По ту сторону сознания

       

       Много лет назад , во время операции, меня заразили гепатитом С, но почувствовала я
 болезнь двадцать лет спустя. У меня началась энцефалопатия-следствие сильной интоксикации в организме. Это ужасное состояние: замедленная, косноязычная речь, неадекватное поведение и в результате оказываешься в больничной палате, где приходишь в себя и не можешь вспомнить, что было с тобой до этого. Итак, в очередной раз я оказалась в терапевтическом отделении больницы. Здесь я уже несколько дней.
       Ночь. Лежу с открытыми глазами. Не могу заснуть. Рядом в кресле дремлет муж. Прислушиваюсь к звукам за окном. Слышу за окнами какое-то движение и на ломаном русском языке:
-Ищи! Ищи!
-Я не знаю где,- отвечает кто-то.
-Ищи! Работай! Не найдёшь, убью!
       Кто эти люди и что они ищут?- думаю я. Мною овладевает страх. Муж открывает глаза, видит, что не сплю, спрашивает:
-Почему не спишь?
-Я боюсь.
-Чего ты боишься?
-Не чего, а кого,- отвечаю я.
-Кого?
-Слышишь? За окнами какие-то люди.
-Не слышу. Никого там нет,- успокаивает меня муж.
       Откуда-то раздается: «Ало! Ало! Ответьте мне!» Вероятно, звонившему никто не отвечал, потому что он повторял много раз: «Ало! Ало! « Вдруг слышу: «Нашёл!» И тут зажурчала вода. Муж, видя, что я по-прежнему не сплю, уже сердито спрашивает: «Ты почему ещё не спишь?»
       -Лёня , они нашли кран водоснабжения и открыли его. Нас хотят утопить. Это диверсия!
       -Ну что ты выдумываешь! Какая диверсия?
       -Ты мне не веришь, но скоро на полу появится вода.
       -Успокойся и спи. Всё это тебе показалось, - ответил Лёня .
       Я претворилась, что сплю, а сама продолжаю смотреть на пол.
       -Уже почти утро. Почему никто из медсестёр не появляется в палате?- спрашиваю я у мужа.
       -Сегодня же шабат. (суббота. Иврит.) Все хотят подольше поспать.
       И тут в палату вошла заспанная медсестра и направилась прямо к моей кровати.
       -Дина, почему вы не спите?
       -Здесь всё в порядке?- спрашиваю я у неё. - Ничего не случилось?
       -А что может случиться? Вы где находитесь?
       -В больнице,- отвечаю я.
       Она как-то странно на меня посмотрела и спросила: «Так что же может здесь случиться?»
       Я успокоилась, закрыла глаза и заснула.
       Утром, вспоминая то, что со мной происходило ночью, я вдруг осознала, что медсестра , не знающая русского языка, говорила со мною по-русски. Я подумала о том, что последнее время мне постоянно слышится русская речь. Несколько дней назад я сказала сыну, что мои соседки по палате ночью бредили на русском языке. Как потом оказалось, они говорят только на иврите. Я поняла: у меня начались галлюцинации.
       Всё. Попрошу, чтобы меня выписали домой, иначе я здесь с ума сойду.
       
       
       Я недолго пробыла дома. Спустя несколько дней снова пришла в себя в больнице. Возле моей кровати сидела дочь Ирина. Она живет на севере страны, и её появление здесь, в Иерусалиме , удивило меня.
       -Ирина, привет! Когда ты приехала?
       -Я уже полдня с тобой, мама. Слава позвонил, что ты уже второй день в коме, и я сразу выехала. Мама, ты же меня уже видела, даже улыбнулась мне. Я уже тебя и в туалет возила,- с удивлением ответила дочь.
       -Да? Ничего не помню, - в свою очередь удивилась я. Осмотрев палату, я остановила свой взгляд на противоположной кровати. Там лежала полная пожилая женщина с очень густыми седыми волосами, сверху прикрытыми шапочкой. Она тяжело дышала и попросила медбрата Игоря помочь ей сесть в кресло. Через какое-то время женщина сползла на пол и осталась там сидеть. Я не могла оторвать от неё взгляда. Игорь принёс мне лекарства.
       -Здравствуйте, Дина. Вы сейчас с нами?- спросил медбрат.
       -Думаю, что с вами. Игорь, почему женщина на полу?- спросила я.
       -Наверное, ей так удобней.
       Я разговариваю с Ириной, но всё время поглядываю на женщину. Что-то меня в ней настораживает. Вечером в нашу палату вошли полицейские: двое мужчин и женщина. Они направились к кровати заинтересовавшей меня больной.
       -ВЫ Иоанна Глебская, польская шпионка, - заявил один из полицейских.

       -Нет. Вы ошиблись. Я Ада Землянская – гражданка Израиля.
       -Это по вашим документам. И вы моложе,- сказал второй. Они тоже почему-то говорят по-русски. – Вас выдал Станислав Лещинский. Вам знакомо это имя?
       -Нет, не знакомо.
       - А он вас хорошо знает. Они ещё что-то говорят, но я не слышу. Потом Ада вдруг как закричит: «Раз так, я их всех выдам!» И тут за шторкой, загораживающей мою кровать от соседней, я слышу мужской голос.
       -Почему в женской палате мужчина?- спрашиваю я у дочери.
       -Вероятно, в мужской палате нет мест, - отвечает Ирина. Мой сосед убеждает кого-то, что Ада не могла поступить иначе.
       -Вы знаете, как они умеют заставлять!? Наверное, он имеет в виду тех, на кого работала Ада. – Они не останавливаются ни перед чем , не брезгуют никакими средствами. Если бы похитили вашу семнадцатилетнюю дочь , вы бы пошли на всё, чтобы сохранить ей жизнь.
       Спустя какое-то время полицейские ушли, привязав руки больной к кровати.
       К женщине подошла медсестра.
       -Вам связали руки?
       -Да. Развяжите, пожалуйста. У меня проблемы с кровообращением. Девушка развязала больную и ушла.
       В палате тихо. Все спят, но мне не спится. Я думаю о том, что произошло. Чувствую себя прескверно. Подзываю медсестру и говорю, что мне плохо: болит голова и тошнит. Она уходит и через несколько минут приносит раствор для капельницы, но не подключает её. Я снова жалуюсь на своё состояние. «Подождите,- отвечает медсестра,- и уходит. Спустя некоторое время она подошла к Аде. Женщина была без сознания. Девушка, задернув занавеску, что-то делала с больной. Вероятно, Ада пришла в себя, так как оттуда послышался приглушённый разговор. Я не слышала , о чём они говорили, но вскоре медсестра вышла. Ко мне она так и не подошла. Позже Аду на носилках унесли. «Странно,- подумала я,- почему на носилках? Если везут на процедуры, то на кровати". К утру я, кажется, задремала и сквозь сон услыхала голос диктора: « В больнице скончалась польская шпионка Иоанна Глебская.»
       - И вовсе она не умерла. Ей просто помогли сбежать,- подумала я. А за занавеской громко рыдал мужчина: «Что ты наделала? Ты почему так поступила со мной? Я же тебя любил!»
       В палату вошла моя дочь.
       - Ирина, по радио сказали, что та женщина умерла, а она просто всех обманула и сбежала!
       -Какая женщина? И где тут ты видишь радио?
       -Ты что, не помнишь? Вчера вечером в нашей палате разоблачили шпионку. Она лежала вон на той кровати.
       -Какая шпионка? О чём ты говоришь? На этой кровати уже несколько дней лежит одна и та же больная.
       -Тогда о ком плакал мужчина за занавеской?
       - Нет здесь никакого мужчины. Тебе показалось.
       -Ну и ладно, - подумала я, - пусть будет так. Сама же была при этом.
       Подошла медсестра , повозилась с капельницей и ушла.
       -Она издевается надо мной? Мне плохо, а со мной в прятки играют,- возмутилась я.
       - Ирина, почему мне капельницу не подключают?
       -Мама, успокойся, капельница давно уже подключена.
       -Но я же вижу, что медсестра подходит, потом снова уходит.
       -Верно. Она следит за капельницей. Посмотри, лекарство идёт прямо в твою вену. Я успокаиваюсь.
       Сквозь сон слышу голос дочери: - Доктор, моя мама уже вторые сутки спит, почти не просыпаясь. Не хочет ни умываться, ни кушать. Только автоматически принимает лекарства и снова засыпает.
       Ко мне подходит дежурный врач. –Здравствуйте, Дина, как вы себя чувствуете?
       -Нормально.
       -Почему же у вас плохое настроение?
       -А разве у меня может быть хорошее настроение, если здесь надо мной издеваются!- Я заплакала. – Мне предстоит операция, а здесь я совсем ослабла.
       -Не надо плакать. Чтобы были силы, нужно кушать,- успокаивает меня доктор. Ирина отзывает врача и они о чём-то тихо разговаривают. Я оглядываюсь. Вижу какие-то большие коробки. Ими заставлена вся палата.
       -Где я? Почему здесь коробки? Подходит дочь.
       -Ирина, почему здесь коробки? Где мы?
       -Мы в палате и нет здесь никаких коробок,- отвечает дочь.
       -Какой сегодня день? – спрашиваю я.
       - Шабат. Она заставила меня позавтракать.
       Когда я в следующий раз открыла глаза, дочери рядом со мной уже не было. Её сменил сын.
       -Где Ирина? - спрашиваю у сына.
       -Уехала. Ей завтра надо на работу .
       - Уехала не попрощавшись?- удивилась я.
       -Как же не попрощавшись? Вы попрощались. Я сам видел,- сказал Слава.
       Дни в больнице тянутся мучительно долго. Я уже не сознаю, какой сегодня день, число. Но я знаю, что сейчас декабрь и мне в этом месяце должны сделать операцию, позже будет поздно. Но пока нет донорской печени. В больнице, как могли, поддерживали меня , чтобы дотянуть до операции.
       -Какое сегодня число?- спрашиваю у сына.
       -25 декабря,- отвечает Слава. Через два дня заберём тебя домой. Хотели сегодня выписать, но я попросил, чтобы подержали тебя здесь ещё пару дней.
       - Вот и всё. В больнице больше ничего не могут для меня сделать. Донорской печени нет и меня отправляют домой умирать,- думаю я, чувствуя, что нового года у меня уже не будет . Постоянные кровотечения из пищевода, дёсен, носа, низкий гемоглобин, много жидкости в ногах, животе, лёгких,- всё говорит о том, что дни мои сочтены. А мне совсем не хочется умирать. Я согласна мучиться, но жить. И тут я вспомнила. Это мне рассказала младшая сестра.
       Уже после смерти отца однажды, когда мы, три сестры и наша мама были дома, к нам в дверь постучали. Мама, открыв дверь, впустила в комнату цыганку с детьми. Они попросили попить и что-нибудь из еды. Перед уходом цыганка, взглянув на меня, сказала матери: «Эта не твоя дочь. Вон те две твои, а эта не твоя. Она трижды встретится со смертью, но два раза останется живой, а в третий – как захочет Бог». Я плохо помню этот эпизод моей жизни, но если сестра помнит, то, наверное, так оно и было. И я стала молиться: «Господи! Не забирай меня! Дай мне ещё один шанс. Я не всё еще сделала в этой жизни и нужна своим близким. Я не могу сейчас уйти и предать их. Ты дважды отвёл от меня смерть, помоги ещё раз. Обещаю: я не нарушу ни одной Твоей заповеди и буду свято выполнять все традиции своего народа».
       Возле меня никого нет. Сын уехал домой отдохнуть, а муж куда-то вышел. Я молюсь, а слёзы текут по моим щекам. И вдруг в палату заходит Минна, медсестра, готовившая меня к операции, и говорит, что есть печень. Я не верю. Неужели мне показалось? В последнее время мне всегда что-то кажется. Но в палату входит группа врачей. Они подходят ко мне. Врачи переговариваются между собой, поглядывая на меня. Я думаю, что они сомневаются, стоит ли мне, умирающей, пересаживать печень. Я хватаю за руку того, кто стоит поближе ко мне, и умоляю: «Доктор, пожалуйста, не отдавайте никому другому эту печень! Она для меня! Я же первая в очереди на пересадку!» Я прошу на русском языке, но врачи меня понимают. Один из них, улыбаясь, спросил: «Хочешь операцию?»
       -Да! Да! Хочу!
       -Хорошо. Сейчас принесут бумаги, чтобы твои родные подписали, сделаем несколько проверок и поедешь в операционную,
       Я волнуюсь, Мужа в нужную минуту нет рядом, а сын дома. Меня успокоила Минна. Она позвонила к нам домой, и Слава уже едет в больницу. И вот поставлены подписи, сделаны нужные проверки, а я продолжаю волноваться: вдруг обнаружат какое-нибудь противопоказание. Всё обошлось , и вечером меня повезли в операционную.
       Наконец-то, я еду на операцию, Трудно передать, что я сейчас чувствую. Я счастлива! О том, что могу не выжить, даже не хочу думать, Мне дан шанс и я его беру, За последние два года я впервые улыбаюсь. Сын говорит, что у меня даже глаза блестят. Это, наверное, от слёз радости. В операционной много людей. Мне что-то вводят в вену и я проваливаюсь в темноту,


       Я с мужем и сыном во дворе больницы. Слава в стороне разговаривает с двумя женщинами: пожилой и молодой. Наверное, мать и дочь. Вернувшись к нам, он сказал:
       -Девушка ждёт операции по пересадке печени. Они надеются, что ты вдруг откажешься от операции и тогда будут делать ей.
       -Пусть не надеются. Не откажусь,- отвечаю я.
       К нам на скамейку подсела симпатичная моложавая женщина. Она рассказала, что ей сделали пересадку печени. После операции она внешне очень изменилась: стала совсем другой и хочет ещё и имя поменять.
       -Зачем?- спрашиваю я.
       -Уеду и начну новую жизнь.
       - Бред какой-то.

       Открываю глаза. Я лежу в кровати посреди огромной комнаты. Слышу шум машин. Я одна. Лежу и смотрю в потолок. Открываются большие стеклянные двери и входят, даже не входят, а будто вкатываются на коньках один за другим люди в синей униформе. Они по одному подходят ко мне и говорят:
«Шолом , Дина, как вы себя чувствуете? Бэсэдэр?»
-Как дела, Дина? И т.п. Сами же отвечают: "Бэсэдэр" и так же, как вошли, уходят. "Явление народа к телу",- усмехаюсь я про себя.
       -Я снова одна.

       Тяжело дышать.
 Временами дыхание внезапно прерывается и кажется, что меня скручивает в пружину. Мною овладевает паника: я сейчас задохнусь! Но в комнату кто-нибудь входит и что-то делает, чтобы дыхание восстановилось. Хочу спросить, где мои родные, но не могу. Нет голоса. Почему? Вспоминаю: кажется, мне что-то попало в горло. Мне подносят написанный от руки русский алфавит, но я не вижу букв.
       А вот и мой муж! Я радуюсь родному лицу. Разговариваю с ним глазами. Вернее, Лёня говорит, а я только глазами отвечаю. Наверное, прошло уже несколько дней после операции, так как каждый, кто заходит ко мне в комнату, поздравляет меня с Новым годом. Значит, уже 2007 год! Я живу! Ура!!! Вошёл Слава. Он тоже поздравляет меня. Кажется, у него звонит сотовый телефон.
       -Мама, это Ирина. Слава подносит телефон к моему уху. Слышу голос дочери. Она тоже поздравляет меня. Я только радостно киваю в ответ. А потом пошли поздравления от моих сестёр. Я очень устала и, кажется, откючилась.
       
       …Выхожу во двор. На скамейке вижу своих сестёр. Они ждут меня. Давно не видела их вместе. Заметив меня, сёстры подошли, восклицая: «Как хорошо ты выглядишь!»
       -Я знаю,- последовал мой ответ.
       Меня разбудили голоса. Открываю глаза. Вижу незнакомых мне людей. Они стали меня мыть, перестилать постель, переворачивая меня с боку на бок и больно ударяя по ранам. Хочу закричать, но не могу: нет голоса. Остаётся только молча плакать.
       Опять одна. В комнату заходит невысокая полноватая женщина. Она окутывает меня широкой длинной белой лентой, помогает подняться и говорит:
       -Мария, сейчас ты пойдёшь со мной. Я встаю с кровати и иду за ней. Комната, куда мы пришли, была совершенно пустая. Я стою посередине и жду.
       -Мария, ты должна умереть, - сказала женщина. Я хочу спросить, почему она называет меня чужим именем и почему я должна умереть? И вдруг у меня закружилась голова , я упала на пол. Откуда-то слышу: «Мария умерла». А затем: «Дина жива!»
       Открываю глаза. Я лежу в своей кровати, но уже в другой комнате, поменьше. Сбоку стеклянная дверь, напротив кровати стоит буфет, затем дверь в туалет, раковина с водопроводным краном, зеркало, а рядом ещё одна дверь. На стене висят часы. Возле кровати стоит капельница с какой-то бурой массой в пакетах и монитор, на котором я почему-то вижу разноцветные прямоугольники. Через стекло на двери вижу какую-то другую комнату. Там много женщин. Они сидят за столами и что-то делают. Рядом с ними роботы-животные и роботы-люди, лицом похожие на своих создателей. У стойки стоят мужчины в белых халатах. Думаю, что это врачи. Один из них зашёл ко мне . Он подошёл к кровати и спросил: «Хочешь знать, почему тебе сделали вторую операцию?» «Вторую операцию?» - удивлённо подумала я и кивнула головой. Доктор что-то говорит, но я уже его не слышу.
Подходит симпатичная молоденькая девушка и, улыбаясь , говорит: «Здравствуйте. Я медсестра. Меня зовут Люда. Сейчас мы почистим зубки и умоемся». Занимаясь мною, она что-то напевает. Приятная девушка.
       К кровати подвозят какое-то сооружение из деревянных реек с ремнями. Ремни опускаются в кровать и меня к ним пристёгивают. Затем поднимают над кроватью и опускают в кресло. Мне предстоит просидеть в нём несколько часов, чтобы не застаивались лёгкие. Когда поднимают над кроватью, мне становится страшно: то где- то застревает нога, то откидывается голова.
       Сижу. Подходит девушка и, назвав себя физиотерапевтом, начинает мною заниматься.
       -Пошевели руками, -велит она мне. Шевелю.
       -Подними правую руку. С трудом поднимаю.
       -А теперь левую. Но левая не поднимается. Беру её правой и тяну вверх.
       -Теперь пошевели ногами. С этим сложнее. Я с трудом шевелю ступнями, но поднять ни одну из них не могу. От усталости начинаю засыпать. А девушка настойчиво заставляет меня выполнять упражнения. Она сердится, а я уже не реагирую на неё. Физиотерапевт приходит каждый день, но у меня с ней сразу не сложились отношения. Когда со мной занимался кто-нибудь другой, занятия проходили успешней.
       Я в комнате одна. Лежу и смотрю через стекло на людей по другую сторону двери. Кто эти люди и что они делают? Где я? Что это за здание, в котором нахожусь? Родные говорят, что я в реанимации, но я им не верю. Почему же я здесь одна? Может быть, это гостиница?
       Сильно болит голова. Слава просит Феликса (кто он: врач? медбрат? хо
зяин гостиницы?) оказать мне помощь. Тот ставит мне укол и боль постепенно стихает. Муж с сыном собираются уходить. Я прошу их остаться со мной
       -Уже поздно,- говорит Слава. В реанимации посетителям нельзя оставаться на ночь. Они уходят, а я беззвучно плачу. Мешает зонд в носу. Рука всё время тянется к нему, Феликс меня ругает: «Уберите руку и спите». Прошу пить. Феликс подаёт воду: два глотка, не больше. Рука снова тянется к носу. «Спите. Не будете спать, привяжу руки к кровати». Не спится, но я лежу с закрытыми глазами.
       Утро. А, может быть, полдень? Не знаю. У меня всё перемешалось в голове. На руках синяки. Болит всё тело.
       -Ты меня избила, -говорю пожилой белокурой медсестре. – Я на тебя в суд подам. Женщина, кажется, её зовут Рути, удивлённо посмотрела на меня.
       -Она меня избила,- жалуюсь другой медсестре, только что вошедшей.
       -Нет, Рути тебя не била. Ты хотела вытащить из носа зонд, пришлось руки связать. Некоторое время спустя думаю: «Мы говорили по-русски, но ведь они не знают русского языка, да и я не могу говорить. Что же это было?» Постоянно хочу пить. Дают только по два глотка. Мечтаю добраться до туалета, который находится в двух шагах от кровати, чтобы тайком вволю напиться водой из-под крана, к сожалению, не могу даже одеяло откинуть, не то, что встать с кровати. Всех, кто подходит ко мне, прошу помочь мне дойти до туалета, но они меня не слышат. Хоть бы Лёня скорей пришёл. Уже несколько дней ко мне никто не приходит. Мне обидно, и я плачу. И вдруг, будто прочитав мои мысли, входит мой муж.
       -Ты почему не приходишь ко мне? – с обидой спрашиваю я. Лёня подносит ко мне тетрадь с алфавитом
       - Что ты хочешь сказать? Надо спросить коротко.
       -Ты не приходил.
       -Я здесь с тобой каждый день, только вечером ухожу. В реанимации не оставляют посетителей на ночь,- отвечает муж удивлённо.
       -Не знаю. Я давно тебя не видела. Кажется, он обиделся.
       -Лёня, помоги мне встать с кровати,- прошу я жестами.
       -Зачем? Ты не можешь вставать. Показываю, что хочу пить. Он подносит к губам щёточку, смоченную в воде, несколько раз. Лёня уже немного понимает меня по губам, если я говорю односложно.
       -Дина, тебе включить телевизор? Я отрицательно мотаю головой. Все спрашивают, хочу ли я смотреть телевизор, как будто я что- то сейчас соображаю. Никто и не настаивает. Зато музыкой меня достали. Где-то в комнате стоит магнитофон. Я его не вижу, но хорошо слышу. Оттуда раздаются каждый день одни и те же песни типа: «Говорила мама мне про любовь обманную…» или « Ромашки спрятались…». И я должна всё это терпеть, потому что не могу говорить, а все хотят, чтобы мне было веселей. Да, очень весело! Слышу, как медсестра на иврите спрашивает у медбрата Ильи:
       -Ей нравятся эти песни?
       -Думаю, что нет,- отвечает Илья.
       -Зачем же она слушает?- удивлённо спрашивает девушка.
       -У неё нет выбора. Верно, у меня нет выбора.
       Тяжело дышать. Сильный затяжной кашель. Я задыхаюсь.
       - Что с мамой?- спрашивает сын у медсестры.
       -мы на время отключаем её от аппарата, чтобы привыкала дышать самостоятельно. Это просто кашель.
       - Но мама задыхается!
       -В трубке скопилась мокрота, сейчас прочищу. Медсестра стала какой-то металлической тросточкой чистить моё горло. Процедура довольна неприятная, но зато потом легко дышится. Я уже смирилась с тем, что не могу вставать с кровати. Ежедневно по несколько часов сижу в кресле. С каждым днём всё дольше.
       Слева возле кровати сидит мой муж. Я называю его Сашей. Открывается справа дверь, и в комнату заходит мужчина, точная копия моего мужа. Он подходит ко мне. Я подозрительно на него смотрю.
       -Мама, ты что, нашего папу не узнаёшь?- удивлённо спрашивает Слава.
       -Это же я, твой муж, Лёня!- подтверждает мужчина.
       Так, рассуждаем спокойно. У моей свекрови было два сына: Володя и Лёня. Откуда взялся Саша? Мои дети Леонидовичи, значит муж Леонид. Кто же Саша? Я посмотрела налево, но там кроме моего сына никого не было.
       Новый день. Кажется, сейчас утро. Снова лежу и смотрю на часы на противоположной стене. Это моё единственное развлечение. Жду родных. Заходит молодой доктор Даниель.
 Он сам, без подъёмника, перетаскивает меня в кресло.
       - Дина, сегодня вы посидите подольше. Он что-то достал из кармана, освежил мне лицо и подкрасил губы. –Сейчас придут ваши родные, пусть увидят вас такой. Доктор ушёл.
Слышу голос дочери. Она кричит моей внучке: "Таня, смотри, наша бабушка сидит в кресле"!
       Пришла медсестра и сделала со мной несколько физических упражнений. Я сижу и опять смотрю на часы. Никто ко мне не приходит. Наверное, прошло уже много времени. Болит спина и поясница. И. вообще, тяжело сидеть на костях, даже если они твои собственные, а я превратилась в живой скелет, обтянутый кожей. Можно было бы сказать в "ходячий", если бы я ходила. Уже больше не могу сидеть и начинаю сползать с кресла. И тут заходит доктор.
       -Как дела?- спрашивает он. Показываю, что хочу в кровать. –Посидите ещё немного. Я сижу и плачу. Не помню, как оказалась в кровати. Открываю глаза. Доктор, сказав, " Всё, хватит", закрыл дверь на ключ. Возле кровати стоит Лёня. Вопросительно смотрю на мужа.
       -Кажется, доктор объявил забастовку, а ты у него в заложницах, - сказал Лёня, ответив на немой вопрос.
       -Где Слава?
       - Там, с полицией, - показал Лёня на дверь. За дверью вижу много людей: полиция, врачи и с ними мой сын. Один из врачей, наверное, старший, что-то сказал доктору Даниелю. Тот кивнул головой и вышел к ним. Все куда-то ушли. С ними ушёл и Слава. Наверное, этому доктору что-то обещали и не выполнили, но причём тут я? Не заметила, как вернулся сын.
       -Доктор Даниель дал срок до трёх часов дня, - сказал Слава отцу шёпотом . но я услыхала.
       - А потом я умру?- спросила я. Мне ничего не ответили. Вошёл доктор, чтобы поставить мне капельницу. Я убрала руку. Не хочу, чтобы он меня отравил. Сопротивлялась до тех пор, пока он не оставил меня в покое. Я снова одна, мужа и сына почему-то нет. Где же они? Входит медсестра. Я её не знаю. Назвалась Леной. Сказала, что должна поставить в вену укол. Кажется, сын мне рассказывал о ней. Он говорил, что эта медсестра из приёмного покоя лучше всех ставит уколы в вену. Я её не помню, как не помню и приёмный покой. Меня всегда привозили в больницу уже без сознания и только через день-два я приходила в себя в палате. Девушка подошла ко мне, но я тотчас
убрала руку.
       -Не бойтесь, вам не будет больно, - уговаривала она меня.
       -Когда убьёшь , будет не больно, - подумала я, по-прежнему сопротивляясь. Несостоявшаяся убийца ушла. Откуда-то снова появился Лёня.
       -Где ты был? Меня хотели убить. Он, наверное, понял меня.
       -Не бойся, никто тебя не убьёт, я же всё время рядом с тобой,- успокаивал меня муж, вытирая слёзы на моём лице. Я держу мужа за руку и посматриваю на часы. Лёня понял это по-своему.
       - Не волнуйся, солнышко, Я ещё долго буду с тобой, до самого вечера. Успокоившись, я, кажется, заснула. Когда я снова посмотрела на часы, было пять часов.
       -Я ещё жива?- спрашиваю сама себя.
       -Не волнуйся, я ещё не ухожу,- сказал Лёня, заметив моё беспокойство.
       Время пролетело незаметно. 8 часов вечера. Лёня собирается домой. Я не отпускаю его.
       -Не уходи!- прошу мужа.
       -Уже поздно. Ты же знаешь, как долго добираться домой. Я приеду только ночью. Я плачу и продолжаю его умолять:
       -Забери меня отсюда.
       -Как же я тебя заберу? На улице сильный дождь, а у тебя нет одежды.
       -Заверни меня в одеяло,- показываю ему жестами,- и вынеси вон в ту дверь. – Меня хотят убить,- снова говорю мужу.
       -Солнышко, ты сейчас уснёшь, а завтра я приду. Поцеловав меня, Лёня ушёл, а я горько от обиды плачу.
       Ночь. Я борюсь со сном. Меня мучает страх. Входит дежурная медсестра.
       -Дина, вы что-то хотите?
       -Нет,- качаю головой.
       -Спите, - говорит она и выходит из комнаты, выключив свет.
       .
       
       …Кажется, сейчас утро следующего дня. Я жива. К кровати подходит Илья, муж Сони, сестры моей невестки. Стоит и ехидно улыбается. Почему он здесь? Оказывается, Илья работает медбратом. А я и не знала, что он медик.
       -Скоро придут гости прощаться с вами,- сказал Илья, улыбаясь.
Хорошо, что я увижу своих родных и близких, но почему они будут прощаться со мной? Я что, умираю? Я бы о многом хотела спросить Илью, но не могу.
       -Сейчас вас помоют и переоденут. Ну вот, вчера не убили, так сегодня умру. А почему я должна умирать? А если я не хочу? Как меня могут заставить?
       И вот я лежу умытая на свежей постели в чистой одежде. Лежу и жду: что будет дальше? Кажется, слышу за дверью слабый шумок. Собираются люди, но я никого не вижу. Вдруг слышу голос Танечки, моей старшей внучки,: "Бабушка!"- кричит она, но её обрывают.



 И так, приехала Ирина с Таней, но почему они не заходят ко мне? Лежу и жду. В соседней комнате никого не видно. Где же все? В ожидании прошёл весь день, но я никого не увидела и не умерла.
       Ночь. Борюсь со сном. Боюсь уснуть навсегда. Я так и не поняла, спала ли я, но снова наступило утро. Со мной повторили те же процедуры, что и вчера, и я опять лежу и жду. Снова всё то же: за дверью приглушенные голоса, а ко мне никто не заходит. Почему? Кажется, люди начинают роптать. Конечно, им работать нужно, а я умирать не собираюсь.
Так прошёл ещё один день. Наверное, решили разъехаться по домам. К дверям подошла моя старая знакомая. Мы учились когда-то в одном классе и уже не виделись сто лет. Галка? Она –то как здесь оказалась? Галка помахала мне ручкой и убежала. Подошла Моя доченька. –Прощай , моя воздушная!- воскликнула Ирина. В каком смысле "воздушная"? Ушла. Я всё не умираю. Наконец-то, за дверью, у стойки собрались мужчины. Среди них Лёня со Славой. Сейчас войдут! Нет, не входят. Мужчины стали молиться. Неужели по мне кадиш (молитва по умершему) читают? Зачем? Я же не умерла!
       День закончился, я жива и торжествую: не дождётесь! Не похоронили, но в меня вселилось чувство страха.
       -Лёня, забери меня домой,- прошу я мужа, неизвестно как оказавшимся в комнате.
       -Диночка, пойми, тебе ещё надо здесь немного полежать. Скоро тебя переведут наверх, в отделение.
       -Конечно, переведут наверх, когда убьют,- подумала я, поняв его слова по-своему.
Обидевшись на мужа, я отвернулась.
       -Хочешь пить?- спросил Лёня. Я кивнула. Надо воспользоваться и напиться впрок, ведь я никому не доверяла и не брала воду ни с чьих рук. Муж напоил меня и стал собираться домой. Я уже не уговаривала его остаться или забрать меня отсюда. Поняла, что это бесполезно. Лёня ушёл, я снова одна. Вдруг вижу: в ногах сидит Мириам, моя маленькая двухлетняя внучка. Я так редко видела её, что почти не знала внучку в лицо, но интуиция мне подсказала, что это Мириам. Взяв внучку на руки, вышла из комнаты. Вдруг мы оказались в палате, где я увидела сестру моей невестки Соню.
       -Соня, мы переночуем здесь? Я боюсь остаться в своей комнате. Меня хотят убить.
       -Оставайтесь. Вот свободная кровать.
       Мы легли в кровать, и я успокоилась. Утром просыпаюсь в своей комнате. Рядом стоит Люда- моя любимая медсестра. В её дежурство я спокойна.
       -Доброе утро, Дина! Сейчас мы умоемся и почистим зубки,- ласково говорит она. Мне тяжело дышать. Такое ощущение, что меня туго затянули в корсет, а ещё болит живот, там, где обычно находится пояс. Морщусь от боли.
       -Вам что-то мешает, Дина?- спрашивает меня Люда. Киваю головой:
       -Да.
       -Что? Показываю, где болит и прошу:
       -Расстегни. Люда посмотрела на живот и сказала:
       -Здесь повязка.
       Я хочу выйти погулять. Прошу медсестру помочь мне выйти на балкон, но всегда внимательная медсестра почему-то совсем не реагирует на мою просьбу. Слышу шум моря. Даже морским воздухом пахнуло.
       -Неужели этот дом стоит на берегу моря?- мысленно спрашиваю себя. А вообще в комнате всегда душно, и меня преследует запах стираного белья.
       Вечер. Сквозь стеклянную дверь вижу, как люди упаковывают какие-то коробки. Наверное, переезжают. А я? Что будет со мной? Заполненные коробки выносят из помещения. Комната опустела. Наверное, мне надо что-то делать? Как я буду здесь одна? Но мной овладевает апатия, и я только молча наблюдаю за происходящим. Ко мне подошла полная женщина, кажется, её зовут Сюзан. Она надевает мне на палец какую-то прищепку и уходит.
       -Это ещё что такое? Она смеётся надо мной?!- возмущаюсь я про себя. Из-за трубки в горле я не могу возмутиться вслух. – Специально сунули мне в горло трубку, чтобы я не могла пожаловаться. Прищепку я сбросила на пол.
       Лежу и продолжаю смотреть на действо в соседней комнате. Вижу: заносят столы и стулья. Похоже, что здесь будет кафе. Столы застилают скатертями. Вот уже и посетители входят. Наверное, кафе ночное. Столики обслуживают те же девушки, что днём работают медсёстрами. Ими командует Феликс.
       -Феликс здесь хозяин?- удивляюсь я.
       Очень хочу спать, но по-прежнему борюсь со сном. Боюсь, что если засну. меня похоронят живьём. Надо как-то выбираться отсюда. Ко мне снова подошла Сюзан
       -Позвони моей сестре, чтобы забрала меня отсюда, - прошу я. Медсестра ничего не ответила , подобрала с полу прищепку и снова прицепила её мне на палец. Как только она ушла, прищепка полетела на пол.
       Сегодня пришла новая медсестра. Она высокая, красивая, с короткой стрижкой. Её зовут Дана. После всех процедур Дана предложила мне мороженое.
       -Какое мороженое хотите: клубничное или ванильное?- спросила девушка. Я кивнула головой.
       -Клубничное? Я снова кивнула.
       -Сейчас принесу. Дана пошла за мороженым. Возле меня Лёня. Я не заметила, как он вошёл.
       -Здесь Мириам, - говорю я мужу.
       -Где?
       -Да вон, у меня в ногах. Видишь: одеяло дышит. Там Мириам.
       -Это у тебя на ногах вибраторы, чтобы не было пролежней,- сказал Лёня.
       -Значит, она где-то бегает. Я ведь видела её, - продолжаю убеждать мужа. Пришла Дана с мороженым.
       -Я накормлю её . Лёня взял у девушки мороженое.
       -Я сама,- протягиваю руку, но муж говорит: Ты ещё не можешь кушать сама.
       -Заказать мороженое на завтра?- спрашивает Дана.
       -Да,- отвечаю я.
       Пришёл Слава. "Здесь Мириам,"- говорю я. Он вопросительно посмотрел на отца. Тот пожал плечами.
       -Хочу с ней домой. Вероятно, сын понял меня, потому что ответил:
       -Мама, ты пока не можешь уйти отсюда. Ты подключена к аппарату. Скоро тебя переведут в отделение. Конечно, я ни одному его слову не поверила. Повернув голову к двери, вижу через стекло у стойки Ольгу Слуцкер. Я видела её по телевизору в спортивных шоу. Ольга машет мне рукой и кричит:
       -Я Королева!
       -Королева чего? - думаю я.- Красоты? Так красивой её не назовёшь. Спорта? Так я не слышала об особых её достижениях. Когда снова посмотрела туда, где стояла Ольга, её уже там не было.
       Прошёл ещё один день, два, три… Не знаю сколько, но у меня появилось чувство голода.
       -Хочу кушать,- сказала я мужу.
       -Дина просит кушать,- передал Лёня мою просьбу медсестре Люде.
       -Я спрошу у врача, - ответила девушка. Через несколько минут она пришла и сказала:
       -Её недавно кормили. Вмешался Слава:
       -Мама, тебя кормят искусственно. По-другому пока нельзя. А я так хочу почувствовать вкус еды! Это стало моим навязчивым желанием. Я все время прошу есть.
       На следующее утро, когда я снова попросила кушать, Люда сказала: "Сейчас придёт ваша семья и вам принесут еду." Жду, жду – ни семьи, ни еды. Теряю терпение. Пристаю к медсестре: "Хочу есть!"
       -Почему я должна кого-то ждать? Что, не могу поесть сама?- возмущаюсь про себя.
       -Они уже пришли, сейчас войдут-сказала Люда. Но ещё долго никого не было. Наконец, пришёл Лёня.
       -Принёс еду? - спрашиваю у него. Лёня откуда-то из-под полы достаёт бутылочку с компотом.
       -Еле пронёс. Сюда ничего не разрешают проносить. Зная своего пронырливого мужа, я ему не поверила. Как же, не смог пронести! Наверное, все деньги растратили, теперь даже на еду не хватает. Интересно как они будут расплачиваться за то, что я нахожусь здесь?
       
       Наступило очередное утро. Мне принесли целую горсть таблеток и стали меня ими кормить.
       -Вот уж точно, решили долечить за один день, подумала я. Вошёл Илья с подносом, полным еды. Хоть мне и хотелось кушать, но как только посмотрела на поднос, сразу расхотела. На подносе ненавистные мне молочные продукты: йогурт, кефир, сметана и многое другое. Я не осмелилась отказаться, а Илья с таким напором меня кормил, что незаметно всё съела. Затем он ушёл и вернулся со шприцем.
       -Последний,-ехидно, как мне показалось, улыбаясь. - сказал он и поставил мне укол.
       -Ну вот и всё. Добился своего,- подумала я. Смотрю: Илья собирает мои вещи: зубную щётку с пастой, крем, духи… туда же , в пакет, сунул какой-то большой серебристый предмет.
       -А это ещё что?- подумала я. Пришёл Лёня и сказал:
       -Сейчас тебя перевезут наверх.
       -Конечно, наверх, на небо,- успела ещё подумать я, так как глаза мои уже слипались.


       Проснулась я в больничной палате. Да, это была самая настоящая палата, только кроме меня больных в ней не было. Огляделась. Две кровати, вторая свободная, тумбочка, на ней магнитофон (так вот что Илья сунул в мой пакет), сбоку от кровати висит телевизор, в углу стоят две капельницы.
       -Где я? – спрашиваю у мужа.
       -На седьмом этаже, в хирургии.
       -Где была раньше? Лёня уже неплохо понимал меня.
       -Здесь же, на первом этаже.
       -Здесь? В больнице?- удивлённо подумала я.
       -Вторая кровать для меня. Отсюда я уйду только с тобой,- сказал Лёня.
       Мне очень хотелось о многом его спросить, но, к сожалению, не могла. Зато я знала, что самое страшное позади и мне ничто больше не грозит. Через неделю у меня из носа убрали зонд и я могла кушать самостоятельно. Муж стал помогать мне разрабатывать руки и учил держать ложку. Ещё через две недели убрали трубку из горла. Первые произнесённые мною слова дались с трудом. Врач велел мне говорить как можно больше. Меня не надо было об этом просить. Проведя много времени в молчании, я стала многословна. Меня будто "прорвало". Мне просто необходимо было выговориться. Рассказать о том, что я пережила в реанимации. Я долго рассказывала, как старалась выжить, когда меня " пытались убить".
       - Никто не собирался тебя убивать. Это тебе всё казалась,- сказал Лёня, слушая меня.
       -Откуда тебе знать, если ты почти не бывал у меня? - спросила я с обидой у мужа.
       -Как же не бывал, если я уходил только на ночь. Всё время был с тобой.
       - Я тебя не видела.
       -Конечно, не видела, ты же была под воздействием лекарства. Когда пришёл Слава, я рассказывала об Илье.
       -Мама, ты что-то выдумываешь: не мог быть там Илья.
       -Не только Илья, но и Соня там работает,- уверяла я сына.
       -Они никакого отношения к медицине не имеют и просто не могут работать в больнице.
       -А что случилось с доктором Даниелем, который объявил забастовку, а меня взял в "заложницы"?
       -Мама, не было никакого доктора Даниеля, и не была ты заложницей. –А вторая операция была?
-Была.
-Зачем?
       -Желчь прорвала протоку. Тебе угрожало заражение,- ответил Слава.
Выходит, всё, что происходило со мной, мне казалось. Что же было на самом деле? Ну, ладно. Всё уже позади, теперь нужно постараться быстрее восстановиться. Пока я ещё как новорождённый ребёнок ничего не умела, даже поворачиваться с боку на бок.
       Спустя ещё несколько дней, я уже не только поворачивалась, но и, правда с помощью мужа, вставала с кровати, чтобы сесть в кресло. Понемногу начала читать газету, затем книги и даже смотреть телевизор. Ежедневно Лёня занимался со мной физиотерапией. Он терпеливо учил меня вставать и садиться, кушать без посторонней помощи, делать первые шаги. Он взял на себя почти все обязанности медсестры , только уколы не ставил. С каждым днём я чувствовала себя всё лучше и уверенней и через три месяца со дня операции мы вернулись домой. И так, я начала вторую жизнь.