричал я. Фея досадливо помор-щилась:
- Да, и время и жизнь - они там, а вы здесь и только здесь. Ну, подумайте, разве в этом нет ничего привлекательного? Здесь все принадлежит вам или будет принадлежать через месяц.
- А месяц - то зачем? - сдался я. Фея вздохнула с облегчением и охотно объяснила:
- Вы должны привыкнуть к новой жизни. Это месяц праздников, развлечений и подвигов. Вы должны подготовиться к своей королевской роли. Многое вы узнаете на утро после свадьбы. А сейчас вы должны дать мне клятву.
Соображал я уже плохо и хотел, было просто кивнуть головой, но все-таки спро-сил - какую? Лицо ее стало строгим и торжественным:
- Вы должны мне поклясться, что до свадьбы вы не будете пытаться покинуть этот замок и страну!
- А потом?
- Потом вы станете королем и полновластным хозяином здесь. Тогда вы можете делать все, что захотите.
Со спокойной совестью я сказал:
- Клянусь.
Потому что из моих каникул прошло не больше недели и оставалось еще почти три месяца для того, чтобы стать королем и попробовать вернуться. А пока - прекрасные ка-никулы для историка. Практически в музее, на всем готовом да еще в обществе Прин-цессы. Я уже представил себе, как буду рассказывать об этом в институте, но мои мечты натолкнулись на ее взгляд и рассыпались. Он тоже был сочувственно - снисходитель-ный, как у Принцессы, но теперь я хоть знал - почему.
- Прощайте Принц и не грустите, я еще приду к вам. У вас много лет впереди. Но лучше не надейтесь вернуться, потому что отсюда нельзя уйти. Если случится что-то срочное и будет нужна моя помощь или совет - разбейте это зеркало.
Изображение исчезло. Она сказала все, что считала нужным. А я тупо смотрел в зеркало, которое снова стало обычным, и чувствовал, как у меня мерзнут босые ноги от каменных плит пола. В голове, как на магнитофонной ленте, прокручивался снова весь разговор с Феей. У меня были вопросы. У меня было много вопросов теперь, но она ис-чезла. Так не бить же зеркало без особой причины.
Постепенно я пришел в себя и, как следствие, к следующим выводам:
Первое, спешить мне некуда, потому что каникулы мои только начались и еще па-ра месяцев у меня есть. Второе, такие каникулы – это просто удача. Я в гостях в 14 веке. Классно. Третье. А Принцесса то с характером и симпатичная, так что влюбить ее в себя – приятно и совершенно необременительно. И вообще – я ее герой и спаситель.
Я принял гордую позу и услышал сдавленное хихиканье. Это был Паж. Я возму-тился:
- Ты тут уже давно? Ты все слышал? Ты все знаешь?
Паж стал серьезным и ехидно ответил:
- Я знаю много. Много больше, чем тебе стоит знать сейчас. Или даже вообще ко-гда–либо. И то, что сказала тебе фея, я конечно знаю.
- И пути отсюда действительно нет? - с надеждой спросил я?
- Нет, - ответил Паж. Но его голос… И я не стал настаивать, … пока.
А пока мы занялись моими штанами. Паж очень быстро одел меня и как нельзя бо-лее вовремя. Меня хотела видеть Принцесса. Меня приглашали на завтрак в большой зал. Мы снова сидели рядом за столом. Она была мила и ласкова. Но задать вопросы бы-ло немыслимо. Мне просто не оставляли для этого времени и возможности. Завтрак прошел в теплой, дружеской обстановке. Для всех, кроме меня. У меня дико болела го-лова, и хотелось пить. Паж притащил мне кубок с вином. Я хотел отказаться, но он так гримасничал, что мне стало интересно. Это было не вино. Это был даже не рассол, кото-рого жаждала моя душа. Это был отвар из трав и фруктов, что-то вроде компота, от ко-торого мне реально стало лучше. Паж улыбнулся, а Принцесса – нахмурилась.
После завтрака мы вышли в сад. Сад был красив утонченной красотой, которую потом можно будет увидеть в Версале. Клумбы, вазы, ровные дорожки и розы. Много-много роз. Они были везде, их аромат стоял в воздухе. Иногда – это приятно, но здесь был явный перебор. Голова у меня снова заболела.
А Принцесса щебетала:
- Завтра же мы поедем верхом на прогулку в лес, потом Вы выберете себе оружие, и сразу же – Охота. Это так увлекательно! А потом Бал и Дуэль.
Стоп, какая верховая прогулка? Я же вообще лошадей боюсь. А уж садиться на нее – увольте. Но если я ей это скажу – она же меня уважать не будет. Но тут, очень вовремя, ее отвлекло что-то, кроме меня.
Я подозвал Пажа:
- Я должен ездить верхом?
- Конечно, это так же естественно, как ходить, - совершенно спокойно ответил он мне. Я начал колебаться. А вдруг и он перестанет меня уважать? Но Паж сам развеял мои сомнения:
- Хотя, может быть у вас это не принято? Ты не умеешь ездить верхом?
В его голосе не было презрения или снисходительности. Только интерес. Я решил-ся, наконец:
- Да, я не умею ездить верхом. А так же я не умею танцевать и сражаться на дуэли.
Паж улыбнулся, и улыбка эта была доброй.
- Ну, что же, - сказал он, - научишься. А я тебе постараюсь помочь. Теперь главное – выиграть время. Оно будет необходимо тебе для обучения. Постарайся упасть и потя-нуть ногу. Желательно – не по настоящему.
Последнее уточнение показало мне, что он невысокого мнения о моих умственных способностях.
В течение дня мне так и не удалось изобразить натуральное падение и вывих. Я нервничал, а Принцесса была сама любезность. Она делала все, чтобы развлечь меня. Она показывала замок, знакомила с историей своей семьи. Представляла славных рыца-рей и прекрасных дам… Все это было мило, но крайне утомительно. И еще, меня все время мучило чувство, что все это игра. Принцесса играет свою роль, я играю, все игра-ют. Паж не отходил от меня и это примиряло меня с жизнью и злило Принцессу.
После ужина Принцесса позвала меня на прогулку. Прогулка была непростая. Мы пришли на берег пруда и сели в лодки. Это было так красиво и романтично. По воде плыли цветы, играли музыканты. Принцесса сидела напротив меня, и ее лицо было неве-роятно прекрасно. Все настроение, вся обстановка, все это так влияло на меня. Запах во-лос Принцессы сводил с ума. Честно, я не знаю, чем бы все это кончилось, но вдруг лод-ка наклонилась, нас обдало потоком холодной воды, Паж и Гребец пытались ее выпра-вить, но все стало только хуже. Лодка перевернулась, и мы оказались по пояс в воде.
Это было уже не романтично, а глупо и смешно. Принцесса была в ярости. Она так посмотрела на Гребца, что мне стало не по себе. Но тут я услышал шепот Пажа:
- Сейчас самое время притвориться, что ты подвернул ногу. Другого случая может не представиться.
Тут я засомневался, а было ли наше купание случайностью?
Со всех сторон к нам двигались лодки. Принцессу вытащили на берег. Именно вы-тащили, потому что ее наряд намок и тащил ее вниз. Она была мокрая и смешна. Но жал-ко мне ее не было. В ней было столько ярости, что жалеть ее было невозможно. Когда я вышел на берег, то сделал вид, что не могу наступить на ногу. Принцесса оглянулась и внимательно посмотрела на меня. Потом, повернулась и скрылась в замке.
Паж привел меня в комнату. Следом за ним пришла Знахарка. Она хотела осмот-реть мою ногу. Паж отвел ее к окну. Они говорили тихо, но я слышал:
- Паж, что ты хочешь мне сказать?
- Только то, что если у него не будет времени на подготовку, то мы с тобой лично будем виноваты в его гибели. Он ничего не умеет!
- И ты думаешь, что сможешь его научить?
- Я не думаю, я уверен!
- И сколько времени тебе надо?
- Недели две…
- Ты шутишь! Он же не сломал, а вывихнул ногу! Да Принцесса не сможет ждать столько времени. Он же не сможет ходить и развлекать ее.
- Его можно переносить в ее покои и во двор.
- Мальчик, ты хоть понимаешь, на что ты меня толкаешь? А если она увидит ваши тренировки?
- Не увидит, не волнуйся.
- Ты знаешь, что ждет Гребца?
- Слишком хорошо знаю. Боюсь, что она вспомнит и обо мне. Но тут у меня есть план…
- У тебя всегда есть план!
- Ну почему ты так боишься? Ты же бывшая фея.
- Ну, не фея, между прочим, а ведьма. Потому и боюсь. Тебя могут только высечь, а меня просто сожгут на костре.
- Прости, я не знал.
- Ты и не знаешь, ведь, правда?
- Конечно! Так у меня есть две недели?
- Ладно, есть. Только будь осторожен!!!
Паж чмокнул Знахарку в морщинистую щеку и в припрыжку побежал ко мне:
- Ура! У нас есть две недели!.
Знахарка покачала головой, забинтовала мне ногу и пошла с докладом к Принцес-се.
Принцесса была в ярости.
Принцесса была в ярости потому, что оказалась в смешном положении.
Принцесса была в ярости потому, что ее планы на развлечения рухнули.
Принцесса была в ярости потому, что моя нога мешала ей.
Но она ничего не могла сделать. От этого она была еще в большей ярости.
Весь следующий день я пролежал в постели и все новости доходили до меня толь-ко через Пажа. Он рассказал, что Принцесса наказала всех, кто был причастен к вчераш-нему происшествию, особенно Гребца. Она хотела наказать и Пажа, но Знахарка сказала, что он простудился, и Принцесса не стала настаивать. Меня она не хотела видеть то ли потому, что помнила, в каком смешном виде она оказалась. То ли не хотела показать мне, как она выглядит в ярости.
Все это я сказал Пажу и вызвал у него приступ смеха. Когда он просмеялся, то ска-зал мне ласково и заботливо, как психически нездоровому человеку:
- Принцессе совершенно все равно, что ты думаешь о ней. Она совершенно увере-на в своей красоте и в твоей безумной влюбленности. Не питай иллюзий. Она не хочет тебе понравиться, и не дай бог, если ты понравишься ей. Она злая и жестокая. Ей нра-вится мучить людей. Может быть, она и не так уж виновата, но так сложилось.
Я не очень ему поверил, но спрашивать не стал. Я заговорил о другом:
- Почему ты мне помогаешь?
Он вздохнул и заболтал ногами, сидя на подоконнике:
- Видишь ли, у меня никогда не было старшего брата. А очень хотелось. А ты, ты такой необыкновенный.
Это льстило мне и хотелось слушать еще. А Паж продолжал:
-Я сразу почувствовал к тебе доверие. Ты защитил меня от Повара. И я благодарен тебе. Можно, ты иногда, когда никто не слышит, будешь называть меня «братишка»?
Как я мог ему отказать.
Этот день сблизил нас с Пажем больше, чем целые месяцы общения. Перед тем, как погасить свечи, он сказал мне:
- Готовься. Завтра я подниму тебя рано утром. Мы будем заниматься верховой ез-дой и фехтованием.
Это не было предложением, это было указанием, и я охотно подчинился ему.
Утром, совсем рано, когда ночная тьма только начинает сереть, меня разбудил Паж. Он был одетый и совершенно несонный. После того, как я был одет, мы вылезли в окно и по мокрой от росы траве двинулись в сторону леса.
Я приготовился идти долго, но Паж провел меня какими-то тайными тропками и мы оказались на круглой, очень уютной поляне. Нас ждал приятный молодой человек с грустными глазами. Мне он улыбнулся.
- Это Конюх, - сказал Паж. Он научит тебя ездить верхом.
Конюх свистнул, и к нам легко и грациозно подбежал конь. Я четко знал, что это конь. Он был гнедым с черной гривой и хвостом. Мы понравились друг другу.
Два часа прошли незаметно. Я научился залезать на коня, слезать с него, и даже немного ехать на нем. Простите, что это все так неромантично, но я именно залезал и слезал. Потом мы фехтовали с Пажем. Тут я испытал острое чувство неполноценности. Этот ребенок был прекрасным фехтовальщиком, а я – мешком неповоротливым.
Пажу пришлось уговаривать меня закончить занятия. Я был полон энергии и же-лания. Но Паж был прав, нельзя было опоздать к завтраку.
Когда замок проснулся, мы уже были в комнате. И вовремя, Принцесса пришла проведать меня. Я попытался встать, приветствуя ее и совершенно реально рухнул в кро-вать. Она досадливо прикусила губу и приказала принести мне завтрак в постель. Паж удивленно уставился на меня. Я молчал. Тогда он привел Знахарку. Она осмотрела меня и сказала Пажу:
- Ты, видимо, хочешь убить его раньше, чем это сделает Принцесса?
- А что такое?
- Ты думаешь, можно в один день давать такие нагрузки?
- Какие нагрузки?
- У него растерты бедра и потянуты связки.
Паж уставился на меня с искренним изумлением:
- А почему ты мне не сказал?
- Что не сказал, - обозлился я, - что мне непривычно все, чем я занимался? Да я и не чувствовал боли, пока не лег в постель.
Знахарка прервала нашу перебранку, наложила мне повязки и велела лежать не-подвижно. Когда она ушла, Паж сказал мне:
- Ты лежи, конечно. Только завтра утром нам снова надо тренироваться. Время не резиновое. У тебя только две недели.
На следующее утро все повторилось, только я чувствовал себя так, как будто по мне проскакал табун лошадей. Конюх понял это и дал мне выпить глоток из фляги, ко-торая была у него на поясе. После этого мне стало тепло, боль утихла и силы вернулись.
Так продолжалось не день и не два, а все те две недели, которые Паж выпросил у Знахарки. Я уже мог кое-как ездить верхом и размахивал шпагой уже не столь бессмыс-ленно. Мои успехи радовали Пажа, зато Принцесса явно теряла терпение.
Я начал понемногу ходить и часами сидел в маленьком зале, где Принцесса музи-цировала или пела. И то и другое делала она великолепно. Слушать ее можно было бес-конечно. Иногда она рассказывала занимательные истории или сказки. Но больше она любила слушать, как их рассказывают другие. Я старался вспомнить всю мировую лите-ратуру и часто доставлял ей удовольствие своими рассказами. Время шло, но моя нога мешала назначить день охоты.
И вот, наконец, я вышел утром из комнаты, практически не хромая. Принцесса ра-достно объявила, что после завтрака мы отправимся на прогулку в лес. Верхом.
Все оказалось не так уж страшно. Сначала, когда мой конь перешел с шага в га-лоп, я вцепился в поводья и думал только о том, как бы усидеть на нем. Но уроки не прошли напрасно, а конь был чистокровным. Его шаг был размерен и четок. Нужно бы-ло только попадать в такт его шагов.
Прогулка, которая сначала казалась мне кошмаром, начинала мне нравиться. Принцесса тоже была довольна. Она нашла поляну, которая была похожа на зеленое блюдце. Все спешились и затеяли игру в хоровод. Было весело и шумно. Потом играли в жмурки. Я водил и радостно ловил фрейлин, которые охотно мне попадались. Принцес-су я не поймал ни разу.
Она, кажется, устала. Может быть, у нее испортилось настроение, но она ушла и присела под деревом. Я подошел и сел рядом. Она повернула ко мне голову и спросила:
- Вам нравится здесь, Принц?
Я задумался, что ответить. Мне нравилось здесь, мне нравилась она, мне все нра-вилось, но я хотел домой. Пусть не сейчас, а через пару месяцев. Но говорить Принцессе об этом я не собирался.
- Принц?
Я думал, видимо, достаточно долго. Нужно было что-то говорить:
- Конечно, здесь чудесно.
Принцесса улыбнулась и стала еще прекраснее. Ее улыбка превращала лицо в про-изведение искусства. Такие лица были на картинах художников Возрождения. В такие минуты я совершенно забывал о ее характере. Я, но не Паж. Он стоял за Принцессой и корчил мне рожи. Никто не мог, так как он удить мое романтическое настроение. И сер-дится на него, я тоже не мог.
Принцесса не поняла, почему мое настроение изменилось, но почувствовала это и резко встала:
- Пора домой, Принц. Завтра вечером вы выбираете себе оружие для Охоты.
Что делать, домой так домой. Я не собирался спорить. Но ее настроение снова из-менилось:
- Принц, - позвала меня Принцесса. – Я хочу поговорить с Вами наедине.
Все придворные тут же разлетелись в стороны. Они не могли нас слышать, но ви-дели каждый жест. Принцесса рассмеялась, взяла меня за руку и по узенькой тропинке увела в лес. Никто не последовал за нами. Это было удивительно и … тревожно. Она смотрела на меня, прямо мне в лицо. Точнее – в глаза. Какие у нее были глаза! Я забыл, где я, зачем я здесь, я готов был… Короче, это очень напоминало гипноз.
Я думал, что она хочет, чтобы я ее поцеловал. Мне тоже этого хотелось. Очень. Но не мог же я просто взять и поцеловать ее. Она же скажет – идиот! И я начал думать, как бы поцеловать ее, но так, что бы это не было ни хамством, ни глупостью, ни…
А Принцесса показала мне сжатый кулачок и сказала:
- Принц, у меня для вас есть подарок! Он очень пригодится вам во время испыта-ний.
Наверное, я должен был спросить ее, что за подарок. Наверное, я должен был бла-годарить ее и целовать ее руку… Но я просто тупо стоял и смотрел на нее. Она не рас-сердилась, а рассмеялась. Разжала руку и я увидел на нежной девичьей ладони старинное украшение. Может быть, оно досталось ей в наследство?
Я идиот. Мы же в 14 веке. Какое наследство? Это была уникальная вещь. На золо-той цепочке был закреплен золотой же орел, который расправил крылья. Вместо груди у него был крупный рубин. Я видел что-то подобное в Энциклопедии древностей. Видимо, я был в ступоре дольше, чем хватило терпения у Принцессы. Она топнула ножкой и ска-ла, капризно надув губы:
- Ну же, Принц! Выкупите его у меня!
- А… чем?
Я реально начал прикидывать, что бы я мог предложить взамен. Про стоимость этой вещи говорить не приходится, да еще, наверное, фамильная реликвия…
- Ну, поцелуйте же меня! Вот сюда, в щеку.
В щечку? Нет, я конечно, идиот, но не до такой же степени. Я схватил ее в охапку и начал целовать в глаза, в нос, в брови… Потому что губы она как-то все время убирала. Мне трудно сказать, понравилось ли ей это. Мне – точно понравилось. Но она вырвалась и сказала со смехом:
- Принц, я так понимаю, что вы очень благодарны мне?
Я понял намек и стал благодарить долго и бессвязно. Но ей это было неинтересно. Она быстро надела мне на шею цепочку и убежала. Я не спешил. Мне хотелось побыть одному и подумать.
На следующий день, когда солнце начало клониться к закату, я пошел выбирать вооружение. Паж очень волновался за меня. Он так старался узнать, на кого будет охота, что чуть не вызвал гнев Принцессы. Но у нее было хорошее настроение, и Паж отделал-ся только устным выговором.
Весь двор собрался у больших, кованых дверей. Это была отдельная зала в кото-рую можно было войти только со двора. Говорили, что это была пиршественная зала, которую построил отец Принцессы. Но после его смерти ее превратили в оружейную комнату.
Я вошел. Это была оружейная комната. Комната? Да нет, большой зал.
Здесь было столько оружия, что просто разбегались глаза. Я просто обожаю хо-лодное оружие. Оружие висело, стояло, лежало. Я мог бы ходить по этой комнате долго – долго и рассматривать, рассматривать все это великолепие. Я вообще мог бы остаться здесь жить. Но у меня было времени ровно столько, сколько пересыпается песок из од-ного конуса в другой. И я пошел вдоль стен. Я помнил слова Пажа:
- Ты будешь охотиться на кабана. Для этого тебе необходимы копье, кинжал и пер-чатки. Они особенные. Ищи на них изображение орла, которого тебе подарила Принцес-са. Ее дар или слишком ценен или слишком опасен.
Последних слов я не понял, да и не особенно старался понять. Передо мной были сотни копий. Как выбрать только одно? Я уже решил, что буду выбирать наугад. Но тут, луч солнца, пройдя сквозь витраж оконного стекла, заиграл на рубине. Одно, только од-но копье, имело изображение орла с рубином на груди.
Это была корсеска или, как ее называли на Руси – «рунка». Копье 14 века с длин-ным (до 40 см) граненым острием и широкой выгнутой вперед металлической перекла-диной. Очень узкий, треугольный в сечении, наконечник мог легко протыкать кольчуги и звериную шкуру. Это был отличный вариант и я воспрял духом.
Теперь – кинжал. Его я выбрал легко. Он был не только очень удобный и практич-ный, но и украшен орлом. Это был «басселард» с обоюдоострым клинком, ярко выра-женной гардой и горизонтальным упором на оголовке рукояти. Орел сидел на рукояти и на груди его так же горел рубин.
А вот с перчатками мне пришлось потрудиться. Их было много, вполне достаточ-но. Но на них не было орла! Я уже решил, что мне придется обойтись без них, но в са-мый последний момент, когда уже последние песчинки пересыпались, но часы еще не перевернулись, я их увидел. Орел был вышит на длинной перчатке, со шнуровкой. Я схватил их. В этот момент дверь открылась, и я вышел во двор, к ожидавшей меня свите и Принцессе.
Они аплодировали мне. Интересно, подумал я, а если бы я не успел сделать выбор? Я спросил об этом у Пажа. Он улыбнулся, как всегда беззаботно:
- Не думай об этом. Ты же справился. Зачем волноваться из-за того, что не про-изошло.
- А стоило волноваться?
- Стоило.
И больше он ничего не добавил.
Весь вечер во дворце шли приготовления к охоте. Это было радостно. Это было весело. Это возбуждало. Мне не хотелось спать. Мне хотелось сидеть с рыцарями, пить вино, слушать их рассказы о подвигах на войне и на охоте… Тут мы чуть не поссори-лись с Пажем. Он твердо сказал мне:
- Ты должен немедленно идти спать. Тебе надо отдохнуть и набраться сил. Тебе нужен отдых, а не лесть придворных.
Я обиделся и в ответ обидел его:
- Да что ты за нянька мне? Кто дал тебе право решать за меня? Я…
- Ну конечно, ты – Принц, а я только твой слуга. Только не надейся, что я обижусь и уйду, и дам тебе наделать глупостей. Тебя ждет завтра очень трудный день. И ты пой-дешь спать, хочешь ты этого или не хочешь.
В его голосе была такая уверенность и сила, что я сдался. А Паж, получив то, что хотел, стал весел и общителен, как обычно. Он рассказывал мне байки об охоте на чудо-вищ, о том, как можно заговорить дичь. Пока он раздевал меня, я понял, что зря упирал-ся, я действительно очень хочу спать. Уходя, Паж сказал мне:
- Завтра меня не будет рядом с тобой. Но не бойся, я буду помогать тебе. Слушайся и делай, если я что-то скажу.
Меня это не порадовало, но Пажу я уже привык доверять полностью. Я кивну, за-крыл глаза и уплыл в спокойный и глубокий сон.
Утром, в день Охоты, меня разбудил не мой Паж. Утро было сырое и туманное. Меня одели и привели моего гнедого коня. Он радостно заржал. Это ободрило меня и примирило с отсутствием Пажа. Он же говорил, что не сможет быть со мной. Но обещал помогать. Интересно, как? В ушах я услышал голос:
- Я буду говорить тебе, что нужно делать, а ты должен слушаться меня, хорошо?
Это был голос Пажа. Я лихорадочно закивал головой. В моих ушах Паж засмеялся:
- Не надо так мотать головой. Просто скажи или подумай.
Я не успел это сделать, потому что появилась Принцесса. Она была радостно воз-буждена и очень хороша в своем охотничьем костюме. В нем сочетались красные и бе-лые цвета. Придворные тоже были одеты ярко и нарядно.
- Принц, прекрасное утро, не правда ли?
Я как завороженный пошел на ее голос. Она радостно засмеялась и села верхом. Я тоже. Принцесса и свита повернули в сторону леса. Я двинулся за ними. Но Принцесса остановил меня жестом и словами:
- Вам туда, Принц.
И она махнула в сторону рукой. Лес как будто расступился. Там была ровная ал-лея. Ее обрамляли старые раскидистые деревья. Ничего не наводило на мрачные мысли, но, тем не менее, аллея была мрачной.
Принцесса улыбнулась лукаво:
- Мы будем ждать вас, Принц! Смотрите, не опоздайте! Охота не будет ждать!
И она пустила своего белого коня вскачь. С веселыми криками придворные поска-кали за Принцессой, а я остался один. Аллея лежала передо мной, и мне нужно было пройти этот путь. Утро было сырое и хмурое. Или это у меня на душе было хмуро?
Я тронул коня, он легко послушался и неспешно потрусил по аллее. Туман был густым. Уже в пяти шагах было плохо видно. Но по мере продвижения туман стал таять. Начиналось утро, но солнце взойти должно было еще не скоро. Все было спокойно, слишком спокойно. Мне это не нравилось. Пусть уж что-нибудь происходит. Чем скорее «это» начнется, тем быстрее я от него избавлюсь.
И тут я заметил, что на ветках ближайших деревьев сидят вороны, много ворон. Они сидели и каркали, а я обливался потом от страха. Потом я спросил себя, а не пора ли мне в дурку? Ну, вороны, ну сидят, и что? Разум пытался уговорить меня, что все нор-мально, а интуиция кричала – осторожно, опасность!
Права была интуиция. В один миг, как по команде, вороны слетели с веток и нача-ли кружить надо мной. Они были крупные, намного крупнее обычных, или это мне так казалось от страха? С огромными острыми клювами. Это было неприятно, это было страшно, это было…
- Просто хлестни их перчаткой, - услышал я голос Пажа.
Я замешкался. Я не думал, что это поможет, но что мне оставалось делать. Я под-нял руку и замахнулся на ворону. Ей это явно не понравилось. Глаза светились зеленова-тым светом. Тоже мне, биоробот, подумал я. Но она летела прямо ко мне, и я отмахнулся от нее перчаткой и задел за крыло. Ворона просто исчезла. Это было здорово! С ворона-ми я разделался быстро. Те, кого я не задел, улетели и снова расселись на ветках деревь-ев.
Я поехал дальше. Сначала я радовался, а потом подумал, что радоваться рано и стал ждать следующих неприятностей. И, конечно же, я их дождался.
Туман сгустился, точнее, он приобрел какие-то формы. Приведения? Да, где-то так. Девы из тумана. Они перегородили мне дорогу, и пропускать явно не собирались. Мне захотелось спешиться. Голос Пажа сказал:
- Не вздумай! Они только этого и ждут. Возьми копье на перевес и пришпорь коня. Можешь закрыть глаза.
Я все сделал, как он сказал, но вот глаза не закрыл, а прищурил. Туманные девы изгибались, извивались и, наконец, остались клочьями тумана на моем копье. И эти кло-чья растаяли.
Я явно приободрился. Это напоминало прогулку в комнату страха, где все, на са-мом деле, совсем не страшно. А приведения и скелеты – просто картинки или муляжи. Паж сказал:
- Не надейся. Опасность реальная и страх тоже. Охота еще и не начиналась. Это разминка, первые ступени. Дальше будет серьезнее.
Он был, конечно, прав. Я отвлекся и не сразу заметил, как изменились деревья. Раньше, они были покрыты свежей, молодой июньской листвой, а теперь меня окружали голые, как в ноябре деревья. Ни были черные, как будто обожженные. Ветви тянулись вверх и в стороны. Они превращались в пальцы, которые тянулись ко мне. Я вытащил кинжал, собираясь отрубить их.
- Скорее!. - голос Пажа был громким, - Проведи кинжалом дугу над собой.
Теперь я не медлил и не сомневался. Кинжал в моей руке описал дугу. Это создало купол надо мной. Случайно, под лезвие повала одна из веток, ставших пальцами. Из нее капала кровь. Конь шарахнулся от этих капель и вынес меня на поляну. Там были люди. Наверное… Конь испуганно заржал и начал пятиться назад. Меня пронизал ледяной хо-лод. Нет, не люди… Мертвецы. Голос пажа забился в моих ушах:
- Закрой глаза немедленно и не открывай их до моего разрешения. А теперь иди к ним. Не бойся. Отдай коня, копье, кинжал. Подчиняйся всех им приказам, но только не смотри!..
Голос пажа умолк и, как я с облегчением подумал, вовремя. В ушах так же возник другой голос, холодный и властный. Ему нельзя было не подчиниться.
- Спешься и иди сюда. Коня приведи с собой.
С закрытыми, точнее, с крепко зажмуренными, глазами, я проделал это. Сначала я боялся упасть, но потом понял, что какая-то сила, как магнит тянет меня и не дает упасть и потерять равновесие. Эта сила влекла меня куда – то.
- Отдай коня, - сказал тот же голос. Я выпустил повод и услышал даже не ржание, а крик моего коня. Так кричит человек перед смертью. Я еле удержал свои веки закры-тыми.
Потом я отдал копье и кинжал. Ледяные пальцы мертвеца сжались на моем запя-стье. Властный голос потребовал: - Смотри! Глаза начали открываться сами собой. Я понимал, что нельзя, но и сопротивляться этому голосу я не мог.
Но тут в мое сознание ворвался крик Пажа: - Нет!!! Не смотри!!! Ты должен сосчи-тать до десяти и только тогда раскрыть глаза.
Это был самый долгий счет за всю мою жизнь. Они кричали, вопили, визжали и дергали меня. Но уже на счете «семь» их голова стали тише.
- Восемь! – они исчезли совсем.
- Девять! – и я услышал крик петуха. Но пальцы все еще сжимали мое запястье. Они разжались только тогда, когда я сказал – Десять!
Я открыл глаза и зажмурился. Солнце взошло и светило мне в лицо. Поляна была зеленой, мирной и тихой. Мой конь пасся в нескольких шагах от меня. Копье и кинжал лежали у моих ног.
Меня трясло. Колени были слабыми и я чувствовал себя совершенно разбитым. Голова раскалывалась. Разум не мог вместить всего этого и найти ему объяснение. Мо-жет быть, ничего и не было? Может быть, это был только сон? А может быть я быстро схожу с ума?
Совсем тихий голос Пажа сказал: - Посмотри на свою руку. На запястье темнело пять синяком.
Что было потом? Что? Я не знаю. Я еще не терял сознания раньше, до этого. На-верное, я отключился на несколько минут. Потому что когда я пришел в себя, я лежал на траве, возле меня на коленях стоял Конюх и смачивал мне виски чем – то пахучим. По-том он растер мне руки, ноги и дал хлебнуть из своей фляжки. Благословенен будь этот мужской обычай! Думаю, даже первобытные люди имели такую фляжку у пояса. Конюх все это проделал молча. Но смотрел и улыбался ободряюще. Я всегда чувствовал в нем невероятное благородство и интеллигентность, что ли. Ну вот, занесло меня… Когда я уже сидел верхом, он показал мне направление. Я ждал каких – то слов.
- Смелее, Принц. День только начинается, - только это он и сказал.
Я поскакал в направлении, указанном Конюхом. Сделав несколько шагов, мой конь заржал и ему ответили кони королевской конюшни. Придворные и Принцесса были совсем рядом. Однако, их настроение, как мне показалось, ухудшилось по сравнению с утренним радостным возбуждением. Принцесса казалась раздосадованной, а придвор-ные – разочарованными.
Стоило мне показаться, как затрубили охотничьи рога и собак пустили по следу. От неожиданности я растерялся и несколько замешкался. И снова в ушах возник голос Пажа:
- Скорее, Принц! Держитесь рядом с Принцессой и положитесь на своего коня.
Я уже знал, что нужно слушаться быстро и беспрекословно и решительно дал шпо-ры своему коню…
Потом была СКАЧКА. Если я смотрел вперед, то видел только ветви, которые хлестали по моему лицу. Если я пытался смотреть вниз, то сразу кружилась голова и на-катывала дурнота от бешеного мелькания земли под ногами моего коня. Все это сопро-вождалось дикой тряской, пальцы до онемения сжимали поводья и только шарф Прин-цессы служил мне ориентиром. Когда я в очередной раз пытался посмотреть на землю, голос Пажа вонзился в меня:
- Тебе что, делать нечего? Держись крепче и не смотри на то, что движется.
– Честно, мне стало стыдно. Но тут, к счастью, качка закончилась. Кони внезапно остановились на поляне. Видимо, собаки подняли все стадо. Теперь они гоняли по поля-не двух матерых свиней и полдюжины поросят. Всадники поражали их из луков или ме-тали в них легкие копья. Больше это напоминало бойню, а не охоту. Честно, я удивился. В чем же здесь моя роль и где здесь подвиг. Но тут раздался звук рога и на поляну, раз-брасывая комья земли, выскочил огромный матерый кабан. Тут, кто-то хлестнул моего коня и он вынес меня на середину поляны. Я хотел вернуться назад, но тут увидел, что круг всадников вокруг поляны плотно сомкнулся. В ушах голос Пажа сказал:
- Это поединок, Принц! От него не уйти. И лучше сразу спешиться. Если кабан убьет коня, вам будет труднее с ним справиться.
И вот тут я почувствовал страх. Самый банальный и заурядный страх. Но такого хорошего размера! Что у меня есть против этого зверя? Копье и кинжал? Не бог весть какие мускулы и нулевые навыки в охоте? Да, это не тянуло даже на несчастный случай. Это было чистокровное убийство. Но умирать мне совсем не хотелось. Ну ни как! А пока я все это думал, автоматически я спрыгнул с коня и он, умница, сразу отошел к ругу, где его тут же схватили под уздцы. Собак тоже отозвали. Все это заметил не я, а мой возбу-жденный мозг, который искал хоть что-то, что могло бы меня спасти. Ничего.
Мы с кабаном остались на арене, т.е. не поляне. Он был в ярости, я - в отчаяние. Мы закружили друг перед другом, как боксеры. Но я то точно знал, что первый же удар будет смертельным. Кабан бросился, но мне удалось увернуться и пропустить его. Но еще раз это не могло пройти. Свинья, да еще дикая – это не только злобное, но и очень хитрое существо. И не надо быть зоологом, для того, чтобы знать это.
Я готовился к следующей атаке, когда в ушах рванулся крик:
- Осторожно! Сзади!
Сзади на меня летел кабан – подросток. Круг расступился, пропуская его. Напере-рез ему бросился Конюх и упал отброшенный ударом клыков. А кабанчик бежал дальше. Но этих секунд мне хватило для того, чтобы упасть и откатиться с его пути в сторону. Они столкнулись с вожаком и схватились между собой. Медлить было нельзя и я вонзил копье в спину молодого. Как крупная рыба удочку, он вырвал копье из моих рук, но че-рез пару шагов он обмяк и рухнул.
Какой – то странный звук отвлек меня – это были аплодисменты. И я взъярился. Значит я вам гладиатор?!!. Ну ладно! Мне вдруг стало совершенно все безразлично, кроме желания отомстить. Я вскочил на спину кабану, развернул его в сторону Принцес-сы и всадил в него кинжал по самую рукоятку. Он рванулся с места как мотоцикл, а я слетел с него. Этот миг был краток и незабываем. Упал я лицом в месиво из земли, тра-вы и листьев. Но тут же поднял голову. Я хотел это видеть! Кабан, уже с кучей стрел и копий в нем, похожий скорее на ежа, делал свои последние шаги к лошади Принцессы. Ему не хватило одного шага. Он рухнул мертвым. Но Принцесса… Она не сделала ни одного шага назад. Правда, лицо ее было бледным. Она спешилась, но подошла не ко мне, а к Конюху. Он был еще жив. Она опустилась рядом с ним на землю. Это было кра-сиво и трогательно. Она с грустью сказала:
- Я привыкла к тебе. Зачем ты вмешался? - и, наклонившись, поцеловала его.
Ревновал ли я? Не думаю… На его месте я точно не хотел бы оказаться. Потом она повернулась ко мне:
- Это победа, Принц! Сказала она, улыбаясь, - Завершите ее. Мы ждем вас во дворце с добычей. Она отряхнула платье, села верхом и подала сигнал. Не прошло и пя-ти минут, как я оказался один на поляне с трупами двух кабанов. От усталости и перена-пряжения я еле держался на ногах. В сознании пронеслись все переживания этого дня, нахлынула жгучая, как в детстве, обида. Я упал в траву и расплакался.
Когда слезы кончились, а вечерняя прохлада охватила меня, я встал и понял, что для меня этот день еще не кончился.
Пришлось ломать молодые деревья и делать волокушу, грузить на нее туши каба-нов, тянуть… Шаг за шагом… Силы уходили. Ладони были стесаны в кровь. Я стиски-вал зубы и кусал губы, я проклинал все и всех… И только одна мысль поддерживала ме-ня: я брошу им эти туши, скажу им все, что я о них думаю и гордо уйду. Я не буду слу-шать поздравлений, есть и пить с ними. Они будут бежать за мной, умолять меня…, но я останусь горд и непреступен! И пусть ей будет стыдно!
К замку я вышел уже в потемках. Там шел пир.
Во дворе жарили мясо убитых кабанов, вино текло рекой. Было шумно, буйно, ве-село… Всем было хорошо и весело…
Я пошел искать Принцессу. Земли под ногами я не чувствовал. Сам себе я казался легким как пушинка. Во дворце тоже шел пир. Во главе стола сидела Принцесса и …Я?!! Я обалдел. Меня поддерживал до этой минуты только мысль о том, как я брошу им слова презрения. Но такого я не ожидал..! И, наверное, от усталости, обиды, горечи, разочаро-вания мой рассудок помутился.
- Принцесса, закричал я , - Он самозванец!
Музыка и голоса стихли разом. Все смотрели на меня..
- Кто вы? – удивленно спросила Принцесса?
- Я Принц, Принц! Я был на охоте, я сражался с кабаном и приволок его тушу! Мне так важно было убедить их. Я то смеялся, то слезы текли по моим щекам. Наверное, это была истерика, не знаю..
- Расскажите! – приказала Принцесса. И я бросился рассказывать об охоте. Я не боялся и не стеснялся ничего. Только бы они поверили мне! Но каждая моя фраза вызы-вала взрыв хохота. Принцесса смеялась откидывая голову назад, звонко и чисто. И я тот, что был рядом с ней, тоже хохотал над собой… И я понял, что схожу с ума.
- Ваш рассказ чудесен, - сказала Принцесса. – Но действие должно быть еще луч-ше. Идемте во двор. Я хочу все это видеть!
И вот я опять в кругу. Только теперь этот круг из хохочущей и улюлюкающей че-ляди. В руках у меня метла, а по кругу от меня удирает с громким визгом маленький по-росенок. И хрустальный смех Принцессы над всем этим… Мне показалось, что я уми-раю. В глазах стало темно. Свет факелов слился в единый огненный круг. Смех превра-тился в вой. Умираю, подумал я, вот и хорошо… и потерял сознание.
Пробуждение наступало медленно. Спасительный сон не хотел уходить. Сначала я понял, что я жив. Ощутил свое тело. Потом понял, что рядом кто- то есть. Это был поро-сенок. А вот память вернулась мгновенно. Я вспомнил все и сразу. Захотелось снова провалиться в сон. Но я уже основательно проснулся, и этого убежища у меня больше не было. Значит, надо уходить. Оставаться во дворце после того, что было вчера, я больше не мог.
Поднимался я с трудом – болели все мышцы и суставы. С трудом вышел из хлева. Было раннее утро и еще ни души вокруг. Прямо передо мной была калитка, а за ней те-рялась в мокрой от росы траве, тропинка. По ней я и решил идти. Возвращаться во дво-рец мне было незачем. Прощаться? Хотя бы мысленно? Да нет. И в теле, и в душе была такая усталость, что мыслей, чувств и желаний практически не осталось. Я толкнул ка-литка, сделал шаг и оказался внутри здания. Я стоял на площадке, от которой поднима-лась вверх крутая каменная лестница. Сторожевая башня, подумал я. Дверь за мной за-крылась без хлопка или скрежета. Я толкнул ее, потом навалился на нее плечом. Но это была просто пустая трата и без того слабых сил. Тогда я сел, прислонившись спиной к двери и решил осмотреться и подумать. Хорошо было уже то, что меня не могли найти здесь. Наверное...
Так я сидел довольно долго. Было прохладно от камней. В узкие бойницы прони-кало солнце. Это были лучики. Знаете, такие, которое отчетливо видны. А передо мной была лестница. Больше не было ничего. Только тяжелые, грубо вырубленные в камне ступени. Сидеть мне было хорошо. Приятно. Идти никуда не хотелось. Чувствовать ни-чего не хотелось. Думать не хотелось тоже. Особенно не хотелось думать о том, что мо-жет быть мне придется подниматься наверх. Вернее, было приятно думать, что мне ведь не надо подниматься наверх… Вы думаете, я остался внизу? Ну да, можно подумать… Уже очень скоро я задыхаясь и ощущая жуткую боль во всех мышцах, поднимался на-верх.
Нет, я не идиот, просто там, наверху я ясно услышал стон… Вы думаете, я такой правильный и т.д. Да нет, но здесь… и после вчерашнего…
Когда я одолел проклятую лестницу, то увидел дверь. Она была закрыта, но не плотно. Я дернул ее, ожидая сопротивления тяжелого дерева и металла, но дверь рас-пахнулась совсем легко. Первое, что я там увидел, был мой Паж. Сначала, мне показа-лось, что он спит. Но потом я заметил неловко подвернутую руку, бледность, почти ме-ловую белость его лица… Сердце прыгнуло в горло, а потом куда-то вниз. Я решил, что он умер… Но быстро, очень быстро я вспомнил, что слышал стон! Ну не последний же! Я начал его трясти, окликая. Это оказалось бесполезно. В поисках чего-нибудь я огля-делся. Это было похоже на кабинет алхимика. Вдоль стен стояли шкафы, наполненные колбами, банками и кучей разных предметов. В углу была маленькая лаборатория. Но самым интересным был стол, упав на который головой сидел Паж. Стол был из темного дерева, круглый, очень красивый и, наверное, очень тяжелый. Но не это было удиви-тельно. В самом центре, в столе было круглое углубление, похожее на большую чашу. Края чаши были резными. В углублении какая то голубоватая жидкость была налита до самого края. Эту жидкость я и плеснул в лицо Пажу. Результат явно превзошел мои ожидания. Мальчишка пришел в себя немедленно, но оказался страшно злым.
- Идиот! Ты что, хочешь погибнуть? – это было первое, что он спроси у меня. - Слушай!
И я действительно услышал далекий шум, а стены задрожали, и с них посыпалось что-то. То ли пыль, то ли песок, то ли штукатурка. Но я совершенно не понимал, какая связь между мной, жидкостью, Пажем и гулом.
Паж уже успокоился и как-то устало – обреченно сказал:
- Ну вот, теперь мне придется тебе все рассказать. Но сначала посмотрим, как за-кончился вчерашний день и как ты попал сюда.
За дальнейшим я наблюдал с огромным интересом. Паж открыл шкаф и достал не-сколько хрустальных пузырьков и колб. Потом долго что-то высчитывал, выводя непо-нятные знаки на пыльной поверхности маленького столика. Затем сливал в колбы жид-кости разных цветов, всыпал крупные и мелкие кристаллы, добавлял цветную пыль, ко-торая искрилась в воздухе. Иногда, полученную смесь он выливал в чашу на столе. Жид-кость в ней сначала стало розовой, потом - красной, потом – зеленой. Это явно было не то. Пару раз над чашей поднимался туман, но Паж только досадливо морщился и про-должал смешивать.
Но вот, наконец, вода стала опаловой, как и зеркало в моей комнате. И в этой воде, как на экране я увидел сцену вчерашней охоты и то, что было потом. Мне было больно, стыдно, мучительно… Я не мог смотреть, но и не мог оторваться от этого «экрана». А потом я увидел кое-что интересное. Принцесса приказала перенести меня в хлев, но зав-тра ни словом, ни жестом не напоминать о вчерашних событиях. Это было мне непонят-но. А потом я увидел свое пробуждение и то, как, открыв калитку, попал сюда.
Паж дунул на воду и изображение исчезло.
- Прости! – сказал он. - Я знал, что больше ничего серьезного тебе не грозит, и по-зволил себе расслабится. Напряжение было велико и я просто отключился. Прости. Я не должен был оставлять тебя одного.
- Так ты сидел здесь, следил за моими действиями и помогал мне?
- Ну, а кто бы это еще мог быть? Конечно, я. А что, собственно, тебя удивляет?
- Ну, малыш, ты просто волшебник! Мне хотелось сделать ему приятное своими словами. Но он ответил совершенно буднично:
- Да, только всего лишь седьмого класса.
- А, по какой шкале? – ошарашено спросил я?
- По десятичной, - ответил он машинально, явно думая о другом. Он был серьезен и озабочен. Казалось, что он очень далеко от меня.
- Ты только об этом хотел мне рассказать? - прикинулся я дураком.
- Нет – ответил он твердо. Вот только думаю, стоит ли? Но все-таки, пожалуй, по-ра. Другого то времени у нас не будет. Пошли.
- Куда? – мой вопрос трудно было назвать радостным. Ходить мне сегодня было трудно. Паж усмехнулся и толкнул маленькую дверь, которую я раньше не заметил за пыльной бархатной портьерой.
Там оказалась небольшая светлая комната. В ней было мало мебели. Клавесин, па-ра легких деревянных стульев, небольшой стол с подсвечником между ними. На стене висел портрет красивого и мужественного юноши, написанный маслом. Под ним была надпись «Принц I». Кроме того, в комнате была витрина, в которой я увидел мужские перчатки, засохшую розу, кожаный кошелек и пергамент, исписанный красивым витие-ватым подчерком. Все это можно было датировать 15 веком и вообще все это здорово напоминало мне музей. Я все равно ничего не понимал. Видя это, Паж придвинул мне стул, сел сам и начал рассказывать.
- Этот Принц на портрете и был тем, кто разбудил Принцессу ровно через сто лет после того, как она заснула. Феи не ошибаются, но и предвидеть всего они не могут, - со вздохом сказал Паж. Он продолжал:
- Он разбудил ее, полюбил, и она полюбила. Но… Прошел целый век. Ее замок стоял уже на чужой земле. Все в этом новом мире было для нее чуждо, необычно, не-привычно… Можно было бы Принцессе попробовать научиться чему-нибудь, но у нее с детства был слишком гордый и непримиримый нрав. К тому же, - ехидно добавил Паж, - она имела несчастье не понравится родителям Принца. О, нет, не внешностью, а именно характером. Паж вздохнул и замолчал. Я не спрашивал, не перебивал. Тогда он продол-жил:
- И вот тогда, запланированный феями рай обернулся адом. У Принца самолюбия тоже хватало. Сначала были обиды и размолвки, потом – ссоры, а затем, в конце концов, они расстались. Это письмо в витрине – его последнее прощальное письмо. Хочешь по-смотреть? – я не хотел и только отрицательно замотал головой.
- Принцесса приказала отрубить голову его гонцу, а сама заперлась в своей комна-те. Через сутки она вышла с красными, но сухими глазами и отправила гонцов за феями, которые были при ее рождении. Они собрались если не немедленно, то достаточно бы-стро. Феи, конечно, не чета простым смертным, но и для них идет время. Злой старой феи давно уже не было, за сто лет остальные феи состарились и только та, самая юная фея, что смогла изменить смертельное предсказание, перешагнула порог зрелости. Именно в этом возрасте ты и видел ее в зеркале. Теперь она была главной среди фей.
Паж увлекся рассказом, а я слушал его как волшебную сказку.
- Вот к этим феям и обратилась Принцесса с жалобами. Они предсказали ей счаст-ливую жизнь, а она была несчастна!!!
А ведь предсказания фей должны исполняться! Непременно! Иначе, в мире исчез-нет сказка!..
Но эта проблема была слишком сложной для фей. Они думали и спорили, спорили и снова думали, но так и не могли найти решения. Нельзя было вернуться на 100 лет на-зад. Нельзя было изменить этот мир… Но Принцесса должна была быть счастлива! Не-пременно!!!
Они колдовали и читали свои волшебные книги, смотрели в зеркала и вызывали духов… И, наконец, к вечеру, кое что придумали. Что же? Принцесса и весь ее двор должны снова уснуть. Еще на 100 лет. Замок в это время исчезнет с лица земли и будет двигаться невидимым во времени и пространстве все эти сто лет. Когда время истечет, он возникнет в пространстве в том месте, в котором в данный момент будет находиться. Технически это выполнить было несложно. Замок материализуется в пространстве всего на один день. Войти в него сможет только юноша не старше 19 лет, который смоет пове-рить в сказку. Его приход и ритуальный поцелуй будят Принцессу и замок. Замок снова растворяется во времени и пространстве.
Целый месяц Принцесса и Принц проводят вместе. Феи решили, что столетний сон и новые знакомства – лучшее лекарство от хандры. Раз они обещали, что Принцесса должна быть счастлива – значит, она будет счастлива. Через месяц совершается свадеб-ный обряд, но ровно в полночь замок, и все его обитатели снова засыпают. А Принц? А Принц остается жить на другой половине замка, один. Н не будет нуждаться в еде и пи-тье, но вот общества у него не будет. Он будет жить столько лет, сколько ему отведено судьбой. А через сто лет все снова повториться сначала. Тогда же было создано и зерка-ло, которое говорило с тобой. Феи были очень довольны собой и облегченно вздыхая и весело болтая разлетелись по домам.
- А откуда все это знаешь ты – это был мой единственный, пока, вопрос.
- Я был пажом и учеником той, самой юной Феи. Я спрятался в зале во время их совещания. И когда госпожа обнаружила меня там, то страшно рассердилась.
- Стремление знать слишком много всегда приносит беду! – сказала она мне и «за-была» взять меня с собой, улетая. Ия заснул вместе со всеми.
- Так я очередной Принц?
- Шестой.
- А кто были те, остальные? И как они жили эти сто лет?
- Не сто, гораздо меньше. Пойдем, я расскажу тебе обо всех.
И мы пошли… В следующей комнате меня ждала неожиданность. Я увидел порт-рет Конюха, но под ним была надпись – Принц – II.
- Так он был Принцем?
- Да, вторым.
- Но как же он прожил столько?
- Он был моим другом. Я рассказал ему все, как и тебе. Уговорил его спрятаться и заснуть вместе со всеми. Конечно, он не мог больше быть Принцем, его время прошло. Но он согласился. Не из-за меня, я думаю, из-за Принцессы. Он очень любил ее…
- А она?
- Она? Он был слишком похож на того, первого Принца. Ее любовь и муку. И вто-рому она мстила за это. Я же говорил тебе, что у нее нелегкий характер.
- И вот только теперь он погиб?
- Да, мне очень жаль его!. Мы сходим с тобой потом на кладбище Принцев…
- У них отдельное кладбище?
- А здесь другого и нет. Никто ведь не умирает.
- А кто был третьим? – спросил я в следующей комнате. По портрету это понять было трудно. Мягкие черты лица, костюм 17 века, в витрине мелочи, которые мужчины носят в карманах… Паж нахмурился и потащил меня дальше:
- Он не вынес одиночества и покончил с собой, бросившись с этой башни, - сооб-щил Паж. Я был в шоке, я представил, какой это ужас – жить совершенно одному рядом с сонным царством и без малейшей надежды на чудо.
- А сколько он прожил так? – спросил я.
- Всего несколько месяцев, в отличие от этого. Комната, в которую мы пришли, была значительно больше остальных и вся заполнена вещами и предметами. Он прожил здесь всю свою жизнь и умер в 82 года. Через год он увидел бы пробуждение замка. Ему ведь было 17 лет, когда он разбудил Принцессу. Правда, в конце жизни, он, похоже, тихо свихнулся. Сам увидишь, когда прочитаешь Книгу. Ее пишут все Принцы.
Пятый Принц на портрете производил впечатление деятельного человека. Так оно и оказалось. Паж с сожалением ткнул пальцем в его сторону и сказал:
- Он погиб, пытаясь выбраться отсюда на каких-то крыльях. Он не поверил, что это невозможно.
- А это действительно невозможно?
- Да. Об этом предупреждают всех Принцев. Дороги отсюда нет.
Для меня это был приговор. Я, конечно, втайне надеялся, что это все шутки, что выход есть… И, уже ни на что не надеясь, я спросил:
- А можно как - то прервать этот круг, остановить это все. Ведь нет ничего вечно-го. Его ответа я почти не ждал и, когда он сказал: «Можно», то чуть не подпрыгнул. Он повторил:
- Можно. Но не радуйся, я не знаю – как. Это решили в самом конце, когда меня все таки выперли из зала. Так что думай сам. Сначала я хотел уговорить тебя заснуть вместе со всеми. Но теперь, я думаю, ты откажешься. Да и мне этот вариант не слишком то нравится. Ты совершенно не похож на остальных Принцев. За это Принцесса ненави-дит тебя и, кажется, любит… Только, если найдешь способ уйти, не оставляй меня здесь, ладно?
Он посмотрел на меня совсем по детски, грустно и доверчиво. У меня сжалось сердце. Я начал клясться, но он перебил меня:
- Ты пообещал, этого довольно. А теперь пойдем. Больше здесь смотреть нечего. Твои комнаты еще не готовы.
Он взял меня за руку, что-то пробормотал и мы оказались около дворца, среди роз. Было все то же утро, когда я решил уйти из дворца. Навстречу мне двигалась Принцесса. Она была не просто хороша, она была блистательна. На ее лице была милая, приветливая улыбка. Большие карие глаза светились нежностью и вниманием ко мне. Ее голос был нежен и мягок. А я? Я даже не был зол. Просто в этот момент снова огромная усталость навалилась на меня. И еще мне было грустно. Но теперь я четко знал, что должен непре-менно что-то придумать в оставшиеся мне две недели.
Мне очень хотелось покоя и тишины. Просто необходимо было остаться одному и переварить все то, что я узнал. А вокруг была туча придворных, дам, да и Принцесса как приклеилась ко мне. Грубить и нарываться на скандал мне не хотелось. Я собирался по-бедить в этом поединке, а для этого мне требовались силы и терпение, а не лишние не-приятности. День выдался удивительно жарким и все изнывали в своих средневековых костюмах. Особенно я, потому, что под руку с Принцессой я уже в пятый раз пробегал вокруг огромной и, наверное, красивой клумбы в парке, где не было ни одного навеса. Принцессе скоро, по-моему, должно было стать дурно, но она держалась героически и даже улыбалась. А значит, следом за нами и вокруг все той же клумбы кружился пест-рый хоровод придворных. Было нудно, глупо и очень жарко. Только загорать… А, соб-ственно, почему бы и нет?
Я думал, что я нашел выход. Дудки! Я нашел для себя проблему. Не было у бабы хлопот, так купила она порося. Сначала я битый час объяснял Принцессе, что это такое – «загорать». Результат превзошел все мои ожидания. Он поняла не все. Но то, что поняла, восприняла, как что-то страшно неприличное и возможное только для мужчин. Я ждал от нее обиды, огорчения, гнева, наконец. Но она мне мило улыбнулась и послала воз-душный поцелуй:
- Как кстати, Принц! У нас много чисто женских дел. Ведь скоро – бал! И она уда-лилась своей легкой, летящей походкой, а бабочки – фрейлины улетели вместе с ней.
Мне стало легче? Нет. Но хоть тише. Теперь настала пора объяснять мужчинам, что такое – «загорать». Короче, я был организатором, распорядителем, портным и нянь-кой, по совместительству.
Место для пляжа на берегу озера мы нашли быстро, а вот все остальное… Очень долго мы его приспосабливали для культурного отдыха. В результате он стал похож на смесь военного лагеря и табора цыган. Для начала и это было неплохо.
Затем начался мучительный процесс раздевания. Почему мучительный? Да пото-му, что для них раздеться при всех было столь же трудно, как для меня – в опере. Впро-чем, я не часто бывал в опере. Но если вы смогли это представить, то вы легче поймете меня. Потом, из нижнего белья мы делали купальные костюмы. А потом, они наслажда-лись прохладой, а я бегал и следил, чтобы они не перегрелись или, не дай бог, не обго-рели. В первый раз это для них было бы совсем не безопасно.
Потом я загнал их в шатры, в тень. Искупался сам и лег загорать. Очень скоро я за-снул. Сказалось жуткое физическое и нервное напряжение вчерашнего дня. Снилась мне Принцесса. Пришлось признаться себе в том, что я все-таки влюбился в нее. А что делать? Она была нежной и мягкой. И совсем близко… Все ближе и ближе…
Проснулся я от того, что меня окатили водой. Представляете, какой ледяной мне она показалась? Я даже сомневался в том, кто был автором шутки. Паж уже сидел в воде и хохотал во все горло. В отличие от придворных, он разделся до минимума, и, как ока-залось, прекрасно плавал. Я поймал его только на том берегу пруда. От плавания, бега, возни и хохота мы просто задыхались. Мы упали в песок и когда отдышались, он спро-сил, лукаво улыбаясь:
- Кажется, я опять разбудил тебя не вовремя? Судя по глупой улыбке – тебе сни-лась Принцесса?
А я вспомнил, как он раскачал лодку на озере, ту волшебную ночь, запах ее во-лос… Хорошо, что Паж говорил, не глядя на меня. Он не видел, из какой глубины я вы-плыл. А он говорил:
- … и унизила тебя! Неужели тебе все еще мало? Что в ней такого, что вы все схо-дите с ума и губите свои жизни? Разве ты не понял еще ее характер? Она мучит всех, особенно тех – кто ее любит. Но больше всего тех – кого любит она. Я обнял его за пле-чи:
- Я знаю, малыш. Я действительно ее люблю… Да, ну, что поделаешь. Но ей при-дется покориться. Я стану ее мужем, но не королем. В моем мире найдется место нам троим.
- Ты говоришь…
- О тебе.
- И ты надеешься уйти?
- Да, только пока еще не знаю как. Но точно знаю, что мне это под силу.
- Сначала тебе надо пережить бал.
- А что, это так страшно?
- Увидишь. Твои испытания еще не закончены, - Он встал и начал отряхивать пе-сок:
- И еще. По поводу того, как уйти… Я действительно не знаю, как это сделать. Но это возможно, я знаю! Феи предусмотрели и запланировали такую возможность. Моет быть, нужно сломать действующую систему? Но больше мне тебе помочь нечем. Дальше думай сам.
Тем и закончился наш разговор на пустом берегу пруда. За нами приплыла лодка.
Загорать придворным так понравилось, что мы избавились от дам на всю неделю. Стояла невероятная жара. Я расслабился и погрузился в приятное ничегонеделанье. Паж смотрел на меня укоризненно, но мне даже не было стыдно, так я разленился. Утром в субботу меня разбудил шум дождя за окном. Было зябко, я проснулся почти сразу. И вспомнил. Вспомнил, как в мои первые здесь утра в окно вползал туман и Паж, мой бра-тишка, вел меня к Конюху учиться верховой езде. Стало больно и горько, что-то резало глаза, а ресницы почему-то стали липкими. В комнате стало темнее. Я поднял голову – на фоне окна, как и тогда, стоял Паж, совершенно не сонный и одетый. В руках у него был букет белых роз, перевязанных черной лентой. Он сказал:
- Пошли, я обещал, что отведу тебя на его могилу.
Как всегда мы вылезли в окно. Опять мокрая трава покрыла темными пятнами на-ши «штаны» и чулки. Шел противный мелкий дождь. Скоро ноги стали мокрыми. Плечи - тоже. Скоро под ногами оказалась песчаная тропинка. Она начиналась в лесу, пробега-ла через луг и пряталась под калиткой в заборе. Забор был новым, зеленым, высоким и деревянным. Над забором шел навес до которого я не смог дотянуться рукой. Щелей в заборе не было, а калитка была закрыта. Я был уверен, что у Пажа есть ключ, но он хит-ро усмехнулся и спросил:
- Сам догадаешься или подсказать?
Значит, ключ у меня? А где? Ясно, что не в карманах. Сначала то они были пусты-ми. Это теперь я их набил. Может, тут нужна корона? Короны я не носил. Попробуй, удержи-ка ее на голове при такой то бурной жизни. Но открывать то надо. Решил вспом-нить детективы и осмотреть замочную скважину. Гениальное открытие – она была дей-ствительно в форме короны, только перевернутой. Корона была очень маленькой, явно не для головы. Скорее – для крупного перстня. Но перстня мне точно не выдавали, этого бы я не забыл. Полез я все таки по карманам, до на манжет ненароком и глянул. А там – запонка в виде короны. Ну, во и решил задачу. Вынимаю запонку, а Паж комментирует:
- Думаешь ты хорошо, быстро. А вот наблюдательности у тебя нет. Я думал, ты их уже давно заметил.
Ему хорошо говорить, он то мне их каждое утро в манжеты вдевал, а я только сто-ял, как пугало огородное, расставив руки и ноги в стороны. Подумал я так и обалдел. Это же надо, не знаю, во что меня одевают. Кому сказать – запозорят.
Пока я так переживал, Паж калитку открыл. Это было кладбище. Кладбище Прин-цев. Очень уютное и маленькое. Пять могил, пять надгробий, пять памятников. Послед-няя, совсем свежая, была могилой Конюха.
Я сразу его узнал в памятнике. Он сидел и грустно улыбался. Все они были из раз-ного материала. Его сделали из мрамора. Мне понравилось. Почти живое лицо. Это был тот Конюх, который помогал, а потом и спас меня. Я думал, там так и будет написано - Конюх, но он умер и снова стал Принцем. В надгробии была вправлена его корона. Как, впрочем, и у всех остальных. Я спросил6
- Послушай, братишка, ведь они все стали королями, а написано – Принц?
- Тут дело тонкое. Все они обвенчались с Принцессой, но никто не стал ее мужем, а значит и королем.
У меня появилась надежда:
- Так может быть секрет именно в этом?
- Может быть, вариантов много, но я не знаю разгадки, - охладил меня Паж, даже не словами, а тоном, которым он произнес это.
Мы положили букет и уже собирались уходить. Делать здесь было больше нечего. Унылое место. И лавочки, и аккуратные дорожки, и клумбы и ровные могилки – все унылое. Да и дождь пошел сильнее. Но уйти не пришлось.
Калитка заскрипела как в добрых старых книгах и вошла Принцесса. Мы с Пажем уже лежали в мокрой траве за кустом шиповника. Было мокро, холодно и мерзко на ду-ше. Но интересно. Попадаться Принцессе совершенно не хотелось. Принцесса подошла к могиле Конюха. Ну, а куда же еще, подумал я про себя.
- Увидишь, - в слух ответил мне Паж.
Мне стало жарко. Я вспомнил, как однажды утром я подумал, а он пришел. Да, но я же знаю, что он телепат. Он же этим спас меня! Но тогда это было другое дело. Тогда это было для меня, теперь как будто – против. Но Принцесса отвлекла меня от этих мыслей. Она встала на цыпочки и поцеловала статую Конюха. Видимо здесь я действи-тельно сошел с ума. В висках у меня застучало, дышать стало нечем. Я ревновал! Я рев-новал к мертвому.
Но Принцесса не задержалась долго у последней могилы. Только положила на нее два цветка из своего букета. Цветы были необычные. Крупные, голубые, а лепестки – как крылья у бабочки. А еще они светились. Как газ, синим цветом. Потом она положила по одному цветку на каждую из могил. Ну, конечно, подумал я, она же всех их любила.
- Не всех, а только того, первого. – Паж не говорил, но его голос я явно слышал в ушах.
У могилы первого Принца Принцесса села на лавочку. Его статуя была сделана из золота. Он стоял в полный рост с обнаженной шпагой в руке и отодвигал ею куст ши-повника. Куст был настоящий. Он рос у его ног. Над нами дождь шел все сильнее, а там где сидела Принцесса, было сухо и ясно. Даже лавочка была сухой, а вот на ее щеках дождинки остались. Или это были слезы? Я плохо видел сквозь дождь. И вдруг она заго-ворила:
- Мастер Гном, где Вы? Я жду Вас.
Все что она говорила было прекрасно слышно. Из под куста появился Гном. Такой, как положено. В колпачке, в полосатых чулках, в курточке и с длинной седой бородой.
Ничего, успокаивал я себя, это сказка, это же сказка. И я в сказке, и он в сказке… и вообще все мы в сказке. Паж, между прочим, в это время безумно хохотал. Нет, он мол-чал, конечно, но его звонкий детский смех бился у меня в ушах. И совсем не успокаивал, между прочим! Жутко было. Паж почувствовал это и быстро успокоился.
- Слушай, - сказал он, - Нам, кажется, крупно повезло. Мы можем узнать много ин-тересного. Только смотри, не чихай.
Ценная рекомендация для того, кто лежит на мокрой земле, а холодный дождь льется за шиворот… Но не надейтесь, «вдруг» не будет. Я не чихнул до конца их разго-вора. Даже не помню, хотелось ли мне чихать… Потому, что то, что я услышал… Но, лучше давайте по порядку.
Голос Гнома я слышал, но вот слова… Скорее это был писк или щебетание какой-то птицы. Зато Принцесса говорила громко и ясно.
- Спасибо, мастер! – сказала она, - потрет второго Принца вышел прекрасно. Мне даже стало грустно. Я привыкла к нему.
Принцесса вздохнула, задумалась, а потом продолжила:
- И вообще, я довольна вами. Здесь так тихо, чисто и хорошо. Чем мне наградить Вас?
Гном что-то зачирикал. Принцесса нахмурилась, потом вздохнула, нехотя сняла с пальца колечко и бросила его в траву. Оно засияло, вытянуло за ниточку солнечный луч из тучи, закружилось на месте, стало вращаться все быстрее, а круги стали все шире. Оно докатилось до забора, и, обойдя его по кругу, взобралось на небо. Дождь перестал, в не-бе загорелась яркая радуга, а земля стала как бы стеклянным полом и под ней стали вид-ны залы и комнаты, наполненные блестящим золотом и сияющими драгоценными кам-нями. Это было … удивительно! И так …. прекрасно!
Но вот Гном снова что-то залопотал и, все стало по-прежнему. Только дождь, сла-ва богу, прекратился.
Я снова стал слушать, что говорит Принцесса. А она еще немного поворчала, что мол, все это конечно, хорошо, но к колечку она уже так привыкла, что.. Потом она вдруг спросила ясным и чуть дрогнувшим голосом:
- Мастер, я могу умереть?
Гном в ответ чирикнул что-то очень короткое.
- Но ведь я не получала в дар бессмертия? – настаивала она.
Теперь Гном говорил гораздо дольше.
- Ну, а если я заболею и умру? – не унималась Принцесса.
Снова щебетание Гнома.
- Или убью себя? – возмущенное щебетание.
- Значит, это невозможно? Ну и прекрасно! Мастер, готовьтесь к работе. Следую-щий Принц умрет через две недели. Я хочу, чтобы у него была не могила, а гробница. И сделайте его из воска. Пусть он будет совсем как живой. Но не снаружи, а там, внутри. Я буду приходить к нему.
Теперь я понял, как люди умирают от разрыва сердца. Но я не умер, я слушал, как щебетал Гном. Принцесса в ответ на его щебетание улыбнулась:
- Да, я люблю его. Очень. Пожалуй, и больше чем того, самого первого Принца. Знаете, мастер, я уже и не совсем помню себя с ним… Но этого я люблю. Больше жизни, больше себя. Я буду мучить его эти две недели. Я не могу по-другому. Такая уж я. Но я не обреку его на отчаяние, безумие или гибель. Я убью его сама в день нашей свадьбы. После свадьбы. Я хотела умереть вместе с ним, но если это нельзя… То сделайте все, что я сказала. Прощайте.
Она быстро встала, одернула юбку и быстро пошла к калитке, почти побежала. Я проводил ее взглядом и начал вставать. Меня трясло. Трудно было сказать, что было ви-ной – холод или нервы. Но тут меня бросило в жар. Передо мной стоял Гном. Милый старичок, а глаза грустные. Как у Пажа, как у Повара.
- Да, - пропел он, - тебе будет трудно. Принцесса действительно тебя полюбила. И, раз она так решила, то так и сделает. Но мне хочется тебе помочь. Возьми кольчугу, ее кинжал не пробьет. Не пей вина на свадьбе. И надень ей на палец это кольцо. В чем его смысл – узнаешь потом, позже. Прощай, Последний Принц. Надеюсь встретить тебя не-скоро. Ко мне приходят только мертвые Принцы. А сейчас вам пора домой.
Он снял колпачок, и я уже лежал в кровати у себя в комнате. Мне было плохо: Го-лова кружилась, и я не знал, на каком я свете. Все это бред, думал я, но кольцо было крепко зажато у меня в ладони.
Я действительно заболел. Паж суетился и бегал, готовя отвары, мази и полоскания. Меня трясла лихорадка. жар переходил в жуткий озноб, меня трясло так, что зуб на зуб не попадал. Потом меня охватывал жуткий жар и я боялся, что я прожгу все эти тюфяки и одеяла, которые набросали на меня.
Со мной возились Паж и Знахарка. Мне меняли мокрые от пота рубахи, клали хо-лодные компрессы на лоб, поили кисловатыми отварами… А рядом, на маленьком стульчике, сидела Принцесса. Она держала меня за руку. Сначала я думал, что это бо-лезненный бред или сон, но потом я понял – нет, это правда, она. Когда я выплывал из кошмаров своего бреда, я видел ее. А позади – озабоченное лицо Пажа.
Потом мне стало полегче. Она, Принцесса, все еще сидела рядом. Помню, я поду-мал, что долго ведь сидит, целый день, наверное. Потом оказалось, что не один день, а целых три. Пока я смотрел на нее, Паж уже протягивал мне кубок с каким-то отваром. Я попытался взять его в руки и чуть не пролил на простыни. Слабость была невероятная. Принцесса подхватила кубок и сама поднесла его к моим губам. Паж поддерживал мне голову, пока я пил. Напиток был из трав: теплый, приятный и дурманящий. После него закружилась голова, и захотелось спать. Уже сквозь сон я чувствовал, как меня укрыва-ют, подталкивая одеяло со всех сторон, совсем как в детстве.
Сон пришел сразу. Я был птицей и летал по ночному небу. Крылья у меня были большими, как у орла, но я не был орлом. В клюве я нес большой узел, из которого тор-чала книга. Груз тянул меня вниз. Я посмотрел туда. Там были горы, тучи и грозовые молнии. Я летел выше грозы. А потом пошел дождь, очень похожий на тот, под которым мы лежали на кладбище Принцев. Я снова увидел себя там и услышал голоса:
- Знахарка, ты дала ему слишком большую дозу! Он не привык к таким напиткам.
- Не учи меня, Паж! Сейчас он видит вещие сны. Может быть, они подскажут ему путь отсюда. Или ты не хочешь этого?
Интересный сон, подумал я и стал слушать дальше.
- И учти, - продолжала Знахарка, - я должна буду сказать Принцессе, где он про-студился, когда она проснется. Надо же, не ожидала, что она просидит у его постели три дня. Видимо, ты действительно прав и она влюбилась в него. Помоги боже, этому несча-стному!
- Да, если она будет знать про кладбище Принцев, - вздохнул Паж, - то мне лучше бы спрятаться и подальше.
- И что тебе мешает, интересно? Кто лучше тебя знает этот замок?
- Да разве в этом дело? Я могу исчезнуть хоть сейчас, но что будет с ним? Прин-цесса то будет в ярости, а впереди Бал. Сколько она проспит, ты сказала?
- Ничего я тебе не говорила. Но скажу. Потому, что мне жаль его. А если она дей-ствительно влюбилась, то пощады ему ждать нечего. За столько лет характер у Принцес-сы стал слишком жестким и своенравным. Она скорее разобьет игрушку, чем лишиться ее. Так что у нас есть десять часов. Именно столько она проспит после моего отвара. Только что мы можем сделать для него? Спрятать? Увести в лес? Все это бессмысленно. Только он сам сможет себя спасти. Поэтому я так надеялась на вещий сон. Но это, ка-жется, не помогло. Попробую еще одно средство. Неси огонь.
Тут я засомневался, а сплю ли я? Глаза я открыть не мог, но голоса слышал совер-шенно ясно. Потом я почувствовал запах, мой любимый запах листьев, которые жгут осенью. От него щекотало в носу и першило в горле. Темнота в глазах прояснилась и снова стала небом. Я снова летал. Я летал по небу, но уже как человек, я летал стоя, а на руках у меня была Принцесса. Потом все снова стало темным, и только пламя свечи би-лось где-то вдалеке.
Я присмотрелся и понял, что это свадебный обряд. Это моя свадьба с Принцессой! Часы бьют одиннадцать раз, а Паж кричит:
- Поздно, слишком поздно! В девять часов ты еще успел бы!
Потом перед глазами поплыли какие-то радужные круги, все закружилось слиш-ком быстро, и я провалился в сон без сновидений.
Проснулся я от голоса Принцессы. Она кричала с какими то визгливыми нотками. Ну вот, подумал я, в каждой Принцессе живет торговка… Слов я не улавливал, кроме, пожалуй, слова «предатели», которое повторялось слишком часто. Но долго слушать мне не пришлось. Принцесса заметила мои открытые глаза. Она явно хотела подбежать ко мне, но королевское достоинство ей этого не позволило, и походка получилась какой-то рваной. Она была не просо зла, она была в бешенстве:
- Так вот, значит, Принц, где вы простудились!
Это не было вопросом, и отвечать я не стал, а она продолжала выкрикивать бес-связные фразы:
- Вы это специально! На зло мне! Глупец! А я.. Предатель! Вы пожалеете!
Она изо всех сил пыталась сдержаться и говорить спокойно. Наконец ей это уда-лось. Она перевел дух и отчеканила короткими резкими фразами:
- Завтра Бал. Сегодня вечером – выбор костюма. Вы еще пожалеете о том, что сде-лали.
Во взгляде ее была настоящая ненависть. Такой же взгляд она бросила и на Пажа, который прятался за пологом моей кровати. Той же рваной походкой она ушла из моей комнаты, а за ней и вся ее свита, кажется, весьма напуганная этим взрывом негодования.
Я попытался сесть. Голова кружилась, даже пальцы в кулак я не мог сжать, такая была слабость. Но жара у меня больше не было. Я был здоров. Паж помог мне сесть. Кроме него и Знахарки в комнате никого не было. Я рассказал им, что мне снилось.
Да, они разговаривали именно об этом. Да, мне дали отвар для вещих снов. Да, мой сон – вещий, но, что он означает – сказать трудно.
- Ясно только одно, - сказал Паж, - что ты сумеешь выбраться отсюда.
Я не поверил. Да нет, вру, поверил сразу и полностью. Но я боялся верить, боялся спугнуть, потерять надежду. А главное, я понял, что практически ни разу за этот месяц не допускал мысли о том, что останусь здесь навсегда. Но, что мне делать, я не знал. А впереди еще был Бал. И даже неважно, что там придумала бы Принцесса. Сейчас бы я не выдержал даже короткой прогулки, а уж тем более каких-то испытаний. Паж и Знахарка тоже думали об этом.
Думала ли об этом Принцесса? Право, не знаю. Мне было не до этого.
Паж и Знахарка, видимо из горячей любви ко мне, мучили меня до самого вечера. Они массировали мои ноги и руки, заставляли меня вставать и делать несколько шагов. Первый раз я упал сразу, как только встал на ноги. Они вздохнули и начали все сначала. Я был тряпичной куклой у них в руках. Но когда у меня не хватало воли, Паж говорил мне:
- Ты хочешь свалиться у ее ног и ползти, как раздавленный червяк? Это поднимало мне дух еще на какое-то время.
Время до вечера шло мучительно долго, но час выбора костюма наступил неожи-данно. Я и сам не знал, что я смогу сделать. Меня одели и поставили. Я покачался, но устоял. Нужно было идти в большой зал. Какое счастье, что моя комната, как и зал, была на первом этаже.
Шатаясь и покрываясь холодным потом, вцепившись в плечо Пажа, я дошел до за-ла, где надо было выбирать костюм. Этот выбор не был похож на выбор оружия. Я сидел в кресле, а мимо меня проносили вешалки с одеждой. Слабости к одежде я никогда не питал и поэтому, очень скоро у меня начало рябить в глазах и раскалываться голова. И, когда Паж дернул меня за рукав, я уже автоматически вскинул руку с вытянутым паль-цем и сказал:
- Это!
«Этим» оказался белый бальный костюм с золотой вышивкой и меня отпустили. Я гордо дошел до своей комнаты и совершенно не гордо кулем свалился в постель. Сон снова окутал меня. Но долго спать мне не дали.
Надо мной трудились Паж, Знахарка и Танцовщица. Мало было просто поставить меня на ноги. Эти ноги еще нужно было заставить двигаться определенным образом.
Когда-то, еще в школе я занимался бальными танцами, и это немного помогло мне. Их танцы были не столько сложны, сколько запутанны. Много разных движений, пово-ротов, поклонов.
Ну, что вам сказать? Голова кружилась, ноги заплетались и, от бессилия, мне хоте-лось то плакать, то убить всех вокруг. И все таки, все таки я смог выучить несколько танцев.
И вот начался Бал!
Зал был вычищен до блеска и украшен как для коронации. Принцесса? Она все та-ки добилась своего. Я ее любил… Иначе почему я заметил каждый локон в ее безупреч-ной прическе, каждый бантик на платье, каждую тень, промелькнувшую на ее лице. Мне хотелось сказать ей:
- Милая! Ну, что ты злишься? Я же так люблю тебя!
Но я не сказал этого. Взгляд Принцессы был холоден и остр как клинок. Я ответил холодным и гордым, как мне казалось, взглядом. Поклон. Реверанс. Две фальшивые улыбки. Приличия были соблюдены.
Распорядитель Бала напомнил всем правила. Суть их была относительно проста. Я, как и Принцесса, должен был все время танцевать. При этом оставаться вежливым и га-лантным. Если я допускал бестактность или нарушал этикет, меня наказывали штраф-ными очками, которые сокращали время на отдых, которое давалось каждый час. Так я должен был провести двенадцать часов. Чем-то мне это напоминало танцевальные ма-рафоны в Америке в 70-х годах. Ну да ладно, первый танец уже начался.
Конечно, первый танец я танцевал с Принцессой.
Слава богу, от меня не требовалось большого мастерства в танцах. Я легко мог по-вторить то, что делали вокруг меня другие партнеры.
Я думал, что Принцесса будет танцевать только со мной, но кроме первого танца она не была моей партнершей в течение первого часа. А жаль, я гордился собой! По ходу дела я запомнил многие фигуры и даже начал получать удовольствие. Гонг, объявивший о начале отдыха, был для меня неожиданным. Неужели уже прошел час? На отдых дали 10 минут и, поскольку, штрафов у меня не было, все они были моими.
В комнате меня ждали Паж и еще несколько человек. Виртуозно сняв с меня мой костюм, они растянули меня на кушетке и начали растирать жидкостью с терпким тра-вяным запахом. Каждая клеточка тела пела. Мне казалось, что сил у меня – хоть отбав-ляй. Потом мне дали кубок с напитком, который утолил мою жажду. Я был одет и готов, а отдых еще не закончился. Паж хмуро качал головой и бормотал:
- Хотел бы я видеть тебя таким же во время последнего отдыха…
Ударил гонг и начался второй час. Боюсь, я не был слишком разумен и осторожен. Я танцевал от души, да еще и ухаживал за своими дамами. Они млели и посылали мне многообещающие улыбки. За галантность я даже получил несколько бонусных баллов. Зачем я это делал? Назло Принцессе, спросите вы? Конечно, тем более, что это самая сладкая месть. Короче, этот час мне было очень хорошо, но отдых и массаж показались мне гораздо более желанными.
Следующие два часа не принесли мне ничего нового. Интерес к танцам исчез, партнерши перестали возбуждать меня, нарастала тяжесть в ногах и боль в пояснице. Бал начался в шесть часов вечера и в десять часов сделали большой перерыв на обед. Роскошный стол был накрыт в другом зле. Мы с Принцессой сидели во главе стола. Она была почти любезна и все подкладывала мне новые и новые блюда, которые я только успевал попробовать. Может, мы помиримся, подумал я. Отказать Принцессе было не-возможно, да мне и не хотелось отказывать. Я проголодался. Четыре часа работы ногами требовали компенсации. В результате я наелся так, что еле встал из-за стола. Вина я, благоразумно, не пил. Нам дли еще несколько минут, ну, вы понимаете…
За дверью меня ждал Паж. Он был в ярости:
- Принц, - прошипел он, - Принцессе даже не надо стараться! Вы делаете все воз-можные ошибки сами!
Его обращение на Вы и его тон были для меня как холодная вода. Это видно его крест – пробуждать меня и вытаскивать из проблем. Конечно, он был прав! Пришлось очистить желудок. Возвращаясь в зал, я увидел свое отражение в зеркале. Мое лицо име-ло ярко выраженный зеленый оттенок.
Последний час перед полуночью прошел просто ужасно. Я просто висел на своих партнершах, мечтая только о том, чтобы не упасть. В комнате отдыха меня ждали. Мне сразу дали пожевать какие-то ягоды и силы постепенно стали возвращаться ко мне. А пока меня мяли и растирали стразу четыре человека. Знахарка слушала мое сердце, про-сто приложив ухо к груди и, что-то недовольно бормотала про себя. Паж был мрачен и грустен. Я пытался ободрить его:
- Братишка, но я же уже прошел половину пути!
- Да, - сквозь зубы ответил он, - но каждый следующий шаг будет труднее. Свои сюрпризы Принцесса пока бережет, но они тебя не минуют.
Следующий час мы танцевали только с Принцессой.
Она не молчала. Колкости и намеки слетали с ее губ. Я отвечал ей тем же. Мы об-судили внешность и характер друг друга, манеры и воспитание. Мы успели дойти почти до открытой ссоры. Увлеченные перебранкой, мы сбили другую пару. За это полагался штраф. Штрафом был очень быстрый танец, похожий на польку. В другое время, поду-мал я, этот танец с Принцессой мне очень бы понравился, но только не сейчас.
Хотя, после первого круга, я забыл о Бале, о ссоре… Талия Принцессы была в мо-их руках. Принцесса была легкой и гибкой. Когда мы скользили в танце, мы почти не касались пола, а летели, как птицы. Я подбрасывал и ловил ее, а она была как пламя, как кошка, как сама страсть… Хотелось, чтобы эти минуты не кончались. Но гонг объявил отдых.
Отдохнуть я не успел. Все, что делали Паж и слуги, казалось мне нелепым. Сердце все еще стучало в такт музыки. Мне снова дали кубок. Он пах кофе. Во мне снова про-снулся историк. Откуда кофе то? Паж сердито сказал:
- Пей.
Ему я верил и безоговорочно и выпил почти залпом. Кофе не кофе, а сердце после этого колотилось так, что там, дома, меня бы точно признали негодным к службе в ар-мии. Я удивился – зачем? Мне хватило бы и того танца с Принцессой… Но Паж, конеч-но, знал лучше. Он сунул мне что-то за щеку и сказал:
- Когда захочешь спать невыносимо – раскуси это.
Я пожал плечами и пошел в зал.
Весь час музыканты играли только медленные, заунывные мелодии, движения бы-ли однообразны и невыразительны. Сначала я держался на польке, потом – на кофе. Но время шло, а час все не проходил. Минуты ползли медленно, как улитки и наступил мо-мент, когда я понял, что просто сейчас отключусь. Значит, надо было жевать.
Вы когда-нибудь разгрызали острый перец? Вот - вот, именно такое ощущение, только в сто раз сильнее. И охватывает оно не только рот, но и все тело. А голова при этом ясная – ясная. Тут даже если очень захочешь – не уснешь. Таким я и пришел на от-дых. Паж запретил меня трогать. Он сказал:
- Этого хватит тебе еще минут на сорок, ну а до следующего перерыва тебе при-дется держаться самому.
И я держался, держался как только мог. И двигался, двигался, двигался… Иногда я впадал в забытье, но даже не получил штрафных очков.
Отдыха я не заметил. Казалось, я только что закрыл глаза, и вот я уже стою на по-роге зала. Мне оставалось еще три часа.
Дальше четких воспоминаний не сохранилось, всплывали только некоторые мо-менты. Штрафной кубок вина, за то, что я уронил партнершу. Какой-то стул, который я выбросил в окно, и за него снова штраф… И вот на часах пять часов утра. Это мой по-следний перерыв, а впереди последний час Бала. В коридоре, возле моей комнаты, толп слуг, которые болеют за меня. Мне хочется плакать от умиления и расцеловать их всех. Со мной в комнате только Паж. Он обтирает меня губкой с чем-то душистым и с кушет-ки я встаю почти таким же, как после первого часа Бала. Разница только в том, что в ду-ше какое-то отрешенное безразличие ко всему. Паж морщится:
- Это плохо! В последний час Принцесса сделает все для того, чтобы ты проиграл. Для этого тебе достаточно упасть. Пожалуйста, будь осторожен!
Но мне все равно. Мне так трудно быть внимательным и осторожным. Сейчас я со-гласился бы на что угодно, даже на то, чтобы остаться здесь. Только бы можно было пе-рестать двигаться, упасть и спать, спать, спать.
Принцесса свежа, как и в начале бала. Как это у нее получается? В ее глазах нет безразличия. Она смотрит на меня с удивлением и, только теперь, я понимаю – я смог! Я продержался почти двенадцать часов! Это дает мне новые душевные силы. Паж сделал все, для того, чтобы я мог двигаться, но удивление Принцессы вернуло меня к жизни.
Она увидела это по моим глазам, гордо вскинула голову и молча объявила мне оче-редную войну. Ну и характер! Но вызов я принял.
Последний час был не легче, но и не тяжелее остальных. Война так война. Первые пол часа, мы воевали всерьез. Я соблазнял ее и только ее. А она? Она была восхититель-на: нежна, горяча, порывиста, жеманна.. Все ей шло. Потом счет пошел на десятки ми-нут, потом на пятиминутки. До шести часов оставалось все меньше и меньше времени. Странно, но мне показалось, что я читаю в ее глазах досаду. Хотя, все может быть, никто не любит проигрывать. И вот, в последнем танце, там партнер бежит навстречу даме с разными поворотами, я бегу и вижу, как Принцесса выставила ногу для подножки. А я уже не могу остановиться и бегу навстречу своему поражению…
Но дальше случилось чудо, просто чудо. Я не упал, я перепрыгнул через ногу Принцессы и подбежал к своей даме. А вот Принцесса… Она упала, не удержав равно-весия. В этот момент песочные часы перевернулись, и гонг объявил об окончании Бала.
Я забыл об усталости и подбежал к Принцессе. Мне было ее искренне жаль. Зря. Она плакала от ярости, злыми слезами. Мою руку она оттолкнула, но сама встать не мог-ла – ей мешали юбки.
- Радуйтесь, Принц! Вам удалось унизить меня! Вы победили!
Все это было похоже на пощечины. Нет, я не понял, а я то чем виноват? Это она хотела поставить мне подножку! Или я должен был проиграть ради ее самолюбия? Ну, так не дождется! В семейных отношениях сразу надо ставить все точки над «и». В чем ставить, спросил я себя? Я что? И понял – да. Я не уйду отсюда без нее. Она станет моей женой, а я – ее Королем, а не Принцем.
Фрейлины подняли Принцессу, она удалилась из зала, и тут я услышал, как руко-плещет мне зал. Придворные, слуги, все радовались тому, что я выиграл. Это было так приятно. А где же Паж?
- Да здесь я, здесь, - услышал я голос в голове. Это все еще напрягало меня, хотя пугало гораздо меньше.
Я оглянулся в поисках Братишки. Он стоял, облокотившись на край камина. Лицо его было бледным и уставшим, но счастливым. Эта ночь дорого далась не только мне, но и ему. Меня звали праздновать победу, и я даже начал колебаться, но Паж вежливо, но твердо увел меня из зала.
- Пусть они сами празднуют твою победу. Было бы вино, а радости им хватит. Все-таки ты самый необыкновенный Принц. Только ты смог выдержать Бал и победить Принцессу.
Я не очень помню, как я добрался до кровати. Не помню и того, как меня раздева-ли. Паж был рядом, он и заснул рядом со мной.
Я спал долго и мне снова снились сны.
Во сне я метался по темным комнатам и всех спрашивал:
- Что я должен сделать? Что?!!
Чей-то голос настойчиво повторял:
- Ты должен стать ее мужем, ты должен стать ее мужем, ты должен стать…
Я держал в руках кубок с вином, а два голоса кричали одновременно:
- Пей!
- Не пей!
Это были голоса Пажа и Принцессы.
Потом появилась Фея и я грохнул зеркало об пол. Но она не обратила на меня ни-какого внимания. Тогда я поймал ее за подол юбки и спросил, как я могу уйти отсюда?
- Ты должен найти круг и стать в него для того, чтобы улететь, - сказала мне Фея и растаяла в воздухе.
Что за бред, подумал я. А потом мне снились часы, у которых стрелки крутились в обратную сторону. И лица, лица, лица…
Как, оказалось позже, проспал я трое суток.
Когда я проснулся, никого не было. Совсем никого. А главное, в замке было уди-вительно тихо. Только сейчас я осознал, что совсем тихо здесь никогда не было. Я слы-шал голоса придворных, лязг оружия, шелест юбок фрейлин. Во дворе болтала и ссори-лась прислуга. Сейчас было тихо, абсолютно, невероятно, совершенно тихо и это меня пугало.
Я встал и оделся. С удивлением отметил, что смог это сделать не только самостоя-тельно, но и быстро. Но какое-то чувство острой тревоги гнало меня из комнаты.
В коридоре я тоже никого не встретил. Никого не было и во дворе, но там я услы-шал неясный гул. Это были людские голоса. Это был голос толпы. Именно туда мне и надо, подумал я. Сам не знаю, как, я добрался до площади. За все это время я ни разу не был на ней. Это была обычная площадь крупного села или небольшого городка. Она бы-ла заполнена народом. Люди переговаривались, но были они рады или огорчены, я не мог понять.
В центре площади стоял столб, у основания которого лежали вязанки дров и хво-роста. Типичное средневековое аутодафе, подумал я. Того, кто привязан к костру, я не видел. Может быть, это Знахарка, подумал я, вспомнив их разговор с Пажем. Но это бы-ла не она.
Я пробирался сквозь толпу и наконец подошел достаточно близко для того, чтобы увидеть. У столба был привязан мой Паж. Я понял то, что ощущал с первой минуты сво-его пробуждения. Это с ним случилась беда и виноват в этом я, потому что он все время помогал мне.
Говорят «кровь ударила ему в голову». Не знаю, может быть. Что-то ударило, это точно. Я бросился к столбу. Дорогу мне преградили придворные. У них в руках были шпаги, а у меня? У меня – тоже! Я же таскал эту железяку каждый день и почти забыл о ней.
Я обнажил шпагу и они тоже. Я не вспоминал уроки Пажа, я просто хотел про-биться к столбу. Наверное, я делал не все, так как положено. Они явно были удивлены. Но я сражался. Я выбивал шпаги из их рук. Надеюсь, я никого не убил. Это не было мо-ей целью. Цель у меня была только одна – спасти Пажа.
Когда я, наконец, пробился к столбу, я совсем потерял голову. Я начал срывать ве-ревки, которыми был привязан Паж, ломая ногти, и тут увидел Принцессу. Она стояла рядом со столбом и смотрела на меня как-то странно. Мне хотелось ее убить или как ми-нимум, дать ей пощечину. Не знаю, что она увидела в моих глазах, но она подала знак, и Пажа отвязали. Я схватил Пажа и прижал его к себе. Я готов был защищать его, но этого не понадобилось. На середину площади вышли глашатаи и объявили, что Принц, т.е. я, прошел блестяще все испытания и сегодня вечером состоится свадьба.
Это было последней каплей. Мне стало трудно дышать, все поплыло перед глаза-ми, и я потерял сознание.
Привели меня в себя Паж и Знахарка уже в моей комнате. Потом у меня была ис-терика. Я бессвязно пытался рассказать им свой сон. Этот сон заинтересовал их весьма. Мне дали успокоительное снадобье и тщательно расспросили. Вот к каким выводам они пришли. Все дело в свадьбе. Еще ни один Принц не женился на Принцессе по-настоящему. Во время свадебной церемонии нужно вместе с Принцессой убежать в башню. Там, наверху, есть комната, где принцесса нашла старуху с веретеном и уколо-лась. Так вот, именно туда и надо унести Принцессу и завершить свадьбу – стать ее му-жем. Но для этого не хватит времени, если не перевести часы вперед. А потом останется только найти круг и улететь отсюда.
Я понял, что у меня есть шанс, а в детали особенно не вникал, потому, что это бы-ла забота Пажа и Знахарки. Они вручную перевели все часы на три часа вперед. Свадьба должна была начаться в половине двенадцатого ночи. Не самое привычное время для бракосочетания, но мне уже было все равно.
Паж напомнил мне, чтобы я не пил и не ел ничего и был осторожен, ведь Принцес-са решила убить меня во время свадьбы. На меня надели кольчугу, а сверху – свадебный костюм. Очень красивый.
В замке была часовня, куда мы и отправились с принцессой.
Она была не просто красива, она была прекрасна. Ее белое гладкое платье с крас-ной каймой удивительно шло ей. На голове у нас были короны. Мы дали обеты, обменя-лись кольцами, и священник соединил наши руки. Нам поднесли кубок с вином и Прин-цесса взяла его первой. Но я видел, что она не выпила, а только сделала вид, что пьет. Я поступил так же, а остаток вина вылил на пол. Тут часы начали бить. Я то знал, что это только девять часов, но Принцесса посмотрела на меня с таким ужасом… Придворные стояли в замешательстве. Времени терять было нельзя. Я схватил Принцессу на руки и бросился бежать. Сначала она яростно отбивалась. Она как кошка вцепилась в мои воло-сы и рвала их. Но потом она перестала отбиваться и только очень крепко вцепилась в мои плечи. Мне и так было тревожно, а это еще больше напрягало меня и заставляло бе-жать изо всех сил. На Принцессу я старался не смотреть, хотя чувствовал каждый ее вздох. Так близко друг к другу мы еще не были.
На одном дыхании я добежал до башни и взлетел на самый верх. Там была только одна комната. Паж ждал нас и закрыл за мной дверь, шепнув:
- Не забудь, ты должен стать ее мужем!
Знаю, знаю, подумал я. Только вот сказать гораздо легче, чем сделать. Я осторож-но опустил Принцессу на кровать и начал бессмысленно перебирать ее юбки. Тут я уви-дел возле своего горла кинжал и ее испуганные глаза. Я усмехнулся. Сейчас у меня хва-тило бы сил справиться не только с хрупкой девушкой, но и с сильным мужчиной. Но насильником я никогда не был, даже в душе.
Я отпустил ее юбки и пошел к двери. Черт с ним, значит, такова моя судьба. Я ус-тал бороться. Я чуть задержался возле двери и увидел, как затрепетал кинжал, глубоко вонзившийся в массивную деревянную дверь около моего плеча. Если бы она хотела убить меня, то ей это ничего не стоило. Теперь она была безоружна. Я обернулся. Прин-цесса смотрела на меня и плакала, широко открыв глаза. Уйти я не мог. Я решил уте-шить ее. Она даже почти не дернулась, когда я сел рядом. Какая там принцесса, просто девчонка. Я погладил ее по голове. Она мотнула головой, а потом зарыдала, уткнувшись мне в плечо.
- Я люблю тебя, - сказал я ей, гладя по голове. - Стань моей женой, и я увезу тебя отсюда.
Она подняла на меня заплаканные глаза и обняла за плечи. Занавес, господа, зана-вес!
Когда, час спустя, я вышел за дверь, Паж сидел, прислонившись спиной к стене. Он был погружен в свои мысли. Но меня он увидел сразу. В его газах был вопрос, но от-вет он сам прочитал по моему лицу. Улыбка, как солнечный луч, осветила его лицо. Он встал и низко поклонился. Его голос был чуть хриплым:
- Поздравляю Вас, Ваше Величество! Но, - добавил он, - нам нужно торопиться. Мы должны найти круг.
Паж боялся заходить в комнату, но Принцесса сама позвала его. Она сказала, лас-ково улыбаясь:
- Ты не был верен мне, но ты был верен ему. Это, наверное, к лучшему. Никто не мог бы сослужить мне лучшей службы. Что ты хочешь в награду?
Паж был настоящим придворным. Он низко поклонился и поцеловал ее руку. Принцессе это было приятно. И только тогда Паж заговорил. Он говорил, что она так же добра, как и прекрасна и что ему не нужна награда. Он рад служить ей всю жизнь. Всю жизнь, настойчиво повторил Паж. Принцесса рассмеялась, как всегда звонко и заливи-сто:
- Ты хочешь, чтобы мы взяли тебя с собой?
Паж посмотрел на нее чистыми, наивными детскими глазами и ответил:
- Да, Ваше Величество! Только для этого нам надо поторопиться.
Мы долго, очень долго искали этот круг. Мы с Пажем обшарили все стены, все – все…
Принцесса сидела на кровати, и молча следили за нашими поисками. Наконец она заговорила:
- Если бы мы могли спросить Фею, я думаю, она бы ответила мне. Вот только жаль, нет зеркала…
- Почему нет? – удивился Паж, - я его захватил с собой. Его же надо было разбить в самом крайнем случае. Разве сейчас не такой случай?
Принцесса резко вскочила и протянула руку:
- Давай.
Паж извлек из глубин своих карманов зеркало на ручке из моей комнаты и протя-нул его ей. Принцесса не раздумывая, резким движением бросила зеркало об пол. По-слышался звон стекла. Поплыл опаловый туман и в комнате появилась Фея. Точнее, ее голограмма или привидение, потому что сквозь нее просвечивали предметы. Она облег-ченно вздохнула и сказала:
- Неужели, кто-то все-таки дошел до конца! Неужели я свободна? Что вы хотите от меня, Принц и Принцесса?
- Король и Королева! – с непередаваемым достоинством произнесла Принцесса.
Фея склонилась в поклоне так же, как и Паж:
- Простите, Ваши Величества. Чем я могу быть вам полезна?
Мы крикнули все трое одновременно:
- Где круг?
- Ах, круг? А Вы не можете найти его?
Ответом ей было наше молчание.
- Это же так просто, - скривила она рот в гримасе. Паж, подними ковер на полу.
- Я идиот! Почему я не догадался раньше? – вырвалось у Пажа.
Мы с ним быстро скатали тяжелый старинный ковер и под ним нашли нарисован-ный круг, диаметром около двух метров. Мы уже хотели стать на него, но Фея нас оста-новила:
- Вы можете взять с собой все, что захотите. Только это должно уместиться вместе с вами в круге. И поторопитесь. С первым ударом часов, которые пробьют двенадцать, вы все должны стоять в круге. Если кто-то не собирается остаться здесь еще на сто лет. Впрочем, я не знаю, как поведет себя замок после вашего исчезновения. Ну, а теперь, прощайте навсегда! Счастья вам и удачи! А с тобой, Паж, мы еще встретимся…
Фея исчезла или растаяла, кому как нравится, а мы засуетились. Принцесса стала переживать, что не взяла свои платья, драгоценности и многое другое. Я хотел взять с собой Книгу Принцев, Паж – свои пузырьки и волшебные зелья. А времени было мало, совсем мало.
В итоге, в сундук, который мы нашли в той же комнате, легли: Книга Принцев, ко-рона Принца, остатки разбитого зеркала, зелья Пажа, кубок, шкатулка Принцессы с ее украшениями, букет алых роз, который я подарил Принцесса на свадебной церемонии. Мы все хотели взять еще что-то, но тут часы начали отбивать полночь.
Мы сразу бросили свою суету и втроем стали внутри круга. Сундук уже стоял там, а Паж еще успел схватить покрывало с кровати. Зачем? Потом я понял зачем.
Один удар часов, второй, третий… Ничего не происходило.
Часы пробили четыре раза. Стены комнаты потеряли четкость очертаний. Каза-лось, что кружится голова или стены кружатся все быстрее.
Пять. Мы вцепились друг в друга, а стены слились в сплошной сияющий круг.
Шесть. Мы стояли на башне без крыши, которая возвышалась над замком. Вокруг нас было черное звездное небо.
Семь. Круг, на котором мы стояли, превратился в летающую тарелку, т.е. завис над замком. Башни больше не было под нами. Я мог рассмотреть все еще раз, последний. Вот пруд, а это – кладбище принцев. Люди суетились в замке. Они были похожи на ма-ленькие фигурки в игрушечных домиках.
Восемь. Девять. Я все еще жадно смотрел вниз. Принцесса тоже. Мы прощались с этим миром навсегда. А вот Паж не был занят прощанием. Поэтому он первый заметил, когда наш круг начал двигаться и закричал:
- Держитесь!
Десять. Круг начал движение по кругу. Первый рывок напугал нас, но потом дви-жение стало плавным. Круг облетел замок и начал подниматься вверх по спирали.
Одиннадцать. Огни в замке погасли и я увидел какой он старый и заброшенный.
- Они засыпают? – спросил я у Пажа.
- Не думаю. Раньше все происходило иначе. Скорее всего, замок умирает.
- А все, кто в нем?
- Их время давно истекло. Думаю, их ждет свобода, – ответил Паж.
От Принцессы я ответа не ждал, но она сказала:
- Этот мир был создан для меня и он исчезнет с моим уходом.
Мне показалось, что у нее на щеках слезы, но это могли быть и капли дождя. По-тому, что погода резко изменилась. Тучи затянули небо, сверкали молнии, и первые кап-ли дождя уже оставляли мокрые следы на платье Принцессы.
Двенадцать. Замок начал становиться прозрачным. Я не мог оторваться от этого зрелища. Он стал как будто хрустальным, потом – сотканным из лунных лучей, потом – из тумана. Туман начал таять и ветер разорвал его на куски, которые клочьями погнал по небу. Эта сказка сегодня закончилась навсегда.
Зато наша – только начиналась.
Мы стояли на круге, тесно прижавшись друг к другу. Ветер рвал одежду, а дождь поливал нас целыми потоками. Тут то и пригодилось покрывало, захваченное Пажем. Это было страшно, но и замечательно одновременно.
Характер Принцессы в этой ситуации проявился самым лучшим образом. Она не жаловалась, не сердилась, не плакала. Выбор был сделан и нужно было идти к цели.
Скоро круг поднялся очень высоко, выше грозы. Дождь перестал, но стало очень холодно. Внизу мы видели расчерченную тетрадь земли. Днем, наверное, можно было увидеть много интересного, но… Жаловаться не имело смысла. Я догадывался, что под нами пролетают не только города, но и целые страны, но все же надеялся…
- Не надейся, - услышал я в голове голос Пажа. Домой ты не вернешься. Но поду-май, может быть это к лучшему?
И только тут я ощутил невероятное счастье от того, что мне все таки удалось вы-рваться, уйти из этого заколдованного места. Я нашел свою месту и еще то, чего не ис-кал – преданного друга и помощника.
Я крепко обнял и поцеловал Принцессу. Она восприняла это как должное и обняла меня в ответ. Паж улыбнулся, глядя на нас.
Но долго идиллия не продолжалась. Круг резко пошел на снижение. Он делал ши-рокие круги и спускался, спускался, спускался.
Мне было тревожно. Я не знал, что ждет меня там, внизу. В какой мир, в какую страну мы попадем. Что будем делать. Теперь у меня была семья, и я нес за нее ответст-венность. Только я еще мало, что умел делать.
- Не бойся, я помогу всем, чем смогу.
Снова услышал я в голове голос Пажа.
- Но там нет магии!
- Ты уверен? Да это и не главное. У меня хватит знаний и опыта, чтобы помочь те-бе. Я ведь не терял время зря все эти годы.
- Спасибо! – искренне сказал я, но подумал, что и мне пора иметь и знания, и опыт.
А круг спускался все ниже. Это был небольшой город. Он был залит водой. Навер-ное, наводнение, подумал я. Но долго думать и гадать мне не пришлось. Круг призем-лился на крышу одного из домов. Ну и, что дальше? Было мокро, холодно и страшно одиноко.
- Не спеши отчаиваться, нас, кажется, ищут, - сказал Паж.
К нам плыла лодка со спасателями и люди в ней говорили по-английски.
 
***

Утром я проснулся поздно. Солнце стояло высоко и светило мне прямо в глаза. Яркое майское солнце. Я зажмурился и вознамерился снова окунуться в сон. Но сле-дующая мысль просто подбросила меня на кровати. Сегодня 1 мая. Я проспал школу. И еще. Сегодня мой пятнадцатый день рождения. А как же мама? Ну ладно, я мог и про-спать. Вчера мы долго сидели с друзьями, может быть, слишком долго… Но мама!... Что бы она разрешила мне пропустить школу, только потому, что я хочу спать… Не верю!
В доме было совершенно тихо. Никого? Или мама сердится и сидит в своей комна-те?
Я влез в джинсы и босиком прошлепал к двери.
Я жил на «голубятне». Так называет мою комнату отец. Это то ли чердак, то ли ме-зонин. Потолок в ней наклонный и места не слишком много. Но мне там безумно нрави-лось. Это напоминало шатер или палатку. Когда я говорил так, отец начинал хохотать как безумный, а мама хмурилась.
К моей комнате ведет деревянная лестница. Это тоже здорово. Несколько ступеней в ней скрипят. Это ноты «до», «си» и «соль». Можно было бы давно, что-то сделать, но я не хотел. Я всегда слышу, когда кто-то поднимается ко мне. Сам же я умею подниматься и спускаться совершенно беззвучно. Но сейчас я сбежал галопом и ступеньки ответили мне возмущенным аккордом. Да, да, я увлекаюсь музыкой. Моя рок-группа самая крутая в школе. Но родителей это не радует.
Я шел по дому и все ждал, что сейчас раздастся мамин голос:
- Джек!
Но ничего подобного. Тишина. Я решил выйти в сад и тут обнаружил, что дверь в сад закрыта. Я просто не поверил. Мы закрывали ее только тогда, когда уезжали всей семьей на отдых. Я потрогал дверь, посмотрел в окно. Дверь была закрыта на ключ и за-дернута шторами. Офигеть!
Я решил проверить, а что там с входной дверью? Правильно, и она закрыта! Вот тут я реально занервничал. Я начал придумывать, как вылезти из окна и сбежать из сво-его же дома… Стоп, я еще не сумасшедший. Здесь явно что-то не так. Не хватало мне поднять переполох на всю улицу. Я маленький мальчик, родители ушли, оставили одно-го дома, и я испугался… После такого, лучше сразу уехать в другой город. Приятели просто задразнят…
Я решил перекусить и подумать.
Родители были явно обо мне лучшего мнения. На столе в кухне лежала записка. Я успокоился, взял из холодильника пакет сока и пачку чипсов с полки, и только после этого прочитал записку:
- Джек! Сегодня твой пятнадцатый день рождения.
Спасибо, а то я не знал, - подумал я. И продолжил читать:
- Отец настаивал подождать до твоих восемнадцати лет, но я уговорила его вы-брать эту дату. Мы хотим сделать тебе подарок. Необычный подарок. Он многое объяс-нит тебе, но многие твои представления перевернет совершенно. Раньше ты был просто не готов к этому. Перед тобой – ключ к тайне. Что им открыть, ты должен догадаться сам. Мы решили тебе не мешать и вернемся только завтра вечером.
Так, приехали. До завтрашнего вечера я не смогу выйти из дома. А зачем, собст-венно, мне выходить, - подумал я. Разве, что еды не хватит.
В записке был постскриптум:
- Еды тебе хватит. Посмотри в холодильнике, в шкафу и на плите. Мама.
Ну, кто же сомневался в моей маме…
На записке лежал большой, старинный ключ. И вот это мне вместо обещанного мотоцикла? Ну, папа… В записке была еще приписка:
- Не переживай, твой новый мотоцикл ждет тебя в гараже. Папа.
Я сел и захохотал. Наверное, это было нервное.
Потом я стал крутить в руках ключ. Ничего такого, что им можно было бы от-крыть, я в доме не помнил.
А что, собственно, я помнил в доме за последние года два – три? Раннее утро, ма-ма, завтрак, попытки что-то выяснить у меня… Но рот забит, школьный автобус у две-рей и проблемы откладываются на вечер. А вечером… Рано я не приходил, а если при-ходил, то не один. А мои родители свято соблюдали принцип – наши проблемы – только наши проблемы. Правда, были еще выходные, когда не удавалось сбежать к друзьям и тогда мир превращался в кошмар. Из вещей я хорошо помнил только то, что стояло в моей комнате: электрогитару, магнитофон, несколько пар кроссовок, шкаф с одеждой, стол с книгами. Там ничего такого не было.
Искать надо было не там и не сейчас. Я вспомнил, именно вспомнил, как давно – давно, в каком-то розовом слюнявом детстве, сидел у мамы на коленях и тянулся к клю-чу. Уж не к этому ли? Может быть то, что им надо открыть – в маминой комнате? Это была хорошая мысль, правильная, но… Мамина комната – это табу. Но раз сказали – ищи, то значит, сами виноваты. И я пошел в мамину комнату.
Дверь в ее комнату была не заперта. Я тихонько толкнул ее, готовый тут же изви-ниться.
Видите ли, моя мама, она… Она замечательная и очень необыкновенная. Она так прекрасна, но у нее железный характер. И если я еще хожу в школу и чем-то отличаюсь от своих друзей – это только ее заслуга. Она ради меня бросила работу и только не-сколько раз в неделю дает уроки музыки и пения. Она и сама прекрасно поет, рисует, пишет стихи и … Короче, это долго перечислять. Но доводить ее до ярости никто не рискует. Даже я.
В маминой комнате было светло и пахло лавандой и розами. Она всегда любила эти запахи. Вся мебель была легкой и светлой, ткани – легкими, шелковыми и цветными. Далеко ходить мне не пришлось. Прямо возле двери стоял старинный, огромный сундук. Представляете, именно к нему и подошел ключ. Все это было как-то слишком просто и легко. Я задумался… Пора открывать сундук и узнавать тайну, а мне не хочется. Что-то мне подсказывает, что после этого в моей жизни многое изменится. Может быть даже все… А мне этого совсем не хочется.
Мне и так совсем не плохо жилось. Друзья, рок-группа, дискотеки. Восхищенные девчонки, которые готовы дать мне больше, чем я прошу. Привычное безделье в школе. Я понимал, что что-то надо менять, но ведь не сейчас же…
Я откинул крышку сундука и увидел там старинные одежды. Вы удивились? А я - нет. Мой отец – историк и директор музея. Вот только зачем хранить их дома? Я выки-нул их на пол без всякого почтения. Под ними была огромная толстенная книга. Я от-крыл ее. А вы бы не открыли? Прочитать я там ничего не смог. Сначала. Язык был со-вершенно незнакомый. Ну да, я же знаток языков… Хотя, я знаю целых три: английский, мой родной. Русский и французский. Это языки, на которых родители со мной с самого детства разговаривают. Листал я книжку, листал, да и наткнулся на русский текст:
- Когда тебе 18 лет и каждая клеточка тела пронизана солнечным теплом, когда ноги так легко отталкивают тебя от земли и никакие проблемы не тянут душу вниз, то для полноты счастья тебе не хватает только любви.
Это было интересно. Я стал читать дальше. Еще дальше. Еще…
Когда я закончил, в комнате было почти темно. Я поднял голову и увидел, что на сундуке сидел мой Дядя, который был по совместительству моим крестным. Я даже не удивился тому, как он вошел. Наверное, у него был ключ. По его выражению лица я по-нял, что он в курсе.
- А дальше, - спросил я его?
- Там есть вырезка, прочитай ее.
Вырезка действительно была, пожелтевшая, на английском. Я прочитал и спросил его:
- Ну и что?
- Если не понял – читай еще раз.
Нет, я понял. Пятнадцать лет назад было сильное наводнение и почти весь город эвакуировали. Когда спасатели вывозили последних, то обнаружили на крыше одного из домов труппу актеров местного театра в нарядах эпохи Шекспира. Самое интересное, что они забыли, кто они и откуда. Говорили на староанглийском и старофранцузском языках. Им пришлось учить английский язык заново. Их было трое: мужчина, женщина и мальчик - подросток. Женщина была беременна.
- Ну и что? - снова спросил я с вызовом.
- Ты родился через девять месяцев после этого, - ответил мне Дядя.
Я сидел в оцепенении довольно долго.
- И мои родители? – наконец то сказал я.
- Принц и Принцесса. А точнее – Король и Королева, улыбаясь, ответил он.
- А ты не Паж?
- Ты или дурак или философ, - усмехнулся он.
За философа я обиделся и насупился. А он продолжал:
- Да, я Паж, и я тебе не родной дядя, хотя может быть и больше, чем родной.
- А мама, та самая…?
- Та самая Принцесса.
Я решительно встал и начал сгребать костюмы в сундук. Я решил покончить с этим. Не было ничего, не было, не…
- Размечтался, - раздался у меня в голове голос Пажа. Я вздрогнул.
- Не тебе решать, что было, а чего не было. Ты можешь только принять или не при-нять это. Я думал, что сумма их генов окажется гораздо лучше. Ты разочаровал меня… Если тебе проще жить как все твои сверстники – пожалуйста. Но ты теперь знаешь, что это было. И стереть это знание ты не сможешь. Так что не дури и прими достойно то, что ты Принц.
- Я Принц?
- Нет, ты дурак, - рассердился Паж. Ты хоть до конца сундук посмотри.
Это был правильный, полезный совет. И он не требовал от меня думанья. Я с радо-стью согласился.
Паж зажег свет. Я думал, что он щелкнет пальцами и высечет искры или дыхнет огнем, а он просто щелкнул выключателем.
В сундуке еще лежали: разбитое зеркало, корона, кубок, два кольца, засушенный букет роз.
- И это все?
- А ты ждал пиратских сокровищ, Джек?
- И что мне с этим делать? – спросил я.
- Ничего, это твое наследство и твоя память. Если ты будешь нормальным Прин-цем, то…
- НОРМАЛЬНЫМ ПРИНЦЕМ????
Паж начал терять терпение. А я никак не мог привыкнуть к мысли, что может быть сказка в моем мире. В моем? Моего мира уже не было.
Паж, только так я его и мог называть для себя теперь, позвал меня на кухню.
- Ты еще не ел ведь, правда? – спросил он. Я кивнул.
- Так садись, кушать подано.
На столе стояло столько еды, что хватило бы на всю нашу школьную шумную компанию. И я стал есть. Когда первый голод улегся, свернувшись колечком на дне мое-го желудка, я снова решил спросить:
- И я что-то должен делать? Паж снова усмехнулся, но уже гораздо мягче.
- Должен? Никто не моет заставить человека быть Принцем, а уж тем более – Ге-роем. Говорить нам об этом с тобой пока еще рано. Хорошо уже то, что ты не кричишь больше, что всего этого не было. Хочешь совет?
- Хочу.
- Перечитай все сначала, а я расскажу тебе то, что не вошло в книгу.
- Сейчас?
- Как хочешь. Если готов, то можно и сейчас. Возьми себе кубок с вином.
- Но мама…
- Она не будет против, в этом случае, поверь.
Мы взяли вино, печенье и пошли в гостиную. Паж зажег огонь в камине, сел в кресло. Мне не хотелось читать, мне хотелось…
- Ну ладно, - сказал Паж, так и быть, слушай. И он начал свой рассказ.
Я слушал его с огромным интересом. Одно дело читать о ком-то, а совсем другое – слушать о твоих родителях. Мне жаль было Принца. Иногда я очень четко узнавал в нем отца. Принцесса была… не совсем такой, как моя мама. Я хотел сказать об этом Пажу, но он заговорил об этом сам:
- Принцесса сильно изменилась после того, как стала Королевой. А когда она ро-дила тебя – изменилась еще больше. Все лишнее, ненужное ушло, и остались красота, мудрость и железная воля. А еще любовь к тебе и твоему отцу. За вас она отдаст свою жизнь. А ты?
- А надо? – спросил я.
- Лучше молчи и слушай, - вздохнул Паж. – Я говорил им, чтобы не отдавали тебя в эту школу. Скоро ты станешь среднестатистическим болваном.
Я хотел обидеться, но передумал. Если честно, он был очень даже прав.
Паж рассказывал и рассказывал, а я видел все происходящее как в кино. Наверное, я уснул, но во сне я сражался с чудовищами, проводил митинг среди ведьм и принимал присягу у джинов.
Меня разбудило не солнце, а Паж. Он теребил меня и говорил:
- Ну и любишь же ты спать. Пойдем, посмотрим на твой новый мотоцикл.
Вы представляете, мне вчера было даже не до мотоцикла!!! Я не пошел, а побежал к входной двери. Она была закрыта.
- А как ты вошел? – спросил я Пажа.
- Ну вот, все с начала. Мне не нужен ключ, хотя он у меня и есть. Пойдем.
Он толкнул дверь и она открылась. Был чудесный весенний день, в гараже стоял новенький Харлей и я был совершенно счастлив. И только вечером должны были прие-хать родители. Я хотел запрыгать от счастья, но Паж посмотрел на меня как-то озабо-ченно и сказал:
- Не надейся. Сегодня ночью тебе снились вещие сны. Вино было непростым. У тебя есть своя миссия. И ты не можешь от нее отказаться. Я приду за тобой, когда насту-пит время. И он ушел.
А я еще долго сидел и тупо смотрел сквозь свой новенький мотоцикл. Кажется, у меня начиналась новая жизнь, и моего согласия на это никто не спрашивал.