Бегемотики

Господи, Правый, спаси и сохрани меня в этом мире!
Я запрокидываю голову назад, чтобы слезы не выливались из глаз моих...


Мне дурно… Мне реально дурно – эта та реальность, которая воплотилась с тою выразительностью, что нет и тени сомнения.

Ни с того ни с сего – и вдруг дурно. Слабость, подташнивание, я закрываю глаза - и чу – будто поплыл, качнулся; открываю их – да нет, стою, как и стоял. Сомнения и мнительность во всем – но никак не в самом состоянии дури.

Сегодня приснились бегемотики: мама и дочка – пушистые бегемотики, пушистые до того, что мама-бегемотик нечаянно села на дочку и не раздавила. О как! Самое удивительное, что я не видел отчетливо бегемотиков, то есть то, что они действительно были бегемотами не указывал ни один явный признак - отчетливо был виден пушистый зад, севший на другой пушистый комок; сознание мое мистическим свойством приняло неявность за откровенную явность, во сне не было и тени сомнения относительно вида животных. Это уже потом, проснувшись, я задумался…

Следующую ночь я провел с разъяренной собакой, от которой отмахивался – не знаю чем, но то что отмахивался – это точно. Только собака и мои усилия… Я вздрогнул и проснулся.
Да, и еще, зубы… те самые, белесые… белые, из «Конфуза» . Они меня мучат. Реально. Особенно тогда, когда мне выпадает шанс попирать ногами их… Вернее, сначала радость заливает глаза мои… И только потом слезы…
- Если соединить зло и радость, что получится?
- Злорадство.
- Вот то-то же.
- Но я не знаю…
- Все ты знаешь!
- Мне дурно…
- Искупление.
- Что?
- Что «что», что ты там мямлишь?
- Почему?
- Что «почему»?
- Так все…
- Злорадство – оно что, само воплотилось?
- Как-будто…
- То есть «как будто» открыло твой рот и извергло оное?
- Я сделал это.
- Уже лучше.
- М…
- Говори.
- Убить хочу.
- Угу.
- Даже думал, как это сделать.
- Так.
- Но я не убью – потому что трус.
Хохот. (громкий)
- Ты не трус, ты дурак. (Все еще смеется.)
- Но я все же трус!
- Согласен.
- Я жуткий трус!
- Угу.
- Я хочу денег.
- Угу.
- Я – жадный.
- Угу.
- Я хочу бабу.
Хохот (громкий).
- И что ты с ней будешь делать без меня? (Все еще смеется.)
- Е…ть.
Хохот (очень громкий)
- Прости! (Плачет.)
Хохот умолкает.
- Боже мой, я не знаю откуда эта дрянь, эти волосатые бегемотики, эти псы аспидные. Мне плохо! Мне жутко! (Рыдает.)
- Солнце мое, не плачь. (Гладит по головке)
Все еще плачет.
- Солнце мое, единственное что ты сотворил – это злорадство. Все остальное ты не сотворил, ни злого и не хорошего. В том то и дело, что хорошего-то и нет. Бегемотики там твои, да дрянь всякая - от лени, да от безделья, что, кстати, тоже зло, вот. Что, не так?
- Все так, все так. Прости!
- Прощаю тебе. Иди во Христе, и впредь не греши. И не лукавь, неужто не знаешь, что надобно делать доброго на каждом дне твоем?
- Знаю, все знаю.
- Ну то-то же. Будешь делать – одарю сполна. (Улыбнулся про себя). Да, и в воскресенье приходи, не забудь.



Январь 2006.