По ту сторону протокола гл. 28

Глава 28. «Мясное» дело – 2.

        Зима, как обычно наступила неожиданно. Собираясь утром на работу, Яна не раздумывала долго, что надеть. Предстояло очередное дежурство, и, значит, длинная шуба из собачьего меха, хотя и теплая, и нежно любимая за красоту и тепло своей хозяйкой, была совершенно неуместной. Поэтому девушка, подавив вздох огорчения, сняла с вешалки куртку на рыбьем меху, которая хотя и не отличалась теплостойкостью, зато была незаменима при выездах на места происшествия.
        … №-ский отдел милиции встретил молодого следователя привычной суетой и гамом. Возле дежурной части толпились разноликие граждане, за окошком утомленно маячил ставший уже почти родным капитан Субботин, приветливо помахавший рукой дежурному следователю. Яна привычно влилась в сутолоку отделовской жизни, по дороге к своему кабинету встретив любимого опера.
 Молчаливый Крюков улыбнулся девушке, в качестве приветствия поднял дежурную папку. «Значит, снова дежурим вместе», - радостно подумала Яна.
        Дежурные сутки порадовали парочкой грабежей- рывков, одними тяжкими телесными повреждениями и, как водится, несметным количеством квартирных краж. Стержень в новоприобретенной ручке Яны Береневой был исписан почти полностью. К 11 часам вечера капитан Субботин, наконец, смилостивился над дежурной группой и отправил их ужинать.
- Пойдем ко мне в кабинет чайку попьем, - предложила Яна.
- Пошли, - обессиленно кивнул Юра.
        Не успела часовая стрелка слегка отодвинуться от цифры 12, как дребезжаще зазвонил черный телефон на столе Яны.
- Что там еще, - вздохнула Яна, с неохотой снимая трубку. – Господи, только бы не труп!
- Алле, - жизнерадостно зазвучал в телефонной трубке голос Субботина, - ну, как, заморили червячка?
- Заморили, - обреченно согласилась Яна. – Чем ты нас еще порадовать решил?
- А при чем тут я? – наигранно удивился Субботин. – Преступный мир не дремлет. Собирайся, душа моя, и Юрика не забудь с собой прихватить.
- Ага, щас в дежурную папку его упакую и принесу, - сердито ответила Яна. – Куда хоть едем?
-Не кудакай, душа моя, дороги не будет, - смиренным голосом приходского священника ответил Субботин. – У мужичка в Заводском мясо украли, так он успел еще и жуликов схватить…
- Так что же ты молчишь! – подпрыгнула на месте Яна. – Юра, поехали быстрее, в Заводском кража мяса, с лицами!
        Нет, конечно, следователь Беренева не имела в виду, что злоумышленники похитили мясо с человеческим лицом, а просто хотела сказать, что лица, совершившие кражу, уже установлены, и, судя по всему, задержаны потерпевшим. Поэтому расследование по данному факту автоматически превращалось из так называемого «глухаря» (или «висяка») в приличное уголовное дело «с лицами».
        Впрочем, так ли это было, предстояло выяснить на месте. В дежурном УАЗике следователя и опера терпеливо дожидались эксперт Невзоров, участковый Посадилов и кинолог Зайцев. У кинолога имелось незатейливое прозвище – Байкал. Как объяснили Яне коллеги, прозвище кинологу, недолго думая, присвоили по кличке руководимой им собаки – служебного пса Байкала.
- Надо же, опергруппа в полном составе, - удивилась Яна. – Расскажите поподробнее, что случилось?
        УАЗик с фырчанием двинулся в путь, а словоохотливый Посадилов посвятил Яну в курс дела. Как выяснилось, в поселке Заводском, в одном из частных домов, мирно отдыхала после трудового дня семья Митькиных. Хозяин дома еще не спал, ублажая себя просмотром телевизора. И вздумалось ему сходить до ветру.
 Надо сказать, что накануне супруги Митькины съездили к родителям в деревню, где помогли заколоть кабанчика, и половину туши привезли домой. Поскольку на улице было холодно, мясо оставили в сенках. Правильно, что ему сделается?
        Как показала жизнь, беспечность в данной ситуации была неуместной. Хозяин в одних трусах вышел в сенки и увидел страшную картину: двое злоумышленников, неизвестным для него, хозяина, способом, также проникли в указанные сенки, только с другой стороны, погрузили все привезенное мясо на санки и уже отправлялись в неизвестном, опять же, для него, хозяина, направлении.
        Гражданин Митькин попытался преследовать похитителей, но, увы, упустил из виду то обстоятельство, что на дворе стояла зима. Сделав два-три шага по холодному снегу, незадачливый владелец мяса осознал, что дальнейшая погоня невозможна, поскольку, выйдя в сенки, он не озаботился тем, чтобы надеть хоть какую-нибудь обувку.
        Хозяин сделал еще одну попытку догнать похитителей, вернувшись домой и наспех одевшись, но, увы, тех и след простыл. Последней надеждой вернуть ценный продукт питания стал для него звонок в родную милицию.
        Выслушав рассказ участкового, Яна поняла, почему опергруппа была дополнена таким ценным сотрудником, как кинолог. На обычную квартирную кражу в многоэтажном доме брать служебную собаку было абсолютно бессмысленно. Собака была не в состоянии взять след из-за присутствия множества запахов.
Сейчас же имелся реальный шанс использовать возможности кинологической службы. Потерпевшие жили в частном секторе, кроме того, на дворе стояла глубокая ночь. Отсутствие посторонних запахов должно было помочь собаке взять верный след.
        По приезду на место происшествия Яна попыталась выполнить все привычные следственные действия, как-то: осмотр места происшествия, допрос потерпевшего и так далее.
Однако Байкал (имеется в виду не кинолог, а его подопечный пес), к ее удивлению, с ходу взял след и понесся во всю прыть по заснеженным улицам поселка. Остатки опергруппы в составе эксперта, участкового и опера резво помчались вслед. Яна, ни минуты не сомневаясь, побросала все бумаги в папку и устремилась за коллегами.
        Потерпевшие в составе мужа и жены, сообразив, что надежда вернуть деликатес возросла почти стократно, наспех набросили верхнюю одежду, и присоединились к милиционерам.
        Следуя за собакой и сопровождающей ее опергруппой, которая, как ни крути, без следователя была вовсе неполной, а если уж быть совсем точным, то практически обезглавленной, Яна не переставала удивляться тому факту, как резво собака взяла след. В практике следователя Береневой случаев раскрытия с помощью служебно-розыскной собаки пока еще не случалось. Впрочем, все когда-то бывает в первый раз.
        Погоня закончилась также стремительно, как и началась. Запыхавшиеся милиционеры остановились как вкопанные возле одного из подъездов трехэтажного барака.
        Подбежавшая Яна, задыхаясь от непривычно быстрого темпа передвижения, спросила кинолога:
- А что теперь?
        Зайцев снисходительно пояснил:
- Вас дожидаемся.
- А что, она и дальше может? – недоверчиво спросила Яна.
- Это кобель, а не какая-то она, - оскорбился кинолог. – Ща и до квартиры доведет.
И в подтверждение своих слов ослабил поводок. Байкал, словно только этого и ждал, рванул в черноту подъезда. Милиционеры переглянулись и устремились вслед.
        Погоня закончилась на третьем этаже. Байкал, тяжело дыша, принял боевую стойку возле одной из дверей. Яне показалось (а может, так оно и было), что умный пес смотрит на них всех гордым взглядом, пытаясь сказать на своем собачьем языке: «Я свою работу сделал. Теперь ваша очередь, господа милиционеры».
        Что делать дальше, практически не знал никто. В практике Береневой таких случаев не было. А если собака ошиблась? Они сейчас позвонят в дверь, на дворе глубокая ночь, хозяева должны давно спать. А вдруг за дверями совершенно невиновные люди?
        Сотрудники опергруппы выжидающе смотрели на Яну. Судя по всему, всех, пожалуй, кроме кинолога, терзали сомнения. Тем не менее, решение, как руководителю опергруппы, принимать нужно было именно ей.
- Звони в дверь, - пытаясь казаться невозмутимой и уверенной в правильности своего решения, сказала Яна участковому.
        Посадилов решительно нажал кнопку звонка. Никакой реакции. Выждав несколько секунд, участковый снова позвонил.
- Кто? – раздался заспанный голос за дверью.
- Откройте, милиция, - за всех ответил Юра.
- Милиция? – несказанно удивились за дверью. – В час ночи? А что вам нужно? Мы уже спим.
- Откройте, пожалуйста, - просительно сказала Яна. – Поговорить нужно.
Ее снова начал грызть червячок сомнения.
- Приходите утром, - рассудительно отозвались за дверью.
- Мы вас долго не задержим, - вмешался в содержательный разговор Посадилов.
- Не-а, не откроем. Вдруг вы – не менты, а бандиты.
- Мы вам удостоверения покажем, - попытался воззвать к здравому смыслу хозяев квартиры кинолог.
- А у нас глазка нет. А дверь не откроем, боимся.
        Опасаясь, что препирательства затянутся до утра, Яна прошептала участковому:
- Кто здесь живет, не знаешь?
        Предполагалось, что участковый должен лично знать весь списочный состав своего участка.
- Да кто здесь добрый в бараках живет? – досадливо отмахнулся участковый. – Не знаю я!
        Милиционеры поперепирались еще немного с хозяевами квартиры, настаивая на своем проникновении внутрь. Хозяева настойчиво утверждали, что боятся впускать в свое законное жилище непрошеных гостей, а идентифицировать личность последних не могут по причине отсутствия глазка и темноты в подъезде. Потерпевшие выдвинули предложение взломать дверь, утверждая, что уже чувствуют запах своего мяса. Яна терпеливо разъяснила, что ломать дверь без санкции прокурора даже милиция права не имеет.
        Наступило временное затишье. Милиционеры шепотом, чтобы не слышали хозяева квартиры, провели оперативное совещание на злободневную тему: что делать дальше и как проникнуть в треклятую квартиру. Выжидание в холодном подъезде становилось утомительным.
- А собака может ошибиться? – прошептала Яна кинологу.
- Кто, Байкал? – вскинулся «собаковод». – В принципе, конечно, да, но Байкал у меня умница. Не должен.
        На совещании единогласно было принято решение сообщить хозяевам, что к дверям их частной собственности привела служебная собака. Решение было рискованным по той причине, что если все-таки за дверью находятся «жулики», они могут полностью, что называется, «пойти в отказ».
 Был еще вариант дождаться утра, съездить за санкцией прокурора, и тогда уже на законных основаниях, ломать дверь. Впрочем, этот вариант был с негодованием отвергнут опергруппой, как совершенно бесперспективный в деле раскрытия преступления.
        Тем не менее, о таком варианте развития событий в случае отказа открыть дверь, вкрадчиво поведал упорным хозяевам квартиры ехидный кинолог.
        Теперь совещание началось за дверями квартиры. Томительное ожидание начинало действовать на нервы. Наконец, щелкнули замки, и дверь открылась.
- Сезам, откройся! – сопроводил процесс открытия двери ехидный Зайцев.
        Милиционеры устремились в открытую дверь.
        Хозяева квартиры, мужчина и женщина, оба лет тридцати на вид, испуганно посторонились.
        Жилище, довольно обшарпанное на вид, представляло собой малогабаритную двухкомнатную квартиру. Судя по засалившимся обоям, облупившейся краске, квартира знавала и лучшие и времена, но не теперь. Хозяева, хотя и не выглядели состоявшимися маргиналами, несомненно, принадлежали к одному из низших социальных слоев населения. В пользу этой версии говорило и наличие мешка с семечками на кухне. Как догадалась Яна, продажа жареных семечек являлась основным занятием хозяйки и, скорее всего, единственным источником дохода.
        Пока следователь выясняла социальный состав хозяев, опер, эксперт, кинолог и участковый ненавязчиво проводили не совсем законный обыск. Хозяин попытался что-то вякнуть насчет санкции прокурора, на что Яна любезно разъяснила законолюбивому товарищу, что она, как лицо процессуально независимое, может и сама постановление на обыск выписать, и совсем не обязана среди ночи поднимать прокурора по такому пустяковому делу.
        Потерпевшие тоже без дела не сидели, внося свой посильный вклад в поиск своего личного имущества.
        Несмотря на все усилия, обыск никаких результатов не дал. Яна начала сомневаться в правильности принятого ею решения. Эксперт недоуменно пожимал плечами. Кинолог ожесточенно жестикулировал, пытаясь доказать, что собака не ошиблась.
        Крюков, невозмутимый как обычно, отвел хозяина на кухню и начал оперативную беседу. Посадилов в это время проводил психологическую обработку хозяйки в одной из комнат «гостеприимной» квартиры. Яна приняла посильное участие в «расколке» хозяйки.
- Ты пойми, глупая твоя голова, - терпеливо втолковывал участковый бедной женщине, - к вашей двери собачка привела, а она не ошибается.
- Нет у нас никакого мяса, - стояла на своем хозяйка. – Может, ваша собака перепутала чего?
        Препирательства вконец измотали участкового. В ход пошли и угрозы задержания в случае отказа выдать мясо, и выкрики разгневанных потерпевших, разочарованных результатами незаконного обыска.
        Юра, выйдя из кухни, развел руками, что означало, что оперативный опрос успеха также не имел. Похоже, милиционерам придется уйти ни с чем. Яна встала и направилась к двери. Внезапно, словно повинуясь какому-то импульсу, за ней бросилась хозяйка квартиры.
- Вы же следователь, да? – лихорадочно зашептала она опешившей Яне.
        Та кивнула.
- Я вам все расскажу, и где мясо лежит, покажу. Только вы Витьку не забирайте, ладно?
        Яна оторопела. Впрочем, она быстро взяла себя в руки и решительно сказала женщине:
- Ну, показывайте тогда, а там уже решим, что дальше делать.
- А потерпевшие могут заявление забрать? – с надеждой спросила женщина.
- Забрать – нет. По закону не положено, - объяснила Яна. – Но, если вы мясо вернете, можем обойтись и без задержания. Зависит от того, что ваш муж скажет.
        Женщина торопливо кивнула и подвела Яну к окну в спальне. Неожиданно ловким движением распахнув окно, хозяйка с усилием потянула за веревку, привязанную к окну снаружи. Яна ахнула. Они не догадались открыть окно, поскольку полагали, что все порядочные люди окна на зиму заклеивают, спасаясь от холода.
        На помощь незадачливой воровке пришел участковый. Вдвоем они вытянули холщовый мешок, в котором, к гадалке не ходи, и хранилось похищенное мясо…
        Опергруппа возвращалась на базу утомленная, но почти счастливая. Дело раскрыто, мясо вернулось к своим законным владельцам, жулик допрошен и отпущен под подписку о невыезде…