Воинство Христово. 5 часть

REX LUPUS DEUS


14.Комтуры

 Особо важное место среди «братьев-рыцарей» Тевтонского ордена занимали комтуры (коммендаторы или командоры). Эти должностные лица Ордена Пресвятой Девы Марии, избиравшиеся из числа наиболее опытных и одаренных братьев рыцарей, управляли определенными территориями или областями орденского государства, являясь одновременно комендантами замков-монастырей, представлявших собой церковные, военно-административные и хозяйственные центры означенных территорий. Соответственно, на комтуров, подчиненных «ландмейстерам» (магистрам орденских провинций, или земским магистрам) возлагались орденским руководством церковные, административно-хозяйственные и военные функции.

 В военное время комтуры возглавляли отряды орденских братьев.рыцарей, несших военную службу в подчиненных им округах-комтурствах и составлявших конвент их комтурий (с которым комтуры, в случае необходимости, советовались по важным вопросам), и формировали собой своеобразный командный состав среднего звена. Положение и должность обязывали комтуров сражаться в первых рядах, поэтому потери среди них были особенно велики. Так, например, один из тевтонских комтуров, брат Генрих Штанге (исполнявший одновременно обязанности вице-магистра Пруссии), был обязан своим прозвищем (словом «штанге» на средневерхненемецком языке именовалось рыцарское копье) виртуозным искусством, с которым он владел копьем, и вышел победителем из бесчисленного количества конных схваток на копьях (хотя его противники - язычники-пруссы, которых - не только в популярной литературе! - вопреки исторической правде, нередко изображают толпой пеших, косматых лесовиков с дубинами! - также прекрасно владели искусством конного боя на копьях). Комтур Генрих Штанге, вместе со своим братом, пал в бою с прусским племенем самбов при Гермау в 1253 году. Черные кресты на одеянии комтуров, обозначая их высокий ранг, были большего размера, чем у рядовых братьев-рыцарей.

 Тевтонские рыцари шли в бой с пением пасхальной молитвы: «Сhrist ist erstanden von der Marter allе...» (по-латыни: «Сhristus resurrexit de mortuis...», а по-русски: «Христос воскресе из мертвых смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав».

 15.«Братья-священники»

 «Братья-рыцари» и «братья-сарианты» (Sariantsbrueder) Тевтонского ордена, будучи монахами, несли военную службу, различаясь по сословным признакам. Но, наряду с «братьями-рыцарями» и «сариантами» (от латинского слова «сервиент» и французского - «сержант», т.е. «слуга»), в Тевтонский орден входили и «братья-священники» (а не «братья-монахи», как иногда неправильно утверждают - ибо монахами являлись все полноправные члены Ордена). Для «братьев-священников» Ордена пресвятой Девы Марии сословие значения не имело. «Братом-священником» мог стать как дворянин, так и простолюдин. Численность братьев-священников» (приносивших, в отличие от «братьев-рыцарей» и «братьев-сариантов», только три «классических» монашеских обета - нестяжания, безбрачия и послушания, но не приносивших обета ратоборствовать против язычников) довольно сильно колебалась в различные периоды истории ордена, но они на протяжении долгого времени уступали братьям-рыцарям как в числе, так и во влиянии.

 В силу своего статуса «братья-священники» обычно не принимали участия в прямых боевых столкновениях с неверными. Тем не менее, их существование отнюдь не было тихим и безмятежным. В военных походах «братья-священники» неизменно сопровождали орденское войско, разделяя с воинами Христовыми все тяготы и трудности походной жизни, и в то же время неустанно вели миссионерскую деятельность на покоренных территориях, населенных язычниками.

 Мало того! Иные братья-священники, по собственному почину, получив благословение Верховного магистра, отправлялись нести Слово Божие язычникам на еще не христианизированные территории, и нередко погибали от рук язычников. Многие из них приняли мученический венец за Христа. Если язычникам удавалось разбить орденское войско, они обычно никого не оставляли в живых, предпочитая сжигать пленных заживо в жертву идолам. Но если у рыцаря или сарианта, попавшего в руки нехристей, имелся хоть какой-то шанс быть выкупленными или обмененными, то «брата-священника» во всех случаях ждала верная, мучительная смерть.

 В орденской хронике описан подвиг некоего брата-священника, спасшего своих братьев по Ордену от смерти, дав им возможность скрытно бежать из осажденной язычниками крепости. Этот старый и больной «брат-священник», у которого отнялись ноги, так что он мог передвигаться лишь с невероятным трудом, каждый канонический час звонил в колокол, делая вид, что собирает орденский гарнизон на богослужение, тогда как «тевтоны» в действительности уже давно скрытно покинули обреченную крепость. В конце концов язычники распознали его хитрость и замучили немощного старика, оправдавшего своим подвигом слова Священного Писания:

 «Нет любви больше той, как если кто положит душу свою за други своя».

 Как уже говорилось выше, среди «братьев-священников» Ордена Пресвятой Девы Марии были выходцы как из дворянского сословия, так и из простонародья. Согласно уставу, они носили черную рясу, а поверх рясы - белую мантию с черным орденским крестом (так что часто встречающееся утверждение, будто «только братья-рыцари Тевтонского ордена были вправе носить белый плащ с черным крестом» на поверку также оказывается неверным!) и выстригали на макушке тонзуру, как и все римско-католические священники того времени. Бороду «братья-священники» Тевтонского ордена, судя по сохранившимся иллюстрациям, стали носить лишь в конце XV века(в то время, как тевтонским братьям-рыцарям носить ее с самого начала предписывалось Уставом, как и рыцарям ордена тамплиеров, поэтому поляки и литовцы именовали их «бородачами»). Никакого оружия братьям-священникам по Уставу, разумеется, не полагалось.

 16.«Услужающие братья»

 Третью группу членов Тевтонского ордена составляли уже упоминавшиеся нами выше «сарианты», или «услужающие братья», по-немецки: dienende Brueder (именовавшиеся по цвету их одежды «серыми плащами», по-немецки: Graumaentler) - «слуги ордена» в самом широком смысле этого слова. «Услужающие братья» набирались из незнатных сословий, но, тем не менее, являлись полноправными воинами. В бою они могли исполнять функции младшего командного состава, возглавлять отряды ополчения принадлежавших Ордену земель, причем сражались не только в пешем, но и в конном строю.

 Так, например, именно сарианты составляли основную часть орденского войска, разбитого Святым Благоверным князем Александром Невским в «Ледовом побоище» у Чудского озера в 1242 году. Согласно уставу, в мирное время «сарианты» занимали низшие административные должности - ведали конюшнями, кузницами, сбруей, обмундированием, служили воинами, оруженосцами и т.д. и т.п.

 По Уставу «услужающим братьям» разрешалось приносить не обязательно пожизненный, но и временный обет служения Ордену. Это послабление облегчало обеспечение набора достаточного количества «услужающих братьев» в войско перед военными походами, тогда как в периоды затишья нужда в них порой отпадала. По уставу «услужающие братья» носили кафтаны, полукафтанья и плащи не белого, а серого цвета, с черным крестом без верхнего конца (так называемым «донаторским», или «донатским» крестом», «Крестом Святого Антония», или «Тау-крестом», имевшим форму заглавной буквы «Т»). Соответственно, попоны боевых коней у конных сариантов также были не белого (как у братьев-рыцарей), а серого цвета, с черным «Тау-крестом» (широко использовавшимся, хотя и в несколько иной форме, также в символике тамплиеров). Вооружение братьев-сариантов (меч, копье, кинжал, топор и булава) было добротным, удобным и качественным, почти ни в чем не уступая рыцарскому.
 
 17.«Полубратья» и «фамилиары»

 Существовала и еще одна категория членов Тевтонского ордена - так называемые «полубратья». В эту категорию зачислялись некоторые союзники «кавалеров Святой Девы Марии» и «благодетели» или «донаторы» (или, выражаясь современным языком, спонсоры Ордена). Ниже них в орденской иерархии находились так называемые «фамилиары» (то есть «члены орденской семьи», именовавшиеся одно время - в XIX веке - «марианами» или «марианцами»).

Фамилиары не принимали монашеского пострига, вели обычную мирскую жизнь за пределами орденских «комменд» (уже упоминавшихся нами выше замков-монастырей), не выходя из своего сословия, но должны были выполнять определенные обязанности по отношению к ордену. В их число входили светские рыцари-вассалы ордена и арендаторы орденских земель, обязанные являться по призыву орденских властей «людно, конно и оружно» в случае войны, управители орденских мельниц, странноприимных домов, постоялых дворов и пр. В знак своей принадлежности к ордену фамилиары, подобно вышеупомянутым «серым плащам», носили черный «половинчатый крест (Тау-крест)» в форме буквы «Т» («крест Святого Антония»). Если они умирали, не оставив наследников, то их имущество наследовал орден. Кроме того, существовал институт «орденских сестер», то есть монахинь, приносивших орденские обеты и проживавших в монастырях, подчинявшихся Верховному магистру. Институт тевтонских «орденских сестер» угас в эпоху Реформации и был восстановлен лишь в XIX веке. Для выполнения определенных работ (например, в госпиталях или орденских хозяйствах) разрешалось привлекать и особ женского пола, именовавшихся «полусестрами» (по аналогии с «полубратьями» Тевтонского ордена).

 18.Дальнейшая эволюция орденских «сословий»
 
 Орден Пресвятой Девы Марии сохранял вышеописанную членскую структуру, с некоторыми изменениями, вплоть до 1923 года, когда во главе Тевтонского ордена был - впервые за всю его историю - поставлен в качестве Верховного магистра не «брат-рыцарь», а католический священник.

 Более того, сам институт «братьев-рыцарей» в рамках Тевтонского ордена был ликвидирован, в результате чего резко повысился статус института фамилиаров. После Второй мировой войны Верховный магистр стал практиковать посвящение членов ордена из среды его фамилиаров в «почетные рыцари» («рыцари чести»), но только за особо выдающиеся заслуги перед орденом.

 Для справки - в настоящее время Тевтонский Орден как таковой состоит только из «братьев-священников», «услужающих братьев», «орденских сестер» и «фамилиаров».

 Только братья-священники сохранили право на старинный орденский белый плащ с черным крестом. Фамилиары же носят в торжественных случаях не белые, а черные плащи с нашитым напротив сердца черным крестом на белом щите. Черные плащи фамилиаров скреплены на груди белым, с черными полосками, шнуром «тевтонских» орденских цветов.

 Надо сказать, что структура членов Тевтонского ордена на протяжении его более чем восьмисотлетней истории была подвержена постоянным изменениям. Орден сам дал себе строгий Устав, регулирующий общежительство, богослужение, служение ближнему и внутреннюю иерархию. Еще в начальный период своего существования в качестве странноприимного братства в Акконе «Божьи дворяне» учредили пять филиалов в нескольких городах Святой Земли - Газе, Яффе, Аскалоне, Раме и Замси. Затем Тевтонский орден основал целый ряд новых странноприимных домов вдоль маршрутов крестоносцев и паломников, ведших со всех концов Европы в направлении Средиземноморья и Палестины, в том числе госпитали в Верхней и Нижней Италии, Австрии и Богемии (Чехии).

 После своего окончательного превращения в духовно-рыцарское братство Тевтонский орден стал быстро обрастать новыми владениями. На протяжении XIII века ежегодно создавались все новые орденские комменды.

 К 1300 году в составе орденских владений «тевтонов» насчитывалось уже около 300 комменд, разбросанных на огромном пространстве от Балтийского моря до Атлантического океана, от Швеции и до Сицилии. Так, например, в 1119 году была основана комменда Зоннтаг в тогдашней Южной Штирии (находящаяся ныне на территории Словении), в 1200 году - комменда Галле на реке Заале в Восточной Германии, в 1202 году - комменда Боцен (Больцано) в Альто-Адидже (Южный Тироль), в 1204 году - комменда Прага в Чехии, Вена и Троппау в Австрии, в 1209 году - филиалы в Греции, в 1210 году - в Баварии, в 1218 году - в Голландии, в 1225 году - в Швейцарии, в 1228 году - во Франции, а затем - комменды в Пруссии, Померании и Ливонии (Лифляндии), давшие начало компактному орденскому государству.

 19.Орденская иерархия
 
 Структура владений Тевтонского ордена лишь в очень редких случаях совпадала с границами тогдашних феодальных государств. Каждое крупное орденское владение - провинция ордена - именовалось «бальяжем» (по-немецки - Balleу), а стоявший во главе управления этой провинцией старший по званию рыцарь ордена носил титул «земский комтур» (ландкомтур). Для сравнения - у иоаннитов эта должность именовалась «бальи».

 Как уже упоминалось выше, мелкие раздробленные владения Тевтонского ордена, вкрапленные в территории соседних государств, и составные части бальяжей назывались «комтуриями», а их начальники - «комтурами». Начальники отдельных комменд именовались «коммендаторами» или «комментурами», являясь, по сути дела «комендантами» орденских «бургов» (замков). В качестве совещательного органа при каждом «коммендаторе» имелся «конвент», т.е. совет, состоявший из всех входивших в гарнизон данного замка братьев-рыцарей ордена. Каждый ландкомтур ежегодно совещался со своим ландкапитулом (советом вверенной ему орденской провинции) Если орденская территория была настолько крупной, что включала в себя несколько ландкомтурий, то ее возглавлял «земский магистр» (ландмейстер), управлявший этой крупной орденской провинцией, советуясь с соответствующим капитулом.

 Сам Верховный магистр управлял всеми орденскими территориями, совещаясь с созывавшимся раз в год Великим, или Генеральным, капитулом, о котором уже шла речь выше, при описании выборов Верховного магистра. Наряду с Генеральным капитулом, при Верховном магистре имелся, однако и еще один, не столь многочисленный, но постоянно действующий совещательный орган - совет пяти «(гросс)гебитигеров» (высших должностных лиц ордена). В число этих «(гросс)гебитигеров» входили:

1) Великий комтур - управитель орденского имущества, интендант и эконом, замещавший Верховного магистра во время болезни или длительного отсутствия последнего;

2)Верховный маршал - главный военачальник ордена;

3)Верховный госпитальер (госпиталарий, по-немецки «шпиттлер») - руководитель больниц, странноприимных домов и постоялых дворов ордена;

4)Верховный ризничий («драпьер», или интендант), отвечавший за приобретение, изготовление и распределение всей одежды и вооружения, и, наконец,

5) «Тресслер» (скарбник, или казначей), отвечавший за все вопросы финансового управления.

 Эти «(гросс)ебитигеры» вместе с ландмейстерами составляли Генеральный капитул, а подчиненные ландмейстерам комтуры - их ландкапитулы.

 Но, конечно, не следует полагать, что все эти перечисленные выше высокопоставленные братья-рыцари Тевтонского ордена являлись чем-то вроде «министров» в современном понимании, то есть, что, к примеру, маршал ордена был «военным министром», госпитальер - «министром здравоохранения», ризничий - «министром снабжения и военной промышленности», а казначей - «министром финансов».

 В действительности это было и так, и в то же время не совсем так. Дело в том, что лишь в первоначальный период существования Тевтонского ордена, пока он действовал в основном в Сирии и в Палестине, названия всех вышеперечисленных должностных лиц действительно соответствовали их роду деятельности. Тогда «гебитигеры» действительно выполняли отраженные в их званиях функции в системе управления главныи орденским замком. Но в эпоху выполнения орденом его крестоносной миссии в Пруссии ситуация в корне изменилась.

 Так, например, должности госпитальера-шпиттлера и ризничего-драпьера в Пруссии выродились в чисто почетные титулы. Как правило, титул госпитальера получал комтур Эльбинга, а ризничего - комтур Христбурга.

 Маршал всегда являлся одновременно комтуром Кенигсберга. И в этом была определенная логика, был определенный практический смысл. Ибо именно кенигсбергский комтур обычно отвечал за координацию боевых действий против литовцев, как наиболее серьезного противника. Будучи одновременно маршалом ордена, ему было проще выполнять задачи военного руководства.

 Великий комтур, как уже говорилось, являлся заместителем Верховного магистра.

 И только «тресслер» был единственным из «гебитигеров», у которого практическая деятельность соответствовала названию должности - он управлял важнейшими кассами прусского орденского государства.
 
 Все эти названия и титулы сохранились по сей день в тысячах старинных документов, надписях на памятниках и надгробных плитах, и свидетельствуют о широком распространении владений Тевтонского ордена.

 Бурный рост орденских владений побудил Верховного магистра, постоянно объезжавшего орденские земли и следившего за поддержанием повсюду надлежащего порядка, назначить себе в наиболее крупных орденских провинциях, например, в Ливонии или Германии, не простых ландкомтуров, а своих постоянных заместителей в ранге наместников - так называемых «ландмейстеров» (или «геермейстеров» – «войсковых магистров»).

 Над полутысячным войском одного из этих наместников - ливонского ландмейстера («Magister Livoniae») Дитриха фон Грюнингена (Грёнингена) - правда, в его отсутствие, Святой благоверный князь Александр Невский и одержал свою знаменитую победу у Чудского озера зимой 1242 года. Никакого же отдельного «Ливонского ордена», самостоятельного и отдельного от Тевтонского, ни в то время, ни позднее н и к о г д а  не существовало, в отличие от упоминаемых в русских летописях «ливонских рыцарей», то есть рыцарях Тевтонского (Немецкого) ордена в Прибалтике. Укоренившееся в наших умах представление о существовании «Ливонского ордена», хотя и широко распространено у нас в России, но совершенно ошибочно и не исторично.
 
 Наместник Верховного магистра в Германии именовался «дейчмейстер», или «дойчмайстер» (то есть "немецкий магистр", «германский магистр», или «магистр Германии»).

 20.Новые Маккавеи

 К середине XIII века Тевтонский орден достиг своего максимального территориального расширения. Хроники тех лет говорят о ландкомтурах Ливонии, Пруссии, Германии, Австрии, Апулии (Южной Италии), Сицилии, Испании, Романии (Латинской империи - эфемерного государства, основанного крестоносцами в Греции после взятия Константинополя в 1204 года) и Армении (Сирии), в то время как Палестина находилась под управлением самого Верховного магистра.

 Правивший на юге «Романии» (захваченных западными крестоносцами бывших земель православной Восточной Римской, или Византийской империи) князь Ахайи Готфрид мог удерживать под своей властью покоренных «латинянами» греков только при помощи западных рыцарей. Он дал часть своих земель в лен тамплиерам, иоаннитам и «братьям Немецкого Дома». Так Тевтонский Орден в 1209 году обосновался в Каламате на крайнем Юге полуосторова Пелопоннес, затем в соседней Метоне (Модоне).

 Позже тевтонские комменды были основаны в Мостенице, Виллафоре и Андравиде, где «кавалеры Пресвятой Девы Марии» возвели неприступную цитадель. В Виллафоре «тевтоны» постоянно содержали семь капелланов, а в Андравиде - большой госпиталь с двумя филиалами. Задача многочисленных земельных владений Тевтонского ордена, разбросанных по всей Европе, заключалась в том, чтобы за счет излишков, полученных в ходе своей хозяйственной деятельности, поддерживать главную задачу ордена, ради которой он, собственно, и был основан - борьбу с язычниками, сперва в Сирии и Палестине, а позднее также в Северо-Восточной Европе, в Пруссии и Ливонии.

 Главным замком Тевтонского ордена в Святой Земле был Монфор (Штаркенберг) неподалеку от Аккона. Как это ни парадоксально, но, как уже упоминалось выше, главными противниками тевтонов в Палестине были не сарацины, а тамплиеры. В последние десятилетия существования Иерусалимского королевства именно храмовники систематически осаждали и штурмовали тевтонские замки и буквально силой вытеснили «кавалеров Девы Марии» из Сирии и Палестины. Может быть, это зачлось им в 1307 году и позднее...

 «Мне отмщение, и Аз воздам», как говорит Господь.
 
 Наиболее древние комменды «тевтонов» были обязаны своим возникновением и существованием щедрости благочестивых крестоносцев, одаривавших орден денежными пожертвованиями, жаловавших ему земельные угодьям, привилегии, храмы, монастыри и здания под госпитали.

 Среди доброхотов ордена насчитывалось немало римских пап, римско-германских императоров, епископов, светских владык, мелких дворян и состоятельных горожан. В первые пятьдесят лет истории ордена большую роль в его динамичном развитии играли Верховные магистры.

 Один из них, брат Герман фон Зальца (годы правления 1209-1239), принадлежал к числу ведущих дипломатов тогдашней Западной Европы, сыгравший ключевую роль в примирении между императором Фридрихом II Гогенштауфеном и папой Григорием IX. Являясь единственным посредником между ними, тевтонский магистр поддерживал с обоими контрагентами самые тесные дружеские отношения. Наглядным свидетельством тому являлись многочисленные дарения и привилегии, полученные при нем Тевтонским орденом как от императора, так и от папы. Именно при Германе фон Зальца Тевтонский орден окончательно сравнялся по авторитету и влиянию с орденами тамплиеров и иоаннитов. Его деятельность одинаково высоко оценивалась и современниками, и потомками.

 В «Хронике земли Прусской» Петра Дусбургского о нем говорится:

 «Брат Герман фон Зальца, IV магистр... был красноречивый, приветливый, мудрый, прозорливый и прославленный во всех делах своих. Когда после избрания своего он увидел…непрочное состояние ордена, то поклялся в присутствии нескольких братьев, что глаз отдаст, только бы его орден со временем вырос настолько, чтобы смог иметь, по крайней мере, десять (курсив наш - В.А.) братьев-рыцарей. Но что содеял в этом случае Ты, о Всеблагий Иисус... Ты дал ему больше того, что желало сердце его».

 Ландграф Тюрингский Конрад (Верховный магистр с 1239 по 1240 год), даровавший Ордену Пресвятой Дквы Марии госпиталь в Марбурге, был избран германскими государями посредником в мирных переговорах между папой и немецкими князьями церкви. Генрих фон Гогенлоэ (Верховный магистр с 1244 по 1249 год) получил для Тевтонского ордена в дар богатое владение Мергентгейм, центр орденских владений в Германии.

 Всего за несколько десятилетий Немецкий орден превратился в одно из важнейших действующих лиц большой европейской политики, имел повсюду в Европе образцовые для того времени хозяйства и госпитали, оказывал всемерную поддержку армиям крестоносцев. В Святой земле тевтоны отвоевали у мусульман область вокруг Аккона.

 Тевтонский орден реконструировал замок Монфор-Штаркенберг, превратив его в мощнейшую крепость (не зря она оказалась «по зубам» только образцовым среди всех крестоносцев воинам - тамплиерам!). Как говорилось выше, именно в окружении тевтонских рыцарей император Фридрих II торжественно въехал в 1229 году в освобожденный - почти без единого взмаха меча, путем искусной дипломатии! - Святой град Иерусалим (за что был отлучен папой от церкви, ибо действовал по собственной инициативе!). Фридрих подарил Тевтонскому ордену расположенный в Иерусалиме древний Немецкий госпиталь, который, впрочем, пришлось покинуть уже в 1244 году, после повторного завоевания Иерусалима мусульманами..
 
 В 1211 году Тевтонский орден, как уже упоминалось выше, получил от венгерского короля Андраша (Эндре) II в управление часть Седмиградья (Трансильвании). В первой четверти XIII века орден возвел там целую цепь оборонительных сооружений и замков против набегов куманских (половецких, или кипчакских) орд. Однако вскоре у ордена возникли разногласия с венгерским королем, который снова взял управление Трансильванией в собственные руки и вынудил рыцарей передать ему все крепости и замки.

 21.Терра Мариана

 1226 год ознаменовал собой начало одного из важнейших периодов в истории Тевтонского ордена. Правивший на севере Польши (фактически утратившей государственное единство и распавшейся, к описываемому времени, на ряд отдельных владений) князь (именовавшийся немцами «герцогом») Конрад I Мазовецкий, сын польского короля, изнемогавший в борьбе с язычниками-пруссами, потерпев неудачу в нескольких организованных им против них крестовых походах, обратился за помощью против пруссов к Тевтонскому ордену.

 Как уже упоминалось выше, пруссы (самбы), это воинственное прибалтийское племя, родственное литовцам, cтолетиями вели успешные войны против Польши, Померании и Мазовии, каждый год разрушая там церкви и монастыри, сжигая села, города и угоняя в плен множество мирных жителей. В 1217 году, после неудачи очередного Крестового похода, организованного поляками по призыву назначенного епископом Пруссии Христиана, монаха ордена цистерцианцев (под чьим патронажем в свое время был учрежден Орден тамплиеров), прусские язычники в очередной раз огнем и мечом прошли всю Померанию и Северную Польшу. Только в Мазовии пруссы, в ходе набегов, сожгли 250 церквей и 10 000 деревень, убили 20 000 и угнали в полон 5 000 жителей.

 Раздробленное и слабое польское государство в целом, а уж тем более Конрад Мазовецкий, были совершенно не способны сопротивляться пруссам. Князь Конрад обещал вознаградить Тевтонский орден за военную помощь Кульмской (Хелминской) землей и всей территорией Пруссии (которую, правда, еще предстояло завоевать). Папа санкционировал эту миссию, а римско-германский Император Фридрих II Гогенштауфен специальной буллой (так называемой «Золотой буллой Римини») даровал Верховному магистру тевтонов в Пруссии (которую еще предстояло завоевать) все права суверенного государя.

 Таким образом, Тевтонский орден на своих прусских землях не являлся ленником, то есть вассалом, германского императора, получив полную автономию и избавившись от верховного владычества над собой «Священной Римской Империи германской нации». В результате многолетней войны собравшимся со всей Европы крестоносцам под предводительством Тевтонского ордена удалось наконец покорить Пруссию.

 При этом вовсе не произошло никакого поголовного истребления прусского населения и замены его немецкими колонистами, как ошибочно полагают (а может быть - не столько полагают, сколько утверждают!) многие у нас и за рубежом. Тевтонский орден вовсе не стремился к поголовному истреблению всех прибалтийских племен (и тем более - славян). В его задачу входило обращение язычников в Христианскую веру, и это являлось как бы единственным оправданием всех его завоеваний. Большинство пруссов, приняв (пусть и не всегда и не совсем добровольно) Святое Крещение и продолжало жить на старом месте, хотя и под новыми, христианскими, именами, в качестве арендаторов орденских земель или горожан, составляя вспомогательные дружины Ордена в военное время - подобно «чуди» (эстонцам) в орденской Ливонии.

 А очень многие вожди местных племен принимали Христианство совершенно добровольно и активно участвовали в военных походах Тевтонского ордена. Орден весьма ценил их за верную службу и старался по достоинству вознаградить. Как правило, в качестве награды отличившимся неофитам предоставлялись земельные наделы, освобождение от податей и т.д. Поэтому с течением времени даже те из пруссов, ливов, леттов, латгалов, земгалов (семигалов) и эстов, кто поначалу оказывал ордену активное сопротивление, постепенно смирялись с положением вещей и начинали ему служить. Поэтому немалую часть орденского войска составляли воины-прибалты, принявшие Христианство или склонявшиеся к его принятию.

 В орденских хрониках зафиксированы имена многих крещеных пруссов, верно служивших делу Ордена и своей кровью, пролитой на поле брани, засвидетельствовавших свою верность Христу и Верховному магистру - Глаппо, Стовмел, Конрад-Дьявол, Мартин из Голина и многие другие. То же самое происходило и в Ливонии, где «Воинству Христову» - рыцарям ордена меченосцев - активно помогали, например, окрестившийся вождь (король) угрофинского племени ливов Каупо и его сын, погибшие в бою с язычниами-эстами.

 На военную службу крещеные союзники тевтонов («чудь») являлись в своем исконном вооружении. Конные прусские воины - «великие (большие) свободные», по орденской терминологии - в сфероконических шлемах с кольчужной бармицей, кольчугах или пластинчатых панцирях, с большими круглыми или каплевидными щитами, копьями, мечами или длинными боевыми тесаками. Пешие («малые свободные») - тоже в шлемах с бармицами, кольчужных рубахах, с круглыми щитами, копьями, сулицами (дротиками) и боевыми ножами (мечи стоили дорого и были не всякому по карману).

 Необходимо заметить, что вспомогательные контингенты орденских войск оказали немалое влияние на тактику боевых действий и даже на состав вооружения тевтонов. Многие элементы прибалтийского вооружения - например, дротики-сулицы, или легкие круглые прусские щиты, со временем заняли полноправное место в комплексе военного оснащения воинов Тевтонского Ордена Пресвятой Девы Марии в Пруссии и Прибалтике, придав ему неповторимый облик.
 
 На завоеванной многонациональными армиями крестоносцев во главе с тевтонами территории и сложилось упоминавшееся нами выше самостоятельное тевтонско-орденское государство, просуществовавшее до начала XVI столетия.

 При этом еще раз следует подчеркнуть, что братья-рыцари Тевтонского ордена составляли только отборные части и гарнизоны возводившихся на покоренных землях замков. Все крупные сражения были выиграны крестоносцами, съезжавшимися на помощь тевтонам сначала из Польши и Северной Германии, а впоследствии - со всей германской метрополии, из нынешних Бельгии и Голландии, Франции и Англии.

 В последующие десятилетия в среде европейского дворянства вошло в обычай получать посвящение в рыцари в Пруссии. В 1253 году литовский князь Миндовг (Миндаугас) при посредстве Тевтонского ордена крестился, получил от папы римского королевскую корону и назначил орденского священника Христиана католическим епископом всей Литвы. Миндовг позволил Ордену Пресвятой Девы Марии основать комменду в своей резиденции, предоставил тевтонам полную свободу христианизации Жмуди (Самогитии или Жемайте, то есть Нижней Литвы), а в 1260 году завещал «Божьим дворянам» на случай, если останется бездетным, и Верхнюю Литву.

 В Риме тогда связывали с Тевтонским Орденом большие надежды - ему было поручено ни много ни мало - отвоевать Русь у татаро-монголов (вопреки инкриминируемой Ордену Пресвятой Девы Марии некоторыми современными глубокомысленными виртуозами пера «нерушимой братской дружбе» с этими самыми татаро- монголами!). Впрочем, эти обширные планы были сорваны поражением орденского войска в Жемайтии в 1260 года и вспыхнувшим вслед за тем «Великим восстанием» пруссов, осложненным изменой Миндовга Тевтонскому ордену. В 1309 году резиденция Верховного магистра (находившаяся первоначально в Акконе, потом в Монфоре-Штаркенберге, затем в Венеции и - очень короткое время - в гессенском Марбурге) была окончательно перенесена в прусский Замок Пресвятой Девы Марии (Мариенбург).
 
 Завоевание Пруссии и части Померании, перенесение резиденции Тевтонского ордена и орденского государства в Мариенбург и осуществление прав светского государя явились зримыми свидетельствами окончательной трансформации ордена из странноприимного братства в государственное образование. Тевтонский орден по-прежнему вел вооруженную борьбу с язычниками, распространял христианскую веру, помогал больным и убогим, однако отныне руководствовался, наряду с этим, и чисто государственными интересами. На христианизированных землях основывались новые замки, поселения и торговые города, под защитой Ордена достигшие со временем цветущего состояния.

 Проживание иудеев в орденских владениях было запрещено. Вероятно, гохмейстеры руководствовались теми же соображениями, что российская Императрица Елизавета Петровна, не желавшая иметь от врагов Христовых «интересной прибыли». Возможно, магистрам пришлось об этом горько пожалеть, когда в XV веке на вверенный их попечению орден обрушился комбинированный удар врагов внешних и внутренних. Но не будем забегать вперед и торопить ход нашего повествования.

 С конца XIII, в особенности же в XIV, не говоря уже о XV вв., средневековое рыцарство начало клониться к упадку. Не случайно именно в этот период распались или были распущены несколько духовно-рыцарских орденов. Два таких ордена влились в состав Тевтонского ордена еще в середине XIII века. Это были Добринский рыцарский орден и ливонский Орден гладиферов (братьев-меченосцев). На их истории, пожалуй, остановиться несколько подробнее.
 
 22.Добринский орден

 Добринский (Добрынский, Добжиньский или Добжинский) рыцарский орден (известный также под названием Ордена братьев-рыцарей Христовых, или Добринских братьев) был учрежден в 1228 году, по благословению епископа Плоцкого, теснимым язычниками князем (герцогом) Конрадом I Мазовецким, в связи с тем, что Герман фон Зальца, вероятно, памятуя о негативном трансильванском опыте, отнюдь не торопился прийти ему на помощь.

 Об учреждении Добринского ордена в «Хронике земли Прусской» говорится в следующих выражениях:

 «Итак, когда вышеупомянутый князь (Конрад Мазовецкий - В.А.) увидел, что земля его пришла в такой достойный жалости упадок, и он не может ее никоим образом защитить, то по совету брата Христиана, епископа прусского, и некоторых знатных людей, он учредил для защиты своей земли братию, именуемую рыцарями (воинами) Христовыми (лат. militia Christi), с алым мечом и звездой на белом плаще, бывшую тогда в пределах Ливонии…и вышеупомянутый епископ посвятил в члены упомянутого ордена одного выдающегося мужа, по имени Бруно, а с ним - четырнадцать других. Потом сей князь воздвиг для сих братьев замок, называемый Добрин, от которого они позже стали называться братьями из Добрина...».

 Первые четырнадцать братьев-рыцарей Добринского ордена перешли в него из Ордена меченосцев действовавшего в описываемое время в Ливонии и носившего сходное официальное название «Воинства (рыцарства) Христова в Ливонии».

 Брат Бруно, назначенный магистром Добринского ордена, также был в прошлом рыцарем-меченосцем. В Учредительной грамоте Добринского ордена перед ним ставилась задача «бороться против опустошителей Мазовии».

 В современных хрониках этот новый духовно-рыцарский орден именовался по-разному, пока за ним наконец не утвердилось название, связанное с замком на Висле, являвшимся центром дарованных этому ордену владений, как это недвусмысленно явствует из приведенного выше фрагмента «Хроники земли Прусской». Этот замок назывался по-немецки Добрин, по-польски Добжин, а сами владения - Добжинской землей. По другим сведениям Великим магистром Добринского ордена стал сам князь Конрад Мазовецкий, а брат Бруно был лишь его заместителем.

 Белое орденское одеяние добринских рыцарей было украшено эмблемой их ордена - двумя перекрещенными красными мечами остриями вниз с красной (или желтой) восьмиконечной звездой над ними. Некоторые историки придерживаются версии, что желтую (или, изъясняясь геральдическим языком, «золотую») «Вифлеемскую» звезду над скрещенными красными мечами имели право носить только те «добринские братья», которым посчастливилось совершить паломничество в Святую землю. Но, учитывая малочисленность добринского орденского «контингента», это представляется маловероятным.

 По некоторым данным, еще одним отличительным признаком «добринских рыцарей» являлись красные ножны мечей (что, впрочем, вряд ли строго соблюдалось в тех условиях). Свой орденский устав «добринские рыцари» переняли у меченосцев (о которых еще пойдет речь ниже), чем и объясняется сходство орденских эмблем (из-за чего оба ордена нередко путают).

 Однако этот Добринский орден, неспособный, в силу своей малочисленности, организовать эффективную оборону Мазовии от прусских набегов, просуществовал очень недолго и, после неудачного для «добринцев» конфликта с западнорусским князем (а затем и королем, милостию папы) Даниилом Галицким из-за города Дрогичин, был поглощен Тевтонским орденом всего через несколько лет после своего основания, в 1235 году. Впрочем, в 1237 году бывшие «добринские братья» перешли из Тевтонского ордена в Орден Святого Иоанна Иерусалимского (на этот раз уже окончательно).

 Несмотря на эфемерность этого «Братства рыцарей Христовых», о нем все-таки стоило упомянуть, ибо его учреждение наглядно демонстрирует, насколько актуальным было в то время использование рыцарских орденов в данном регионе и насколько мало последующее утверждение в нем Тевтонского ордена отличалось от тогдашней общепринятой практики. Кроме того, основание Добринского ордена является наглядным примером огромной заинтересованности восточноевропейских государей в получении помощи с Запада.

 Наряду с привлечением местных крестьян, шляхтичей и горожан Конраду Мазовецкому удалось склонить ко вступлению в Добринский орден и многих немецких рыцарей, в основном из Мекленбурга, сопровождавших епископа Шверинского в его крестовом походе в Кульмскую (Хелминскую) землю против пруссов.

 И, наконец, учреждение Добринского ордена проливает дополнительный свет на политику епископа Прусского Христиана, наряду с князем Мазовецким и епископом Плоцким стоявшим у колыбели нового ордена. Он надеялся приобрести в его лице политический инструмент, который позволил бы ему уравновесить влияние Тевтонского ордена. Время, однако, показало, что эти расчеты епископа не оправдались.
 
 23.Орден братьев-меченосцев

 После убийства второго епископа Ливонского Бертольда восставшими леттами (латышами) в 1198 году, назначенный ему на смену Альберт фон Буксгевден (Бугсгевден) счел помощь обычных крестоносцев недостаточной и основал для борьбы с ливонскими язычниками в 1202 году Орден Меча, или Орден братьев-меченосцев, окончательно утвержденный папой Иннокентием III в 1204 году.

 Кстати говоря, подлинное и полное название этого созданного по образцу тамплиеров духовно-рыцарского ордена звучало несколько иначе: «Братья рыцарства (воинства) Христова в Ливонии» (fratres Militiae Christi de Livonia).

 Интересно, что, если верить русскому историку Николаю Осокину, автору «Истории альбигойцев и их времени», несколько ранее было учреждено, по папскому указу, и еще одно «Воинство Христово» (Militia Christi), действовавшее против еретиков-альбигойцев в Лангедоке и также использовавшее в качестве эмблемы красный «мученический» крест. Что же касается ливоснких «рыцарей Христовых», то «меченосцами» (Gladiferi, Ensiferi) их прозвали, поскольку на их напоминавших цистерцианских одеяниях, состоявших из белого кафтана (полукафтанья) и белого же плаща, под нашитым на груди кафтана (полукафтанья) и на левом плече плаща красным, как у храмовников, крестом (позднее замененным на красную шестиконечную звезду) помещалось изображение первоначально красного меча острием вниз, а позднее - двух скрещенных мечей, тоже красного цвета. Эта же эмблема - красный меч и красный крест (звезда) над ним помещались на щитах и конских попонах меченосцев.

 Как писал орденский хронист Генрих Латышский в своей «Хронике Ливонии»:

 «...брат Теодорих (или Дитрих, настоятель монастыря монашеского ордена цистерцианцев в Трейдене-Торейде-Турайде - В.А.). предвидя вероломство ливов, и боясь, что иначе нельзя будет противостоять массе язычников, для увеличения числа верующих и сохранения Церкви среди неверных учредил некое братство рыцарей (воинов) Христовых, которому господин папа Иннокентий (Иннокентий III - В.А.) дал устав храмовников (тамплиеров - В.А.) и знак для ношения на одежде - меч и крест, велев быть в подчинении своему епископу (рижскому епископу Альберту фон Буксгевдену - В.А.)».

 Аверс главного орденского знамени меченосцев украшал образ Пресвятой Богородицы с Богомладенцем Иисусом на руках, реверс - образ Святого Маврикия со Святым копьем, опирающегося на щит.

 При первом магистре гладиферов, именовавшемся по-немецки «геермейстером» (войсковым начальником) Венно (Вайнгольде) фон Рорбахе, епископ Риги в 1207 году уступил меченосцам в полную собственность треть христианской Ливонии и еще не окрещенных прибалтийских земель. Главной резиденцией меченосцев стал замок Венден (по-латышски Цесис, по-русски Кесь), бывший и местом погребения орденских магистров.

 Орден меченосцев, не обладавший большой военной силой, представлял собой небольшое братство рыцарей, прибывших по большей части из Вестфалии, предназначенных для обеспечения христианизации Ливонии (вообще же члены ордена, аналогично «тевтонам», иоаннитам, тамплиерам, добринцам и пр., подразделялись на «братьев-рыцарей», «братьев-священников» и «услужающих братьев»).

 Тем не менее, меченосцам, правда, в союзе с датскими крестоносцами и с епископом, удалось к 1229 году окрестить всю Лифляндию (Ливонию) и Эстляндию (Эстонию), а также часть Курляндии. Однако учредивший этот рыцарский орден рижский епископ пытался - подобно патриарху Иерусалимскому в отношении тамплиеров и иоаннитов - превратить его в свое собственное войско. Но князю церкви не удалось добиться желаемого. По прошествии всего нескольких лет орден братьев-меченосцев стал проводить самостоятельную политику, направленииую на защиту его собственных властных интересов, и вступил в полосу затяжных конфликтов с епископом.

 Со временем орден меченосцев пришел к выводу, что объединения с успешно покоряющим пруссов, значительно более крупным и занимающим более привилегированное положение Тевтонским орденом пойдет меченосцам только на пользу. Магистр меченосцев, Фольквин, повел переговоры об объединении с Тевтонским орденом.

 «Великий кунктатор» Герман фон Зальца медлил годами. Наконец он отправил своих посланцев в Ливонию ознакомиться с тамошним положением дел. При посещении владений братьев-меченосцев посланцы отнюдь не пришли в восторг, ибо «им не понравился образ жизни последних, которые намеревались жить по своей воле и не соблюдали правил собственного устава» (цитата из отчета об этой инспекционной поездке тевтонского рыцаря Гартмана фон Гельдрунгена, позднее ставшего Верховным магистром Ордена Пресвятой Девы Марии).

 Вероятно, ему не понравился не только более свободный образ жизни меченосцев, но и их стремление сохранить при объединении с «тевтонами» определенную самостоятельность и не допустить абсолютного поглощения своего ордена Тевтонским. Однако 22 сентября 1236 года войско меченосцев (между прочим, имевшее в своем составе, наряду с местными прибалтийскими контингентами, большой отряд православных русских лучников из Пскова) было, вследствие измены своих вероломных союзников - крещеных куршей -, наголову разбито литовскими язычниками на реке Сауле. Спасти их могло только срочное вмешательство Тевтонского ордена.

 Поэтому папа 12 мая 1237 года одним росчерком пера включил братьев-меченосцев в состав Тевтонского ордена. Сразу же в Ливонию был направлен ландмейстер Пруссии Герман Бальк (Балк или Бальке) - между прочим, предок последнего петербургского градоначальника А.П. Балка - во главе 60 тевтонских рыцарей (разумеется, в сопровождении оруженосцев, «услужающих братьев», наемных стрелков и т.п.). Они очень скоро водворили спокойствие в стране и довершили христианизацию Курляндии.

 С той поры управлявший братьями-меченосцами «ландмейстер» или «геермайстер» (magister provincialis) не избирался ими, а назначался Верховным магистром Тевтонского ордена в Пруссии, а столицей гладиферов стала Рига. Прежнюю эмблему на своих плащах они заменили черным тевтонским крестом.

 «Ландмейстер» ливонских «тевтонов» носил на шее, как знак своей должности, особую цепь, к которой был подвещен украшенный разноцветной эмалью золотой образ Покровительницы Тевтонского ордена - Пресвятой Богородицы с Богомладенцем Иисусом на руках, причем основанием престола Пречистой Девы служил гербовый щит Тевтонского ордена с прямым черным крестом на белом поле, а звеньями «ландмейстерской цепи» - сдвоенные золотые мечи (в память о происхождении ливонского филиала Тевтонского ордена от ордена меченосцев).

 После того, как «ландмейстер» Вольтер (а не «Вальтер», как часто неправильно пишут) фон Плеттенберг (1494-1535), успешно отразивший (главным образом, благодаря превосходству орденских войск в артиллерии и ручном огнестрельном оружии) наступление войск Великого князя Московского и Государя всея Руси Иоанна III, в 1513 году предоставил Тевтонскому ордену крупную сумму денег, необходимую для войны с Польшей, тогдашний Верховный магистр, маркграф Альбрехт Бранденбург-Ансбахский из рода Гогенцоллернов, в благодарность предоставил братьям-меченосцам определенную независимость в рамках Тевтонского ордена и возвратил им старинное право самим выбирать себе геермейстера.

 Вольтер фон Плеттенберг, подобно Верховному магистру Альбрехту, поддержал проникшую в Ливонию из Германии Реформацию и даже присоединился в 1531 году к Шмалькальденскому Союзу протестантских немецких князей, поднявших меч на своего сюзерена - владыку «Священной Римской Империи» и короля Испании Карла I Габсбурга, о котором говорили, что в его владениях «никогда не заходит солнце».

 С 1588 начались победоносные походы Царя Иоанна Васильевича Грозного в Ливонию. Избраннный в 1559 году ливонским «геермейстером» Готгард фон Кеттелер (Кеттлер или Кетлер), отчаявшись получить помощи от Императора и германских князей, отдался в 1560 году под покровительство Польши, в 1561 году сложил с себя свой сан, снял орденское облачение, уступил Польше Ливонию и получил от польского короля Сигизмунда Августа в лен Курляндию и Земгалию, положив начало династии герцогов Курляндских.

 24.Разгром при Танненберге

 Параллельно с постепенным упадком рыцарства в XV веке стал неудержимо нарастать и кризис в римско-католической церковной среде, приведший к Реформации и расколу Западной Европы по религиозному признаку. Тевтонский орден в Пруссии превратился в самостоятельное государство и одновременно укрепил свои позиции почти во всех европейских государствах, хотя размеры отдельных орденских провинций постоянно менялись. Важность положения, занимавшегося Верховным магистром, была связана не только с его должностью главы всего ордена, но и с значительными размерами находившихся в его непосредственном подчинении территорий.

 Все государства, в том числе и европейские, постоянно воевали друг с другом. Было бы странно, если бы войны обошли стороной государство Тевтонского ордена. Окрепшие и объединившие свои силы Польша и Литва (после крещения последней у Ордена Пресвятой Девы Марии исчез повод призывать крестоносцев со всей Европы воевать с язычниками) после ряда ведшихся с переменным успехом войн разгромили десятитысячное войско Тевтонского ордена под Танненбергом в 1410 году.

 С легкой руки польских летописцев это сражение у нас почему-то называют «битвой при Грюнвальде». Однако никакого «Грюнвальда» там не было и нет. Битва происходила между селениями Грюнфельде и Танненберг. Очередная загадка истории! Об этой битве написано уже так много, что мы ограничимся только самым главным. Ливонский «ландмейстер» Конрад фон Фитингофен, ссылаясь на сепаратный мирный договор, заключенный им с Великим князем Литовским Витовтом (Витольдом) - союзником польского короля Владислава (в недавнем прошлом, до крещения - литвина Ягайло), не пришел на помощь своему Верховному магистру Ульриху фон Юнгингену.

 Формально Фитингофен был даже прав - Гохмейстер Юнгинген вел войну с польско-литовским государством в своем качестве провинциального магистра Пруссии (эта должность исполнялась тевтонскими гохмейстерами с момента переноса орденской резиденции из Венеции в крепость Мариенбург на р. Ногате в 1309 году) - но сама возможность подобного дерзкого отказа свидетельствует о весьма далеко зашедшем процессе ослабления внутриорденской дисциплины.

 В роковой для «тевтонов» битве при Танненберге пали Гохмейстер брат Ульрих фон Юнгинген (почти ослепший к тому времени) и почти все высшие должностные лица Тевтонского ордена, а также 230 из 250 участвовавших в сражении орденских «братьев-рыцарей» (всего в Пруссии по состоянию на 1410 год насчитывалось около 700 «белых плащей» - рыцарей Тевтонского ордена).

 Первоклассную орденскую крепость Мариенбург на Ногате польско-литовской рати взять не удалось. Тем не менее, на Тевтонский орден, лишившийся части своих владений, была наложена победителями огромная контрибуция.

 Денег взять было негде - в частности, вследствие запрета иудеям проживать на орденских землях, в то время, как главный противник Ордена Пресвятой Девы Марии - чрезвычайно гостеприимное к иудеям польско-литовское государство - «asylium judaeorum» - пользовалось у иудейских ростовщиков широчайшим кредитом. Между прочим, по старинному сказанию, первым польским королем был избран иудей Аврам Парховник (Порховник), вскоре, впрочем, уступивший корону Пясту. основателю древнейшей польской королевской династии! Но это так, к слову.

 В резудьтате всех перечисленных выше военно-политических и финансовых проблем, Орден оказался настолько ослаблен, что против него взбунтовались его же собственные подданные- немецкого происхождения! - горожане и - самое главное! - рыцари-вассалы ордена (еще до танненбергского разгрома создавшие тайный «Союз ящериц», стремившийся к свержению орденской власти), объединившиеся с другими сословиями орденского государства в так называемый «Прусский союз», взявшие изменой большинство орденских замков и призвавшие на помощь польского короля.

 Неверные вассалы стремились заменить для себя твердую орденскую власть польско-литовский «шляхетной вольностью». Горожане восстали, поскольку были недовольны возросшими поборами, необходимыми для выплаты польско-литовскому государству контрибуции, и недопущением их к правлению государственными делами (когда же Гохмейстер Генрих фон Плауэн попытался удовлетворить их требования и привлечь бюргеров к управленимю государством, он столкнулся с «непримиримой оппозицией» в лице орденских рыцарей, отрешивших его от власти и заключивших в узилище).

 Для борьбы с бунтовщиками, составлявшими до сих пор основную военную силу Тевтонского ордена, Верховный магистр уже не мог призвать на помощь иноземных крестоносцев, готовых обнажить меч только против язычников, но ужникак не против своих собратьев по Вере, да еще и вчерашних орденских вассалов!

 Пришлось прибегнуть к помощи наемников, которые стоили немалых денег. В результате орденская казна была окончательно опустошена. Тогда наемники, главным образом моравяне, силезцы и чехи, оборонявшие орденскую столицу Мариенбург на Ногате, в связи с задержкой выплаты им жалования, за деньги открыли ворота полякам. Войны со взбунтовавшимися подданными и польско-литовским государством осложнялись вторжениями на орденские земли войск еретиков-гуситов - «страха и ужаса» всей тогдашней Центральной и Западной Европы.

 25.Война с гуситами
 
 «...военные орудия, коими пользуется рыцарь, суть копье, кинжал, арбалет, лук, моргенштерн, бациллард, метательный топор, а также нож, палица и фаустбрюгель…». В этом перечислении, в которое он включил, кроме вышеперечисленных, и такой типично рыцарский предмет вооружения, как меч, известный чешский религиозный реформатор и профессор Пражского университета Ян Гус, сожженный в 1415 году по постановлению Констанцского собора римско-католической церкви за ересь, что положило начало первой волне антикатолической реформации – так называемым Гуситским войнам, в ходе которых проявилась яркая пассионарность чешского народа, описал достаточно широкий спектр вооружения, использовавшегося в Западной Европе в начале XV столетия.

 До наших дней дошло немало современных Яну Гусу книжных миниатюр, гравюр, а также немало молитвенников и изданий христианского Священного Писания с изображениями всех перечисленных выше видов оружия, в порыве благочестивого невежества перенесенных средневековыми живописцами и граверами в библейские времена.

 И хотя на средневековых иллюстрациях к историческим хроникам, в особенности изображающих сцены сражений, почти не заметно различий между вооружением католических феодальных армий и вооружением сражавшихся против них антикатолических гуситских войск, не подлежит сомнению, что основная масса гуситской пехоты, составлявшая большую часть армий антикатолических повстанцев (хотя не следует забывать, что у гуситов имелась также вооруженная по последнему слову тогдашней военной техники, сильная тяжелая, средняя и легкая конница), не имела защитного вооружения – по крайней мере, на начальном этапе гуситского движения, до первых побед над крестоносцами-феодалами, в результате которых арсеналы гуситов пополнились большими запасами трофейных доспехов, среди которых было немало высококачественных, дорогих панцирей, шлемов, нагрудников и пр. работы лучших оружейных мастеров Европы.

 Гуситский ополченец – обычно вчерашний городской пролетарий или безземельный крестьянин – просто не имел средств, необходимых для приобретения дорогостоящих доспехов.

 
 26.«Фаустбрюгель», моргенштерн и боевой цеп

 Оружием, перечисленным Яном Гусом, были оснащены как католические феодальные армии крестоносцев, так и противостоявшие им гуситские военные отряды. Но в то же время для гуситов были наиболее характерны различные типы ударного оружия, которыми гуситские воины владели с поистине непревзойденным мастерством, чему они и были обязаны своей легендарной воинской славой.

 В качестве примера можно привести упомянутые выше Яном Гусом «фаустбрюгель» и моргенштерн. И тем, и другим термином в землях средневековой «Священной Римской империи (германской нации)», неотъемлемую часть которой издавна составляла и Богемия-Чехия (чьи короля входили в число так называемых «курфюрстов», или «князей-электоров», избиравших римско-германского Императора), обозначалось древковое оружие ударного типа.

 Но в то время, как ударная боевая часть «фаустбрюгеля», представлявшего собой вид боевого молота (чекана) или булавы с шарообразным утолщением на конце древка (сродни которой был и бациллард), всегда была жестко закреплена на древке, на которое она была плотно насажена, моргенштерны были двух видов. У обычного моргегштерна тяжелая, также главным образом шарообразная, боевая часть также была плотно насажена на древко, порою достигавшее значительной длины. Но наряду с этим были широко распространены и так называемые «кеттенморгенштерны» («цепные моргенштерны», или «моргенштерны с цепью»), у которых шарообразная ударная часть была подвешена к древку на цепи или ремне, наподобие кистеня.

 Ударная часть моргенштерна, изготовленная чаще всего из твердых пород дерева, обивалась железом и, с целью увеличения своей убойной силы, снабжалась острыми зубцами, шипами, гвоздями или колючками, пробивавшими неприятельские доспехи. Именно этим зубцам и шипам, расходившимся во все стороны, наподобие лучей у звезды, моргенштерн и был обязан своим названием (нем.: Morgenstern=«утренняя звезда»).
 
 Что же касается гуситского боевого цепа, то он происходит он обычного крестьянского молотильного цепа. Вероятнее всего, гуситы первоначально пользовались в бою именно этим орудием крестьянского труда, без всяких переделок. Но очень скоро эффект от применения цепа был усилен путем обивки его деревянной молотильной части железом и забивания в головку цепа длинных железных гвоздей. Судя по сообщениям хронистов времен Гуситских войн, удары утыканных гвоздями и окованных железом боевых цепов сокрушали самые прочные шлемы и панцири.
 
 Именно родство перечисленных выше видов ударного оружия гуситов с орудиями труда и инструментами, каждодневно использовавшимися крестьянами и ремесленниками, объясняет виртуозное владение гуситами этими привычными для них орудиями, что, в свою очередь, служит объяснением, паническому страху, испытывавшемуся неприятелем, совершенно неожиданно для себя столкнувшимся с использованием видов оружия, столь непривычных в военной практике того времени.

 27.Вагенбург против тяжелой конницы

 В период войн эпохи феодализма пехота в полевых сражениях на открытой местности находилась в невыгодном положении по сравнению с конницей, которая чаще всего в ходе первой же атаки разрушала боевые порядки неприятельской пехоты и рассеивала ее, после чего принималась рубить, колоть и топтать конями бегущих пехотинцев.

 Весьма эффективным средством зашиты пехоты и противодействия неприятельской коннице служили так называемые «вагенбурги» (именуемые на славянских языках обычно «товарами» или «таборами») - мобильные полевые укрепления из повозок. Хотя использование вагенбургов засвидетельствовано многократно в разных странах и в разные времена (начиная с эпохи поздней Античности), в период Гуситских войн (1419-1437 гг.) они играли совершенно особую по важности роль и применялись для решения самостоятельных и совершенно новых в тактическом плане задач.

 Благодаря хорошо продуманной расстановке боевых повозок, сковывавшихся между собой железными цепями таким образом, что каждое правое заднее колесо одной повозки соединялась с левым передним колесом соседней повозки, в распоряжении гуситов оказывалось подвижное оборонительное сооружение, полностью оправдывавшее название «вагенбург», означающее по-немецки: «замок (крепость) из повозок». Между отдельными группами соединенных цепями повозок гуситы устанавливали артиллерийские орудия. Расцепив повозки, они имели возможность организовывать вылазки и обеспечить быстрый переход гарнизона «вагенбурга» от обороны к нападению.

 Каждая боевая повозка имела свой постоянный «экипаж», действовавший в бою четко и слаженно, что достигалось в ходе тщательной боевой подготовки.
 
 «Экипаж» каждой гуситской повозки состоял из:

 1) 6 арбалетчиков;

 2) 4 воинов, вооруженных боевыми цепами;

 3) 4 воинов, вооруженных алебардами;
 
 4) 2 стрелков, вооруженных огнестрельным оружием;
       
 5) нескольких человек вспомогательного персонала (погонщиков, конюхов и т.п.).

 Ручное огнестрельное оружие гуситов, именовавшееся по-чешски «пиштала» (что являлось первоначально названием пастушеской свирели, или дудочки), в несколько видоизмененном виде дало название русской пищали и западноевропейской пистоли, а затем и пистолету (хотя в отношении происхождения названия последнего существуют и иные версии).

 При стрельбе из «пишталы» гуситские стрелки пользовались так называемым «стоячим щитом» (по-немецки – «зетцшильд», по-французски – «большая павеза»; последнее слово происходит от названия итальянского города Павии, где, якобы, были изобретены, или производились в большом количестве, подобные щиты).

 Особой формой «большой павезы» являлся так называемый «штурмовой щит» (по-немецки «штурмшильд» или «шильдванд» - буквально: «щит-стена»), служивший прикрытием сразу нескольким воинам. Ощетинившаяся частоколом древкового оружия пехота за фронтом из подобных штурмовых щитов оказывалась практически неуязвимой для атак неприятельской кавалерии. В нижней части «стоячего щита», изготавливавшегося обычно из дерева и обтягивавшегося кожей, имелось острие, втыкавшееся в землю, а в верхней – отверстие (или боковой вырез), служившее в качестве опоры для арбалета или ствола ручного огнестрельного оружия.

 «Стоячие щиты», служившие, судя по своему широко засвидетельствованному современными хронистами и иллюстраторами, применению, надежной защитой стрелкам, обычно украшались геральдическими эмблемами (например, у пехоты Тевтонского Ордена «большие павезы» были белого цвета с прямыми или лапчатыми черными орденскими крестами). На знаменах и «больших павезах» гуситов изображался обычно главный символ их движения – потир, то есть церковная чаша для причастия.

 Одно из их основных требований, восходивших еще к Яну Гусу и его английскому единомышленнику Джону Уиклифу (основателю ереси лоллардов), заключалось в причащении не только священнослужителей, но и мирян под «обоими видами» - то есть, и хлебом, и вином (в то время, как римско-католическая церковь, начиная с эпохи раннего Средневековья, рассматривает причащение как хлебом, так и вином в качестве привилегии духовенства, отказывая в нем мирянам, как якобы, «менее достойным» по сравнению с «ангельским чином»). Часть гуситов, составлявшая их более «умеренное» крыло, так и именовала себя «чашниками» (каликстинцами), или «утраквистами» - от латинских слова utraque («утра кве»), то есть «как (хлебом), так и (вином)».

 Наряду с чашей, гуситы часто изображали на своих знаменах и щитах гуся, поскольку название этой птицы по-чешски (Hus) звучит и пишется одинаково с именем их духовного вождя и учителя Яна Гуса (Jan Hus). А наиболее «оголтелые» гуситы – табориты («братия горы Фаворской»), «братия горы Хорив» и др., шли еще дальше, изображая на щитах и чашу, и гуся, а порой, доходя до прямого кощунства, малевали на своих павезах гуся, как бы причащавшегося из чаши!
 
 Модернизация вагенбурга позволила гуситам создать новые, выгодные для себя условия ведения военных действий, позволявшие им отражать неприятельские конные атаки, действуя из-за надежного укрытия, эффективно разрушать боевые порядки противника и тем самым создавать, в конечном итоге, надежные предпосылки для победы.

 28.Пассионарный дух еретиков-гуситов

 Многие поколения военных историков пытались найти ответ на вопрос, в чем же была причина многочисленных побед, одержанных войсками гуситов над хорошо вооруженными, порой значительно превосходившими гуситов по численности войсками феодальных властителей многих стран Европы, воодушевленных к тому же идеями Крестовых походов.

 Разумеется, данные о численности противоборствующих сторон, приводимые в хрониках и описаниях сражений, значительно отличаются друг от друга, но, тем не менее, все хронисты (в том числе и симпатизирующие не гуситам, а крестоносцам) сходятся в одном: войска крестоносцев почти всегда обладали численным превосходством над гуситами. Тем не менее, необходимо учитывать следующие факторы.
 
 Упадок рыцарских армий и рост военного значения пехоты наметились уже в начале XIV века, на полях сражений во Фландрии и Швейцарии. Этот процесс продолжался и в ходе Гуситских войн – в особенности благодаря поистине гениальной способности одаренных военных предводителей гуситов – таких, как Ян Жижка из Трокнова, Прокоп Великий или Прокоп Малый – осуществлять и обеспечивать взаимодействие в бою пехоты, конницы и артиллерии.

 К тому же при оценке причин боеспособности гуситских войск не следует забывать о пассионарном духе гуситов, убежденных в том, что они творят Божье дело, что они – новый избранный народ Божий, призванный Богом судить грешный мир огнем и мечом. Не случайно наиболее радикальные из гуситов (табориты) были обязаны своим названием тому, что избрали своим центром Табор, то есть Фавор – прообраз библейской горы Фаворской, на которой произошло Преображение Господня. Так и себя они считали новым, преображенным родом, призванным преобразить и весь остальной мир, погрязший в грехах.
 
 С другой стороны, не стоит недооценивать и мощную материальную поддержку гуситского движения бюргерством богатых чешских городов, со временем обеспечивавшим их первоклассным современным, в первую очередь, огнестрельным, вооружением.

 29.Применение гуситами мобильной артиллерии

 Хотя огнестрельное оружие находило все более широкое применение еще в XIV веке, и уже тогда начали все более успешно решаться технические проблемы, возникавшие при изготовлении артиллерийских орудий-бомбард и стрельбе из них, применение артиллерии долгое время ограничивалось исключительно рамками осадной войны – пока не появились гуситы.

 Одной из заслуг гуситов в области военного дела стало мобильное использование артиллерии. Именно гуситы первыми начали массированно применять легкие пушки в ходе полевых сражений, хотя применение артиллерии в отдельных полевых сражениях было засвидетельствовано и ранее – например, войсками Тевтонского ордена в битве при Танненберге в 1410 году.

 Гуситские «гуфницы», или «гафуницы» (в определенном смысле – предшественницы гаубиц) – полевые орудия калибром от 150 до 250 мм, стрелявшие главным образом каменными ядрами – транспортировались на двухколесных лафетах.

 У первых полевых орудий стволы были еще сборными (они сваривались из расположенных кольцеобразно железных полос, на которые затем, как на бочки, набивались толстые металлические обручи, скреплявшие сварные стволы, придававшие им стабильную форму и ослаблявшие давление на ствол, возникавшее при возгорании порохового заряда). Как писал в 1890 году Венделин Богейм, хранитель оружейной коллекции Императоров Австрийских, принадлежавший к числу крупнейших знатоков средневековой военной техники, гуситское войско могло по праву гордиться наличием в своих рядах искуснейших артиллеристов тогдашней Европы.
 
 30.Осада замка Карлштейн

 Возможности и в то же время ограниченность военного искусства и, в частности, осадной техники позднего Средневековья, а также боевых возможностей тогдашней артиллерии, были наглядно продемонстрированы в ходе длившейся 6 месяцев осады гуситским войском принадлежавшего римско-германскому Императору замка Карлштейн, в котором со времен чешского короля и одновременно – владыки Священной Римской Империи Карла (по-чешски: Карела) IV Люксембурга хранилась одна из ценнейших реликвий всего Христианского мира – так называемое Святое копье (Копье судьбы).

 Этим копьем, по преданию, выкованным для древнееврейского священника Финееса, римский сотник Лонгин пронзил на Голгофе ребро распятого на кресте Спасителя.

 Позднее Святым копьем владели святой мученик Маврикий и многие другие деятели Античности и Средневековья («последний римлянин» алан Аэций, восточно-римский Император Юстиниан I, Карл Великий, Оттон I, Фридрих I Барбаросса, Фридрих II Гогенштауфен и др., пока, наконец, Карл IV Люксембург, снабдив сломавшийся со временем наконечник Святого копья новой, золотой манжеткой, наложенной поверх прежней, серебряной, удостоверявшей принадлежность реликвии в свое время Святому Маврикию, поместил его на хранении в замке Карлштейн в Богемии. Естественно, гуситы, считавшие себя, по словам ветхозаветного пророка, «у Бога народом священников, народом святым», стремились овладеть этой одной из важнейших святынь Христианского мира.
 
 Осада замка Карлштейн гуситами началась 28 мая 1422 года. Осаждающие заняли четыре высоты, окружавшие замок, расположенный на высоте 319 метров над уровнем моря. Топологические условия, а также применение артиллерии и метательных машин гуситами в ходе осады сведены нами в таблицу, приведенную в приложении к данной статье.

 По свидетельствам средневековых хронистов, метательные машины гуситов, функционировавшие по принципу рычага (так называемые «блиды»), за время осады обрушили на замок Карлштейн в общей сложности около 10 000 снарядов (каменных ядер). Одно из крупнейших каменных ядер, попавших в замок, и поныне доступно обозрению туристами на первом этаже жилой башни замка. Обстрел замка производился гуситами ежедневно, хотя и с различной интенсивностью в разные периоды осады Карлштейна. Современные военные историки ныне сходятся во мнении, что в сутки каждая «блида» метала в замок от 18 до 20 снарядов. Подобная частота стрельбы представляется поистине поразительно высокой, на фоне сведений о частоте стрельбы средневековых метательных машин вообще.

 Что касается частоты и эффективности обстрела замка из огнестрельных орудий, то в этом вопросе данные различных источников значительно расходятся. В настоящее время трудно однозначно ответить на вопрос, соответствуют ли истине утверждения одних хронистов, согласно которым из крупных бомбард производился лишь один выстрел в сутки, или же утверждения других, согласно которым из крупных осадных пушек в сутки производилось до шести выстрелов.

 Упоминание о том, что бомбарды «Рохлице» и «Снель» обладали гораздо большей скорострельностью, чем другие орудия (согласно утверждениям разных хронистов, скорострельность обеих бомбард колебалась от 12 до 30 выстрелов в сутки), позволяет предположить, что оба орудия относились к числу так называемых «каморных пушек» («каммер-бюксов»).

 Каморные (камерные) пушки заряжались не с дула, а с казенной части, причем имели в задней части ствола зарядную камору, которая извлекалась из орудия, заряжалась и потом вставлялась обратно. Наличие сразу нескольких зарядных камор, предназначенных для одного орудия, позволяло обеспечить его высокую скорострельность. В то время, как снаряженная зарядная камера вставлялась в ствол орудия, другая камера снаряжалась ядром и точно отмеренным пороховым зарядом.

 Когда читаешь описания осады замка Карлштейн гуситами, бросается в глаза, что стволы некоторых тяжелых бомбард осадного парка разрывались всего через несколько выстрелов. Причем в первую очередь разорвало стволы у двух самых крупных бомбард, установленных с северной стороны и стрелявших на самое дальнее расстояние. Данное обстоятельство можно истолковать следующим образом: пушкари, стремившиеся к тому, чтобы ядра их пушек долетали до цели, применяли пороховые заряды повышенной мощности, превосходившей прочность орудийных стволов.
 
 В своей написанной в 1697 году хронике Венцель (Вацлав) Хайяк (или Гаек) сообщает, что гарнизон Карлштейна, состоявший из 400 человек, потешался со стен над неэффективностью осадной артиллерии гуситов, объясняя неуязвимость императорского замка присутствию в его стенах Святого Копья.

 И в самом деле – гуситам, невзирая на применение немалого, по тем временам количества, метательных машин и артиллерийских орудий, на протяжении 163 дней обстрела Карлштейна не удалось не только пробить ни единой бреши в стенах, но и вообще нанести осажденному замку никаких серьезных повреждений. Правда, они – вероятно, в силу отсутствия соответствующего опыта, не пытались концентрировать огонь максимального количества орудий на одном участке замковой стены, а напротив, стремились держать стены Карлштейна под обстрелом одновременно с разных сторон, а также накрывать его навесным огнем.
 
 Как бы то ни было, но, невзирая на неудачу под Карлштейном, боевое применение артиллерии и ручного огнестрельного оружия по-прежнему составляло основу военной доктрины и боевого искусства гуситов. На заключительном этапе Гуситских войн, в частности – в период так называемого V Крестового похода против гуситов (зимой 1429-1430 гг.), гуситские войска, объединившиеся с пражским городским ополчением, выступили против стотысячной (как всегда, к сообщениям средневековых хронистов следует подходить с осторожностью!) армии крестоносцев, имея на вооружении более 300 полевых артиллерийских орудий, 60 тяжелых крупнокалиберных бомбард и не менее 3 000 «пиштал» (наиболее распространенное название ручного огнестрельного оружия эпохи гуситских войн). Крестоносцы значительно уступали им в степени оснащенности огнестрельным оружием, что видно и на миниатюрах, иллюстрирующих описываемые события эпохи гуситских войн.
 
 Блестящие победы гуситов при Судомере, Малешове, Усти над Лабем и на Витковой горе ознаменовали пик их успехов. После смерти их признанного военного предводителя – Яна Жижки из Трокнова – ветерана битвы с тевтонами под Танненбергом, отразившего три Крестовых похода, потерявшего в боях оба глаза и завещавшего после смерти содрать с себя кожу и натянуть ее на барабан, под грохот которого (обращавший в паническое бегство всех, кто его слышал) шли в бой на врага ощетинившиеся полумесяцами боевых кос и колючими созвездиями моргенштернов таборитские рати, между различными группировками гуситов начались распри, ослабившие их внутреннюю спайку, а в результате – и военную мощь.

 Впрочем, еще при Жижке, в 1421 году, его табориты схлестнулись в смертельной схватке с еще более радикальными гуситами – адамитами одержимого «пророка» Борека Клатковского, зашедшими, в общем для всех гуситов стремлении «к возрождению раннего христианства», и в поисках обретения пути «к первоначальному (до грехопадения Адама) состоянию райской невинности, до совсем уже неприкрытого распутства и непотребства. В кровавом сражении таборитов с адамитами нагие мужчины и женщины, вооруженные камнями и ножами, как псы, кидались на осатанелых таборитов, вонзая зубы им в глотки, пока не были перебиты, как бешеные собаки; последних 40 уцелевших в схватке адамитов по приказу Яна Жижки живьем сожгли на костре – нельзя не подивиться тому, как быстро борцы с католической инквизицией, неустанно проклинавшие ее за сожжение своих учителей Яна Гуса и Иеронима Пражского, усвоили себе инквизиционные методы расправы с инакомыслием!

 Затем табориты сцепились с чашниками-утраквистами, разбившими их при Липанах...Но, углубляясь в перипетии внутрипартийной борьбы между гуситами за право «единственно верного толкования учения магистра Яна Гуса», стоившего самим чехам, да и окружающим Чехию народам неисчислимых жертв, мы рискуем слишком отклониться от темы нашего краткого очерка. Поэтому в заключение хотелось бы подчеркнуть только одно.
 
 Тактическое взаимодействие пехоты с другими родами оружия, широкое применение полевой артиллерии, ручного огнестрельного оружия и вагенбургов в полевых сражениях оказались залогом их побед, сделав боевое искусство гуситов образцом для всех армий Европы вплоть до середины XVI века.

 31.К последнему морю

 Как это ни странно, но «благочестивейший» польский король-католик Владислав Ягайло заключил с многократно проклятыми римскими папами еретиками-гуситами союз и пропустил через свои земли их отряды, в июле 1430 года огнем и мечом опустошившие, при поддержке польских войск, орденские владения Неймарк (Новую марку) и Помереллию, взяв штурмом города Фридеберг, Вольденберг, Ландсберг, Сольдин, Кониц, Тухель, Диршау.

 Хронический денежный голод не позволял Тевтонскому ордену не только навербовать необходимое число наемников, но и выплатить жалованье тем 6000 наемных воинов, которые поверили ему на слово и теперь во весь голос требовали причитавшихся им денег. Приведенный в отчаяние их все более настоятельными требованиями, Гохмейстер Пауль фон Русдорф столкнулся с отказом многих городов и замков, формально сохранивших ему верность, выставить отряды ополченцев и предоставить средства, необходимые для продолжения войны. Данцигские «отцы города» согласились вывести в поле ополчение лишь в том случае, если его возглавит сам Гохмейстер.

 Между тем, гуситы и поляки не заставили себя долго ждать и осадили Данциг. Город им, однако, взять не удалось. Спалив Оливский монастырь, они выжгли орденские владения до самого устья Вислы и вышли на берег Балтийского моря. Там главарь гуситов Чапко поздравил своих ратников с тем, что привел их наконец «на край земли».

 В память об этом знаменательном событии более 200 знатных поляков и чехов были прямо под открытым небом посвящены на Балтийском побережье в рыцари. Мало того - в рыцари был посвящен и сам предводитель еретиков, отлученный папой римским от Церкви гусит Чапко! После чего гуситы, испустив победный клич, наполнили свои фляжки водой из Балтийского моря, чтобы доставить домой сей зримый знак победоносного завершения своего Великого похода. Все это весьма напоминает историю о Чингисхане и Батые, тоже мечтавших привести свои орды к «последнему морю». Несколько странным выглядит лишь не в меру активное участие «христианского рыцарства» польского короля католика и недавно «окрещенной» Литвы в «Великом походе» гуситов, чьи ересиархи Ян Гус и Иероним Пражский были осуждены и сожжены на Констанцском соборе римско-католической Церкви в 1415 году.

 32.Эпоха «троеверия»
 
 В результате долгой, изнурительной и кровопролитной гражданской войны, прусское государство Тевтонского ордена было разделено, его западная часть с Мариенбургом попала под власть Польши, Верховный магистр перебрался в Кенигсберг. Насколько мало тогдашние войны между польско-литовским феодальным государством и Немецким орденом походило на межнациональные конфликты Нового времени, явствует из следующего обстоятельства. одним из главных условий, поставленных поляками перед тевтонами при заключении Второго Торнского (Торуньского) мира в 1456 году, заключалось в предоставлении польским магнатам (крупным феодалам-вельможам)и шляхте (мелкому дворянству)права вступать в Тевтонский (Немецкий)Орден Пресвятой Девы Марии!
 
 Вскоре после переезда Гохмейстера тевтонов в Кенигсберг произошла упоминавшаяся выше секуляризации прусских владений Немецкого ордена последним Верховным магистром Альбрехтом Гогенцоллерном в 1525 году. В ркзультате секуляризации и уклонения бывшего Гохмейстера Альбрехта Бранденбургского в лютеранскую ересь пост руководителя Ордена Пресвятой Девы Марии оказался вакантным. Руководство взял на себя «дейчмейстер» («магистр Германии») Вальтер фон Кронберг. Он перенес резиденцию ордена в Мергентгейм и принял титул «Администратора (исполняющего обязанности) должности Верховного магистра в Пруссии и Магистра в германских и романских землях», а позднее - титул «Гох-унд-Дейчмейстер» (Верховный и Германский магистр).

 XVI век принес Ордену Пресвятой Девы Марии новые ощутимые потери. Кроме утраты орденских земель в Пруссии «тевтонам» пришлось уйти и из многих других провинций. В Богемии (Чехии) владения ордена были по большей части опустошены еще в ходе гуситских войн XV века и большинство членов ордена перебито. Орденские владения в Греции были завоеваны турками. В результате Тевтонский орден смог сохранить только свои владения на территории «Священной Римской Империи германской нации». В эпоху Реформации многие орденские владения попали под власть князей-протестантов.

 Некоторые рыцари и даже магистры Ордена Пресвятой Девы Марии приняли новую веру, вскоре появилось уже немало членов ордена лютеранского и даже кальвинистского вероисповедания. Принцип Аугсбургского вероисповедания «Чья власть, того и вера» не пощадил и Тевтонский орден. Однако вследствие сохранившегося высокого авторитета Ордена как института, многие переменившие веру рыцари и священники пожелали остаться членами Ордена, не рассматривали свою новую веру как препятствие к этому.

 Сложилась уникальная в своей парадоксальности ситуация, когда под руководством католического Верховного и Германского магистра продолжали нести служение «братья-рыцари» и «братья-священники» трех различных вероисповеданий (римско-католического, евангельски-лютеранского и кальвинистско-реформатского), одни из которых хранили, а другие, напротив, нарушали обет целомудрия, то есть безбрачия (сходные процессы происходили, кстати, и в среде рыцарей другого - иоаннитского - ордена на территории Священной Римской империи»).

 В германских землях Саксонии, Тюрингии и Гессене члены Тевтонского ордена поголовно перешли в лютеранство, и тем не менее некоторые тамошние комтурии по-прежнему возглавлялись комтурами-католиками, по-прежнему назначавшимися Верховным магистром. Эта фаза в истории Тевтонского ордена известна как эпоха «троеверия» или «триконфессионализма».

 33.Золотой закат

 XVI и XVII века были отмечены двумя событиями, имевшими тяжелейшие последствия для всей, но в особенности для Центральной Европы - нашествия турок-османов и вызванная Реформацией волна религиозных войн, кульминацией которых явилась Тридцатилетняя война. К 1600 году из более чем двадцати бальяжей (провинций) Тевтонского ордена на территории «Священной Римской Империи германской нации» верность католической вере сохранили только семь: Бизен, Кобленц, Лотарингия, Эльзас, Франкония, Австрия и Ан-дер-Этч (Альдо-Адидже в Южном Тироле).

 Энергичному Верховному магистру эрцгерцогу Максимилиану Австрийскому удалось полностью реорганизовать эти семь бальяжей крайне ослабленного Тевтонского ордена. Был переработан устав, отныне гораздо большее внимание, чем прежде стало уделяться духовному окормлению паствы в орденских церковных приходах и всесторонней подготовке и обучению членов ордена. «Братья-рыцари» решали разнообразные задачи в ходе религиозных войн, а позднее - в ходе войн с турками.

 Правда, они все реже надевали орденское облачение, отличаясь от своих сослуживцев чаще всего лишь единственным знаком своей принадлежности к ордену - тевтонским лапчатым крестом на шее или крестообразной орденской звездой на груди. Комменды были реконструированы и превращены в мощные оборонительные комплексы, защищавшиеся рыцарями Ордена Пресвятой Девы Марии.

 В соответствии с переработанным уставом Тевтонского ордена 1606 года каждому «брату-рыцарю» ордена вменялось в обязанность не менее трех лет нести пограничную службу в орденских замках. На протяжении всего XVII и XVIII вв. значительная часть сил и средств Тевтонского ордена уходила на борьбу против турок в составе войск империи Габсбургов. Тевтонский орден ежегодно выставлял против турок воинские контингенты, численность которых колебалась от 500 до 1000 конных и пеших бойцов.

 В составе современной австрийской армии еще сегодня существует основанный в 1696 году 5-й венский пехотный полк «Гох-унд-Дейчмейстер» (Regiment Hoch-und-Deutschmeister), или просто «Дейчмейстер» (Regiment Deutschmeister), до самого падения монархии Габсбургов в 1918 года возглавлявшийся австрийскими принцами, носившими титул «Верховного и Германского магистра» Тевтонского ордена, офицерский состав которого столетиями комплектовался почти исключительно из тевтонских рыцарей. Даже полковая форма «дейчмейстеров» долгое время была традиционных цветов Тевтонского ордена - белого с черным.

 Любопытный факт: после присоединения Австрии к гитлеровскому Третьему рейху в 1938 году и включения бывшей австрийской армии в состав германского вермахта именно в полку «Гох-унд-Дейчмейстер» произошел бунт, вследствие чего он был расформирован и под его названием создан новый. Этот новый полк «Гох-унд Дейчмейстер», разросшийся до размеров дивизии, был почти целиком истреблен под Сталинградом, однако его остаткам удалось вырваться из котла и послужить основой для формирования новой дивизии вермахта, закончившей войну в Курляндском «котле» весной 1945 года. После Сталинграда погоны солдат, унтер-офицерского состава и офицеров этой дивизии украшала специальная эмблема в форме креста Верховного магистра Тевтонского ордена в сочетании с наложенным на крест орлом Третьего Рейха. Войска германского вермахта, сражавшиеся в Курляндии, также получили в качестве знаков отличия нарукавные ленты с черной каймой, черной надписью «Kurland»(«Курляндия») и гербовым щитом Тевтонского ордена с черным крестом на белом поле. Благодаря подобным фактам атрибутика тевтонских рыцарей - безо всякой вины с их стороны! - стала ассоциироваться у малоинформированной публики с германским национал-социализмом.
 
 С окончанием войн против турок во второй половине XVIII века все большее значение в деятельности сохранившихся к тому времени рыцарских орденов стало играть решение чисто мирских задач.

 В Тевтонском ордене главный акцент также был перенесен на управление орденскими владениями, строительство новых замков, а по сути дела - пышных дворцов в стиле «барокко», отвечавших вкусам той блестящей эпохи сравнительно недолгого затишья перед новой бурей. Комтурии превратились в находившиеся под образцовым управлениям имения или, если позволено будет употребить выражение более поздней эпохи - «культурные хозяйства».

 «Братья-священники» духовно окормляли свою паству и рачительно управляли орденскими храмами и приходами. А вот с когда-то образцовой орденской дисциплиной дело обстояло все хуже - начиная с середины XVIII века участились случаи немыслимого прежде одновременного членства в Тевтонском и Мальтийском ордене (и даже в масонских ложах, хотя членство в последних многократно запрещалось папским престолам правоверным католикам под угрозой отлучения от Церкви).

 Эпоха наполеоновских войн привела к почти полному уничтожению Тевтонского ордена. Завоевав пол-Европы и ликвидировав после победы при Аустерлице в 1805 году «Священную Римскую Империю германской нации», Наполеон повсюду запретил духовно-рыцарские ордены, в том числе и Тевтонский орден, и передал конфискованные орденские владения под управление своих марионеток.

 С одной стороны это было концом существования Тевтонского ордена в его прежней форме. Эпоха его государственного суверенитета завершилась раз и навсегда. Тевтонский орден сохранился, в виде мелких раздробленных владений, лишь на территории сильно урезанной монархии Габсбургов - Австрийской империи. Но в то же время французский завоеватель положил конец «эпохе троеверия» в истории Тевтонского ордена, силою вещей снова превратившегося в чисто католическую организацию (единственным исключением оказался маленький евангелический Утрехтский бальяж на территории Голландии, но и он не подчинялся уже не магистру-католику, а голландскому королю-протестанту).
 
 34.Под эгидой монархии Габсбургов

 На протяжении нескольких десятилетий Немецкий орден почти не пользовался влиянием и, самое главное, существовала большая неопределенность в отношении его правового статуса. Но самое главное - орденское братство сохранилось.

 После смерти правившего начиная с 1804 года Верховного магистра эрцгерцога Австрийского Антона Виктора в 1835 году не только был избран Гохмейстером избран его преемник, эрцгерцог Максимилиан Иосиф, но и произошла очередная реорганизация ордена, гланой идейной «движущей силой» которого стал «обновитель Тевтонского ордена» - католический священник брат Петер Риглер. С 1809 года (и по сей день) резиденция ордена находится в столице Австрии - Вене.

 В 1836 году Тевтонский орден насчитывал в своих рядах всего лишь 6 «братьев-рыцарей» и 15 «братьев-священников». Наконец, в 1839 году император Австрийский Франц и его знаменитый государственный канцлер Меттерних создали для ордена новую правовую основу, орден принял новый устав и в течение последующих 90 лет официально именовался «Тевтонский (Немецкий) Рыцарский орден (Дейчер Риттерорден)», хотя сокращенно его нередко по-прежнему называли просто «Тевтонским орденом». Он превратился, по сути дела, в династический орден Габсбургов. Согласно новому уставу, орденские братья обязались избирать верховными магистрами только принцев Габсбургского дома.

 И действительно, с тех пор и до 1923 года Тевтонский рыцарский орден возглавляли эрцгерцоги Австрийские (принцы правящего Габсбургского императорского дома). С 1840 по 1894 гг. они носили титул «Гроссмейстеров» (Великих Магистров) - единственный короткий период за всю более чем 800-летнюю историю ордена, а с 1894 по 1923 гг. - снова «Гох-унд-Дейчмейстеров» (Верховных и германских магистров).

 Для рыцарей Тевтонского рыцарского ордена под эгидой династии Габсбургов была введена особая орденская форма, напоминавшая военную. Она состояла из белого мундира с глухим черным воротником и черными обшлагами; надевавшегося поверх мундира белого супервеста с нашитым на груди черным лапчатым орденским крестом с серебряной каймой; белых брюк, заправленных в высокие черные лакированные сапоги с раструбами и с золотыми шпорами; надевавшегося поверх мундира белого плаща-пелерины с черным, окаймленным серебром, лапчатым орденским крестом на левом плече, скреплявшегося на груди золотой цепочкой; черной фетровой шляпы с черно-белой лентой и черно-белым плюмажем из страусовых перьев. На прошитом серебряной нитью черном поясе с серебряной пряжкой, украшенной тевтонским лапчатым крестом, висел меч с узким клинком, в черных кожаных ножнах, с черно-серебряным эфесом. Поверх мундира на черной шелковой ленте висел знак ордена - золотой, покрытый черной эмалью и окаймленный по краям серебром латинский лапчатый крест, увенчанный синим шлемом с золотой решеткой на забрале и пятью перьями - 3 черными и 2 белыми. Звезда Тевтонского ордена, носившаяся слева на груди, представляла собой черный лапчатый латинский крест с серебряной каймой.
 
Гох-унд-Дейчмейстер носил форму, аналогичную рыцарской, но с геральдическим крестом, соответствующим его сану, на плаще, груди и шейной ленте. Шейный крест - подарок Императора - был украшен бриллиантами и подвешен к носившемуся на черной муаровой ленте круглому медальону с образом Пресвятой Девы Марии, также богато украшенному бриллиантами. Этот крест Верховного магистра (запечатленный на фотографии в начале данной части нашей книги), считавшийся утраченным после упразднения Тевтонского ордена национал-социалистами в ходе присоединения Австрии к гитлеровской Германии в 1938 году, был вновь обретен при Гохмейстере епископе Бруно Платтере в 2008 году и торжественно возвращен в сокровищницу Тевтонского ордена. После Второй мировой войны ношение этой тевтонской орденской униформы (которую и без того после 1923 года носили все реже) окончательно вышло из употребления.
 
 В период многочисленных реорганизаций под эгидой членов императорской семьи в составе Немецкого ордена была постепенно учреждена особая, так называемая «марианская линия» (нпзванная так по упоминавшемуся нами выше одному из древних названий рыцарей Тевтонского ордена Девы Марии), задачей которой, как у мальтийцев и иоаннитов в данный период, стала организация добровольной санитарной службы (полевых лазаретов, санитарных колонн и госпитальных поездов).

 Учрежденный Габсбургами в 1881 году особый «Марианский крест Тевтонского (Немецкого) ордена», почти ничем не отличаясь от обычного - черного с белой окантовкой и расширяющимися концами «тевтонского», имел в середине круглый белый медальон с красным крестом, окаймленный латинской надписью «ORDO TEUT. HUMANITATI» («Орден Тевтонского человеколюбия»). Еще одно отличие заключалось в том, что «марианский» тевтонский крест носился не на черной, а на белой шелковой ленте с черными полосками.

 В отличие от самого Тевтонского рыцарского ордена Габсбургов, остававшегося по своему составу строго католическим и не допускавшего в свои ряды «инославных», в «марианскую линию» был открыт доступ и протестантам. В нее был принят в качестве почетного комтура даже германский Император Вильгельм II Гогенцоллерн (невзирая на то, что являлся прямым потомком «узурпатора» власти ордена над Пруссией - вероломного Гохмейстера Альбрехта фон Гогенцоллерн-Ансбаха!).

 Надо сказать, что кайзер Вильгельм II весьма гордился своей принадлежностью к Тевтонскому ордену. Будучи одновременно Державным протектором (покровителем) протестантской ветви другого - иоаннитского (Мальтийского) ордена (так называемого «Бранденбургского бальяжа рыцарского ордена госпиталя Святого Иоанна что в Иерусалиме»), Вильгельм II носил на шее совершенно уникальный, комбинированный знак своей принадлежности к обоим орденам - большой белый восьмиконечный иоаннитский (мальтийский) крест с золотыми одноглавыми прусскими орлами между лучами и с наложенным на него лапчатым черным, с серебряной каймой и красным крестом в круглом белом центральном медальоне, комтурским крестом "марианской линии" Тевтонского ордена на белой, с черными полосками, «марианской» ленте.
 
 При Верховном магистре австрийских тевтонов эрцгерцоге Максимилиане Габсбурге, главным образом благодаря усилиям реформатора ордена Петера Риглера, брата-священника и профессора богословия, орден был - в очередной раз - подвергнут коренной трансформации. Так, в нем был воссоздан институт «орденских сестер». Орден по-прежнему принимал в «братья-рыцари» представителей благородных родов, но в него также вступало все больше студентов богословия, услужающих братьев и так называемых «сестер-аспиранток (соискательниц)».

 Всего за несколько лет при ордене образовалась весьма современная и динамичная для того времени сестринская конгрегация. К 1900 году на территории Австро-Венгерской или, как тогда говорили, Дунайской, монархии Габсбургов насчитывалось более 1000 «сестер» Тевтонского ордена, несших свое служение в 70 орденских госпиталях, больницах, приютах, школах, детских садах и приходах, а кроме того - более 1000 рыцарей, фамилиаров и священников Тевтонского ордена, подобно иоаннитам, занятым главным образом санитарной службой в условиях как войны, так и мира.

 После падения Австро-Венгерской монархии земельные владения ордена оказались разбросаны по шести новым государствам, поспешившим (за исключением Италии) их присвоить. Гохмейстер («Дейчмейстером» он себя уже не именовал - в связи с неясностью вопроса, является ли Австрийская республика частью Германии - «Дейчланда» - или нет) эрцгерцог Ойген (Евгений) фон Габсбург преобразовал Тевтонский Рыцарский орден в чисто духовный, или монашеский, орден, во главе которого с 1923 года, как уже говорилось выше, стоит католический священник. Последнее было связано с намерением не дать новым австрийским республиканским властям конфисковать имущество Ордена как - якобы! - часть имущества свергнутой династии Габсбургов. Институт братьев-рыцарей был ликвидирован, единственными членами ордена не священнического звания остались фамилиары, из числа которых Верховный магистр после Второй мировой войны назначает «почетных рыцарей» («рыцарей чести»).

 35.Тевтонский орден в эпоху диктаторов

 После «аншлюса» (включения Австрии, в результате референдума, в состав национал-социалистической Великогерманской империи) в 1938 году, Тевтонский орден (в отличие, например, от Ордена Святого Иоанна Иерусалимского) был запрещен, его имущество конфисковано. В феврале 1938 года та же судьба постигла орденскую провинцию в Чехословакии, позднее - в Словении.

 Тевтонский орден сохранился до конца войны только на территории итальянского Южного Тироля, хотя и там подвергался притеснениям со стороны фашистских властей, но уже по соображениям националистического, а не идеологического порядка. В новой «Римской империи» Муссолини все должно было быть романским, итальянским, и на этом фоне немецкий Тевтонский (пусть даже строго католический, верно преданный римскому папскому престолу) орден воспринимался как явный диссонанс.

 Тем не менее, дуче из уважения к папе, с которым фашистская Италия заключила конкордат, оставил небольшие владения Тевтонского ордена в аннексированном Италией после Первой мировой войны у Австрии Южном Тироле в неприкосновенности.
 
 Любопытно, что параллельно с притеснениями современного им Тевтонского ордена германские национал-социалисты неустанно воспевали славные деяния средневековых тевтонских рыцарей в Пруссии. Реальный орден был ликвидирован, его священники и монахини лишены средств к существованию, рыцари занесены в «черные списки».

 Но усердное каждение нацистов отцам-основателям преследуемого ими ордена бросила на последний такую тень, что немало критических стрел и по сей день летит в него как в - якобы! - предтечу национал-социализма. Все объясняется довольно просто.

 Во-первых, «властям предержащим» Третьего рейха не нравилась тесная связь католического Тевтонского ордена с папским престолом - а ведь немецкие «народники»-националисты, в частности, генерал Эрих Людендорф, весьма отрицательно относились к «интернациональным» (то есть, по их убеждению, антинациональным) силам - католицизму (в первую очередь - иезуитам, но не только!), франкмасонству, иарксизму и международному еврейству.

 Во-вторых, у германского национал-социалистического руководства существовал план учредить свой собственный «Орден за заслуги перед нацией» под названием «Дейчер орден» (Deutscher Orden), то есть «Немецкий (Тевтонский) орден» по форме весьма напоминавший тевтонский лапчатый крест, но с добавлением круглого центрального медальона в виде круглого, с красным ободком, партийного значка НСДАП с черной свастикой в белом круге, и скрещенных мечей.

 Таким образом, речь шла об откровенной спекуляции национал-социалистов на истории средневековой прусской ветви Тевтонского ордена, трактовавшейся нацистскими идеологами (особенно Альфредом Розенбергом) как история «бастиона арийского христианства против натиска международного скопища недочеловеков».

 С учетом этого плана совершенно понятным становится стремление национал-социалистического режима ликвидировать организацию, именующуюся Немецким (Тевтонским) орденом  п о  п р а в у. Плохую службу «кавалерам Пресвятой Девы Марии» сослужило и еще одно обстоятельство. В период Веймарской республики (1918-1933) в Германии существовали следующие три организации, которые путали (и нередко продолжают путать по сей день!) с «историческим» Тевтонским (Немецким) Орденом из-за сходных названий и сходной символики:

 1) основанный еще до Первой мировой войны тайный эзотерический союз «Германенорден» (Германский орден), в который входило, между прочим, ариософское Общество Туле, из недр которого, по утверждениям некоторых современных «конспирологов», якобы вышла НСДАП (что, впрочем, представляется весьма сомнительным);

 2) Союз бойцов белых добровольческих корпусов, боровшихся против германских большевиков в 1918-1923 гг., под названием «Немецкий (Тевтонский) орден» («Дейчер Орден», по-немецки: «Deutscher Orden»), не имевший с «историческим» католическим Тевтонским (Немецким) Орденом ничего общего, кроме названия и эмблемы - белого щита с прямым черным крестом);
 
 3) основанная офицером-фронтовиком, ветераном белого добровольческого корпуса и «консервативным революционером» Артуром Марауном в 1919 году правая националистическая организация «Младонемецкий (Младотевтонский) Орден», по-немецки: «Юнгдейчер Орден» (Jungdeutscher Orden), сокращенно: «Юнгдо» (Jungdo).
 
 «Орденские братья» мараунского «Юнгдо» носили значки в форме белого щитка с черным крестом не «классической» тевтонской, а мальтийской формы (с «ласточкиными хвостами») на концах, а «орденские сестры» - такие же значки (но с трехконечными крестами). Знамя «Юнгдо» представляло собой белое полотнище с черным мальтийским крестом.

 Возведя сам себя в сан Верховного Магистра учрежденного им ордена, Мараун пользовался внутри ордена непререкаемым авторитетом, опираясь на свои собственные капитул, бальяжи и комтуров, скопированных со «старого» Тевтонского ордена. Поскольку экстремистские политические организации, преследующие сходные цели, наиболее яростно борются не с главным, идеологическим врагом, а друг с другом (как это происходило до недавних пор и в нашем многострадальном Отечестве), НСДАП и «Младотевтонский Орден» друг друга на дух не выносили, но тем не менее сходство между ними было во многом разительным, как впрочем и сходство с коммунистами.

 Не зря ведь Сталин говорил о своей партии, как об «ордене меченосцев», а рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер о своей «черной гвардии» как об «ордене нордических мужей» (с его легкой руки СС и стали называть «Черным орденом»). После прихода Гитлера к власти «Младотевтонский орден» был распущен, а сам Артур Мараун арестован и заключен в концентрационный лагерь.

 Между тем, высшие партийные школы НСДАП и юнкерские училища СС размещались в «орденских замках» («орденсбургах»). Для вскармливания новой элиты в Третьем рейхе были созданы орденские зами - Крессинзее, Зонтнофен и Фогельзанг (Фогельзанглм, кстати, назывался первый замок Тевтонского ордена, построенный в свое время в Кульмской земле).

 В своей речи, произнесенной в 1936 году в «орденском замке» нацистов Зонтгофен Адольф Гитлер провозгласил свою партию - НСДАП - «политическим орденом». Он подчеркнул, что «партия должна представлять собой орден, который должен гарантировать стабильность формирования немецкой воли и потому обеспечивать стабильность политического руководства». А в бывшей резиденции Верховных магистров Тевтонского ордена в Мариенбурге ежегодно происходила торжественная церемония подростков из детской молодежной организации нацистов «Юнгфольк» (аналог советских «юных пионеров-ленинцев) в юношескую организацию «Гитлеровской молодежи», или «Гитлерюгенд»(аналог советского комсомола).

 В своей речи в документальном фильме «Триумф воли» фюрер подчеркнул: «В будущем партия будет заниматься отбором руководящих кадров для народа. В своем учении она будет постоянной, в своей организации - твердой, как сталь, в своей тактике - гибкой и эластичной. В целом она будет подобна Ордену». Именно после этой речи в бывшей резиденции гохмейстеров Тевтонского ордена - замке Мариенбург на Ногате - при Гитлере стал регулярно проводиться торжественный прием немецких школьников в члены «Гитлерюгенда». Но вины подлинных, «исторических», тевтонских рыцарей во всем этом нет.
 
 Тем не менее, немногие уцелевшие в Богемии и Моравии, Словении и Хорватии члены Тевтонского ордена, не избежали репрессий коммунистических властей, видевших в них «предшественников и идейных вдохновителей германского нацизма». Так, от безбожных властей пострадал Гохмейстер тевтонов Роберт Шелцкий, скончавшийся в коммунистическом узилище в 1948 году как мученик за Христа и Его Пречистую Матерь.

 36.Фаза тенебрации

 После войны началось постепенное возрождение Тевтонского ордена - сначала в Австрии (уже в 1945 году), и одновременно - после 145-летнего перерыва - в Германии, а после «бархатных революций» в Восточной Европе - также в Чехии, Словакии, Хорватии и Словении.

 В настоящее время он носит официальное название «Братья Немецкого (Тевтонского) Cтранноприимного Дома Святой Марии что в Иерусалиме» (Fratres domus hospitalis Sanctae Mariae Teutonicorum in Jerusalem), сокращенно «Немецкий (Тевтонский) орден» (Ordo Teutonicorum или просто OT).

 Резиденция Верховного магистра находится в Вене по адресу: Штернгассе, д. 7. Сегодня бывшее духовно-рыцарское братство представляет собой чисто клерикальный (духовный) орден, костяк которого составляют клирики, или священники. В эту мужскую ветвь инкорпорирована конгрегация «сестер Тевтонского ордена», полное название которой - «Сестры Немецкого (Тевтонского) Дома Св. Марии что в Иерусалиме». Высшими руководителями обеих ветвей ордена являются одни и те же лица. В орден афилиирован и упоминавшийся нами выше, состоящий из мирян институт фамилиаров.
 
 После VI Ватиканского собора Папа Павел VI даровал Верховному магистру Тевтонского ордена право носить в особо торжественных случаях епископскую митру и посох, уравняв его «по чести» с кардиналами-архиепископами римско-католической Церкви.

 Обычно Верховный магистр носит черную сутану с металлическим тевтонским гохмейстерским крестом напротив сердца, поверх которой в дни двунадеаятых церковных праздников и на различных официальных мероприятиях (например, при освящении орденских больниц, госпиталей, учебных и благотворительных заведений и т.д.) Гохмейстер надевает белый орденский плащ со своим должностным гербовым крестом на левом плече.
 
 В настоящее время существуют 5 «тевтонских» орденских провинций:

1) Италия (25 священников, 2 клирика, 1 кандидат и 9 услужающих братьев)

2)Германия (8 священников, 4 клирика, 3 послушника, 2 кандидата и 1 услужающий брат)

3)Австрия (6 священников, 2 клирика и 1 услужающий брат)

4)Словения (6 священников)

5)Чехословакия (3 кандидата).

 Таким образом, в Тевтонском ордене в настоящее время состоят всего 72 орденских брата. «Орденские сестры» также распределены по всем пяти провинциям:

Германия (128), Италия (87), Австрия (41), Словения (29), Чехословакия - 23 - всего 308 орденских сестер.

 Фамилиары Тевтонского ордена распределены по трем бальяжам - Германия, Австрия и Южный Тироль, а также на две комтурии - Рим и Альтенбизен (Бельгия). В Германии существует восемь комтурств, в Австрии - два.

 Всего в мире насчитывается 954 фамилиара и 7 «почетных рыцарей» («рыцарей чести»).

 В свое время фамилиаром Тевтонского ордена являлся, например, такой известный германский политик, как министр обороны ФРГ лидер «Христианско-Социального Союза» и многократный премьер-министр Баварии Франц-Йозеф Штраус. Сохранилось немало фотографий Ф.-Й. Штрауса в тевтонском орденском плаще (кстати, Штраус в этом отношении отнюдь не являлся «белой вороной» среди западногерманских политиков - первый федеральный канцлер вослевоенной Германии Конрад Аденауэр был рыцарем Ордена Святого Гроба Господня, федеральный президент Любке - рыцарем папского Ордена Христа и т.д.).
 
 Фамилиары Ордена в Германии из юридически-экономических соображений создали и зарегистрировали как самостоятельную общественную организацию «Союз немецких (тевтонских) господ - друзей и спонсоров Немецкого (Тевтонского) ордена» (Deutschherrenbund der Freunde und Foerderer des Deutschen Ordens).

 Фамилиары в Германии при приеме в «орденское семейство» одновременно принимаются и в эту общественную организацию. Но друзья ордена могут вступить в нее и не являясь фамилиарами.
 

 ПРИЛОЖЕНИЕ 1

 СПИСОК ВЕРХОВНЫХ МАГИСТРОВ НЕМЕЦКОГО (ТЕВТОНСКОГО)
 ОРДЕНА

1.Братство немецких странноприимцев

Резиденция - Аккон (Акра, Птолемаида, Сен Жан д’Акр) в Палестине (до 1230 г.)


Зигебрант 1190
Герард 1192
Генрих, приор 1193-1194
Ульрих 1195
Генрих, прецептор 1196

2.Рыцарский (военный) орден

Генрих Вальпот 1198-1200
Отто фон Керпен 1200-1208
Генрих фон Тунна по прозвищу Барт 1208-1209
Герман фон Зальца 1209-1239

Резиденция – замок Монфор/Штаркенберг в Палестине(1230-1271)

Конрад Тюрингский 1239-1240
Герхард фон Мальберг (смещен рыцарями) 1240-1244
Генрих фон Гогенлоэ 1244-1249
Гунтер фон Вюллерслебен 1249-1252
Поппо фон Остерна 1252-1256
Анно фон Зангерсгаузен 1256-1273

Резиденция - Аккон (1271-1291)

Гартман фон Гельдрунген 1273-1282
Бурхард фон Шванден 1282-1290

Резиденция - Венеция (1291-1309)

Конрад фон Фейхтванген 1291-1296
Готфрид фон Гогенлоэ 1297-1303
Зигфрид фон Фейхтванген 1303-1311

Резиденция – Мариенбург в Пруссии (1309-1457)

Карл фон Трир 1311-1324
Вернер фон Орзельн (убит братом-рыцарем) 1324-1330
Лютер фон Брауншвейг 1331-1335
Дитрих фон Альтенбург 1335-1341
Лудольф Кениг 1342-1345
Генрих Дуземер 1345-1351
Винрих фон Книпроде 1352-1382
Конрад Цельнер фон Ротенштейн 1382-1390
Конрад фон Валленроде 1391-1393
Конрад фон Юнгинген 1393-1407
Ульрих фон Юнгинген (пал под Танненбергом) 1407-1410
Генрих фон Плауэн (смещен рыцарями) 1410-1413
Михаэль Кюхмейстер 1414-1422
Пауль фон Русдорф 1422-1441
Конрад фон Эрлихсгаузен 1441-1449

Резиденция – Кенигсберг в Восточной Пруссии (1457-1525 гг.)

Людвиг фон Эрлихсгаузен 1450-1467
Генрих Рейс фон Плауэн 1469-1470
Генрих Реффле фон Рихтенберг 1470-1477
Мартин Трухзес фон Ветцгаузен 1477-1489
Иоганн фон Тифен 1489-1497
Фридрих Саксонский (фон Заксен) 1498-1510
Альбрехт Гогенцоллерн фон Бранденбург-Ансбах 1511-1525

Резиденция – Мергентгейм во Франконии (1525-1809)

Вальтер фон Кронберг 1527-1543
Вольфганг Шуцбар по прозвищу Мильхлинг 1543-1566
Георг Гунд фон Венкгейм 1566-1572
Генрих фон Бобенгаузен 1572-590/95
Максимилиан Австрийский 1590/95-1618
Карл Австрийский 1619-1624
Иоганн Евстахий фон Вестернах 1625-1627
Иоганн Каспар фон Стадион (Штадион) 1627-1641
Леопольд Вильгельм Австрийский 1641-1662
Карл Иосиф Австрийский 1662-1664
Иоганн Каспар фон Ампринген 1664-1684
Людвиг Антон фон Пфальц-Нейбург 1684-1694
Франц Людвиг фон Пфальц-Нейбург 1694-1732
Клеменс Август Баварский (фон Байерн) 1732-1761
Карл Александр Лотарингский (фон Лотринген) 1761-1780
Максимилиан Франц Австрийский 1780-1801
Карл Людвиг Австрийский 1801-1804

Резиденция - Вена в Австрии (начиная с 1809 г. и по сей день)

Антон Виктор Австрийский 1804-1835
Максимилиан Иосиф Австрийский д’Эсте,
Верховный и Германский Магистр
(Гох-унд Дейчмейстер) 1835-1840
Он же, с титулом Великого магистра
(Гроссмейстера) 1840-1863

Вильгельм Австрийский, Великий магистр 1863-1894
Ойген (Евгений) Австрийский, последний
Верховный и Германский магистр 1894-1923

3. Духовный (монашеский) орден

 Доктор Норберт Клейн 1923-1933
 Пауль Гейдер 1933-1936
 Роберт Шелцкий 1936-1948
 Доктор Мариан Тумлер 1948-1970
 Ильдефонс Паулер 1970-1988
 Доктор Арнольд Отмар Виланд 1988-2002
 Аббат Бруно Платтер 2002-по н.вр.
 

 ПРИЛОЖЕНИЕ 2

 КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ ВОЕННОГО (РЫЦАРСКОГО) ТЕВТОНСКОГО ЛЕВАНТИНСКОГО ОРДЕНА
 
 Не лишенной интереса представляется также история этого малоизвестного братства немецких рыцарей, отпочковавшегося от Тевтонского ордена в период кратковременного пребывания последнего на Кипре после утраты крестоносцами всех владений в Святой земле.
 
 В 1309 году четырнадцатый Верховный магистр Тевтонского ордена Зигфрид фон Фейхтванген перенес свою резиденцию из Венеции в Мариенбург. Однако не все рыцари Тевтонского ордена покинули вместе с ним Средиземноморье. Небольшая группа рыцарей осталась на Кипре под покровительством королей из династии Лузиньянов и объединилась там с группой рыцарей-тамплиеров, орден которых к тому времени уже пал жертвой преследований папы и французского короля Филиппа Красивого.

 В 1311 году король Кипрский Гуго(н) II Лузиньян, титулярный король Иерусалима и Армении, признал и утвердил новое объединение в качестве самостоятельного рыцарского ордена под названием «Военный (Рыцарский) Тевтонский Левантинский орден» (Ordo Militaris Teutonicus Levantis).

 Орден присягнул на верность этому королю и с тех пор нес военную службу ему, его преемникам из династии Лузиньянов, а позднее - сменившим их в качестве сюзеренов Кипра дожам венецианским.

 Орденское одеяние состояло из белого, общего для тамплиеров и тевтонских рыцарей, плаща с изображением черного прямого или лапчатого «тевтонского» креста, наложенного на костыльный (выступой) иерусалимский крест красного «тамплиерского» цвета.

 На протяжении всей своей последующей истории Военный Тевтонский Левантинский орден подчинялся не папе римскому, а светским государям. Его рыцари сражались против турок при Александрии, в знаменитой морской битве при Лепанто, а в 1688 году совместно с иоаннитами обороняли крепость Кандию на острове Крит. После года ожесточенных боев только 14 рыцарей «Военного Тевтонского Левантинского ордена» вернулись живыми из этого похода.

 Когда Наполеон в 1797 году ликвидировал независимость Венеции, орден потерял свою базу, как в свое время иоанниты на Родосе. В эпоху наполеоновских войн целый ряд рыцарей ордена были приняты на службу офицерами русского лейб-гвардии Преображенского полка и доблестно сражались против французов.

 В 1810 году орден был реорганизован под руководством Иоганна Августа Штарка фон Дармштадта, с 1816 году отдался под покровительство Русского Императорского дома. С падением монархии в России орден перебрался в 1918 году в Великобританию, где продолжал существовать под руководством Верховных магистров Фредерика Харрингтона и Джейкоба Селси.

 С 1918 по 1921 гг. главной опорой «Военного Тевтонского Левантинского ордена» являлся граф Ашбернем, ставший рыцарем этого ордена еще в 1867 году и в тот же год награжденный из рук австро-венгерского императора Франца-Иосифа I орденом Золотого Руна.

 Благодаря его поддержке орден смог утвердиться на английской земле. Правда, в силу политических обстоятельств - т.е. антинемецких настроений в Соединенном Королевстве после Первой мировой войны и в период господства национал-социализма в Германии - рыцари были вынуждены изменить форму черного тевтонского креста своего ордена в восьмиконечный крест с «ласточкиными хвостами» на концах, как у иоаннитов. В связи с этим возникла определенная путаница, и с такими, «мальтийской» формы крестами иногда изображают и рыцарей «основного» Тевтонского ордена в Палестине и Пруссии.

 В 1970 году «Военный Тевтонский Левантинский орден» вернулся к прежней, «общетевтонской» форме орденского креста. С 1993 года Верховным магистром ордена является Бернд Швентек. Орден занимается благотворительной деятельностью, в особенности посвятив себя заботам о детях-сиротах в Хорватии, Боснии или пострадавшей от засухи африканской зоне Сахеля. Рыцарем ордена может стать любой окрещенный христианин, независимо от национальной принадлежности. Последнее обстоятельство, кстати, было - вопреки широко распространенным представлениям! - характерно и для «основного» Тевтонского ордена.

 В 1987 году, после более чем пятидесятилетнего перерыва, были восстановлены комтурии ордена в Австрии и Германии. В 1993 году папа римский Иоанн Павел II даровал Верховному магистру Бернду Швентеку свое Апостольское благословение

 ПРИЛОЖЕНИЕ 3

 ВАЖНЕЙШИЕ ВЕХИ ВОСЬМИСОТЛЕТНЕЙ ИСТОРИИ
 ТЕВТОНСКОГО (НЕМЕЦКОГО) ОРДЕНА

1190 г. - Основание полевого госпиталя под стенами Акры магистром Зигебрандом

1191 г. - Папа Климент III берет «Тевтонских братьев церкви Святой Марии что в Иерусалиме» под опеку Престола Святого Петра

1198 г. - Преобразование этого братства госпитальеров (странноприимцев, гостеприимцев) в рыцарский орден, по примеру иоаннитов и тамплиеров

1199 г. - Папа Иннокентий III подтверждает это преобразование

1226 г. - Император «Священной Римской империи германской нации» Фридрих II Гогенштауфен в «Золотой булле Римини» дарует магистру и«Госпиталю Святой Марии Тевтонской что в Иерусалиме» Хелминскую (Кульмскую) землю и земли язычников-пруссов, которые еще предстоит христианизировать. Он дарует Верховному магистру Герману фон Зальца и его преемникам права и привилегии князя Империи (для германских владений ордена).

1230 - Основание и расширение орденского государства в Пруссии
1525 гг.

1237 - Тевтонский орден в Ливонии, Эстонии и Курляндии
1561 гг.

1241 г. Вступление орденского войска во Псков (без боя).

1242 г. Изгнание тевтонских рыцарей из Пскова (без боя. «Ледовое побоище».

1268 г. Вторжение новгородского войска в Ливонию и победа новгородцев над тевтонскими рыцарями при Раковоре (Раквере) в Эстонии.

1389 г. Разгром тевтонских рыцарей, в составе армии русско-литовского Великого князя Витовта (Витольда), татарами хана Едигея в битве на Ворскле.

1410 г. - Разгром армии ордена польско-литовским войском под Танненбергом
 
1525- Резиденция Тевтонского ордена в Мергентгейме (Франкония)
1809 гг.

1527 г. - Император «Священной Римской Империи» и король Испании Карл V Габсбург возводит «Магистра Тевтонского Ордена в германских и романских землях» в сан «Администратора» вакантной с 1525 г. должности Верховного магистра

1809 г. - Ликвидация ордена Наполеоном I во всех вассальных ему германских государствах (Рейнском Союзе) и перенос орденской резиденции в столицу Австрийской империи Вену. Прекращение деятельности Тевтонского (Немецкого) ордена во всех германских землях, кроме Австрии, на 150 лет

1837г. - Восстановление средневекового института «сестер Тевтонского ордена». Создание конвентов орденских священников в Лане (1854 г.), Троппау (1866 г.) и Лайбахе (1897 г.).

1866- Учреждение институтов «рыцарей чести» и фамилиаров, несущих добровольную санитарную службу в армии Габсбургской монархии

1923 г. - Отречение от сана последнего Верховного и Германского магистра (Дейч-унд- Гохмейстера) эрцгерцога Ойгена (Евгения) Габсбурга. Руководство Орденом переходит в руки орденского клирика (священника), с 1933 г. - в сане аббата.

1929 г. - Папа преобразует духовно-рыцарский Орден в чисто духовное учреждение «братьев Тевтонского Ордена Святой Марии что в Иерусалиме»

1938г. - Запрет Тевтонского Ордена в Австрии национал-социалистическим режимом

1939г. - Запрет Тевтонского Ордена национал-социалистами в Судетской области аннексированной Гитлером Чехословакии

1946 г. - возобновление благотворительной и духовно-окормительской деятельности братьев и сестер Тевтонского Ордена в Германии (ФРГ).

1947 г. - восстановление Тевтонского Ордена в его прежних правах правительством Австрийской республики

1965г. - Признание института «тевтонских фамилиаров» папой Павлом VI.

1970 г.- Восстановление Генеральным капитулом древнего названия Ордена «Братья Тевтонского Дома Святой Марии что в Иерусалиме(Тевтонский Орден)».

1988г. - Генеральный капитул, собравшийся в Лане, приводит Устав «тевтонских братьев» и «Апостолический статут фамилиаров», а также «Правила жизни» и Устав «тевтонских сестер» в соответствие с положениями обновленного канонического права римско-католической церкви

1990 г. - после крушения коммунистических режимов в Центральной и Восточной Европе Тевтонский Орден разворачивает активную деятельность, в особенности в орденских провинциях Словении и Чехословакии.



ДУХОВНО-РЫЦАРСКИЕ ОРДЕНЫ В ЛИВОНИИ

Необходимое вступление

 Начало активной христианизации косневших в язычестве балтийских и финно-угорских племен, населявших Восточную Прибалтику, проходившей под эгидой католического Рима, приходится на в 80-90-е гг. XII в. Первые католические миссионеры – Мейнгард (проповедовавший в 1186-1196 гг.) и Бертольд (подвизавшийся на ниве спасения языческих душ для вечной жизни 1196-1198 гг.) только положили ей начало.

 Значительный след в истории обращения туземного населения этого Прибалтийского региона ко Христу оставил только третий епископ – Альберт фон Буксгевден. Он начал с того, что в 1201 г. перенес епископскую резиденцию из Икскуля (или Икскюля; по-латышски: Икшкиле) в низовье р. Дины (или Дюны; по-русски: Западной Двины; по-латышски: Даугавы), а именно – к рукаву Дины – небольшой речке Рига (по-латышски: Ридзене). В 1202 г. туда прибыли первые колонисты.

 Так было положено основание г. Риге, будущему административному центру будущей Ливонии (или Лифляндии), названной так по имени дружественного встретившего германских миссионеров местного племени ливов (имевших, кстати, не балтийское, как летты-латыши, курши, земгалы и латгалы, а финно-угорское – как эсты – происхождение). Ливский вождь («король») Каупо, окрестившись со всей своей дружиной, а затем приведя к крестильной купели и все свое племя, стал верным союзником «рыцарей Меча», сопровождал их во всех военных походах на язычников и погиб в сражении с язычниками-эстами. По легенде, именно от этого ливского короля-крестоносца пошел лифляндский знатный род фон Ливен, вписавший немало славных страниц в историю, в том числе и в историю Российской Империи. Убедившись, на примере своих предшественников, в невозможности успешно проповедовать язычникам Благую весть без наличия постоянной и сильной военной поддержки, епископ Альберт приступил в 1202 г. к учреждению собственного военно-монашеского Ордена, по типу уже существовавших в то время в Святой Земле и на Иберийском полуострове духовно-рыцарских братств.

 Необходимо заметить, что и предшественники Альберта фон Буксгевдена (Buxhoevden) – Мейнгард и Бертольд – также опирались на военные отряды. Однако большинство пилигримов (т.е. «странников» или «паломников», как именовали себя сами крестоносцы), прибывавших по обету в эти края, названные «Уделом Пресвятой Богородицы» или «Землей Пресвятой Девы Марии» (лат. Terra Mariana), по аналогии с Палестиной, считавшейся «Уделом самого Господа Иисуса Христа» и потому именовавшейся «Святой Землей», задерживались в Прибалтике (в соответствии с тем же обетом), как правило, не больше, чем на год, так что планировать численность необходимых для ее охраны от язычников военных отрядов было попросту невозможно (в аналогичном положении, кстати, находились и основанные крестоносцами государства в Сирии и Палестине).

 По поручению епископа Альберта монах Цистерцианского Ордена (под патронажем которого в Иерусалиме уже был учрежден к тому времени военно-монашеский Орден рыцарей-тамплиеров, носивших белые плащи с красным крестом) Дитрих Трейденский отправился в Рим, где в 1203 г. был принят папой Иннокентием III. Выслушав Дитриха, папа (а не сам епископ Альберт фон Буксгевден, как думают многие!) официально учредил для охраны христианских владений в Ливонии «Братство воинства Христова» (по-латыни.: Fratres Militiae Christi) и дал ему Устав Ордена тамплиеров – кстати, официально также именовавшегося «Орденом бедных рыцарей Христа (и Храма Соломонова)».

 Как внешним отличием тамплиеров служил белый плащ с нашитым слева на груди красным крестом (что символизировало чистоту христианской веры и готовность своей кровью засвидетельствовать верность Христу), так и рыцари новоучрежденного в Ливонии Воинства Христова носили белый плащ с красным крестом, но с дополнительным, нашитым под крестом, изображением красного меча острием вниз, отчего они и получили вскоре неофициальное прозвище «меченосцев» (гладиферов, лат.: Gladiferi или Ensiferi) или «братьев Меча» (нем.: Schwertbrueder), а их братство – название «Орден Меча» (нем.: Schwertbruederorden).

 Что касается орденского креста гладиферов, то он (вероятно, по аналогии с тамплиерским и тевтонским крестом) чаще всего именуется в соответствующей литературе «немецким», или «лапчатым» крестом (по-немецки: Tatzenkreuz). Между тем, со строго геральдической точки зрения, правильнее было бы именовать его «уширенным» крестом (нем.: geradearmiges Tatzenkreuz). Речь в данном случае идет о геральдической фигуре, образованной четырьмя равнобедренными треугольниками, сходящимися своими вершинами в одной точке (в то время, как у лапчатого креста внешние стороны лучей несколько вогнуты).

 Необходимо также заметить, что ученый конца XVII в. Г. Элиот в своем фундаментальном труде «Подробная история всех духовных и светских монастырских и рыцарских Орденов» (Helyot Н., Ausfuehrliche Geschichte aller geistlichen und weltlichen Kloster- und Ritter-Orden, Bd.3, Leipzig, 1754, SS.180-181, Fig. 49), описывая историю монашеских, духовно-рыцарских и рыцарских Орденов, впервые привел в ней рисунок, представлявший ливонского рыцаря-меченосца с изображением, в качестве орденской эмблемы, на белом плаще и щите, не одного, а двух мечей, рукоятями вверх, перекрещенных наподобие Андреевского креста. Согласно описанию автора, оба этих меча были красного цвета.

 Однако на всех сохранившихся печатях гладиферов, имеюших миндалевидную форму и идущую по краю латинскую надпись: «S(igillum) Magistri et Fratr(es) Militiae Chri(sti) de Livonia» («П(ечать) Магистра и Брат(ии) Воинства Христ(а) в Ливонии»), имеется только изображение уширенного креста и расположенного под ним меча острием вниз. Поэтому, скорее всего, на плащах и щитах ливонских меченосцев также изображались не 2, а 1 меч, а над ним – крест.

 Причем меч, в данном случае, скорее всего, олицетворял отнюдь не воинственность гладиферов или оружие для завоевания нового края, что явно не подобало «по чину» рыцарям-монахам. По выражению цистерцианца Бернара Клервоского, автора «Похвалы новому рыцарству» и «духовного отца» иерусалимских тамплиеров-храмовников – «старших братьев» ливонских «воинов Христовых» - всякий крестоносец носит «праведный меч Божий».

 Тот же Бернар Клервоский писал: «Нет такого закона, который запрещал бы христианину поднимать меч. Евангелие...лишь запрещает несправедливую войну, особенно между христианами».

 Эта абсолютно новая для предшествующей эпохи христианских воззрений, да и для эпохи самого Бернара Клервоского, мысль о слиянии воедино «праведного» (духовного) и «железного» (военного) меча (мысль, на первый взгляд, находящаяся в прямом противоречии с евангельскими словами Христа, обращенными им к апостолу Петру, который, желая защитить Господа своего, «извлек меч свой»: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут», Мф., 26, 51-52) очень скоро стала настолько популярной, что, к примеру, даже на печатях епископов Вюрцбургских начали изображать церковных иерархов, держащих в левой руке епископский «пастырский» посох (что вполне соответствовало их духовному сану) – чтобы было чем «пасти» духовно окормляемую ими «паству», а в правой – поднятый острием вверх обнаженный меч – чтобы было чем защищать эту паству от «лютых волков» - еретиков, неверных и язычников.

 Именно поэтому меч, вошедший в эмблематику ливонских «бедных рыцарей Христовых», должен был, по замыслу епископа Альберта, быть направлен против язычников Ливонии, с целью их скорейшего обращения.

 Однако наиболее существенным отличием лифляндских меченосцев от «классических» тамплиеров (как, впрочем, и от других крупных духовно-рыцарских Орденов) была непосредственная подчиненность первых не папе, а рижскому епископу (по чьей инициативе, собственно говоря, и возник «Орден Меча», хотя и утвержденный официально папой в Риме). Но, невзирая на эту изначальную подчиненность епископу Риги, ливонское «воинство Христово» с самого начала пыталось действовать по возможности самостоятельно, причем на этой почве между рижским епископом и братьями-меченосцами возникали серьезные конфликты, в особенности при дележе новоприсоединенных земель. Вероятно, этому способствовало и следующее обстоятельство.

 Обычно при организации очередного Крестового похода (например, в Святую Землю) папа римский издавал соответствующую буллу, в которой призывал рыцарей и простолюдинов на Святое дело (т.е. к конкретному «паломничеству»), а также назначал участникам предстоящего похода конкретного духовного наставника-руководителя из числа католических епископов.

 Однако в отношении Прибалтийского края, как «Удела Пресвятой Девы Марии», Апостольским престолом было сделано исключение. В 1204 г. папа римский Иннокентий III дозволил проводить для христианизации Ливонии регулярные наборы ополчений крестоносцев, сделав, таким образом, Крестовый поход в Ливонию «перманентным» (т.е. непрерывным или постоянным). Кстати, всего через 40 лет, в 1244 г., такую же привилегию – вести «непрерывный» Крестовый поход против язычников – получил от папы и Тевтонский (Немецкий) военно-монашеский Орден Пресвятой Девы Марии (Марианский Тевтонский Орден) в отношении Пруссии. Согласно папскому постановлению 1204 г., рижский епископ Альберт Буксгевден получал право и самолично призывать со всей Европы крестоносцев для поддержки своей миссионерской деятельности, и самостоятельно определять направления движения войск «пилигримов».

 Так что в данной ситуации назначения дополнительно еще специального духовного наставника для крестоносцев, в отличие от походов в Святую Землю, уже не требовалось. Видимо, магистр или геермейстер (нем. Heermeister, буквально: «войсковой начальник») Ордена меченосцев (имевший все основания считать себя более сведущим в военном деле, чем рижский епископ), в свою очередь, сделал и для себя следующее исключение, и начал планировать и осуществлять походы «воинства Христова» на язычников самостоятельно, уже без привлечения и благословения епископа Риги. С точки зрения геермейстера гладиферов, подобное поведение было тем более естественным, что самостоятельность действий тамплиеров-храмовников и госпитальеров-иоаннитов в Святой Земле на тот период была общеизвестна.
 
 После длительного выяснения отношений между епископом Риги и «братством Христовым» сторонам удалось прийти к следующей договоренности: 2/3 новоокрещенных ливонских земель получал рижский епископ, а 1/3 – Орден меченосцев. Таким образом, уже к началу XIII в. в еще не покоренной окончательно Ливонии фактически сложилось двоевластие. Как рижский епископ, так и гладиферское Воинство Христово имели собственные печати, которыми скрепляли свои документы.

 На епископской печати 1224-1225 гг. была изображена фигура сидящего епископа, левой рукой державшего пастырский посох, а правой благословлявшего свою паству; причем в надписи на печати епископ именовался не «Рижским», а «Ливонским»(!). На печати Ордена меченосцев 1221—1232 гг. на фоне т.н. «дамасцировки» (характерного преимущественно для германской геральдики арабесковидного узора), были изображены крест, а под ним – меч острием вниз. Иногда встречается и другой вариант эмблемы Ордена меченосцев: на треугольном щите (характерной для ранней немецкой геральдики формы) изображен меч острием вниз, а над ним – не прямой, а Андреевский крест, перекладины которого с геральдическими «листками клевера» на концах, пересекаются на рукояти меча.

 Необходимо подчеркнуть, что, невзирая на все попытки «Ордена Меча» сравняться с рижским епископом в правах, печатью «владыки Ливонии» на тот период считалась именно епископская печать, ибо именно Альберт фон Буксгевден получил Ливонию в лен от папы Иннокентия III и от Императора «Священной Римской Империи» (начиная с 1207 г. сан и должность епископа Риги были неразрывно связаны с титулом князя Римской Империи), в то время, как ливонский «Орден Христа» официально продолжал считаться подчиненным рижскому епископу.
 
 Однако меченосцы не отличались большой дисциплинированностью. Согласно терминологии Л.Н. Гумилева, они были типичными «пассионариями», или «людьми длинной воли» - со всеми вытекающими из этого последствиями. Ливонский «Орден Меча» конфликтовал не только с рижским епископом, но и с присланным папой легатом. Постоянно шли раздоры и внутри самого Ордена. Так, например, первый магистр гладиферов – Венно (Вино, Вингольд или Фьюнольд) фон Рорбах, был убит рыцарем своего же Ордена, мстившим ему за отстранение от должности, вследствие дурного исполнения возложенных на него обязанностей. Против второго магистра «Ордена Меча» - Фольквина (Волквина) фон Винтерштеттена, собственные орденские «братья», подозревавшие его в излишних симпатиях к рижскому епископу, составили заговор – и магистру даже пришлось посидеть некоторое время в орденской тюрьме, пока он не был освобожден из узилища, в том числе и благодаря предстательству … того же епископа Риги.

 Разногласия, раздиравшие «Орден Меча», приводили к постоянному оттоку братьев-рыцарей из его рядов. Так, в 1228 г., 15 недовольных своим магистром «братьев Меча», во главе с рыцарем Бруно, вышли из Ордена и, по приглашению польского князя Конрада Мазовецкого и первого епископа Пруссии – Христиана, переселились в пограничную с прусскими язычниками Добринскую (Добрынскую или Добжиньскую) землю, где, под покровительством князя Конрада, учредили собственную орденскую организацию – Добринский Орден (Добринское или Добжиньское братство; лат.: Fratres de Dobrin), с целью защиты польской области Мазовии (Мазовше) от кровавых набегов язычников-пруссов.

 Официально новый Орден, подобно тамплиерам и меченосцам, именовался «Орденом Христа» - по крайней мере, в двух буллах папы римского Григория IX ои 28 октября 1228 г. Одна из этих булл – об утверждении папой нового Ордена - была направлена первому епископу Прусскому Христиану, а другая – «Магистру (без имени) и братству Ордена Христа», с призывом бороться с пруссами (которых Апостольская курия считала «сарацинами»!) в Мазовии. Однако новое Добринское братство стремилось унаследовать от ливонских меченосцев не только их официальное «тамплиерское» название («Орден Христа»), но даже их символику.

 Эмблема Добринского Ордена была очень похожа на печать ливонских меченосцев – вот только у «добринских рыцарей» вместо уширенного гладиферского креста над мечом изображалась красная восьмиконечная звезда (хотя на некоторых дошедших до нас изображениях «добринских рыцарей» звезда заменяет не крест, а меч – как у пражских «рыцарей-крестоносцев со звездой»). По мнению упомянутого нами выше историка Элиота, эта эмблема украшала и левую сторону белого плаща «добринских рыцарей». Однако в отличие от печати «Добринского Ордена», на которой меч изображен острием вниз, на рисунке Элиота меч представлен острием вверх, а звезда имеет не 8, а 5 лучей; по его описанию, «добринские» меч и звезда были красного цвета (Helyot, Bd.3, Fig. 48 u. S. 173).

 В то же время, часто приходится читать и видеть в иных книгах, что эмблема «добринских рыцарей» представляет собой красную шестиконечную звезду над мечом (из чего иные, не знакомые с историей и принципами геральдики, публицисты «охранительного направления» делают «далеко идущие» выводы о том, что-де «за железными шеренгами германских псов-рыцарей» якобы «скрывался иудейский ростовщический капитал»!).

 С другой стороны, приходится читать и утверждения, что, якобы, те из «добринских братьев», которым довелось предварительно побывать в Святой Земле и, в частности, в Вифлееме, получали право на включение в свою эмблему не красной, а золотой восьмиконечной («Вифлеемской») звезды; а те из ливонских братьев-меченосцев, которые также сподобились совершить паломничество в Палестину, якобы, также получали право ввести в свою эмблему (вместо креста!) золотую звезду (но только не восьмиконечную, как у «добринских рыцарей», а шестиконечную). В общем, «темна вода во облацех»...

 Во всяком случае, Добринское братство оказалось весьма недолговечным и в 1235 г. влилось в состав Тевтонского (Немецкого) Ордена. Но и в его составе бывшие «добринцы» задержались недолго. Не прошло и 2 лет, как они перешли в Орден госпитальеров Св. Иоанна Иерусалимского. Попытка же князя Конрада Мазовецкого возродить свой «Орден братьев рыцарей Христовых из Добрина» в 1237 г. на новом месте - в г. Дрогичин (в Побужье) не увенчалась успехом. «Добрынские рыцари» были разбиты и изгнаны оттуда западнорусским князем Даниилом Галицким, судя по всему, не отличавшим их от «настоящих» храмовников-тамплиеров (если верить его донесенным до нас летописцем словам: «Не лепо есть держати наше отчины крижевником, Тепличем, рекомым Соломоничем...»).
 
 Братство меченосцев также просуществовало в Ливонии недолго (хотя успело настолько прочно «войти в анналы», что даже сам тов. Сталин, по воспоминаниям современников, через 700 лет мечтал превратить свою большевицкую партию в новый «орден меченосцев»!) Находясь в непрестанной кровавой борьбе с языческими племенами, упорно не желавшими креститься, постоянно конфликтуя с епископом рижским и между собой, «Христово воинство» теряло силы.

 Упоминавшийся нами выше второй (и одновременно – последний) магистр «Ордена Меча» Фольквин, отчаявшись исправить положение собственными силами, вступил в переговоры с Тевтонским Орденом Пресвятой Девы Марии с целью объединения обоих рыцарских братств. Он думал об их слиянии на полностью равноправной основе, однако не нашел сочувствия ни у прусских тевтонов, ни у собственных орденских «братьев». Меченосцы опасались, в случае объединения с гораздо более мощным и жившим строго «по Уставу» Тевтонским Орденом, безвозвратно утратить «вольность», которой они дотоле пользовались в ливонском «пограничье».

 Что до тевтонских рыцарей (или, как их еще называли, «марианцев»), то, во-первых, у них хватало забот с покорением и христианизацией упорно сопротивлявшихся прусских язычников. Во-вторых, же Тевтонскому Ордену, не успевшему еще укрепиться как следует в Пруссии, ни к чему было ссориться с Данией – весьма сильным в то время североевропейским королевством, с которым меченосцы постоянно конфликтовали из-за Эстляндии, на которую, наряду с гладиферами, претендовали и датские крестоносцы. В-третьих, сама перспектива принять в свои ряды склонную к анархии ливонскую вольницу «Христова воинства», казалась малопривлекательной тевтонам, приученным к строгой орденской дисциплины.

 И только после страшного поражения в битве на р. Сауле в 1236 г. (близ нынешнего Шяуляя), нанесенного меченосцам литовцами и ударившими гладиферам в спину их же собственным вспомогательным земгальским (семигальским) конгингентом (в битве на Сауле пали сам магистр ливонского «Христова воинства» Фольквин и с ним 50 братьев-рыцарей, не говоря уже о кнехтах и оруженосцах, т.е. практически все, что «Орден Меча» имел в наличии!), Верховный Магистр (Гохмейстер; нем. Hochmeister) Тевтонского Ордена Герман фон Зальца согласился на включение жалких остатков «Ордена Христа» в ряды «рыцарей Пресвятой Девы Марии», но уже безо всяких условий со стороны меченосцев, впавших в полнейшее ничтожество.

 Акт слияния обоих Орденов был узаконен буллой папы Григория IX, подписанной в его резиденции Витербо 13 мая 1237 г. Характерно, что папская булла была адресована не «магистру», а «прецептору» («порученцу» - т.е. лицу более низкого ранга, чем магистр!) и братьям Ордена Христа в Ливонии». Из еще не покоренной окончательно тевтонами Пруссии в Ливонию были направлены 60 тевтонских рыцарей во главе с Германом Балком (встречается также написание «Балке» или «Бальке»).

 Герман Балк, являвшийся с 1230 г. первым прусским ландмейстером (провинциальным магистром, т.е. наместником) Тевтонского Ордена Девы Марии в Пруссии, начиная с 1237 г. одновременно являлся и первым лифляндским, или ливонским магистром (Magister Linoviae) того же самого Ордена. С этого момента «Орден меченосцев» официально прекратил свое существование, а вместе с ним прекратилось и использование немецкими рыцарями его эмблематики, будь то мечи, кресты или звезды красного цвета. Отныне место братства гладиферов в Ливонии занял ливонский филиал Тевтонского Ордена, именовавшийся «Домом Святой Марии Тевтонской в Ливонии» (Domus Sanctae Mariae Theutonicorum in Livonia), но отнюдь не «Ливонским Орденом»(!), как его почему-то порой именуют.

 Следовательно, в Ледовом побоище на Чудском озере в 1242 г. Святой Благоверный князь Александр Невский разгромил отнюдь не «меченосцев» и не рыцарей «Ливоеского Ордена»!

 Несмотря на смену названия (с «Ордена Христа» на «Орден Девы Марии»), никакой церковно-догматической «переориентации» братства ливонских рыцарей-монахов не произошло, да ничего подобного и не имелось в виду. Пресвятая Дева Мария являлась не только Небесной Заступницей и Покровительницей Тевтонского Ордена; культ Божьей Матери процветал в Восточной Прибалтике с самого начала ее христианизации (с конца XII в.), т.е. еще до появления тевтонских рыцарей в «Остзейском крае». С самого начала Рижский епископат утверждал, что ливонские земли являются Ее «вдовьей частью наследства», по аналогии с «отцовской долей наследства Христа» в Святой Земле. Именно в этом заключался смысл понятия «Удел Пресвятой Богородицы» (так же, кстати, по-церковному именовалась и Православная Русь).

«Старший брат» ливонских рыцарей.

 Тевтонский (Немецкий) Орден был сформирован в конце XII в. Кружку благочестивых немецких паломников, образовавшемуся около 1128 г. в Святом Граде Иерусалиме для оказания госпитальерской (странноприимной) помощи пилигримам из Германии и именовавшемуся «Иерусалимским Немецким Госпиталем Святой Марии» (Deutsches Hospital Sankt Marien zu Jerusalem), около 1189 г. при осаде Аккона, в ходе III Крестового похода, был, по примеру иоаннитов, придан, наряду с госпитальерским, еще и военный характер.

 В связи с расширением орденских функций в прежний устав тевтонов, скопированный с устава госпитальеров-иоаннитов, были добавлены военные статьи Ордена бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова (тамплиеров), созданного, в отличие от иоаннитов и тевтонов, с исключительно военными целями, а в качестве орденского облачения рыцарям-тевтонам было дозволено папской курией носить белый тамплиерский плащ.

 В 1191 г. римский папа Климент III утвердил тевтонскую организацию (по утверждениям официальных историков Ордена госпитальеров-иоаннитов – в качестве отделения Ордена госпитальеров, хотя официальные историки Тевтонского Ордена оспаривают данное утверждение, подчеркивая, что их Орден был с самого начала совершенно самостоятельным, не подчиняясь даже Патриарху Иерусалимскому, а только папскому престолу!). Как бы то ни было, cъезд германских князей в 1198 г. в Акконе постановил считать Тевтонский (Немецкий) Орден самостоятельной организацией, что и было окончательно санкционировано папой Иннокентием III в 1199 г.

 С этого момента полное название Тевтонского Ордена стало звучать следующим образом: «Братство Госпиталя Святой Марии Тевтонской (что) в Иерусалиме».

 Во главе Тевтонского Ордена стоял, в отличие от большинства других военно-монашеских Орденов, не «Великий», а «Верховный» Магистр (Hochmeister), избиравшийся (теоретически) пожизненно. Верховному Магистру подчинялся (но одновременно и контролировал его) Орденский Капитул (Совет), состоявший из 5 высших орденских сановников («гебитигеров» или «гроссгебитигеров»).

 Вторым по значению должностным лицом после Верховного Магистра в орденской иерархии был являвшийся членом этого капитула Великий комтур, ведавший, в частности, всеми финансовыми вопросами Ордена (позднее его сменил в этом качестве Великий казначей).

 Тевтонский Орден владел большими земельными угодьями (завоеванными или дарованными ему) в различных регионах христианского мира, подразделявшимися на «комтурии» или «комтурства» (командорства).

 Руководители этих орденских «филиалов» («управители земель») именовались «земельными (земскими) магистрами», или «ландмейстерами» (Landmeister), если находившиеся под их управлением орденские владения были расположены в Германии - в средневековом понимании этого слова, т.е. в «Священной Римской Империи германской нации», охватывавшей, наряду с собственно германскими землями, также территорию современных Бельгии, Нидерландов, Люксембурга, Богемии, Австрии, Хорватии, Словении, Каринтии, Бургундии, Геннегау (Эно), Северной Италии и т.д.! -, Пруссии, а позже и в Ливонии.

 Если же владения Тевтонского Ордена были расположены за пределами «Германии», в менее значительных провинциях – Апулии (Южной Италии), Сицилии, Ахайе (Греции), Армении (Сирии) и пр., - то управлявшие ими орденские чиновники именовались не «ландмейстерами», а «земскими (или земельными) комтурами» - «ландкомтурами» (Landkomtur), в отличие от «рядовых» комтуров (комендантов орденских замков или крепостей, являвшихся одновременно и монастырями).

 На печатях и в буллах (посланиях) ландмейстеры Тевтонского Ордена (кроме ландмейстера Ливонии) именовались «прецепторами» (по-латыни «praeceptor» означает «порученец», т.е. лицо, которое по поручению орденского руководства управляет данным владением Ордена). Все комтуры орденских провинций (кроме комтуров немецких отделений Ордена, а позднее – и прусских комтуров) были обязаны отсылать треть доходов, полученных со своих владений, в резиденцию центрального орденского руководства, где эти средства поступали в распоряжение Великого комтура (пока не была введена должность орденского казначея).

 В каждой комтурии (независимо от ее размеров и значения) имелся свой Капитул (именовавшийся в Ливонии «Конвентом»). Члены Конвента носили особые облачения – белую мантию и коричневый капюшон.

 Особое место среди ландмейстеров Тевтонского Ордена занимал ландмейстер Германии, или «дейчмейстер» (Deutschmeister), облеченный правом в определенных случаях контролировать самого Верховного Магистра, пребывавшего первоначально в Святой Земле, а затем, последовательно, в Венеции, Мариенбурге (Пруссия) и Кенигсберге (с 1456 г.). Кроме права контролировать Верховного Магистра, дейчмейстер был вправе в чрезвычайных обстоятельствах созывать Генеральный Капитул всего Тевтонского Ордена. Право дейчмейстера контролировать Верховного Магистра и созывать Генеральный Капитул было связано с тем, что Тевтонский Орден получал основные духовные и рыцарские кадры, да и основную материальную и финансовую помощь именно из своих немецких владений (особенно в первые 100 лет существования Ордена).

 Среди рыцарей Тевтонского Ордена, подвизавшихся в Пруссии, преобладали выходцы из германской области Франконии, а в Ливонии – в основном выходцы из Вестфалии. Впоследствии тевтонские дейчмейстеры нередко становились в оппозицию Верховным Магистрам и вообще высшему орденскому руководству.
 
 Организованный, как и его старшие предшественники – госпитальеры, тамплиеры, лазариты и др., - для защиты интересов христиан (в особенности, немецкого происхождения) в Иерусалиме и возрожденный в Акконе, Тевтонский Орден, тем не менее, не приобрел такого же влияния в Святой Земле, как вышеперечисленные Ордены.

 В постоянной упорной и кровавой борьбе, шедшей между тамплиерами и рыцарями Святого Иоанна, Тевтонский Орден поддерживал последних (видимо, в память того, что когда-то считался, а может быть, и являлся, отделением Ордена госпитальеров).

 Так, по свидетельству хрониста Матвея Парижского, тамплиеры в 1241 г. подвергли длительной осаде приорство госпитальеров в Акконе, а тевтонов силой изгнали из этого города. Верховный Магистр Тевтонского Ордена был вынужден перенести свою резиденцию из Аккона в крепость Монфор (Штаркенберг), возведенную в период Крестового похода римско-германского Императора Фридриха II Гогенштауфена (1228-1229 гг.), отлученного римским папой от церкви, но поддержанного тевтонскими рыцарями. В 1271 г. тамплиеры выбили тевтонов и из Штаркенберга (который им, впрочем, всего через полгода пришлось сдать султану Египта Бейбарсу). С тех пор у Тевтонского Ордена практически не осталось никаких опорных пунктов в Палестине.

 Сознавая всю шаткость положения Ордена в Святой Земле, тевтонский магистр Герман фон Зальца, еще с начала XIII в. пытался обосноваться в Европе. Первая попытка тевтонов такого рода – закрепиться в Седмиградье (Трансильвании) по приглашению венгерского короля Андраша (Андрея) II, нуждавшегося в вооруженной силе для охраны своих границ от половецких набегов, была предпринята в 1211 г., но оказалась неудачной, т.к. сам же король Андраш, после замирения половцев, и изгнал тевтонов в 20-х гг., из пределов своей державы. В 1228-1229 гг. Герман фон Зальца, заручившись поддержкой папы и Императора, по приглашению польского князя Конрада Мазовецкого, чьи земли страдали от прусских набегов, начал утверждать владычество Ордена в языческой Пруссии. Соответственно, и резиденция Верховного Магистра, находившаяся первоначально в Акконе, а затем – в Штаркенберге, а после завоевания всей Палестины сарацинами – в Венеции (с 1291 г.), была в 1309 г. перенесена в построенную в Пруссии крепость Мариенбург.
 
 Ко времени включения остатков ливонского Ордена меченосцев в состав Тевтонского Ордена Пресвятой Девы Марии, резиденция тевтонского Верховного Магистра находилась все еще в Святой Земле, в портовом палестинском городе Акконе (захваченном мусульманами позже, лишь в 1291 г.). Поэтому на протяжении всего XIII в. как прусский, так и ливонский филиал Тевтонского Ордена в равной степени считались орденскими провинциями («комтуриями» или «комтурствами»). Ситуация коренным образом изменилась лишь в 1324 г., когда Пруссией начал управлять непосредственно Верховный Магистр Тевтонского Ордена, переехавший из Венеции в Мариенбург.
 
 Внешним отличием рыцарей Тевтонского Ордена являлись черное (позднее – белое) полукафтанье-туника, поверх которого они носили белый (изначально «тамплиерский») плащ с черным (изначально прямым) крестом. В этом смысле они как бы подражали своим предшественникам - тамплиерам, носившим белый плащ с красным крестом, и госпитальерам, носившим черный плащ с белым крестом (поверх красной туники с прямым белым крестом – в качестве военной эмблемы Ордена Святого Иоанна Иерусалимского).
 
 Сержанты-кнехты и «услужающие братья» (dienende Brueder) Тевтонского Ордена носили на серых полукафтаньях и плащах (по которым и их самих именовали в обиходе «серыми плащами»; по-немецки: Graumaentler) черный «полукрест» в форме заглавной буквы «Т» («тау»-крест, или «крест Святого Антония»). Подобные же различия в атрибутике между «братьями-рыцарями» и «рядовыми братьями» наблюдались и в других военно-монашеских Орденах. Так, сержанты (сервиенты) и «услужающие братья»-иоанниты также носили «полукрест» (так называемый «донаторский крест» или «донат», названный так потому, что носить его на одежде имели право также «донаторы» - «доброхотные дарители», или, выражаясь современным языком, «спонсоры» Ордена) У «донаторского креста» недоставало 2 верхних углов (т.е. верхней части креста).В геральдике подобная фигура именуется Тау-крестом. Плащи, туники и щиты у сервиентов Ордена Христа и Храма Соломонова (тамплиеров) были не белого, как у рыцарей Храма, а черного цвета, и т.д.

 Рыцари Тевтонского Ордена в Ливонии (как и все тевтонские «орденские братья») носили общеорденскую униформу - белые плащи с черным крестом.

 И вот здесь следует исправить следующее недоразумение. Из-за наличия на орденских облачениях крестов тевтонов и других орденских рыцарей в популярной литературе часто именуют «крестоносцами» или «рыцарями-крестоносцами». Но это в принципе неверно. Дело в том, что понятием «крестоносец» обозначался добровольный участник Крестового похода – мирянин, «получивший крест» из рук священнослужителя в знак принятия этим мирянином на себя обета борьбы с неверными (с мусульманами – за освобождение Гроба Господня, с язычниками и нехристями вообще).

 Крестоносцы принадлежали к самым различным социальным группам средневекового общества. Поэтому знатные «паломники» рыцарского звания (императоры, короли, принцы, князья, владетельные герцоги и графы и др.) получали традиционный крест, а затем – посох и суму паломника из рук самого римского папы (хотя чаще всего – из рук своего духовника). При организации первых двух Крестовых походов между вручением им креста и посоха с сумой, носившими характер торжественной церемонии, проходило определенное время. Впоследствии обе церемонии проводились одновременно.

 Французским королям (наиболее активным организаторам и участникам крестоносного движения), кроме креста, сумы и посоха, вручалась еще и орифламма (лат. «aura flamma», т.е. «золотое пламя» - так именовалось освященное в аббатстве Сен-Дени пурпурное знамя, расшитое золотыми языками пламени). Но большинство участников вооруженных «паломничеств» (незнатных рыцарей, горожан, крестьян) получало от священника или иеромонаха матерчатый крест и нашивало его на одежду (на рукав или напротив сердца).

 Иногда вместо самого креста будущий «пилигрим» получал от священнослужителя разрешение носить крест во время паломничества – но после возвращения из крестового похода его участник был обязан снять с одежды крест и более его не носить. При этом типы и цвета «паломнических» крестов отличались большим разнообразием.

 Так, участники I Крестового похода, как правило, носили прямые кресты красного цвета (в подражание полоскам ткани от разодранной на ленты багряницы папы Урбана II, розданной им будущим «пилигримам» на Клермонском соборе; счастливцы, получившие полоски этой багряницы из папских рук, нашили их крестообразно на одежду; те, кому не досталось «папских» крестов, вынуждены были довольствоваться самодельными, но такого же или похожего цвета). Именно такие красные прямые кресты, преимущественно на белом поле, украшали и знамена первых крестоносцев (от которых ведет свое происхождение, между прочим, и английский флаг – «хоругвь Святого Георгия»).

 В дальнейшем разнообразие форм и расцветок паломнических крестов неудержимо возрастало. Так, крестоносцы, воевавшие против вендов (полабских славян) в конце 1140-х гг., носили эмблему в виде креста, вписанного в круг.

 При планировании III Крестового похода было особо оговорено, что французское ополчение будет носить красные кресты, английское – белые, итальянское – лазоревые (синие), а фландрское – зеленые. Зеленого цвета (на черном с белой каймой облачении) был и крест рыцарей Ордена Святого Лазаря Иерусалимского. Причем еще по предложению папы Урбана II, вдохновителя I Крестового похода, во время похода «паломник» должен был носить крест на груди, а во время возвращения из похода (т.е. после исполнения паломником взятого на себя обета) – на спине, между лопатками.

 Что же касается формы креста, то конкретные его модификации были закреплены за членами различных духовно-рыцарских Орденов, скорее всего, значительно позднее. Так, говоря о «восьмиконечном кресте иоаннитов-госпитальеров», обычно подразумевают крест, имеющий на расширяющихся концах глубокие вырезы в форме «ласточкиных хвостов».
 
 Между тем, в первые века существования Ордена Святого Иоанна Иерусалимского его члены пользовались прямым крестом, а позднее – крестом, вырезы на концах которого были не так уж глубоки.

 Во всяком случае, на миниатюрах в целом ряде рукописей – например, «Большой хроники Испании» (исп.: Grant Cronica de Espanya ) или «Книги индульгенций» (лат.: Liber Indulgentiae) – рыцари-иоанниты представлены в одеяниях, украшенных крестами, хотя и восьмиконечными, но с весьма неглубокими вырезами на концах крестов (напоминающих скорее кресты «костыльного» или «выступного» типа). В то же время «восьмиконечными» считались и восьмиугольные равноконечные кресты со слегка расширяющимися на концах лучами (именуемые в средневековой геральдике также «мантуанскими», «лапчатыми» или «германскими»).

 Но носили такие кресты на своих облачениях в ту пору вовсе не тевтонские рыцари, а их вечные соперники-тамплиеры, получившие эти «иерихонские трубы» на концы своего красного орденского креста в качестве знака отличия от папы Евгения III в апреле 1147 г.

 Такой крест можно видеть, напр., на рисунке в «Истории рыцарского Ордена храмовников» Дюпюи (Du Puis P. Histoire de l Ordre militaire des Templiers. Bruxelles, 1751), где, в частности, крест на навершии посоха тамплиера заключен в правильный восьмиугольник (видимо, именно этот рисунок послужил сэру Вальтеру Скотту образцом для создания образа магистра храмовников Луки Бомануара в «Айвенго»).

 Примерно такой же крест, но только с менее подчеркнутым расширением лучей на концах креста, изображен на щите и копейном флажке-прапорце рыцаря-тамплиера в известной настенной росписи французской церкви в Крессак.дю-Шарент. Вместе с тем, равноконечный крест со значительно расширяющимися на концах лучами чеканился и на монетах Иерусалимского королевства, начиная с 60-х гг. XII в., а также соседних крестоносных государств – княжества Антиохии, графства Триполи, Эдессы и т.п.).

 Тевтонский же орденский крест был в описываемый период более вытянутым в высоту (т.е. его поперечная перекладина была значительно короче вертикальной), но не лапчатым, а прямым (иногда концы тевтонского креста оформлялись в форме буквы «Т», но с весьма небольшой поперечиной – в отличие от, например, костыльного креста рыцарей Ордена Святого Гроба Господня, т.е. «сепульхриеров»).

 Именно такой формы крест можно видеть на скульптурном изображении Верховного Магистра тевтонов – ландграфа Конрада Тюрингского (1239-1240 гг.). Под изображением ландграфа Конрада видны 2 щита с гербами, один из них – с орденским гербом (прямым черным крестом на белом поле). Позднее, действительно, концы орденского креста тевтонов начали понемногу расширяться, но даже в XVI в. (в пору существования Тевтонского орденского государства в Пруссии и его филиала в Ливонии) форма его была еще очень далека от «лапчатого» или «германского» (ассоциирующегося в представлении современных людей преимущественно с прусским «Железным Крестом»).

 Вместе с тем, именно такие кресты, т.е. с небольшим расширением или Т-образным завершением на концах лучей, нередко встречаются на миниатюрах итальянских рукописей, начиная с XII века.

Были ли тевтонские рыцари «крестоносцами»?

 Но, несмотря на все это, орденские рыцари не могли считаться крестоносцами «по определению». Дело в том, что, в соответствии с папскими постановлениями, можно было «принять (взять) крест», то есть стать крестоносцем, только по благословению священнослужителя (в противном случае участие в Крестовом походе не считалось богоугодным делом – как, например, Крестовый поход Императора Фридриха II Гогенштауфена, не заручившегося благословением папы и потому - «в награду» за свое «крестоносное рвение»! - отлученного римским первосвященником от церкви!) и только на определенный промежуток времени (для осуществления конкретного Крестового похода).

 А в военно-монашеские Ордены вступали не на время (по крайней мере, теоретически; хотя Устав тамплиеров предусматривал возможность временного служения Ордену, причем не только для сержантов, но и для рыцарей, это являлось скорее исключением, чем правилом!), а навсегда, и окончательно согласовывали этот важнейший в жизни кандидата шаг не со священником, а с руководством Ордена.

 Мало того! «Орденским братьям» прямо запрещалось «принимать крест», так как участие в каком-либо «постороннем», или «чужом» Крестовом походе означало бы их нерегулируемые «отлучки» (а в случае гибели в ходе «паломничества» - и безвозвратное «выбытие»!) из «своего собственного» Ордена, что неизбежно приводило бы к ослаблению военной мощи последнего.

 Именно вследствие вышеизложенных обстоятельств орденские рыцари «по сути» не могли быть крестоносцами (как парадоксально это ни звучит!), хотя в борьбе с неверными и язычниками они, естественно, сражались с добровольцами-крестоносцами бок о бок, составляя костяк христианских ополчений в «священной войне». Но именно костяк, а не основу – даже в решившей судьбы Тевтонского Ордена битве при Танненберге в 1410 г. полноправных членов Ордена - «братьев-рыцарей», по праву носивших белые плащи с черным крестом на десятитысячное орденское войско приходилось всего 250 человек (из них 203 пали на поле брани).

 А если говорить о христианизации тевтонами Прибалтийского края, то именно разноплеменное войско крестоносцев, съехавшихся со всей Европы, под предводительством чешского короля Оттокара II Пшемысла, помогло Тевтонскому Ордену завоевать в 1255 г. территорию, на которой «орденскими братьями» был, опять-таки, при щедрой финансовой поддержке этого чешского короля-крестоносца! – основана будущая столица прусского орденского государства Кенигсберг (названный в честь этого храброго и щедрого монарха-славянина). Именно участию в очередном крестовом походе большого военного отряда крестоносцев был обязан Орден меченосцев своей победой над зависимым от Полоцка княжеством Герцике в 1209 г.

 Вместе с тем, даже большие силы разноплеменных крестоносцев, съехавшиеся на помощь Ордену гладиферов в Ливонию в 1236 г., не спасли братьев-меченосцев от сокрушительного разгрома литовцами и перешедшими на сторону литовцев неверными союзниками меченосцев – семигалами – разгрома, после которого «Орден Меча», как мы знаем, фактически перестал существовать.

 Что касается внешнего оформления одеяний, то все участники крестовых походов носили кресты. Чаще всего эти кресты носили посредине груди, но у крестоносцев «по обету» (паломников-добровольцев) дополнительный крест на плаще нашивался на правое плечо, в то время, как орденские рыцари обычно носили крест на плащах с левой стороны груди. Во всяком случае, для иоаннитов-госпитальеров это было установлено первым Великим Магистром их Ордена фра Раймондом дю Пюи в 20-х гг. XIII столетия в «Правилах Ордена Святого Иоанна Иерусалимского». У тамплиеров, первоначально облаченных просто в белые плащи, красные кресты на них появились после 1147 г., и также – слева на груди. Что же касается рыцарей Тевтонского Ордена, то практически во всех описаниях указано, что им следует носить орденский крест слева на груди; хотя на некоторых иллюстрациях они изображаются с крестом на правой стороне плаща.

 В отличие от меченосцев, подчиненных изначально рижскому епископу, рыцари Тевтонского Ордена подчинялись непосредственно папе (хотя эта подчиненность, как мы видели выше, и не помешала тевтонам поддерживать Императора Фридриха II в борьбе с римским понтификом!). По договору между Тевтонским Орденом и папой 1/3 христианизированных земель передавалась подчиненным папе епископам, а 2/3 оставались во владении Ордена. Так обстояло дело в покоренной тевтонами Пруссии. В Ливонии же епископы (а затем и архиепископы) протестовали против подобной практики, ссылаясь на предшествующий исторический прецедент с Орденом меченосцев, который получал в Лифляндии не 2/3, а всего лишь 1/3 завоеванных земель.

 Протест князей церкви был удовлетворен римской курией. Папа заставил «Дом Святой Марии Тевтонской в Ливонии» признать, по примеру прежних меченосцев, свою ленную зависимость от рижского архиепископа. Более того! В соответствии с установившейся со времен меченосцев традицией, рижский архиепископ отныне получал 2/3, а Орден лишь 1/3 покоренных земель – впрочем, это касалось лишь завоеваний в собственно Ливонии (территории, населенной племенами ливов, а также латгалов и леттов – предков современных латышей) и Земгалии (Семигалии). В Курляндии (населенной языческим племенем куронов, или куршей) епископ имел право претендовать на 1/3, а Орден – на 2/3 завоеванных земель (как в Пруссии). Взаимные претензии между церковными и орденскими властями в этом и других вопросах послужили основной причиной длительных и многочисленных конфликтов между христианами в Прибалтийском крае, вылившихся, в конце концов, в форменную «войну всех против всех» и полное отсутствие внутриполитической стабильности в данном регионе, что ослабляло его перед лицом внешней угрозы.

 В ходе христианизации и освоения прибалтийских земель к XVI в. на территории будущих Эстляндской, Курляндской и Лифляндской губерний Российской Империи сложился целый ряд вполне самостоятельных духовных княжеств:

1)архиепископство Рижское,

2)епископство Дерптское (Дерпт=Юрьев=Тарту),

3)епископство Эзель-Викское (Эзель=о. Сааремаа),

4)епископство Курляндско-Пильтенское,

которым фактические противостоял «Дом Святой Марии Тевтонской в Ливонии».

 Каждое из этих феодальных мини-государств имело свои знамена, печати и эмблемы. Самым обширным из государственных образований в Ливонии (как обычно обобщенно именовалась вся Восточная Прибалтика) был местный филиал Тевтонского орденского государства, пользовавшийся наибольшей самостоятельностью и наибольшим влиянием во всем Балтийском крае.

 Если во времена Ордена меченосцев носителем высшей власти на христианизированных прибалтийских землях считался Рижский епископ, то после включения остатков этого Ордена в состав Тевтонского орденского государства положение кардинальным образом изменилось. В 1226 г. тевтонский Верховный Магистр Герман фон Зальца получил от Императора Фридриха II Гогенштауфена грамоту на владение Пруссией (еще не завоеванной) и «всех других земель, которые Ордену удастся, с Божьей помощью, завоевать». А в 1234 г. папа римский Григорий IX официально взял все владения Тевтонского Ордена под защиту папского престола. Вероятно, имелись в виду орденские владения в Пруссии. Но после распространения власти Тевтонского Ордена на бывшие владения меченосцев в Ливонии, Верховные Магистры тевтонов стали истолковывать содержание папской грамоты «расширительно», утверждая, что и орденские земли в Ливонии также попадают под юрисдикцию папских грамот.

 Рижская епископская кафедра, разумеется, никак не могла согласиться с подобным «расширительным» толкованием и вступила с Орденом в ожесточенную борьбу, бомбардируя Рим непрерывными жалобами на дерзость, наглость и самоуправство тевтонских рыцарей. В этой борьбе папский престол старался лавировать, не принимая однозначно сторону ни того, ни другого жалобщика.

 В 1245 г. рижский (упорно именовавший себя на печатях и в документах «ливонским»!) архиепископ был возведен папой в сан «Архиепископа Ливонского, Эстонского и Прусского» (а в 1255 г. дополнительно утвержден папой в сане Архиепископа Рижского). Но это «повышение» нисколько не снизило накала борьбы за лидерство в регионе. В 1347 г. «Дом Святой Марии Тевтонской в Ливонии» был – папской буллой! – освобожден от всякой ленной зависимости от рижского архиепископа. А с конца XIV в. он – параллельно с общим усилением Тевтонского Ордена, достигшего пика своего могущества в Пруссии и Прибалтике – стал фактически хозяином и вершителем судеб всего Прибалтийского края (хотя рижская кафедра, по старой памяти, еще долго оказывала сопротивление непомерно возраставшему могуществу тевтонов). Со временем руководство Ордена в Ливонии добилось положения, при котором даже епископы в соседние (не орденские!) епархии назначались только из числа тевтонских «братьев-священников» (т.е. «инкорпорация»).

 В соответствии с Уставом Тевтонского Ордена, братьям-рыцарям запрещались всякая личная переписка и использование личных (родовых) печатей. Однако должностные печати в Ордене существовали. Они являлись символом полноты власти члена Тевтонского Ордена, вступившего в должность. При получении подобной печати орденский рыцарь наделялся полномочиями в полном объеме, безо всяких ограничений. Если же комтур, фогт или иное орденский чиновник не получало соответствующей печати (как знака отличия его должности), это означало, что он был ограничен в своих правах должностного лица (например, не мог самочинно продавать или отдавать в залог орденскую собственность, и т.п.).

 Эмблематика орденских печатей вообще не была связана с наиболее распространенным орденским символом (за исключением, пожалуй, печатей меченосцев). Причем подобная ситуация наблюдалась и в других европейских военно-монашеских Орденах.

 Так, печати тамплиеров были односторонними с изображениями двух типов, представлявшими либо Храм Соломонов того или иного вида, или 2 рыцарей верхом на 1 лошади. Печати обоих типов использовались практически одновременно. Первая печать тамплиеров, датируемая, как и появление красного креста на их белых плащах, примерно 1147 г., представляла (в соответствии с полным названием Ордена) – тамплиеры (храмовники, рыцари Храма) – Храм Господень=Храм Соломона. Печать такого вида использовалась до середины XIII в. На печатях второго типа, введенных с 1167 г., были изображены 2 рыцаря, едущие на одной лошади в левую сторону, что являлось символом не бедности (каждый рыцарь-тамплиер был обязан по Уставу иметь 3 лошадей!), а христианского смирения. Как писал апологет тамплиеров, епископ Акконский Жак (Иаков) де Витри: «Два гордеца не поскачут в одном седле». На многих тамплиерских печатях этого типа оба храмовника прикрыты одним щитом, но у каждого свое копье.

 Печати госпитальеров-иоаннитов были двусторонними. На лицевой стороне их печатей одного типа, начиная с XII в., изображался коленопреклоненный человек (магистр Ордена Святого Иоанна) перед т.н. «патриаршим» крестом (шестиконечным крестом с 2 поперечными перекладинами, из которых верхняя короче нижней – в память изначальной подчиненности странноприимцев Св. Иоанна православному Патриарху Иерусалима), а под ним – греческие буквы «А» и «» («Альфа» и «Омега», т.е. «Начало» и «Конец» всего; в «Апокалипсисе» Христос говорит о Себе святому Иоанну Богослову: «Аз есмь Альфа и Омега, Первый и Последний...» Откр., 1, 10). В первой трети XIII в. у Ордена Святого Иоанна появляется печать другого типа, на лицевой стороне которой была изображена фигура (магистра Ордена), расположенная анфас, с крестом на левой стороне груди. На оборотной стороне иоаннитских печатей обоих типов на фоне здания Госпиталя (странноприимного дома) был изображен перебинтованный больной человек с удлиненным крестом в изголовье. Печати с подобным изображением на обороте использовались рыцарями Святого Иоанна вплоть до изгнания их французами с о. Мальты в 1798 г. Но вернемся к печатям рыцарей Ордена Пресвятой Девы Марии.

 Хотя вышеуказанный отличительный знак – черный крест на белом плаще – был усвоен тевтонскими рыцарями практически сразу же после окончательного оформления их Ордена, на печатях Верховного Магистра и орденского Капитула (высшего Совета Ордена) изображалась Богородица с Младенцем Иисусом, держащая в другой руке скипетр (иногда с навершием в виде лилии).

 Это изображение, вполне отражавшее полное название Ордена, как братства во имя Пресвятой Богородицы (Девы Марии), хотя и с незначительными изменениями, сохранилось до конца XV в. Одновременно с этой т.н. Большой орденской печатью, с 30-х-40-х гг. XIV в. вошла в обиход т.н. Малая магистерская печать, именовавшаяся также «секретной печатью» (Secretsiegel), с изображением должностного герба тевтонского Верховного Магистра, представлявшего собой белый щит с прямым черным крестом и наложенным на этот черный крест более узким золотым крестом с утолщенными Т-образными концами, замененными в конце XV в. лилиями (впрочем, нередко геральдические лилии просто увенчивали собой Т-образные концы золотого креста). На пересечении перекладин креста был расположен щиток с черным одноглавым «распластанным» некоронованным орлом, смотрящим влево от зрителя – эмблема, указывающая на принадлежность Верховного Магистра Тевтонского Ордена, «по должности», к числу князей «Священной Римской Империи германской нации».

 По орденскому преданию, не кто иной, как Император Фридрих II Гогенштауфен (1220-1250 гг.), внук Фридриха I Барбароссы, даровал тевтонским Верховным Магистрам право ввести черного императорского орла в состав магистерской эмблемы, а французский король Людовик Святой дозволил им использовать французские королевские лилии на концах креста – в знак доблести, проявленной тевтонами в борьбе с врагами Христианства.

 Магистры провинций Тевтонского Ордена (ландмейстеры) имели собственные должностные печати. На печатях немецких ландмейстеров (дейчмейстеров) изображение было такое же, как и на печати Верховных Магистров; различались они только надписями (в надписи на своей печати немецкий ландмейстер именовался не «магистром», а «прецептором»). Прусские ландмейстеры также именовались в надписях на своих печатях «прецепторами». Но на их печатях, начиная с вышеупомянутого Германа Балка, был изображен известный евангельский сюжет, связанный с земным Житием покровительницы Ордена - Пресвятой Девы Марии - бегство Святого Семейства из Вифлеема в Египет (Св. Иосиф Обручник ведет за собой под уздцы мула с Богородицей и Божественным Младенцем в правую от зрителя сторону).

 Став, наряду с прусским, «по совместительству», еще и ливонским ландмейстером, Герман Балк сохранил на своей должностной печати прежнее изображение бегства Святого Семейства в Египет, но добавил к прежней надписи слова: «…и ливонский».

 Преемники Балка в должности ливонского «земского магистра» до середины XV в. использовали т.н. печати «Пуэрпериум» (Puerperium, от латинского слова «puer» - «мальчик»), с изображением Рождества Богомладенца Иисуса Христа. Официально печать «Пуэрпериум» именовалась «Личной (внутренней) печатью Ливонии (Лифляндии)» (Inesiegel von Livland) и торжественно вручалась тевтонским Верховным Магистром вновь избранному ландмейстеру Ливонии вместе с другими регалиями, в том числе золотым перстнем с сапфиром и облачением члена высшего Конвента Ордена.

 В XIII-XIV в.в. при выборе ландмейстера ливонский орденский конвент избирал двух кандидатов на должность магистра Лифляндии и представлял их для окончательное утверждение Верховному Магистру всего Тевтонского Ордена, который утверждал одну из представленных на его рассмотрение кандидатур. Что же касается комтуров (командоров или коммендаторов) и фогтов в пределах Ливонии, то их рыцари лифляндского филиала Тевтонского Ордена выбирали и назначали самостоятельно, не связываясь по этому вопросу с ведомством Верховного Магистра в Пруссии.

 На печати ливонского ландмейстера были изображены возлежащая Богоматерь и стоящая у Ее ног фигура с посохом (символизировавшая пришедших поклониться Христу пастухов), а в верхней части печати – колыбель с Богомладенцем и склонившиеся над ним головы вола и мула. В круговой латинской надписи по краю печати указывался ее обладатель: «S(igillum) Comendatoris Dom(i) Theuton(icorum) in Livonia» («П(ечать) Коммендатора Тевтонского Дома в Ливонии» - следовательно, должность руководителя ливонского филиала Тевтонского Ордена в описываемое время приравнивалась к должности комтур(командора=коменданта=коммендатора). Именно так именовались тогда и комтуры (коменданты) отдельных крепостей Тевтонского Ордена, например: «коммендатор» Гольдингена, «коммендатор» Митавы и т.д.

 Из этого явствует, что в описываемый период ранг ливонского «земского магистра» в тевтонской внутриорденской иерархии был ниже, чем у «земских магистров» Пруссии или Германии, поскольку и прусский ландмейстер, и дейчмейстер именовались на печатях не «коммендаторами», а «прецепторами».

 Печать «Пуэрпериум» с изображением Рождества Христова использовалась ливонскими ландмейстерами до 1468 г., с небольшими вариациями: в XIII в. головы Богоматери и Богомладенца были обращены в правую от зрителя сторону, а с начала XIV в. – в левую. В середине XV в. стала использоваться одновременно с нею, а затем и заменила ее «Большая («маестатная») печать» ливонского ландмейстера (по-немецки: Majestaetssiegel) c изображением бегства Святого Семейства в Египет (Св. Иосиф шествует за мулом, справа от зрителя; вся композиция развернута вправо).

 Похожее изображение ранее использовалась на печати прусского ландмейстера Тевтонского Ордена, но должность прусского ландмейстера (а вместе с ней – и соответствующая печать) была упразднена в 1324 г., поскольку с этого года Пруссией начал управлять непосредственно сам Верховный Магистр Тевтонского Ордена. Дело в том, что Верховный Магистр, обеспокоенный разгромом Ордена тамплиеров, решил в 1309 г. перебраться подальше от римского папы и перенес свою резиденцию из Венеции в первоклассную крепость Тевтонского Ордена Мариенбург в Западной Пруссии. С тех пор интересы Тевтонского Ордена оказались сосредоточены в первую рчередь на Прибалтийском регионе.
 
 Однако подлинно «революционным» изменением явилась не смена на ливонской ландмейстерской печати одного религиозного сюжета на другой, а появление на ней родового герба ливонского ландмейстера. Этот шаг был прямым вызовом Уставу Тевтонского Ордена и самому Верховному Магистру в Мариенбурге, на чьих печатях (как на большой, так и на малой) личный (родовой) герб отсутствовал до конца XV в.

 Впервые родовой герб Верховного Магистра Тевтонского Ордена на орденской печати появился только при гохмейстере Фридрихе (сыне герцога Саксонского), стоявшего во главе Немецкого Ордена в 1497-1510 гг. Вплоть до его избрания Верховный Магистр избирался из числа «орденских братьев». Но к концу XV в. положение тевтонского орденского государства в Пруссии крайне осложнилось.

 После поражения, нанесенного Ордену объединенным польско-литовским войском в 1410 г. при Танненберге, Польское королевство значительно урезало территорию орденского государства. Внутриорденские противоречия доходили до военных столкновений. Против Ордена восстали его же собственные вассалы и подданные, объединившиеся в «Союз ящериц», а затем – «Прусский союз», и призвавшие на помощь польского короля. Вследствие христианизации Литвы приток новых рыцарей в Орден и добровольцев-крестоносцев резко сократился. Необходимость выплаты огромной контрибуции полякам и жалованья наемникам, которыми приходилось пополнять недостаток собственных воинов, ухудшили финансовое положение Ордена и вынудили его повысить налоги с подчиненных ему городов (Данцига, Кульма и др.), что, в свою очередь, вызвало их недовольство, вылившееся в нескончаемую цепь мятежей и вооруженных восстаний.

 В столь тяжелой ситуации высшие орденские чины решили, в нарушение традиции, избрать в Верховные Магистры не своего «брата-рыцаря», а «варяга» - знатного князя Германской Империи (в надежде получить военную и материальную помощь от последней, по принципу «Европа нам поможет»). Никакой действенной помощи Тевтонский Орден от Империи не получил, но прецедент введения родовых гербов в состав должностной печати состоялся. Избранный после Фридриха Саксонского Верховный Магистр Альбрехт фон Бранденбург-Ансбах (также до своего избрания в Ордене не состоявший и приглашенный тевтонами «со стороны») поддержал эту традицию и, подобно своему саксонскому предшественнику, ввел в гохмейстерскую печать свои родовые эмблемы.

 Ослаблениенм центральной орденской власти, кстати, не преминули воспользоваться и магистры Германии (дейчмейстеры), хотя родовой герб появился на их печатях позднее, при дейчмейстере Ульрихе фон Лентерсгейме, в 1464 г. (но, в отличие от печатей ливонских ландмейстеров, на печатях дейчмейстеров чеканилась не только должность, но и имя немецкого магистра, чего в Ливонии не практиковалась до самой ликвидации тамошнего отделения Тевтонского Ордена).
 
 Как уже неоднократно говорилось выше, отношения между «ливонской провинцией» и «метрополией» Тевтонского Ордена были далеко не ровными. В XIII в., когда новый тевтонский филиал в Ливонии только делал первые шаги, нуждаясь в постоянной помощи и подпитке из Пруссии, ливонский ландмейстер безоговорочно подчинялся Верховному Магистру и беспрекословно выполнял все его указания.

 Нередко «земельный магистр» из Ливонии переводился на такую же должность в Пруссию и наоборот, как это было с Дитрихом фон Гренингеном (Грюнингеном) или Конрадом фон Фейхтвангеном. Известны даже случаи избрания ливонского ландмейстера Верховным Магистром (Анно фон Зангерсгаузен в 1256 или тот же Конрад фон Фейхтванген в 1291 г.). Мало того – в 80-е гг. XIII в. была даже предпринята попытка объединить в одних руках управление прусской и ливонской провинциями Тевтонского Ордена (тогда, в частности, прусский ландмейстер Мангольд одновременно исполнял обязанности ливонского вице-магистра), но она оказалась неудачной.

 Специфика задач, стоявших перед различными отделениями Тевтонского Ордена, да и географическая изолированность этих двух отделений друг от друга - между владениями прусского и ливонского ландмейстеров лежала литовская область Самогития (по-польски: Жмудь, по-литовски: Жемайте), которую тевтонам так и не удалось своевременно окрестить! - оказались на поверку негативными геополитическими факторами непреодолимой силы. В XIV в рамках самого ливонского отделения Тевтонского Ордена разгорелась неприкрытая борьба между сторонниками т.н. «рейнландской» партии (ориентировавшимися на Верховного Магистра в Пруссии и его «франконцев») и «вестфальской» партией, стремившейся к проведению ливонским филиалом Ордена независимой или, по крайней мере, самостоятельной политики, в духе традиций гладиферов.

 Поначалу влияние орденской «метрополии» было преобладающим, и Верховному Магистру удавалось держать ливонский филиал своего Ордена под контролем. Это выражалось, в частности, в том, что до конца XIV в. все ключевые орденские должности в Ливонии занимали преимущественно представители партии «рейнландцев».

 Однако в начале следующего столетия партия «вестфальцев» перешла в контрнаступление и стала вытеснять «рейнландцев» с важнейших постов. Особенно заметным этот процесс стал после разгрома войска Тевтонского Ордена поляками и литовцами в битве под Танненбергом (по-польски: Грунвальдом, по-русски: Грюнвальдом, по-литовски: Жальгирисом) 15 июля 1410 г. Интересно, что ливонский филиал Тевтонского Ордена в этой битве не участвовал, поскольку имел с литовским князем Витовтом двусторонний договор о ненападении (!). И это при том, что на стороне Тевтонского Ордена при Танненберге сражались, кроме прусских вассалов Ордена и рыцарей-добровольцев из Австрии, Баварии, Вестфалии, Фризии и Швабии, французские крестоносцы – в частности, нормандский рыцарь Жан де Ферьер, сын сеньора де Вьевиль и сеньор Дюбуа д 'Аннекэн из Пикардии, крестоносцы из Чехии и Венгрии (в том числе палатин Миклош Гарай), трансильванский воевода Стибор и даже два польских князя – Казимир Щециньский и Конрад Олесницкий! Лишь в конце сентября 1410 г. орденское войско из Ливонии пришло на помощь своим прусским «старшим братьям», оказав им содействие в снятии польско-литовской осады с орденской столицы Мариенбурга и постепенном, путем непрямых действий, вытеснении польско-литовских войск из Пруссии!

 Кстати, и до злополучного 1410 г. ливонские контингенты «марианцев», если и участвовали в общеорденских военных кампаниях, всегда выступали отдельными отрядами и под своим собственным знаменем.
 
 Весь XV в. был ознаменован закатом могущества Тевтонского Ордена, вызванным как военными поражениями, так и вышеупомянутыми внутренними конфликтами. Диктат прусской «метрополии» над орденской Ливонией поневоле становился все слабее.

 «Дом Пресвятой Марии Тевтонской в Ливонии» чувствовал себя все более самостоятельным от Верховных Магистров. Первый шаг к полной независимости был сделан ливонскими «братьями-рыцарями» в 1438 г., когда они впервые сами избрали себе магистра (хотя ливонские магистры по-прежнему должны были ездить в Пруссию «на поклон» к Верховному Магистру, который утверждал их в должности). К середине XV в. уже около 60% орденских рыцарей в Ливонии являлись выходцами из Вестфалии и только 30% - выходцами из Рейнской области. Следующим шагом Ливонской провинции Тевтонского Ордена к независимости стала смена ландмейстерской печати.

 В 1451 г. в ливонском филиале была введена новая «Большая печать». В ее верхней части было по-прежнему изображено бегство Святого Семейства в Египет, а в нижней 2 щита - один щит с тевтонским крестом, а другой – с родовым гербом ландмейстера Иоганна фон Менгеде, предка известного лифляндского рода фон Менгден (2 красные полосы на серебряном поле). Произошли изменения и в наименовании должности владельца печати. Отныне ни именовался уже не «коммендатором», как раньше, а «магистром Ливонии» (Sigillum Magistri Livonie=Печать Магистра Ливонии), хотя его конкретное имя по-прежнему не было указано (в отличие от печатей дейчмейстеров).
 
 С тех пор на «Больших печатях» ливонских ландмейстеров изображались родовые гербы практически всех ливонских магистров, включая последнего из них – Готтгарда Кетлера (Кеттелера), родовым гербом которого служил «котельный крюк» и который, в ходе Ливонской войны, преобразовал остатки вверенных ему орденских владений в светское герцогство Курляндское.

 В середине XVI в. изображение на ливонской «Большой печати» несколько изменилось (с этого времени на ней, как и на печати прусских магистров, Святой Иосиф Обручник идет впереди мула, ведя его под уздцы).

 Наряду с двумя упомянутыми выше типами печатей, ливонские магистры использовали и малую, или «секретную», печать (Secretsiegel), прикладывавшуюся к менее важным документам. Изображение на этой «секретной» печати, появившейся впервые около 1367 г. и использовавшейся до 1558 г., повторяет рисунок печати прусского ландмейстера, но развернуто в левую от зрителя сторону. В надписи на этой малой лифляндской печати, в отличие от большой, сразу же появились слова «магистр Ливонии».

 В отличие от Тевтонского Ордена, где следующими по важности лицами после Верховного Магистра являлись Великий комтур и дейчмейстер, в ливонском филиале Ордена первыми заместителями ландмейстера являлись ландмаршал и коадъютор (первый помощник). На печати ливонского ландмаршала, просуществовавшей, с незначительными изменениями, с 1346 по 1558 гг., был изображен конный рыцарь с украшенным прямым крестом щитом и копьем с флажком, скачущий в левую от зрителя сторону.

Знамена «марианцев»

 Все крупные духовно-рыцарские Ордены имели свои знамена, постоянно находившиеся при Магистрах. Так, на знамени госпитальеров, утвержденном в 1118 г. изображался на красном полотнище прямой белый крест. То, что именно знамя с прямым крестом было исконным знаменем госпитальеров (Vexillum Hospitalis), подтверждается тем, что именно прямой белый крест изображался на красном поле герба Ордена Святого Иоанна (да и на современном красном флаге одного из его ответвлений – папского католического «Суверенного Военного (Рыцарского) Мальтийского Ордена». С другой стороны, сохранились изображения иоаннитских знамен с восьмиконечным белым крестом в красном поле.

 Достоверные сведения об утвержденном папой римским или общеизвестном «главном» знамени Тевтонского Ордена Пресвятой Девы Марии (подобного «Vexillum Hospitalis» госпитальеров или черно-белому «Vexillum Templi» тамплиеров) в средневековых грамотах и хрониках отсутствуют, хотя на этот счет существует немало спекуляций и легенд. Известно, что на войсковых штандартах или на крепившихся к копьям флажках «марианцев» изображался прямой черный орденский крест на белом поле.

 В немецкой «Хронике» Виганда Марбургского (конец XIV в.) упоминается использование в походах Тевтонского Ордена на язычников боевых знамен с образами Пресвятой Богородицы и Святого Георгия Победоносца. Если знамена с изображением Богородицы можно признать характерными именно для тевтонских рыцарей (Орден которых был посвящен именно Святой Деве Марии), то знамена с образом Святого Георгия могли использоваться в походах на язычников и рыцарями из числа крестоносцев-добровольцев, поскольку Святой Георгий (наряду со Святыми Воинами Маврикием и Мартином) был небесным покровителем не конкретного Ордена, а всякого рыцаря и всего рыцарства вообще.

 При описании «прусских бандер» (т.е. знамен тевтонских рыцарей и их союзников), захваченных польско-литовским войском после победы над Орденом при Танненберге в 1410 г., польский хронист Ян Длугош описывает целых 2 знамени Верховного Магистра – «большое» и «малое», на которых был изображен его («должностной») герб. В специальной литературе (напр. Muczkowski J. Wiadomosz o resopismach histotyi Dlugosza, jego banderia Prutenorum et insignia seu cleinoda Regni Polonici, Krakow, 1851) можно найти и соответствующие рисунки. В труде Й. Мучковского герб на знамени Верховного Магистра «марианцев» аналогичен изображениям на малых, или «секретных», печатях (Secretsiegel) – но не Верховных, а немецких магистров (дейчмейстеров)! -, появившихся со времени правления Дитриха фон Альтенбурга (1335-1341 гг.), причем, в отличие от дейчмейстерских печатей, орел в перекрестье креста на захваченных поляками знаменах Верховного Магистра увенчан короной и смотрит не в левую, а в правую (от зрителя) сторону – аналогично коронованному черному орлу на нагрудном кресте Верховного Магистра тевтонов, впервые засвидетельствованном в начале XVI в. и использующимся Верховным Магистром Тевтонского Ордена и по сей день. На современных реконструкциях «большого» и «малого» знамени Верховного Магистра орел в центре креста выглядит так же, как на указанных печатях и нагрудном кресте, т.е. развернут в левую сторону. Не утихают споры и о том, какой стороной знамя Верховного Магистра было прикреплено к древку – верхней или боковой (его изображают на иллюстрациях как в первом, так и во втором виде, да вдобавок еще в виде хоругви-вексиллума, прикрепленным к поперечной перекладине!).
 
Знамя «Дома Пресвятой Марии Тевтонской в Ливонии»

 «Дом Пресвятой Девы Марии Тевтонской в Ливонии» имел, как говорилось выше, свое собственное знамя, которое во время военных походов везли рядом с ландмейстером, или, в его отсутствие, рядом с ландмаршалом, являвшимся в орденской иерархии ливонского филиала тевтонов вторым по важности должностным лицом после магистра (тогда как в рамках всего Тевтонского Ордена эту функцию выполнял не маршал, а Великий Комтур).

 Знамя рыцарей-«марианцев» в Ливонии было двусторонним. На одной стороне его на белом поле была изображена (в соответствии с полным названием Ордена) его небесная покровительница Дева Мария в голубом одеянии, держащая на правой руке Богомладенца, а в левой – державу в форме земного шара. На другой стороне ливонского орденского знамени, также на белом поле, был представлен покровитель рыцарства Святой Маврикий с золотым мученическим венцом на окруженной нимбом голове, в голубом одеянии и белом плаще, с золотыми поясом, налокотниками и наколенниками, держащий в правой руке копье с флажком, а левой опирающийся на серебряный прямоугольный щит с окаймленным золотом прямым черным крестом. В верхних углах полотнища орденского знамени, противоположных древку, были изображены белые орденские щиты с черными тевтонскими крестами.

 Как Пресвятая Богородица, так и Святой Маврикий были изображены на знамени стоящими на зеленой траве. Присутствие Святого Маврикия объяснялось не только его функцией как мученика за Христа и патрона рыцарства вообще, но и особым почитанием, которым он пользовался в Прибалтике. В Риге существовало даже особое посвященное ему элитное «Общество Черноголовых».

 «Черноголовыми» эти почитатели Святого Маврикия именовали потому, что он считался «арапом-египтянином». Исторический Святой Маврикий был римским военачальником, легатом расквартированного в Египте Фиванского Легиона, претерпевшим мученичество за Христа в гонения Императора Диоклетиана. По христианской легенде, он владел чудодейственным «Святым копьем» ветхозаветного пророка Финееса, перешедшего по наследству к библейскому Иисусу Навину (якобы державшему это копье в руке при взятии Иерихона – о чем, между прочим, поется в известной песне времен войны между Севером и Югом в США «Joshua fought the Battle of Jericho, and the Walls came tumbling down», где Святое копье упоминается в следующих выражениях: «Down to the walls of Jericho he marched with the Spear in his hand...»), а затем – к римскому сотнику Гаю Кассию Лонгину, пронзившему этим копьем ребро распятого на Голгофе Христа, ускорив тем самым Его искупительную миссию.

 По одной из легенд, римско-германский император Оттон III подарил это Святое копье (или его копию) признавшему себя его вассалом польскому королю Болеславу Храброму. С тех пор копье хранилось у польских королей в Кракове, а по другой легенде в битве с польско-литовским войском при Танненберге в 1410 г. Гохмейстер тевтонов брат Ульрих фон Юнгинген был, якобы, сражен именно краковским "Святым копьем". На некоторых иллюстрациях у Святого Маврикия, изображенного на знамени ливонских рыцарей, на голове не мученический венец, а шлем, верхняя часть которого золотая, а нижняя – черная. Такое знамя с образами Богородицы и Святого Маврикия было захвачено поляками в битве с ливонскими рыцарями Тевтонского Ордена в 1431 г.

 Встречается также изображение «знамени ливонских рыцарей», представляющего собой полотнище с тремя (!) горизонтальными полосами – желтой, белой и красной. Оно, в частности, приведено в книге Стивена Тернбелла и Ричарда Хука «Танненберг. 1410 г. Несчастье для тевтонских рыцарей» (Stephen Turnbull, Richard Hook. Tannenberg 1410. Desaster for the Teutonic Knights; Campaign-122/Osprey Ltd.2003), со ссылкой на Яна Длугоша.

 Но следует заметить, что, хотя польский каноник Ян Длугош (годы жизни 1415-1480) считается «классическим» источником сведений об этой судьбоносной для Ордена битвы, он родился спустя 5 лет после сражения и был отделен от событий, по крайней мере, сроком жизни целого поколения. Сам Ян Длугош не был ни современником, ни очевидцем, ни, тем более, участником битвы. По некоторым сведениям, в битве участвовал отец Длугоша, но тот, опять-таки, умер в 1425 г., когда будущему историку не исполнилось еще и 10 лет. Поэтому многие приведенные Длугошем сведения не следует принимать на веру – например, его упоминание о «хоругви Святого Георгия», под которой выступали крестоносцы-союзники Ордена, как о красном знамени с белым крестом (в то время, как общеизвестно, что «знамя Святого Георгия», наоборот, всегда было белым с красным крестом (и дожило в таком виде до нас, в качестве английского «флага Святого Георга»!), или же упоминание Длугоша о трехцветном желто-бело-красном (!) знамени ливонских рыцарей, под которым они, по его утверждению, якобы принимали участие в великой битве 1410 г.

 Как известно, традиционные средневековые геральдические знамена были двуцветными (хотя и могли иметь несколько полос), и именно в качестве двуцветных дошли до нас древнейшие европейские флаги – красно-бело-красный австрийский, красно-желто-красный испанский, красно-зеленый португальский, красно-голубой лихтенштейнский, красно-белый монакский, бело-голубой сан-маринский, бело-красный польский и др. К тому же однозначно известно, что ливонских рыцарей в рядах тевтонской рати под Танненбергом не было (что и было, возможно, одной из важнейших причин поражения орденского войска).

Должностной герб «земских магистров» Ливонии

 С начала XV в. начинает наблюдаться процесс формирования должностного герба ливонского ландмейстера, включающего в себя эмблему Ордена в сочетании с родовым (фамильным) гербом магистра. К описываемому времени подобная «четырехчастная» композиция, включающая оба указанных герба, уже существовала в Ордене госпитальеров.

 Впервые такой герб, отчеканенный на монетах и высеченный на крепостных стенах, появился у иоаннитов (именовавшихся в описываемый период «рыцарями Родоса, по месту расположения своей тогдашней орденской резиденции) при Великом Магистре Пьере д Обюссоне, руководившем Орденом Святого Иоанна в 1478-1503 г. Кстати, следует отметить, что, хотя внешним отличительным знаком госпитальеров в мирное время являлся белый восьмиконечный крест на черном плаще, в период военных действий таким знаком служил не восьмиконечный, а прямой белый крест на красном одеянии (единственным исключением в этом отношении являлся период правления 72-го Гроссмейстера иоаннитов – Императора и Самодержца Всероссийского Павла I, при котором гвардия Великого Магистра носила красные супервесты не с прямым, а с восьмиугольным мальтийским белым крестом на груди) и гербом Ордена Святого Иоанна являлся прямой крест белого цвета на красном поле. Именно такой прямой крест и помещался в I и IV полях должностного герба Великого Магистра иоаннитов. Именно такой герб представлен и на титульном листе устава Госпиталя, отпечатанном в 1534 г.

 А в иоаннитских уставах, изданных в 1725 и 1782 гг., изображен сам герб Ордена Святого Иоанна Иерусалимского – прямой белый крест в красном фигурном щите под короной. Современный герб католического ответвления Ордена Святого Иоанна – «Суверенного Мальтийского Ордена» - также содержит, в качестве центральной фигуры, изображение прямого белого креста на красном поле в овальном («итальянском») щите, за которым помещен большой белый восьмиконечный («мальтийский») крест, концы лучей которого едва видны из-за щита, под которым еа четках висит маленький белый мальтийский крестик.
 
 В Тевтонском Ордене, как уже указывалось выше, включение родовых гербов Верховных Магистров в состав орденской печати произошло в конце XV в., однако родовой герб Магистра при этом сочетался не с гербом Ордена (прямым черным крестом на белом поле), а с описанным нами выше должностным гербом Верховного Магистра (таким же, как на «малых» печатях, начиная с 30-х-40-х гг.XIV в. и на знамени Верховного Магистра всех тевтонов). Приведенные в «Хронике Даубмана» 1565 г. гербы 34 Верховных Магистров Тевтонского Ордена (на иллюстрациях с портретами гохмейстеров) представляют четырехчастные щиты, содержащие в I и IV части крест (т.е. должностной герб) Верховного Магистра, а во II и III частях – его родовой герб. Четырехчастный герб Верховных Магистров повторяется также на щите и груди его «портретных» иллюстраций. Позднее крест Верховного Магистра на гербе служил для разделения поля на части, на которых располагались родовые эмблемы.
 
 В Ливонии четырехчастный герб с орденским крестом формировался, по-видимому, под влиянием геральдических тенденций, которые можно проследить на примере немецких епископств. До конца XIV в. там использовались печати одной только епископской эмблемой. Но на рубеже XIV-XV вв. в ряде германских духовных княжеств появились гербовые печати с изображением как должностного герба епископа, или, точнее, печати епископства, так и герба конкретного епископа (личного или родового, по примеру римских пап).

 Комбинации этих 2-х гербов, или эмблем, отличались большим разнообразием: 2 гербовых щита рядом под 1 епископской митрой; 1 «рассеченный» (разделенный на части по вертикали) щит, на котором слева от зрителя помещалась эмблема (герб) епископства, а справа – родовой (личный) герб конкретного епископа. Имелись также гербовые епископские печати, представлявшие собой геральдический щит, разделенный на 4 равные части (если употреблять геральдическую терминологию, «щит рассеченный и пересеченный»). В I и IV части этого щита посещался герб (печать) епископства, во II и III части – родовой (личный) герб епископа. Впервые гербовую печать с четырехчастным щитом, включающим герб епископства и родовой герб епископа, использовал Рудольф III, епископ Шверинский (1390-1415 гг.).

 У Великих Магистров Ордена Святого Иоанна Иерусалимского должностной герб с четырехчастным щитом получил официальный статус несколько позднее, хотя в литературе встречается портрет Великого Магистра «родосских рыцарей» (госпитальеров) фра Фулька де Вилларэ (1305-1319 гг.) с изображением такого герба. Но на орденских печатях личные эмблемы магистров отсутствовали. На монетах Ордена госпитальеров «родосского периода», начиная с гроссмейстера Фулько де Вилларе, на одной стороне был представлен аверс орденской печати – коленопреклоненный магистр перед шестиконечным патриаршим крестом (в память об изначальной подчиненности госпитальеров не папскому Риму, а православному Патриарху Иерусалимскому), а на другой – крест с небольшим расширением на концах. При Великом Магистре родосских рыцарей фра Раймонде Беранже (1365-1374 гг.) на монетах иоаннитов за изображением магистра впервые появляется щиток с его личным гербом. На монетах магистра рыцарей Родоса фра Хуана де Эредиа (1376-1383 гг.) на этом месте изображена стилизованная башня без щитка, хотя должностной герб с четырехчастным щитом этого иоаннитского магистра присутствует в манускриптах конца XIV – начала XV в.в. Личный герб фра Хуана де Эредиа представлял 3 белых (серебряных) башни (2 вверху, 1 внизу) на красном (червленом) поле, что позволяет рассматривать изображение башни на чеканившихся при этом магистре госпитальеров монетах как часть его личного герба. Официально четырехчастный щит начал использоваться Великими Магистрами иоаннитов лишь начиная с фра Пьера д' Обюссона (1476-1503 гг.).

 Для христианского сознания может показаться удивительным, что магистр, хотя и рыцарского, но все же духовного Ордена, то есть монах, призванный служить Богу (пусть даже «по-рыцарски» - мечом!), «дерзнул» изобразить рядом с Божественным символом Креста свою личную эмблему – тем более, что еще совсем недавно магистр изображался на орденских монетах коленопреклоненным перед Крестом!

 Но, вероятно, впечатление «дерзости» смягчалось тем, что личный герб д' Обюссона (являвшегося до избрания Великим Магистром «Родосских рыцарей» кардиналом римской церкви), представлял собой красный «якорный» крест.

 У преемника этого Великого Магистра – фра Эмери д' Амбуаза (1503-1512 гг.) и фра Фабрицио дель Каретто (1513-1521 гг.) – личные эмблемы на гербе носили, хотя и не церковный, но, по меньшей мере, «нейтральный» характер (у д' Амбуаза – вертикальные полосы, у дель Каретто – косые полосы). В дальнейшем использование четырехчастных гербов Великих Магистров рассматривалось госпитальерами уже как орденская традиция. И герб следующего их гроссмейстера – фра Филиппа де Вилье де Лиль-Адана (1521-1534 гг.), при котором Орден обосновался на Мальте, украшал титульный лист орденского Устава, вышедшего в 1534 г. Его изображение можно увидеть в качестве иллюстрации к статье В.В. Акунова «Рыцари Родоса», опубликованной в журнале «Рейтар» №7(4/2004) на с. 21.
 
 В Восточной Прибалтике подобная геральдическая композиция впервые появилась на печати епископства Курляндского в 1508 г., но в 20-30-е гг. она распространилась по всему «Уделу Пресвятой Богородицы».

 На территории ливонского филиала Тевтонского Ордена аналогичное изображение появилось сперва на монетах. На орденских «фердингах» 1515 г. под изображением небесной покровительницы Ордена - Пресвятой Девы Марии с Богомладенцем на руках - впервые был помещен четырехчастный щит, в I и IV частях которого была изображена эмблема Тевтонского Ордена (прямой крест), а во II и III частях – родовой герб ландмейстера Вольтера фон Плеттенберга (рассеченный двуцветный щит). На орденской монете 1525 г. такой же четырехчастный герб ландмейстера изображен на щите, который держит ливонский рыцарь.

 В дальнейшем под образом Богородицы изображался или только родовой герб ландмейстера, или четырехчастная композиция вышеописанного типа, но изображение рыцаря практически всегда сопровождалось четырехчастным гербом, расположенным внизу, у ног рыцаря (как на монете 1536 н.), или перед ним. Видимо, поэтому изображение рыцаря на монете часто трактуют, как изображение ливонского магистра. Впоследствии четырехчастный герб иногда помещался на орденских монетах сам по себе (без всякой дополнительной фигуры) – например, на фердинге 1553 г. или на золотом гульдене 1558 г.

 Введший впервые в Ливонии изображение четырехчастного герба, ландмейстер Вольтер фон Плеттенберг, однако, не посчитал возможным перенести его с монет на печать – даже после упразднения Тевтонского Ордена в Пруссии изменившим католической верой Верховным Магистром Альбрехтом Гогенцоллерном в 1525 г. и после официального присвоения самому Плеттенбергу титула князя Священной Римской Империи в 1530 г. В период своего магистерства он позволял изображать четырехчастный герб лишь на монетах. Правда, на надгробной плите Плеттенберга (умершего в 1535 г.) в усыпальнице ливонских ландмейстеров – храме Святого Иоанна в Вендене (по-эстонски: Вынну, по-латышски: Цесис) этот ландмейстер был изображен держащим правой рукой меч, опущенный острием к земле, а левой – поддерживающим щит с четырехчастным гербом, в доспехах с уширенным тевтонским крестом на груди.

 Еще при жизни Плеттенберга печать с подобной композицией появилась на немецкой территории Тевтонского Ордена. Дело в том, что после упразднения Тевтонского Ордена в Пруссии и образования на его территории Альбрехтом Гогенцоллерном (последним Верховным Магистром в Пруссии) светского Прусского герцогства, члены Ордена, не признавшие законности этого акта и отвергнувшие его предложение принять протестантизм и «самораспуститься», перенесли центральное орденское управление в г. Мергентгейм в германской области Франконии (бывшую резиденцию дейчмейстеров).

 Немецкий ландмейстер-дейчмейстер взял на себя функции «Администратора» (управляющего) должности Верховного Магистра (как бы исполняющего обязанности Верховного Магистра Тевтонского Ордена) и уже в 1528 г. начал пользоваться печатью с изображением четырехчастного герба с орденским крестом (но не с крестом Верховного Магистра!) и со своим родовым гербом.
 
 При преемниках Плеттенберга в Ливонии четырехчастный герб, как и при нем самом, присутствовал лишь на орденских монетах. Но на надгробной плите ландмейстера Германа фон Брюггенея изображен именно четырехчастный герб, хотя ранее в таких случаях изображался родовой герб ландмейстера (например, на надгробии предшественника Плеттенберга – ландмейстера Иоганна фон Лорингкофе, прародителя фон Лорингофенов и фон Фрейтаг-Лорингофенов).

 Личный герб ливонского магистра не мог претендовать на статус официального, хотя определенные попытки в этом направлении предпринимались. Ливонский ландмейстер Генрих фон Галлен первым использовал должностной магистерский герб не только на монетах, но и на своих портретах (где ранее изображался только родовой или личный герб) и, что еще важнее – в официальных документах, впервые – в охранной грамоте (Schutzbrief) 1556 г. И не случайно именно с лета 1556 г. титул ливонского магистра обогатился приставкой «Dei Gratias» («Божией милостию...») – как у наследственных или выборных монархов! Но на печатях ландмейстеров эти слова пока что отсутствовала. На упомянутой выше охранной грамоте приведен должностной герб ландмейстера Генриха фон Галлена; фамильным гербом ландмейстера были три красных крюка в белом поле. И только в 1558 г. четырехчастный герб появился на ливонских орденских печатях!

 При ландмейстере Вильгельме фон Фюрстенберге (Фирстенберге) малая («секретная») печать со сценой бегства Святого Семейства в Египет была заменена печатью с должностным гербом ландмейстера. Таким образом, должностной герб ливонского магистра Тевтонского Ордена был юридически оформлен перед самым падением власти Ордена в Ливонии (1560-1562 гг.), просуществовав фактически менее 2 лет!

 В Ливонскую войну 1558-1563 г., начавшуюся в качестве очередного военного конфликта между Московским государством и Орденом, очень скоро оказались втянутыми практически все соседние великие державы. Одни – на дипломатическом уровне, как Священная Римская Империя германской нации, князем которой с 1530 г. являлся ливонский ландмейстер.

 Другие – как активные участники военных действий – Швеция, Дания, Польско-Литовское государство. Начальный период войны проходил довольно успешно для Московского государства. В результате успешных военных действий в первый год войны московские войска захватили гг. Нарву и Дерпт (Тарту), затем – Мариенбургом (не прусским, а ливонским – Алуксне) и Феллином (Вильянди).

 В битве под Феллином в 1560 г. в плен к московитам попал Вильгельм фон Фюрстенберг, бывший ландмейстер (1557-1559 гг.). Готгард фон Кеттелер, избранный ливонским ландмейстером вместо Фюрстенберга (еще до того, как последний попал в плен), упорно отказываясь от переговоров с Москвой, предпочел в конце концов подчиниться польской короне (подобно бывшему Верховному Магистру Альбрехту Гогенцоллерну), передав воеводе полького короля князю Радзивиллу свои ландмейстерские крест, плащ и печать и сохранив часть бывших орденских владений в качестве первого светского герцога Курляндии.

 Царь Иоанн Грозный предложил ему возглавить марионеточное ливонское государство под московским протекторатом, но бывший ландмейстер отказался и умер через 10 лет в московском плену (в 1568 г.). После поражения ливонского войска в Эргемском сражении (1560 г.) «Дом Пресвятой Марии Тевтонской в Ливонии» фактически перестал существовать, хотя юридически был упразднен только через 2 года.

 В 1559 г. датчане завладели о. Эзель (эст. Саарамаа) и частью курляндских земель. Вассалы Ордена в северных провинциях Эстляндии, убедившись в неспособности орденских властей защитить их земли, обратились за помощью к шведскому королю. В начале 1561 г. дворянство и города этих бывших провинций Тевтонского Ордена присягнули на верность шведской короне. Остальные владения «Дома Пресвятой Марии Тевтонской в Ливонии» и прибалтийских епископств по Виленскому договору 1561 г. перешли под власть Польши. Ливонская война с переменным успехом продолжалась до 1582 г., но в конце концов Ливония целиком перешла под власть Речи Посполитой.
 
Нечто вроде эпилога

 В упомянутой выше битве под Феллином в 1560 г. воевода Царя Иоанна Грозного, князь Андрей Михайлович Курбский, пленил 11 комтуров «Дома Пресвятой Марии Тевтонской в Ливонии», престарелого бывшего ландмейстера Вильгельма фон Фюрстенберга и ландмаршала «ливонских рыцарей» (как их издавна называли на Руси) Филиппа Белля.

 Царский воевода с великим почетом принял знатных ливонских пленников в своем походном шатре и долго слушал вместе со своими соратниками увлекательные рассказы ландмаршала Белля о крестовых походах тевтонов в Святую Землю и языческую Пруссию, о подвигах их собратьев-иоаннитов на Родосе и Мальте. Князь Курбский отослал пленных немецких рыцарей к Грозному Царю в Москву с самыми наилучшими рекомендательными письмами. Сам ливонский ландмаршал Филипп Белль, к сожалению, вел себя с Иоанном Васитльевичем слишком дерзко и независимо, за что и поплатился головой (вместе с 4 комтурами Ордена, отвечавшими Царю «противным словом»).

 Зато прочие его соратники (кроме строптивого экс-ландмейстера Фюрстенберга, который предпочел угаснуть в узилище) на удивление скоро прижились на Москве и, несомненно, не без их влияния Грозный Царь решил учредить собственные «чины стратилатские, сиречь воинские» (по выражению князя Курбского), то есть собственную орденскую организацию, которую, однако, решил использовать для укрепления собственной власти.
 
 Не случайно у истоков возникшего в 1565 г., в разгар злополучной Ливонской войны, «опричного Ордена» стояли бывшие ливонские пленники Таубе, Крузе, Шлихтинг, Штаден, Ференсбах и многие другие рыцари из Ливонии. Кстати, именно Таубе и Крузе, уже в качестве царских опричников, по поручению Царя вели с владыкой «Священной Римской империи германской нации» («римским цесарем») переговоры о создании в Ливонии вассального по отношению к Московскому государству королевства. Правда, Император Максимилиан Габсбург отказался признать за Царем права на Ливонию, но сам факт представляется весьма многозначительным. Не зря в число клейм на Большой печати Иоанна Грозного была включена «печать маистра Лифлянския земли».
 
 Опричнина, подобно военно-духовным Орденам стран Западной Европы, имела мощную экономическую базу в форме переданных ей монархом крупных земельных владений с четко организованной системой управления и целую сеть орденских замков – т.н. «кромешных» или «опричных дворов» (соответствовавших комтуриям или коммендам западных духовно-рыцарских Орденов). По уставу опричного братства «кромешники» были обязаны «выводить государевых изменников» и охранять священную особу монарха-учредителя их Ордена. Наряду с этой «военно-рыцарской» стороной деятельности опричников налицо была, однако, и духовно-монашеская сторона.
 
 Царские опричники составляли как бы «монастырскую братию», настоятелем которой был сам Верховный Магистр Ордена – он же Царь, ниже которого в орденской иерархии стоял отец-параклисиарх (небезызвестный Малюта Скурлатов-Бельский). Количество опричных рыцарей было строго определенным (так называемая «ближняя тысяча»). Они принимали особое посвящение наподобие монашеского пострига, приносили присягу и обеты, регламентировавшие – как в западных духовно-рыцарских Орденах! – образ жизни и дисциплину членов опричного Ордена, и, в частности, строго запрещавшие им общение с семьями и «не опричными» родственниками – как настоящим монахам!
 
 В рядах царских опричников было много иностранцев, преимущественно ливонцев и вообще немцев. Опричники, подобно рыцарям других военно-духовных Орденов, носили (в боях и походах – поверх доспехов) уставное форменное облачение – черные кафтаны из грубой ткани, напоминавшие монашеские подрясники, и скуфьи – монашеские шапки, а также особые орденские знаки – метлы и собачьи головы у седел.

 Опричная эмблематика весьма напоминала эмблематику католического монашеского Ордена доминиканцев. Названный в честь Св. Доминика – обличителя еретиков-катаров – он был позднее (по созвучию!) переосмыслен своими членами как Орден «псов Господних» (лат.: Domini Canes). Единственное различие между эмблемами Доминиканского монашеского Ордена и опричного Ордена Иоанна Грозного заключалось в том, что собачья голова на гербе доминиканцев держала в пасти не опричную метлу, а факел – в знак того, что «псы Господни» просвещают мир светом истинной веры и в клочья рвут ее врагов.
 
Царский «кромешный» Орден управлялся особым капитулом – Опричной Думой, состоявшей, в соответствии с царским Указом об опричнине, из особых опричных бояр, окольничьих, казначеев, дворецких, конюших и пр.

 Впрочем, опричнину вскоре постигла судьба многих ее орденских «прообразов» на Западе – казни не в меру ретивых «рыцарей-монахов», роспуск орденской организации и превращения ее в «государев обиход».

 Вот какие причудливые формы принимали порой связи Тевтонского Ордена – через его ливонский филиал – с Московским государством...


К ИСТОРИИ ОБЛАЧЕНИЯ ЧЛЕНОВ ТЕВТОНСКОГО ОРДЕНА

 Как известно, начало военно-монашескому Тевтонскому (Немецкому) ордену Пресвятой Девы Иерусалимской было положено странноприимным (гостеприимным или госпитальерским) братством, основанным, по одним сведениям, после Первого Крестового похода в Иерусалиме под эгидой братства иоаннитов (будущего Ордена рыцарей-госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского), по другим – в ходе Третьего Крестового похода при осаде Аккона (Акконы, Акко, Акры, Аккарона, Сен-Жан д’ Акра, Птолемаиды, Птолемеиса) без участия иоаннитов. Как бы то ни было, первоначальное одеяние (хабит, от латинского слова «хабитус», то есть «облачение») тевтонских (то есть, немецких) странноприимцев было черным, как и у их «старших братьев»-иерусалимских иоаннитов-госпитальеров, в свою очередь, заимствовавших черное облачение, как и устав, у монашеского ордена бенедиктинцев – древнейшего монашеского ордена Западной Европы, основанного еще в VI веке Бенедиктом Нурсийским, со временем причисленным римско-католической церковью к лику святых.

 Тот факт, что первые странноприимцы-тевтоны, в подражание странноприимцам-иоаннитам, избрали для себя черное облачение, объясняется сходством задач обоих госпитальерских братств, заключавшемся в предоставлении паломникам бесплатного крова и пищи, в лечении больных и раненых.

 С момента возвращения большинства крестоносцев, завершивших свое вооруженное паломничество, из Святой Земли на родину, созданные оставшимися в Сирии и Палестине крестоносцами государства столкнулись с нехваткой воинов для обороны своих границ от сарацин. Выход был найден в форме преобразования странноприимно-монашеских братств в военно-монашеские (духовно-рыцарские) ордены и создании новых орденов в исключительно военных целях, безо всякой уставной странноприимной деятельности. Наиболее наглядным типом такого чисто военного духовно-рыцарского ордена было братство храмовников- тамплиеров («Орден бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова»), получивших, в качестве орденского облачения, белые плащи (белый цвет олицетворял целомудрие, чистоту помыслов и, вообще. Христианскую веру). Вследствие нарастания сарацинской угрозы пришлось переключиться на, в первую очередь, военную деятельность и тевтонам. Отражением этой переориентации явились включение в первоначально чисто бенедиктинский и странноприимнический устав тевтонского братства элементов Устава тамплиеров и присвоение тевтонам римским папой белого «тамплиерского» плаща (что вызвало большое недовольство у храмовников, опасавшихся, что их будут путать в бою с тевтонами из-за аналогичного облачения, что, вероятно, было связано с опасениями, что тевтоны смогут таким образом похитить у храмовников не только часть славы, но и часть добычи).

 Необходимо заметить, что белый цвет орденского облачения храмовников был заимствован последними у монахов ордена цистерцианцев, под чьим покровительством был создан Орден Храма. Вероятно, плащи у храмовников и тевтонов первоначально были просто белыми, безо всяких эмблем (на это наводят мысль некоторые средневековые миниатюры, изображающие орденское знамя тевтонов в виде простого белого полотнища). Недоразумение было улажено путем дарования римским папой обоим духовно-рыцарским орденам права носить на своих белых плащах две разные отличительных эмблемы. Тамплиеры получили в качестве орденской эмблемы красный крест, нашивавшийся напротив сердца и смотревшийся на белом плаще, как символ мученичества.

 Первоначально это был простой прямой латинский (с более длинным нижним лучом) красный крест. Но после взятия мусульманской крепости Аскалон в Святой Земле, оборонявшейся египетским гарнизоном, храмовникам, отличившимся при штурме особой доблестью и понесшим громадные потери, были дарованы расширения на концах их красного орденского креста – так называемые «иерихонские трубы» (в знак того, что перед доблестью воинов Христа и Храма не смогли устоять стены твердыни врагов Божиих, как не смогли устоять стены ветхозаветного Иерихона перед натиском ратей Иисуса Навина).

 Крест, дарованный папой римским тевтонам на их белый «тамплиерский» плащ, был, в отличие от креста храмовников, не красного, а черного цвета. Большую часть истории Тевтонского ордена черный крест на облачении его членов имел форму прямого латинского креста, и лишь начиная с XIV века начал постепенно расширяться на концах, приняв со временем ту же «лапчатую» (или «уширенную» форму), что и тамплиерский.

 Ни с какой папской привилегией появление «иерихонских труб» на концах черного тевтонского креста связано не было, Вероятно, тевтоны сочли себя не менее доблестными и, соответственно, не менее достойными креста с «иерихонскими трубами», чем тамплиеры, и приняли эту эмблему самостоятельно, «явочным порядком». О форме креста на облачении ничего не говорилось ни в тамплиерском, ни в тевтонском орденском уставе. Прямой черный крест рыцари-тевтоны носили также на своих белых щитах, шлемах, флажках на копьях и знаменах.

 Главное знамя ордена Храма – «Босеан» («пегая кобыла») было белого цвета, с узкой продольной черной полосой в верхней части полотнища. Наряду с черно-белым «Босеаном», у храмовников имелись и другие знамена – белые, с красным орденским крестом, украшавшим также белые попоны боевых коней, флажки на копьях и щиты храмовников (белые – у братьев-рыцарей, черные – у сервиентов).
 
 Первоначально братья-рыцари Ордена тамплиеров носили под белым плащом с красным суконным крестом напротив сердца серые одеяния с красным крестом. По некоторым сведениям, первоначально, до введения белого плаща, такие серые одежды с маленьким красным крестом носили все члены ордена Храма. Со времени введения белого плаща (как в ордене Храма, так и в Тевтонском ордене право на ношение белого плаща имели лишь братья-рыцари), серый цвет одеяния, носившегося под плащом, был заменен у рыцарей-тамплиеров на белый, а у сержантов-сервиентов ордена Храма – на черный или коричневый. В то же время цвет одеяния, носившегося рыцарями-тевтонами под белым плащом, а другими членами Тевтонского ордена (например, братьями-священниками) первоначально оставался черным, как у странноприимцев, стоявших у основания Ордена Пресвятой Девы Марии.

 По мере увеличения численности так называемых услужающих братьев (сержантов, сервиентов, кнехтов, братьев-сариантов) Тевтонского ордена, для них было введено облачение (плащи и сюрко) серого цвета, благодаря которому «сариантов» прозвали «серыми плащами». В отличие от братьев-рыцарей, тевтоны-«сарианты» носили на своих серых облачениях (а также на щитах) «половинный», или «антониев» крест в форме заглавной буквы «Т» (именуемый также «Тау-крестом») черного цвета (когда в XVI веке вошло в моду ношения металлических орденских крестов на шейной ленте, многие «сарианты» ордена стали носить на шейной ленте черные эмалированные, с белой каймой, «Тау-кресты».

 Это не было чем-то из ряда вон выходящим – так, например, у госпитальеров-иоаннитов донат(ор)ы-жертвователи (спонсоры) носили, в качестве знака отличия, крест без верхнего луча. Со временем появившиеся у Тевтонского ордена светские ленники-вассалы рыцарского звания (миряне-рыцари, получившие от Ордена земли в лен и обязанные ему за это воинской службой), а также наемные воины, служившие Ордену за плату, носили на своих доспехах, одежде, попонах коней или щитах знак своей службе Ордену – обычно небольшое изображение черного орденского креста тевтонов на белом геральдическом щитке.
 
 Заметим, что члены большинства военно-монашеских орденов, возникших по образцу т
 тамплиерского, (известная под названием «ордена меченосцев» ливонская «бедная братия Христова», «добринские братья», Орден Святого Гроба Господня, иберийские духовно-рыцарские ордены Калатравы-Сальватьерры; Алькантары; Христа; Святого Иакова и Меча, или Сентьяго; Эворы, Святого Бенедикта Ависского и др.), носили аналогичное тамплиерскому и цистерцианскому белое облачение – плащи и сюрко – с крестами различной формы (но обычно «тамплиерского» красного цвета, символизировавшего постоянную готовность принять мученическую смерть во имя Господа Христа). Сохранилось не так много сведений о цвете одежды сервиентов-сержантов всех этих орденов. Вероятнее всего, он был, как и у сервиентов Ордена Храма, на который они во всем ориентировались, черного, коричневого или серого цвета.
 
 В то же время некоторые военно-монашеские ордены, в уставе которых странноприимные задачи изначально играли основную роль (например, иерусалимский орден Святого Лазаря) как бы ориентируясь на иерусалимских странноприимцев-иоаннитов, носили плащи и одеяния под плащами черного бенедиктино-иоаннитского цвета.
 
 По Уставу всем членам Тевтонского ордена (как, кстати, и тамплиерам) полагалось носить бороды (таким образом, Сергей Эйзенштейн изобразил тевтонов в своем фильме «Александр Невский» бритыми безо всяких на то оснований).
 
 К началу XIII века братья-рыцари Тевтонского ордена стали носить под белым плащом белое одеяние с черным крестом. Черный крест на белом одеянии и белом плаще главы Ордена Пресвятой Девы Марии – Верховного магистра (гохмейстера) – был окаймлен серебром в знак уважения к его сану. Впоследствии Император Фридрих II Гогенштауфен, король Германии, Сицилии и Иерусалима и владыка Священной Римской Империи, даровал Верховным магистрам тевтонов сан князя Священной Римской Империи и в знак этого – черного одноглавого римско-германского имперского орла на золотом щите «варяжской» формы, помещенного в центр прямого черного латинского креста на белом поле в гербе Верховного магистра. В качестве короля Иерусалимского Фридрих II также даровал Верховному магистру тевтонов Герману фон Зальца, своему другу и верному стороннику, золотой «костыльный» крест Иерусалимского королевства, наложенный на черный прямой тевтонский крест на гербе гохмейстера, а французский король-крестоносец Людовик Святой – золотые королевские лилии, увенчавшие поперечные перекладины на концах золотого иерусалимского «костыльного» креста (на протяжении последующих веков эта достаточно сложная конструкция на гербе тевтонских гохмейстеров неоднократно упрощалась, принимая форму золотого лилиевидного креста, наложенного на прямой черный крест тевтонов).

 Изображение этого гербового креста, изготовленное из золота с эмалью, Верховные магистры Тевтонского ордена, начиная с эпохи Ренессанса, начали носить на шее и напротив сердца.

 Упрощенное изображение герба Верховного магистра (щиток с черным одноглавым коронованным орлом в перекрестье золотого «костыльного» креста) украшало белую хоругвь-штандарт Верховного магистра – в то время, как главное боевое знамя Тевтонского ордена было украшено изображением Пресвятой Богородицы с Богомладенцем Иисусом на руках и белым орденским гербовым щитком с прямым черным крестом справа от Пресвятой Богородицы. С другой стороны главного орденского знамени был изображен черноголовый Святой Маврикий в золотом венце и в рыцарских доспехах, копьем с орденским флажком, опирающийся на белый орденский щит с черным крестом.

 На некоторых картинах (например, на картине, иллюстрирующей осаду язычниками-пруссами первый замок Тевтонского ордена – Фогельзанг) сохранилось изображение орденского знамени с «гохмейстерским» крестом, имевшим в сердцевине, вместо коронованного орла в щитке, образ Пресвятой Богородицы с Богомладенцем Иисусом на руках в сиянии золотых лучей. Но данная картина датируется 1600 годом и навряд ли является надежным историческим источником (изображенные на ней тевтонские орденские кресты на знаменах имеют анахроничную для описываемого раннего периода истории ордена в Пруссии «лапчатую» форму, и т.д.).
 
 Члены «правительства» Тевтонского ордена (Великий маршал, Великий казначей, Великий комту,Ю Госпитальер и др.) и члены орденского Высшего совета-капитула носили на своих белых одеяниях черные кресты большего размера, чем рядовые братья-рыцари, и потому именовались «большими крестами» («гросскрейце»). Члены орденского совета-конвента в Ливонии (Лифляндии) носили белые мантии с коричневым капюшоном.

 Ливонский провинциальный магистр (лифляндский ландмейстер) носил на шее знак своего сана – так называемую «цепь из мечей» (нем.: «шверткетте»), то есть цепь, состоявшую из перемежающихся геральдических «испанских» белых щитков с черными крестами (герб Тевтонского ордена) и расположенных параллельно пар мечей (память об ордене меченосцев – предшественников тевтонских рыцарей в деле христианизации Ливонии), к которой был подвешен большой золотой медальон, изображавшей Небесную заступницу и Покровительницу рыцарей-тевтонов - Пресвятую Богородицу в царской короне, со скипетром, с Богомладенцем Иисусом на руках, на троне, подножием которому служил герб посвященного ей Тевтонского ордена – белого, с прямым черным крестом, геральдического щита «испанской формы».
 
 К началу XVI века братья-рыцари Тевтонского ордена, судя по сохранившимся изображениям, снова начали носить под белыми плащами одеяния не белого, а черного цвета, в то время как черный орденский крест на плаще начал становиться все более вытянутым и «уширенным».
 
 На иллюстрациях к обновленному Уставу Тевтонского ордена середины XVII века (конца Тридцатилетней войны) брат-рыцарь представлен облаченным в черный колет и черные же штаны, заправленные в черные сапоги-ботфорты со шпорами, в коротком, до колен, белом плаще с воротником, украшенным черным лапчатым, с серебряной каймой, латинским орденским крестом напротив сердца, и с висящим на черной ленте на шее черным лапчатым латинским орденским крестом с серебряной каймой. Ношение таких нашейных крестов, изготовленных из металла, как раз вошло в моду в описываемое время.
 
 Братья-рыцари и братья-священники принявшей в годы Реформации протестантизм (в его кальвинистской форме) нидерландской ветки Тевтонского ордена (так называемого Утрехтского баллея, или бальяжа) долгое время продолжали носить на своих белых плащах и одеяниях (супервестах) под плащом не лапчатый, а большой, во всю грудь, традиционный прямой, без серебряной каймы, черный Крест Тевтонского ордена.
 
 Брат-священник Тевтонского ордена изображен в черной «трехрогой» шапочке-боннете, черной сутане-«кукулле» и белом плаще с воротником и без рукавов с черным лапчатым латинским орденским крестом с серебряной каймой, с таким же, как и у брата-рыцаря, висящим на черной ленте шейным черным лапчатым латинским орденским крестом с серебряной каймой. Обут брат-священник в черные башмаки с металлическими пряжками. Из-под рукавов черной сутаны виднеются белые брыжи.
 
 Вскоре после секуляризации основной, компактно расположенной на территории Пруссии, части владений Тевтонского ордена его последним гохмейстером Альбрехтом фон Гогенцоллерном, главой Тевтонского ордена, с титулом «Верховного магистра и (провинциального) магистра Германии» («Дейч-унд-Гохмейстера») стал назначаться один из принцев австрийской династии Габсбургов, фактически узурпировавшей (до 1806 года) титул Императора Священной Римской Империи. Это привело к умалению духовно-монашеского начала в жизни Тевтонского ордена, что выразилось и в пренебрежении членами ордена полагавшимся им по Уставу орденским облачением.

 Таким мы видим Верховного магистра Тевтонского ордена Максимилиана Австрийского (I половина XVII века), предводительствующего имперскими войсками, причем на его орденский сан намекает лишь гербовый крест Верховного магистра, вычеканенный на кирасе имперского полководца. Иногда Верховный магистр изображен на картинах данного периода в виде совершенно светского вельможи в латах, с черной орденской лентой-«кавалерией» через плечо и «гохмейстерским» знаком Тевтонского ордена на бедре.

 В иных случаях принадлежность к Тевтонскому ордену того или иного из его членов, одетого в обычный гражданский или военный костюм, выдавал лишь белый плащ с орденским крестом и шейный орденский крест на черной ленте (чаще всего дело ограничивалось ношением этого металлического креста на шее или в петлице кафтана, вместе с нагрудным орденским тевтонов или без него).

 Порой, видимо, под влиянием достаточно мрачных, в общем, идей Контрреформации, даже Верховные магистры носили одеяния целиком черного цвета, с присвоенным их званию большим «гохмейстерским» крестом. Если по Уставу дворянин или бюргер, вступивший в Тевтонский орден, был обязан отказаться от своего фамильного герба и пользоваться в качестве герба только черным орденским крестом на белом поле, то теперь члены ордена ограничивались тем, что вводили черный, с серебряной каймой, орденский крест (как в «лапчатой», так и в исконно прямой – «балочной» форме) в свой герб или подкладывали его под геральдический щит своего фамильного герба.

 Принц из династии Габсбургов, избранный «Верховным магистром и магистром Германии» Тевтонского ордена являлся одновременно шефом отборного полка австрийской императорской армии, именовавшегося полком «Дейч-унд-Гохмейстера», а иногда, для краткости, просто «Дейчмейстера» - позднее – 4-го Императорского и Королевского пехотного полка «Дейч-унд-Гохмейстер» («Дейчмейстер»), первым шефом которого являлся, впрочем, не Габсбург, а Гохмейстер Франц-Людвиг фон Пфальц-Нейбург (1694-1732). Офицеры этого полка были рыцарями Тевтонского ордена. На связь полка с Тевтонским орденом намекала и поковая униформа – белый кафтан с черными воротником, отворотами и обшлагами, черный камзол, белые (позднее - черно-белые) чулки, черные башмаки с серебряными пряжками и черная шляпа (обычно с белым плюмажем). Полк прославился в войнах Габсбургов (в частности, против турок-османов).
 
 В конце XVIII-начале XIX вв. орденское облачение тевтонов неоднократно подвергалось изменениям. Тевтонские рыцари носили черные, с серебряным галуном треуголки различных форм и размеров и черные с серебром орденские кафтаны с нагрудным лапчатым крестом-«звездой» и и шейным орденским крестом, штаны до колен-кюлоты и камзолы, черные чулки и башмаки, а в торжественных случаях – белые орденские плащи с большим черным лапчатым крестом на левой стороне.
 
 В середине XIX века австрийские Императоры династии Габсбургов реформировали Тевтонский орден на собственный лад. Отныне (и до 1923 года) он стал официально именоваться «Тевтонским рыцарским орденом» («Дейчер Риттерорден»).

 Орденское облачение тевтонского рыцаря «габсбургского периода» состояло из белого, с черным воротником и обшлагами, мундира, черных штанов-лосин, заправлявшихся в черные сапоги-ботфорты с серебряными шпорами, белых перчаток с раструбами и черной фетровой широкополой шляпы с черно-белым витым шнуром (с аграфом в форме белого, с прямым черным крестом, орденского гербового щитка) на тулье и двумя страусовыми перьями – черным и белым. Белый мундир имел черные воротник и отвороты с серебряным шитьем. В особо торжественных случаях поверх белого мундира надевался белый же супервест с большим, во всю грудь, черным, с серебряной каймой, латинским лапчатым тевтонским крестом, а поверх супервеста накидывался белый плащ с таким же большим черным лапчатым орденским крестом на левой стороне. Мундир перетягивался черным поясным ремнем с серебряной пряжкой (в разные периоды – в форме белого, с прямым черным орденским крестом, щитка) и подвешенной к нему шпагой с серебряным эфесом, в черных ножнах, отделанных серебром.

 Тевтонский рыцарь носил на шее на черной ленте металлический лапчатый орденский крест – черный, с белой каймой, увенчанный клейнодом в виде черного рыцарского шлема с золотой решеткой забрала и тремя перьями - белым, черным и белым. Слева на груди рыцарь носил нагрудный крест (орденскую «звезду») – черный, с серебряной каймой, лапчатый латинский крест.

 Орденское облачение брата-священника состояло из черной сутаны с нагрудным и шейным тевтонским орденским крестами, аналогичными описанным выше (но без рыцарского шлема-клейнода на шейном кресте).
 
 Отдельная ветвь «Тевтонского рыцарского ордена» габсбургского периода, именовавшаяся «марианской», специализировалась на «госпитальерской» деятельности (уходу за больными и ранеными во время войны). Доступ в нее (в отличие от строго католического «Тевтонского рыцарского ордена») был открыт и для не-католиков (например, для протестанта-лютеранина, германского Императора Вильгельма II Гогенцоллерна).

 Члены «марианской ветви» Тевтонского ордена носили на черно-белой полосатой ленте особый шейный крест, отличавшийся от обычного тевтонского креста наличием в перекрестье круглого медальона с прямым красным крестом на белом поле и черным ободком с надписью по кругу серебряными буквами «Орден тевт(онского) человеколюбия» (Ordo Teut. Humanitatem). Для Вильгельма II, являвшегося одновременно Протектором другого, протестантского, рыцарского ордена – прусских иоаннитов (Бранденбургского бальяжа) был изготовлен особый «двойной» шейный орденский крест в виде «марианского» тевтонского креста, наложенного на белый, с золотыми прусскими коронованными орлами между лучами, восьмиконечный иоаннитский (мальтийский) крест, увенчанный короной Германской империи поверх золотых скрещенных скипетра и меча.
 
 В 1923 году «Тевтонский рыцарский орден», как рудимент эпохи Габсбургов, нежелательный в глазах нового республиканского правительства Австрии, был преобразован в чисто монашеский (клерикальный) «Тевтонский орден» с монахом-гохмейстером во главе. Класс «братьев-рыцарей» был упразднен (последним рыцарем, принятым в этот орден в 1914 году, стал австрийский дворянин богемского, то есть чешского, происхождения Георг барон Скрбенский фон Грциште).

 Соответственно изменилась и орденское облачение тевтонов. Отныне они носили черные сутаны с нагрудным лапчатым крестом, описанным выше, а в торжественных случаях – также шейные орденские кресты и белые плащи с большим лапчатым черным орденским крестом с серебряной каймой.
 
 После присоединения «аншлюса» Австрии к Германской империи в 1938 году Тевтонский орден был упразднен национал-социалистами и сохранился до 1949 года лишь в Южном Тироле (входившем с 1918 года в состав Италии под названием Альто-Адидже).
 
 После восстановления в 1949 году Тевтонского ордена на территории Австрии и собственно Германии (где он прекратил свое существование в 1806 году) его вновь возглавил монах-гохмейстер, получивший от папы сан епископа, а позднее – архиепископа в ранге кардинала римско-католической церкви.

 Знаками достоинства нрхмейстера тевтонов ныне являются: архиепископская митра; увенчанный лапчатым черным, с серебряной каймой, орденским крестом, посох, три грани яблока которого, расположенного под крестом, украшены гербами сохранившихся комтурств ордена; кардинальская шляпа; особый «гохмейстерский» шейный крест с черным одноглавым коронованным орлом на золотом сердцевом щитке в перекрестье черного лапчатого креста и наложенного на него золотого лилейного креста; нагрудный «гохмейстерский» крест с аналогичными эмблемами; белый парадный гохмейстерский плащ с большим «гохмейстерским» гербовым крестом. В обычное время Верховный магистр носит черную сутану с красными пуговицами и пурпурным кушаком, шейный крест на золотой цепи и пурпурную шапочку.
 
 Облачение брата-священника состоит из черной рясы с красным поясом и красными пуговицами (в один ряд), черного, с серебряной каймой, лапчатого орденского шейного креста на черной ленте; аналогичной формы нагрудного креста, носящегося напротив сердца; в торжественных случаях – белого орденского плаща с большим черным лапчатым крестом с серебряной каймой) (но уже не с большим черным лапчатым крестом как до 1938 года, а с исконным гербом Тевтонского ордена – черным прямым латинским крестом на белом, «варяжской» формы, щите с черной каймой).
 
 В 1955 году для поощрения мирян – сторонников, друзей и благодетелей (спонсоров) Тевтонского ордена был восстановлен институт существовавших некоторое время еще при Габсбургах так называемых «почетных рыцарей» или «рыцарей чести» (нем.: «эренриттер»), получивших привилегию носить те же шейные и нагрудные кресты и белые плащи, что и братья-монахи, принесшие орденские обеты. Единственное различие между белым плащом брата-священника и «почетного рыцаря» заключается в том, что белый плащ последнего украшен напротив сердца не большим черным лапчатым крестом, а исконным гербом Тевтонского ордена - прямым черным латинским крестом на белом, «варяжской» формы, геральдическом щитке с черной каймой.
 
 Вслед за тем был введен институт так называемых «фамилиаров» Тевтонского ордена – «доброхотных дарителей» и других сторонников ордена, вклад которых в процветание последнего не столь велик, как у «почетных рыцарей» («рыцарей чести»). «Фамилиарам» (в число которых вошло немало видных политиков и других деятелей, например, покойный военный министр ФРГ, премьер-министр Баварии и основатель Христианско-Социального Союза Франц-Йозеф Штраус) было даровано право носить шейный и нагрудный крест Тевтонского ордена, а также особый «фамилиарский» плащ – не белого, а черного цвета, с прямым черным латинским крестом на белом «варяжском» щитке слева на груди.
 
 «Рыцари чести» и «фамилиары» Тевтонского ордена в торжественных случаях носят свои шейные и нагрудные кресты, а также присвоенные им орденские плащи с обычным штатским костюмом, а в обычное время ограничиваются ношением в петлице миниатюрного черного лапчатого «тевтонского» крестика с серебряной каймой. Этот же лапчатый орденский крест украшает также епитрахили и другие элементы церковного облачения тевтонских священников.



МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ ТАННЕНБЕРГА

 Небезызвестному советскому историку 20-х-30х гг. ХХ в. Михаилу Покровскому принадлежит крылатое изречение: «История – это политика, опрокинутая в прошлое». В определенном смысле это действительно так. Наглядным примером служит хотя бы безмерно мифологизированная (если не сказать - фальсифицированная!) из «патриотических» (то есть националистических) соображений поколениями позднейших – прежде всего, польских - историков, а пуще того – исторических романистов (на фоне которых выделяется, в первую очередь, нобелевский лауреат Генрик Сенкевич, со всей силой, бесспорно, присущего ему незаурядного литературного таланта, средствами готического «романа ужасов» заклеймившего орденских рыцарей как законченных садистов, преисполненных сатанинской гордыни и ненависти к пруссам и полякам и при первой же возможности подвергающих их изощреннейшим пыткам) – летопись борьбы военно-монашеского Тевтонского (Немецкого) Ордена с Польшей и Литвой, в особенности же ее кульминации - решающей битвы, разыгравшейся 15 июля 1410 г. на равнине между селениями Грюнфельде и Танненберг.

 Мифы начинаются с названия места битвы. Поляки упорно именуют его «Грунвальд». По-русски это слово звучит как «Грюнвальд», что буквально означает по-немецки «Зеленый лес» (по-литовски – «Жальгирис»). Между тем, никакого «Грюнвальда» ни в означенной местности, ни поблизости, ни на сто верст вокруг нет и никогда не было, хотя одно из расположенных поблизости селение именовалось Грюнфельде, то есть буквально «Зеленое поле» (а не «лес»), а другое – Танненберг (буквально – «Еловая гора»). Поэтому орденские и позднейшие немецкие историки именуют интересующее нас сражение «битвой под Танненбергом», что, в свете вышеизложенного, представляется вполне логичным.
 
 Второй миф заключается в численности вооруженных сил противоборствующих сторон, сошедшихся в смертельной схватке на Танненбергском поле. Средневековые хронисты в подобных случаях часто грешат преувеличениями. Так, французский хронист Монстреле (завершивший известную хронику Фруассара), утверждал, что под Танненбергом войско короля Польши составляло 600 000 (!) человек, что в битве погибло более 60 000 (!) воинов с обеих сторон и т.п.; в немецкой «Любекской хронике» войско противников Ордена исчисляется в...5 000 000 (!) конных и пеших воинов, и т.д. Но и маститые советские историки еще сравнительно недавно всерьез утверждали, что силы Тевтонского Ордена под «Грюнвальдом» составляли, якобы, более 40 000, а силы «славянской» антиорденской коалиции – до 90 000 конных и пеших бойцов! Между тем, совершенно ясно, что таким громадным полчищам на поле битвы под Танненбергом было бы негде развернуться, да и набрать их у противоборствующих сторон не было никакой возможности.
 
 Ныне считается доказанным, что войско Тевтонского Ордена и его союзников насчитывало около 12 000, а войско антиорденской коалиции – до 20 000 воинов.
 
 Третий миф заключается в утверждении о том, что война 1410-1411 гг. была «борьбой славян с агрессией немецких феодалов». Тут прежде всего следует заметить, что главным объектом борьбы являлась не какая-то населенная славянами земля, а Самогития – обширная и совершенно неосвоенная территория (именовавшаяся по-литовски «Жемайте», а по-польски «Жмудь»), дарованная Тевтонскому Ордену Великим князем («королем») Литовским Миндовгом (Миндаугасом) и населенная совершенно дикими языческими племенами, о которых современные им хронисты пишут, совсем как о гуннах и прочих варварах, как о «низкорослом народце, одетом в звериные шкуры, на маленьких, крепких мохнатых лошадках», сообщая еще немало «трогательных» подробностей в том же роде.

 Судя по сообщениям летописцев, жмудины жили в основном грабежами поляков и своих же, несколько более цивилизованных (и, во всяком случае, официально считавшихся окрещенными) ближайших родичей-литовцев, при каждом набеге «ополоняясь челядью» (то есть, захватывая пленных и обращая их в рабов) и находя особое удовольствие в том, чтобы приносить пленных христиан в жертву своим поганским идолам (обычно жмудины «жрали» своим «божествам», поджаривая пленников на медленном огне или подвешивая их за ноги к ветвям «священного» дуба). В данном случае слово «поганский», или «поганый», является отнюдь не оскорбительным эпитетом, а всего лишь заимствованным из латинского языка термином, которым обозначалось языческое население (преимущественно сельское), начиная с первых веков распространения христианства. Слово «пагус» означает по-латыни «сельский округ», отсюда «паганус» - «сельский житель», «селянин» (исторически христианство распространилось прежде всего среди более культурного городского населения, в то время, как менее развитые в умственном и других отношениях селяне еще долго «пням молились»).

 А от «паганус» происходят и русские «поганец», «поганый», «поганский» и «погань». Впрочем, гораздо важнее, в свете мифа о «борьбе славян с немецкой агрессией» представляется даже не то, что жмудины были «погаными», а то, что они, подобно всем своим сородичам – голяди, пруссам, деремеле и ятвягам – вовсе не были славянами, а принадлежали к числу народностей балтийской языковой семьи. Не были славянами и ближайшие родственники жмудинов – литовцы (летувисы).

 Правда, в состав тогдашнего Великого княжества Литовского входило и немало бывших земель Киевской Руси, захваченных после татарского погрома литовскими князьями и населенных, вне всякого сомнения, славянами. Но как раз этим-то населенным славянами землям никакая агрессия со стороны Тевтонского Ордена («по самые уши» увязшего в Самогитии и с величайшим трудом удерживавшего под своим контролем беспокойную литовскую границу), а тем паче - со стороны «немецких феодалов» никогда не угрожала (как говорится, «где именье – где вода»!). Так что одним мифом меньше!
 
 Что же касается национального состава войска, приведенного под Танненберг польским королем Владиславом Ягелло (окрещенным незадолго перед тем литовским князем Ягайлой – смертельным врагом Московской Руси, «чуть-чуть» запоздавшим прийти на помощь Мамаю на Куликовом поле!) и его «заклятым другом» и кузеном Великим князем Литовским Витовтом (у которого братец Ягайло укокошил родного батюшку Кейстута, так что сам Витовт с величайшим трудом сумел вырваться из «братского» плена и сбежать под защиту Тевтонского Ордена, переодевшись в женское платье!), то это якобы «славянское» войско в действительности состояло из представителей чертовой дюжины разных народностей – литовцев, жмудинов, армян, караимов, валахов, татар, молдаван-бессарабов, венгров, кашубов и многих других – хотя были, конечно, в его составе и славяне – поляки, воины из западнорусских земель и отряды моравских, силезских и чешских наемников (в числе последних - будущий гуситский полководец Ян Жижка из Трокнова – грозный вождь еретиков-таборитов, велевший после смерти содрать с себя кожу на барабан, под грохот которого табориты шли в бой против воинов Креста).

 Армянские наемники (как пехотинцы, так и конники) в описываемую пору ценились весьма высоко – недаром ордынская армия Мамая ордынская армия Мамая в битве на Куликовом поле включала в свой состав «арменские» наемные отряды!.

 Караимов (иудеев тюркского происхождения, признававших Тору, но отрицавших Талмуд) Витовт привел из своего крымского похода и поселил в Тракае (Троках); с тех пор караимы составляли нечто вроде лейб-гвардии литовского Великого князя.

 Татарская конница Витовта (3000 сабель) под предводительством хана Джелал-эд-Дина представляла собой внушительную военную силу, а отнюдь не «вспомогательные части», как утверждали советские историки, позволявшие себе говорить о «малонадежной татарской коннице» (и это в начале XV века, всего пару лет после сокрушительного разгрома гигантской армии Витовта – в которую, между прочим, тогда входил и контингент войск Тевтонского Ордена! – этими же самыми «малонадежными татарскими конниками» в битве на Ворскле в 1399 г.)!
 
 Впрочем, национальный состав армии «немецких агрессоров» на поверку оказывается еще более пестрым. Верховный магистр (Гохмейстер) Тевтонского Ордена брат Ульрих фон Юнгинген (которого у нас также по непонятным причинам почему-то именуют «Великим магистром»!) привел под Танненберг представителей 22 народностей.

 Сразу оговоримся – были среди них, конечно, и немцы. Но «немцы» в средневековом понимании этого слова, то есть члены Ордена и их союзники из числа подданных «Священной Римской Империи германской нации» (не являвшейся, по выражению Карла Маркса, ни «священной», ни «римской», ни «германской», ни даже «империей» - естественно, с нынешней точки зрения!), в том числе фризы, голландцы, фламандцы, валлоны, бургундцы, люксембуржцы, швейцарцы, австрийцы, и опять-таки чехи, силезцы, моравы.

 Эти «братья-славяне» сражались под Танненбергом с обеих сторон. Хотя, конечно, с «современной патриотической» точки зрения, им надлежало бы сражаться на стороне «немецких агрессоров». Ибо Чехия (Богемия) входила в тогдашнюю «Германию» («Священную Римскую Империю германской нации), а чешский король Вацлав (Венцель) даже являлся Императором этой самой «Германии» (правда, он был из рода герцогов Люксембургских, но все-таки!). В армии Тевтонского Ордена имелась целая «хоругвь Святого Георгия», состоявшая из чужеземных рыцарей (сопровождавшихся, естественно, соответствующим количеством оруженосцев, воинов, конных и пеших слуг), как встарь, прибывших на зов Верховного магистра, в качестве добровольцев-«пилигримов» со всех концов Европы.

 До конца XIV в. именно эти добровольческие контингенты крестоносцев составляли основную массу и ударную силу, с помощью которой осуществлялась христианизация Пруссии и Литвы. Братья-рыцари Тевтонского Ордена были слишком малочисленны, чтобы проводить эту работу собственными силами. Достаточно сказать, что даже в решившей во многом судьбу Ордена битве под Танненбергом число самих тевтонских рыцарей (единственных, кто имел право носить белый плащ с черным крестом) не превышало 250 (из них 203 пали в бою)! После разрекламированного в 1389 г. на всю Европу крещения Литвы (до подлинной христианизации которой было еще очень далеко!) число добровольцев, желающих участвовать в вооруженных набегах («рейзах») Ордена на Литву резко снизилось.

 В результате Тевтонскому Ордену пришлось прибегнуть к помощи наемников, которые обходились весьма недешево. Орденская казна, не рассчитанная на столь высокие расходы на оборону, очень скоро стала истощаться. Орденскому правительству пришлось вводить все новые и новые налоги и подати, от которых его подданные и вассалы, в том числе города, раньше были освобождены, что вызвало среди них недовольство и даже волнения. Вот к чему привели известие о крещении Литвы и вызванный им спад крестоносного энтузиазма! Далеко не всякий европеец оказался на поверку безжалостным и одержимым лишь жаждой убийств и наживы «псом-рыцарем», готовым рискнуть спасением своей души, подняв меч на вчерашнего литовского язычника, ныне ставшего его братом во Христе!

 А ведь до той поры вооруженное «паломничество» в Землю Пресвятой Девы Марии (Пруссию и Прибалтику) считалось не менее достойным и богоугодным делом, чем «странствие» в Святую Землю (Сирию и Палестину), а посвящение в рыцари на поле боя с прусскими «сарацинами» (именно так именовались язычники-пруссы в одном из папских посланий Тевтонскому Ордену!) – ничуть не менее почетным, чем у иерусалимского Гроба Господня!

 Участвовать в «рейзах» тевтонских рыцарей почитали за честь и польские князья Конрад Мазовецкий и Святополк Поморский, и наследник английского престола принц Генри Дерби (будущий король Генрих IV Ланкастерский), и чешский король Оттокар II Пшемысл (основатель очередного «оплота германской агрессии против славян» - Кенигсберга, давший новому городу в качестве герба свою корону и чешского льва!), и король Венгерский, и граф Голландский, и французы герцог де Бурбон и маршал Бусико, и граф Голштинский (все – участники только одного «паломничества» тевтонских рыцарей в Литву в 1344 г.!).

 Да и какая «немецкая» (то есть национальная) экспансия могла исходить от Тевтонского Ордена – сообщества подчиненных исключительно римскому папе рыцарей-монахов («Божьих дворян» - по выражению средневековых русских летописцев!), не имевших ни имущества, ни семей, ни потомства, чьи прусские и прибалтийские владения не являлись частью даже того «германского» горе-государства, о котором шла речь выше! Правда, с должностью тевтонского Верховного магистра был неразрывно связан титул князя «Священной Римской Империи германской нации», но лишь в части тех орденских владений, которые в эту «империю» входили!

 А вот подчиненность Тевтонского Ордена римскому папе была совершенно однозначной, так что, в свете отнюдь не национальных, а наоборот, наднационально-универсалистских претензий папского престола Орден никак не мог являться орудием агрессии какой-либо «национальности» или «национального государства» - даже если бы «Священная Римская Империя» являлась таковым (а она таковым не являлась)!
 
 Кроме подданных этой «империи» и наемников, сражавшихся за плату (упомянутых выше чехов, силезцев и моравян, 2000 генуэзских арбалетчиков и английских лучников и пр.), в составе орденского войска под Танненбергом ратоборствовали венгерские, французские, английские, шотландские рыцари. Летописцы сохранили для нас имена особенно прославивших себя доблестью на поле брани «гостей» (союзников) Ордена Пресвятой Девы Марии – знатного нормандца сира Жана де Ферьера, сына сеньора де Вьевиля, пикардийца сеньора дю Буа д’Аннекена, венгерского графа-палатина Миклоша Гарая, трансильванского (семиградского) воеводы Стибора, приведшего под Танненберг 200 отборных воинов, и многих других. Немалую часть «гостей» Ордена составили рыцари-крестоносцы из различных германских земель – главным образом, Швабии, Фрисландии, Баварии и Вестфалии.

 Большинство рыцарей-крестоносцев, прибывших на помощь Ордену из австрийских земель, сражались не в составе «иностранной» хоругви Святого Георгия, а под знаменем своего земляка – Великого комтура Тевтонского Ордена брата Конрада фон Лихтенштейна – «правой руки» Верховного магистра Ульриха фон Юнгингена. Кстати, хоругвь Великого комтура, под которой бились австрийские рыцари, представляла собой точную копию красно-бело-красного австрийского знамени, история возникновения которого теснейшим образом связана с Крестовыми походами.

 Согласно старинной легенде, австрийский герцог Леопольд VII, участник III Крестового похода, после взятия штурмом мусульманской крепости Акры (Акконы) оказался настолько залит своей собственной и вражеской кровью, что его белое полукафтанье-сюрко, надетое поверх доспехов, стало красным от крови, за исключением белой полосы, образовавшейся в том месте, где полукафтанье было прикрыто поясом с ножнами меча. Так, по легенде, родилось красно-бело-красное австрийское знамя.
 
 Не следует также забывать о многочисленном контингенте «прусских рыцарей» - вассалов, или ленников, Тевтонского Ордена, являвшихся потомками окрещенных и со временем ассимилировавшихся знатных пруссов («больших свободных»), наделенных Орденом земельными угодьями и обязанных за это являться в случае войны по призыву Магистра «людно, конно и оружно».

 Орденская пехота также состояла в основном из сельского ополчения «малых свободных» пруссов, сражавшихся в пешем строю, а также из контингентов епископов орденских владений и из отрядов, присланных купцами и бюргерами городов, расположенных на территории прусского «орденского государства». Из числа последних славой особо искусных бойцов пользовались данцигские моряки, не знавшие себе равных в искусстве владения боевым топором.

 Но самым интересным – с точки зрения правдивости тезиса о «борьбе славян с немецкой агрессией»! (кстати, давно пора было оговориться, что в 1410-1411 гг. имела место только одна агрессия – вторжение объединенного польско-литовско-татарско-караимского войска на земли Тевтонского Ордена, сопровождавшееся обычными в таких случаях погромами, поджогами, грабежами, резней мирного населения и прочими «перегибами» - а никак не наоборот!) – обстоятельством представляется следующее.

 В битве под Танненбергом на стороне Тевтонского Ордена участвовали во главе своих войск два знатных польских князя, находившихся в близком родстве с древнейшей польской династией Пястов – Казимир V Щецинский (происходивший по другой линии от знаменитого поморского князя Святополка, являвшегося первоначально союзником Ордена, а затем, в период «великого восстания» пруссов в конце XIII в. переметнувшегося на сторону восставших, чтобы, в конце концов, все же вновь примириться с Орденом) и Конрад VII Олесницкий (по прозвищу «Белый»).

 Именно щецинский князь прислал польскому королю Владиславу Ягелло своего герольда с двумя знаменитыми мечами, тем самым вызывая его и Витовта на бой от имени Верховного магистра, маршала, рыцарей и союзников Ордена Пресвятой Девы Марии! Присылкой вражеским вождям мечей князь Казимир хотел «придать им мужества, которого, по его мнению, у них обоих было мало»! Впрочем, существует более прозаическая версия – орденское войско устало ждать наступления врага на солнцепеке, поскольку жаркое июльское солнце раскаляло боевые доспехи.

 Во всяком случае, отказаться после столь дерзкого вызова своего же «соплеменника» (хотя какое отношение недавно крещеный литвин, в сущности, имел к древним польским Пястам!?) означало бы для свежеиспеченного польского короля «потерю лица». Впрочем, его ответ был преисполнен глубочайшего христианского смирения (возможно, напускного, хотя – кто знает?): «Мы никогда не просили помощи ни у кого, кроме Бога. И примем эти мечи от Его имени»…Оба польских «тевтона» сражались против «своих» же братьев-славян «аки львы», были взяты поляками в плен и пощажены, в рассуждении своего высокого происхождения, как Пясты по крови, и, надо думать, высокой платежеспособности своей родни (но скорее всего – еще и потому, что их поведение, с точки зрения тогдашних понятий о воинской и рыцарской чести считалось совершенно нормальным!) О судьбе менее богатых и знатных «тевтонских славян» из дружин обоих Пястов история, впрочем, умалчивает.
 
 В то же время, ливонский «филиал» Тевтонского Ордена, вопреки утверждениям польского летописца Яна Длугоша (считающегося у нас – хотя он не был современником событий и писал о них по прошествии более чем полувека! - почти таким же непререкаемым «источником истины», как известный роман Генрика Сенкевича «Крестоносцы», не говоря уже о снятом по этому роману одноименном двухсерийном блокбастере!), об участии в битве «ливонских рыцарей под собственной хоругвью», поступил совершенно «не патриотично» и, несмотря на слезные мольбы Верховного магистра о помощи, не прислал под Танненберг ни одного рыцаря, ни одного, даже самого завалящего кнехта, поскольку ландмейстер (провинциальный магистр) Тевтонского Ордена в Ливонии Конрад фон Фитингофен предусмотрительно заключил с Витовтом сепаратное перемирие, которое не пожелал нарушать! И не нарушил! Причем формально даже имел на это полное право.

 Дело в том, что брат Ульрих фон Юнгинген вел войну с Ягайлой и Витовтом не в качестве Верховного магистра всего Ордена Пресвятой Девы Марии Тевтонской в целом, а всего лишь в своем качестве магистра Ордена в Пруссии! Не прислали ни одного воина в помощь своим прусским собратьям по Тевтонскому Ордену и его комтурства, расположенные в Германии. Оттуда в качестве добровольцев прибыло – исключительно по долгу совести! – лишь некоторое количество рыцарей-мирян, в Ордене не состоявших.

 Изо всех вышеприведенных фактов явствует, что в действительности воображаемая «война славян с немецкими агрессорами» была обычной «файдой» - феодальной распрей, какими пестрит история Средневековья, хотя и принявшей немалые масштабы по размаху сил и средств, задействованных с обеих сторон - 51 «хоругвь» (до 3 000 рыцарей, столько же оруженосцев, около 6 000 пехотинцев и несколько бомбард, стрелявших каменными ядрами) в войске Верховного магистра; 91 «хоругвь» - в войске его противников.

 Мы не будем касаться в данном сжатом очерке всех перипетий этой многократно описанной «битвы 35 народов». Обратим внимание только на одно интересное обстоятельство - войско вчерашних язычников Ягайлы и Витовта шло на войско Ордена Пресвятой Девы Марии под торжественное пение молитвы Ей же, Пречистой Деве: «Богородице Дево радуйся…». В этом было что-то роковое по силе своей неизбежности. И тут не помогли ни свинцовые и каменные ядра орденских бомбард, ни удар 15 хоругвей маршала Ордена Шварцбурга и фон Валленроде на левом фланге, с копьями наперевес, под градом татарских стрел, отскакивавших от рыцарских лат, разметавших конницу Джелал-эд-Дина и опрокинувших Литву под звуки ликующего пасхального песнопения: «Христос воскресе»...

 Преследуя бегущих литовцев, левое крыло тевтонов натолкнулось на упорное сопротивление трех русских хоругвей смоленского князя Симеона Лингвена Ольгердовича (брата короля Владислава Ягелло), сломить которое Валленроде оказался не в состоянии. На выручку ему подоспел Лихтенштейн со своими австрийцами. Две смоленских хоругви были изрублены, но тут в дело вступили свежие польские резервные войска и в центре польского боевого порядка разгорелась жестокая сеча вокруг большого – красного, с белым одноглавым орлом - королевского знамени (Великой Краковской хоругви), несколько раз переходившего из рук в руки.

 Долгое время стрелка весов колебалась, несмотря на численное превосходство поляков, и, возможно, тевтоны одержали бы верх в этой битве, если бы не измена в их собственных рядах (обстоятельство, упорно игнорирующееся отечественными историками!). В оглушительном грохоте, лязге и шуме тогдашних сражений команды были практически не слышны и потому их заменяли сигналы, подаваемые значками и знаменами. Знаменосец рыцарей Кульмерланда, или Кульмской (Хелминской) земли – вассалов Тевтонского Ордена – Никель фон Ренис, подал своим соратникам ложный знак к отступлению, чем вызвал большую сумятицу в рядах орденских войск. Заметив, что враги пришли в замешательство и показали спину, Витовт мгновенно среагировал и атаковал отступающих ленников Ордена. Услышав всеобщий ликующий крик: «Литва возвращается!», приободрились и поляки.

 В отчаянной попытке переломить ход событий Верховный Магистр ввел в бой свой последний резерв – 16 отборных хоругвей (отряд под 16 знаменами), но вырвался далеко вперед, потерял в схватке шлем и был ранен в лицо и в грудь.

 Версии относительно его гибели расходятся. По одной из версий, наиболее распространенной (и принадлежащей Яну Длугошу), конь Верховного магистра был ранен, а сам он выбит из седла и погиб под градом ударов разъяренных литовцев (один из которых якобы ранил его в шею или в рот – здесь версии расходятся! – рогатиной или метательным копьем-сулицей). По другой версии злополучный Ульрих фон Юнгинген был насмерть сражен польским рыцарем Добиславом, поразившим его копьем в затылок (хотя считающийся наиболее авторитетным польским хронистом Ян Длугош утверждает, что на теле убитого Верховного магистра было обнаружено только две раны, одна из которых была нанесена ему в лоб, а другая - в сосок на левой стороне груди). Причем существует легенда, что брат Ульрих был сражен "Святым копьем сотника Лонгина" (которым тот во время оно пронзил ребро Иисуса Христа, распятого на Голгофском кресте), подаренным римско-германским Императором Оттоном III польскому королю Болеславу Храброму (признавшему себя его вассалом), хранившимся с тех пор польскими королями в Кракове и чудесным образом попавшим в руки рыцарю Добиславу. По третьей версии, у Гохмейстера имелась возможность бежать с поля боя, но он якобы гордо заявил: «Не дай мне Бог оставить это поле, на котором погибло столько доблестных мужей!».

 В любом случае – глава тевтонов «крепко помер», говоря словами одного павловского гренадера о гибели своего государя...

 Дело в том, что Ульрих фон Юнгинген, давно уже страдавший тяжелейшим глазным заболеванием – катарактой – на момент битвы при Танненберге почти полностью потерял зрение. Скорее всего, он сознательно искал гибели в бою, не желая окончить жизнь беспомощным слепцом. Данное предположение подтверждается, в частности, судьбой другого доблестного рыцаря-вельможи – короля Богемского и Императора Священной Римской Империи Иоанна Люксембургского. Пораженный слепотой, последний отрекся от римской и богемской короны в пользу своего сына Карла (знаменитого впоследствии чешского короля и кайзера Карела IV), а сам простым рыцарем вступил в армию французского короля (Франция в то время вела с Англией Столетнюю войну) и погиб в битве при Пуатье в 1356 г., бросившись, очертя голову, в гущу английских войск, «не посрамив своей рыцарской чести и славного имени предков низким деянием и смертью бесславную не запятнав».
 
 В жестокой сече вместе со своим магистром сложили головы маршал Шварцбург, Великий комтур Лихтенштейн и все прочие верховные вельможи Ордена («гроссгебитигеры»), за исключением Великого госпитальера Вернера фон Теттингена, которому удалось бежать с поля битвы. Вместе с ними «испили единую смертную чашу» 203 орденских рыцаря, «а прочих – бесчисленное множество», как принято писать в подобных случаях. Трое вельмож Тевтонского Ордена - Генрих Шаумбург, фогт (бальи) орденской провинции Самбия, Юрген Маршалк – оруженосец Верховного магистра, и комтур (командор) Бранденбурга Марквард фон Зальцбах были взяты в плен и убиты победителями уже после окончания битвы.

 Об убийстве Шаумбурга и Маршалка сообщается что его причиной послужило якобы их дерзкое поведение. Что же касается комтура фон Зальцбаха, то Витовт при виде его, якобы, сказал по-немецки только: «Du bist hi Markward...» («Вот ты где, Марквард…»), после чего, вопреки возражениям короля Владислава, велел его обезглавить. Некоторые историки склонны объяснять случившееся тем, что в предшествовавший период «сердечной дружбы» Витовта с Орденом и вражды его с Ягайлой, Витовт снабжал Орден ценной информацией именно через Маркварда и потому стремился побыстрее избавиться от него, как от нежелательного свидетеля своих прежних интриг против Ягайлы.
 
 Общее число убитых (с обеих сторон) составило не менее 5 000. Всего лишь 1400 с небольшим рыцарям и кнехтам из состава разгромленного орденского войска (в том числе 77 стрелкам) удалось добраться до столицы Ордена – Мариенбурга. Туда же по приказу короля Владислава были с почетом отправлены в специальной повозке тела Верховного магистра и его соратников, одетые в чистые белые саваны. 19 июля 1410 г. они были погребены в часовне Святой Анны Мариенбургского замка.

 51 хоругвь тевтонских рыцарей, их вассалов, «гостей» и союзников, захваченные поляками, были перенесены в Краковский кафедральный собор, где их можно было видеть еще в 1603 г.; позднее хоругви бесследно исчезли в ходе смуты, охватившей Польско-Литовское государство.
 
 Что же касается судьбы вероломного кульмского рыцаря Никеля фон Рениса, которого все орденские летописцы единогласно объявляют виновником поражения, то он и после танненбергского разгрома продолжал свои интриги против Ордена. Дело в том, что именно Никель фон Ренис (имевший герб, рассеченный в червлень и серебро, с серебряным оленьим рогом на красном и с красным бычьим рогом на серебряном поле), войдя в преступный сговор с 4 другими рыцарями из числа кульмских вассалов Тевтонского Ордена, еще в 1398 г., за 12 лет до Танненберга, основал тайный «Союз ящериц(ы)» (Eidechsenbund), первоначально в целях борьбы с усилением все возраставшего влияния торговых городов в прусском орденском государстве.

 Но со временем «рыцари Ящерицы», недовольные введением все новых налогов и податей, связанных с ростом расходов на оборону орденских владений вследствие уменьшения числа добровольцев-«паломников» из Западной Европы, начали действовать и против власти Тевтонского Ордена, завязав тайные сношения с польским королем, от которого надеялись получить столь же большие привилегии и самостоятельность, как и те, которыми пользовалась польская и литовская шляхта. После Танненберга кульмские рыцари-члены «Союза ящериц(ы)» стали готовить заговор против нового Верховного магистра Генриха фон Плауэна. Им удалось вовлечь в свои сети и некоторых орденских рыцарей высокого ранга – например, комтура замка Реден.

 Однако среди заговорщиков оказались предатели, выдавшие их планы орденскому руководству. Заговор был разгромлен, а злокозненный Никель фон Ренис выслежен, схвачен и казнен по приговору орденского суда. На некоторое время катастрофу удалось отсрочить…
 
 А победители при Танненберге – «братья-славяне» поляки и литовцы теперь могли беспрепятственно давить «своих» православных и опустошать Московскую Русь огнем и мечом так, как никаким тевтонам или меченосцам и не снилось. И в этой связи возникает довольно интересный вопрос: почему, собственно, в православном массовом сознании столь прочно вкоренилось представление о «Крестовых походах» и «крестоносцах» вообще и рыцарях военно-монашеских Орденов – в частности, как о специфическом порождении католицизма, причем о таком порождении, которое заведомо трактуется как нечто неприглядное, враждебное Руси и Православию и якобы «порочащее» латинский Запад?

 Представляется необходимым заметить, что все подобные «пункты обвинения» в отношении католицизма в православной среде возникли сравнительно недавно. Достоподлинные православные христиане древних времен безо всяких колебаний знали, что всякий, именующий себя христианином, есть уже тем самым одновременно и крестоносец.

 Они знали, что крестоносный подвиг отнюдь не является монополией только чад Западной церкви (пример – походы Великого князя Киевского Владимира Мономаха в XII в. на половцах, когда княжеским ратям предшествовало православное духовенство с крестами, иконами и церковными хоругвями (как оно предшествовало и воинству православной Восточной Римской Империи – Византии – столетиями служившей щитом христианской Европы от враждебных Святому Кресту кочевых азиатских орд!).

 Но и к католикам, взявшим ратный Крест Христов, отношение на православном Востоке в классическую эпоху религиозного мировоззрения разительно отличалось от нынешнего. Так, древнерусский летописец XII в. не усомнился признать немцев-католиков, ходивших в III Крестовый поход биться за освобождение Живоносного Гроба Господня, не «псами-рыцарями» (как Карл Маркс!), а «святыми мучениками, проливавшими кровь свою за Христа». В этой связи представляется не лишним полностью воспроизвести данный летописный фрагмент:
 
 «В то же лето идее цесарь Немецкый (речь идет об Императоре Фридрихе I Барбароссе, с именем которого впоследствии в Западной Европе было связано множество свидетельств о Последнем Царе, что нельзя не признать крайне важным в контексте наших рассуждений – В.А.) со всею своею землею битися за Гроб Господень, проявил бо бяшеть ему Господь ангелом, веля ему ити. И пришедшим им и бьющимся крепко с богостудными тыми агаряны. Богу же тако попустившу гнев Свои на весь мiр…и преда место святыня Своея иноплеменником. Сии же немци яко мученици святи прольяша кровь свою за Христа со цесари своими. О сих бо Господь Бог наш знамения прояви, аще кто от них в брани от иноплеменьных убьени быша, и по трех днех телеса их невидимы из гроб ангелом Господним взята бывахуть. И прочии видяше се тосняхуться пострадати за Христа, о сих бо воля Господьня да сбысьться, и причте я ко избраньному Своему стаду в лик мученицкый». («Киевская летопись», ПСРЛ, т. 2, СПб., 1908).
 
 Мало того! На Православной Руси, в Воскресенском соборе воздвигнутого во 2-й половине XVII в. Партиархом Московским и всея Руси Никоном Ново-Иерусалимского монастыря (являвшемся точной копией Храма Живоносного Святого Гроба Господня в «старом», палестинском Иерусалиме), находятся, между прочим, символические гробницы католических правителей основанного западными крестоносцами в 1100 г. Иерусалимского королевства – «охранителя Святого Гроба» Готфрида Бульонского и его брата, первого короля Иерусалима Балдуина Булонского. А ведь XVII век традиционно считается веком достаточно большой «отгороженности» Московской Руси от «еретического» Запада.

 Тем более полезно будет нам вчитаться в надгробные эпитафии этим двум крестоносным христианским государям – и увидеть, что крестоносные идеалы были по-прежнему близки православному народу Святой Руси. Эти эпитафии были переведены на русский язык знаменитым келарем Троице-Сергиева монастыря – иеромонахом Арсением Сухановым, составившим так называемый «Проскинитарий» («Поклонник Святых мест»). Этот труд (содержащий подробное, с обмерами, описание храма Гроба Господня в Иерусалиме) послужил руководством при сооружении Воскресенского собора в Ново-Иерусалимском монастыре при патриархе Никоне.
 
 Итак, вот описание Воскресенского собора:
 
 «На плите справа от портала Предтеченской церкви читаем: на сем месте тамо гроб, о нем же пишет еще: Царь Болдвинов был второй Иуда Маккавеос, надежда и упование Отечеству, крепость церковная, красота Церкви и Отечеству. Его же вси боялись и вси дань давали: государь Египетский, мучитель Дамаску. Ох, увы мне. В том малом трилокутном гробе затворен есть». Слева от портала находилась плита со второй эпитафией. Вот ее текст: «Зде лежит славный Годефридус Булион, иже ту всю землю взял для веры, и душу его Бог покоит в мире. Аминь».
 
 И вообще, для полного уразумения метафизики Крестовых походов имеет смысл сопоставить их с «обыкновенными» и всем нам хорошо знакомыми крестными ходами. Вот что писал о метафизике крестного хода святитель Митрополит Филарет Московский:
 
 «Когда вступаешь в крестный ход, помышляй, что идешь под предводительством Святых, которых иконы в нем шествуют, и приближаешься к Самому Господу, поколику немощи нашей возможно. Святыня земная знаменует и призывает Святыню Небесную. Присутствие Креста Господня и святых икон и кропление освященною водою очищает воздух и землю от наших греховных нечистот, удаляет темные силы и приближает светлые. Пользуйся сею помощью для твоей веры и молитвы и не делай ее безполезною для тебя твоим нерадением. Слыша церковное пение в крестном ходе, соединяй с ним твою молитву, и если по отдалению не слышишь, призывай к себе Господа, Божию Матерь и Святых Его известным тебе образом молитвы…Не беда, если отстанешь телом, не отставай от Святыни духом».
 
 Приложив эти слова московского Святителя к рассмотренным нами выше историческим примерам, мы не можем не прийти к выводу, что «обыденный» крестный ход представляет собой не что иное, как невооруженный Крестовый поход, тогда как Крестовый поход есть не что иное, как крестный ход с оружием. Это «паломничество» и в то же время Священная война – война духовная до такой степени, что ее буквально можно сравнить с пророчествами об очищении огнем, подобным огню чистилища, перед смертью.

 Как говорил Бернар Клервоский «бедным рыцарям Христа и Храма Соломонова»: «Великая слава выйти из битвы, увенчанным лаврами. И великая слава обрести на поле битвы венец бессмертия». Целью крестоносного паломничества был Святой град Иерусалим в своем двойном аспекте как град земной и небесный, и крестовый поход рассматривался его участниками как восхождение, ведущее прямиком к бессмертию и жизни вечной.
 
 Как вожди, так и рядовые участники крестовых походов первоначально испытывали удивление, смятение, но, пережив кризис веры, приходили потом вследствие его преодоления к очищению идеи Священной войны от всех элементов материализма.
 
 Поэтому даже неудача крестоносного предприятия сопоставлялась со значением этой неудачи, которая оценивалась и вознаграждалась только по отношению к неземному пути. На этом сосредотачивалась, независимо от победы или поражения, оценка действия в его духовном аспекте. Священная война обретала ценность сама по себе, независимо от ее видимых результатов, как средство достижения сверхчеловеческих целей путем активного самопринесения в жертву человеческого элемента. Этой немаловажной констатацией мы хотели бы завершить наш небольшой очерк.
 
Приложение

Опыт блазонирования гербовых хоругвей
рыцарей Тевтонского (Немецкого) Ордена, их вассалов,
«гостей» и союзников, захваченные поляками в битве под Танненбергом
15 июля 1410 г.:


1.Великая (Большая) хоругвь Верховного магистра (Гохмейстера) Тевтонского Ордена с тремя косицами (золотой, с черной каймой, костыльный «иерусалимский» крест с должностным гохмейстерским гербом, изображавшим одноглавого черного орла на золотом поле – символ достоинства князя Священной Римской Империи, неразрывно связанного с должностью Гохмейстера со времен Императора Фридриха II Гогенштауфена – украшал не только Большую и Малую хоругви, но и белое полукафтанье Верховного Магистра Ордена Пресвятой Девы Марии Тевтонской). На некоторых миниатюрах и гравюрах изображение на Большой хоругви Гохмейстера повернуто «на 90 градусов».
 
2.Малая Хоругвь Верховного магистра (аналог. 1, но хоругвь без косиц).

3.Хоругвь Тевтонского Ордена («гербовое» - белое, с прямым черным крестом, знамя Ордена; первоначально это знамя было просто белым, безо всяких эмблем; имеются упоминания и о другом, Главном знамени Ордена с изображением Пресвятой Девы с Богомладенцем Иисусом на руках, но присутствие его на поле битвы под Танненбергом не засвидетельствовано хронистами).

4.Хоругвь князя Конрада VII «Белого» Олесницкого (одноглавый черный орел, обремененный серебряным полумесяцем, в золотом поле).
 
5.Хоругвь померанского (поморского) князя Казимира V Щецинского (знамя-гонфанон с изображением червленого грифона в серебряном поле – старинного герба поморских князей со времен Святополка).

6.Хоругвь Святого Георгия (знамя-гонфанон; его необычная расцветка – прямой серебряный крест на красном поле, вместо традиционного для «знамени Святого Георгия» красного креста на серебряном поле, объясняется тем, что в польско-литовском войске также имелась состоявшая из «гостей» хоругвь Святого Георгия, традиционной расцветки). В то же время известно, что военное знамя (баннер) Императоров средневековой Священной Римской Империи было также красным, с прямым серебряным крестом (поэтому их вассалы – например, датские короли, швейцарцы и др. – также использовали в качестве знамен и флагов серебряный крест на красном поле).

7.Хоругвь епископа и епископства Помезанского (золотой одноглавый орел в нимбе –символ св. Евангелиста Иоанна – с серебряным свитком в лапах и с двумя золотыми епископскими посохами по бокам, в червленом поле).
 
8,45.Хоругви комтурства Рагнитского и городка Рагнит (три красных колпака в столб, на серебряном поле).
 
9.Хоругвь епископа и епископства Самбийского (скрещенные красные меч острием вниз и епископский посох в серебряном поле).

10.Хоругвь епископа и епископства Эрмландского (Вармийского) – знамя-гонфанон с изображением серебряного агнца с обращенной назад головой в нимбе, с крестным знаменем, изливающего из кровоточащей язвы на груди кровь в серебряную чашу, в красном поле, на серебряной траве.
 
31.Хоругвь комтурства Шлохауского и городка Шлохау (Члухов) – аналог. 10.

11.Хоругвь Великого комтура Тевтонского Ордена Конрада фон Лихтенштейна (дважды пересеченная в червлень и серебро; ее красно-бело-красная расцветка аналогична расцветке австрийского флага, что объясняется двумя причинами: австрийским происхождением самого Великого комтура и тем, что в составе данной хоругви сражались его земляки – «гости» Тевтонского Ордена из австрийских земель).

12.Хоругвь г. Кульм (Хелмно) – знамя-гонфанон с черной главой и опрокинутым черным латинским крестом в верхней части, дважды пересеченное волнообразными перевязями в серебро и червлень.
 
13.Хоругвь Великого казначея (скарбника) Тевтонского Ордена (должностной герб орденского казначея – серебряный ключ вправо бородкой вверх в красном поле).

14.Хоругвь комтурства Грауденцского и городка Грауденц (обращенная прямо черная бычья голова с золотыми бровями и ноздрями, серебряными рогами и серебряным же кольцом в ноздрях, на белом поле).

15.Хоругвь комтурства Бальгского и городка Бальга (червленый стоящий волк с высунутым языком на серебряном поле, с правым черным боковиком).

16.Хоругвь комтурства Шензееского и городка Шензее (две красные рыбы в кольцо на серебряном поле).

17.Хоругвь г. Кенигсберга (знамя-гонфанон с изображением восстающего серебряного богемского, или чешского, льва в золотой короне на красном поле – в память об основателе города – чешском короле Оттокаре II Пшемысле; гербовое знамя Тевтонского Ордена – прямой черный крест на серебряном поле – в главе хоругви).

18.Хоругвь комтурства Альтгаузского (четвертованная в чернь и серебро – цвета Тевтонского Ордена).
 
19.Хоругвь комтурства Тухельского и городка Тухель (Тухоль) – четырежды рассеченная в серебро и червлень.

20.Хоругвь комтурства Нессауского и городка Нессау (Нешава) – дважды рассеченная в чернь и серебро.

21.Хоругвь рыцарей-крестоносцев («гостей» Ордена) из Вестфалии (две красные скрещенные оперенные стрелы остриями вверх на серебряном поле).

22.Хоругвь баллея (бальяжа) Роттенгаузенского и городка Роттенгаузен (три серебряные геральдические розы с золотой сердцевиной, в красную перевязь справа, на серебряном поле).

24.Хоругвь комтурства Энгельсбергского и городка Энгельсберг (серебряный ангел с черными волосами и лицом телесного цвета, в красном поле; типичный пример «говорящего герба» - название комтурства и городка означает, в переводе с немецкого, «ангельская гора», по имевшему там место видению ангела, явившегося орденским братьям-основателям).

23.Хоругвь комтурства Данцигского и г. Данцига (два серебряных лапчатых креста в столб на красном поле – герб г. Данцига).

25.Хоругви комтурства Страсбургского и городка Страсбург (Бродницы) – красный бегущий олень в серебряном поле.

26.Хоругвь замка Братиан и городка Неймаркт (три коричневых оленьих рога в круг в серебряном поле).

27.Хоругвь г. Брунсберг (пересеченная в серебро и чернь, с черным лапчатым крестом в серебряном и с серебряным лапчатым крестом - в черном поле).

28.Хоругвь немецких рыцарей-крестоносцев («гостей» Ордена) из Франконии – скрещенные красные стрела и арбалетный болт оперением вниз, в серебряном поле.

29.Хоругвь швейцарских рыцарей-крестоносцев («гостей» Ордена) – серебряный стоящий волк с высунутым языком, в червленом поле.

30.Хоругвь комтурства Лескенского и городка Лескен (дважды пересеченная в червлень, серебро и чернь; данный факт, кстати, опровергает широко распространенное заблуждение, будто «все средневековые флаги были двуцветными и положение изменилось лишь после Нидерландской революции, когда был впервые введен трехполосный трехцветный флаг»!).

32.Хоругвь городка Бартенштейн (знамя-гонфанон с изображением серебряного лезвия топора вправо в черном поле с серебряной главой).

33.Хоругвь комтурства Остеродского и городка Остероде (четвертованная в червлень и серебро).

34.Хоругвь прусских рыцарей-вассалов Ордена из Кульмской земли (Кульмерланда) – аналог. 12, но с черным прямым латинским крестом в верхней части и с тремя красными столбами в левом верхнем углу; именно этой хоругвью рыцарь-изменник Никель фон Ренис подал своим соратникам ложный сигнал к отступлению, вызвавший замешательство, а затем – сумятицу и хаос во всем орденском войске.

35,42,43.Хоругви комтурства Эльбингского и г. Эльбинг (Эльблонг) – пересеченные в серебро и червлень, с прямым красным крестом в серебряном и с прямым же серебряным крестом – в красном поле).

36, 38.Хоругви немецких рыцарей («гостей» Ордена) из Северной Германии (знамена-гонфаноны, серебряные, с черной перевязью справа).

37.Хоругвь комтурства Торнского и городка Торн (Торунь) – знамя-гонфанон с изображением красного замка с тремя башенками с окнами черного цвета, с раскрытыми черными воротами с поднятой серебряной решеткой и растворенными золотыми створками, в серебряном поле.

39.Хоругвь городка Меве (скрещенные серебряные стрела и арбалетный болт оперением вниз в красном поле).

40.Хоругвь городка Гейлигенбейль (аналог. 32, но лезвие топора несколько уже).

41.Хоругвь комтурства Брунсбергского (у хрониста Яна Длугоша ошибочно названа «хоругвью комтурства Брауншвейгского»!) – красный, с серебряными полосами, восстающий лев с золотой короной, в лазурном поле – герб Тюрингии, в память об основателе Брунсберга – ландграфа Конрада Тюрингского, Верховного Магистра Тевтонского Ордена в 1239-1240 гг.

44.Хоругвь городка Ортельсберг (Щитно) – скошенная справа в червлень и серебро.

46.Хоругвь г. Книпгоф (Кнейпгоф), со временем слившегося с Кенигсбергом (золотая чешская королевская корона в серебряном поле и прямой серебряный крест в красном поле - что в сочетании опять-таки дает геральдические цвета Богемии-Чехии – напоминание об основателе города – чешском короле-крестоносце Оттокаре II Пшемысле).

47.Хоругвь рыцарей-крестоносцев - «гостей» Ордена - из Рейнской области Германии (дважды пересеченная в золото, серебро и червлень; у Яна Длугоша ошибочно названа «хоругвью ливонских рыцарей», хотя братья-рыцари Тевтонского Ордена из Ливонии в битве при Танненберге не участвовали, поскольку их глава – ландмейстер Тевтонского Ордена в Ливонии Конрад фон Фитингофен – заключил сепаратный мир с Витовтом; к тому на хоругви ливонских рыцарей были изображены, с одной стороны – Небесная покровительница Ордена - Пресвятая Богородица с младенцем Иисусом на руках, а с другой – святой мученик Маврикий с орденским щитом и копьем святого Лонгина).

48.Хоругвь баллея (бальяжа) Дишауского и городка Дишау – четырехкратно рассеченная в чернь и серебро.

49.Хоругвь г. Альт-Алленштейн (Старый Ольштын) – дважды пересеченная в чернь, серебро и червлень, цветов рода фон Паннвиц.

50.Хоругвь рыцарей-крестоносцев («гостей» Ордена) из Мейсена (четвертованная в лазурь и червлень – геральдические цвета маркграфства Мейсенского).

51.Хоругвь комтурства Бранденбургского и городка Бранденбург (одноглавый червленый бранденбургский орел в серебряном поле – в память об основании маркграфом Бранденбурга одноименного замка на землях Тевтонского Ордена в ходе крестового похода).