Тупик

"Его считают счастливым. Возможно, некоторые даже завидуют ему.
Кто-то смотрит на него с восхищением и стремится подражать ему или брать себе в пример его поступки.
Кто-то мечтает заполучить его в_друзья, кто гордится тем, что с ним в контакте.
Есть те, кто когда-то знал его очень близко, но, потеряв эту близость, сейчас радуются любой возможности хотя бы просто поговорить с ним «о жизни»...
Но вот счастлив ли он на самом деле?.."





Он сидел на стуле.

Он сидел на стуле.

Молча.

Взгляд его был расфокусирован, мыслей в голове не было, только песок.
Сухой и колючий до скрипа желтый песок.

Он не знал, сколько уже так сидел. Молча.

Молча.

Только пульс. Только песок в голове. В глазах. В носу. На языке. На языке застарелый вкус кофе.

Холод.

Холод подбирался снизу. Холод окутывал ноги и дышал на пальцы рук.

Он сидел на стуле. Молча.
Он думал? Нет. Только песок в голове вместо мыслей.

Какой-то затхлый ветерок тихонько шелестел слева: «Где?..»

Он сидел.
Только пульс.

...ветерок тихонько шелестел слева: «Где?..»

Он сидел. Молча.

...ветерок слева: «Где?.. Где??»

Он сидел. Только песок вместо мыслей.

...ветерок шелестел слева: «Где?.. Где твой Источник Радости?»

Он сидел.

«Где твой Источник Радости? Нет Его??»

Молча.

«Нет Его???»

Он сидел на стуле. Он встал.

Он, встал. Точнее встал его невидимый двойник. Сам он продолжал сидеть на стуле.

Встал и пошел.

Он шел по лесу. В деревянных ботинках. Хлюпал снег.

Он сидел на стуле. Холод забирал пальцы и пробирался дальше. Слева слышалось: «Где? Где?..»

Он шел по лесу.

Молча, только песок в голове.

В деревянных ботинках.

Взгляд его был расфокусирован, мыслей в голове не было, только песок. Сухой и колючий до скрипа желтый песок.

Хлюпал снег.

Холод пробирался дальше.

"...Глаза устали. Надо спать… Сколько я не спал? Не знаю. Но спать нельзя, холодно. Когда я забываюсь, мне снится беззубый волк, который лижет мои разбитые ноги и, ухмыляясь, шепчет: «Где? Где твой Источник Радости?? Нет Его?» Холодно. Холод почти забрал пальцы и пробирается дальше… Не спать!.."

Он шел по лесу. В деревянных ботинках. Хлюпал снег.
 
* * *



Лес кончился.
Он подошел к предгорью высокой скалы. Знакомое место, не правда ли?

Он сидел на стуле. Холод пробирался. Песок в глазах. Надо спать.

Он присел на обломок вулканической породы. Перед подъемом надо собраться с силами. Очень хочется… Уснуть.

Где все те, кто его любил? Те, кто гордился им? Где те, кто все отдал ему, кто был согласен на любое унижение и, даже ценою переступления всех законов – и Божьих, и человеческих - быть с ним? Где они? Истлели? Он встал с камня и начал подниматься в гору.

Он не знал, сколько уже так сидел. Молча.

Молча.

Только пульс. Только песок в голове. В глазах. В носу. На языке. На языке застарелый вкус кофе.

Он поднимался в гору и его взору открывались просторы не имеющие края. Но вот, что удивительно: пейзаж по обе стороны от тропы, по которой он поднимался, заметно разнился. Справа от него простирался девственный лес, обнимавший берег моря. Лес был переполнен многоголосным пением различных птиц. Ветви одних деревьев стояли усыпанные цветами, а у других сгибались к земле под грузом сочных плодов. В одной части леса, даже на таком расстоянии была видна прекрасная полянка, которая очень поражала взгляд. Удивительней всего был тот факт, что, не смотря на пролегающий невдалеке от нее проезжий путь, она сохранила девственную чистоту! На полянке блестел родник, из которого выбегал журчащий ручей и скрывался в тихом лесном озере. Все пространство покрывала нетронутая нежная травка, а в ней соблазнительно сверкали алые ягодки земляники. Благоухания всеразличных полевых цветов способны были вскружить голову любому, а чудесные пения лесных птиц затмить разум. Там хотелось остаться навсегда!

«...Я упал на пушистую траву, и она щекотала мне руки и лицо. Я прильнул к роднику и запьянел от чистейшей ключевой воды. На этой сказочной полянке я забыл обо всем на свете – забыл о своем пути, о том куда ехал, я почти утонул в ее объятиях...
Но вдруг, лежа на ковре из сочных трав, я увидел над своей головой гнездо, в котором лесные пичуги кормили своих птенчиков. Невдалеке по траве скакало заячье семейство, а с другой стороны поляны резвились молодые волчата...»

Холодно. Все холоднее и холоднее. Не помог даже горячий кофе. Крепчайший кофе – четыре ложки на полстакана – прошел как вода.

На песчаном берегу в легком и пушистом песке играли детишки, прекрасные нежно-юные девушки резвились в прибрежных волнах...

Он сидел. Холодно. Все холоднее и холоднее…

Он шел в гору.
По левую сторону от тропы, по которой он поднимался, взору отрывался совсем другой пейзаж:
Выжженная войной пустыня. Разрушенные дома. Обгоревший лес. Лужи мазута, искореженные машины. Разорванные тела младенцев. Везде убитые дети. Сотни. Тысячи. И тишина. Мертвая тишина.

Он сидел на стуле. Становилось все холоднее и холоднее…

Он поднимался в гору.

Он сидел на стуле.

Он поднимался.

Он сидел на стуле.

Он поднимался.

Становилось все холоднее и холоднее…

Он поднимался...

31.12.2007