Нина

    Продолжение рассказа: "Армия"   http://www.proza.ru/2007/12/30/242

       Служба в Новосибирске 1957 год

       НИНА.
Отрывок из повести "Возвращение".

       Второй отпуск мне дали за боевое дежурство. В конце мая 1957 года, только закончил писать письмо Ниночке, и по графику нужно было включить радиолокационную станцию. Уже пол года как я дружил с Ниной. Познакомились мы на танцах в доме офицеров. Нас солдат на танцы в дом офицеров не пускали, но старшина договорился с комендантом военного городка, и нашей роте разрешили в субботу после кино на два часа бывать на танцах.

       В Толмочёво располагалось Сталинградское лётное училище, к курсантам из Новосибирска в субботу приезжало много девчонок. Их целью было подцепить курсанта, и с нами солдатами отказывались танцевать. Так один – два раза подойдёшь к девчонке пригласить, она тебе откажет, надеясь, что подойдёт к ней курсант, а у тебя уже всё желание отпадает приглашать, стоишь только в стороне и смотришь, как танцуют.
 
      Нина оказалась не такой, худенькая, стройная, красиво сложенная, с правильными чертами лица, улыбчивая с добрыми глазами. Она с удовольствием откликнулась на приглашение, и по-видимому, ей было безразлично кто её пригласил курсант или солдат. Я успел с ней станцевать два танца, как в самый разгар вечера поступила нам команда:
- Выходи, строиться.
Я только успел ей сказать, чтобы приехала в следующую субботу.

       Всю неделю я маялся с нетерпением ждал субботу. Боялся, что загонят в наряд, но слава богу всё обошлось. Я подшил свежий подворотничок, начистил кирзовые сапоги, пуговицы, бляху от ремня, побрился, постригся, наодеколонился. Я стоял у входных дверей и смотрел, как дежурные курсанты с красной повязкой на рукаве пропускают девчонок приехавших с Новосибирска на танцы, как они снимают пальто у раздевалки, как причёсываются, но Нины среди них не было.
 
      Мне уже теперь ни с кем не хотелось танцевать. Настроение моё было испорчено, мне казалось, что Нину окончательно потерял, кроме имени я ничего о ней не знал. Я всё думал, почему так получается, по какому-то закону подлости, когда очень чего-то ждёшь ничего не получается. Мне уже не хотелось быть на танцах и обрадовался, когда подали команду:
Выходи, строиться.
 
      Через несколько суббот, кода окончательно потерял надежду встретить Нину, вдруг неожиданно на танцах её увидел. Сердце у меня заколотилось, зная свою закомплексованность и нерешительность, я понял, что не смогу подойти к ней. Но когда она меня увидела, и приветливо улыбнулась, я тут же пошёл её приглашать. Танцевать с ней было одно удовольствие, лёгкая, как пушок послушная на каждое моё движение. Не узнавая самого себя я ей признался, что скучал и боялся что больше её не увижу, всё время о ней думал и не хочу больше её терять.
 
      Я вытащил её из зала на лестничную клетку, и здесь выпытал, кто она и что она. Она окончила техникум, работает в райисполкоме в строительном отделе, живет в Новосибирске около вокзала с матерью и меньшей сестрой, отец погиб на Фронте. Когда я сказал ей, как только вырвусь в увольнение приду к ней в гости. Нина как-то вначале замялась, но моя увлеченность передалась ей, и она согласилась и дала адрес. Покидая дом офицеров у меня о ней была вся информация.

       В первое увольнение я отправился к Нине. Она жила в деревянных двухэтажных бараках недалеко от вокзала. Бревна бараков были черные, потрескавшиеся, по-видимому, бараки строились, когда закладывался город. По скрипучей деревянной лестнице с деревянными, шатающимися перилами поднялся на второй этаж. Квартира состояла из одной большой комнаты, где стояли три железные койки, на средине комнаты большой не крашенный стол и несколько табуреток. У входа, рядом с раковиной стоял стол – шкафчик на котором стоял примус.
 
      Напротив входной двери стоял большой сундук, но котором сидела мать Нины и что-то вязала, Нина с сестрой сидели за столом. Мне предложили пройти, сесть, мать простая женщина, похожая на тех, которых видел работягами на заводе, или путях железных дорог, стала меня расспрашивать, откуда и что я. Теперь я стал догадываться, почему Нина не хотела говорить где она живёт, по-видимому она стеснялась этой убогой обстановки, но меня это не смутило, мне нравилась Нина.

       Обратившись к матери, спросил:
- Можно Нину пригласить в Кино?
- Идите, идите, гуляйте, – ответила мать.
Когда после кино, мы стояли около её дома, и я полез к ней целоваться, она отстранила меня и сказала:
- Эти баловства мне ни к чему. Я девушка серьёзная, мне нужно самой устраивать свою жизнь, помощи мне ждать не от кого. Кроме того мне нужно помогать матери, и Валька ещё должна подняться на ноги.
 
      Мы ещё несколько раз были вместе, я добился, когда прощались она мне подставляла то одну то другую щеку для поцелуя. Кроме проблемы вырваться в увольнение, была проблема денег. За моё солдатское денежное довольствие 30 рублей, один раз в месяц мог пригласить Нину в кино. Билет стоил 5 рублей. Я нёс солдатскую службу, а сам страдал и был где-то рядом с Ниной. Строил иллюзорные ситуации, но как подумаю, что явлюсь к ней без копейки денег отказывался идти в увольнение. Тогда перешёл на письма, где изливал ей свою душу. Нина аккуратно отвечала.
 
      Включив станцию, начал передавать данные с экрана радиолокатора. Поработав минут пятнадцать увидел на востоке километрах в трехсот пятидесяти светящуюся точку, двигавшуюся на нас. Я начал передавать о ней данные. С командного пункта дали команду:
- Запросить цель.
Я передал, что цель не отвечает. Снова команда:
- Запросить цель.
Цель не отвечала. В системе ПВО было объявлено положение номер один. На станцию прибежал и занял свои места полный расчёт.

       Я продолжал давать данные дальность и азимут движущейся цели, как позвонили с командного пункта:
- Подключаем напрямую штурманскую группу.
Теперь мне стала слышны разговоры на командном пункте. Подключилась Москва. Слышал, как была команда:
- Поднять самолёты.
И тут же с нашего аэродрома взлетело два самолёта МИГ-17. Слышал, как разговаривали штурмана с лётчиками. Лётчики доложили:
- Видим цель, потолок двадцать тысяч, выше подняться не можем.
- Слышу команду:
- Сбросить подвесные баки.
Летчики:
- Высоты нет. Цель уходит.
 
      Слышу, запрашивают Москву, разрешить поднять новый МИГ-19 с аэродрома завода "Чкалова" в Новосибирске. Цель уходит из зоны видимости нашей станции, слышно как её перехватили, и передают координаты другие станции. Цель появилась со стороны Красноярска, развернулась над Новосибирском, и пошла на Барнаул, где наши войска ПВО вели её, пока не скрылась в Иране.
На следующее утро на нашем аэродроме стоял новенький, серебристый МИГ-19 с антенной в виде пики впереди фюзеляжа.

       Целую неделю на планшете рисовал траекторию передвижения цели, с указанием времени передачи сообщения и координат движения. Отправив сообщение в одну инстанцию, как телефонограмма с требованием направить сообщение в другую инстанцию. В июне пришла телефонограмма из округа:
- За своевременное обнаружение цели, и отличное выполнение боевого задания, рядовому Минькину С. И. объявить благодарность и наградить десятидневным отпуском.
 
      В начале июня я получил от Нины письмо, где она писала, что взяла отпуск и путёвку в дом отдыха, и прислала новый адрес куда писать. Я ей написал, что меня наградили отпуском, уезжаю к родителям в Белоруссию, встретимся, когда приеду.
 
      Этот летний отпуск особенно мне заполнился. Эти проведённые дома дни были последними днями проведёнными с мамой. Когда через три месяца демобилизовался мамы уже не было. У нас сразу организовалась интересная компания. Только демобилизовался Лёвка Левитин, приехала на каникулы Ривка Зильбер, окончившая три курса Физмата, Эмма Златина, я знал её с малолетства, в юности её мама и моя были подругами. Она с первого класса была отличница, окончила с отличием техникум и была в отпуске. Она всегда была симпатичной и очень красивой девочкой, а теперь она была просто восхитительна.
 
      У Лёвки была подружка Алочка с Ривкой она была подружкой. Целыми днями мы проводили вместе. Днём на речке, вечером танцы, кино, домой я приходил в час – два ночи. Ривка охотно со мной дружила, но меня тянуло к Эмме. Я несколько раз заходил к ней домой, но контакта почему-то с ней не получалось. Мама всякий раз, когда собирался уходить, становилась сразу грустная, говоря:
- Ты, уже уходишь?
Она хотела, чтобы весь день я сидел около неё и ел те вкусные блюда, которые она готовила для меня. А меня, за три года, проведённых в казарме, тянуло погулять, к девчонкам, и не нужно бояться, чтобы вовремя придти с увольнения.

       Отпуск пролетел как один день, я уехал на один день раньше, рассчитывая этот день провести в Новосибирске с Ниной. Поезд прибыл часа в два, оставив чемодан в камере хранения, побежал к Нине. В квартире находились Нина и молодой парень, с которым Нина познакомила, и которого звали Петя. Я довольный и весёлый, что застал Нину дома, стал рассказывать о проведённом отпуске, что приехал на день раньше, и у меня свободные сутки, чтобы побыть около Нины. Сразу как вошёл, заметил, как будто бы растерянность в глазах Нины, и всё время пока у них был, она стояла спиной к нам у кухонного столика.
 
      Я сидел за столом с Петей, и всё рассказывал, затем предложил Нине пойти погулять, сходить в кино. Нина отказалась, сказав, что этот фильм они уже смотрели. Я достал пачку "Беломора" и с Петей закурили. Из завешенной простынями кровати, в виде ширмы послышался голос Нининой мамы:
- Петя, Ты, что закурил? А я всем соседям говорю, что мой зять бросил курить. Меня, как ошпарили кипятком, я проглотил язык и не мог сказать ни слова. Я быстренько распрощался и выскочил из дома.
 
      Возвращаясь в роту, сидя в электричке, я сожалел, что на сутки раньше уехал из дома. Как она меня кинула, я такие строил надежды, от переживания я не находил себе места. Стал делать выводы из случившегося, мужчины абсолютные дураки, что безумно влюбляются, женщины это используют и крутят мозги, если у них будет заинтересованность и выгода они сами прибегут.
- А может это и к лучшему,- подумал я - ведь в конечном итоге нужно было бы на ней жениться, мама этого не переживет. Мне вспомнилась старая учительница по русскому языку и литературе. Шестой класс я окончил с двумя двойками по русскому и белорусскому языку, потому что там где словах в русских писалось "о" в белорусских "а", и наоборот, и так далее.
 
      Несмотря на то, что мы не были богатыми мама решила нанять мне репетитора по русскому Языку. Ей посоветовали обратиться к Циле Абрамовне, и сказали, что лучшей учительницы в городе нет. На первом занятии она мне сказала, что писать грамотно особенного ума не надо, надо знать правила, и запоминать как правильно пишутся слова, и еще если будешь много читать, правильно прочитывать слова и предложения всё само запомнится. Каждый день после обеда я приходил к Циле Абрамовне, с грамматикой она мне диктовала небольшой диктант, на одну страницу, затем вместе со мной разбирали ошибки, и на сделанные ошибки давала задания учить дома правела.
 
      Однажды она меня спросила:
- Сколько тебе лет?
Я ответил что скоро будет пятнадцать.
- В этом возрасте уже начинают посматривать на девочек. Есть у тебя девочка которая тебе очень нравится?
На эту тему со мной никогда никто серьёзно не разговаривал, и я очень боялся, что кто ни будь, сможет узнать, что мне очень нравилась наша бессменная староста класса круглая отличница Лиля Крупенкова. Последний год на уроках постоянно поглядывал на неё, Лиля была сдержанная, никогда ни с кем ни ссорилась, охотно помогала, кому нужна была её помощь, всегда аккуратно, прилично со вкусом одетая, никогда не выпячивалась, и как бы со стороны за всем наблюдала. Она была сирота, жила у тётки, в доме во дворе церкви.

       Лиля нравилась всему классу, и при выборе старосты и другие общественные дела, все единогласно голосовали за неё. В неё был влюблён Столяров, отец его был какой-то начальник, он не скрывал, что Лиля ему нравится, на уроках он ей писал записки, а однажды я с ним весь вечер проходили под окнами Лили, бросали в окна снежки, но она не вышла. У меня эта любовь была за семью замками. Мне казалось, что это дорогое чувство моё личное, а кто узнает, будет надо мной смеяться.
 
      Неожиданно для себя я вдруг признался Циле Абрамовне, и выдал ей все, все свои секреты. Она внимательно меня выслушала и сказала:
- Это очень хорошо, что тебе нравится хорошая девочка, а еврейские девочки есть в вашей группе?
Я сказал, что есть, но они мне абсолютно не нравятся.
- Ты наверно думаешь, что Лиля самая лучшая на всём белом свете? Так знай, что и среди наших девочек есть и красивые, и хорошие, и умные, не хуже Лили. Нужно только найти и разглядеть. Женишься на еврейке, у вас будут общие семейные проблемы, женишься на русской, к общим семейным проблемам добавятся ещё и регилиозные проблемы, и довольно значительные. Женитьба, это дело очень серьёзное. Вам молодым это трудно понять.

       Ротный удивился узнав, что на я раньше вернулся из отпуска, сказав:
- Обычно все опаздывают, редко кто приезжает вовремя, но, чтобы приехать раньше, первый раз вижу.
 
      Осенью перед самой демобилизацией на вокзале столкнулся с Ниной. Увидав её, в груди у меня что-то ёкнуло. Деваться было некуда, пришлось поздороваться. Я спросил её:
- Нина, зачем же ты так поступила со мной, и где ты подцепила Петю?
Она рассказала, что познакомилась с Петей в доме отдыха, там они подружились, он предложил ей выйти за него замуж. Что он хороший парень, работает на заводе, учится в институте.
       
- Ты, хороший парень, Ты мне нравишься, но в тебе я не была уверенна, представь себе, что я влюбилась бы в тебя по уши, строила бы планы, надеялась, а, Ты, демобилизуешься и уедешь к себе в Белоруссию, мне и так не сладко живётся. И ещё, если честно признаться, мама была категорически против, чтобы выходила замуж за еврея.
 
      Подумав, пришёл к выводу, что Нина абсолютно права, простая и дальновидная, мыслит реально, не теряет голову. Ведь у меня действительно не было серьёзных намерений, так развлечься, поморочил бы ей голову, не считаясь с её интересами. И как она правильно полагает, демобилизовался бы и уехал. И если ты еврей, то должен быть более серьезным и ответственным за свои деяния, и так же ответственно заводить знакомства.
"По Сеньке  и шапка".