Дождь

В работе передышка - и дивный вечер мой, а может, просто вечер - таких вечеров тысячи, и все же они дивные, потому что мои.

 Тяжелые темно-синие тучи проходящей грозы мерно и мрачно разливают свой мрамор на деревья парка, на воздух, на землю, на все то, что вбирает в себя взгляд. Близятся сумерки, и все пространство тучно заполняется синим эфиром, воцаряя сказку - синюю сказку позднего вечера, рождающую новые мысли, мечты - мечты самые теплые и радостные, самые тихие и счастливые, которые сохранились с детства, с той поры когда мы были маленькими и ... святыми детской чистотой и наивностью перед этим миром. Даже самая тревожная мысль, вдруг пришедшая в голову, разливается в синем воздухе, в синей сказке, сводя тревогу на нет пред всем чудным и сказочным. Эта синяя сказка приносит все свое, весь свой новый мир, и ветер уже кажется не таким. Ветер и воздух, проникая в легкие, наполняют тело живым и бодрым нектаром, завлекая в свою сказку, которая все больше и больше сулит спокойствия и теплоты нежными дуновениями ветерка, как ласки любимой.

Тишина. Дождя нет. Вся природа застыла в ожидании живительной влаги и, как женщина, спокойна, скромна и грациозна; и тонкие нити вечернего синего мрамора утончают грациозность в тонкий шедевр скульптуры, вырисовывая каждый листок, каждую травинку, ничего не забывая и внося только новое, неизвестное, но чудное, сказочное. Все приготовилось ко сну, и ночь тихо и мило накрывает все пространство и, как синий мрамор, воцаряется в каждой клеточке, поглощая и все синие, только сказка остается главной во всем этом и нежным дурманом пьянящего аромата завлекает уже в сказочную ночь.

 Совсем исчез синий эфир, небо и парк слились в единую черную тьму ночи, и, только приглядевшись, можно различить линию раздела: линию раздела двух морей - неба и леса - двух гигантов, которые будто сошлись воедино в этой ночи, провозглашая согласие и величие всего, что происходит.

Природа засыпает, окутанная пеленой ночи, и сказочная картина во всей красоте раскрывается, не оставляя ни единой мысли о том, что было днем. Лес, небо и ночь - все так дивно сплелось, и не надо никуда идти, чтобы увидеть что-то особенное, все пришло само - самое лучшее, самое милое, самое прекрасное, как какая-то награда за то, что Ты просто есть, как невеста в брачную ночь; теперь в воздухе не синий эфир, а блаженный восторг и тихое восхищение, которые с такой жаждой и нетерпением вбирает трепетная любящая душа. И уже нет одиночества, сказка лишила его, дав взамен самое близкое, самое дорогое, самое родное - невесту-природу - это хрупкое, скромное, любящее существо, драгоценный бриллиант, как доверчивое дитя, вручило его Тебе, полностью доверяя Твоей душе, Твоему сердцу теперь уже навсегда, приходи и смотри, приходи и бери.
Все застыло в оцепенении и Ты, поневоле подчиняясь темной усладе ночи, застываешь просто на ходу, любуясь всем этим сонным и ясным величаем пространства, в котором безраздельнро властвует уже сказка...

Ночь. Громкие раскаты грома... Тонкие ослепительные зигзаги молнии. Начался дождь. Ливневые потоки обрушились на землю, как ураган. Все встрепенулось и оживилось, мгновенно прошел сон, словно и не было к нему приготовлений. Дождь, то усиливаясь, то чуть ослабляя свой любовный порыв, волнами зашелестел по листьям, по траве, по земле, по дорожкам парка. И вся природа уже в слезах радости блаженно затрепетала, открылась и подалась навстречу потокам с неба, как в объятья любимого; как однажды в тихую лунную ночь заснул дом, заснули дети и лишь одна она не спала - сердце потонуло в нежности и печали по нему. Желтый диск луны холодно и мрачно висит на небосклоне, и свет от нее, как светлые траурные блики, сквозь занавески проходит в комнату и падает на кровать. Она вся укуталась и сжалась… как сильно он нужен именно сегодня, именно сейчас; дети спят, и Бог с ними, но на душе тревога, тревога за него. Этот вечер, эта ночь не дает спокойствия и отдыха, а только одиночество и беззащитность; холодность, как диск луны, властвует в ночи, в белом лунном свете. Он не должен сегодня приехать, но сердце ждет и волнуется. Она вслушивается в тишину, затаив дыхание, - может, послышится стук в дверь, шаги ли на улице, и каждый шорох заставляет ее вздрагивать. Дом, дети, хозяйство - все отбирает столько энергии, любви, сил ... слеза медленно и жгуче скатывается на белый цвет подушки… Она включила плеер, и музыка, задушевная, радостная, зазвучала торжественно и одиноко. Комната наполнилась звуком и ожила, но и лунность, словно получившая бодрый заряд энергии, еще более насытилась, готовясь вылиться во что-то неестественное... Спустилась к детям - спят. «Пусть он приедет, пусть он приедет. Ах, Господи Боже мой, как я устала, сделай так, чтобы он приехал...»

Стук в дверь - сердце замерло, но стук такой звонкий и оглушительный в пустом спящем доме, нет сомнения - это он. Не чувствуя себя, не помня себя от нахлынувшего уже счастья, подбежала, открыла, встретила радостно-блаженной улыбкой, на которую способны только женщины в самой настоящей, искренней любви. Немного испугавшись, отступила, дала раздеться, - может, что-то случилось, если приехал; но, увидев добрый, любимый, немного уставший взгляд, - он протянул руки, она припала к его груди, и тихие слезы радости потекли по ее щекам: «Я чувствовала, я знала, что ты приедешь... любимый...». Заплаканное женское лицо, сразу вдруг посвежевшее, помолодевшее, с двумя звездочками глаз, вмещающими целую вселенную любви ... родное, искреннее, открытое лицо, от слез сделавшееся словно детским... и да, да, да! - оно стоит всей жизни, вселенской сущности бытия, вечности, любви.

Парк от дождя потемнел, стал совсем черным, дремучим, но ничуть не страшным, словно дождевые потоки ласкали душу, сердце и разум - так загадочно барабанили по зонту; и, вдыхая свежий сырой прохладный воздух, глядя в тьму этого парка, бесконечно близкое, бесконечно глубокое чувство тишины и спокойствия погрузило меня в море своих грез и ощущений. Словно какое-то поле - безраздельно оно было во мне и вокруг меня. Я слушал тишину и шум дождя и шел, не разбирая дороги, как завороженный.

Ах этот дождь - здесь так мило, хорошо и уютно, совсем не хочется возвращаться обратно. Кажется, что пара часов, проведенная в этом лесу, дает жизни больше, чем месяц жизни там... Было одновременно что-то тоскливое и блаженное в темноте и шуме дождя, какой-то призыв остаться, какое-то подлинное ощущение себя. Было удивительно чувствовать эту тишину и сказку и еще удивительнее ощущать ее в душе. Мгновение откровения с самим собой, с любовью, с миром...

Какой ужасный замкнутый круг, какая обездоленность, абсурдность в свете фонарей, проглядываемых сквозь листву; и что сулит этот город и многие города... Начинающие подмокать ноги несут меня к дому - возвращаться никак не хочется, но иначе – остаться пока невозможно. Невозможно именно сегодня, именно сейчас, можно только на шаг, на два остаться ближе... Но там, когда-нибудь, я обязательно останусь... и уже навсегда.
май 1996, октябрь 1997гг.