Новое имя главы из повести

       ~~
       Я не считаю себя уникальным созданием, сверх-человеком, стоящим над всеми. Я лишь капелька, растворенная в великом океане вековой мудрости воинских искусств, их философии, логики, психологии. Моей кровью и плотью стал макимоно * Кюсин-рю, истина которого так же неоспорима и верна, как синее небо, парящее над землей, как морская волна, бьющаяся о берег, как мои руки, готовые выполнить любое дело, как мои ноги, переносящие меня на сто километров в сутки, как мое никогда не устающее сердце.
       
       < У меня нет родителей: моими родителями стали небо и земля >

       Выйдя из леса, я снял маску и сделал глубокий вдох. В воздухе, словно в коктейле, смешался запах земли, запах чистой листвы, умытой утренним дождем, запах озона, который оставила после себя гроза, запах глубины гигантской трещины начинавшихся горных отрогов.
       
       < У меня нет средств к существованию:
       покорность природе станет моим средством к существованию >

       Я стал на бамбук, который соединял два края плато, разделенного пятиметровой расщелиной, и пошел вперед. Я не думал о равновесии, не расставлял руки в стороны для сохранения баланса. Зачем? Я ведь являюсь частью расщелины, частью острых камней, смотрящих на меня из глубины в сто тридцать метров. Если расщелина позовет меня к себе, если камни захотят увидеть меня вблизи, я безропотно отправлюсь к ним. Я люблю их. Я люблю бамбук, по которому иду, ведь мы - тоже части единого целого. Чтобы не обижать его своим весом, я устремил свое ки максимально вверх, представив себя мотыльком, присевшим на тростинку.
       Я перешел на другую сторону плато, свернул за двадцатиметровый каменный утес и лег на краю пятачка, поросшего мхом.

       < У меня нет ни жизни, ни смерти: вечность - для меня и жизнь и смерть >

       Эти сутки мои. Я буду наслаждаться каждым мгновением, пропуская его через себя, как через фильтр. Растворившись в мгновеньях, я буду двигаться к завтрашнему утру, которое может для меня не наступить. Я стану един в каждой секунде – частичке гигантских песочных часов вселенной в колбах которых заключена вечность.

       < У меня нет тактики: пустота и наполненность - вот моя тактика >

       Целый день я бродил по лесу, взбирался на скалы. Мой гоку-и безмолвствовал, не подавая никаких сигналов опасности. В пять вечера мне захотелось спать, просто лечь и заснуть. Я пересек территорию школы, на ходу отметил, что жизнь в ней протекала обычным образом. На площадках проходили тренировки, в классах постигались премудрости информационных технологий, раскрывались хакерские приемы и секреты.
       Я вошел в естественный коридор из растущей гигантской криптомерии вперемешку с кедровым стлаником. Посаженные когда-то кусты рододендрона разрослись сплошной стеной, в которой посторонний никогда бы не нашел вход в помещение. Я нырнул в незаметный проход в живой стене и оказался в длинном высоком коридоре, с сотней поворотов и разветвлений. Эта была жилая часть школы, созданная несколько веков назад. Неизвестные строители умело соединили естественные коридоры, пещеры и гроты горы с искусственными строениями, добившись полной гармонии природной и искусственной архитектуры. Войдя в свою комнату, я прикрыл дверь и лег на циновку.

       < У меня нет ушей: пять чувств - мои уши >
       
       В девять минут четвертого утра я открыл глаза. В пространстве ощущалась неуверенность. Она дрожала, как пламя свечи, оказавшейся в потоке сквозняка. Эта неуверенность исходила от того, кто крался по коридору.
       Раздался глухой раскат грома. Уже несколько дней подряд ясная погода чередовалась с грозовыми дождями.

       < У меня нет членов: мгновенное движение – мои члены >

       Через семь секунд я имел при себе весь боевой арсенал. Сейчас я был похож на ниндзя, изображаемых в художественных фильмах, это, пожалуй, единственное, что удается достоверно воспроизвести создателям таких кинолент. На протяжении всех лет пребывания в школе ученики ходят в кимоно, надевая форму ниндзя только при отработке определенных приемов. Потом, став генинами и отправляясь на задание, редко кто пользуется классической одеждой “невидимок”. И только в период сдачи экзаменов можно носить эту одежду, чем я и пользовался уже вторые сутки, честно признаваясь себе в том, что мне нравится находиться в ней.
       
       < У меня нет замыслов: случай - мой замысел >

       Я бесшумно выскользнул из комнаты и двинулся по коридору, ведущему в восточном направлении. Коридор тускло освещался редко висящими на стенах факелами. Я не видел того, кто двигался за мной, но я слышал его дыхание. В прошлые века особой доблестью для самураев считалось не убить ниндзя, а взять его в плен, превратив из таинственного внушающего ужас создания в простого смертного человека. Возможно, мой преследователь решил пойти по этому пути.
       Свернув за угол, я вышел на длинный прямой участок коридора, через несколько секунд я окажусь в поле зрения двигающегося за мной. Я сделал восемь шагов и, оттолкнувшись от пола, запрыгнул на небольшой выступ на левой стене, находившийся на высоте метр сорок. Прикоснувшись ногой к камню, я тут же полетел к выступу на противоположной стене, который был уже на высоте два восемьдесят. Пролетев три метра, разделяющие стены коридора, я снова оттолкнулся от стены и полетел к очередному выступу на высоте более четырех метров. Ухватившись руками за скобу в потолке, движением корпуса я выбросил ноги в узкое окошко под потолком и, отпустив руки, выбрался наружу. В то же мгновенье раздался страшный крик.
       Все, что делают ниндзя, имеет особый смысл, скрытый за стеной большого количества секретов. Последний выступ под окошком являлся ловушкой. Наступать на него нужно было с определенным усилием, превышение которого заставляло сработать механизм, выталкивающий из стены метровый металлический штырь и пронзающий насквозь того, кто его запустил. Мой преследователь не знал этого, утром его найдут висящим на штыре.
       Я вдохнул свежий ночной воздух, приветствуя грозу, напоминавшую о себе то грозным ревом, то недовольным рычанием. По одной из веток криптомерии, которая росла рядом, я перебрался к стволу и спустился на землю.

       < У меня нет глаз: вспышка молнии – мои глаза >

       Очередная вспышка молнии осветила пространство вокруг, подчеркнув полную безлюдность. Я двинулся к темнеющему в ста метрах от меня лесу. Я преодолел половину расстояния, когда в трех метрах от себя почувствовал мощнейший всплеск чужого ки. Судя по скорости, с которой сокращалось расстояние между мной и потоком ки, оно находилось на острие меча. Напавший на меня был продвинутым генином, если ему удалось подобраться почти вплотную и не обнаружить себя.

       < У меня нет волшебной силы: внутренняя энергия (ки) – моя магия >

       Мое ки вырвалось из позвоночника и, превратившись в прочный эластичный канат, умчалось в космос, в руки моих небесных покровителей, находившихся на одной из планет. “Держите”, – дал я им мысленную команду.
       Этой технике обучил меня старик ямабуси. Она позволяла совершать прыжки в высоту до двух с половиной метров и зависать в воздухе до трех секунд. Я старался, как можно дольше не опускаться на землю, проваливая атаку напавшего на меня. Выхватив из-за спины меч, я сделал в воздухе перехват и, направив его острием вниз, обрушился на своего оппонента. Меч вздрагивал микроскопической дрожью, встречая и тут же преодолевая препятствия на своем пути в виде позвонков моего противника. Я еще раз убедился в том, что это был опытный ниндзя. Когда я вытащил меч из его тела, он не издал ни крика, ни стона, послышался лишь шум выдыхаемого последнего глотка воздуха, который побывал в его легких в этой жизни.

       < У меня нет крепостей: невозмутимый дух - моя крепость >

       Я направился на северо-запад к “лунным вершинам”. Когда я добрался до гор, небо снова стало чистым. Взошедшее солнце свободно катилось по нему, не цепляясь за обломки черных туч. Я находился на пятом из восьми плато, расположенных каскадом, когда возникла сцена, от нее американские сценаристы пришли бы в неописуемый восторг. Плато, на котором я находился, окружали обломки когда-то рухнувшей скалы. Высота обломков была от трех до десяти метров. На пяти из них внезапно выросли черные фигуры с масками на лице.

       < У меня нет тактики: пустота и наполненность - вот моя тактика >

       Ниндзя синхронно спрыгнули с обломков скалы и, сделав сальто, приземлились на плато. Я оказался в центре своеобразной живой звезды. Ну, уж эти-то наверняка попытаются разобраться со мной, не убивая.

       < У меня нет талантов: быстрота духа разума - вот мой талант >

       Я выбрал ближайшего ко мне противника, создал свой фантом и, заставив его любоваться моим двойником, мгновенно сблизился с ним. Сместившись влево, я нанес дозированный боковой удар ногой в сонную артерию и отправил одного из своих экзаменаторов в полуторачасовой сон. Не теряя ни секунды, я запрыгнул на большой валун и тут же в прыжке сделал сальто назад и вернулся в центр плато. В момент приземления я кинул две нагэ-тэппо *, ослепив на мгновение своих противников. Когда зрение вернулось к ним, двое из них начали сражение с моими двойниками. Я очутился возле того, который уклонился от мнимого сюрикена, выпущенного моим фантомом. Уклонившись, он наткнулся на мой кан-сю. Этот атэми * вызвал спазм бронхов у второго моего экзаменатора и заставил его в течение получаса лежать на земле подобно рыбе вытащенной из воды с широко раскрытым ртом. Оказавшись за спиной у второго ниндзя, я метнул ему в затылок каменный карандаш, мысленно извинившись за то, что я лишил его сознания нечестным способом. В последнюю секунду я успел вытащить меч, чтобы сбить смертельную пчелу, вылетевшую из черного улья и метнувшуюся ко мне. Пчела вжикнув, столкнулась с мои мечом, превратилась в сбитый сюрикен и зазвенела, упав на камни. Похоже, что оставшиеся двое ниндзя отказались от идеи доставить меня в школу живьем. Я увидел, как один из них достал ханкю * и, не целясь, выстрелил в меня. Я отбросил меч и поймал стрелу. В падении, уходя от очередного сюрикена, брошенного в меня, я метнул в лучника серп. Гирька на конце цепи обкрутила его ногу и я рванулся к краю плато, подсекая цепью, стоящего между мной и лучником, метавшим в меня сюрикены ниндзя. Оттолкнувшись от края плато, я полетел вниз, увлекая за собой обоих противников. Ухватившись левой рукой за выступающий из плоской боковой поверхности узкий длинный камень, я несколько мгновений позволил цепи свободно разматываться, а затем резко дернул цепь на себя и поймал в образовавшуюся петлю ниндзя, которого подсек цепью. Из моей руки, которой я держался за камень, вырвалось ки и превратилось в отростки мощного корня, чудом прижившегося на этой каменистой поверхности. Это помогло мне выдержать силу рывка, вызванного падением двух тел висящих на цепи. Как только их полет прекратился и цепь натянулась, я разжал правую руку и предоставил им возможность насладиться свободным падением с пятиметровой высоты. Упав на камни, мои противники не сделали попытки встать. Я отпустил камень и спрыгнул на маленький порожек в двух метрах ниже меня. Найдя маленькую площадку, я прыгнул на нее. Ниндзя, лежавшие на камнях, были без сознания. Я связал их цепью. Снова поднявшись на плато, я проделал то же самое, с остальными тремя.
       Спустившись с “лунных вершин”, я подошел к краю горной гряды. В сорока метрах ниже находилась тайная тропинка, ведущая к туннелю. Второй конец туннеля выходил на дорогу, к южной части Киото.
       Ну, вот и все, теперь можно провести ритуал прощания.
       ~~

       # Зная феноменальные способности Ватохирэ, я решил понаблюдать за ним со стороны, чувствуя, что он затеял очередной сумасшедший трюк. У Ватохирэ в руке появился небольшой прямоугольник, одна сторона его была темной, а другая светлой. Ватохирэ поднес прямоугольник к краю пропасти и разжал руку. Прямоугольник, подхваченный потоком воздуха, закружился и стал медленно опускаться. Выждав несколько секунд, Ватохирэ прыгнул вслед за ним. Я мгновенно опустился на землю и стал снизу смотреть на падение Ватохирэ. У меня возникло ощущение, что падающий человек имеет такой же вес, как и маленький прямоугольник. Человек в черном пролетел метра три, легко прикоснулся к выступающему камню на поверхности скалы, оттолкнулся от него и, сделав сальто, приземлился на пологий участок скалы. Проехав на спине до конца участка, человек совершил кувырок и снова оказался в воздухе. Ватохирэ, словно листик, сорванный ветром с дерева, летел и кувыркался в воздухе то приземляясь на какой-нибудь участок скалы, то снова взмывал в воздух, и постепенно приближался к земле. Поравнявшись с белым прямоугольником, Ватохирэ сделал неуловимое движение рукой, прямоугольник, находившийся в нескольких метрах от него, вдруг рассыпался на десятки маленьких белых кусочков. Потом я догадался, что он метнул несколько сложенных в стопку сюрикенов, которые рассекли этот прямоугольник на части. Да, так я скоро стану специалистом в боевых искусствах.
       Делая акробатические трюки в воздухе, Ватохирэ достиг земли. Он подставил руки под дождь из белых кусочков. Когда последний кусочек упал в его руки, Ватохирэ пересыпал их на правую ладонь, а пальцем левой руки стал передвигать кусочки по ладони. Вскоре на его ладони появилось какое-то изображение. Я понял, что белый прямоугольник был чьей-то фотографией. Я приблизился к ладони. С черно-белого снимка на меня смотрела девушка, как говорят оболочки мужской конструкции: “Очень даже ничего!” У нее были большие темные глаза. Короткая стрижка не портила ее, а лишь подчеркивала утонченные черты лица. Всем смотрящим на снимок девушка дарила свою улыбку.
       Ватохирэ застыл в одной позе и продолжал неотрывно смотреть на снимок.
       Так, очень интересно! #

       ~~
       Вот такие дела, Инна. За тринадцать лет я смотрю на твое фото всего второй раз. Смотрю совершенно спокойно, так же, как на любой камень в этих горах. Да и вспоминал я о тебе только в самом начале своего пребывания в Кюсин-рю.

       В один из вечеров июля восемьдесят восьмого года я возвращался домой. Поднявшись на свой этаж, я вышел из лифта и уже достал ключи, собираясь открыть квартиру, когда со стороны лестницы донеслась какая-то возня, и я услышал голос:
       - Ну, пожалуйста, я прошу вас, отпустите меня.
       Голос принадлежал женщине и в нем было столько мольбы, что я спрятал ключи в карман и пошел посмотреть, что же там происходит. Чтобы попасть на лестницу, нужно было пройти узкий плохо освещенный коридор, которым пользовались только, когда не работал лифт и приходилось идти пешком, или когда жильцы выбрасывали домашние отходы в мусоропровод.
       В углу дальнего конца коридора стояла девушка. Над ней возвышался парень, не дававший ей выйти из угла.
- Ты спешишь? Ну, так это дело много времени не займет. - Парень погладил девушку по
щеке.
- Ну, не надо, пожалуйста. - В голосе девушки слышался неприкрытый страх.
Девчонка жила в нашем доме на одиннадцатом или двенадцатом этаже. Мы учились с ней
в одной школе, только она была на два года старше меня и уже окончила школу. Когда я шел сюда, то думал только посмотреть, что же здесь происходит, но вдруг неожиданно для себя выкрикнул:
- Эй, а ну отпусти ее. - Я старался, чтобы мой ломающийся голос не срывался на дискант.
Парень медленно повернулся ко мне. Увидев перед собой небольшого пацана, он
ухмыльнулся.
- Ты что, шкет, оборзел? – Парень двинулся в мою сторону.
Я схватил обломок кирпича, отвалившегося от люка мусоропровода и, не раздумывая, со всей
силы запустил в парня. Тот успел увернуться в последний момент.
       Со мной такое было впервые. У меня возникло ощущение, что кто-то другой вселился в меня и проделывает все действия.
       Я взял за горлышко бутылку, стоящую под люком и ударил ею об стену. Бутылка разбилась, у меня в руке осталось горлышко с острыми краями. Я выставил вперед руку с розочкой и двинулся на парня.
       Парень был значительно старше и больше меня. Он бы мог легко справиться со мной, но видно что-то в моих глазах смутило его.
- Ладно, щегол, тебе жить пара дней. - Зловеще усмехнувшись, парень пошел к лестнице.
 Я сам не верил в то, что произошло, мое сердце готово было выскочить из груди от
радости победы и пережитого волнения, которое только теперь накатило на меня.
       Девушка первой пришла в себя. Она поправила сбившуюся кофточку и подошла ко мне. Я выбросил остаток бутылки, и мы прошли к лифту.
       - Как тебя зовут? – спросила у меня девушка, когда двери лифта открылись.
 - Валик, – ответил я и тут же пожалел, что не представился более солидно.
 - Спасибо тебе, Валик. – Девушка наклонилась и поцеловала меня в щеку.
 Она вошла в лифт и поднялась на свой этаж.
 Полночи я не мог заснуть. Теперь я знал, что самая красивая девчонка на земле живет в
нашем доме, и вчера вечером она меня поцеловала. Я узнал, что ее зовут Инна. Все мои мысли с этого дня были только о ней. Мое знакомство с ней продолжилось через несколько дней.
       Я без цели болтался во дворе. Все мои друзья разъехались на каникулы. Когда я проходил мимо детского садика, меня кто-то окликнул. Было около семи вечера и всех детей уже забрали домой. Из беседки, стоявшей на территории садика, выглянула Инна. Я подошел к ней.
- Привет! Тебя, кажется, зовут Валик? - поздоровалась она со мной.
- Да, - ответил я, разочарованно отметив про себя, что она уже забыла мое имя.
- Слушай, ты не мог бы подкурить сигарету, а то я спички забыла, а мне не удобно.
- Без вопросов. - Я взял у Инны сигарету и выбежал из садика.
Через полминуты я вернулся в беседку и протянул ей дымящуюся сигарету.
- Гуляешь? – Инна выпустила дым.
- Ага. А ты теперь свободный человек.
- Да, - невесело усмехнулась она, - завалила экзамены в ХИСИ, придется теперь куда-то на
работу устраиваться.
       Общаться с ней было легко. В отличие от моих одноклассниц да и вообще ровесниц она разговаривала со мной без всякого выпендрежа. Я старался показать себя взрослым и поддерживал любую тему, какую предлагала Инна.
       Когда разговор зашел о друзьях, она вдруг пожаловалась на своего парня. Я знал, что Инна встречается с Валерой. Валера был капитаном школьной футбольной команды, успешно выступившей на чемпионате города. Он был атлетически сложен и имел лицо, которое нравится девчонкам. Всем казалось абсолютно естественным, что такой парень встречается с самой красивой девчонкой.
       Я попытался его защитить. Переведя разговор в плоскость футбола, я сказал, что в нем сочетаются качества и отличного нападающего и хорошего диспетчера на поле.
- Да пошел он, козел. Ему от меня только одного и надо, - Инна сделала глубокую затяжку,
- понимаешь, о чем я? - она выпустила дым и посмотрела на меня.
       Я кивнул головой, чувствуя, как сладко затрепетало мое сердце. Она делилась со мной своими тайнами, как с лучшим другом.
       Время пролетело незаметно. Я несколько раз бегал подкуривать для Инны сигареты, радуясь возможности оказать ей какую-то услугу. Было начало двенадцатого, когда Инна стала прощаться.
- Пойду, а то мамаша начнет наезжать: “Меньше бы шлялась по ночам и в институт бы
поступила”, - передразнила она свою мать.
- Пока. - Инна встала со скамейки и вышла из беседки.
- Я тебя провожу, - догнал я ее, - а то мало ли… - не закончил я мысль и, молча, пошел
рядом.
       Я проводил Инну до квартиры. Она еще раз попрощалась со мной и пошла к себе. Поцелуев сегодня не было, да я на них и не рассчитывал. То, что она старше меня, это ерунда, но что делать с тем, что она выше меня на две головы, а может и больше, я не знал.
       Я представлял, как бы на нас смотрели, если бы мы появились в кафе или еще где-нибудь.
       Вечерами я прогуливался возле детского садика, надеясь, что Инна снова придет в беседку покурить. Мои надежды оправдались в конце недели. Я увидел в беседке трех девчонок, среди которых была и Инна.
- Ты кто такой? - уставилась на меня блондинка с длинными волосами.
- Это… - произнесла одно слово вслух и, припав к уху блондинки, зашептала ей что-то
сидящая рядом толстушка с сигаретой в руках.
       Обе звонко засмеялись.
- Извини, тебе не осталось, - заплетающимся языком сказала Инна и показала на пустую
бутылку из-под вина, стоявшую на столе.
- А ему нельзя, он еще маленький, - продемонстрировала свой прокуренный голос толстушка.
Все трое рассмеялись.
       У девушек были раскрасневшиеся лица и только теперь я понял, что они пьяны.
       - Слушай, Олька, твоей сестре сколько лет? - толстушка с хитрым выражением посмотрела на меня.
       Ее круглое лицо все было усеяно веснушками.
- Двенадцать. - Блондинка вытащила из пачки “Опала”, лежащей на столе, сигарету и взяла ее
в рот.
- Во! Давай их познакомим, хорошая пара будет, - не унималась конопатая.
Девчонки снова громко засмеялись.
- Не, не пойдет, - скептически, покачала головой Ольга, - сейчас мужская обувь на каблуках не
в моде, а Надька мне уже до плеча достает. - Серьезное выражение на ее лице исчезло, и она загоготала, заражая своим смехом остальных.
       Видя длинные ноги сидящей Ольги, я представил ее рост и рост ее сестры.
       Девчонки не переставали шутить надо мной и хотя Инна сама обо мне ничего не говорила, но над приколами смеялась вместе со своими подругами.
       Я развернулся и вышел из беседки.
       - Ты не расстраивайся, мы найдем тебе девчонку, - догнал меня хриплый голос толстушки и дружный смех.
       Я шел, с трудом сдерживая слезы. Меня душила обида, что Инна вместе со всеми смеялась надо мной, вела себя точно так же, как эти дурочки – ее подружки. Помимо этого, мне было горько сознавать, что причиной всех насмешек и обидных слов является мой маленький рост.
       Если любую другую проблему можно решить, то эту никак. Даже тупой может почитать книг и стать чуть умнее. За маленьким ростом никто не хочет видеть того, что у меня внутри. Но ведь Инна не такая, я это чувствовал. Просто она сегодня выпила вина и поэтому так себя вела.
       Всю следующую неделю я ждал случая, чтобы встретить Инну и поговорить с ней наедине. Но Инна словно исчезла. Напрасно я целыми днями слонялся по двору, рассчитывая увидеть ее.
       Промучившись две недели, я решил сам прийти к ней. Поднявшись на одиннадцатый этаж, я позвонил в ее дверь, чувствуя, как колотится сердце у меня в груди.
       “Только бы она была дома”, - думал я.
       Мне повезло: дверь открыла сама Инна, в коротеньком желтом халатике, перехваченным пояском на тонкой талии. Рукой Инна придерживала так и норовившие распахнуться на груди полы халата. У нее была оригинальная короткая стрижка с длинной челкой, которая доходила Инне до глаз. Желтый халат подчеркивал поразительную черноту ее густых волос. В ушах Инны блестели маленькие золотые сережки с красными камешками.
       Я смотрел Инне в лицо, но одновременно видел и ее длинные стройные ноги, почти не прикрытые халатиком.
       Она была такой красивой, что у меня перехватило дыхание.
- Это ты? - удивилась Инна, увидев меня.
Я застыл пораженный ее красотой.
- Э – э – й, – пощелкала пальцами у меня перед лицом Инна.
       - Инна, мне надо с тобой поговорить, - очнувшись, сказал я неожиданно севшим голосом.
       - Ну, проходи. - Она отступила в сторону, приглашая меня в квартиру.
- Нет, не в квартире, пойдем туда. - Я показал рукой на балкон, который соединял лестницу
одного этажа с лестницей другого. Такие балконы в нашем доме были на каждом этаже, они служили своеобразными лестничными площадками.
       - Что ты еще придумал? - Инна попыталась показать недовольство, но тем не менее взяла ключи, захлопнула за собой дверь и пошла за мной на балкон.
       Я сам удивился и в то же время обрадовался, что она выполнила мою просьбу. Выйдя на балкон, Инна взялась левой рукой за перила и устремила на меня взгляд своих больших чуть влажноватых карих глаз. Она стояла и молчала, ожидая, что я ей скажу. Я чувствовал, что если промолчу еще несколько секунд, то потом вообще не смогу ничего сказать, я набрал в легкие воздух и, не делая пауз между словами, произнес:
       - Инна, я люблю тебя.
       Ее веки вздрогнули, она смотрела на меня сверху вниз. Наверное, через минуту Инна заговорила:
       - Валик, ты очень хороший мальчик, нет, не мальчик, парень. Я тебя уважаю. Ты прости меня за тот вечер в беседке, за моих подружек. Но ты сам не понимаешь, что сейчас сказал.
       - Инна, я тебя люблю, как не любил никого на свете. Я ради тебя готов на все. Ты не смотри, что я маленького роста. Ты же не будешь сейчас выходить замуж, ты ведь можешь подождать два, три года. А за три года я знаешь, как вырасту, - скороговоркой продолжал я свое объяснение в любви.
- Господи, Валик, ну что ты говоришь, все-таки ты еще маленький мальчик. – Инна
улыбнулась, как улыбаются мамы, глядя на шалости своего ребенка. Она взъерошила мне волосы и вернулась в квартиру.

       В воскресенье отцу отмечали день рождения. Отец с матерью готовились целый день, но когда стали приходить гости, оказалось, что родители все-таки что-то забыли, и я был срочно отправлен в магазин докупать недостающие продукты.
       Когда я возвращался домой с полным кульком, я увидел Инну. Она шла вместе с Валеркой. Они вышли из детского садика и двигались навстречу мне. Валерка обнимал Инну и что-то ей рассказывал. Инна весело смеялась. Поравнявшись со мной, Инна кивнула мне головой.
       - Что это за чучело? - услышал я Валеркин голос, когда они прошли мимо.
- Сам ты – чучело, - громко произнес я.
Валерка тотчас же повернулся ко мне.
       - Что ты сказал? - в его голосе звучала нескрываемая угроза.
       - Для глухих повторяю. Сам ты чучело, – с каким - то пьянящим азартом повторил я.
       В тоже мгновенье я оказался в воздухе. Валерка держал меня перед собой на вытянутых руках, демонстрируя свою силу. Зная, насколько смешно и нелепо я буду выглядеть, трепыхаясь в воздухе в мощных Валеркиных руках, я даже не делал попытки освободиться.
       - Валера, отпусти его. - Инна перестала улыбаться.
       Но Валерка и не подумал, он улыбнулся и встряхнул меня.
       - Отпусти его, я сказала. - Голос Инны зазвенел.
       Валерка нехотя поставил меня на землю.
       - Идем. - Инна, показала мне на двор детсада и быстро пошла вперед.
       - Подожди нас здесь. - Бросила она на ходу Валере.
- Инна, я не понял. - Валерка пошел следом.
- Подожди здесь. - Голос Инны снова наполнился звоном. Валерка остановился.
- Садись, - показала мне на скамейку Инна, когда мы вошли в беседку.
Я подчинился, Инна присела рядом.
       - Валентин, я не знаю, что ты насочинял себе, но все что у тебя в голове – это лишь фантазии и ничего больше. Мы с тобой живем в одном доме, иногда видимся, здороваемся, при случае можем поболтать. Ничего другого между нами быть не может. Не! Мо! Жет! Если ты этого не понимаешь, то отправляйся в свой пятый класс и дергай своих одноклассниц за косички. - Инна резко поднялась и пошла к ожидающему ее Валерке.
       Я проводил их взглядом, пока они не скрылись за забором. Поняв, что Инна никогда не будет моей, я опустил голову на стол и заплакал.
       ~~
       
       # Я покинул Ватохирэ, чтобы посмотреть в его глаза. Люди всегда смотрят в глаза друг другу, когда пытаются увидеть то, что не было произнесено вслух, потому что они не умеют читать мысли.
       Я умею читать мысли, но сейчас мне было этого мало. Узнав историю Ватохирэ-Валентина, мне казалось, что теперь, когда он окончательно прощается со своей любовью, у него должны рождаться какие-то особенные мысли, однако ничего такого не было. Внутри Ватохирэ был так же спокоен, как и снаружи.
       Я остановился напротив прорези в маске и всмотрелся в его глаза. Я знаю, у людей бытует выражение: “В глубине его глаз, я рассмотрел…” Может в глубине глаз Ватохирэ что-то и скрывалось, но я видел лишь полную отрешенность на голубой поверхности его глаз.
       Ватохирэ поднес руку с портретом Инны ко рту и дунул на ладонь. Фотография превратилась в десятки мотыльков. Они запорхали, рассеиваясь между камнями. Когда последний мотылек упал на землю, Ватохирэ вошел в большое отверстие в скале. “Пещера”, - догадался я и решил подождать его здесь.
       Через несколько минут из пещеры вышел молодой человек в сером костюме и белой рубашке. Светло-русые волосы разделял аккуратный пробор. Человек легкой походкой двинулся по тропинке, идущей между гор вниз.
       Этот человек мне не нужен, мне нужен Ватохирэ. Я прождал еще минут двадцать и решил проникнуть в пещеру. В пещере никого не было. Человек в сером костюме – это Ватохирэ понял я.
       “Он умудрился провести даже энергуса”, - это я пошутил. Ватохирэ при всех своих никальных способностях не может чувствовать находящегося в нем энергуса.
       Я отправился догонять Ватохирэ и снова столкнулся с проблемой его нахождения. Я пролетел всю тропинку, заходящую в лес и выходящую из него. Тропинка обрывалась у дороги, по которой периодически двигались автомобили.
       Информация по-прежнему ко мне поступала не только от человека, в котором я находился, но и по каким-то другим неизвестным каналам.
       Я знал, что люди любят ездить на автомобилях. При помощи автомобилей они могут преодолевать большие расстояния, которые им не под силу пройти своими ногами. Ватохирэ мог остановить автомобиль и уехать в любом направлении. Теперь мне его не найти, а хотелось узнать, что он будет делать теперь, когда сменил свою черную одежду с маской на обычный костюм.
       Я взмыл над дорогой, затерянной в лесу, и поплыл в воздухе в первом пришедшем мне в голову направлении. Через некоторое время подо мной появились улицы с домами разной архитектуры. Мое внимание привлекло невысокое здание с плоской крышей. Перед входом был изображен очень толстый человек в набедренной повязке. Из пышной прически торчали, длинны тонкие шпильки. Наверное, сутки, проведенные внутри Ватохирэ, не прошли даром. Не знаю, как это называется в нин-дзюцу, но я вдруг почувствовал непреодолимое желание проникнуть во внутрь этого здания, что я и сделал.
       Я оказался в пустом зале с множеством столиков и стоящих возле них стульев. В зале было только два человека. Один сидел на высоком стуле, его руки лежали на перегородке, второй стоял по ту сторону. Тот, кто сидел, и был Ватохирэ. #
       
       ~~
       Добравшись до города, я двинулся в сторону железнодорожного вокзала. Выражение “Связь времен” становится ощутимым, когда идешь по Киото. Прямо посреди улицы с современными стеклянными домами-коробками можно встретить полого прогнутую крышу замка Нидзо, взирающего на суету современных людей с мудростью, накопленной за четыре столетия, поднимающуюся вдали пагоду или улочку, на которую выходят фасады старинных домов. Господство небоскребов часто прерывается уютным садом со стоящим в центре буддийским храмом.
       Когда до намеченной цели остался квартал, я увидел бар. Мне вдруг захотелось зайти в него и расслабиться, как это делает большинство обычных людей.
       Время было слишком раннее для первых посетителей и уже позднее для тех, кто любит посещать бары ночью. В баре, кроме бармена, никого не было. Бармен - японец лет двадцати пяти со скучающим видом смотрел на экран висящего под потолком телевизора.
       Я сел перед стойкой.
       - Что, мистер, изволит? - на плохом английском с дежурной улыбкой спросил бармен.
       - Сакэ.
       Бармен ловким движением поставил передо мной саказуки *, достал из-под стойки токкури * и налил мне сакэ.
       И тут мой молчавший в последнее время гоку-и дал сигнал. С быстротой мощного процессора мозг стал искать причину сигнала. Через несколько секунд я уже знал ответ. Бармен налил мне сакэ из бутылки, которую он достал из под стойки, хотя позади него на стеллаже стояла точно такая открытая токкури.

       < У меня нет закона: самосохранение станет моим законом >

       “Сегодняшняя ночь была тяжелой. Сначала бизнесмены привели своих иностранных партнеров, и они тут полночи веселились, орали караоке. Потом ворвалась банда малолеток, хотели ограбить посетителей, слава богу, полиция приехала вовремя и их повязала. Устал я сегодня, как никогда, а до конца смены еще час. Хорошо этому человеку, может позволить себе с утра выпить сакэ”,- создав эту эмоциональную конструкцию, я тут же внушил ее бармену.
- Мне было бы очень приятно, если бы вы присоединились ко мне. Я угощаю, - на чистом японском
языке обратился я к бармену и подкрепил словесное обращение широкой улыбкой.
       - Пожалуй, я приму ваше приглашение, - ответил мне такой же улыбкой бармен, поставил еще одну саказуки и налил в него сакэ из бутылки, стоящей на стеллаже. При помощи саймин-дзюцу я тут же поменял чашечки местами.
       Я ожидал, пока бармен поставит на место бутылку и сделал вид, что рассматриваю японского бога счастья, выполненного золочением на фарфоровом боку чашечки.
       Взяв в руки саказуки, мы улыбнулись и, легким поклоном пожелав друг другу здоровья, поднесли чашечки с сакэ ко рту.
       Бармен в несколько глотков выпил содержимое чашечки. Секунду он смотрел на меня непонимающим взглядом, потом на его лице появилось удивление, сменившееся изумлением. Изумление уступило место страху, который в свою очередь был изгнан ужасом. Ужасом понимания того, что случилось.
       Парень с рычанием схватился за собственный кадык, его глаза округлились, рычание перешло в шипящий свист. Бармен покачнулся и упал на пол.
       Слишком рано я решил, что экзамен окончился. Я выпил сакэ и покинул бар.
       На привокзальной площади, я еще раз отметил, насколько удачно сочетается в Киото старина и современность. Напротив величественного Дворца военных правителей возвышалась стеклянная громада гостиницы.
       Я прошел платформу и спустился по ступенькам в маленький уютный садик, в котором росла только сакура. Кроме меня, в садике никого не было. Я присел на скамейку.
       - После трудного долгого пути блаженство маленького привала может показаться конечной целью. Так думает неопытный путник. Бывалый путешественник, знает, что лишь в бесконечном постижении вечного, в постоянном продвижении по пути истинное счастье, - низкий приятный голос принадлежал пожилому японцу, сидевшему рядом со мной на скамейке.
       Я абсолютно не слышал, как он подошел и сел рядом со мной. Это мог сделать только очень большой мастер нин-дзюцу. Сидевший рядом со мной был сам Фудзибаяси Сандаю – настоятель Кюсин-рю. Мы сидели, откинувшись на спинку скамейки, и созерцали растущие перед нами молодые деревья сакуры. Мне, как и Фудзибаяси Сандаю, не нужно было поворачивать голову в сторону собеседника, мы прекрасно видели друг друга и так.
       “Чем же я заслужил такое внимание, что сам дзёнин пришел на встречу со мной?” - подумал я.
       - Ватохирэ, ты был лучшим из всех выпускников школы за последние девятнадцать лет, - словно прочитав мои мысли, заговорил он, - теперь тебе предстоит самый трудный экзамен для ниндзя, называется он жизнь среди людей. Ты уедешь в Киев. Устроишься на работу в какую-нибудь фирму. Никакого продвижения по службе, никакой карьеры, никаких ноу-хау. Обычный рядовой сотрудник. Когда-то ты получишь свое задание. Может, это будет через месяц, а может, через год. Может, пройдет десять лет, а может тридцать. Я верю, что ты продолжишь славные традиции Кюсин-рю.
       Мне не нужно было поворачивать голову, чтобы узнать, почему замолчал Фудзибаяси Сандаю. Я знал, что скамейка, на которой я сижу, снова пуста.

       < У меня нет меча: растворение духа в пустоте - вот мой меч >
       ~~
       
       # Я почувствовал холод пустоты, окутавшей меня. Не священной, философской пустоты, а пустоты человеческого одиночества, заполнившей Ватохирэ. Она словно томящийся в неволе много лет дикий зверь сломала решетку и вырвалась на свободу.
       Ватохирэ конечно же без труда справится с этим зверем, я в этом нисколько не сомневался, но я представлял себе степень тоски, какую должен испытывать человек с такими поистине фантастическими способностями, добровольно заключивший себя в оболочку маленького невидимого человека, в образе которого Ватохирэ предстояло прожить, быть может, всю жизнь. И всё лишь потому, что когда-то его Большое сердце хотело любить, но, не получив теплоты другого сердца, превратилось в не знающий устали механизм.
       Ну, вот и все, мне осталось провести на земле три часа. Ровно в полночь я отправлюсь к себе домой на Дубхе, чтобы предстать перед АОХОМОМ и ответить на его вопрос. Хотя я чувствую, что абсолютно не готов к этому.
       Мне совершенно не понятно, почему люди хотят одного, но совершают такие поступки, которые противоречат их желаниям. Почему многие, поставив перед собой цель и уже почти достигнув ее, вдруг отказываются от последних шагов, отделяющих их от цели. Мне не понятно, почему люди доставляют боль и страдания самым близким для себя людям, потом просят прощение и раскаиваются. Мне не ясен конечный итог всей их суетливой жизни.
       Но все же мне понравилось на Земле. Несмотря на заявления многих ученых о том, что природа погибает, здесь еще осталось много красивых мест, где очень приятно проводить время.
       Да и сами люди за все свое существование создали не мало прекрасных вещей: от старинных сооружений до современных технических чудес.
       Мне нравится то, что люди называют поэзией, Если когда-нибудь у меня будет собственная оболочка я постараюсь привить ей любовь к хорошей литературе. #

*
макимоно - Тайный трактат с изложением учения школы
нагэ-тэппо - Миниатюрная ручная граната ниндзя, дающая ярчайшую вспышку.
кан-сю - “Рука копье”, тычковый удар пальцами.
атэми - Удар в жизненно важный орган, в уязвимую точку.
ханкю - Половинный лук, длинной не более сорока-пятидесяти сантиметров.
саказуки - Чашечка для саке.
токкури - Керамическая бутылочка для саке.

       

       декабрь 2003