Алексей порт

АЛЕКСЕЙ ПОРТ
Все останься в пламенной и зримой
Как на пьедестале высоте,
Все останься в той неповторимой
В молодой, бессмертной красоте.
А. А. Прокофьев.
ПОВЕСТЬ О ЖИЗНИ
И ПОДВИГАХ РУССКИХ БОГАТЫРЕЙ.
Посвящается памяти
Кривополеновой Марии Дмитриевны,
Крюковой Аграфены Матвеевны,
Рябинина Трофима Григорьевича
и других прославленных и неизвестных певцов, донесших до нас наследство предков и нашу гор-дость - былины.



2007

ПРЕДИСЛОВИЕ.
B течение тысячи лет исключительно увлекательный и поэтичный русский эпос, по выражению В.П. Аникина, был "... не только исторической памятью наро-да, но и его достоинством, умом, нравственным кодексом". Именно верой в прав-дивость былин со стороны слушателей и сознанием исполнителями ответственно-сти за сохранение исторической правды объясняется их бережное отношение к текстам песен. Это подтверждается многими примерами. Приведем два.
Д. Соколов, однажды рассказывал знакомым о победе Дмитрия Донского над Мамаем в присутствии жившего у него некоторое время старика – нищего. Старик услышав его рассказ, в возмущении закричал, что Соколов все врет, и стал изла-гать былинную версию битвы на Куликовом поле.
Этнограф В.Н. Харузина записала разговор после исполнения былины:
"-Ай да старик, как поет... Ну уж потешил...
-Пожалуй, и сказка все это,- нерешительно проговорил один мужик.
На него все набросились.
-Как сказка? Ты слышишь, старина* это. При ласковом князе Владимире было.
-Мне вот что думается: кому же это под силу - вишь как он его.
-На то и богатырь!... Ему что? Нам невозможно, а ему легко, разъясняли со всех сторон".
С распространением образования наивная вера в существование в прошлом бо-гатырей, перепрыгивавших на своих конях Дунай, Днепр и крепостные стены, и способных в одиночку разгромить несметные полчища врагов, исчезла. Интерес к былинам снизился до минимума. Этому способствовали художественные приемы, которыми сознательно пользовались и которые были всем понятны во время воз-никновения эпоса. Это, прежде всего гипербола и аллегория**
Н.С. Липец отмечает: гипербола "чара полтора ведра", которую богатырь бе-рет одной рукой и выпивает "за единый дух", не чрезмерна - ведра девятого - деся-того веков, найденные при раскопках, имели диаметр всего лишь 25-30 см. Тоже можно сказать и о победах богатырей над многочисленными ордами. Вспомним победы Суворова над намного превосходящими силами турок. А русские дружи-ны девятого - двенадцатого веков, судя по всему, имели значительное превосход-ство в вооружении и тактике над хазарами, печенегами и половцами. Кроме того, в ряде случаев, то, что при чтении былин нам представляется гиперболой ею не
является или не являлось в первоначальных вариантах и превратилось в гипербо-лу в результате последующих переработок. Действительно, во все времена и у всех народов, говоря о победах, говорили о победах полководцев. Мы говорим: Александр Македонский завоевал полмира, а Наполеон - всю Европу. Так в были-не "Добрыня чудь покорил" из сборника Кирши Данилова военные успехи князя Святослава Игоревича приписаны Добрыне Никитовичу и складывается
впечатление, что Добрыня в одиночку покоряет целые народы.
 ________________
* Старины - народное название былин.
** Гипербола - преувеличение. Аллегория - иносказание, например правосудие изображают в виде женщины с весами и повязкой на глазах.

Сложнее с аллегорией. Исполнители былин в течение веков забыли значения некоторых слов, но добросовестно сохраняли их, не желая искажать древнюю по-эзию, а на вопросы отвечали: "так поется". И уж конечно они не догадывались, что под змеем Горынычем (или змеинищей Горынищей) когда-то подразумевали нечто реальное. Исследователи считают, что змей олицетворяет или языческую религию, побеждаемую христианством, или кочевые орды, накатывавшиеся на Русь из сте-пей. При этом сторонники обеих гипотез выдвигают весьма убедительные аргу-менты. Во времена Киевской Руси люди понимали эту аллегорию, а мы восприни-маем её как сказку.
Есть в былинах и чисто сказочные элементы, например, разного рода колдов-ство или говорящий русским языком вещий ворон. Но давайте простим это нашим предкам: мы ведь тоже недалеко ушли - многие верят в колдовство не говоря уже о паническом страхе перед черными кошками.
Чтобы в какой-то мере возродить интерес к эпосу сделана попытка изложить часть его содержания в виде повести о реальных событиях.
Характеры действующих лиц, как правило, неизменны во всех былинах и в ва-риантах былин, записанных от разных исполнителей. Но есть исключения. В этих случаях приходилось останавливаться на более поэтичном или более соответст-вующем духу эпоса, или на более правдоподобном образе персонажа, а иногда синтезировать его с учетом нескольких былин или их вариантов и, даже, сообразу-ясь с особенностями исторического прототипа. Аналогично приходилось посту-пать, когда варианты одной и той же былины, отличны по содержанию. Сделано так же ряд дополнений и изменений относящихся к описаниям природы, быта и деталей поведения действующих лиц.
Ф.М. Селиванов писал: "...при публикации былин неизбежны художественные утраты, а подлинники их (устное исполнение) не восстановимы". Тем более, пред-лагаемая читателям повесть не может передать всю прелесть древних песен. Оста-ется надеяться, что она пробудит интерес к великому наследию, дошедшему до нас из глубины веков.

Глава 1.
Скажи мне кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
(А.С. Пушкин).
Давным-давно, много веков назад, когда киевским столом владел князь Влади-мир Красное Солнышко, а может быть и раньше, лет за 20-30 до его вокняжения, у Ивана Тимофеевича и Ефросиньи Яковлевны, крестьян села Карачарова, располо-женного вблизи славного города Мурома, родился сын. Назвали его Ильёй. Сын - это работник. Сын - это достаток в зрелые годы и надежда на сытую старость. Но радовались недолго - у ребёнка не действовали ни руки, ни ноги. Напрасны были молитвы Деве Марии, жертвы Перуну и Даждь-богу. Не помогли и волхвы. В кон-це концов, родители смирились со своим горем.
Илья рос один. Летом мать будила его на заре, умывала, одевала, кормила и сажала у окна. Приходила кормить в обед. Ужинали все вместе. Для Ильи это было самое лучшее время. Отец рассказывал о пахоте, сенокосе, охоте, о повадках зве-рей и птиц, о диких пчелах. Илья как будто - бы видел леса, поля, раздолье Оки, рыбаков, тянущих невод, ладьи княжеских дружинников. Отец казался самым сильным, смелым, находчивым, веселым. Зимой жизнь Ильи становилась более разнообразной. Родители, в большинстве случаев, работали дома. Приходили по-сидеть соседи. Песни и рассказы о воинских подвигах особенно волновали. Оста-ваясь один, неподвижный калека, в своих мечтах, сражался под Царьградом, ру-бился с хазарами, побеждал в единоборстве вражеских богатырей.
Шли годы. Из-за частых войн страдало крестьянское хозяйство. долго болел отец, израненный в одном из походов. Тридцать лет просидел Илья летом у окна, а зимой на печи. Тяжело было сознавать себя обузой для стареющих родителей. Только материнская любовь и забота спасали от отчаяния.
Однажды, когда мать с отцом были на сенокосе, к окну подошли три согбен-ных старца и попросились в дом отдохнуть.
- С радостью бы, добрые люди, да не могу из хаты выйти ворота открыть: ни руками, ни ногами не владею.
Трижды повторили старцы свою просьбу. Все сильнее хотелось Илье помочь странникам. На третий раз сделал он попытку встать и, вдруг, встал. Встал на ноги и пошел. Вышел из дома и открыл ворота. Ввел гостей в горницу.
- Сходи Илья, принеси ведерко воды ключевой, напои нас убогих. Принес Илья ключевой воды. Выпили старцы по ковшику. Самый дряхлый из них зачерпнул еще:
- Пей сынок.
Илья выпил.
- Что ты чувствуешь?
- Силы у меня стало много: мог бы землю перевернуть.
- Так слушай же нас Илья. Будешь ты великим воином. Будешь Русь защищать. И смерть в бою тебе не написана. Только не выходи против богатыря Святогора. Нет никого в мире сильнее его. И еще не вступай в бой с Самсоном - богатырем: у него на голове семь волос ангельских. А завтра иди коня искать. Покупай первого, который встретится. Три месяца корми белоярым пшеном, три ночи в саду выва-живай, в трех росах искупай. Будет тебе верным другом.
Поклонился Илья старцам. Смотрит, а их уж и нет, как будто и не было.
Вспомнил: недалеко от дома родители, подготавливая землю под посев, вы-жгли лес. Вот где можно свою силу приложить, отцу с матерью помочь, пни вы-корчевать. Нашел это место. Весело работать, радостно пользу приносить. Неза-метно и время бежит. На закате Иван Тимофеевич с женой возвращались домой мимо выжженного участка. А Илья последний пень из земли выдернул и несет с поля. Остановился Иван Тимофеевич.
- Смотри, Фрося! Неужто это наш Илья? Да ведь быть этого не может!
Увидала Илью и Ефросинья Яковлевна. У нее - то не возникло сомнений: это её калека - сын тащит на плечах огромный, вывернутый из земли с корнями обго-релый ствол дерева, который по силам только нескольким здоровым мужикам. Вскрикнула Ефросинья и бегом к сыну.
-Илюша, миленький, постой! Илюшенька, надорвешься!
Подбежала, плечи под корень подставляет, хочет снять тяжесть с сына.
- Ванька, что стоишь!? Помогай, идол!
Заплакал Илья в первый и в последний раз в своей жизни. В тот вечер, после рассказа сына, думы о будущем долго не давали спать Ивану Тимофеевичу. Тре-вожно было и за Илью и за себя с женой. Вспоминая предсказанье старцев пони-мал - сына дома не удержать. Гасла затеплившаяся надежда на его помощь в хо-зяйстве. А Ефросинья Яковлевна все смотрела на крепко спавшего сына.
На другой день, утром, Илья пошел в Муром искать себе коня. Вскоре догнал мужика, который тоже шел в город, ведя страшно исхудавшего, мохнатого жереб-ца бурой масти. Поздоровались. Чем жеребец болен мужик не знал и вел его на живодерню, рассчитывая продать шкуру. Илья купил лошадь не торгуясь и выпол-нил все указания старцев. Через три месяца и три дня у него был прекрасный бое-вой конь.
Сборы в дружину киевского князя оказались не простым делом. Иван Тимо-феевич был человеком среднего достатка, но не пожалел средств на снаряжение сына. Возможно этому способствовали мысли о будущей военной добыче. Так или иначе, муромские мастера изготовили оружие соответствующее росту и силе бога-тыря. Лук был настолько тугим, что его не мог натянуть никто кроме Ильи. Зато тяжелая стрела с остро отточенным наконечником, пущенная из этого лука, проби-вала лося насквозь на расстоянии 300 шагов. Необычайная сила позволяла Илье носить шлем, кольчугу и щит гораздо более тяжелые, чем у других воинов. Увели-ченная толщина этих доспехов делали его почти неуязвимым. Меч подобрать не удалось: все они были тонки, легки, не выдерживали необычайной силы удара и ломались. Илья предпочел палицу - старинное оружие русских воинов. Срубил дуб, обтесал, сузив ствол со стороны рукояти. Утолщенную часть палицы карача-ровский кузнец обтянул железными обручами. Получилась дубина длиной пять локтей и весом около двух пудов. Вооружение дополнили копье и кинжал. В нача-ле мая все было готово к отъезду.
Глава 2.
Без нужды не обнажай, без славы не вкладывай.
(Надпись на клинке старинной сабли.)

По обычаю, прежде чем сесть на коня, Илья попросил у родителей благослове-ния. Совершив этот обряд, Иван Тимофеевич сказал на прощание:
- А теперь запомни, сынок, мои слова. Прежде всего - служи не князю, а служи родной земле. Может быть окажешься в почете и разбогатеешь, но никогда не за-бывай, что ты крестьянский сын и не вздумай поднять свою руку на крестьян. Сила у тебя огромная, поэтому, никогда не поддавайся гневу: сначала подумай хоро-шенько, а уж потом, если нужно, берись за оружие. Будь то русский или иноземец, все равно: остерегайся погубить безвинного.
Подошла мать. Трижды поцеловала сына.
- Приедешь, Илюша, в Киев, поступишь в княжескую дружину, врагов не щади также как и они нас не милуют. Да смотри, когда будешь на войне, себя и нас не позорь: стариков и детей не трогай, баб не обижай. Горько нам будет одним век доживать. Не забывай нас. Приезжай погостить. А теперь прощай и будь здоров.
Обнял Илья отца с матерью, прыгнул в седло. Прощай родной дом! Долго гля-дели старики вслед сыну. Одну за другой смахивала слезы
Ефросинья Яковлевна.
Красиво сидит на могучем коне богатырь. Сверкают доспехи. Крупной рысью бежит Бурка. Гордо поднял он голову, распустил хвост и гриву по ветру. Выходят за ворота карачаровцы посмотреть на отъезд своего земляка. Многие подружились с ним. Многие его уважают за открытый нрав, за доброту, за силу, за сноровку в работе.
- Прощай, Илья Иваныч!
- Счастливый путь!
- Удачи тебе, Илюшка!
Пролетит время. Будут петь забредшие в село гусляры прославляя дела Ильи Муромца*. Не одна карачаровка вспомнит стройный стан, широкие плечи, русые кудри и серые глаза Ильи. Но не тронули его прелести односельчанок, уехал на-встречу своей бурной и трудной судьбе.
Ретив конь. Мелькают сосны, поляны, кустарники. В озерцах полно уток. Можно настрелять зайцев или убить дикую свинью. Если на ночлег удается оста-новиться в деревне, то хозяева всегда рады гостю с дичиной и обязательно дадут на дорогу вареного гороха или гречихи, а иногда и каравай хлеба подарят.
Но жилье попадается редко. Чаще приходится ночевать в лесу, выбрав поляну посуше. Это устраивает обоих. Особенно коня: он рад свежей майской траве. Илье тоже нравится засыпать после ужина, завернувшись в полушубок, глядя на звезды и вдыхая аромат хвойного леса. Лук, колчан и палица рядом. Седло под головой.
Бурка, наевшись, подойдёт и встанет возле своего друга, чтобы спать и слу-шать: не подкрадывается ли беда?
Чем дальше на юго-запад, тем теплее. Чаще попадаются дубы и островки берез. Их свежая зелень и белизна стволов радуют глаз, привыкший к сумраку соснового бора. Скоро Чернигов, а там и до Киева недалеко.
Однажды, во второй половине дня дорога привела нашего путешественника к деревушке. Илья зашел в одну избу, в другую - никого. Только на пороге послед-ней покривившейся хаты сидела маленькая, худенькая, совершенно седая стару-шонка. Она очень обрадовалась постояльцу. Показала где напоить и куда поста-вить коня, откуда-то притащила овса Бурке, начала готовить ужин.
_________________________
*) Исторический прототип Ильи Муромца - киевский богатырь Илья Муравленин. Прозвище "Муромец", "Муравленин" возможно происходит не от на-именования города, а от слов "муром", "муромь" - названия глазури на посуде и печных израсцах

Поставив на огонь горшок с похлебкой, спросила - куда Илья едет, а узнав, зая-вила, что через Чернигов ехать нельзя ибо он уже месяц осажден каким-то неведо-мым войском. Окрестные села разграблены. Все жители деревеньки со скотом и имуществом ушли в лес, спасаясь от возможного нападения. Старуха с ними не пошла: взять у нее нечего, а сама никому не нужна.
Возвращаться назад и ехать в Киев в объезд, не оказав помощь осажденному городу, казалось недостойным, а как помочь - неизвестно. Долго думать Илья не стал и пошел спать к Бурке под навес: завтра будет видно, что делать.
Свежее весеннее утро, золотистые облака, голоса проснувшихся птиц и пшен-ная каша с салом любому придадут бодрости. Илья поблагодарил хозяйку и поска-кал к Чернигову.
Уже вечерело, когда далеко впереди завиднелась группа всадников. Догонять их Илья не стал. Он свернул в лес, нашел высокий дуб и залез на его вершину. За лесом было видно обширное поле на нем вражеский лагерь, а еще дальше, на бере-гу Десны - Чернигов. Быстро темнело и предпринимать объезд или осмотр непри-ятельского стана, а тем более пробираться в город было поздно. Пришлось заноче-вать в лесу.
Утром Илья подъехал к опушке и, остановившись в густой тени деревьев, стал наблюдать за просыпающимся лагерем. Среди шатров бродили кони. Кое-где раз-жигали костры. несколько воинов ехало к реке. Но большинство еще спало. Не-ожиданно, в одном из шатров, раздался громкий крик и оттуда выбежала, судя по одежде, русская женщина, а за ней высокий, бритоголовый мужчина. Свалив свою жертву, он начал ее топтать. Крик перешел в пронзительный вой. Из соседних шатров повыходили люди. Илья пригнулся к гриве, и помчался на помощь. Он не рассчитал силу удара: бритоголовый оказался насаженным на копье посередине древка. Илья попытался стряхнуть труп. На него сыпались стрелы, а он все продолжал свои безуспешные попытки. Увидев, что стрелы не могут пробить кольчу-гу, несколько человек вскочили на коней и с копьями кинулись на Илью. К сча-стью он вовремя заметил опасность, бросил копье и с палицей в руке ринулся на врагов. Два копья ударили в щит. Одно - в шлем. Выбить Илью из седла было не-возможно. Описав круг палицей, он покончил сразу с тремя, но к месту схватки со всех сторон спешили новые всадники. Началась давка. В тесноте копья бесполезны и враги пустили в ход мечи. А Илья продолжал посылать коня в самую гущу и в бешенстве обрушивал удары направо и налево. Его палица сминала броню, дроби-ла кости, расплющивала головы. Бурка тоже рассвирепел. Он грудью сбивал с ног вражеских коней, рвал их зубами, топтал упавших всадников. Лошади шарахались от него, вставали на дыбы, мешали всадникам обороняться и наносить удары. Кри-ки сражающихся, вопли раненых, ржание и топот слились в невообразимый шум. Через несколько минут всё войско было на конях и устремилось к месту боя. Илья продолжал продвигаться к середине поля, оставляя за собой широкую полосу зем-ли, покрытую убитыми и раненными. Вокруг него кружилась плотная толпа же-лающих сразиться. Остальные ничего не видели и не понимали. Это порождало беспокойство и растерянность. Вдруг полный ужаса крик "Злой дух! Спасайтесь!" пронёсся над полем, сея страх и смятение. Его подхватили другие голоса. И вот, недавно еще грозное войско в панике понеслось прочь. Илья скакал вслед, про-должая крушить всех подряд своей страшной палицей. Отчаянные вопли избивае-мых, еще больше увеличивали панику. Бегущие начали втягиваться в узкое про-странство - между рекой и непроходимым лесом, где пролегала дорога. Остановить охваченный паникой поток всадников невозможно так же, как снежную лавину, несущуюся с гор. Да никто и не пытался это сделать. В тесноте сильные давили слабых, передние, под напором задних, падали с берега в реку. В борьбе за жизнь люди рубили друг друга. Через час после начала битвы все было кончено.
Победитель не стал преследовать счастливцев, вырвавшихся с поля. Он хотел направиться к городу, но, увидев на пригорке три богато убранных шатра и группу людей, подъехал к ним. Перед шатром стояли трое юношей в латах, украшенных золотом и каменьями. Младшему было лет пятнадцать - шестнадцать, старшему - не более восемнадцати. Очевидно, это были предводители разгромленного воинст-ва. Сзади стоял не очень старый человек в простой шерстяной одежде. Десять пе-хотинцев загородили юношей, ощетинившись короткими копьями. Илья мог легко перестрелять всех из своего мощного лука, оставаясь на безопасном расстоянии, но его остановили молодость и неподвижность юношей: потерпев поражение, они без страха ждали своей участи. Увидев, что богатырь, уничтоживший войско, ос-тановился, человек в шерстяной одежде на ломаном русском языке заявил, что его господа признают себя побежденными и согласны сдаться в плен.
- Вот как! - усмехнулся Илья - значит признают. Скажи княжичам: отпускаю я их по домам. Только пусть сами запомнят и другим расскажут как встречают на Руси незваных гостей и чем потчуют.
Повернул наш герой коня и шагом двинулся к Чернигову. В это время из кре-постных ворот показалась толпа народа. Когда Илья подъехал ближе, вперед вы-шел пожилой, хорошо вооруженный человек и сказал:
- Здравствуй, удалец! От неминуемой беды избавил ты наш город, а многих от верной смерти. Огромное тебе за это спасибо. Скажи же, кто ты и откуда?
- Здравствуйте, черниговцы! Зовут меня Ильей, Иванов сын. А родом из Муро-ма.
Зашумела толпа, окружила Илью. Раздались возгласы:
- Выручил ты нас, Муромец!
- Всех спас!
- За жен, за детей, спасибо!
-Силен мужичок!
Пожилой поднял руку:
-Тихо! Дайте о деле сказать.
Голоса стихли. Пользующийся всеобщим уважением воин продолжал:
- Илья Муромец, свет Иванович! Когда подходило вражье войско, бежал наш князь со своей дружиной. Выбрали меня воеводой. А каково наше войско - сам по-гляди - оно перед тобой. У кого меч, у кого ослоп, у кого топор, да копья. Кольчуг мало, шеломов не хватает, воинов опытных тоже. Все же два приступа отбили. А увидели, как лихо бьешься ты с врагами, и решили звать тебя княжить. Милости просим! Принимай черниговский стол. Дружину соберешь. Денег мы не пожалеем.
Радостно было слышать слова благодарности жителей освобожденного города. В то же время в душе Ильи росла досада из-за того, что все эти люди, искренне благодарившие его сейчас, еще недавно смотрели с крепостных стен, как он один сражался против целого войска и никто не пришел на помощь.
- Благодарю за честь - отвечал Илья - велика она: из мужиков да в князья. Нет, у вас не останусь. Еду в киевскую дружину.
Люди, не ожидавшие отказа, молчали. Потом заволновались. Стали раздаваться голоса:
- Просили мы у князя Владимира помощь - нет ее.
- Он только за данью присылать не забывает.
- Может теперь тебя пришлёт.
- Муромца-то? У него за данью бояре ездят.
Воевода сделал попытку исправить положение:
- Ладно, Илья Иванович, не будем сейчас решать. Пойдем ко мне: в баньке по-паришься, отдохнешь, победу отпразднуем, а там видно будет.
Недовольство черниговцев верховной властью киевского князя еще больше усили-ло досаду Ильи Муромца, но он не стал вступать в споры и, наотрез отказавшись остановиться в Чернигове, попросил указать кратчайшую дорогу в Киев. Еще не-сколько человек попробовали уговорить Илью остаться погостить. В конце концов, ему рассказали как проехать в Киев самым близким путем. Оказалось, что на пря-мой дороге есть два препятствия. Первое - болота, занимавшие обширную терри-торию вдоль правого берега реки Смородины*. Второе препятствие - Соловей - разбойник, подстерегающий путников за Калиновым мостом через Смородину. Самое страшное, по словам рассказчиков, заключалось в том, что Соловей никогда не выходил на открытый бой, а внезапно обрушивал на свои жертвы страш-ный свист и ужасный рев, которых никто не мог перенести и многие падали мертвыми. По этой причине прямой дорогой в Киев давно перестали ездить и уст-роенные когда-то гати погнили, сделав болота непроходимыми.
Илья поблагодарил черниговцев за рассказ и, решив воспользоваться пусть трудной, но зато кратчайшей дорогой, поехал на левый берег Десны. Напряжение боя прошло. Начала брать свое усталость. Муромские оружейники не подвели: доспехи прекрасно выдержали испытание. Но кольчуги не предохраняют от уши-бов. Все тело ныло, а голова гудела от ударов по шлему. Проехав немного вдоль реки, Илья нашел небольшой, свободный от камышей участок песчаного берега и расположился там биваком, чтобы промыть и подлечить у себя и у Бурки мелкие раны, пообедать, почистить оружие и отдохнуть. Вечер застал его задумчиво гля-дящим на огонь костра.
Утром, отдохнувший за ночь Илья отправился дальше. Нелегок был путь от Чернигова до Смородины. Дорога сначала шла через непроходимый лес и ее нуж-но было расчищать от упавших деревьев и свежей поросли. Потом начались боло-та. Топкие места приходилось устилать стволами деревьев. Хорошо еще, что кру-гом росло много молодых берез, которые легко выдёргивались из влажной и рых-лой земли. Бурку Илья Муромец почти все время вел в поводу. До Смородины он _________________________________
* Реки с таким названием не существует. Однако, на полпути от Чернигова к Киеву современное шоссе пересекает реку Остер, по правому берегу которого местность заболочена.
добрался крайне усталым. К счастью Калинов мост, о котором упоминали черни-говцы, был невредим. Дальше можно было ехать верхом. Через минуту наш бога-тырь очутился на противоположном сухом берегу. Сразу же на коня и всадника обрушился свист, переходящий в рев. С деревьев посыпались листья и ветки. Ка-мыши полегли как под косой. Поднявшиеся было на крыло птицы попадали мертвыми. Бурка упал на колени.
-Волчий корм! Мешок с травой! - закричал Илья, вытянув его плетью.
Бурка понял свою вину и встал, тряся головой.
В нескольких десятках шагов от дороги, росли, переплетясь ветвями, семь ду-бов. На одном из сучьев сидел человек, злобно смотрящий на всадника, и ревел, оскалив огромный рот и покраснев от натуги. Из-за рева и свиста не было слышно привычного звона тетивы, но в следующую секунду наступила тишина. Стрела вонзилась в глаз разбойника и он свалился с дуба. Илья на всякий случай наложил на тетиву лука вторую стрелу и подъехал ближе. Перед ним был мужчина неболь-шого роста, коренастый, с необычно широкой выпуклой грудью, с золотистыми кудрями и такой же бородой.
-Так вот ты каков Соловей* - разбойник Одихмантьев сын. - сказал Илья Му-ромец.
- Тридцать лет я сижу на этих дубах - ответил Соловей - никто не выдержал моего свиста, а ты не дрогнул, отважный воин. Убери свой лук и стрелу. Сдаюсь.
Илья вложил лук в сагайдак, стрелу в колчан, слез с коня, связал пленнику ру-ки за спиной и, привязав другой конец веревки к стремени, поехал дальше на юг. Дорога шла теперь лесостепью. И вот посреди широкого поля завиднелся высокий терем, окруженный земляным валом с частоколом из толстых брёвен.
- Это мой дом. - Сказал Соловей - разбойник. - Давай заедем. Откушай моего хлеба - соли, попробуй пива и меда. А я дам за себя богатый выкуп и золотом и се-ребром.
При слове "выкуп" вспомнил Илья отца и его мечты о безбедной старости.
В это время жена Соловья, еще не старая и красивая женщина, сидя у окна увидела знакомую картину - приближающегося всадника, ведущего кого-то на веревке. Однако, вскоре она поняла, что на этот раз не её муж ведет пленника, а, наоборот, сам он попал в плен к какому-то неизвестному богатырю. Девять сыновей было у Соловья. Мать кинулась к ним с приказом тащить из подвала сундук с золотом - выкуп за отца. Обычно послушные, дети отказались и, взглянув в окно, бросились к оружию. Мать опередила их. Выскочив во двор, она заперла дверь снаружи, для верности подперла её колом и, не обращая внимания на крики и стук, побежала от-крывать ворота. Илья Муромец в это время уже подъехал и мрачно рассматривал
частокол, на каждом заостренном бревне которого слева и справа от ворот было насажено по человеческой голове. Большинство голов высохло, но некоторые бы-ли, по-видимому, отрублены недавно. Ворота открылись, из них вышла женщина и с низкими поклонами стала приглашать богатыря во двор. Соловей молчал, поняв
__________________________
*) Соловей - разбойник - олицетворение родовых старейшин - полуфедалов, не при-знающих над собой ничьей власти.
свою ошибку - нельзя было показывать головы. Он забыл о них, когда приглашал своего победителя в гости. Илья, не сказав ни слова, повернул коня прочь от раз-бойничьей усадьбы. Жена Соловья, ухватившись за стремя, умоляла отпустить ее мужа, суля несчетные богатства. Конь все убыстрял бег. Красавица, некоторое время волочилась по земле, но, в конце концов, выпустила из рук стремя и оста-лась лежать на дороге. Илья снова поехал шагом. Между тем, один из сыновей вы-прыгнул из окна, выпустил остальных и все девять человек побежали к отцу на выручку. Услышавший топот, Илья остановился и, взяв в руку свою палицу, по-смотрел на Соловья, который, заметив этот выразительный взгляд, крикнул:
-Стойте, дурачье! Вы что, своей и моей смерти захотели? Уж если я не спра-вился, куда же вы суетесь?
Окрик подействовал отрезвляюще и все девять молодцов остановились. Они поняли, что в схватке первым погибнет отец.
Теперь перед Ильёй Муромцем лежал прямой и свободный путь в Киев к кня-зю Владимиру и к его дружине.
А мы на некоторое время оставим нашего героя и перейдем к событиям, пред-шествовавшим его приезду в Киев.

Глава 3.
Они билися, рубились день до вечера,
А со вечера рубились до полуночи,
Со полуночи рубились до белой до зари.
(Записано* в станице Усть-Быстрянской)
В тот год, в который Илью Муромца посетили старцы, из Ростова** выехал Алёша Попович***. Вырос он в поповской семье, но духовная карьера его не привлекала. Высокий и хорошо сложенный, подвижный и ловкий юноша с детских лет прекрасно ездил на коне, великолепно стрелял и к шестнадцати годам научился владеть копьем и саблей. Отец Леонтий понимал, что священнослужителя из сына не выйдет и поощрял его стремление стать военным. Поэтому, когда Алёша по-просил благословения на поездку "в поле" оно было дано, несмотря на молодость. Вместе с ним отправили Екима Ивановича - молодого человека, воспитывавшегося в семье отца Леонтия. Попрощавшись с отцом Алёша поцеловал мать и сел на ко-ня. Подхватил и посадил впереди себя младшую сестренку.
 - Алёнушка, что тебе привести в подарок? Хочешь живого татарина? А то по-едем с нами - сама выберешь.

__________________
*) Если надпись под эпиграфом начинается словом "записано", значит эпиграф взят из былины.
**) Город Ростов Ярославской области впервые упоминается в летописи под 862г.
***) Исторический прототип Алёши Поповича - ростовский богатырь Алек-сандр Попович.
-Все ты подсмеиваешься. Лучше возвращайся скорее.
Опустил Алёша Попович сестру на землю, помахал всем рукой и тронул коня.
Побывав в Муроме, друзья проехали далеко на юг. Следуя по полузаросшей тропе они уже несколько дней не встречали ни жилья, ни людей. Кончились сплошные леса. Дорога шла по живописной местности - то извиваясь между рощь и перелесков, то выходя на широкий безлесный простор. Молодые воины поняли, что они приближаются к тому самому чистому полю, из которого с незапамятных времен шли на их родину орды кочевых народов и куда они ехали, чтобы подобно многим другим русским витязям, испытать свою силу и удаль.
Но вот широкая дорога легла поперек их тропы. На камне надпись: если ехать прямо на юг - это к морю, направо - в Киев. Слава красавца Киева, киевских бога-тырей и веселых пиров за столом князя Владимира давно привлекала Алёшу. По-этому, после короткого совещания путники отложили поездку в поле и направили своих скакунов на запад - к столице Руси.
Переправа через Дон, ночевки в небольших крепостях, построенных для безо-пасности ночлега по всему торговому шляху, соединявшему Киев со столицей волжских болгар, а через нее со многими странами востока, рассказы русских куп-цов и сопровождавших их воинов о неведомых странах, невиданные одежды ино-земцев, их тонконогие красавцы - кони и совершенно невообразимые по своему уродству верблюды - все было ново и захватывающе интересно.
Недороды, голод, частые войны и притеснения князей способствовали образо-ванию разбойничьих ватаг. Из южных степей часто появлялись одиночные витязи, а иногда целые отряды, отправляющиеся на Русь за добычей. Поэтому, наши пу-тешественники ехали в полном вооружении, а одежду и другие вещи, необходи-мые для городской жизни, везли в переметных сумах. Приехав в Киев, Алёша По-пович не захотел являться к князю Владимиру в походном снаряжении. Он пред-почел остановиться на постой у одного из зажиточных ремесленников и подгото-виться к посещению княжеских палат. Путешественники вымылись в бане, почис-тили оружие и коней, привели в порядок одежду (надо признать, что большую часть работы выполнил Еким Иванович). И вот, после краткого знакомства с горо-дом, Алёша решил ехать на княжеский двор. Отец приучил его к строгой и простой одежде так, что сборы были недолгими. Синие штаны заправленные в высокие мягкие сапоги, белая полотняная рубашка с синей вышивкой по вороту и по краям рукавов, широкий кожаный пояс с кинжалом - таков был костюм юного Поповича. Он прекрасно гармонировал с ярко - голубыми глазами и белокурыми, слегка вьющимися волосами. Предмет тайной гордости составлял пушок, тщательно сбритый со щек и подбородка, но вполне различимый на верхней губе. Закинув за плечи гусли, Алёша сел на коня, оседланного Екимом, и, сопровождаемый наи-лучшими пожеланиями своего товарища направился к князю Владимиру.
На широком княжеском дворе, у коновязей стояло несколько десятков лоша-дей. Алёша, желая похвастать умом и преданностью своего коня, оставил его не привязанным и вошел в гридницу. Ежедневное застолье уже началось. Поперёк ог-ромной, прямоугольной палаты стояли длинные столы, за которыми на таких же длинных скамейках сидело несколько сотен дружинников. В конце этого зала - на небольшом возвышении - за отдельным столом в креслах, обтянутых рытым бар-хатом с высокими позолоченными спинками, украшенными драгоценными камня-ми, сидели князь Владимир* и княгиня Апраксия. Высокие застекленные окна пропускали много света. Некоторые из них были открыты. Пол из майоликовых плит, покрытых цветной узорчатой глазурью, сверкал и переливался. Около рас-писных стен стояли изразцовые печи с зеленым растительным орнаментом. Алёша был поражен этой невиданной доселе роскошью. После короткого замешательства он в соответствии с правилами вежливости того времени, перекрестился на иконы, поклонился на все стороны дружинникам, а затем, подойдя к княжескому столу, отвесил поясные поклоны князю и княгине.
В те времена население Руси было свободным, Основу военной силы государ-ства, а значит и князей, составлял вооруженный народ. По существу князья и их дружины состояли на службе общества. Во многих городах верховная власть при-надлежала вечу, на котором решением народа местный неугодный князь мог быть изгнан и заменен другим. Киевский князь тоже вынужден был заботиться о своей популярности и вход к нему, как правило, не ограничивался. Поэтому, появление незнакомца не вызвало удивления.
После ответа на обычные вопросы князя к вошедшему о том - кто он и откуда, выяснилось, что ростовского священника знает не только Владимир, но и кое-кто из дружинников. Это сразу же предопределило благожелательное отношение к Алёше Поповичу и, когда он попросил разрешения погостить в Киеве, князь с улыбкой согласился, а потом, в свою очередь, попросил потешить его с княгиней и дружину игрой на гуслях, по-прежнему висевших за плечами гостя. Алёша Попо-вич был рад оказанному ему теплому приему и предложению поиграть на гуслях, что отвечало его намерениям.
-А чтобы всем было слышно садись повыше - вот на эту печку,- сказал князь Владимир и велел отрокам** застелить ближайшую печь ковром.
Место это никак не могло быть названо почетным, но делать нечего, Алёша вспрыгнул на покрытую ковром печь высотой в человеческий рост. Положив гусли на колени, он взглянул на сидящих внизу дружинников и замер: несколько человек глядя на него улыбались, а один смеялся, что-то говоря соседу.
Сделаться посмешищем из-за проклятой печки было нестерпимо, но Алёша, сам большой насмешник, знал твердо: выход из создавшегося положения только один - не показывать виду, что его задевают улыбки и смех людей по возрасту го-дящихся ему в отцы. Поэтому, онподмигнул смеющемуся седоусому вояке и, ударив по струнам, заиграл плясовую.
В это время на княжеский двор въехал проживающий в Киеве иноземный бо-гатырь из кочевников - Тугарин*. Это был мужчина в расцвете сил лет сорока - сорокапяти, высокий, широкоплечий и тучный. Очень немногие из киевских бо-гатырей могли сравниться с ним в силе и в воинском искусстве, и никто не риск-нул бы без крайней нужды вызвать его на поединок. Поговаривали, что к нему питает сердечную склонность княгиня Апраксия** или как её иногда называли,
____________
*) Исторический прототип былинного князя Владимира - великий князь киев-ский Владимир Святославич, правивший с 880 по 1015 гг.
**) Отроки - княжеские слуги - низшая ступень в дружине.

королевична. По этим или по другим причинам Тугарина с честью принимали у великого князя, несмотря на его грубость и пренебрежительное отношение к киевлянам.
Также как и Алёша Попович, Тугарин не стал привязывать своего жеребца, который немедленно устремился к коновязи и устроил там драку. В результате лошади посрывались с привязей и разбежались по двору. Тугарин с удивлением посмотрел на коня Алёши Поповича, по-прежнему спокойно стоявшего посреди двора. Говорят, увидев это, Алёшин конь одно ухо прижал, а другим Тугарину до-рогу указал: проходи, мол, в гридницу, там мой хозяин с тобой поговорит. Рож-денный и выросший в седле кочевник прекрасно понимал лошадей и пошел на пир предчувствуя необычную встречу. Войдя он не только не перекрестился на иконы, что было естественно для язычника, он даже не поклонился и не приветствовал каким-либо другим способом ни дружину, ни князя с княгиней. Поведение нового гостя удивило Алёшу Поповича и не понравилось ему своей бесцеремонностью и неуважением к русским обычаям. Кроме того, всеобщее внимание теперь было обращено на Тугарина, а гусли уже никто не слушал. "Нахал" - решил Алёша. Между тем, князь и княгиня встали из-за стола, встретили "нахала" посредине гридницы и посадили на самое почетное место - справа от князя. Князь что-то сказал одному из отроков и вскоре вереница поваров и поварят с блюдами в руках появилась из кухни. На блюдах красовались зажаренные целиком, в перьях лебеди. Алёша заиграл нечто вроде торжественного марша. Тугарин вынул свой нож и хотел былоприступить к обеду, но в это время к нему подошла княгиня Апраксия, сняла перья и начала резать лебедя. При этом она, слегка улыбаясь, что-то говорила Тугарину и, увлекшись разговором, порезала себе палец. Ей подали полотенце, а "нахал" отрезал от него полоску полотна. Королевична обвязала этой полоской палец и вернулась на свое место. Дружинники угрюмо наблюдали эту сцену, а Тугарин, довольный оказанным ему вниманием, отпил пива из стоявшей перед ним чаши и с жадностью принялся за еду, бросая кости за спину. Вскоре лебедь был съеден. Алёша, поняв, что наступил момент воздать "нахалу" по заслугам, перестал играть и громко сказал:
-Была у моего дядюшки корова обжориста, жрала, жрала, да и лопнула. Смот-ри, Тугарин, и тебе такая же смерть будет!

_______________
*) Исторический прототип Тугарина - половецкий хан Тугаркан. На его дочери был женат великий князь Святополк (сын Владимира Святославича). Поэтому Тугаркану конечно случалось пировать в Киеве, а на свадьбе дочери - неприменно.
**) Князь Владимир Святославич был женат на сестре византийского импе-ратора Василия Анне. В Киевской Руси не было княгинь сколько-нибудь сомни-тельного поведения. Прототипом былинной Апраксии могла быть Евпраксия Все-володовна, сестра Владимира Мономаха, уехавшая в Европу, выйдя замуж за гра-фа Штадена, а овдовев - за императора Священной Римской империи Генриха . Прославившись своим легким поведением вернулась на Русь, а впоследствии постриглась в монахини.
Тугарин замер, не веря своим ушам: еще никто ни разу не посмел нанести ему оскорбления, тем более, на обеде у князя. В следующее мгновение он метнул в своего обидчика нож. Алёша с завидным проворством поймал его на лету и метнул в дубовую балку, проходящую поперек потолка. Нож вонзился в неё над головой "нахала". В установившейся было тишине раздался одобрительный гул голосов, а Тугарин, взглянув на недосягаемый нож и поняв свое поражение, затаил злобу и принялся уплетать уток, наваленных на большое блюдо посреди стола. Алёша По-пович, стараясь скрыть своё торжество, снова заиграл на гуслях, внимательно на-блюдая за "нахалом" со своей печки. Князь Владимир с внешним спокойствием следил за происходящим и думал как отвратить месть опасного кочевника от сво-его молодого гостя. Княгиня Апраксия, наоборот, тщетно искала приличный спо-соб помочь своему сердечному другу. Между тем, блюдо с мелкой жареной дичью, придвинутое "нахалом" поближе, быстро пустело и Алёша Попович, чувствуя, что расположение дружины и князя на его стороне, повторил свой выпад:
- Жила у нас в Ростове собака бродячая. Повадилась собака по пирам ходить, да и подавилась костью. Смотри, Тугарин, и тебе такая же смерть будет!
Лицо Тугарина налилось кровью. Он вскочил и, указывая на Алёшу пальцем, закричал:
- Князь! Накажи кнутом мальчишку! Сейчас! При всех! Не накажешь - всю степь подниму, Киев сожгу, всех перебью, Апраксию себе возьму!
Медлить было нельзя. Алёша спрыгнул с печки и быстро подошёл к своему противнику.
- В поле Тугарин! Там покажешь свою смелость.
Для Тугарина это была приятная неожиданность. Будучи зрелым, прославленным воином, он не мог вызвать на поединок юнца, почти мальчика. Но, раз вызов был сделан, его нельзя было не принять и Тугарин, не нарушая обычаев, мог убить ненавистного насмешника. В победе он не сомневался и, злобно расхохо-тавшись, согласился:
-Хорошо. Иди, вооружайся. Я убью тебя у латырь-камня.
И Тугарин быстро вышел. Алёша Попович, расспросив где находится латырь-камень (оказалось, что это обычное место поединков) также поспешил на свою квартиру, чтобы надеть кольчугу, пластинчатый нагрудник, шлем, взять саблю, щит и копьё. Еким тоже вооружился, проводил друга за крепостные ворота и, рас-положившись в стороне от дороги, стал ждать возвращения победителя.
Если победит Тугарин - решил он - я сражусь с ним.
Алёша легко нашел назначенное место. Латырь-камень оказался валуном, ле-жащим посреди широкого и ровного поля, покрытого низкой, высохшей на солнце травой. Тугарин был уже здесь. И вот оба витязя помчались друг на друга со всей скоростью, на какую были способны их кони. Алёшино копьё скользнуло по удач-но повёрнутому щиту не причинив вреда. Копьё Тугарина сломалось. Алёша от-бросил своё копьё: бесчестно сражаться превосходящим оружием. Началась рубка. Молодость и отчаянная храбрость противостояли опыту, силе и мужеству закален-ного бойца. Алёша Попович крутился вокруг Тугарина на своем легком и быстром коне. Тяжелый и менее подвижный Тугарин спокойно отражал сыпавшийся на не-го град сабельных ударов. Он затрачивал минимум усилий и ждал, когда его противник устанет. Алёша попробовал разозлить Тугарина, надеясь, что ослепленный гневом он потеряет осторожность. Однако, насмешки и издевательства не действо-вали: легко приходивший в ярость на пиру, Тугарин оставался невозмутимым. По-нимая необходимость изменения тактики, юноша перешел к обороне и немедленно получил два молниеносных удара саблей. От одного он успел закрыться щитом. Результатом второго была рассеченная кольчуга и порез плеча. Вновь возобновив свой бешеный натиск Алёша Попович стал как можно больше разнообразить уда-ры, но Тугарин по-прежнему оставался неуязвимым. Время шло. Солнце стало клониться к закату. Получивший несколько легких ранений, предельно уставший Алёша Попович уже не мог атаковать. Он с трудом отражал меткие и сильные уда-ры ненавистного врага. Тугарин полностью завладел инициативой и выбирал момент для решительного удара. Вдруг Алёша Попович привстал на стременах и взглянув за спину Тугарина отчаянно закричал:
- Коли, коли его!
Оглянулся Тугарин. В тот же миг свистнула Алёшина сабля и голова "нахала" покатилась на вытоптанную конями траву*. От радости победы прибавилось силы, забылись раны и усталость. Алёша поймал за узду трофейного коня, поднял свое копьё, поддел на него отрубленную голову и поскакал в Киев.
Между тем, пир у князя Владимира давно закончился. Князь и княгиня удали-лись в свой терем. Большинство дружинников также разошлись по домам. Но не все. Оставшиеся, разбившись на группы, стояли на княжеском дворе, ожидая из-вестий о результатах поединка. Несколько молодых людей поехало за город, чтобы встретить победителя и узнать - кому сопутствовала удача. - 19 -
Здесь необходимо сказать, что представляла собой дружина. Это было добро-вольное объединение людей, каждый из которых имел право в любое время оста-вить службу, хотя случалось это крайне редко. Они получали от князя оружие, ко-ней, жильё, питание за общим столом, деньги. Чем могущественнее становился князь, тем привольнее и богаче жилось дружинникам. В то же время князь без дружины оказался бы беспомощен не только во время войны, но и в мирное время, так как она была главной опорой при сборе дани и при управлении подвластными землями. Общность интересов способствовала преданности князю со стороны дружинников и его заботе о своей дружине. Времена, когда князь был лишь "пер-вым среди равных" еще не были забыты и он не мог решать сколько-нибудь важ-ных вопросов без совета с дружиной, ибо без её поддержки не смог бы осуществить задуманного. Впрочем, дружина не была однородна. В младшую, наибо-лее многочисленную дружину входили различные военные и дворцовые слуги кня-зя. Старшая дружина состояла из бояр и княжеских мужей - богатырей. Из их чис-ла обычно назначались военачальники, посадники для управления волостями, по-слы и другие должностные лица. Именно со старшей дружиной советовался князь при решении государственных дел и, хотя бояре еще не были теми всесильными
________________
*) Хан Тугаркан был убит 19 июля 1096г. в бою с войсками Владимира Монома-ха у реки Трубеж.


феодалами, владеющими обширными землями и крепостными, какими они стали через несколько столетий, они ревностно охраняли свои привилегии по отноше-нию к другим дружинникам и попасть в старшую дружину было непросто.
Именно эти люди ожидали на княжеском дворе и у крепостных ворот результа-та взволновавшей их ссоры. Все они были оскорблены поведением Тугарина, осо-бенно его угрозами сжечь Киев, перебить киевлян и взять в наложницы княгиню. В соответствии с неписанными законами того времени никто не мог вмешиваться в поединок. Оставалось только ждать и обсуждать возможные варианты. Сила и во-енная слава Тугарина почти не оставляли сомнений в его победе. Но время шло, а Тугарин не возвращался, Народу во дворе становилось все больше. Вышел и князь. Ему было жаль понравившегося всем молодого человека, который, совершенно очевидно, был обречен умереть в неравном бою, спасая свою и княжескую честь. Кроме этого, нужно было решать, что делать с Тугариным. Оставить его в Киеве нельзя - это серьезно подорвет княжеский авторитет, а изгнать - значит приобрести еще одного сильного врага. Поэтому Владимир был сумрачен и, остановившись возле дверей, молча смотрел на своих товарищей. Но вот послышался конский то-пот и в открытые ворота с криками "Слава! Слава!" влетело трое дружинников, за ними - Алёша Попович на тугарином коне с головой своего поединщика на копье, Еким Иванович с Алёшиным конем в поводу и еще несколько всадников. Под кри-ки приветствий Алёша Попович подъехал к князю.
-Тугарина больше нет! Он уже не оскорбит Русь! Вот его голова.
Алёша Попович, наклонив копье сбросил свой трофей к ногам князя.
-Поздравляю со славной победой! - молвил Владимир, довольный неожидан-ным исходом поединка, разом решавшим все проблемы. - Ты показал себя храбрецом и достоин награды. Что бы ты хотел?
-Князь, и вы, доблестные воины, возьмите меня в дружину. Уж я не подведу вас. Уж вы будьте спокойны: не подведу.
Толпа одобрительно загудела, а седоусый дружинник, смеявшийся на пиру над усевшимся на печку Алёшей сказал:
-Победитель Тугарина должен быть в старшей дружине.
-Хоть и молод, а достоин этого - поддержал еще один.
Так тому и быть. - Решил князь. - В следующее воскресенье - пир в честь ново-го дружинника. А сейчас, Алёша, поезжай домой, отдохни. Я пришлю к тебе наше-го греческого лекаря. Ужин принесут тебе домой, а жильё и всё прочее получишь завтра.
Так был принят в киевскую дружину прославившийся впоследствии дерзкой храбростью, беспредельной преданностью родине, веселым нравом и бесшабаш-ной удалью русский богатырь Алёша Попович. Спустя несколько дней князь при-нял отроком и Екима Ивановича.
Но пора вернуться к Илье Муромцу и Соловью-разбойнику, которых мы оста-вили на пути в Киев.


Глава 4.
А не стало Соловья-разбойника
На славной матушке святой Руси.
(Записано от И.Г. Рябинина-Андреева).
К полудню Илья Муромец и Соловей-разбойник достигли переправы через Днепр. На другом берегу широкой реки был виден Киев. Стоял он на горе, окру-женный земляным валом с деревянными стенами и башнями, за которыми возвы-шались каменные княжеские палаты, деревянные терема и сверкали золотом купо-ла знаменитой Успенской церкви. Под горой, ближе к Днепру раскинулся торго-вый и ремесленный пригород - Подол. У пристаней стояло множество больших и малых судов. Вниз по течению могучего Днепра, распустив белые паруса, плыло три груженых ладьи.
Илья, заметив, что Соловей-разбойник с удивлением рассматривает панораму великой реки и великого города, спросил:
- Неужто ты здесь впервые? Ведь живешь-то - на хорошем коне день пути.
-Зачем мне Киев? Киевский князь сам по себе, я - сам по себе. Никому я не подвластен. Был. - И Соловей снова со злобой посмотрел на город.
Илья нанял лодку, посадил туда Соловья и сел сам, предоставив Бурке плыть сзади. На другом берегу, богатырь снова привязал пленника к стремени, сел в сед-ло и поехал к князю Владимиру, не переставая удивляться широким улицам, высо-ким домам, бурлящему многолюдью и разноязыкому говору торговых площадей.
Княжеский двор находился на самой вершине горы. С трех сторон он был об-несен земляным валом и стеной, составлявшими одно целое с городскими укреп-лениями. С четвертой его отделяли от остального города такой же вал и стена. Во-рота под одной из башен этой стены были открыты, но охранялись. Илья стал объ-яснять, что он приехал из далека и ему нужно увидеть князя Владимира.
- Поезжай, мил человек, вон к той гриднице около церкви - сказал недослушав один из стражников и продолжал разговор с окружавшими его товарищами.
Илья проехал ворота, привязал коня рядом с другими лошадьми, проверил крепко ли связан Соловей и, поздоровавшись со стражей, попросил пропустить его к князю.
- Проходи: харчи да вино у нас всем одно - сказал скороговоркой сухой улыбчи-вый старичок.
- Нет, постой - возразил его напарник, почтительно глядя на Илью Муромца - такие богатыри не каждый день приезжают. Пойду доложу.
Вернувшись, он сказал:
- Князь ласково просит гостя на пир.
Илья оставил копьё, щит, колчан, лук и палицу у крыльца и вошел в гридницу. Сняв шлем, перекрестившись на суровые лики икон и поклонившись дружине, он, коснувшись правой рукой пола, отдал поклоны князю с княгиней и обратился к ним со словами:
-Илья, Иванов сын, Муромского села Карачарова, крестьянин, приехал я, вели-кий князь, чтобы послужить тебе и всей земле русской. Надолбен ли?
В гриднице наступила тишина. Князь все это время оценивающе разглядывавший гостя, после небольшой паузы ответил:
-Как же, как же, богатырям мы всегда рады. Да ты какой дорогой к нам ехал?
-Сначала до Чернигова, а оттуда по Калинову мосту через Смородину да и в Киев.
Ответом был дружный хохот.
-В глаза врет детина! Не хотим его! - крикнул кто-то.
Усмехнулся и князь:
-Чернигов-то в осаде, а у Калинова моста сидит Соловей-разбойник. Уж три-дцать лет там нет проезда, уж и дорога заросла и гати через болота давно пропали. Не мог ты там проехать, Илюшенька.
-Чернигов я освободил, гати настелил, а Соловей-разбойник у тебя на дворе, к моему стремени привязан.
Смех прекратился.
- Посмотрим. - Сказал князь и вместе с княгиней пошел к выходу.
Во дворе Илья Муромец и Соловей-разбойник оказались окруженными плот-ным кольцом людей. Впереди стоял князь Владимир с княгиней, разных рангов князья и бояре, наиболее прославленные богатыри, а сзади толпились остальные дружинники. Всем хотелось видеть знаменитого Соловья, который не хотел при-знавать главенства Киева и никого не пропускал через свою землю.
Соловей смотрел на Владимира. Владимир разглядывал Соловья. - Слухов разных много ходит, а вот самого тебя, Соловей мы не слышали. Ну-ка засвисти, закричи, потешь нас с княгинею и всю нашу любимую дружину.
-А что это ты, князь, мне приказываешь? Ведь не ты победил меня, а Илья Му-ромец. Его одного я и слушаю.
-Илья Иванович, не подчиняется мне твой пленник. Прикажи ему.
-Соловей Одихмантьевич исполни волю князя, - сказал Илья - да смотри, не свисти и не кричи во всю силу. Людей не губи.
Помрачнело лицо Соловья.
-Не могу: измучен я, рана болит. Пусть принесут мне чашу вина. Тогда попро-бую.
-Вина разбойнику! - распорядился князь Владимир.
Илья Муромец уговорил собравшихся отойти подальше, а князя с княгиней от-вел в середину толпы и упросил закрыться своим полушубком.
Между тем принесли большую чашу вина. Не переводя дыхания, выпил её Со-ловей, отбросил в сторону, посмотрел на приготовления Ильи, набрал в грудь воз-духа, собрал все силы и засвистел. Покривилась золоченая маковка над крыльцом гридницы, из окон посыпались стекла. Как подкошенные попадали на землю люди. Только князь Владимир с Апраксией устояли, закрывшись полушубком. Илья, также удержавшийся на ногах, подбежал к Соловью.
-Что ты наделал? Как ты смел людей глушить?
-А ты как думал? Скоморохом стану? Князя Владимира с Апраксией потешать буду? Видно смерть пришла. Конец.
Илья Муромец схватил душегуба за ноги, размахнулся и бросил вверх. Высоко взлетел Соловей и упал посреди княжеского двора. Упал и не пошевелился более.
Глава 5.
Не в свои сани не садись.
(Русская поговорка).
Постепенно оправились после соловьиного свиста князь и дружина. Поздрави-ли Илью с победой и вернулись в гридницу. Владимир приказал подать чашу за-морского вина. Торжественно неся перед собой огромную чашу с вином, шел мо-лоденький стольник невиданной красоты. Из под лихо заломленного назад остро-конечного колпака золотой камки* спускались золотистые кудри. На нежной бе-лой коже лица играл румянец, а из под узких, черных бровей как горящие свечи сверкали большие черные глаза. Стройный стан изящно обтягивал прекрасно сши-тый кафтан из зеленого аксамита**. На стоячем воротнике и по рукавам от плечей до запястий сверкали крупные золотые медальоны с эмалевыми изображениями птиц и растений. Края воротника были часто обшиты крупным жемчугом. Полос-ки, составленные из таких же жемчужен спускались по поле кафтана, а между ни-ми красовались крупные золотые яблоки - пуговицы. Обшлага сияли золотом кам-ки. Широкие полосы такой же камки перехватывали рукава выше локтя. Аксами-товые же штаны были заправлены в высокие и узкие, вышитые жемчугом сафья-новые сапоги тоже зеленого цвета. Носки сапог, круто загибаясь вверх, обнажали подбитую серебряными гвоздями подошву, а на тонких высоченных каблуках кра-совались позолоченные подковки.
Ну и сапоги - подумал Илья - и как это он ходит?
Между тем, зеленое, переливающееся золотом и жемчугом чудо подошло к князю и остановилось. Руки, держащие чашу, дрожали от напряжения. Князь Владимир довольный впечатлением, произведенным на Илью красавцем
- слугой, не преминул похвастаться:
-Это наш стольник Чурила Пленкович. Прошу любить и жаловать.
Затем, взяв чашу и подавая её из своих рук Илье Муромцу князь обратился к нему со словами:
- Все мы рады принять в свою семью такого славного и могучего богатыря. Выпей это вино в честь своего вступления в киевскую дружину.
Тяжела была кованая из серебра, наполненная до краев чаша. Князь с трудом держал её двумя руками.
-Благодарю за честь. - Промолвил Илья, принимая одной рукой чашу.
- Да здесь надпись: "Благодатнеша полна чаша сия, пити из неё на здравие". За здоровье князя с княгиней и всей храброй дружины!
И богатырь выпил чашу одним духом.
-Молодец! - воскликнул Владимир - жалую тебя местом: хоть справа от меня, хоть слева, а то прямо передо мной. Садись где больше нравится!
С самого начала Илья Муромец чувствовал за ласковыми словами иронию. Не-доумевал - зачем ему одному поднесли такую громадную чашу вина, а в последних
______________________________
*) Камка - узорчатая ткань с вплетенными золотыми нитями.
**) Аксамит - бархат.
словах Владимира содержалась открытая издёвка: справа от него сидела княгиня, слева сидеть было не на чем, а скамья перед великим князем была вся занята. Тем временем Владимир сел в своё кресло и занялся разговором с Апраксией, а сидев-шие против них приближенные с любопытством ожидали дальнейших событий.
-Светлые князья и великие бояре,- обратился к ним Илья Муромец - великий князь пожаловал мне место напротив себя. Будьте так добры, потеснитесь!
-Вот и садись, где стоишь: будешь как раз напротив.
За передним столом на длинной дубовой скамье сидело человек двадцать. Илья зашел с края, поднажал плечом и оказался против Владимира и Апраксии. Под хо-хот дружины князья и бояре попадали на пол.
-Смерд!
-Деревенщина!
В Муромца полетели чаши, блюда. Несколько человек схватились за мечи. Илья надел шлем и приготовился пустить в дело скамью, но между ним и боярами уже стояли богатыри. После непродолжительной перебранки страсти улеглись. Илью похлопал по плечу высокий и тучный богатырь:
-Послушай, братец, жалованное место ты отвоевал. Только зачем тебе сидеть с князьями и боярами? Идем лучше к нам. Мы будем рады.
-А ты кто?
-Дружинник. Самсон* я. Прозвали Колыбановичем.
Илье Муромцу понравилось простое лицо немолодого воина и он с радостью со-гласился. Князь Владимир заявил, что дружинники все равны, что с богатырями Илье, возможно, будет лучше и обещал наградить нового богатыря казной. Обед продолжался еще долго. Одни блюда сменялись другими. Дважды по столам ходи-ли огромные круговые чаши - братины с пивом. Пили степенно по несколько глот-ков и передавали чашу соседу. Ели тоже не спеша. Большая часть времени уходила на разговоры. Справа от Ильи сидел Самсон, слева - Алёша Попович, напротив - новгородец на киевской службе Потанюшка Хроменький, как назвал его Самсон, и богатырь из южных союзных племен Сухан Сухматьевич**.
Илья почувствовал, что он среди своих и с удовольствием отвечал на расспро-сы о своей поездке. За боярским столом возник было шум, но князь Владимир приказал спорщикам замолчать и вместе со всеми слушал рассказ о Чернигове и Соловье-разбойнике.
Среди богатырей особым уважением пользовался Самсон. Ему редко возража-ли, но когда он сказал, что на Руси вряд ли кто сравнится с Ильёй Муромцем в си-ле и удали, Алёша Попович с жаром стал утверждать, что самый сильный, храбрый
и ловкий - Добрыня Никитич*, что Соловей, конечно, серьёзный противник, но он _____________
       * Самсон перенесен в эпос из библейского сказания о Самсоне и Далиле. Попав в былины он стал любимым, типично русским богатырем.
** Сухан - по русски - "князь реки". Его исторический прототип - Кунтувбей, князь торков. Торки пришли из Средней Азии и, после ряда военных поражений, поселились на реке Рось, вступив в союз с Киевом.
***Исторический прототип Добрыни Никитича - Добрыня Низкинич дядя ве-ликого князя Владимира Святославича
был опасен только свистом и рёвом, а Добрыня - непобедимый боец и еще никто не мог его одолеть ни в конном, ни в пешем бою. Алёша Попович уже около года служил в киевской дружине. Он не раз выступал вместе с другими на защиту
рубежей Руси и успел снискать уважение и любовь многих дружинников. Этому не мешали его вспыльчивый характер и, часто необдуманные поступки. И сейчас, увидев улыбки на лицах своих товарищей, Алёша вдруг замолчал, вопросительно поглядывая то на Самсона, то на Илью.
Потаня с любопытством ждал реакции со стороны нового богатыря, а Сухан поддержал Алёшу:
-Добрыня Никитич храбр и удал, молод, а умен. Знаменитым богатырем будет.
Вступил в разговор и Самсон Колыбанович:
-Да, Добрыня... Я-то посильнее его. Куда!... А побороть не могу.
Самсон не договаривал. Совсем недавно, подзуживаемый тем же Алёшей По-повичем, он пробовал бороться с Добрыней и неожиданно быстро оказался прижа-тым спиной к земле.
-Не знаю я Добрыню Никитича. - Сказал Илья Муромец. - Да что! Чем больше нас могучих богатырей, тем больше славы Руси и нашему князю.
После обеда Илью временно поселили в большом доме на княжеском дворе вместе с другими дружинниками и он начал осваиваться с новой для
него столичной жизнью.


Глава 6.
"Уж ты будь-ка мне, Илеюшка, да
второй отец"
(Записано от И.П. Прыгунова).
В первые дни жизни в Киеве Илья Муромец выбрал в княжеских кладовых меч по руке и тяжелую железную булаву - палицу с шаром на конце. Кольчугу, шлем, щит и лук со стрелами он оставил старые, считая их испытанными и достаточно надежными. Владимир хотел подарить коня и сам показал свои конюшни. Илья долго любовался княжескими красавцами, но решил, что две лошади ему не нуж-ны, а о замене своего любимца - Бурки он и подумать не мог.
На деньги, пожалованные князем, Илья купил небольшой дом с необходимыми надворными постройками. По соседству жили Самсон Колыбанович, Алёша Попо-вич, Сухан и другие богатыри - кто в своих домах, кто квартируя у зажиточных ки-евлян.
Однажды утром, почистив конюшню, Илья услышал на улице звон гуслей и пение. Выйдя за ворота, он увидел слепого певца и несколько остановившихся прохожих. Несильным, приятным голосом слепой пел о русском богатыре Добры-не Никитиче. О том, как в момент его рождения разбушевался Днепр, посыпались с круч песок и камни, как мутная вода хлынула в луга, как закачались склоняясь до земли деревья и даже владыка всех зверей Скимен, прибежавший к Днепру во гла-ве звериного стада, встал на задние лапы и взревел в смятении. Желая прославить своего героя, певец неимоверно преувеличивал его достоинства. Получалось, на-пример, что уже в пять лет Добрыня мог побороть любого взрослого мужчину, а когда подрос, то потоптал конем всех змеенышей - исконных врагов Руси, нападавших с Юга и Юго-востока*. Торжественность и задушевность пения вселяли любовь и уважение к Добрыне. Хотелось верить, что все было и есть именно так как в песне. Дослушав, Илья нашел в кармане кусок разрубленного серебряного перстня**, отдал певцу и пошел седлать Бурку - само собой созрело решение разы-скать прославленного богатыря и выяснить кто из них двоих сильнее. Вооружив-шись, он сел в седло и выехал за ворота. На соседнем дворе паробок*** лил воду на плечи Самсона Колыбановича. Увидев это с высоты своего коня, Илья Муромец остановился около забора и поздоровался:
-Здорово Самсон! Ты что только проснулся? И любишь же ты спать! Смотри: солнце то уже как высоко.
Самсон прекратил умывание, снял с яблони полотенце, вытер лицо и, продол-жая растирать грудь и руки, подошёл к забору, через который разговаривал с ним сосед.
- Здравствуй Илья! Куда это ты собрался? Кольчугу надел и с копьём.
- Самсон Колыбанович, что это я все слышу: Добрыня Никитич, Добрыня Ни-китич, такой он ученый и вежливый, такой сильный да ловкий?" Я в Киеве вторую неделю, а Добрыни в княжеской гриднице не было. Где он хоть живет?
-Э, брат, и тебя заело? Силой померяться решил. Смотри, не покалечите друг дружку понапрасну! А живет он... Да вот, поезжай вниз по улице, а там всякий скажет. Только он небось на охоте.
-Будь здоров, Самсон!
Самсон Колыбанович не успел ответить - Илья ускакал.
Добрыня Никитич был потомственный дружинник. Его отец Никита Романович участвовал в шестидесяти боях, не считая мелких стычек, и умер в шестьде-сят лет, оставив свою жену Амельфу Тимофеевну с пятилетним Добрыней на ру-ках. Располагая оставшимися от мужа достаточными для независимого существо-вания средствами, она не пошла больше замуж и полностью посвятила себя воспи-танию сына. В двенадцать лет Добрыня окончил школу и поступил на службу к великому князю. Начал он с низших должностей и дошел до почетной должности чашника, который во время пиров должен был следить за ритуалом здравиц в честь святых, киевского князя с княгиней и других почетных членов общества. Это был обычный способ воспитания молодых людей из военного сословия. Выполняя роль младших слуг князя, они одновременно учились воинскому искусству, гото-
____________
*) Змеями словяне поднепровья называли степных кочевников задолго до обра-зования Киевского государства.
**) В десятом - одиннадцатом веках в Киевской Руси имело место хождение параллельно с деньгами рубленых ювелирных изделий.
*** Паробок - должность аналогичная оруженосцу в странах западной
Европы
вясь занять более высокое положение в дружине, а по мере способностей овладе-вали и другими навыками Так в должности чашника Добрыня присутствовал на всех обедах и пирах князя с дружиной, на которых часто обсуждались вопросы как внутренней, так и внешней политики. Слушая споры старших и беседы с ино-странными послами он стал мастером слова, что позволило ему впоследствии пре-успеть не только в военной, но и в дипломатической сфере. Что касается военной выучки, то сильный и ловкий от природы Добрыня быстро превзошел своих свер-стников. Особенно он прославился как непобедимый борец, с детских лет легко освоивший все известные приёмы борьбы и придумавший ряд новых. Через де-вять лет службы уже не было в Киеве ни одного богатыря, способного одолеть До-брыню Никитича и он, оставив должность чашника, занял подобающее ему место в старшей дружине. На встречу с этим прославленным витязем и спешил Илья Му-ромец
В конце улицы Илья увидел группу, играющих в городки мальчишек, остано-вился и спросил одного из них, где живет Добрыня Никитич. Мгновение мальчик смотрел на могучего всадника широко открытыми глазами, а потом крикнул:
-Езжай за мной, я покажу! - и пустился бегом в ближайший переулок.
Илья рысью поехал за ним.
Сзади раздались детские голоса:
 - Илья Муромец! Илья Муромец!
       -К Добрыне едет!
-Будет поединок!
-Бежим смотреть!
И босоногая ватага понеслась вслед Бурке.
-Эге, - подумал Илья - а я уже известен в Киеве.
Между тем, запыхавшийся мальчишка остановился возле небольшого аккуратного дома и, будучи не в силах говорить после быстрого бега, показал паль-цем на ворота. Илья Муромец засмеялся, глядя на своего маленького проводника, и остановив коня, крикнул:
-Эй! Добрыня Никитич, выходи, если дома!
Вскоре открылась калитка и вышла женщина среднего роста, лет сорока, в длинном темном платье, повязанная таким же платком, Морщинки между глаз и около рта еще не успели испортить правильных черт её лица, а спокойный внима-тельный взгляд больших карих глаз свидетельствовал о твердом характере, уме и, одновременно, располагал к доверию. Женщина низко поклонилась и поздорова-лась, называя Илью по имени и отчеству.
Удивленный Илья также поздоровался и спросил, откуда она его знает? В ответ женщина лукаво улыбнулась и ответила, что "видно сокола по полету", а потом стала приглашать гостя в дом. Но Илья Муромец, поблагодарив, отказался и спро-сил - здесь ли живет Добрыня Никитич и дома ли он.
В глазах незнакомки появилось беспокойство и, подойдя ближе, она сказала:
-Илья Иванович, я мать Добрыни. Чует сердце: встретитесь - захотите силами померяться. Молод еще Добрыня, может вспылить и нагрубить. Илья Иваныч! Ты старше. Не калечь, не убивай его! Пожалей меня Илья Иванович!
-О чем речь? Чай мы оба русские богатыри... Да где он?
- Охотится где-то на Пучай-реке*. Заходи в дом: скоро вернется.
Но Илья Муромец поднял заржавшего Бурку на дыбы, свистнул и ускакал. Встревоженная предстоящей встречей её сына с новым богатырем, Амельфа Ти-мофеевна вернулась домой, а разочарованные мальчишки после короткого спора решили, что идти на Пучай-реку слишком долго, на поединок все равно не успеть и побежали играть в городки.
Когда Илья приехал к реке, то увидел, как по зеленому лугу ездит молодой во-ин, подбрасывает на скаку высоко вверх и вновь ловит тяжелую железную палицу, покрикивая при этом: "Эх! Нет мне поединщика!". Подъехав ближе, Илья поздоро-вался и спросил витязя, кто он и как зовут. В ответ молодец воскликнул: "Вот мне поединщик!", а на повторный вопрос об имени воскликнул: "А как меня зовут, спроси у этой палицы."
Сейчас нам трудно представить поединок древних витязей. Два одетых в сталь воина на могучих конях несутся друг на друга. Каждый стремится пронзить про-тивника копьем с остро отточенным, закаленным наконечником. Но от удара в щи-ты, древки копий ломаются. Разъехавшись по инерции, богатыри съезжаются вновь. Начинается бой на палицах. Ржание и топот коней, удары палиц по щитам создают невообразимый шум. Но вот палицы погнулись. Сражающиеся выхваты-вают сабли или мечи и стараются разрубить шлем или кольчугу противника, отби-вая встречные удары щитом или саблей. Но вот уже и сабли сломались или исщер-бились и не пригодны для боя, а ни тот, ни другой серьёзно не ранен. Начинается пеший бой. Из наступательного оружия остались только кинжалы, но их берегут для завершения поединка. Все силы направлены на то, чтобы свалить противника. Илье Муромцу удался захват и он гнет Добрыню к земле. Но, вдруг, в какой-то миг Добрыня выскальзывает, и Илья от неожиданности, потеряв равновесие, падает. В следующее мгновение на нем уже сидит Добрыня и занеся кинжал спрашивает кто он и как его зовут. Согласно обычаю побежденный, чтобы не прослыть трусом, не должен отвечать, заявляя, что сам он на месте победителя давно бы убил своего врага, не спрашивая имени. Назвать себя можно было только после троекратного повторения вопроса. Вместо этого Илья Муромец преспокойно спросил:
-А тебя-то, добрый молодец, как зовут?
Услышав такой нетрадиционный ответ Добрыня Никитич растерялся и вместо того, чтобы более грозно повторить свой вопрос, назвал свое имя. Тогда и Илья посчитал незазорным назвать себя. Добрыня немедленно вскочил на ноги, помог Илье Муромцу подняться и начал с извинений:
-Илья Иванович, нехорошо у меня получилось: не спросил кто ты такой, себя не назвал и сразу в бой. В Киеве мне равных нет. А тут вижу: богатырь не слабее ме-ня, - ну и захотелось силу попробовать. Если бы я не знал специальных приемов в борьбе, ты меня уложил бы. Знаешь что? Давай побратаемся. Ты будешь старший брат, а я - младший.
Илья Муромец был вполне доволен исходом дела. Понравилась искренность и учтивость с которой молодой боец обратился к нему после поединка.
______________
*) Пучай-река - былинное название реки Почайны, впадающей в Днепр.
, да движения стали плавными и бодрыми.
Кроме того, Добрыня, явно уступая в силе, сумел одержать победу благодаря более высокому воинскому искусству, но отнюдь не кичился этим. Наоборот, при-знал старшинство Ильи.
Совершив обряд братанья, заключавшийся в обмене нательными крестами бо-гатыри по предложению младшего поехали к нему домой.
Амельфа Тимофеевна с тревогой, понятной каждой матери, ожидала своего сына у ворот. Наконец она услышала конский топот, и из-за угла показались два всадника. Тревога и волнения остались позади.
-Встречай, матушка, сыновей - ласково сказал Добрыня, спрыгнув с седла - это мой старший крестовый брат Илья Иванович Муромец. Амельфа Тимофеевна сра-зу поняла важность события: Добрыня, воспитанный без отца, приобрел старшего брата, на заботу и помощь которого отныне мог положиться, а у Ильи появились в Киеве близкие люди, с которыми можно было разделить и радость и горе. Не в ха-рактере Амельфы Тимофеевны были бурные проявления чувств. Только в глазах засветилась радость


Глава 7.
Мы смело на врагов, на бой друзья спешим,
За родину, за славу, за честь мы постоим.
Пусть наше оружье громит врагов славян,
Пусть знает сила вражья как силен наш народ.
).
Охота! Свежесть рассвета, таинственный шорох камышей, радость удачного выстрела... Для большинства дружинников охота была обычным и любимым де-лом. В мирное время она воспитывала качества, необходимые воину, и имела хо-зяйственное значение: охотники поставляли дичину на кухню князя Владимира для совместных трапез. Илья Муромец тоже пристрастился к этому увлекательно-му занятию. Он предпочитал охоту на крупного зверя - на кабанов, оленей и ту-ров*, которые еще водились в окрестностях Киева, но сегодня поддался уговорам Добрыни Никитича и они вместе поехали стрелять гусей и уток. Непривычно ма-ленький лук и легкие стрелы плохо слушались Илью. Убив гуся и десяток уток, он вернулся на луг, где паслись оставленные богатырями кони, лег на траву и стал поджидать своего товарища. Добрыня стоял в камышах шагах в ста от берега. Его не было видно, но гуси и утки, пролетавшие в пределах выстрела неизменно пада-ли пронзённые стрелами. Между тем солнце поднималось все выше. Перестали ле-тать попрятавшиеся от жары утки. Вскоре из камышей вышел, весь обвешанный добытой птицей, испачканный тиной и илом Добрыня. Он сложил свою добычу и
_______________
* Тур - ныне вымерший первобытный бык, родоначальник крупного рогатого скота.
лук со стрелами на берегу, снова зашел в воду, шумно плескаясь обмылся и одев-шись подошёл к Илье. Сели завтракать. Илья похвалил своего названного брата за меткость стрельбы. Два лебедя, несколько гусей, множество уток - таковы были трофеи удачливого охотника. Ими можно было гордиться, но Добрыня был задум-чив и ничем не выразил ни гордости, ни радости. Помолчав сказал:
-Знаешь, вчера на Подоле слушал я одного гусляра. Обо мне пел. Будто бы я один ездил в чисто поле и всех змеенышей конем повытоптал. А ведь это неправ-да.
-Ну, ты же знаешь, - возразил Илья Муромец - певцы любят прибавить. Да и то: уж славить, так славить. А получается складно. Я тоже слышал эту песнь. Он сле-пой - этот певец?
-Слепой.
-И я слушал слепого. Значит тот же самый. А почему ты говоришь - неправда? Ведь он быль пел. Значит все-таки было.
-А что было? Конечно, ходили мы на змеенышей еще с князем Святославом. Победа легко досталась. Только заслуга-то не моя, а князя.
-Не хочет значит певец признавать заслугу князя Святослава - тебе всю славу отдал.
-А мне чужая слава не нужна! - вспыхнул Добрыня и после паузы продолжал - решено: один на змеенышей поеду и не успокоюсь, пока всех не перебью.
-Нечего одному на такое дело ехать, - возразил Илья - это тебе не уток стре-лять. Не о чести и славе думать надо, а о земли русской. Собери дружину и поез-жай. Хоть и я поеду. Алёшу возьмем. А если Самсона уговорить - считай все бога-тыри пойдут.
- Нет. Одному надо ехать. Ты же сам слышал как поют - будто я всех змеены-шей один потоптал. Эту быль весь Киев слышал. Как же я после этого богатырей звать буду? Нет, мой старший брат, сердись - не сердись, а я тебя не послушаю.
Илья больше не спорил: в конце концов, каждый должен сам решать такие во-просы,
По возвращении домой Добрыня сказал о своем решении матери. Она стала ка-тегорически возражать против ненужного риска одиночной поездки, отказывая даже в своем благословении. Добрыня привел те же доводы, что и в разговоре с Ильёй. Поняв, что сына не остановить, Амельфа Тимофеевна благословила его, по-ставив одно непременное условие: ни в коем случае не купаться в Пучай-реке. Это условие удивило Добрыню тем более, что мать не могла объяснить свое требова-ние -не купаться и все. Однако, благословение было получено, а это было главное.
Добрыня не стал откладывать отъезд. На другой день, рано утром, он оседлал коня, вооружился, вспрыгнул в седло. Мать взяла его за руку.
-Добрынюшка, помни мой наказ, не купайся в Пучай-реке, послушайся меня.
-Не кручинься, мама! Все будет хорошо. - И Добрыня выехал за ворота.
Уже позади знакомая переправа через Днепр. Едет богатырь по лесам, перелес-кам, едет по раздолью чистого поля. Где то там за степью, у подножья Сорочин-ских гор, обитает враждебная Руси сила - змееныши. Далек путь, но не утомим бо-гатырский конь. Пройдут века и будут петь об этой поездке:

"Еще день за день - как будто дождь дождит,
Да й неделя за неделей - как река бежит".
Наконец на горизонте засинели увалы Сорочинских гор*. А вот и змеёныши. Вся степь до самых гор занята ими. Свистнул Добрыня и пустил коня на врагов. До ве-чера и всю ночь топчет он их конем. На другой день захромал конь. Смотрит Доб-рыня, а змеёныши подточили ему ноги у щеточек, висят на ногах, поднимаются все выше. Никогда не оскорблял Добрыня своего четвероногого друга побоями, а тут выдернул из-за пояса ременную плеть и полоснул между глаз. Взвился конь на дыбы, сделал прыжок, другой. Прочь летят змееныши. А Добрыня хлещет его пле-тью и носится по полю. Только комья земли вперемешку с обрывками змеёнышей летят из-под копыт. К вечеру вражье племя было уничтожено и Добрыня повернул коня к Киеву.
Днем нещадно печет солнце, и наш богатырь предпочитает ехать ночью. По небу шествует месяц. Серебрится освещаемый им ковыль. Тишина нарушается только стуком копыт да звоном кольчуги. Изредка налетает теплый ветерок. Тогда ковыль колышется и его волны кажутся волшебно мерцающими струями, движу-щимися по необъятной степи. Заходит месяц, темнеет степь. На небе ярче разгора-ется бесчисленное множество звёзд. Величественная красота звездного неба всегда изумляла людей. Не оставался равнодушным к ней и Добрыня. Но не только кра-сота заставляла путника поглядывать на небо: ведь это звезды указывали ему путь в ночной степи. А утром, до наступления жары, нужно найти место для отдыха - рощицу или кустарник, чтобы спрятаться от палящих лучей солнца, речку или хо-тя бы криницу, чтобы утолить жажду.
В последний день пути, после переправы через Днепр, Добрыня решил не ос-танавливаться на отдых и поскакал к Киеву. Однако зной делал свое дело и к Пу-чай-реке он подъехал, изнемогая от жары. Соблазн искупаться был слишком велик и Добрыня не раздумывая расседлал и пустил в воду коня, снял раскаленные шлем и кольчугу, разделся и с разбега прыгнул в прохладные струи такой знакомой и родной реки. Наплававшись и нанырявшись, он сел на лежавший у самой воды ка-мень. Еще недавно доставлявшее столько неприятностей солнце теперь приятно согревало остывшее тело. Перед глазами расстилался противоположный песчаный берег, за ним изумрудная зелень луга, утопающие в садах домики Подола, а на го-ре, за крепостными стенами, виднелись каменные княжеские палаты, разукрашенные крыши теремов и других построек, над которыми устремлялись к небу свер-кающие золотом купола и кресты Десятинной церкви - гордости Киева и всей Ру-си**.
Вдруг потемнело, поднялся вихрь, недавно зеркальная поверхность реки по-чернела, над водой с жалобным криком взметнулись чайки.
____________
* В.П. Аникин предполагает, что Сорочинские горы - отроги Уральских гор в Самарском крае около Бузулука.
** Первый кафедральный собор Киевской Руси - Успенская (Десятинная) цер-ковь высотой около 27м. была построена в 989г. и разрушена при штурме Киева монголами в 1240г
Добрыня взглянул вверх. Застилая солнце и поднимая ветер огромными крыль-ями, извиваясь всем телом, размахивая двенадцатью ужасными, росшими из груди хоботами, опустив вниз на длинных шеях три своих головы со сверкающими нена-вистью глазами на Добрыню летела змея. Сомнений не было: это была та самая змеинище Горынище, которая по слухам наносила вреда не меньше, чем её змеё-ныши, унося в плен русских людей. По-видимому, вернувшись после одного из разбойничьих налетов, змея обнаружила гибель своих детей и ринулась в погоню за их убийцей. Над Добрыней нависла смертельная опасность. Нельзя было нару-шать наказ матери. Ведь если бы не запрещенное ею купанье, то Добрыня давно был бы вне опасности под крышей своего дома, а летевшая по его следам змея так и не узнала бы кто виновник её горя.
Все эти мысли с быстротой молнии промелькнули в сознании, а в следующее мгновение Добрыня, схватив лежавшую рядом саблю, уже размахивал ею, стараясь отрубить змее хоботы, которыми она, кружа в воздухе, пыталась схватить его.
Тогда змея поднялась выше и, испуская пламя из пастей всех трех своих голов, стала жечь голое тело Добрыни потоками искр. Спасаясь, Добрыня бросился в во-ду. Над ним раздался леденящий душу смех.
-Саблю! Ты забыл на берегу свою саблю! - издеваясь, закричала змея.
- Что же мне с тобой сделать? Огнем сжечь твою голову? Или сожрать живьем? Или утопить? Может быть ты предпочитаешь плен? Хорошо, я сохраню тебе жизнь. Я унесу тебя в свою нору и ты будешь гнить там, пока не сдохнешь. У тебя будет время вспомнить, как ты расправился с моими змеёнышами.
И змея кинулась на Добрыню. Добрыня нырнул и вынырнул у противоположного берега. Пока растерявшаяся было змея увидела вынырнувшего богатыря, пока она перелетела через реку, Добрыня успел слепить ком песку и швырнул им в своего врага. Огромный ком ударил в грудь змее. Безжизненно повисли ушиблен-ные щупальцы - хоботы, а змея, с запорошенными песком глазами, страшно шипя упала на берег. Одним прыжком Добрыня оказался у нее на груди. Он никогда не расставался с оружием. Вот и сейчас у него на шее висел нож. Выхватив его из ножен Добрыня замахнулся, чтобы распороть змее грудь и вырвать сердце, но вме-сто злобного шипения услышал мольбу:
-Добрыня, пощади! Я побеждена, пощади!
Добрыня опустил нож.
-Заключим договор. - Продолжала змея. - Ты не езди больше к горам Сорочин-ским, не топчи моих змеенышей, не выручай полон русский. А я обещаю не летать на Русь и никого не уносить в плен.
Согласился Добрыня, отпустил змею, вложил нож в ножны, переплыл реку и стал одеваться. А змея подползла к берегу, опустила головы в воду, промыла глаза и подлетев к своему победителю, обратилась к нему с новым предложением:
-Послушай, Добрыня Никитич, ты смел, силен и удачлив. Я в бою никому, кроме тебя, не уступала. Давай побратаемся. Ты будешь старший брат, а я младшая сестра. И уж тогда никто нам будет не страшен.
- Что ж, такой союз на пользу Руси. Забудем распри, будем брат и сестра. - Ре-шил Добрыня. - А пока прощай. Лети к своим Сорочинским горам. Желаю быстрее залечить хоботы.
Добрыня сел на коня, нашел брод через Пучай-реку и поехал в Киев.

Глава 8.
Однажды к местам направляясь святым,
С котомкой по городу шел пилигрим
И жалобно пел становясь у порога:
"Подайте, подайте, коль верите в бога!"
Вот глянула некая дама в окно:
"Дружок, отказать в твоей просьбе грешно..."
       (Немецкая народная баллада).
Подъезжая к Подолу, Добрыня догнал молодого витязя и, поравнявшись, узнал Алёшу Поповича, ехавшего медленным шагом, сгорбившись, повесив голову и глядя широко раскрытыми глазами на гриву своего коня.
-Здравствуй Алёша! - Обратился к нему удивленный его видом Добрыня. - О чем задумался? Откуда возвращаешься?
Вздрогнув как при пробуждении ото сна, Алёша взглянул на Добрыню. В гла-зах его промелькнула растерянность, но через секунду это был прежний молодце-вато сидящий на коне, никогда не унывающий любимец киевских богатырей.
-Здравствуй, Добрыня Никитич. Видишь ли, случилась у нас в Киеве кража. Из княжеского терема кто-то стянул серебряную чару греческой работы. Княгиня Ап-раксия подозревает калик, что останавливались у нас на ночку по пути в Иеруса-лим. Вот князь Владимир и послал меня отобрать чару. А калики говорят, что ни-какой чары не брали. То ли брали, то ли нет, а чары-то нету. Не бить же мне было божьих людей! Не знаю, что мне теперь сказать князю?
-Бить калик конечно не достойно. А свои котомки они должны были тебе пока-зать. Это тебе и князь скажет.
-Я просил показать, так ведь говорят, что грешно мне даже и думать об этом.
-Вот что, Алёша, поеду я с ними поговорю. В Иерусалим идут? Значит вон та дорога?
-Та самая. Только не надо тебе с ними говорить. - Запротестовал чем-то испу-ганный Алёша. - Князь мне велел - я и отвечу. Может чара-то уже нашлась...
-Жди меня вот под этим кленом. - И Добрыня, повернув коня, поскакал дого-нять калик.
-Постой, постой! - закричал Алёша Попович. - Эх! Ускакал... Ну расскажут ему божьи странники, как они меня по заднице отшлепали. Как в гриднице покажусь? Да ладно, подожду. Под кленом - так под кленом.
А случилось в Киеве вот что. Князь Владимир и несколько дружинников по пути на охоту встретили калик - паломников, идущих поклониться святыням Ие-русалима и пригласил их к себе на княжеский двор, сказав, что княгиня Апраксия их встретит, угостит и даст милостыню на дорогу. Калик было сорок человек, со-рок первый - атаман. Все из одного монастыря, все молодые, как на подбор румя-ные да пригожие, а атаман Михайло Михайлович - так просто писаный красавиц. Апраксия встретила калик очень приветливо, пригласила в гридницу и сама при-сутствовала на обеде. Одно блюдо сменяло другое, чашники трудились во всю. К вечеру все были сыты и в изрядном подпитии. Княгиня уговорила заночевать и разместила калик по комнатам кого по двое, кого по трое, а Михайлу Михайловича сама отвела спать в богато убранную горницу. Уж больно приглянулся каличий атаман Апраксии. Проворочавшись на своей постели до поздней ночи, она встала и пошла к Михайле. Проснулся он в объятиях княгини. Спросонок Михайло сел в кровати и начал креститься, а узнав княгиню испугался ее гнева и со всей возмож-ной почтительностью стал отказываться от любви:
- Матушка княгиня, не могу я в грех с тобой вступить. Не сердись голубушка. Как задумали мы с братией идти к святым местам, поклялись ни блуда, ни воров-ства не допускать, а кто не устоит - того казнить лютой смертью. Я и так после пи-ва да медов согрешил - на тебя все посматривал. Да и то: вон ты какая красавица - всякий залюбуется. - Пустился Михайло в комплименты.
Ушла Апраксия. А заснуть не может. Перед глазами молодой атаман, а в ушах его слова, как он её голубушкой называл, как красоту её расхваливал. Часа через два попробовала возобновить атаку и опять безуспешно. Вместо любви в душе княгини закипела злоба. Вспомнила рассказ Михайлы о клятве. В предрассветный час, когда сон особенно крепок, взяла любимую чару князя Владимира, прокралась в комнату к Михайле Михайловичу и подложила чару в его дорожную суму.
Утром калики плотно позавтракали, получили щедрую милостыню, поблагодарили вышедшую к ним княгиню и, помолясь, пошли дальше. А когда вер-нулся с охоты Владимир и захотел выпить заморского вина, обнаружилась пропа-жа чары. Подозрение, естественно, пало на калик. Велел князь Алёше Поповичу скакать за ворами. Алёша - на коня и в погоню. Только разговор у него с подозре-ваемыми паломниками получился совсем не такой, каким он его описал Добрыне Никитичу. Грубо обратился Алёша к каликам. Требуя возврата чарки, обозвал во-рами. Обиделись калики. Да и не поверили в возможность воровства: все друг дру-га знали и были друг в друге уверены. Парни они были не из слабых, каждый не слабее Алёши. Стащили они своего обидчика с коня, сняли с него штаны, отшле-пали ладошками по мягкому месту и отпустили. Алёша надел штаны, вскочил на коня, выхватил саблю.
-Опозорить меня решили, святощи! Изрублю, ироды!
Ироды сгрудились. У каждого в руках клюка - оружие не хуже доброй палицы. Алёша отъехал в сторону, сменил саблю на лук, вынул стрелу из колчана. После нанесенного оскорбления он явно не владел собой, не понимая, что перебив калик покроет себя еще большим позором. И промедли каличий атаман еще хоть мгнове-ние так бы и случилось. Но, Михайло Михайлович мгновенно оценил обстановку. Он отбросил далеко в сторону свою клюку и вышел вперед.
-Алёша, побойся бога! Что ты делаешь? Честь ли для тебя убивать безоружных божьих странников? Конечно, мы погорячились. Но и ты нас ворами обозвал. За-будем этот случай. Обещаем - никому ни слова.
Алёша Попович быстро распалялся гневом, но быстро и остывал. А тут было ясно: убивать калик никак нельзя. Выход был один - воспользоваться предоста-вившейся возможностью и согласиться на мировую.
-А вы даете слово? - обратился Алёша к остальным каликам.
-Обещаем. Никому не скажем. Не бойся.
Теперь надо было как можно достойнее выйти из положения. Поэтому, убрав лук и стрелу, Алёша Попович расхохотался.
-А здорово вы меня! Вперед наука. Ну, прощайте. Раз не брали чару, значит не брали. Так и скажу князю Владимиру. Счастливый путь.
Калики подняли свои сумы, а Алёша поехал в Киев. Чем дальше, тем больше портилось его настроение: не надеялся он, что все сорок один человек сдержат свое обещание и никому не расскажут, как по пути в Иерусалим отшлепали Алёшу
Поповича. А если расскажут - беда: в Киеве засмеют. Но он ошибся. Никто из калик при жизни Алёши не рассказывал об этом случае. И только после его герои-ческой смерти появилась былина о незадачах любвеобильной Апраксии, о благо-честивых и веселых каликах и о том смешном положении, в которое попал в дни ранней молодости знаменитый киевский богатырь Алёша Попович.
Добрыня Никитич, догнав паломничью дружину, начал издалека. Рассказал, что у великого князя случилась пропажа, что подозрение пало на калик, поскольку никого больше из чужих в доме не было. Добавил, что в таком случае нечего воз-мущаться, а надо доказать свою невиновность, что он, Добрыня, не хочет рыться в вещах странников, а пусть они сами проверят друг у друга дорожные сумы. Кали-ки согласились и ко всеобщему удивлению нашли чару у атамана. Доподлинно не-известно, как наказали калики своего Михайлу Михайловича. Одни считают, что его живого зарыли по шею в землю, другие утверждают, что казнь была еще более жестокой. Все сходятся в одном - Михайло чудесным образом остался жив, что и доказало его невиновность.
А Добрыня отдал чару Алёше Поповичу, который обрадовался не столько чаре, сколько молчанию калик. По дороге Добрыня рассказал Алёше о битве со змеей, о заключенном с нею договоре и о братанье.
Въехав в золотые ворота Киева, богатыри расстались. Алёша Попович повез князю Владимиру чару, а Добрыня Никитич поехал домой, чтобы обрадовать мать своим благополучным возвращением, рассказать ей о своих приключениях и от-дохнуть с дороги.
Глава 9.
Правда ль, что я не в тюрьме безотрадной?
Что надо мною не свод гробовой?
Дай надышаться мне ширью прохладной,
       Жадно упиться зефира волной.
 Шиллер).
Пока Добрыня Никитич разбирался с каликами, змея отдохнула. Резь в глазах прошла, хоботы стали по-прежнему подвижны и сильны. Договор с Добрыней ка-зался все более и более ненавистным.
Однако, он был заключен и надо было покидать Русь. День клонился к вечеру, жара спала и, змея поднявшись в воздух, решила напоследок пролететь над Киевом и хотя бы попугать его жителей. В это время Забава - дочь богатого и знаменитого боярина Путяты*, племянница князя Владимира, в сопровождении нескольких ма-мок и нянек вышла в сад. Полюбовавшись своими любимыми цветами, улыбаясь шуткам старой няни, она сорвала и стала с аппетитом кушать яблоко. Все это уви-дела змея. Там, внизу молодая, красивая русская боярышня наслаждалась жизнью, а в родной сорочинской степи лежали перебитые русским богатырем змееныши.
Договор был забыт. Змея камнем упала на Забаву, обвила её хоботами и под вопли женщин взмыла в небо.
На другой день Добрыня Никитич, не подозревая об измене змеи, явился в гридницу великого князя. Все уже сидели за столами, но не начинали пир, ожидая Владимира с Апраксией. Наконец Владимир пришел
- на этот раз один, без княгини. Поздоровавшись с дружиной, он несколько раз молча прошелся между столами и заговорил:
-Друзья! Вчера вечером случилось несчастье. Змея унесла мою племянницу За-баву Путятичну.
В гриднице воцарилось полная тишина. Только всегда сдержанный Добрыня, откинувшись назад, стукнул кулаком по столу.
-Забава гуляла в саду, - продолжал Владимир, - а змея упала с неба и унесла её на глазах у мамок.
-Что за змея, князь? - спросил Добрыня - Неужели та самая Горынище, что жи-вет в Сорочинских горах и уже унесла в полон столько народа?
-Как мамки рассказывают - она. Друзья! Кто поможет? Кто не побоится змеи? Кто вернет нам Забаву Путятичну?
Несколько мгновений длилось молчание. Затем вскочил Алёша Попович:
-Князь, пошли Добрыню. Он бился со змеёй, он победил её, она обещала не брать полонов, они побратались. Пошли Добрыню, князь. Он один может спасти Забаву. Ему змея отдаст Забаву без боя - ведь он её старший брат!
-Добрыня Никитич, это так?
-Так, князь. Я поеду.
-Выручай, Добрыня Никитич! Поторопись, завтра же выезжай - дело не терпит.
Князь сел на своё место и начал пир.
Посидев немного, Добрыня поблагодарил князя за угощение и ушёл домой.
Амельфа Тимофеевна сразу заметила подавленное настроение сына. Сердце матери подсказывало - на пиру что-то произошло. Уничтожение змеёнышей, побе-да над змеёй и договор с ней были чрезвычайно важны для молодого русского го-сударства. Если князь Владимир не воздал Добрыне заслуженных почестей и не назначил достойную награду, то вполне могло случиться, что среди дружинников нашлись завистники, допустившие насмешки, а княжеские слуги могли обнести чашей, что считалось тяжелым оскорблением. Всё это было хорошо известно Амельфе Тимофеевне и об этом принялась она расспрашивать сына.
-Нет, матушка, - отвечал Добрыня - никто меня не обидел, никто не оскорбил,
_____________________
*) Путята - историческая личность, сподвижник Владимира Святославича и Добрыни Низкинича.

не надсмеялся. Змея нарушила свои клятвы. Вчера под вечер унесла она Забаву Путятичну. Один остался Путята, а старая её нянька слегла, говорят от горя. Я ви-новат - поверил змее. Теперь надо исправлять свою ошибку, спасать Забаву. Вели-кий князь велел ехать завтра же.
- Что же, сынок, поезжай. Не хотела я, чтобы ты со змеёй связывался, а теперь - поезжай. Ложись-ка спать. Завтра вставать чуть свет.
На следующее утро Амельфа Тимофеевна разбудила сына до зори. Сборы ко-ротки. Когда Добрыня уже сидел на коне, мать остановила его, велела подождать немного и ушла в дом. Вскоре она вернулась, неся в руках шелковую плетку с кра-сиво отделанной серебром рукояткой.
-Возьми эту плетку, сынок. Заткни её сзади за пояс и береги. Будешь биться со змеёй, если станет тебе совсем плохо, вспомни о плетке
- она поможет. Вспомни о плетке!
Добрыня взял плётку, сунул её за пояс, нагнулся, трижды поцеловал мать.
-До свиданья, мама. Жди с победой.
Вышла за ворота Амельфа Тимофеевна, помахала рукой. Вырос сын. Уже по плечу ему настоящие богатырские подвиги. Сколько еще будет опасностей в его жизни? Сколько еще раз ей предстоит провожать своего Добрыню, свет Никитича не зная - вернется ли он и когда?
А Добрыня ехал уже знакомой дорогой и думал о предстоящей встрече со зме-ёй. Невелика надежда на мирный исход этой встречи. Не отдаст змея Забаву Путя-тичну без боя. Значит придется сразиться и сразиться насмерть. Нет, Добрыня не боится этого поединка. Если он сумел победить змею почти безоружный, застиг-нутый врасплох после купанья, то тем более победит теперь, когда встретит змею во всеоружии. И уж теперь ей не удастся напасть неожиданно.
Приехав к Сорочинским горам, Добрыня отдохнул в небольшой роще и пус-тился на поиски логова змеи. Несколько дней ездил он по горам, наконец, перед ним открылась широкая долина с ровным зеленым лугом. С одной стороны спуск в долину был пологий, с другой - поднималась невысокая, но крутая гора. В этой го-ре был виден вход в пещеру, закрытый коваными воротами. Недалеко от ворот рос могучий дуб, к которому и подъехал Добрыня. Ворота были подперты двумя же-лезными подпорками так, что открыть их можно было только снаружи. Значит змеи в пещере не было. Добрыня решил ждать. Как и на Пучай-реке змея прилете-ла с шумом, закрывая солнце и поднимая вихрь своими крыльями. Опустившись около ворот, она осмотрелась и только тогда увидела под дубом знакомого ей всадника.
-Здравствуй, старший братец! Что же ты нарушил договор? Зачем пожаловал в мои горы? Или хочешь позвать меня на помощь против своих врагов? Я готова.
-Здравствуй, сестра. Ты первая нарушила уговор, унеся из Киева Забаву Путя-тичну. И приехал я не помощи просить, а требовать выполнения обещанного. От-дашь Забаву - будем жить в мире и союзе. Не отдашь - будем биться. Не на жизнь, а на смерть.
-Нет, Добрынюшка, нет, убийца моих детей, - зашипела змея - не бывать мне твоей сестрой. Будем биться. И правду ты сказал: одному из нас - смерть.
Летает змея над Добрыней, пытается жечь огнём и искрами. Но не подпускает богатырь змею своим длинным копьём. Не долетает огонь до цели. Защищен Доб-рыня доспехами от искр, загораживает себя и коня щитом. Рассвирепела змея, бро-силась вниз, ударом хобота сломала копьё. Но успел Добрыня выхватить саблю, поранил крыло. Упала змея на землю. Спрыгнул Добрыня с коня. Сквозь огонь бросился на змею с саблей. Уже извиваются на земле шесть отрубленных хоботов. Но не сдается змея. Ловким ударом выбила саблю. Обвила грудь оставшимися двумя хоботами и душит. Пытается схватить за горло.
-Вспомни о плетке - она поможет. Вспомни о плетке... - прозвучали в ушах прощальные слова матери.
Стегает Добрыня змею заветной плетью. Ослабели и свалились с него хоботы. Уже не дышат пламенем ужасные головы. Бьет богатырь змею плетью и сам себе не верит: не сопротивляется она, приникла к земле и только вздрагивает под уда-рами, а скоро и вздрагивать перестала. Постоял Добрыня над названной сестрой, поднял саблю, отсек головы. Со змеёй было покончено.
Отбросив подпорки от ворот, вошел Добрыня в жилище змеи. Страшная кар-тина предстала перед ним. В темных гротах зловонной пещеры сидели и лежали пленники. Мужчины и женщины. В истлевших от времени и сырости одеждах, об-росшие диким волосом. Были и в хорошем платье - те, кто попал сюда недавно. Судя по одежде, здесь были представители всех сословий: от челяди и пахотных мужиков до князей и бояр. При тусклом свете лучин и факелов все с удивлением смотрели на русского воина свободно идущего по пещере в полном вооружении. Опасаясь давки Добрыня стал выводить людей из пещеры небольшими группами. Когда был выведен последний человек, стало понятно: среди пленных нет Забавы Путятичны. Между тем, толпа в несколько тысяч человек молча смотрела на сво-его избавителя, еще не веря концу своих несчастий.
-Вы свободны! - закричал Добрыня, поднявшись на несколько шагов в гору - змеи больше нет. Вон лежит её труп. Вы свободны! Путь на Русь открыт. Идите!
Добрыня Никитич снова пошел в пещеру искать Забаву Путятичну. Велика бы-ла змеиная пещера. От главного хода шло много боковых ответвлений, заканчи-вающихся тупиками. Одни из них были тюрьмами и после освобождения полона пустовали, другие служили складами оружия, одежды, продовольствия, в некото-рых были колодцы, свалки мусора, костей. Наконец Добрыня Никитич достиг большой, высеченной в светлом камне комнаты, освещенной несколькими малень-кими зарешеченными окошечками пробитыми в одной из стен. У противополож-ной стены, на каменной скамье, сидела Забава Путятична. Сказав несколько обод-ряющих слов, Добрыня взял её за руку и повел из пещеры. Совсем еще юная киев-ская красавица, выйдя на волю, после почти месячного заключения в змеиной норе то опускалась на колени и гладила нежную луговую траву, то, запрокинув голову, смотрела в голубизну неба, на редкие кучевые облака, потом с плачем кинулась на грудь Добрыне Никитичу. Высокого роста, тонкая как тростинка, с правильными чертами лица и с редким сочетанием каштановых волос, заплетенных в тяжелую длинную косу, и больших темно - синих глаз Забава Путятична заставляла сильнее биться сердца многих молодых людей. Добрыня был немало смущен, однако стал как умел успокаивать вызволенную из плена боярышню. Когда Забава пришла в себя, Добрыня Никитич свистом подозвал коня, вспрыгнул в седло и повез её в Киев.
Забава Путятична ехала не верхом, а сидя боком на холке коня. Таким образом она постоянно могла видеть Добрыню и разговаривать с ним. Читатели вероятно знают как быстро сближает людей дорога. Точно так и Забава, воспитанная в стро-гих правилах теремного быта, скоро освоилась с непривычным соседством моло-дого человека. Надо сказать, что она была очень высокого мнения о своей привле-кательности. Этому способствовали строгости её дяди: он не разрешал долго гу-лять в саду - вдруг кто-то подглядит и влюбится, не разрешал петь в саду - услы-шат и опять-таки влюбятся. Тем не менее наша боярышня скоро обнаружила пол-ное отсутствие каких-либо признаков влюблённости со стороны Добрыни Никити-ча. Он был прост в обхождении, предупредителен, с удовольствием слушал болтовню своей попутчицы, смеялся её шуткам, но явно не влюблялся. И в то же вре-мя был без преувеличения красавец. Высокий, широкоплечий, мускулистый, лов-кий во всех своих движениях, с открытым лицом, окаймлённым курчавой бородой цвета спелой пшеницы, со спокойным взглядом серых глаз, он не мог не произве-сти впечатления на девицу. К тому же Забава не могла забыть ужаса похищения, змеиной пещеры и того, как явившийся Добрыня вёл её за руку из этой норы. За-рождавшееся чувство не находило ответа и это угнетало Забаву. Она старалась быть веселой, но темы для разговоров постепенно оказались исчерпаны. Добрыня же не старался искать новые. Его устраивало молчание. Забава попробовала петь. У неё был приятный высокий голос, прекрасный музыкальный слух. Зная множе-ство различных веселых, шуточных и протяжных грустных песен она умела и лю-била петь. Результат казалось, не замедлил сказаться: Добрыня с улыбкой восхи-щения неотрывно смотрел в глаза певунье. Но выскочил из под ног коня заяц, ша-рахнулся конь, обняла рукой плечи своего спасителя испугавшаяся Забава и сразу погасла улыбка, появился холодок в глазах Добрыни. Осторожно убрала Забава руку с его плеч. Долго длилось молчание. Только перестук копыт, да редкий свист сусликов нарушали тишину древней степи. До боли грустно стало Забаве и обра-тилась она к Добрыне:
-Я тебе, Добрынюшка, всем обязана - и жизнью и свободой. Поэтому ты мне как второй отец. Только не хочу я, чтобы был ты моим батюшкой. Побрататься бы нам с тобою, да не хочу я, чтобы был ты моим братом. Вот женился бы ты, Добры-нюшка, на мне и был бы ты моим любимым мужем до конца наших дней. И опять нельзя этого - не полюбишь ты меня, Добрыня.
На глазах Забавы стояли слёзы. До глубины души тронут был Добрыня. Но ему было ясно: нельзя поддаваться минутной слабости и хоть в чём-то обмануть дове-ривщуюся ему девушку.
-Что же делать, Забава, свет Путятична! Сама посуди: ты знатная боярышня, родная племянница самого великого* князя, а я простой дружинник. Нельзя нам жениться.
-Да, я понимаю. - Как-то безразлично ответила Забава.
___________________________
* "Великий князь" в Киевской Руси - титул равный императорскому
Прошло еще несколько недель и наши путники подъехали к Киеву. Пока пере-правлялись через Днепр, пока доехали до ворот княжеского двора, радостная весть об их прибытии достигла князя. Владимир с Апраксией, мамки и няньки Забавы, собравшаяся к обеду дружина - все вышли встречать племянницу князя и победи-теля змеи. Добрыня Никитич спешился, снял с коня Забаву Путятичну и подвел её к князю. Радость, объятия, поздравления с победой, с благополучным возвращени-ем, благодарность и щедрая награда Добрыне, здравицы в его честь на пиру, бес-конечные просьбы рассказать во всех подробностях о поездке, о битве со змеёй, о пещере, о полоне.
Только вечером смог Добрыня попасть домой и увидеться с терпеливо ожи-давшей его Амельфой Тимофеевной. До поздней ночи просидели они вдвоём. Не мог Добрыня не поделиться пережитым с лучшим своим другом - родной матуш-кой, и не было у него более внимательного слушателя. Под конец спросил:
-А что это за плетку ты мне дала? Ведь пропал бы я, если бы не она.
-Вот такая это плетка. Давай-ка её лучше сюда.
Уложив сына спать, Амельфа Тимофеевна унесла волшебную плеть к себе.

Глава 10.
Да, были люди в наше время...

Прошел год с тех пор, как Илья Муромец поступил на службу в киевскую дру-жину. Однажды, погожим майским утром, выспавшись после многодневной пат-рульной поездки в поле, он услышал стук в ворота. Самсон, Сухан, Алёша Попо-вич, Чурила и Добрыня Никитич пришли звать его на княжеский двор.
-А что так рано?
-Ты что, не знаешь? - удивился Самсон. - Вчера приехал сын ляховитского ко-роля Василий Микулич. Княжескую дочку сватает.
-А мы зачем?
-Ты, брат, одевайся и пойдём, а по дороге расскажем - вступил в разговор Доб-рыня.
Надел Илья кафтан красного скорлата*, опоясался саблей и уже идут богатыри по Киеву. За ними следуют паробки. Конюхи Чурилы Пленковича ведут пять ве-ликолепных коней под дорогими седлами, в сверкающей золотом сбруе. По бо-кам группы и сзади - обычный в таких случаях эскорт мальчишек.
То там, то здесь в окнах видны восторженные женские лица. То и дело откры-ваются калитки и из дворов выходят купчихи, боярышни, челядинки. Они делают вид будто идут по своим делам, но глаза их неотрывно устремлены на Чурилу Пленковича. И старушки, и молодки, и девушки никто не хочет упустить случая
полюбоваться на прославленного красавца Чурилу. Одет он сегодня во всё багря-ное, а кроме золота, жемчуга и самоцветов щеголяет черными соболями.
___________
*) Скорлат - французское сукно.

Восторги женщин он воспринимает как должное. Богатыри давно привыкли к таким сценам и не обращая на них внимания продолжают разговор.
-Так зачем мы идём к князю? - вновь обратился Илья Муромец к Самсону.
-Видишь ты, Владимир видно не против отдать свою дочку за королевича. Да ведь нельзя же сразу согласиться. Вот князь и поставил перед ним три задачи. Вче-ра он с нашими богатырями боролся, а сегодня, после конных ристаний в его честь, будет участвовать в состязаниях по стрельбе и самого князя в шахматы обы-грать должен.
-Кто же это с ним боролся?
-Сначала три боярина вызвались. Королевич их сразу уложил. Потом Алёша наш вышел - и тоже на лопатках. Затем Добрыня. Совсем было поборол ляха. Ан нет. Смотрим - лежит Добрынюшка на матушке сырой земле, а королевич ему в грудь коленкой упёрся.
Илья Муромец в удивлении уставился на Добрыню Никитича:
-Вот тебе и на! Ты, Добрыня, расскажи нам - что же это за королевич такой?
-Я расскажу. - Отвечал помолчав Добрыня. - Обхватил я его поперек груди. Жму. Сейчас думаю задохнется королевич и положу я его под ноги нашему крас-ному солнышку князю Владимиру. Жму и чувствую: груди-то у него женские. По-смотрел в глаза, а в них... такая боль. Женщина! Отпустил. Отпустил и тут же ока-зался на земле. Хотите верьте, хотите нет.
-Почудилось... Тебе, Добрыня, надо жениться. И не откладывая.
Это авторитетное заявление Чурилы Пленковича вызвало улыбки и смех. Только Сухан остался серьёзен:
-Правильно, Добрыня Никитич. Это не Василий Микулич. Это Василиса Ми-кулична - жена боярина Ставра Годиновича. Её узнал один мой знакомый купец.
Это сообщение вызвало живейший интерес. Богатыри наперебой заговорили о недавнем пире, о каком-то Ставре, о его жене, о том возможно ли чтобы она под видом мужчины сваталась к киевской княжне и могла ли она так быстро приехать из Новгорода. Алёша же не замедлил съехидничать:
-Что же ты, Сухан, вчера не сказал? Мы бы Чурилу бороться выпустили. Про-тив него ни одна женщина на ногах не устоит.
-Что ты понимаешь, Попович? Шел бы ты лучше в церковь молиться - рассер-дился Чурила.
Неудачный ответ Чурилы вновь развеселил компанию. Когда смех утих, ничего не понявший Илья Муромец попросил рассказать кто такой Ставр и что с ним про-изошло. Оказалось, что новгородский боярин Ставр Годинович, похвастал на пиру у князя богатством Новгорода и особенно своим собственным, которое, по его сло-вам превосходило все, что видели киевляне. Особенно же он превозносил свою жену - красавицу настолько умную и хитрую, что она легко обманет всех киевских бояр и богатырей вместе с великим князем. Возмущенный наглостью гостя Влади-мир приказал бросить его в погреб*.

______________________________
* Исторический Ставр Гордятинич был заточен в подземную тюрьму - поруб Владимиром Мономахом в 1118г.
Пусть, дескать, красавица - жена попробует его освободить.
Воспоминания об этих недавних событиях никого не оставили равнодушным:
-Половину дела она уже сделала.
-Вот так баба! Самого Добрыню к земле прижала.
-Да, женщина она удалая.
-Князь Владимир тоже не прав. Пристал к Ставру: "Что молчишь, что не хва-стаешь?". Вот Ставр и похвастал.
-Опозорит она нас. Надо рассказать князю.
-Помолчим, братцы. Не будем её выдавать - решил за всех Самсон.
-Что не говори, а хорошо иметь такую жену - глубокомысленно заметил Алёша Попович.
Наступило молчание. Все ждали к чему клонит Алёша, а Чурила Пленкович попробовал взять реванш:
-Хорошо-то хорошо, да только такая за тебя, Попович, не пойдет.
-Да мне то что, а вот посадят тебя, Чурилушка, в погреб, кто вызволит?
-А почему меня - в погреб?
-Нет, Чурила, ты будь поосторожнее: ведь совсем недавно Владимир- Солныш-ко тебя из стольников попросил.
Среди слушателей пронесся легкий смешок.
-Княгиня Апраксия хотела меня в постельничьи, а князь вовсе должности ли-шил. Я виноват?
Смех усилился.
- Вот я и говорю: быть тебе в погребе. Да еще и нарядился богаче Ставра.
- Дались вам всем мои наряды! - начал сердиться Чурила.
Алёша Попович вспомнил о предстоящем шахматном поединке князя с "коро-левичем" и продолжал с самым невинным видом:
-А ты вот что: выучи ты, брат Чурила, Пермятову-то Катерину в шахматы иг-рать. Попадешь в погреб, она тебя и отыграет у князя Владимира.
-Ничего не получается. Я с ней играю, а она вместо шахмат на меня смотрит.
Неожиданное признание Чурилы вызвало неудержимый хохот.
-Зато она в других играх хороша. - Раздался чей-то голос.
-Кто?! Кто плохо сказал о Катерине? В поле! Убью! - закричал побледневший Чурила Пленкович и неожиданно кинулся на ни в чем не повинного Сухана.
Добродушный силач Сухан Сухматьевмч с недоумением смотрел на щуплого по сравнению с ним Чурилу, схватившего его за грудь. Потом сам взял неожидан-ного противника левой рукой за собольи отвороты воротника и замахнулся правым кулаком. В этот момент, сцепившиеся было богатыри, оказались оторванными друг от друга могучими руками Самсона Колыбановича.
- Хватит вам, петухи. Стукну лбами - забудете ссоры. - Заявил он, держа обоих за воротники.
Мир был водворён, но Чурила Пленкович еще нескоро успокоился. Так и не удалось ему узнать, кто надсмеялся над его любимой. Связь Катерины с Чурилой давно была известна всем, за исключением её мужа - старика Пермяты. Чтобы еще более припугнуть явно струсившего насмешника, Чурила Пленкович заявил, пыт-ливо вглядываясь в лица окружающих:
-Если кто-то захочет обидеть Катерину, пусть сначала гроб заказывает.
Когда наши богатыри пришли на площадь около десятинной церкви, там уже гудела толпа народа. Купцы, ремесленники, крестьяне из окрестных сёл собрались посмотреть на иноземного "королевича" и на предстоящие состязания. Несколько десятков княжеских отроков сдерживали народ, оставляя пустой середину площа-ди. Перед церковью стоял великокняжеский престол - богато разукрашенное трон-ное кресло с высокой спинкой и подставкой для ног и два обычных кресла слоно-вой кости. Около них расположилась большая группа князей, бояр и богатырей. Чурила Пленкович, намеревавшийся показать себя в любимом искусстве верховой езды, остался на противоположном конце площади, где стояли и другие витязи со своими конями, а Илья Муромец, Добрыня, Алёша Попович и Сухан присоединились к другим богатырям. Их появление вызвало воспоминания о вчерашних событиях. Алёшу и Добрыню стали спрашивать - не хотят ли они поискать победы в стрельбе из лука и в этом виде состязаний отплатить "королевичу" за вчерашнее поражение в борьбе. Добрыня молчал. Алёша отшучивался за двоих.
Появился великий князь, княгиня Апраксия и "Василий Микулич" - "ляховит-ский королевич". Разговоры смолкли. Когда князь сел на престол, а княгиня и "ко-ролевич" - в кресла, вперед вышел один из стольников и от имени князя Владими-ра пригласил всех желающих показать свою лихость в верховой езде. По площади с криками и свистом понеслись всадники. Одни из них демонстрировали древнее искусство джигитовки, другие жонглировали оружием - саблями, мечами, а чаще палицами, подбрасывая и вновь хватая их за рукоятки.
После всех, когда площадь освободилась, на неё вылетел Чурила Пленкович на своём лучшем вороном коне. Узда брошена на луку седла. Чурила незаметно управляет конем ногами. Одной рукой он бросает копьё вверх, другой ловит. Всё быстрее мчится конь, всё выше взлетает копьё. Вот скачет Чурила мимо князя, княгини и "королевича". Бросив копьё как можно выше он успевает промелькнуть под брюхом коня, снова оказывается в седле и ловит копьё налету. Проделав этот трюк трижды, Чурила завершил круг по площади и вновь появился верхом на сво-ём любимце, ведя в поводу еще четырёх лошадей.
На этот раз он на всём скаку показывал пересаживание с одного коня на друго-го - навык необходимый при быстрой езде с запасными лошадьми. Начав с пере-скакивания на соседних коней, Чурила постепенно усложнял своё выступление и проезжая мимо князя Владимира несколько раз перемахнул через трёх коней пря-мо в седло четвёртого. Русичи от великих бояр до подмастерий и смердов все были так или иначе причастны к военному делу и с большим интересом смотрели на вы-ступления конников. Великолепные кони, богатая, сверкающая драгоценностями сбруя и одежда Чурилы Пленковича, подчеркнутая лёгкость, с которой он обра-щался с копьём и выполнял джигитовку - всё вызвало бурное одобрение зрителей. С нескрываемым восторгом смотрела на Чурилу и княгиня Апраксия.
Князь Владимир не видел этого. Его внимание было поглощено "ляховитским королевичем". "Василий Микульевич" (а точнее Василиса Микулична) тоже с ин-тересом следил за Чурилой. Глаза "королевича" заблестели, щеки порозовели, на губах появилась улыбка. Чем это было вызвано? Мы не знаем. Но князь Владимир истолковал улыбку гостя однозначно: киевские витязи произвели благоприятное впечатление на его будущего зятя.
Теперь предстояли состязания в стрельбе, тем более интересные, что в них должен был участвовать иноземный "королевич". На расстоянии трехсот шагов от церкви на площади был заблаговременно вкопан очищенный от веток ствол моло-дого дуба. Первыми начали состязание князья, бояре и богатыри. Многие не до-пустили ни одного промаха из десяти выстрелов, и дуб вскоре оказался весь уты-кан стрелами. Казалось, "королевичу" просто невозможно показать результат пре-восходящий достигнутое.
-Принесите-ка мой большой лук и стрелу потяжелее. - Приказал "Василий Микулич".
Вскоре парубок торжественно вынес огромный, размером в человеческий рост лук. За ним второй парубок нёс единственную толстую и длинную стрелу с мас-сивным наконечником, оперенную орлиными перьями. Это вызвало всеобщее удивление: ведь чтобы сравняться с киевлянами молодому "ляху" надо было вы-пустить не одну, а десять стрел. И тут произошло неожиданное. "Василий Мику-лич" встал с кресла, взял лук и стрелу, оттянул тетиву за правое плечо и выстре-лил. Загудела тетива, взвыла стрела и в щепки разнесла дуб. Гул восхищения. Князь Владимир стал поздравлять "королевича" с победой. Поклонившись "Васи-лий Микулич" сказал:
- Великий князь! Мы стреляли по-киевски. Позволь пострелять по-нашему, по-ляховитскому обычаю.
Вчера "лях" поборол самого Добрыню Никитича, сегодня победил всех киев-ских стрелков. Продолжение состязаний было явно не желательно. Но и отказать было невозможно, и Владимир согласился. Паробки "королевича" вбили в землю два кола. В один воткнули нож, на другой поставили крупный золотой перстень. Принесли небольшой лук и тонкие стрелы с утолщениями вместо наконечников. Задача, как объяснил "королевич", состояла в том, чтобы через перстень попасть в лезвие ножа. Тихий ропот удивления и недоверия пронёсся над зрителями. Же-лающих попытать счастья не было.
-Но послушай, Василий Микулич, - промолвил князь - наши стрелы служат нам в битвах и на охоте в мирное время. Твоя же забава нам не ведома. А стрелять из незнакомого лука незнакомыми стрелами - сам понимаешь каково. Покажи ты нам, как это делается.
"Василий Микулич" тщательно прицелился. Выстрелил. Стрела пролетела сквозь перстень не задев его, ударилась в лезвие ножа и расщепилась пополам. С нескрываемым восхищением рассматривали князь Владимир и окружающая его дружина две равные половинки разрезанной вдоль стрелы.
Теперь для "ляховитского королевича", а на самом деле для жены боярина Ставра, осталось последнее испытание - игра в шахматы с князем Владимиром. Принесли шахматный столик, партия началась. Только незначительное число лю-дей, окружающее игроков, могло наблюдать за её ходом. Однако никто не расхо-дился. Одни ожидали результата, другие пира: стало известно, что с другой сторо-ны церкви, между гридницами уже расставили и накрывают столы. Белые фигуры достались князю Владимиру. Играл он спокойно. Захватив центр доски, уверенно продолжал развивать свои фигуры. Но вот произошел размен пешек, потом князю пришлось отдать коня за слона. Положение на поле боя постепенно упрощалось, таяло позиционное преимущество белых. Вдруг "Василий Микулич" сделал непонятный ход. Двинув башню, он взял пешку и одновремённо напал на коня. Князь оказался перед выбором: или убрать коня с выгодной позиции и примириться с по-терей пешки, или взять башню слоном. Правда, слон погиб бы через пару ходов, но обменять слона на башню чрезвычайно заманчиво. Князь задумался. Задумались зрители. Какую каверзу придумал этот "лях"? Неужели не видит, что князь - солн-це к нему благосклонен и отдаст за него дочь в любом случае? Неужели не может проиграть эту партию из уважения к будущему тестю? А может быть он поддаётся нарочно, хочет дать возможность великому князю выиграть? Долго перебирал Владимир возможные варианты, не увидел угрозы, взял башню. Дальше всё шло так, как и предвидел князь: погиб слон, еще через три хода "королевич" объявил шах, Владимир, как и предполагал, закрылся пешкой. Но что это? Снова шах? Те-перь конём? Проклятый "лях"! Двинув коня он открыл дорогу башне и она неми-нуемо убьёт ферзя и опять шах, на этот раз смертельный. Где выход? Где выход? Проклятый лях! Принесла тебя нелёгкая! Нет выхода. Князь поднял правую руку:
-Сдаюсь. Ты победил честно. Приглашаю всех на пир в честь моего будущего зятя.
Пир начался. Сумрачно молчали наши богатыри, огорченные победой "короле-вича". Молчание нарушил Сухан:
-Не похож "королевич" на женщину. Не под силу женщине всё это. Обманул меня купчишка.
-Тише, братцы, тише. - Нагнулся к своим товарищам Алёша Попович. - Жен-щина. Сильная, ловкая и умная.
-Конечно женщина. Посмотрите на её походку, посмотрите какие маленькие у неё руки, а сидит-то: видите колени вместе жмет - таким же шепотом рассеял со-мнения Чурила Пленкович.
-Что ни говори, а лук у неё хорош. Мне бы такой. - Вступил в разговор Илья Муромец. - И стрелок замечательный. Через перстень попасть в лезвие ножа и раз-резать стрелу пополам - кто ещё может похвастать такой меткостью?
-А шахматы? Какую комбинацию придумала?! И за сколько ходов всё наперёд рассчитала! Вот с кем сыграть... - Добрыня со сдержанной улыбкой перевёл глаза на "королевича", который стоя провозглашал здравицу невесте.
-Так, всё так. Но что же это будет за свадьба? - не выдержал Самсон Колыба-нович.
-А ты, Самсон, подожди. Увидим.
Между тем пир шел своим чередом. Стольники внимательно следили, чтобы опустевшие блюда заменялись новыми. Уже дважды обошли дружину круговые чаши. Старались чашники предлагая пиво и вино всем, кто испытывал жажду. Всё громче становились разговоры. Смех, выкрики, пожелания счастья сливались в общий шум. Три гусляра, без устали ударяя по струнам, то пели славу великому князю, княгине, герою дня "Василию Микуличу", то, пропустив очередную чарку, начинали наигрывать плясовую или исполнять шуточные песни. Веселье стало всеобщим, а "ляховитский королевич" сидел угрюмо поглядывая на пирующих, едва прикасаясь к вину, мёду и пиву. Этого не мог не заметить Владимир, как все-гда внимательно следивший за пиром.
-Что случилось Василий Микулич? Завтра к венцу идти, а ты невесел сидишь?
-Сам не знаю, великий князь. Тяжело что-то на душе. Уж не случилось ли что дома с отцом или с матерью? Да что это у тебя за гусляры? Что это за музыка? Слышал я, есть у тебя знатный гусляр - боярин Ставр Годинович, Пусть бы сыграл, развеселил бы душу.
Князь Владимир позвал стольника. Что-то тихо сказал ему. Через полчаса в гридницу ввели наскоро вымытого, подстриженного и богато одетого Ставра. Он по обычаю перекрестился на образа, поклонился дружине, князю с княгиней, "ко-ролевичу" и, взяв гусли, сел на предложенный ему стул. По знаку князя смолкли гусляры. Утих шум: появление Ставра не могло остаться незамеченным пирую-щими. Добрыня, Илья, Самсон, Алёша, Сухан,Чурила с нетерпением ждали даль-нейших событий.
Князь Владимир попросил Ставра сыграть что-либо веселое. Ставр молча смотрел на князя. Вдруг "королевич", привстав, перегнулся через стол и улыбаясь каким-то особо-нежным голосом также попросил сыграть:
- Сыграй, Ставр, сыграй, голубчик. Я ведь был на твоей свадьбе. Сыграй как ты играл для своей лады.
Ставр с удивлением смотрел на "королевича". Нет он не узнал свою жену. Но было в облике этого юноши что-то знакомое и неуловимо родное. Заиграл Ставр. Заулыбались седые воины, сражавшиеся еще под знаменами Святослава. Заулыба-лись молодые, недавно принятые в дружину. Повеселел "королевич":
-Ай да гусляр! Вот это игра, Уж распотешил, так распотешил. Великий князь, ведь тебя не даром зовут "Ласковый князь Владимир - Красное Солнышко". Все знают о твоей доброте. Будь же ласков, не откажи в просьбе, подари мне Ставра!
Владимир не ожидал такого оборота дела. Отдавать богатого новгородского боярина не хотелось. Но с другой стороны нельзя и обидеть будущего зятя. Да и стыдно не подарить: "Василий Микулич" даже разговаривать не захотел о прида-ном - что положит князь, на том и спасибо.
-Забирай! Дарю.
Встал "королевич". Сорвал с головы накладные черные волосы. Поклонися в пояс. Развернулась до самого пола русая коса.
-Нет, князь, я не ляховитский королевич, не Василий Микулич. Я - Василиса Микулична - жена Ставра Годиновича. Хотел ты за меня, за женщину, свою дочку выдать - спасибо за честь, князь. Подарил ты мне моего любимого мужа - великая тебе благодарность.
И снова в пояс поклонилась Василиса Микулична.
Сделалось каменным лицо князя, впились глаза в Василису. Но зашумела дру-жина. В выкриках послышались похвалы Ставру, восхищение Василисой, требова-ния мёда за их здоровье. Нельзя князю идти против дружины. Нельзя отомстить Василисе и Ставру за насмешку. Надо быть справедливым и щедрым, надо под-держать репутацию ласкового красного Солнышка. Встал князь. Веселым и до-вольным стало лицо.
-Мёду всем! Выпьем, други, за славного боярина Ставра Годиновича, за его верную боярыню, за Василису Микуличну! Знаем мы: торгом живут новгородцы. Торговать отныне Ставру беспошлинно по всей Руси.
Давно закончился пир. Разошлись, разъехались богатыри по домам. Наступил вечер. Зажглись первые звёзды. Сидит Илья Муромец на бревне у своего крыльца. Тишина. Только Бурка переступает с ноги на ногу в своей конюшне, да с соседнего двора изредка доносится храп Самсона Колыбановича. что-то сейчас в родном Ка-рачарове? Как-то справляются стареющие родители с хозяйством? Вспомнились заботы матери, когда он - убогий калека сиднем сидел в своём доме. Потом мысли вернулись к событиям прошедшего дня. Перед глазами встал образ Василисы Ми-куличны, с немалым риском приехавшей спасать своего Ставра. Вон как князь Владимир посмотрел на неё, когда всё открылось. Узнай он раньше кто она и исчезла бы красавица с лица земли. А ему, Илье Муромцу, скоро тридцать два года, а нет у него ни жены, ни семьи. Никто не ждет его из походов. Впрочем это участь многих богатырей. Самсон Колыбанович еще старше, а всё не женат. Да, красива Василиса Микулична. А как метко стреляет! Эх, да только ли она искуснее Ильи? Добрыня слабее, а побороть его не удаётся. Уж на что Чурила Пленкович, богаты-рём-то не назовёшь, а как ездит, каков в джигитовке! Как бы этому всему научить-ся? У кого?
Прошло несколько дней и в результате таких размышлений созрело решение найти знаменитого Святогора и, если он согласится перенять у него воинское ис-кусство. Друзья одобрили это намерение Ильи Муромца, а Алёша Попович даже попросился в попутчики: ему давно хотелось посмотреть на синее море и поохо-титься в его знаменитых заводях*. Богатыри, не откладывая, оседлали коней и вы-ехали из Киева. Но об их приключениях позже.

Глава 11.
А вы ноктюрн** сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?

Уехали из Киева Алёша Попович и Илья Муромец. Следом за ними решил по-размяться в чистом поле Самсон Колыбанович. Без них не хотелось идти в грид-ницу к князю Владимиру пить вино из круговых чаш и слушать похвальбу захме-левших богатырей и бояр. Вместо этого Добрыня Никитич взял лук и стрелы для охоты на пернатую дичь и пошел в свои любимые угодья на Пучай-реке.
_____________
*) Былинное синее море - Азовское. Изобилие дичи в его заливах еще помнит ныне живущее поколение. Святогор жил на "Святых горах". По мнению академи-ка Б.А. Рыбакова это, возможно, район Тмуторокани - Тамани, недалеко от ко-торой находятся отроги Кавказских гор. Таким образом, Алёша Попович мог ехать до самого моря вместе с Ильёй Муромцем.
** Ноктюрн - музыкальная пьеса лирического, мечтательного характера
Было раннее утро. Солнце еще не успело подняться из-за степных далей с тем, чтобы поиграть ярким блеском куполов киевских церквей. Утренний ветерок нес с собой свежесть с Днепра. Всё предвещало удачную охоту. И всё было бы хорошо, если бы не пара голубей. Увидел их наш молодец и вспомнил детство, как таким же ранним утром, когда улицы еще пусты, а мать еще спит, он со своим детским луком удирал из дома. Вот и теперь сидят два голубя на карнизе новенького терема между окон третьего этажа.
-Эх! - подумал богатырь - Была, не была!
Рука сама вынула стрелу из колчана. Прицелился Добрыня, но перевернулся камешек под правой ногой. Дрогнула рука. Не в голубя попала стрела - разбила окно, влетела в терем. Осмотрелся Добрыня. Да, сомнений нет, здесь живет краса-вица Маринка, пользующаяся в Киеве недоброй славой. Подождал Добрыня. Нет, никто не подходит к окну. А стрелу нельзя оставить в чужом тереме.
Маринка, проснувшись от звона разбитого стекла, увидела стрелу, вонзившую-ся в потолок. Вместо того, чтобы бежать к окну и на всю улицу проклинать неза-дачливого стрелка, она встала на кровать и из глубины комнаты, оставаясь неви-димой с улицы, увидела озадаченного Добрыню Никитича. Пока он ожидал её по-явления в окне, пока раздумывал что предпринять, Маринка успела одеться, отпе-реть калитку и двери и сесть в кресло.
Судьба не баловала Маринку. Родителей она не помнила. Воспитывавшая её старуха очень рано стала приводить к ней дружинников, а также обучила тайному искусству колдовства. Когда старуха умерла, Маринка, не знавшая любви, про-должала торговать своим телом и совершенствоваться в колдовстве. К двадцати годам она стала богатой женщиной, построила себе большой, разукрашенный сна-ружи терем, обставила его дорогой мебелью, полы устелила коврами, а стены и по-толки обила мехами. Мужчин она презирала. Женщины не хотели с ней знаться и она их ненавидела. Теперь под её окнами стоял Добрыня Никитич, а ей оставалось сидеть и ждать дальнейших событий. Да и что было делать? Вынести обидчику стреЛу, не рассчитывая в связи со своим общественным положением даже на бла-годарность, не говоря уже об извинениях? Маринка не будет унижаться. Нет, пусть этот прославленный и гордый богатырь сам войдёт к ней в терем, пусть поклонит-ся иконам и попросит отдать стрелу. Сегодня же об этом узнает весь Киев: соседки наверняка уже прильнули к щелям в ставнях.
Добрыня понял - ему придётся войти в дом этой мерзкой женщины. Разозлившись на самого себя и на весь свет за нелепое положение, в которое попал, наш незадачливый охотник толкнул незапертую калитку. Через минуту он был в маринкиной палате. Даже не взглянул на ожидавшую его красавицу. Выдернул из потолка стрелу и уже повернулся к двери, когда услышал печальный голос:
-Что же ты Добрынюшка Никитович на святые образа не крестишься? Хозяйке челом не бьёшь? За разбитое стекло прощеньица не просишь? А люди-то говорили, что учтивей да вежливей тебя и на свете нет!
Обернулся богатырь:
-Ах ты! Да ведь тебя весь город знает! Кто же тебе будет кланяться? Кто на твои осквернённые образа молиться будет?
Ушёл Добрыня и хлопнул дверью.
Несколько минут сидела неподвижно Маринка в своём дорогом заморском кресле. За что обидел её этот молодой, красивый и прославленный витязь? Ведь они впервые встретились. Что сделала ему Маринка? Ведь не она разбила окно в его доме. Нет, это он разбил дорогое стекло в окне её терема. И он же её обругал! Такого оскорбления Маринка стерпеть не в силах. Взяла она нож, вышла во двор. Вот где шел Добрыня Никитич. Вот следы его подкованных сапог. Вырезала Ма-ринка следы и с наговором сожгла их в печке. Жарко горели дубовые дрова, злоб-но звучали слова наговора, как угли сверкали глаза колдуньи.
А у Добрыни пропал всякий интерес к охоте. Рано вернулся он домой, отказал-ся от обеда, а потом и от ужина. Настала ночь, а сон не шёл. Всё стояла перед гла-зами обиженная им красавица и звучали в ушах её слова: "Что же ты, Добрынюшка Никитович, на святые образа не крестишься? Хозяйке терема челом не бьёшь?"
Забрезжил рассвет. Амельфа Тимофеевна позвала сына в церковь. Отказался Добрыня. Остался один дома. Томительно, медленно идет время. Всё большая тос-ка одолевает богатыря. Вернулась мать, зовёт завтракать. Не до еды ему. Зазвони-ли к обедне.
-Что ты сынок приуныл? Пойди, послушай службу, помолись. Легче на душе будет.
-И то верно. Пойду постою обедню. - Решил Добрыня.
Только не в церковь понесли его ноги, а совсем в другую сторону - к Маринки-ному терему. Заходит в палату. В том же кресле сидит красавица - колдунья и с улыбкой смотрит на покорённого обидчика. Перекрестился Добрыня на иконы, поклонился хозяйке. Засмеялась Маринка.
-Вот так, Добрынюшка Никитович, правильно. Да только вчера нужно было на иконы молиться и мне кланяться. А теперь поздно. Теперь быть тебе туром. Да ты не обижайся - будешь не простым быком: рога-то у тебя будут золотые, шерсть твоя гнедая будет как бархат, а ноги по колена в серебре.
Не успел Добрыня слова сказать, - как очутился в лесу. Хотел закричать - из горла вырвался звериный рёв. Посмотрел - сбылось колдовство. Стал туром.
Трудно описать переживания матери. Пропал сын. Пошел в церковь без ору-жия. И как в воду канул. В церкви его никто не видел, никто не может ничего ска-зать. И за помощью не к кому обратиться: все друзья в разъезде. Доже Сухана Сухматьевича послал князь Владимир на одну из застав. Ходит осиротевшая Амельфа Тимофеевна по опустевшему дому, места себе не находит. Проходят один за другим тоскливые дни и ужасные бессонные ночи.
А Маринка? Постоянно вспоминала она Добрыню. Как в последний свой при-ход крестился на образа, кланялся ей, Маринке. Только не находила она в своей душе прежней ненависти. Плохо было Маринке. Вернуться к прежней привычной жизни она не могла. Заперлась в своём тереме. Не пускала к себе своих постоян-ных посетителей.
Прошел месяц. Прибежал к Амельфе Тимофеевне незнакомый паробок. -Беда! Заколдовала нашего Добрыню Маринка! Только что заходила она
в кабак. Пьяная - на ногах не стоит. Похвалялась, что девять своих дружков обра-тила в туров, а Добрыня - десятый. Он у них атаманом. Рога у него будто бы золо-тые, шерсть гнедой масти, а ноги по колена в серебре! Ругала всех непотребными словами. Еще кое-кого грозила турами сделать. Побили её. Поплелась домой. Пой-ду я. Предупредить кое-кого надо.
Ушёл паробок. Как стояла Амельфа Тимофеевна, так и села на лавку. Руки, ноги похолодели. Носятся в голове мысли:
-Что делать? Идти к князю? Он поможет. Сможет ли? Кто справится с колдунь-ей? Вспомнила! Вот к кому надо идти. К Добрыниной крёстной, к Анне Ивановне. Уж она-то в этих делах толк знает. Ведь это она подарила Никите волшебную плётку. Ту, которой Добрыня победил змею.
Анна Ивановна согласилась помочь. По её словам расколдовать Добрыню мог-ла только Маринка. Значит надо её заставить. На утро Анна Ивановна обернулась сорокой, полетела к Маринкиному терему, села на открытое окно.
-Ну, Маринка, хватит тебе злодействовать. Обращу тебя в свинью, а лучше в суку. Будешь по городу ходить, псов за собой водить. А не хочешь - расколдуй Добрыню. Каким он был, таким пусть и вернётся домой.
Смотрела Маринка на сороку, а видела Добрыню. И не было ни страха, ни сил воспротивиться. Согласилась. Быстрокрылой ласточкой - касаткой полетела к До-брыне. Нашла и села к нему на рог.
-Здравствуй, Добрыня, здравствуй свет Никитович! Хочешь опять стать чело-веком? Обещай на мне жениться и будешь снова прежним богатырём, а я буду тебе верной женой и помощницей. А если не хочешь, то мне смерть, а ты на всю жизнь туром останешься.
Тряхнул головой Добрыня-тур, слетела с рога ласточка, села на ветку. Смотрит на неё Добрыня. Ужасна сама мысль о такой женитьбе.
-Решай. Время не терпит.
-Хорошо, я женюсь на тебе. Только нас в этом лесу десять. Всем верни челове-ческий облик.
-Нет. Только тебе. Соглашайся - поздно будет.
Пришлось согласиться и дать слово о женитьбе.
Снова Добрыня богатырь. Как будто и не было кошмара пребывания туром. Только на голове и в усах появилось несколько седых волос.
Пошли суженые в Киев. На одной из улиц Подола Добрыня заметил маленькую деревянную церковку.
-Послушай, Маринка, зачем откладывать? Сейчас и обвенчаемся.
-Знаменитый Добрыня хочет обвенчаться в этой развалюхе?
-Ты же расколдовала меня. Теперь я хочу быстрее обвенчаться.
Очень хотелось Маринке поверить в искренность этих слов. Поверила -нет ли, но только покорно пошла в церковь.
Обвенчались. Пришли домой. Зарыдала Амельфа Тимофеевна узнав о женитьбе сына. А Добрыня повел молодую в спальню, снял со стены меч и смахнул её голову. Потом положил тело и голову своей жены на телегу и отвёз к священни-ку кладбищенской церкви. Стал просить, чтобы похоронил он Маринку по христи-ански и отмолил её грехи. Отказал священник. Ходил Добрыня и к епископу, и к митрополиту. Отказались они хоронить Маринку, а тело её сожгли на костре.
Трудно было Добрыне Никитичу оправиться от пережитого. Но не молодецкое это дело - вешать голову. А где как не в чистом поле развеять горести? Вооружил-ся Добрыня, сел на коня, присвистнул - только пыль взвилась из-под копыт. Мчит-ся богатырь по степи и не знает, что ждёт его за горизонтом. Мы узнаем об этом в одной из следующих глав, а сейчас вернёмся к Илье Муромцу и Алёше Поповичу.

Глава 12.
Выезжают погулять,
Серых уток пострелять,
Руку правую потешить,
Сорочина в поле спешить,
Иль башку с широких плеч,
У татарина отсечь,...

Илья Муромец и Алёша Попович ехали тем самым чистым полем, которое те-перь сплошь распахано, а в те времена... Моя шариковая ручка неспособна напи-сать ничего хотя бы отдалённо приближающегося к написанному пером Николая Васильевича Гоголя: "И казаки, прилегши несколько к коням, пропали в траве. Уже и черных шапок нельзя было видеть; одна быстрая молния сжимаемой травы показывала бег их." Да, уважаемые читатели, если вы хотите представить себе древнюю украинскую степь, по которой ехали Алёша Попович с Ильёй Муромцем, то перечтите рассказ о поездке Тараса Бульбы с сыновьями на Сичь!
А Синее море... Глаз не оторвешь от его голубых далей. Все тихо, спокойно и забываешь все заботы и горести, и отдыхает душа. А какой легкий воздух! Даже в летний полдень не чувствуешь зноя. Необозримы охотничьи угодья лиманов, заво-дей и заливов при впадении в море степных рек и речушек. Но не повезло Алёше Поповичу с Ильей Муромцем. С моря дул сильный ветер, загонял дичь в камыши. Крутые волны, набегая на песчаные отмели, замутили обычно чистую как слеза воду. Не могло бать и речи не только об охоте. Даже искупаться не удавалось. В течение недели витязи проехали всё северное побережье Синего моря до самого Дона, ни разу не увидев даже утки. Настало время расставаться. Илья Муромец пе-реплыл Дон и поехал дальше вдоль морского берега, а Алёша Попович - на северо-восток вдоль Дона. Кругом расстилались ковыльные степи, сменяющиеся залив-ными лугами. Только по берегам реки попадались небольшие рощи, да заросли лозняка. Неожиданно в одной из излучен, Дона Алёша Попович увидел могучий старый дуб с корявым пнем, с высокой раскидистой кроной. Подъехав ближе, наш богатырь остановился в изумлении: на одной из нижних ветвей сидел ворон. Но какой ворон! Такой птицы Алёша Попович еще не видел и не слышал, что такие существуют. Черные как смоль, блестящие перья контрастировали с несколькими белыми наподобие седины, проступившей в свисающих до земли крыльях. Как огонь горели ярко красные нос и ноги. Переступая с ноги на ногу, ворон был занят своим туалетом - расправлял клювом перья и совершенно не обращал внимания на стоящего перед ним всадника.
После долгих бесплодных поисков дичи трудно было удержаться от того, что-бы не подстрелить диковинную птицу. Спрыгнул Алёша с коня, вынул лук из са-гайдака, стрелу из колчана, но не выстрелил - заговорил вещий ворон русским языком:
-Алёша Попович, не убивай меня! Что тебе в моей смерти? Прольёшь ты мою кровь на корни сырого дуба, разлетятся мои перья по полю, разнесёт ветер мой пух по небу. То-то слава охотнику - ворона убил! Поезжай-ка ты лучше на север. Уви-дишь в поле белый камень, около него кусты ракитовые. Стоит там шатёр. У шатра два татарина. У татар русская девица - полонянка. Освободить девицу - дело слав-ное.
В удивлении стоял Алёша Попович: птица, а умно сказала. Лук в сагайдак, стрелу в колчан, вспрыгнул в седло.
- Спасибо, черный ворон! Спасибо, вещая птица! Прощай.
Вихрем помчался быстроногий конь. Показался вдали огромный белый камень. Из-за высоких кустов виднелась верхушка шатра. Придержал коня Алёша. Тихим шагом поехал к лозняку. Нашел просвет между ветвей. Перед шатром сидели два татарина. Напротив них совсем молоденькая девушка в русском платье плакала, закрыв лицо руками. Старший татарин пытался её утешить:
-Почему плачешь? Радоваться надо. Мы везём тебя хану. Хан наш молодой, могучий. Ты красавица. Любимой женой будешь. Все женщины завидовать будут. Не плачь. Радоваться надо.
Выхватил Алёша саблю. Как птица перелетел конь через кусты, растоптал од-ного татарина. Второй не успел опомниться: разрубил его русский богатырь.
Едва успел Попович спрыгнуть с коня, как девица с криком бросилась к нему.
-Алёшенька, Алёшенька!... - кричала, уцепившись обеими руками за кольчугу, а слёзы так и бежали из глаз.
-Алёна, сестрёнка! Как это ты? Как же это тебя не уберегли? Да не плачь, не плачь - уже всё позади. Сейчас домой поедем.
Алёна перестала плакать, а всё держалась рукой за брата. Успокоив сестру, Алёша Попович поймал татарских коней, на одного навьючил трофеи, на второго посадил Алёну. Уже на другой день она забыла о плене.
Без умолку подшучивала над братом, рассказывала, как украли её татары, о доме. Впереди ждал Ростов.

Глава 13.
Под трубами повити, под шеломы взлелеяни,
 Конец копия вскормлени.
(Слово о полку Игореви).
В Ростове Алёша Попович купался в славе. В честь его возвращения устроили пир. Бояре, купцы, другие "лучшие", собравшиеся на пиру, не жалели слов, вос-хваляя победу над Тугариным и освобождение сестры. Гусляры пели Алёше славу. Отец Леонтий, несмотря на свой сан, не мог скрыть гордости. Все последующие дни мать и сестра только и думали, как приветить, куда посадить, чем угостить своего героя.
Непререкаемым авторитетом пользовался Алёша среди своих сверстников. Причиной этому была не только слава, но и воинское искусство, приобретенное во время стычек с кочевниками. Молодой киевский богатырь умел и любил рассказы-вать о своих боевых делах, что безусловно внушало уважение. И если иногда он увлекался и его заслуги в победах оказывались несколько преувеличенными, то, я надеюсь, читатели простят ему это также, как прощали его товарищи. Каждому из них хотелось показать свою удаль, испытать себя в настоящем деле, а не на охоте на кабана, лося или лебедя. Вскоре решение ехать в поле созрело окончательно. Образовавшаяся дружина единодушно выбрала Алёшу Поповича своим предводителем. Он не собирался нападать на мирные степные кочевья: не дело русских убивать ради добычи. Алёша хотел снова попытать охотничьего счастья в заводях Синего моря и повел дружину на Муром, а затем дальше на юг - дорогой уже зна-комой по первому выезду из Ростова с Екимом Ивановичем. А вот и знакомый ка-мень на перепутье. Дружина спешилась. Прочли надпись: к морю искать счастья в чужой загадочной степи или в Киев, который является мечтой каждого молодого воина? Решили единодушно - ехать в Киев. Атаман должен исполнять волю своих товарищей. Алёша повернул коня и повёл друзей в столицу.
Неутомимы кони. Неутомимы и всадники. Быстро проехали они оставшийся путь. Не доезжая Днепра остановились на привал, чтобы въехать в Киев после хо-рошего отдыха. На другой день двинулись дальше. Киев был совсем близко, когда прискакал гонец от высланного вперед дозора: большое войско подошло к пере-праве через Днепр с явной целью штурмовать Киев. Алёша Попович осуществил обход и вышел к Днепру выше переправы. Оставив дружину в лощине, он выехал на пригорок.
Войско, в несколько десятков раз превосходящее ростовскую дружину, готови-лось к переправе. Лодок не доставало. Надували бурдюки, готовили плоты, вязан-ки хвороста. Как выяснилось позже, один из ближних ханов (русичи прозвали его Василий Прекрасный), узнав об отсутствии в Киеве богатырей, собрал свои коче-вья для разграбления города. Киевляне закрыли ворота и, не решаясь на открытый бой, вышли на стены для отражения врагов. Алёша Попович сразу оценил выгоду своего положения. Внезапным ударом во фланг растянувшегося вдоль берега вой-ска можно было полностью разгромить его. Обернувшись, он крикнул своим:
-Все сюда, для боя становись!
-Братья, - обратился Алёша к построившейся дружине - ударим на нехристей! Мы сомнем их! Освободим Киев, добудем себе славу на всю русскую землю. Сам Илья Иванович Муромец нам поклонится.
Противник уже заметил опасность. Выстроенная в боевой порядок русская дружина имела устрашающий вид. Нетерпеливо перебирали ногами в ожидании бешеной скачки могучие кони. Грозно сверкали на солнце шлемы, кольчуги, пла-стинчатые нагрудники, наконечники копий. Сейчас эта железная лавина ринется в бой. Большинство кочевников по собственному опыту знало, чем это кончается. Поднялась паника.
-Начнем! - крикнул Алёша Попович и, склонив копьё, повёл своих растовчан на врага.
Сеча была короткой. Противник частью был перебит, частью взят в плен. Мно-гие разбежались по окрестным рощам и прибрежным зарослям лозняка.
С большими трофеями в виде пленных, подлежащих выкупу или продаже в рабство, оружия и табунов коней, победители переправились на правый берег Днепра. Прежде всего посетили Киевско-Печерский монастырь*, Пожертвовали монахам часть добычи, отслужили благодарственный молебен. Оттуда направи-лись на княжеский двор. Вышел к ним князь Владимир, поздоровался. Спросил, кто такие, откуда? Помолчал. Либо не хотел возвеличивать Ростов, либо по какой-то другой причине не пригласил победителей за стол, не захотел чествовать, ска-зал:
-Спасибо, молодцы! Богатырей у меня довольно. Не держу вас. - Повернулся и ушёл.
Несколько секунд неподвижно стояли молодые воины, не веря в обиду. Потом все разом вскочили в сёдла и вихрем умчались с княжеского двора. На торжище распродали по дешевке добычу и поехали в родной Ростов.


Глава 14.
Судьбу конём не объедешь.
(Русская поговорка).
Долго ездил Добрыня Никитич в степи. Побывал на Синем море и на Дунае. Никаких приключений, ни одного поединка. Решил ехать домой. В первый же день увидел след богатырского коня. Быстро ехал всадник: далеко друг от друга были расположены следы копыт, во все стороны разлетались крупные комья земли.
-Кто? Куда едет? Не на Русь ли? Друг или враг? Догнать! Скорее! Вперёд!
Добрыня хлестнул коня плетью и помчался вдогонку. Вскоре на горизонте по-казался витязь. Расстояние до него быстро сокращалось. Заметив погоню, неиз-вестный богатырь остановился. Был он высок, широкоплеч и строен. Одет в свер-кающую пластинчатую бронь. Из под шлема на грудь, плечи и спину спускалась кольчатая сетка, закрывавшая лицо. Открытыми оставались только большие серые глаза, внимательно смотревшие на подъехавшего Добрыню
-Я Добрыня Никитич, русский богатырь, приветствую тебя! - представился До-брыня. - Кто ты, из какой страны, куда едешь и как твоё имя?
-Хочешь знать моё имя? Сначала докажи свою силу! - и гордо выпрямившийся чужеземец красноречиво взмахнул железной палицей - булавой.
____________
* Киевско-Печерский монастырь основан в середине одиннадцатого века при Ярославе Мудром. Возведен в степень лавры в конце шестнадцатого века.
Богатыри разъехались. У противника не было копья. Поэтому Добрыня во-ткнул копьё в землю, взял булаву и ринулся на врага. Неожиданно жалость схвати-ла за сердце и в последний момент, уже размахнувшийся Добрыня, промчался ми-мо противника не нанеся удара. Но и чужестранец не воспользовался благоприят-ным моментом и тоже опустил свою палицу. Три раза задавал свой вопрос Добры-ня Никитич и получал отказ. Трижды воины бросались друг на друга, грозя була-вами. И каждый раз Добрыня не решался ударить, а неизвестный витязь, внима-тельно следивший за ним, также успевал воздержаться от удара. После третьей по-пытки Добрыня отшвырнул булаву, отбросил щит, соскочил с коня и подошёл к своему противнику.
-Послушай, кто ты такой? Почему я не могу тебя ударить? Почему ты не бьёшь? Скажи своё имя. Я же назвал себя.
-А меня зовут Настасья Микулична. Я дочь ляховитского короля. Ездила я по вашим лесам да по этому Дикому полю, чтобы испытать свою удаль. - И Настасья привычным движением откинула с лица кольчужную завесу.
Добрыня засмотрелся на раскрасневшееся девичье лицо.
-А красавица-то какая! Ведь я мог убить тебя! Подумать страшно.
Наш молодец подошёл ближе. Настасья упругим движением спрыгнула с коня, а Добрыня подхватил её на руки и поставил перед собой.
-Какой ты ловкий! Оказывается прославленный Добрыня Никитич умеет не только мечем махать. Он может и девушке помочь с коня сойти.
Чего было больше в этих словах - легкой иронии или ласковой благожелательности? Этого Добрыня не понял. Одно ему стало ясно: он полюбил На-стасью. Полюбил всей душой и видимо на всю жизнь.
Пустили коней пастись и сами сели отдохнуть. Непринуждённо лилась беседа. Настасья рассказывала о своей жизни у отца, а Добрыня о житье в Киеве, о кресто-вом брате Илье Муромце, о своём друге Алёше Поповиче и, конечно, о своей ма-тери, о её заботе и советах, которые не раз спасали ему жизнь в боях с врагами. Вдруг замолчал Добрыня Никитич. Что он говорит? Всё не то! Всё не то! Вот сей-час оседлают они коней и разъедутся, разлетятся в разные стороны. Где он потом найдет Настасью? И найдет ли? И как она его встретит во второй раз? Замолчал Добрыня. Молчала и Настасья, напряженно глядя на этого случайно встретившего-ся ей среди широкой степи воина. Он, приняв её за мужчину, готов был сразиться с ней, мог убить или искалечить, да рука не поднялась. Меньше часа прошло с мо-мента их встречи, а как он стал ей дорог! Теперь он замолчал. Молчит. Решает её судьбу. И она ждала этого решения, глядя в глаза незнакомого и, вместе с тем, та-кого близкого человека.
А Добрыня Никитич взял её руку в свои:
- Настя, выходи за меня замуж.
Не отвечает Настасья. Но пропала напряженность её взгляда. Расцвела на лице улыбка.
- Я согласна.
Обнял Добрыня свою невесту. Стал целовать её губы, щеки, глаза.
- Хватит, Добрынюшка, хватит.
 - Ласково но твёрдо остановила Настасья своего любимого. Давай сядем на коней, да поедем в Киев. Может быть ещё не понравлюсь я твоей матушке.
Летят по степи два всадника. Нахлёстывают коней. Удивляются кони. Давно и преданно служат они своим хозяевам, а сейчас не могут понять: почему такая спешка? Но раз надо, значит надо. Стремительно мчится навстречу степь, мелька-ют курганы, речки, перелески. Прыжок - и переносят кони богатырей через Стуг-ну*, а впереди уже блестит серебряная лента Пучай-реки. За ней виден Киев.
Итак, Настасья Микулична - невеста Добрыни и Амельфе Тимофеевне отныне придется делить сына с этой женщиной.
-Кто она такая? Ляховитская королевична? Сначала пришлось жениться на этой Маринке, а теперь королевичну привёл! Только королевичны
нам не хватало. И почему это она поляницей** стала? Умеет ли она стряпать, шить, смотреть за домом? Можно ли ей доверить Добрыню? - примерно такие мысли проносились в голове Амельфы Тимофеевны, когда сын знакомил её со своей избранницей.
Конечно, Амельфа Тимофеевна ничем не выдавала своего волнения. Провела гостью в дом. С дороги - баня, потом ужин. Вскоре и солнце село. Уже спит Доб-рыня. Заснула и Настасья в горнице рядом со спальней своей будущей свекрови. Только не спится Амельфе Тимофеевне.
-Странная будет женитьба. Простой дружинник... Пусть не простой, пусть про-славленный, но даже не боярин, а женится на дочери короля. Ну где это видано? А если так, то где же королевское приданое? Отказаться? Запретить сыну жениться? Но они крепко любят друг друга... Значит надо женить. И почему он не полюбил Забаву Путятичну? Путята был бы рад. - О чем только не передумает мать перед женитьбой сына?
Князь Владимир воспротивился свадьбе без ведома отца невесты. Снарядили посольство сватать Настасью Микуличну. Вернулось оно через месяц с благопри-ятным ответом и с послом, который должен был присутствовать на свадьбе и при-вёз подарки великому князю, Амельфе Тимофеевне, жениху и смехотворно ма-ленькое приданое невесте. Видимо короля не интересовала судьба дочери - она не наследует престол. Во всяком случае, злые языки уже не могут шептаться о том, что Настасья не королевская дочь.
Свадебный пир устроили в одной из княжеских гридниц. Были князь Владимир с княгиней и вся старшая дружина. Амельфа Тимофеевна осталась довольна почес-тями, оказанными её сыну. Кроме того, за месяц она успела присмотреться к снохе и успокоиться: по всему было видно, что Настасья Микулична станет верной и за-ботливой женой Добрыни.
Глава 15.
Возьми булат заветный...
___________
* Стугна - правобережный приток Днепра.
** В былинах так называют женщин – богатырей
В то время как Алёша Попович отвозил домой освобождённую из плена сест-ренку, а Добрыня Никитич находился под властью Маринкиного волшебства, Илья Муромец разыскивал Святогора. Всё выше становились лесистые горы. Всё теснее ущелья. Красивы горы. Но попробуй разыскать в них богатыря! Это не степь, где видно всё до самого горизонта. Куда ведет это ущелье? Как перебраться в соседнее на непривычном к горным тропам коне? Но вот за поворотом, в лучах яркого солнца, стал виден громадный всадник, стоящий на вершине высоченной горы. У её подножья вилась еле заметная тропинка, уходящая вверх по лесистому склону. Перепрыгнув на своём Бурке через поток ледяной воды, стремительно несущийся по каменистому руслу, Илья начал подъём. Из ущелья расстояние до вершины ка-залось небольшим, но подъём занял очень много времени. Из под ног коня летели вниз камни. Пришлось спешиться и вести его в поводу. Наконец лес сменился ве-ликолепным лугом. Сочная трава, вперемешку с яркими цветами, доходила до брюха коня. Подъём стал более пологим. Всадник всё еще стоял на прежнем месте. Видимо он давно заметил Илью Муромца и решил подождать его. Огромный рост, седые волосы, усы и борода, закрывающая широченные плечи и грудь, не оставля-ли сомнений - это был Святогор*. Подъехав Илья сошел с коня, поклонился:
-Здравствуй, Егор Романович! Привет тебе от меня и от земли Русской!
-И ты, Здравствуй! - отвечал великан. - Кто ты, откуда и зачем приехал?
-Я Илья, Иванов сын, богатырь из Мурома. Служу Святой Руси у киевского князя. Приехал с тобой встретиться. Ты ведь на Русь не ездишь, всё в своих горах. У меня к тебе дело. Хочу, чтобы ты научил меня военному искусству. Силы у ме-ня много, а уменья не хватает. Есть такие, кто и на коне лучше ездят, и стреляют лучше. Да и рукопашному бою нужно подучиться. Не откажи!
-Вот оно что. Да, это правда. Не могу я по Руси ездить. Земля не носит. Тяжел я, вязну. А где земля твердая тоже плохо. Чуть быстрее поеду леса качаются, реки из берегов выплёскиваются, избы крестьянские падают. Беда! Вот только здесь в Святых горах и могу ездить. Каменные они горы эти... Знаешь, Илья Иванович, по-едем сейчас ко мне домой. Случилось со мной сегодня кое-что. Устал я.
Илья естественно согласился. По дороге Святогор попросил рассказать о жизни на Руси. Русские редко появлялись на Святых горах и русский богатырь, оторван-ный по воле судьбы от родины, с жадностью слушал новости. Всё, что могло инте-ресовать Святогора, добросовестно рассказал Илья.
Помолчали.
-Знаешь, я ведь сегодня чуть было не пропал. - Сказал Святогор. - Такое чудо со мной приключилось - ты не поверишь. Спустился я со своих гор на равнину. Еду по дроге. Там никто не живет - беды не сделаю.
Смотрю, лежит сумка невеликая. Хотел её кнутовищем перевернуть - не сдвину с места. Наклонился с седла, взял рукой - поднять не могу. Что такое? В чем де-ло? Слез с коня, взялся за сумку обеими руками. Тяну что есть мочи. Не могу поднять! Только сам по колени в землю увяз. Выбраться не могу. Конёчек мой меня
____________
*) Образ Святогора попал в былины из древнейшего, догосударственного эпоса, существовавшего в эпоху разложения первобытно-общинного строя.

спас. Ухватился я за подпругу, он меня и вытащил. Если бы не конь, так бы и пропал, там бы мне и смерть. - Святогор ласково похлопал коня по шее. - Понятное дело, как из земли выбрался, так уж не до сумки, в седло да и уехал. Как ты думаешь, что в ней было? Я думаю не иначе как тяга земная.
-Никогда о таком диве не слышал. - Удивился Илья Муромец. - Наверно тяга земная. Что же еще? Надо было заглянуть в сумку - какая она тяга-то?
-Надо было. - Согласился Святогор.
Глядя на своего нового знакомого, Илья не мог удержаться от вопроса:
-Послушай, Егор Романович, ты шлемом облака задеваешь. Почему ты такой огромный, да могучий? Или колдовство какое?
-Весь род наш с незапамятных времён такой. И отец такой же как я. Приедем - увидишь его. Старый он. Глаза совсем не видят. А сила еще есть... Мать давно умерла. Я видишь тоже не молодой. На мне наш род и закончится.
Богатыри подъехали к огромному зданию из белого камня, окруженному высо-кой, в рост Святогора, каменной стеной. Двор был довольно тесный и располагался на небольшой ровной площадке, примыкавшей к крутому скалистому склону.
-Вот мы и дома. - Сказал Святогор и подал Илье Муромцу кованую железную руку. - На, нагрей её хоть руками, хоть под рубашкой. Будешь здороваться с моим батькой - подашь ему её. Свою руку не подавай - раздавит.
Вошли в палату. Около открытого окна сидел совершенно слепой, морщинистый старик - великан. Потухшие глаза неподвижно смотрели в пространство.
-Это ты Егорушка? Долго тебя не было, а я всё один. Садись рядом, расскажи, где был, что видел?
-Я, батя, гостя привёл - богатыря киевского.
-Где же он? Давай я с ним поздороваюсь.
Старик протянул свою огромную раскрытую ладонь, а Илья вложил в неё же-лезную руку. Старик остался доволен рукопожатием:
-Хороший богатырь, крепкая рука. Как зовут?
-Илья Иванович по прозванию Муромец.
-Да, да, слышал, слышал. Ты под Черниговым прославился?
-Я.
-Егорушка, давай угощай гостя.
На другой день Святогор решил приступить к обучению Ильи Муромца. Но сначала придирчиво осмотрел вооружение Ильи и остался крайне недоволен. Свя-тогоров меч при рубке оставил на мече Ильи глубокие зазубрины, а сам при этом не получил ни одной царапины. Щит был легко пробит святогоровым копьём, а кольчуга, несмотря на толщину колец и тяжесть, - разрублена его мечом. Илья в восхищении стал рассматривать этот меч - кладенец. Очень тяжелый он был в тоже время очень остр и изящен, а рукоятка и клинок были украшены красивой насеч-кой.
- Кто этот Людота Коваль? - спросил Илья, прочтя на клинке имя мастера.
- Людота - знатный оружейник. Он жил около Миргорода. Ты обратись к нему. Если умер, то его ученики скуют тебе меч. Тебе не только меч, доспехи тоже нуж-ны другие. Это ты не встретил достойного противника с хорошим мечом. Изру-бил бы он твои щит и кольчугу.
Святогор взял свой меч, вонзил его в росшую около дома сосну, согнул попо-лам и отпустил. Меч разогнулся и, повибрировав, вновь стал идеально прямым*.
-Видишь, что значит хороший меч? Уж этот не подведет, не сломается.
День за днем от зори до зори шло обучение. Фехтование, метание копья, пали-цы и даже меча, наука управления конем и многое, многое другое всё требовало упорного труда. Наступила осень. Илья Муромец
чувствовал, что овладел всем, что мог дать ему учитель. Пора возвращаться в Киев. Было жаль покидать Святогора и его слепого отца. Загрустил и Святогор. Он предложил Илье побрататься. Обменялись крестами, Илья назвался младшим бра-том.
Святогор решил проводить своего гостя. Горы становились всё ниже. Тёмное и сырое ущелье постепенно превращалось в широкую долину, а затем путники
оказались на равнине. В стороне виднелись развалины каких - то строений. Подъе-хав к ним, с удивлением увидели огромный, вытесанный из белого камня гроб, ря-дом с которым лежала плита - крышка.
-Для кого же такой гроб поставлен? А ну, Илья, попробуй ляг в него.
-Зачем пробовать? И так видно - велик.
-Ты попробуй, попробуй.
Раз старший брат просит, надо пробовать. Илья Муромец лёг в гроб. Действи-тельно он оказался намного длиннее и шире. Стал примерять гроб Святогор.
-Смотри, как для меня сделан. Хорошо здесь. Закрой-ка меня, я посмотрю как с крышкой лежать.
-Плохие шутки шутишь, брат. Я не стану закрывать тебя.
Тогда Святогор поднялся и сам надвинул крышку. В гробу сало душно. Все попытки сбросить каменную крышку были безуспешны.
-Братец, выручай - задыхаюсь! - глухо донеслось из гроба.
Илья Муромец и без этой просьбы старался изо всех сил. Ничего не получа-лось. Схватил палицу. Попробовал разбить ею крышку и с ужасом увидел, что в месте ударов возникают железные обручи.
-Егорушка, брат! Не могу крышку ни сдвинуть, ни разбить. Только искры летят да гроб железными обручами оковывается.
-Возьми мой меч, руби обручи.
-Не поднять мне его. Нет. Куда!
-Илья, вот здесь дырка провёрнута. Наклонись, я часть силы своей в тебя вдох-ну.
____________________________

* Как указано в Худаль-Алем (Книга пределов мира, написанная в 983г. неизвест-ным персидским автором) мечи Киевской Руси славились далеко за её пределами и изготовлялись на экспорт. Их можно было согнуть пополам и они снова распрям-лялись.
Наклонился Илья Муромец, вдохнул в него силу Святогор. Легко взмахнул Илья огромным мечом.
-Руби, руби! Вдоль гроба руби.
Один удар, второй. Два обруча возникли вдоль гроба. Опустил меч Илья Му-ромец. Не спасти ему своего крестового брата.
-Что опять обручи? - донеслось из гроба.
-Да, опять.
Помолчал Святогор.
-Значит смерть приходит. Илья, брат, вернись к отцу, расскажи как я умер, где похоронен. Скажи - пусть простит меня, если виноват в чём. Конь... Никто с ним не совладает. Пропадёт конь. Привяжи его к гробу. А меч мой возьми себе... Про-щай Илья.
-Прощай, Егор Романович.
Двое суток просидел Илья Муромец около гроба своего крестового брата. Все ждал не очнётся ли он, не скажет ли чего. Святогоров конь тоже подошёл к гробу и всё это время стоял, опустив голову. Утром Илья привязал его, подозвал Бурку и повёз печальную весть отцу Святогора.
Реакция старика была совершенно неожиданной. Лицо его налилось кровью, он схватил громадную железную палицу и начал размахивать ею, стараясь на слух поразить Илью Муромца, крича:
-Подлец! Мерзавец! Предатель! За что убил моего сына?!
Илья едва успевал увёртываться от ударов. К счастью это длилось недолго. Сле-пой старик уронил свою булаву, сел на пол и заплакал. Через несколько минут он вспомнил о существовании Ильи Муромца.
-Прости меня, дурака. Я сам не знаю что со мной. Я тебя не задел? Ну слава бо-гу. Прости Христа ради.
Илья старался успокоить несчастного. Когда старец овладел собой, то выслу-шал рассказ о смерти сына, о том, как он просил у него прощенья.
-Прощаю, конечно, прощаю. Не за что и прощать-то.
Старик замолчал и больше не сказал ни слова. Илья подумал, что это он принес несчастье в этот дом и его присутствие может быть неприятно. Попрощавшись, уехал, оставив убитого горем отца на попечении пожилой женщины и её мужа, которые вели хозяйство Святогора.
Глава 16.
На зоре-то было, братцы, да на утренней,
На восходе-то было, братцы, красного солнышка,
На закате-то было, братцы, светлого месяца:
Как убит лежит удалый добрый молодец,
Что головушка у молодца испроломана,
Ретиво сердце у молодца испрострелено.
(Русская народная песня).
Стара была Анисья Пантелеевна. Ей бы за внуками смотреть, да на солнышке кости греть. Но не было у неё внуков. Давно сложил свою удалую голову на ба-сурманскую саблю муж. Вся жизнь его прошла в походах. Только одного сына и смогла родить Анисья да и то в немолодом возрасте. Пошел он по пути отца. Стал богатырём. Дома почти не живёт. Вот и сейчас где-то бережет русские рубежи. Ничего не поделаешь. Вместо того, чтобы внуков нянчить, да на солнышке греть-ся, приходится Анисье самой и землю пахать, и пшеницу сеять, и жать, и моло-тить. И огород на ней, и скотина. Хорошо еще силы есть. Сегодня рано управилась по дому. Нужно хлеба посмотреть. Оседлала коня, поехала в поле. Высокая и ров-ная стоит пшеница. Полный налился колос. Радостно на сердце у старушки.
Что это за пыль клубится по дороге? Какие-то два всадника. Уже близко. Взмахнула плетью Пантелеевна, пустила коня прямо через пшеницу наперерез ви-тязям.
-Подождите меня старую! Подождите!
Остановились верховые.
-Здравствуй, бабушка, чего тебе?
-Здравствуйте, ребятушки, здравствуйте, родимые! Скажите мне, детушки, от-куда вы едете, что там делали?
-Эх, старенькая ты бабушка! Едем мы с чистого поля. А дело у нас было важ-ное: саблями помахивали, палицами поигрывали, копьями змея Горыныча щекота-ли. Пива наварили, да и выпили. Теперь домой едем.
-Не видали ли вы сыночка моего Ивановича? Уж давно его дома нет. Ни слуха, ни весточки.
Посуровели воины.
-Как зовут-то тебя, бабушка?
-Анисья я, Пантелеевна.
-Так скажи же, Анисья Пантелеевна, какой он из себя сын-то твой?
-Ростом-то повыше вас и в плечах пошире. Лицом - красавец писаный. Доспехи на нем такие... Дорогие доспехи, богатые.
-А нет ли у него на левой руке перстня?
-Как же, родимый, как же! Золотой перстень, с камнем. Не простой тот камень: днём сверкает, как радуга переливается, а ночью как месяц светится.
-Что же, бабушка Анисья Пантелеевна, не далеко твой сыночек Иванович. По-езжай вот этой дорогой, никуда не сворачивай. Как доедешь до моста, вот тогда поверни направо. Там и лежит твой сыночек.
-Что ты! Что ты! Да может не он совсем! - в ужасе замахала руками старушка.
-Дай Бог, дай Бог. Прощай, Анисья Пантелеевна. - И витязи тронули коней.
Забыла про свои годы старуха. Нахлёстывает коня. Вот и мост. Остановилась. Посмотрела в правую сторону. Лежит кто-то. Тихим шагом подъехала к убитому и узнала своего сыночка. Слезла с коня. Заколотилось материнское сердце. Затрепе-тала несчастная всем своим телом, опустилась на колени, положила голову на грудь сыну. Холодный лежит её Иванович. Не бьётся его сердце. Вытерла осиро-тевшая мать слёзы, подняла тело своего сына, положила поперек седла, взяла коня под уздцы. Осторожно ведет коня Анисья, просит его, чтобы осторожно ступал, чтобы не тряхнул её сыночка.
Похоронили Ивановича. Потянулись унылые дни. Анисья Пантелеевна до блеска начистила кольчугу, шлем, булаву, щит и повесила над сыновней кроватью.
Как раз в это время попросился к ней на ночлег спустившийся со Святых гор Илья Муромец. Узнав, кто он такой, Анисья Пантелеевна с радостью согласилась приютить его. Проникнувшись доверием к гостю рассказала ему и о муже, и о сы-не, которые тоже были богатырями не из последних и оба безвременно погибли. Жаль было Илье старую женщину, хотелось сказать ей что-либо приятное. Кивнул на висевшее на стене оружие:
-Это доспехи сына твоего? Сразу видно - молодец был не из слабых.
Посмотрела Анисья Пантелеевна на кольчугу, разрубленную Святогором, на пробитый его копьём щит.
- Возьми, Муромец, что тебе надобно. Кольчугу возьми, щит. А шлем - то... смотри какой! Возьми и его. Ты ведь тоже Иванович.
Прославленный Святогор передал Илье Муромцу свой боевой опыт и силу, за-вещал перед смертью свой меч. Мать убитого при защите отчизны богатыря пода-рила доспехи своего сына. Илья возвращался в Киев, сознавая, это его родина, его Русь доверила ему защищать себя и дала всё необходимое для защиты.

Глава 17.

Ратники силы свои соберите
И на Болканы дружно спешите.


Давно скрылись за степным горизонтом сверкающие вершины Святых гор, ос-тались позади голубые лиманы Синего моря. Утром, подъехав к Днепру, Илья Му-ромец остановился. До сих пор всё было ясно: сейчас надо повернуть направо к Киеву. А на юге Дунай, а там и Царь-град. Конечно, Илья Муромец давно не был в Киеве, но как не заехать в легендарную греческую столицу?
-Эх, была, не была! - подумал наш богатырь и повернул на юг.
Вечером он купал Бурку в голубом Дунае, а утром был на пути к Царь - граду.
Повстречался ему путник - высокий, дородный, одетый в шелк и бархат, с тя-желой железной клюкой. Илья Муромец остановился, поздоровался, спросил кто-таков, откуда и куда идет.
-Калика я. Иван раб божий. Ходил в Иерусалим. В Иордан-реке купался, к гробу господню приложился. Теперь в Киев бреду.
-А я - Илья Муромец. В Царь-град еду. Заходил ты в Царь-град? Как там?
-Вон что! В Царь-град! Нельзя туда. Захватило город проклятое Идолище. А силы этой поганой с ним видимо-невидимо. Что там делается! Что делается! Свя-тые иконы в грязь втоптаны, в церквях божьих конюшни устроили! Царь Констан-тин в плену. А Идолище на престол уселся.
-Так что же ты такой здоровый, два меня будет, не Иван, а целое Иванище, а ушами хлопал? Чего царю Константину не помог, церкви православные не освобо-дил?
-Да ты что? Да ведь Идолище-то! Я как из Царь-града выбрался, схватил одно-го поганца за горло. Что за Идолище у вас такое? - спрашиваю. Молчит. Хрипит
только. А как отпустил, так он мне и рассказал. Две сажени* росту.
 Сажень в плечах! Голова - как пивной котёл. Глазищи - чашищи. Нос - с ло-коть. Руки - что твои грабли. А ты говоришь!
-Ну и трус. Такой силач и трус. Вот что: снимай свою одежду, надевай мою. Я твою надену, пойду в Царь-град каликой. Выручать надо царя Константина.
-И не думай! И не думай! Пропадёшь.
-Молчи божий человече. Делай, что тебе говорят.
-Ну ладно... Эх! Изорвёшь ведь всё, когда драка начнётся. А как
не дать одежду для правого дела? Да ты всё равно силой заберёшь.
Переоделись. Илья Муромец для пробы взмахнул несколько раз клюкой. Ос-тался ею доволен.
-Ну смотри, Иванище, береги моего Бурку и жди меня здесь. А я посмотрю, что там за Идолище?
Идя по улицам разграбленного города, Илья с интересом разглядывал велико-лепные, сплошь каменные дома, улицы и площади. Возмущали нахальство завое-вателей и покорность побежденных. У входа во дворец пришлось вступить в пере-говоры. В конце концов, начальник стражи согласился сказать Идолищу, что иду-щий из Киева в Иерусалим богато одетый богомолец хочет встретиться с покори-телем Царь-града. Вскоре Илью провели в тронную палату. На троне сидел ог-ромный, тучный свирепого вида воин. Илья Муромец остановился и стал его рас-сматривать. Молчание нарушил Идолище:
-Ты, богомолец из Киева?
-Из Киева.
-А Илью Муромца знаешь?
-Очень хорошо знаю.
-И какой же он?
-Да вот такой как я. И ростом и даже лицом похож.
-А много ли ваш Илья Муромец хлеба ест, пива пьёт?
-Хлеба съедает по три калачика, а пива или вина... Выпивает по чарочке.
Захохотал Идолище:
-Что же это за богатырь? Я хлеб мешками ем, пиво ведрами пью. Вашего Илью на левую ладонь положу, правой прихлопну - только мокрое место от него и оста-нется.
- Экий ты обжора! Лопнешь! А вонь пойдёт... Всё твоё поганое войско пере-дохнет. Вскочил Идолище. Выхватил свой огромный нож, метнул его в Илью. Увернулся Илья, а нож вонзился в тяжёлую дубовую дверь.
______________________________
** 1 сажень равна 2,13 м.

Удар был столь силён, что дверь сорвалась с петель и покалечила несколько охранников в соседней палате. Размахнулся Илья Муромец, мелькнула в воздухе многопудовая каличья клюка. От богатырского удара отлетела у Идолища голова, вылетела в окно, покатилась по двору. Весть о том, что киевский богомолец по-бедил в единоборстве, Идолище мгновенно облетела всё войско и, когда Илья Му-ромец кинулся на врагов, большинство предпочло бегство. Через несколько часов город был очищен от завоевателей*.
Илья вернулся во дворец. Он был почти пуст. Царя удалось найти запертым в одном из склёпов подземелья. Поднялись в палаты. Появились разбежавшиеся от Идолища придворные. Константин, собрав их всех в тронном зале, поблагодарил Илью Муромца за спасение, приказал насыпать ему чашу золотых монет, чашу се-ребра и предложил поступить к нему на службу. Илья Муромец с достоинством принял царский подарок, считая, что полностью заслужил такую награду, а от по-ступления на службу отказался: его долг - защищать Русь. Про себя подумал:
-У чужого царя за три часа заслужил почёт и награду, а у своего князя за всю службу ласкового слова не услышал.

Глава 18.
       И сказал тут стар казак:
"Собери-тко-ся, князь Владимир, почестен пир,
Посади-тко-ся Алёшу во большо место,
И употчуй-ко-ся Алёшу зеленым вином,
Зеленым вином, да мёдом сладкиим,
И подари-тко-ся Алёшу подарочком великим.
       (Записано в г. Мезени).
Много событий произошло в Киеве за время отсутствия Ильи Муромца.
Женился его названный брат Добрыня. Женился и Самсон Колыбанович - со-сед и друг. Если Добрынина Настасья сразу же понравилась Илье своей добротой и открытым нравом, то красавица Самсонова жена наоборот вызвала антипатию. Ещё больше это чувство усилилось после того, как Илья Муромец побывал на пи-ру в новом доме Самсона. Дом был большой, каменный, двухэтажный. Большую часть первого этажа занимала палата, предназначенная для пиров. В центре палаты стояла массивная каменная колонна, на которую опирались балки потолка. Вокруг колонны были расставлены дубовые столы для гостей. На пиру не было ни Алёши ______________________________________
* Версия былины "Иля Муромец и Идолище", в которой описываются
события в Царь-граде, является отражением исторических фактов помощи
русских Византии после принятия христианства: в 988г. князь Владимир
послал 6000 воинов; в 1091г. русские помогли цесарю в борьбе с печенегами; в 1204г. они ходили в Царь-град, захваченный крестоносцами.
Поповича, ни Добрыни Никитича, ни Сухана Сухматьевича, ни Чурилы. Какие-то варяги, греки, сарацины и несколько незнакомых Илье русских окружали Самсона и его жену.
Самсон говорил редко, с обожанием посматривая на свою молодую супругу. Чем дальше, чем больше было выпито вина и пива, тем откровеннее становились ухаживания за хозяйкой. Подвыпивший Самсон, по-видимому, совершенно не за-мечал насколько оскорбительной для него становилась обстановка.
Илья Муромец не захотел смотреть на унижение своего друга и ушел, не дождавшись окончания застолья.
С другой ещё большей неожиданностью Илья столкнулся на следующий день: на пиру у князя Владимира он узнал об оскорблении, нанесенном Алёше Поповичу
после освобождения им Киева. Отсутствие молодого богатыря намного осла-било всю дружину. Илья Муромец подошёл к столу Владимира:
- Солнце наше, великий князь! Не было нас богатырей, когда напали враги. Разгромил змеёнышей Алёша Попович с товарищами. Прославились они на всю Русь и на все сопредельные царства. А ты их даже в гридницу не позвал, мёда в их честь не выпил! Пошли гонца за ними, почестен пир устрой, почести им воздай и награди.
В гриднице наступила тишина. В голове Владимира проносились мысли: " Уж больно много воли взял этот муромский мужик. и ничего не поделаешь - уважаем дружиной. Да кажется и другие на меня в обиде за Алёшку".
-Теперь, когда все в сборе, самое время чествовать. Кого пошлём в Ростов? Где наш Потаня Хроменький?
-Пошли Добрыню, князь. Добрыня Алёше Поповичу друг. Ему и ехать.
-Хорошо. Поезжай ты Добрыня Никитич.
В Ростове Добрыня, въехав во двор поповского дома, сразу около ворот слез с коня и пешком пошёл к крыльцу, на котором стоял высокий пожилой священник. Не доходя нескольких шагов до крыльца, поклонился, коснувшись правой рукой земли. Высказав таким образом уважение хозяину дома, сказал:
-Здравствуй, отец Леонтий! Я, Добрыня Никитич, послан великим князем к бо-гатырю нашему, сыну твоему. Князь Владимир шлёт вам свой привет и зовет на пир в честь славного Алёши и его дружины.
-Здравствуй и ты Добрыня Никитич! Спасибо за честь, что привёз нам от князя Владимира. Я-то уж стар и слаб для дальних поездок. Передай князю мой поклон, поблагодари за память обо мне и скажи, что я не перестаю за него Бога молить. За-ходи в наши палаты, подкрепись чем бог послал, да отдохни. А я пошлю за сыном. Приедет тогда и потолкуем.
Разговор с Алёшей Поповичем оказался не простым. Вначале он наотрез отка-зался возвращаться в Киев, сказав, что Владимир оскорбил всю ростовскую дру-жину, а его, Алёшу, выставил дураком перед товарищами: ведь он так расхваливал князя! Добрыня стал говорить, что, конечно, Алёша прав, все богатыри возмуще-ны, но ведь теперь Владимир хочет загладить свою вину, приглашает на почестен пир, это равносильно извинению, а русский богатырь должен защищать Русь и, по-этому, надо возвращаться в Киев. Алёша заколебался, но все-таки продолжал отка-зываться. Добрыня Никитич встал, отошёл к окну. потом снова повернулся к По-повичу:
-Слушай, разве дело во Владимире? Все твои друзья тебя просят! И я, и Илья Муромец, и Самсон Колыбанович, и Еким, и Суханьша Сухматьевич и Чурила, все просят: возвращайся!
Заулыбался Алёша:
- Пошли. Соберём дружину, им расскажешь. Ничего! Уговорим.
На великокняжеском дворе ростовские витязи, как водится, оставили коней посреди двора не привязанными и направились к гриднице. Навстречу вышел сам Владимир с княгиней Апраксией и Ильёй Муромцем. Приветливо улыбаясь, князь пригласил прибывших в гридницу.
Наряд княгини соответствовал торжественности момента. Длинное платье из голубого аксамита подчеркивало красоту ее фигуры. Из-под собольей опушки по-дола виднелись златотканные туфли, рукава до локтя сплошь вышиты жемчугом. На голове - золотой с разноцветной эмалью,
жемчугом и самоцветами городчатый венец* с такими же ряснами и колтами**.
Парадный наряд довершали гривна*, искусно сплетенная из золотой проволо-ки и монисто со сверкающим среди других драгоценных камней крупным брил-лиантом.
Апраксия торжественной, плавной походкой подошла к Алёше Поповичу, взяла его за руку, повела в гридницу и усадила на самое почетное место - справа от князя. Владимир и Илья Муромец рассадили Алёшину дружину вместе с самыми знаменитыми киевскими богатырями. И пошёл почестен пир и длился он до вече-ра. Именно на этом пиру побратался Алёша с Добрыней и с Ильей Муромцем. И стало на Руси три брата: Илья Муромец - старший; Добрыня Никитич - средний и Алёша Попович - младший. А в конце пира князь Владимир приказал принести три миски золота, три миски жемчуга, три миски серебра и сам одарил ростовских дружинников. Затем объявил, что жалует Алёшу Поповича двумя сёлами недалеко от Киева и открывает ему свою казну - бери сколько хочешь! В ответ Алёша встал, поклонился до земли:
-Благодарю тебя, Красное Солнышко Владимир - князь, за честь и за великую награду. Только не нужны мне ни села, ни казна без счета. Лучше открой нам ка-баки да трактиры, чтобы мы с товарищами и со всем народом киевским гуляли бы, пока не нагуляемся.
Засмеялся князь:
-Ну что же! Кому казна мила, а кому веселье милее. Пусть будет по твоему.
 И гулял Алёша со своей дружиной ростовской и со всем народом киевским. И гуляли они и неделю и две. А как нагулялись - выспались. А выспавшись остался
____________
* Высокий кокошник с зубчатой короной на верху.
** Колты - золотые медальоны с растительным и животным орнаментом
из цветной эмали, с жемчугом и драгоценными камнями, спускающиеся от венца до плеч на рясках-цепях, составленных из таких же медальонов как и колты, но меньшего размера.
Алёша Попович служить Руси вместе с другими киевскими богатырями. А те ростовчане, что не захотели остаться, сели на коней и уехали домой.

Глава 19.
Высота ли высота поднебесная, глубота, глубота акиян-море, Широко раздолье по всей земле, Глубоки омуты днепровские.
(Запев былины "Про Соловья Будимировича" из сборника Кирши Данилова (1740-1760 гг).

С утра по Киеву пронёсся слух, что из варяг на тридцати больших кораблях плывет какой-то гость с дружиной. Одни утверждали, что это неизвестный доселе богатейший купец везет невиданные на Руси товары.
Торговый люд кинулся к пристаням, боясь упустить удачу. Другие говорили, что это иноземный королевич едет свататься к племяннице князя Владимира. Это естественно вызвало еще больший переполох среди слабого пола. Прибытие боль-шой варяжской дружины заинтересовало многих княжеских дружинников. Скомо-рохи, калики, нищие, мелкие воришки и всякий праздношатающийся сброд, кото-рого всегда достаточно в большом городе, тоже двинулись посмотреть на прибы-вающих. Одних влекло любопытство, других - надежда тем или иным путем пожи-виться в скоплении народа.
Солнце поднялось довольно высоко, когда черные корабли иноземцев прибли-зились к Киеву. Все они имели несколько саженей в длину. На высоко поднятом носу каждого корабля была укреплена искусно вырезанная из дерева голова змеи или зверя, а на корме - их хвост*. Красотой и богатством выделялся передний ко-рабль. Вместо глаз высоко поднятой над носом судна звериной морды, покрытой мехом бобра, сверкали два крупных яхонта, вместо бровей красовались черные со-боля. Широкие ярко начищенные наконечники копий заменяли уши, а несколько узких кинжалов
- усы.
Неведомый зверь имел гриву из черно-бурых лисиц, а на корме в виде двух хвостов свисали две шкуры белых медведей. На палубе находилась беседка - изумрудно зеленый навес. В ней на скамье из рыбьего зуба**, покрытой пурпур-ным аксамитом, сидела пожилая женщина, а рядом очень на нее похожий, изы-сканно одетый молодец - несомненно предводитель каравана судов.
Упали на палубу белополотнянные паруса и корабль плавно причалил к при-стани.
_________________________________________
* Как замечает академик Б.А. Рыбаков, приведенное здесь былинное описание кораблей очень похоже на нормандские корабли, вышитые на коврах королевы Матильды в Дайе.
** Рыбий зуб - моржовый клык.

Спустили позолоченные сходни и молодой гость направился к княжескому двору. Следом двигалась вереница носильщиков с подарками. Шествие замыкала сотня нарядно одетых дружинников. Впереди процессии молодые слуги проворно устилали дорогу заморским скорлатом.
Перед входом в княжеский терем гость остановился и попросил доложить о своем приходе. Придверник не спеша, блюдя достоинство своего князя, пошел докладывать. Владимир был извещен о прибытии необычного гостя и успел приго-товиться к приему. Однако, для солидности заставил неизвестного посетителя не-много подождать. В палате, куда ввели прибывшего варяга, мебели почти не было. У стены противоположной входу, на большом престоле в парадной одежде сидели великий князь и княгиня, а по бокам стояло несколько князей и бояр. Гость по-молился на иконы, поклонился на все четыре стороны, отдельно князю с княги-ней. Выполнив этот ритуал вежливости, сказал:
-Я, Соловей Будимирович*, приветствую тебя, великий князь Киевский, и те-бя, великая княгиня, и прошу принять мои дары.
Перед Владимиром поставили три кованых серебряных блюда. Одно из них было наполнено золотыми монетами, второе - серебром, а третье - самоцветами. Апраксии поднесли камку на платье с узором невиданной красоты, вытканным зо-лотыми и серебряными нитями. Стоявших подле престола князей и бояр дружин-ники Соловья с поклонами одарили соболями и чернобурыми лисицами. Владимир Святославич, хозяин огромных сокровищ, накопленных им самим и его предками был тем не менее поражен столь щедрыми подарками, а необходимость поддержи-вать репутацию ласкового князя красного солнышка требовала не менее щедро от-дарить гостя.
Чем же тебя наградить Соловей Будимирович? Хочешь города, села? Выби-рай!
- Спасибо, князь. Но не нужны мне русские города и села. Когда шли мы к те-бе с пристани, видели поблизости от твоего дворца прекрасный сад. Разреши мне там построиться.
Владимир сразу понял: речь идет о саде его племянницы Забавы Путятичны. Жаль конечно, но ничего не поделаешь.
-Будь добр, Соловей Будимирович, бери земли сколько нужно и где хочешь. Строй, что тебе надобно.
Вернувшись на корабль Соловей приказал своей дружине немедленно начинать строительство трех теремов в саду. Трудная задача стояла перед дружиной - тере-ма должны были быть построены за одну ночь. Однако строительство бы ло заду-мано задолго до поездки и в дружину включили достаточно искусных масте ров,
____________________
*) По предположению Б.А. Рыбакова исторический прототип Соловья Буди-мировича - норвежский король Гарольд Третий Смелый, дважды приезжавший свататься к дочере Ярослава Мудрого Елизавете, получивший при вторичном сватовстве ее согласие и женившийся. Гарольд Смелый как и Соловей Будимиро-вич был певцом и поэтом. По мнению Б.А. Рыбакова былина о Соловье Будимиро-виче - единственная, сохранившаяся в эпосе поэма придворного певца Бояна, упо-мянутого в "Слове о полку Игореве".
а терема построили еще на родине и в разобранном виде привезли в Киев. Поэтому к утру все было готово и Соловей Будимирович с матерью и частью дружины все-лился в новое жилье.
А что же Забава Путятична? Шли годы. Дымкой времени затянуло эпизод ее жизни, когда она, молоденькая, веселая и беспечная девушка была унесена змеей, а потом ехала домой на одном коне со своим спасителем - Добрыней. Все реже вспоминала Забава это время и свою любовь к молодому красавцу - богатырю. Да и зачем вспоминать? Женился Добрыня. Говорил, что не может жениться на Забаве потому, что она - племянница великого князя, а он - простой воин. А сам женился на ляховитской королевичне. А у Забавы остались все те же стены терема, все тот же высокий забор ее сада, да никому не нужные наряды. Давно надоел когда-то любимый сад, вызывали раздражение преданные няньки и мамки. Оставалась одна надежда на что-то лучшее - замужество. Но Забава была изолирована от молодых мужчин, а дядя не спешил отдавать ее замуж.
Утром приехал какой-то варяг. Говорят богат и знатен, красив и обходителен. Половина Киева смотрела как он с дружиной шел по расстеленным скорлатовым дорожкам к дяде. А Забава узнала об этом после всех, вечером. Дядя не только не позвал ее на прием, он и подарков-то не показал. Скорее бы замуж да избавиться бы от этого терема, от этих надсмотрщиц - нянек. Нет видно уже не до выбора. С такими мыслями заснула Забава Путятична. А проснувшись утром посмотрела в окно и долго не верила своим глазам: в ее саду, на горке, освещенные восходящим солнцем сверкали свежей древесиной и золотыми маковками три терема. Кликнула няньку.
-Глянь-ка в окошко, что это там в саду?
-Сторож говорит - это за ночь приезжий Соловей Будимирович построился. Уж больно князю - батюшке его подарки понравились. Что только он не предлагал гостю - и города и села. А тот: "Ничего не хочу, только разреши мне у Забавы Пу-тятичны в саду терема построить". Ты боярышня как хочешь, а ведь это судьба твоя в саду-то.
-Давай одеваться. Пойду, посмотрю на свою судьбу. Чулки давай шелковые.
-Куда ты, бесстыдница! Хоть бы князя спросила, дядю своего. Не пущу!
-Молчи старая. Мой сад. Давай чулки! Сапоги не надо.
-Да как же ты без сапог? Осень ведь!
-Говорю не надо сапоги. Пойду в твоих сапогах - шаги услышат.
-Какое ты даешь платье? Ладно, давай это.
Забава Путятична надела платье, схватила шелковый платок и к двери.
-Куда ты? Говорю, холодно! - и старая нянька накинула на плечи своей воспи-таннице соболью шубку.
Выйдя к теремам, Забава остановилась. Кругом ни души. Отметив про себя красоту построек, не обращая внимания на обжигающий - почти босые ноги - хо-лод, подмерзшей за ночь земли, подошла к первому зданию. В окна заглядывать не решилась. Из терема доносился слабый стук.
Прислушалась и явственно различила звон монет.
-Соловьёву казну считают. Значит есть что считать, подумала Забава.
Направилась ко второму терему. Оттуда был слышен тихий и монотонный женский голос. Слов разобрать не удавалось. Убедившись, что ее никто не видит, подкралась к окошку и заглянула внутрь. Перед иконостасом, стоя на коленях, мо-лилась женщина.
-Соловьёва матушка. - Догадалась Забава Путятична - Что же, набожная свек-ровь - это не так плохо.
Пошла дальше. Не доходя до третьего терема услышала пение и звон гусель. Подойдя ближе поняла: Соловей Будимирович поет. Рванув дверь, вошла в терем и остановилась в изумлении и растерянности. Перед ней была просторная палата с непередаваемо искусной росписью стен и потолка, а посреди нее молодой красавец пел какую-то нежно лирическую песнь, аккомпонируя себе на гуслях. Ошарашен-ная увиденным, Забава Путятична забыла даже перекреститься на образа и поздо-роваться с хозяином. Стояла и молча на него смотрела. Соловей Будимирович встал, положил гусли, подал нежданной гостье стул, предложил садиться. Забава села. Соловей принес себе табуретку с ременным сиденьем.
-Кто ты красавица? Уж не Забава ли Путятична ко мне в гости зашла?
-Да, я Забава. - Только и смогла вымолвить незадачливая посетительница.
-Твой дядя великий князь Владимир подарил мне по моей просьбе эту горку для застройки, а оказалось - это твой сад. Ты уж прости меня, что я здесь свои те-рема построил.
Забава делала героические усилия, чтобы справиться со своим замешательством и вдруг сказала то, что все время было у нее на уме:
- Соловей Будимирович, возьми меня замуж!
От неожиданности Соловей сел на свою табуретку.
- Забава, свет Путятична, всем ты хороша и красотой, и об уме твоем, и о доб-ром сердце я наслышан. Да где же это видано, чтобы девица сама себя сватала?
Вскочила Забава и бегом в свой терем. Упала на кровать, накрылась подуш-кой, зарыдала. Прибежали няньки и мамки, попробовали утешить. Со злобой про-гнала их отчаявшаяся невеста и разрыдалась еще сильнее.
Остался один Соловей. Посуровело его лицо. Понравилась ему Забава Путя-тична. Очень. Зачем он ее упрекнул? Глупый, глупейший поступок. Нужно немед-ленно идти к великому князю и сватать его племянницу. Зашел к матери. Догово-рились сватовства не откладывать, а свадьбу играть о после поездки в Веденец* для распродажи товаров.
Послал Соловей Будимирович дружинника сказать князю Владимиру, что придет говорить с ним о цели своего приезда, а сам со свитой отправился вслед за послом. Владимир знал о результатах утренней прогулки Забавы Путятичны и до-гадывался о содержании предстоящего разговора. Поэтому, позвав княгиню и ближних князей с боярами, он приготовился к встрече. На этот раз великий князь не стал заставлять Соловья дожидаться приема, а когда Соловей Будимирович во-шел в палату, встретил его на полпути к престолу и усадил в кресло возле себя. Соловей Будимирович объяснил, что прослышав о красоте, уме и других достоин-ствах
____________
*) Былинный Веденец видимо соответствует Венеции.
Забавы Путятичны, приехал для сватовства* и просит князя отдать за него пле-мянницу. Рассказал, что виделся с Забавой и надеется на ее согласие. Владимир
без лишних слов согласился и назначил приличное случаю приданое.
После окончания официальной части сватовства Соловья Будимировича при-гласили пройти в покои князя. Там дожидалась Забава Путятична.
Князь Владимир рассказал ей о сговоре и оставил наедине с женихом. Соло-вей постарался убедить и без того обрадованную невесту, что утренний инцидент - это досадное недоразумение, что сватовство Забавы говорит о доверии к нему, что он очень жалеет о своих словах упрека, а затем стал рассказывать о своей жизни и планах на будущее, но был прерван великой княгиней, которая деликатно намек-нула, что жених и невеста успеют наговориться после свадьбы, а сейчас пора рас-ходиться и готовиться к пиру по случаю помолвки.
Отшумел пир и вот Соловей Будимирович в теплом будничном кафтане снова сидит в беседке своего корабля. Проплывает мимо разноцветье раскрашенных осе-нью лесистых берегов. Попутный ветер наполнил паруса, плещет о борт днепров-ская волна. Кто-то из дружинников запел песню. Это песнь о суровой и прекрас-ной природе их северной родины, о трудной и опасной жизни моряка и воина. Да сурова и прекрасна полная опасностей жизнь Соловья, а теперь она становится еще прекраснее: в Киеве ждет его красавица - невеста и в будущем, каждый раз отправ-ляясь в поход, он будет знать, что она ждет его возвращения. Улыбается Соловей, слушая песнь своего дружинника.
А весной в Киеве произошло другое, казалось совсем незаметное событие. С юга, на небольшом неприметном корабле, приплыл никому не известный Давыд Попов. Однако вскоре, благодаря своему нахальству,
явной бедности и стремлению одеться как можно более пышно, хотя и дешево, он был замечен и получил прозвище "Голый Щап"**. Естественно, Щап - Попов не мог не услышать рассказ о прошлогоднем сватовстве Соловья Будимировича, об ожидаемом его возвращении и, главное, об огромном приданом, обещанным ве-ликим князем. На другой же день Щап был в тереме матери Соловья.
-Ульяна Григорьевна, - обратился он к ней - недобрую весть принес я в твой дом. Плыли мы с Соловьём Будимировичем вместе, когда налетела буря и понесла нас на камни. Все корабли разбиты в щепки. Моя ладья была мористее других. По-этому и удалось обойти опасное место. Все остальные погибли. Когда стихла буря, обыскали мы и скалы и море вокруг. Никого не нашли. Прости, Ульяна Григорьев-на, но погиб твой сын и кто если не я расскажет тебе об этом.
Ушёл Щап. Долго неподвижно, с окаменевшим лицом сидела мать Соловья. Потом кликнула сенную девушку и велела позвать Забаву. Рассказала ей о постиг-шем их горе.
-Надеялась, что станешь моей снохой. Что же, теперь ты свободна.
Скатилась по щеке Забавы Путятичны скупая слеза. Впереди снова постылая
_____________________
* В.Я. Пропп и Б.Н.Путилов отмечают, что в некоторых свадебных песнях же-них называется соловьём, который своим пением будит невесту, и предполагают, что этим объясняется имя и отчество героя былины.
** Щап - щеголь.
жизнь стареющей девы.
Между тем, Голый Щап действовал стремительно. Продал свою ладью, на вы-рученные деньги купил новый кафтан, сапоги, несколько соболей и чернобурых лисиц и отправился к князю Владимиру. Как раз заканчивалась совместная с дру-жиной трапеза. Войдя в гридницу, после традиционной молитвы и поклонов, Да-выд попросил князя и княгиню поговорить с ним в более узком кругу. Перешли из гридницы в одну из палат. Щап с несколько развязной и навязчивой учтивостью преподнес князю соболей, княгине чернобурок и стал просить руки их племянни-цы. Владимир с недоумением смотрел на нового жениха. Слышал он о нем очень мало, но было ясно: новое родство не сулит ни чести, ни преимуществ. Да вот
беда, Забава-то уже на возрасте, а хороших женихов не видно. Был один, да и тот погиб.
-Вот что, Давыд, сейчас устроим смотрины. Ты невесту посмотришь, а она те-бя. А после решим. Княгиня Апраксия сама пошла за Забавой Путятичной. Вскоре они вернулись. Забава была одета скромно, почти без драгоценностей. Спокойно по-деловому рассматривала она нового претендента на ее руку. А Щап разливался в любезностях.
-Завтра решим. Приходи поутру. - Прекратил встречу князь.
Церемонно распрощавшись ушёл Давыд Попов. Шел и мечтал - с каким ши-ком будет тратить приданое.
-Что скажешь племянница? - спросил Владимир, садясь на лавку.
Забава Путятична села рядом.
-Что скажу? Жених-то незавидный. Да ведь я-то скоро перестарком прослыву. Нет уж. Надо выходить за этого Щапа.
-Да, женишок конечно не бог весть какой. Стыдно мне великому князю отдать тебя за него. Что скажут? Давай подождем еще год - два. Уж такого-то мы всегда найдём.
Заплакала Забава Путятична.
-Дядюшка! Неужто тебе меня не жалко? Два года! Сколько их ушло!? Не могу я больше.
Задумался Владимир. И отдавать за голодранца зазорно, и, если старой девой останется, его же, князя, обвинят люди.
-Ладно, выходи за Давыда. Придется денег ему дать перед свадьбой. А пир за-качу такой, что никто слова дурного не скажет.
По настоянию Давыда и Забавы свадьбу решили не откладывать.
Пир в честь жениха и невесты был в самом разгаре, когда к князю подошёл его паробок, наклонился к самому уху и что-то сказал. Некоторое время Владимир удивлённо смотрел на своего оруженосца.
-А ты не пьян?
-Что ты, княже?
-Да может тебе показалось?
-Да я как увидел - то же самое подумал и сразу перекрестился.
На лице князя промелькнула усмешка.
-Возьми коня. Пусть сейчас же сюда едет. Быстро!
Через полчаса отворилась настежь дверь и в гридницу вошёл Соловей Буди-мирович. Шум, песни всё смолкло. Все взоры обратились на Соловья. Забава Пу-тятична схватилась за сердце и напрягла всю волю, чтобы не потерять сознания. Голый Щап, никогда раньше не видавший своего соперника, с беспокойством ог-лядывался по сторонам, пытаясь понять происходящее. Князь Владимир пошёл на-встречу прибывшему, обнял его за плечи и повел к Щапу.
- Что же ты, Давыд, или не рад видеть друга своего Соловья Будимировича живым и здоровым? Расскажи ему, как вы вместе плыли, как все ваши корабли по-тонули.
Побледневший авантюрист встал и, не спуская перепуганных глаз с Соловья, медленно попятился к двери, потом повернулся и бегом кинулся вон из гридницы под свист и хохот гостей.
-Скажи, князь, я вовремя вернулся? Забава Путятична еще свободна и будет моей женой?
-Да, Соловей Будимирович, ты успел вовремя. Но теперь мы не будем откла-дывать. Завтра свадьба.
Не поскупился князь на свадьбу. Не только все гридницы, Весь огромный княжеский двор был уставлен столами с различными яствами. На пир сходились не только киевляне, но и жители ближайших сел. Для тех, кто не смог прийти, возили по улицам угощенье: пироги, жареную дичину, рыбу и прочую снедь, а также боч-ки с пивом и мёдом*. Неделю длился пир. А через несколько дней после его окон-чания киевляне усеяли берега Днепра чтобы посмотреть на отъезд Соловья Буди-мировича и великокняжеской племянницы. Дружно вспенили воду гребцы. Гордо подняв свою звериную морду поплыл передовой корабль. А в его зелёной беседке, на скамье из рыбьего зуба, сидели трое: Соловей Будимирович, слева - его молодая жена Забава Путятична, а справа - его мать Ульяна Григорьевна.

Глава 20.
И раз у них шел пир горой -
Велик полон был взят из Руси!
Вдруг шум и крик, и стук мечей,
       И кровь, и смерть, и нет пощады!
       Всё врозь бежит, что лебедей
       Ловцами спугнутое стадо.(А.Н. Майков).

Однажды в полдень, когда дружина только что села за столы, в гридницу вбе жал гонец.

___________
* Фроянов отмечает, что Владимир Святославич и последующие киевские князья наряду с пирами устраивали раздачу пищи и даже сокровищ и это воспри-нималось как должное ибо народ смотрел на имущество князя в известной мере как на общее.
Весь пропыленный, без шапки, с обвязанной окровавленной тряпкой головой он, подошёл к князю Владимиру и рассказал, что к востоку от Киева через
сторожевые заставы просочились ордынцы. Более десяти сел сожжено. Стариков поубивали, молодых угнали в дикое поле.
Князь наклонился вперед:
- Илья, в погоню. Бери людей - кого хочешь и сколько хочешь. Полон отбить, орду проучить.
Сборы коротки. Через два часа триста всадников все о двуконь. Выехали из Киева во главе с Ильёй Муромцем. Среди них ехали Самсон, Алёша, Сухан и дру-гие прославленные богатыри. Через несколько дней пути уже за линией стороже-вых крепостей обнаружили уходящие на юго-восток следы многих сотен коней и пеших пленников. Ещё неделя скачки и русичи увидели большое становище. Не-заметно украденный пастух подт-
вердил: только вчера вернулись из набега батыры, пригнали много скота и боль-шой полон. Теперь празднуют удачу.
Дружина пересела на приведённых в поводу боевых коней и с трёх сторон ударила на кочевников. Враг был застигнут врасплох и сопротивления почти не было. Илья Муромец первым прорвался через вражеский стан к большому богато разукрашенному шатру. У входа свалил булавой воина в дорогих доспехах. Вскоре подоспел Самсон Колыбанович и другие старшие дружинники. В шатре, который, как выяснилось, принадлежал убитому Ильей главе рода, были захвачены богатые трофеи - в том числе сундук с иноземными золотыми монетами. Позже , при деле-же добычи, Муромцу как воеводе отсыпали мешок этих монет. Наступил вечер. Илья с Самсоном Колыбановичем объезжали захваченное становище. Около одно-го из шатров дружинник стегал плеткой молодую полонянку. Она молчала, поблё-скивая чёрными глазами. Илья Муромец возмутился:
-За что ты её бьёшь? Перестань!
-Сапоги не захотела мне снять, проклятая.
Вспомнился Чернигов, избиение русской женщины иноземцем.
-Перестань! Ты же русский!
-Но, но! Потише. Она моя добыча, моя раба. Не лезь не в своё дело.
-Он прав. - Вмешался Самсон. - Так повелось от отцов и дедов и не нам ме-нять эти порядки.
Почувствовав такую фланговую поддержку, мужичонка осмелел:
-Говорят ты добычу побогаче моей взял. Не в этом ли мешке золотишко-то? Насыпь мне злата горку - дружинник со смехом показал рукой какая горка золота ему нужна - и забирай красавицу. Вот тогда хоть стегай её, хоть ласкай - дело твоё.
Вокруг собрались зрители. Непомерно высокая цена* была явным издевательством. Илья спрыгнул с коня, молча отвязал от седла мешок с золо-том и высыпал монеты перед дружинником. Потом, не торопясь, сел в седло, посадил перед собой изумлённую женщину и шагом уехал от онемевшего от неожиданности дружинника.
___________
*) В мирное время раба в древней Руси стоила 6 гривен, т.е. около 2,5 кг. се-ребра .
- Молодец Илья! - воскликнул немного спустя ехавший рядом Самсон
- знай наших! А злата не жалей - добудешь. Да и полонянка хороша, злата горку не жаль. Златогорка она и есть.
Так и осталось и до нас дошло это имя "Златогорка"
Что дальше? Илья не знал. Отпустить пленницу - она неминуемо снова попа-дет в рабство. Везти домой? Но зачем ему раба? Не хотел
признаться самому себе, что жаль расставаться с черноокой красавицей.
Решил отвезти свою покупку в Киев и там отпустить на свободу.

Глава 21.
Ночевала тучка золотая
На груди утёса великана;
       (М.Ю. Лермонтов).
Итак, Златогорка оказалась в Киеве. Она не жалела о родном кочевье. Мать давно умерла, отец не вмешивался в воспитание девочек, а мачеха - старшая жена отца, использовала Златогорку на самых грязных и тяжёлых работах. По существу это было тоже рабство, причём на много более тяжёлое.
Живя у Ильи Муромца Златогорка* не переставала удивляться. Человек, без сожаления отдавший за неё целый мешок золота, жил в маленьком деревян-ном домике. Жил один, без слуг. У него не было даже конюха. Он сам готовил себе пищу. Могучий воин в быту напоминал ребёнка. На ночь он оставлял её одну, а сам уходил спать на сеновал. Однажды он случайно задел её грудь. И покраснел! А когда Златогорка засмеялась, то покраснел ещё больше! Он ни разу ничего не приказал своей рабе.
______________________
* Из дошедших до нас былин о Златогорке известно очень мало. Учитывая роль, которую она играла в судьбе Ильи Муромца, здесь описан один из возможных ва-риантов её встречи с главным героем эпоса. В некоторых вариантах былины "Бой Ильи Муромца с сыном" есть намеки на национальность Златогорки. В былине за-писанной от А.М. Крюковой Златогорка жила в городе "Неверном" и брала по-шлину с русских кораблей. Известно, что такие пошлины взимали хазары до их разгрома Святославом Игоревичем. В варианте Ф.Е.Чуркиной сын Златогорки едет со стороны поля сорочинского, а у Т.И.Кузьмина Добрыня Никитич увидел её сына поднявшись на гору Сорочинскую. Здесь прослеживается связь с крепостью волжских болгар (ныне село Сорочинское в отрогах Уральских гор), находившихся под властью Хазарского кагоната. В былине "Илья Муромец на заставе богатырской", записанной Кузмишевым и по тексту близкой к былинам "Бой Ильи Му-ромца с сыном" чужеземный богатырь назван "жидовином" - хазары исповедова-ли иудейскую веру. Таким образом можно предположить, что Златогорка была хазаркой.
А как улыбался, когда она приготовила ему завтрак и накормила! Было оче-видно: она попала к человеку совершенно необыкновенному.
Вскоре Златогорка сделала ещё одно открытие: оказывается нет ничего прият-
нее чем доставлять радость своему господину. В свою очередь Илья Муромец по-нял,что по уши влюблен в свою рабу. Прежде всего надо было покончить с её бес-правным положением. Согласно обычаю Илья позвал в качестве свидетелей своих крестовых братьев Алёшу Поповича и Добрыню Никитича, а также друга своего Самсона Колыбановича. Когда приглашённые собрались, подвёл к ним Златогорку и объявил об её освобождении из рабства. Потом, как водится, пригласил всех к накрытому столу, чтобы отметить освобождение рабы. Но гости посмотрели на Златогорку, затем друг на друга, поблагодарили хозяина и под разными предлога-ми разошлись.
Проводив богатырей до ворот, удивленный Илья Муромец вернулся в дом. Златогорка неподвижно стояла на прежнем месте. Только её правая рука всё по-правляла непривычный русский передник. С побледневшего лица на Илью Му-ромца удивлённо смотрели широко открытые чёрные глаза.
-Почему гонишь?
Подошёл Илья к Златогорке, взял за руку.
-Нет, нет я не гоню. Дорогая моя, радость моя, ты теперь свободна. Теперь и пожениться можем! Вот сходим в церковь и окрестит тебя батюшка в нашу веру. Обвенчаемся и заживём.
Почти совсем не понимает Златогорка по русски. Одно ей ясно - любит её хо-зяин. И расцвёл на щеках румянец, заиграла на устах улыбка. Илья надел своей бывшей рабе на палец, купленный для этого случая, золотой перстень иноземной работы с крупным рубином и стал объяснять почему необходимо принять право-славную веру. Не согласилась Златогорка, не захотела предать религию своих от-цов. Пришлось купить ей домик в Киеве. Но всё чаще заходил к ней Илья в надеж-де уговорить перейти в христианство. Всё сильнее разгоралась их любовь. В конце концов непобедимый в боях Илья Муромец сдался.
Так ли это было? Мы не знаем. До нас дошло только, что похаживал Илья Муромец к "бабе Златогорке".
Глава 22.
Они воюют со всеми неверными, которые живут вокруг их страны, и одерживают победы.
(Из "Книги пределов мира" о народе рус в девятом веке).
Солнце начало клониться к закату, пир был в разгаре, когда князь Владимир, прохаживаясь по привычке между гостями, обратился к своим дружинникам:
-Беспокоит меня наша Новгородская земля. Пора чудь и чукшу примучить, а новгородцы одни не справляются. Кому-то надо туда ехать, покорить эти народы. Придется также отправиться к сорочине долгополой, оттуда спуститься вниз по Волге к калмыкам, татарам, пройти к пятигорским черкесам*. Надо и их всех при-вести в покорность и освободить эту дорожку к моему любимому тестю Этмануи-лу Этмануиловичу, чтобы товары наши возить без пошлин. Кто возьмется?
В гриднице установилась тишина. Задание было слишком серьёзным. Же-лающих не находилось. У Ильи Муромца не было никакого желания воевать со-седние, ни в чём неповинные, народы. К тому же он недавно вернулся после дли-тельной службы на одной из застав и считал, что заслужил отдых. Сидевший ря-дом Добрыня Никитич нервно расстегнул вышитый жемчугом воротник бело-снежной рубашки, но промолчал: и в бой хотелось и жаль было оставлять молодую жену. Молчал Алёша Попович, молчал Самсон. Молчали не глядя на великого князя и другие богатыри. Молчали князья, молчали бояре. Усмехнулся князь Вла-димир:
- Что же? На Руси нет больше воинов? Чудь нам не по зубам? Уже и сорочин побаиваимся?
Добрыня не вытерпел:
- Я поеду. Я покорю чудь. Я очищу дорогу по Волге и покорю черкесов.
Владимир велел налить чашу вина и подал её своими руками Добрыне. Это означало, что великий князь даёт ему поручение. Добрыня, как и подобает богаты-рю, взял чашу одной рукой и выпил вино за единый дух
- поручение было принято. Зашумела дружина. Посыпались на Добрыню похвалы. Гусляры запели ему славу. После этого Добрыня не долго оставался на пиру. Вскоре встал и незаметно вышел.
Амельфа Тимофеевна сразу заметила печаль и озабоченность на лице сына. Да и с пира он вернулся рано. Но Добрыня молчал. Не хотелось говорить о неприят-ном. Переоделся, хотел пойти наверх к Настасье, но мать остановила его.
-Что случилось, сыночек? Почему ты не хочешь мне сказать? Я же вижу, что ты огорчён.
Вызвался я покорить чудь и сорочин, и черкесов. Это поход не на один год.
-Добрынюшка, родной мой, что же ты? Чуть больше года как женился, а уже оставляешь свою жёнушку на много лет. Зачем и брал её?
-Что же мама делать? Великий князь вызвал охотников, а все молчат. За что же он богатырей жалует если не за службу? Надо ехать. Да и честь велика.
_____________________
*) Данная глава написана по варианту былины "Добрыня чудь покарил" - самой старинной записи из сборника Кирши Данилова. Сохранены названия народов из этой записи:
чудь - древнее название неславянских племен, живших по рекам Онеге и Се-верной Двине;
чукши - по-видимому обобщённое название северных народов;
сорочина долгополая - волжские болгары по названию их крепости Сорочин-ской;
калмыки - расселились в семнадцатом веке в низовьях Волги, где в десятом веке располагался Хазарский каганат;
татары в течение веков заменили в былинах названия других народов враж-дебных Руси (хазар, печенегов, половцев).
Битвы со змеенышами и со змеёй, поездки в поле, служба на заставах. Теперь опять отлучка на несколько лет. Кругом опасности. И золото и серебро и жемчуг и самоцветы и меха привозит сын из походов. Богато одаривает его великий князь. Но зачем Амельфе это богатство, если она почти не видит своего Добрыню? А по-сле женитьбы и говорить с матерью не хочет - спешит к своей Настасье.
Добрыня Никитич не привык откладывать задуманное. На другой день утром оседлал коня, подошёл под благословение к матушке, расцеловал жену и вскочил в седло. Схватила его за руку Настасья:
-Не оставляй меня, Добрыня! Возьми с собой. Ещё не разучилась я на коне ез-дить, ещё владею копьём и саблей. Возьми меня!
-Нет. Не дело это. И не проси. Жди дома.
-Сколько же ждать? Когда вернёшься? Когда к окну садиться на дороженьку смотреть?
-Спрашиваешь сколько ждать? Жди три года... А потом жди ещё три. Не вер-нусь через шесть лет - значит меня нет в живых. Тогда хоть вдовой живи, хоть за-муж иди. Выходи за кого хочешь: за князя или за купца, за боярина или за богаты-ря. Алёша Попович на тебя поглядывает. За него смотри не иди: он мне брат. Кре-стовый брат больше родного.
-Прощай, мама! Прощай, Настя!
Нагнулся, ещё раз поцеловал свою Настю, хлестнул коня и нет Добрыни. Пус-то стало во дворе, неприютно в опустевшем доме. Потянулись однообразные дни и годы.
Добрыня Никитич, выехав из Киева, устремился на восток и неожиданно поя-вился под Сорочинской крепостью. Здесь он разгромил войско сорочин и прину-дил их к заключению выгодного для Руси мира. Далее Добрыня Никитич с боями прошел вниз по Волге, разгромил калмык и татар и, после отдыха, напав на пяти-горских черкесов, заставил их признать власть Киева. В результате похода торго-вый путь из Руси по Волге к морю и далее морем в страны ислама стал свободен от пошлин. Кроме того покорение черкесов открыло второй торговый путь: из Киева по Днепру до моря, морским путём до устья Дона и по Дону до Волги. Русь полу-чила ещё один морской порт*, а Добрыня направился в Новгород** для похода на чудь и чукшей. Эти народы тоже покорились его мечу***.
_____________
* Этот маршрут былинного Добрыни Никитича совпадает с маршрутом кня-зя Святослава Игоревича с целью освобождения от непомерных пошлин торго-вого пути в страны востока вплоть до Сирии. Результатом похода явилось также образование после покорения ясов (осетин) и касогов (черкесы) княже-ства Тьмутаракани с крупным морским портом в районе совремённой Тамани. В поход Святослава ходил дед исторического Добрыни воевода Свенельд. В.П. Ани-кин предполагает, что возможно и участие юноши Добрыни Низкинича.
**) Новгород в былине не упоминается, но исторический Добрыня был первым новгородским посадником. Последнее упоминание о нём в летописях относится к концу Х в.
***) Чудь присоединена к Новгородской Земле в одиннадцатом - начале двена-дцатого веков.
Глава 23.
из кости слоновой точен, а этому взял бы, да и дал по роже: не нравится он мне очень. Я спокоен, вежлив, сдержан тоже, характер как
(В.В. Маяковский).
Ханский посол, со свитой из прекрасно вооружённых воинов, прибыв в Киев, по-ехал прямо ко двору князя Владимира. Стражу у ворот связали и положили в ряд вдоль стены. Посреди двора поставили роскошный шатёр.
Посол был огромен и могуч. Надеясь на свою силу, он решил, прежде всего, потребовать себе поединщика и устрашив русичей своей победой, предъявить ве-ликому князю ультимативные требования своего хана.
Для передачи вызова к Владимиру был послан один из приближённых, а сам посол уселся, подвернув под себя ноги, на возвышении из подушек посреди шатра и стал ждать ответа. Незадолго до прибытия посла дружина собралась на ежедневный обед - пир совместно с князем. Владимир, узнав о действиях Идолища*, (так киев-ляне назвали посла за его нахальство) решил ничего не предпринимать в ожида-нии дальнейших событий и велел начинать пир даже не освободив привратников: раз позволили себя связать, то пусть полежат в тени под стеной. Вскоре явился по-сланец Идолища. Не здороваясь прошёл он к княжескому столу и, изобразив на лице презрительную усмешку, заявил:
-Мой господин - слуга великого из великих вызывает поединщика. Кто не бо-ится умереть от его руки - пусть выходит.
-Я пойду, княже. - Поднялся из-за стола Илья Муромец - это будет не первая моя встреча с Идолищами.
Князь Владимир, разумеется, согласился.
Пошёл Илья Муромец из гридницы. Не было на нём кольчуги, не было шлема, ни меча ни, палицы. Уговорила его Златогорка одеть красивую, лёгкую одежду: белую вышитую ею рубашку, лапти сплетённые из шёлковых разноцветных шну-ров и шапку земли греческой. Спокойно шёл безоружный Илья Муромец к ковар-ному и сильному врагу: сейчас они договорятся о месте, времени и условиях по-единка, а вооружиться можно будет после этого. Вошёл в шатёр. Вражеский воин производил впечатление серьёзного противника. Высокий, широкоплечий, муску-листый, с пронзительным взглядом чёрных глаз он, сидя на подушках, молча раз-глядывал вошедшего. Это раздражало. Илья вступил в разговор не здороваясь.
-Я принял вызов. Предлагаю сразиться около Латырь-камня. Там удобно: большая ровная площадка. С каждой стороны пусть встанут пятьдесят воинов. За соблюдением правил поединка будет наблюдать сам великий князь.
Идолище прищурил один глаз, помолчал ещё немного и спросил:
- А ты кто такой?

_______________________
*) Историческим прототипом Идолища считается посол половецкого хана Илтарь.
- Я - Илья Муромец.
Идолище засмеялся. Хохотал он долго и громко. Успокоившись, пояснил:
- Говорили сильнее Ильи никого нет. Да я тебя пальцем перешибу! Одну по-ловину в Днепр бошу, другую так и быть Владимиру отдам.
Илья усмехнулся:
- Не хвались, идя на рать, а хвались идя ....
- Что? Что?
С губ посла летели брызги слюны. Вскочив на ноги он схватил лежавшую ря-дом железную палицу и метнул в русского богатыря. Илья уклонился, схватил с головы шапку земли греческой* и бросил в Идолище. Тот упал, приподнялся, снова упал и затих**. Вбежали его воины, но Муромец уже вращал над головой трофейной палицей. Впрочем, никто не собирался на него нападать: все понимали, что их дело проиграно.
На почетном пиру поднимали чары с вином и турьи рога с мёдом за победу и здоровье Ильи Муромца. Гусляры пели ему славу. Но ни золотой казны, ни коня, ни дорогого оружия князь Владимир не пожаловал.

Глава 24.
Я писал карикатуру
На любезный женский пол;
Но напрасно я смеялся,
Наконец и сам попался,
Сам, увы! с ума сошёл.
А.С. Пушкин.
Дружно жили Амельфа Тимофеевна с Настасьей Микуличной, поджидая воз-вращения сына и мужа. Шесть лет велел ждать себя Добрыня. На исходе послед-ний год, а его всё нет и нет. И хоть какая-нибудь весточка! Исхудала, поседела Амельфа Тимофеевна. Всё чаще плакала, закрывшись в своей комнате её сноха. Разделял их беспокойство и Илья Муромец, по мере сил стараясь заменить отсут-ствующего друга. На правах младшего крестового брата Добрыни частенько захо-дил Алёша Попович. Сообщал киевские новости, стараясь развеселить приуныв-ших женщин, рассказывал слышанные в разное время смешные истории. Был осо-бенно весел и остроумен в присутствии Настасьи. Однако в последнее время она стала избегать его и Алёше приходилось удовлетворяться обществом своей кре-
__________________________
*) В Киевской Руси шапка земли греческой - головной убор духовных лиц и па-ломников, побывавших в Византии - оплоте христианства. Илья Муромец не про-сто богатырь, он богатырь свято-русский и убивает Идолище шапкой, символи-зирующей превосходство христианства и могущество православного богатыря.
**) Исторически Илтарь был убит в Переяславле во дворе князя Владимира Мономаха Ольбегом Ратиборичем в 1095г.

стовой матери. В одно из таких посещений Амельфа Тимофеевна была в особенно подавленном состоянии. Никакие ухищрения не помогали - ободрить её не удава-лось. Более того, чувствовалась скрытая неприязнь. Вошла Настасья Микулична. Посидела немного, не принимая участия в разговоре, а потом обратилась к Алёше Поповичу:
-Проходит срок, назначенный Добрыней. Поезжай в поле, Разыщи своего брата.
-Ах, Настя, что ты говоришь? Уж больно широка степь-то. Разве найдёшь? Ведь это что иголку искать в стоге сена. - В голосе матери звучали и надежда и не-доверие.
Алёша Попович воодушевился:
-Ну, что ты, сын твой не иголка, а прославленный русский богатырь. Какой дорогой он поехал известно. Поеду и я этим путём. Когда был, с кем встречался, куда дальше направился - люди скажут. Амельфа Тимофеевна сняла с иконостаса образ божьей матери и благословила молодого витязя.
На другой день конь легко и быстро нес Алёшу знакомым торговым трактом. Здесь много лет назад ехал он, зелёный юнец со своим верным Екимом в Киев. Позже, еще совсем молодым, но уже прославленным богатырём, вёл он по этой дорожке дружину своих ростовских сверстников. Однако, воспоминания этих дней недолго тешили нашего героя. Беспокойство в начале смутное, неосознанное всё более одолевало его. Как он и предполагал, почти в каждом городке на его пути находились люди, помнившие проезд Добрыни Никитича. Чем дальше от Киева, тем больше уверенность в том, что жив названный брат, тем меньше теплившая-ся в подсознании надежда жениться на овдовевшей Настасье. А в Сорочинской крепости стало ясно: пока длятся поиски - Добрыня вернётся к жене. И, вот Алёша Попович, боясь признаться самому себе в задуманной подлости погнал коня в Киев, а приехав туда, не другой же день отправился к Амельфе Тимофеевне и рассказал, что якобы нашёл Добрыню в поле убитым, что лежали его кости обмы-ты дождём и обвеены степным ветром, что проросла трава сквозь истлевшую кольчугу и глазницы, что цвели над Добрыней степные цветы, а в кудрях жаворо-нок свил гнездо.
- Похоронил я его и курган насыпал, и крест смастерил на могилке.
Зарыдала Амельфа Тимофеевна. Настасья Микулична прижала к своей груди голову несчастной матери и замерла, задумчиво глядя на Алёшу Поповича. А Алёша был готов провалиться сквозь землю, но вида не показал, сказал несколько слов соболезнования и, не получив ответа, ушёл. Неумолимо проходят дни, неде-ли. Прошли назначенные Добрыней шесть лет. Настасья Микулична могла считать себя свободной и Алёша Попович не теряя времени пошёл к Амельфе Тимофеевне, поклонился ей в пояс и стал свататься:
- Сноха твоя осталась без мужа. Честно она ждала его, а теперь и ждать некого и назначенный срок истек. Пора ей судьбу свою устраивать. Отдай за меня. Давно она мне нравится, счастливо будем жить и тебя на старости не забудем.
- Спасибо тебе Алёшенька, за честь и доброту. Не хотел Добрыня, чтобы по-женились вы - брат ведь ты ему. Но может быть так лучше? Я перечить не стану. А решать не мне. Пойду позову Настю.
Настасья Микулична отказалась на отрез:
- Не верит моё сердце, что умер Добрыня. Ошибся ты. Как мог ты его узнать, если одежда и оружие истлели, а птицы труп расклевали? А где его обручальное кольцо? Почему ты его не привёз? Прождала я мужнины шесть лет. Прожду ещё свои шесть. А после успею выйти замуж.
Поклонился Алёша обеим женщинам и ушёл. Трое суток сидел дома, не выхо-дил со двора, ни с кем не разговаривал, почти ничего не ел. На четвертый день по-шёл на пир к князю. Не пропустил ни одной чары. Сидел молча глядя на стоявшее перед ним блюдо. Когда друзья обращались к нему с распросами, тупо смотрел на них, не понимая чего от него хотят. Пир был, как говорится "на веселе", когда по-дошёл князь Владимир:
-Алёша, свет Леонтьевич, что задумался? Потешь нас, расскажи какую-либо небылицу - ты много их знаешь. Или гусли возьми, да и спой что-нибудь задушев-ное.
-Не поётся мне великий князь. Не веселят мою душу ни песня, ни сладкое ви-но.
-Что же это за горе, что за беда нашего Поповича в тоску вогнали?
-Жениться я хотел, княже, - отказ получил.
-На ком же? Кто она такая разборчивая?
-Настасья Микулична, вдова Добрыни Никитича. - И Алёша Попович переска-зал свою выдумку.
-Ну, это мы уладим. Завтра же сосватаем тебе твою зазнобу.
На другой день князь с княгиней были в доме Добрыни Никитича. Но Наста-сья вновь категорически отказалась идти замуж, повторив, что не верит в гибель мужа, и будет ждать его ещё шесть лет. Владимир не привык к непослушанию:
-Смотри, красавица, воля великого князя у нас закон. Завтра сговор - у меня соберёмся. Послезавтра - венчание и свадебный пир опять в гридницах. А если откажешься - не взыщи, но на Руси тебе не жить - выгоню.
На следующий день Добрыня Никитич прибыл в Киев. Повеление князя было выполнено, трудности остались позади и он ехал в предвкушении встречи с люби-мой женой и матерью. Вот и родной дом. Постучал в ворота. Никто не выходит. Постучал громче - результат прежний. Встал Добрыня на седло, перепрыгнул че-рез забор, открыл ворота. Конь тихонько заржал и потрусил через двор в конюш-ню. Пусто и тихо было кругом. Тревога закралась в сердце. Вбежал на крыльцо, распахнул дверь и остановился, поражённый сединой, морщинистым лицом и по-тухшими глазами матери. Не вставая со скамьи стала она упрекать Добрыню:
-Зачем заехал на сиротский двор без спроса? Вошёл, лба не перекрестил. Был бы жив мой Добрыня, не посмел бы ты этого. Он бы тебе показал, как наш дом бесчестить!
- Матушка, что ты, матушка? Я и есть твой Добрыня. Что же ты не узнаешь меня матушка!?
Расплакалась Амельфа Тимофеевна:
- Ах ты, бродяга , оборванец, ещё и насмехаешься над чужим горем! Ой, убит мой сынок, расклевали его тело вороны, в землю зарыты его косточки, некому за-щитить меня горемычную.
-Что ты! Что ты говоришь?
-А какой красавец был! Лицо белое, румяное, рубашечка беленькая, кафтан цветной, сапожки сафьяновые...
-Да о чём ты, мама? Износился мой кафтан, истёрлись мои сапоги, загрубело моё лицо под ветром и солнцем. Вытри слёзы, посмотри на меня, я и есть твой сын.
-Выплакала я глаза свои, плохо вижу. Дай ощупаю твою голову: под правым ухом шрам был у Добрынюшки.
Засеменила к сыну, не смея верить вспыхнувшей надежде, несчастная мать. Провела трясущейся рукой под ухом.
- Вот он шрам, вот куда лошадь то тебя лягнула! - и затряслась беззвучно прижимаясь к груди вернувшегося сына.
Усадил Добрыня свою матушку на лавку, стал уговаривать. Успокоилась не-много Амельфа Тимофеевна и снова заплакала, рассказывая про обман Алёши По-повича, о его сватовстве, о том, как князь Владимир принудил Настасью согла-ситься на замужество и что сейчас у князя пируют, а завтра венчанье.
- Прости, мама, но я тебя оставлю. Пока умываюсь приготовь мне моё скомо-рошье платье, маску, гусли. Где-то была у нас клюка дорожная - поищи.
Переоделся Добрыня, обнял мать, сказал, что всё хорошо будет, надел маску, закинул за плечи гусли, взял клюку и отправился на свадебный сговор собственной жены.
Пир был в полном разгаре. Уже дважды обошли гостей круговые чаши, много раз звучали здравницы. Несколько седых воинов затянули песню о походах киев-ских дружин. Под звуки гусель, гудков* и свирелей три плясуньи исполняли перед женихом и невестой медленный танец. В такт музыки двигались они с поднятыми на уровень плеч руками со спущенными до пола длинными и широкими рукавами. В такт музыке струились и синие полосы на платьях и рукавах, символизируя жи-вительную влагу, даруемую небесами полям и обещая достаток новобрачным.
-Войдя в гридницу, Добрыня подошёл к князю и с глубоким поклоном спро-сил - куда сесть скомороху.
-Занято всё... Садись вон там у стены. на скамье кажется есть место.
Добрыня воспользовался этим предложением и приготовил гусли. Между тем плясуньи закончили свой танец, с поклонами поблагодарили Алёшу Поповича с Настасьей за подарки и убежали. Но Добрыня не успел начать задуманную им песнь: оркестр грянул плясовую. На свободную площадку между столами вылетел молоденький паренёк в белой полотняной рубашке с яркой вышивкой на груди и по вороту и в узких полосатых штанах, прошёлся грудь - колесом дробно прито-пывая каблуками щегольских сапог с "подковыркою"* и понёсся по кругу, жести-кулируя руками и выделывая ногами казалось бы совершенно немыслимые колен-ца. Вслед за ним появилось ещё два танцора. На левых руках - щиты, в правых - мечи. Всё быстрее их танец, гремят ударяясь друг о друга щиты, сверкают в возду-хе мечи, скрещиваются, высекая снопы искр.
Никто не обращает внимания на скромно сидящего под маской скомороха. Но
________________________
*) Древний смычковый инструмент.

закончились танцы. Отдыхает оркестр. Ударил скоморох по струнам. Запел о по-хищении змеёй Забавы Путятичны и о подвиге спасшего её Добрыни Никитича. Вздрогнула Настасья Микулична. Слушает Дружина. Слушает князь с княгиней. Тишина в гриднице. Только рокочут гусли и как река льётся голос певца. Вот Алёша Попович убивает татар освобождая сестру. Тише звон гуслей, задушевнее голос певца - это Настасья повстречалась с Добрыней в далёком поле. Опять ста-новятся грозными струны под пальцами скомороха. Поёт он о битвах с сорочина-ми, с татарами и черкесами, о покорении Киеву чуди белоглазой. Замолчал певец. А слушатели молчат и как будто всё ещё слышат его голос. Побледнела Настасья - вспомнила она игру и пение своего Добрыни. Впился глазами в скомороха Алёша Попович. Он уже и сам поверил в смерть своего друга и брата, а гусли и песни раз-будили совесть. Встал великий князь. Сам налил чару заморского вина, добавил пьяного мёда и подавая её скомороху из своих рук сказал слова высшей почести:
-Выпей эту чару во здравие и садись пировать. Жалую тебе три места: рядом со мной, против меня, а третье - где сам пожелаешь.
Принял скоморох чару, выпил её как полагается за единый дух, поклонился:
-Благодарю за честь, княже. А сяду я против молодой княгини**, да пораду-юсь её счастью. Встала Настасья Микулична. Попросила налить чару.
Протянула её Добрыне:
-Порадовал ты меня своими песнями. Играешь и поёшь как мой покойный муж. Слушала бы тебя не наслушалась. Выпей чару, скоморох, и пожелай мне, что сердце твоё подскажет.
Встал Добрыня, принял чару.
-Желаю тебе долгой жизни с твоим любимым, мира да совета.
Выпил и с разрешения князя сам налил чару. При этом незаметно снял с паль-ца обручальный перстень, опустил его в вино, поклонился
Настасье:
-Выпей за моё здоровье. Да смотри: коль не выпьешь до дна - ни тебе, ни мне не видать добра.
Похолодела Настасья. Осушила чару и узнала подкатившийся к устам пер-стень. С криком выбежала из-за стола, бросилась на грудь к Добрыне, но быстро овладела собой и подвела его к князю.
-Великий князь стольно-киевский! Вот мой муж. А за столом сидит обман-щик. Ты меня грозил из Руси прогнать. Теперь его, подлеца, прогони.
Отшвырнул прочь скоморошью маску Добрыня Никитич:
-Я для тебя, князь, торговый путь по Волге от пошлин очистил, черкес поко-рил, чудь белоглазую под твою руку склонил, а ты у меня жену хотел отнять? Эх, князь! Поповича не трогай: он мне крестовый брат, по братски я с ним и разберусь.
Схватил Добрыня Алёшу за кудри, вытащил из-за стола, поднял свою клюку и начал ею охаживать провинившегося богатыря. Покорно сносит побои Алёша По-пович. Не вскрикнет, не охнет. Молча смотрит дружина на расправу: нельзя вме-шиваться - брат брата учит. Бегает князь Владимир вокруг:
__________________
*) Сапоги с загнутыми вверх носками.
**) В старину новобрачных на свадьбах называли князем и княгиней.
-Уймись Добрыня Никитич! Что ты в моей гриднице затеял? Дома разбирай-тесь. Меня позоришь!
Не слушает Добрыня князя, что есть силы колотит провинившегося. Обесси-лил Алёша, едва на ногах держится. Подошёл Илья Муромец:
-Остановись! Искалечишь! - схватил за руку.
-Ну, Алёшка, благодари старшего брата. Если бы не он - до смерти забил бы. Что ты с моей матерью сделал?
Пошатываясь добрался Алёша Попович до скамьи. Сел облокотившись о стол. Хватило сил пошутить:
-Все люди женятся, а я только посидел рядом с невестой. Не везет мне. брат-цы!
Убедившись, что "братцы" заулыбались, крикнул:
-Эй! Великий князь, солнышко наше, прикажи пустить по кругу чашу с мёдом в честь славного богатыря Добрыни Никитича!
Под поздравления с победой и возвращением, под пожелания счастья с На-стасьей Микуличной обошла дружину круговая чаша. Поклонился Добрыня князю с княгиней, поклонился дружине на все четыре стороны. Крепко держась за руки ушли с пира вновь обретшие друг друга муж и жена. Пошли домой, чтобы успоко-ить Амельфу Тимофеевну. Счастья им!
А Алёша Попович? Не в его характере было долго горевать. Утешился.

Глава 25.
       Эх, ребята, в кольё их!
(Н.Г. Помяловский).
Скрытую неприязнь со стороны великого князя Илья Муромец ощущал все годы со дня приезда в Киев. О прочих князьях и боярах и говорить нечего - многие не скрывали своей ненависти к пользовавшемуся заслуженным авторитетом на-родному герою. Когда не последовало приглашения на грандиозный пир, один из тех, которые периодически устраивались для дружины, Илья почувствовал себя глубоко оскорблённым. Время шло, никто не приходил от князя. Досадно стало. Накинул Илья шубу на левое плечо, шапку - на левое ушко, снял со стены лук, из-готовленный ещё в Муроме, колчан со стрелами. Идёт мимо церквей, мимо тере-мов боярских и сбивает стрелами золотые маковки. Вышел на торговую площадь:
-Эй! Голь кабацкая! Мужики деревенские! Собирай маковки золотые, тащи купцам. У князей, у бояр свой пир, а мы свой устроим.
Обрадовались приехавшие из окрестных сел пахари, обрадовалась разного ро-да голытьба, которая в надежде на какой-либо заработок или просто на случайную чарку, всегда во множестве скапливалась на торжищах. Не отказались от угощения и ремесленники и другой посадский люд. Не прошло и полчаса, как в руках Ильи Муромца уже позванивал мешок с монетами. Прошёл он по кабакам, велел накры-вать столы на площади, готовить и выставлять самые лучшие яства, вино, мёд, пи-во. Степенно усаживались за столы. Пили за здоровье Ильи Муромца. Прозвучала здравица и князю Владимиру. Илья, как и подобает хозяину, ничего не ел и почти не пил. Ходил между столами, угощал своих гостей и следил, чтобы на столах бы-ло всего вдоволь. Вначале, получив щедрую плату, целовальники не скупились. Но вот кончилось пиво, и они отказались отпустить его в долг. Илья Муромец, не долго думая, вышиб дверь в подвал одного из наиболее богатых кабаков, вошёл туда под вопли хозяина и вскоре появился на площади, неся под мышками две сорокаведёрные бочки с пивом. Третью он катил перед собой, толкая её ногой. Расставив бочки между столами, Илья приказал целовальникам* не жалеть угоще-нья, обещав расплатиться за всё съеденное и выпитое. На этот раз требования не-медленной расплаты не последовало и Муромец, попрощавшись с пирующими, собрался уходить.
Обидно стало захмелевшей голытьбе.
-Куда же ты Илья Иванович?
-Останься с нами, отец родной!
-Выпьем, Илюша, а завтра скинем со стола князя Владимира, а тебя великим князем посадим.
Покачал головой Илья Муромец, поблагодарил за честь и ушёл.
Пир в гридницах был тоже в полном разгаре, когда Владимиру сообщили о проделке Ильи Муромца. Рассказывал один мелкий князёк, опоздавший на пир и видевший всё своими глазами. Он, презиравший "смерда", постарался сгустить краски. Получилось, что Илья Муромец разграбил церкви, и наиболее богатые те-рема, разбил кабаки, напоил голь кабацкую, напился сам и подговаривает своих новых друзей перебить бояр и князей вместе с Владимиром, а сам хочет сесть на великокняжеский престол. Первой мыслью Владимира было немедленно схватить и бросить в темницу непокорного, но необходимость казаться справедливым в гла-зах дружины принудила послать трёх человек проверить донесение. Вернувшись, они доложили, что, действительно, Илья Муромец устроил на одной из площадей угощение голытьбе. Ремесленникам и деревенским мужикам за деньги, выручен-ные от продажи сбитых церковных и теремных маковок, что яства хоть и простые, но их вдоволь, что вино и пиво в изобилии, но сам Илья не пил и против Владими-ра не бунтовал.
Среди богатырей начался глухой, постепенно нараставший ропот. Князь Вла-димир понимал: недовольны обидой, нанесенной их любимцу. Нужно было преду-предить открытые требования:
-Добрыня Никитич, сходил бы ты к своему крестовому братцу. Что это он с голью кабацкой дружбу заводит? Пристыди его. Скажи: завтра я устраиваю пир специально в его честь. Пусть приходит, а мы приготовим ему почётную встречу.
Пошёл Добрыня. Но ни на площади между пьяных оборванцев, ни дома ни у
Златогорки Ильи не было. Зашёл к себе. Виновник переполоха сидел за столом, _____________
*) В дореволюционной России - продавцы вина.

ужинал и рассказывал Амельфе Тимофеевне и Настасье о событиях дня. Добрыня поздоровался, подождал окончания рассказа.
-Послушай Илья меня, брата твоего, забудь свои обиды. Вспомни: на власти великого князя Русь держится. Князь Владимир Святославич хочет загладить свою вину перед тобой и завтра устраивает для тебя
почестен пир. Оставь свою гордость, иди завтра к князю. Он признал
свою вину и первый делает шаг к примирению. Долго смотрел Илья Муромец
на своего друга. В глазах смех.
-Знал Владимир кого послать! Не единственная это обида. Ни за что не пошёл бы я к нему, а тебя послушаю, помирюсь с князем.
Когда на следующий день Илья Муромец с Добрыней шли на пир, повстречался им мужичонка в заплатанных штанах, в драной шубёнке, в облезлой рысьей шапке.
-Что, Илюшка, видно княжеское-то вино слаще кабацкого?
А на княжеском дворе Илья Муромец был встречен великими князем и княги-ней. Владимир с правой стороны, Апраксия с левой, ввели Илью Муромца в грид-ницу, посадили за отдельный стол впереди всех, перед великим князем. Сама Ап-раксия трижды подносила Илье чары: с вином, с мёдом и с пивом. Князь Владимир поднимал кубки за его здоровье, а гусляры пели ему славу. Примиренье состоя-лось.
Глава 26.
Вдруг откуда ни возьмися двое витязей лихих,
Мигом лестницу к окошку приставляют молодцы.
(Народная песня).
Шумел пир в честь Ильи Муромца. Столы ломились от яств. Мёд, вино и пиво лились рекой. Захмелели пирующие. Как всегда вспоминали походы, бои, поедин-ки. Обычно воздержанный Алёша Попович потерял над собой контроль. Напив-шись он настолько заврался описывая свои ратные подвиги, что вызвал смех ок-ружающих. А было у Князя Владимира в дружине два брата Збродовича. Лука и Матвей. И оба Петровичи. Сидели они на этом пиру как раз против Поповича. За-дело их его хвастовство и вступил в разговор Лука:
-Что ты, Алёша, рассказываешь нам всё одно и тоже? То ты сразу троих копь-ём пронзил, то одним ударом двоих пополам разрубил. Подумаешь, какое большое дело! А вот у нас сестра есть. Красавица. Других таких нет. Высокая, ладная, лицо белое, брови чёрные соболиные, очи карие - как у сокола, коса русая в руку тол-щиной до колен. Улыбнётся, словно солнышко засветится.
Расплылся Алёша в пьяной улыбке.
-Никто её не видел, - продолжал Лука - солнышко её не опалило, дождь не омочил, ветер не обвеял. Живёт она в своём тереме за семью замками. Сторожа - волкодавы. Любого в клочья разорвут.
Молчит Алёша. Улыбается.
Не понравилось это Матвею:
-Что, Алёша, ведь Лука-то тебя перехвастал? Ну сознайся, ведь перехвастал?
Не стерпел охмелевший Алёша Попович. Подбоченился, в лицо Петровичам рассмеялся:
-А вот стемнеет на дворе, так возьмите да и бросьте ей в окошко снегом. Два раза, а потом ещё раз. Тогда и узнаете - видел её кто или никто не видел.
Стихло всё кругом. Молча смотрят богатыри на Збродовичей и на Поповича. Белее снега стали Петровичи. Впились глазами в Алёшу. Молча пошли к выходу. Тупо смотрел Алёша им в след. Молчат его товарищи. Чтобы возобновить веселье потребовалось вмешательство князя Владимира.
Переглянулись Илья с Добрыней. Поднялся Добрыня Никитич, незаметно по-дошёл ко вконец охмелевшему Поповичу, взвалил его на плечи и вышел из грид-ницы.
А Лука с Матвеем дождались темноты, подошли к сестрину высокому терему, трижды бросили снегом в окно её спальни. Отворилось окно.
- Пришёл Алёшенька? Сейчас, миленький, сейчас. Выбросила Елена из окна верёвочную лестницу и только после этого увидела братьев. Вошли они к ней в спальню. Лука выхватил меч из ножен.
- Опозорила нас, подлая. Молись!
- Братцы мои, виновата! Родненькие, оставьте живой до утра. Утром отведите на площадь. Там казните. Может хоть кто-нибудь пожалеет меня окаянную.
Опустил меч Лука.
- Надо исполнить её последнюю волю. - Пробормотал Матвей.
Проверили запоры и решили по очереди всю ночь ходить дозором вокруг те-рема.
Между тем Добрыня Никитич принес Алёшу Поповича к нему домой, свалил около крыльца, вылил на голову три ведра ледяной воды. Поднялся Алёша, треся головой. Через полчаса пришёл в себя. После рассказа Добрыни о случившимся стал торопливо переодеваться в сухое.
-Что ты решил?
-Если ещё жива Елена - украду.
-Подожди меня. Я сейчас побегу домой, вооружусь и вместе поедем. Збродо-вичи наверняка не спят. Ты сейчас один с ними не справишься.
-Нет я один поеду. Без оружия. Нельзя мне убивать братьев Елены. Ты лучше приготовь всё для венчания в церкви, что около твоего дома.
-Хорошо, я тоже без оружия поеду. - Настаивал Добрыня.
-Нельзя: собаки тебя не знают. Делай, что я сказал.
Быстро оседлав коня, захватив веревки и лестницу, Алёша Попович поехал к усадьбе Петровичей-Збродовичей. Добрыня Никитич пошёл подготавливать вен-чание.
Недоезжая до терема своей любимой, Алёша Попович спешился и крадучись вдоль забора пошёл к знакомому дому. Остановился. Стал слушать. За высоким забором послышался скрип снега под чьими-то ногами. Вскоре он стал затихать, а затем снова усилился. Было очевидно: кто-то ходит вокруг терема. Один ходит. Когда скрип снова затих, Алёша приставил лестницу к забору, поднявшись наверх, перебросил её во двор и спрыгнул в глубокий, пушистый снег. На него с лаем ки-нулись три огромных пса, но, узнав замолчали, а получив обычные подачки разбежались. Раздался топот бегущего человека. Алёша кошкой взлетел на ближай-шее дерево и замер за его стволом, стоя на толстой ветке. В свете луны появился Матвей в шлеме и с мечом в руке. Под распахнутым полушубком блестела кольчу-га. Никого не увидев, постоял, посмотрел на успокоившихся собак и медленно по-шёл вокруг терема. Вот он уже под деревом. Камнем свалился на него Алёша По-пович. Матвей выронил меч, коротко вскрикнул и замолчал с шапкой во рту. Свя-зать руки и ноги было делом нескольких секунд. На шум сбежались собаки и в не-доумении обступили лежащего на снегу хозяина. Алёша приставил лестницу к ок-ну. Вскоре он уже скакал к Добрынину дому, крепко прижимая к себе сидящую перед ним Елену. В церкви их уже ожидали Добрыня Никитич и в качестве поса-женных отцов Самсон Колыбанович и Илья Муромец. Опасаясь столкновения со Збродовичами, пошли не к Алёше Поповичу, а к Добрыне. Дождавшись утра, от-правились к братьям новобрачной.
Лука и Матвей Встретили их в палате своего дома.
- Братья мои милые - начала разговор Елена - мы с Алёшей теперь муж и жена перед богом и людьми. Покрыт мой грех. Простите и вы нас.
Елена поклонилась в пояс.
-Ну, грех твой может и покрыт, - распаляясь, ответил Лука - да ведь опозорил нас Алёшка при всём честном народе. Как с этим быть? Такой позор только кро-вью смыть можно не миновать нам с Поповичем поединка.
-Если брата убьёшь - со мной будешь драться - заявил Матвей.
Упала в ноги братьям Елена. Не могла говорить. Только дикий вопль вырвался из её уст. Хватала братьев за ноги, прижималась лицом к сапогам и кричала, кри-чала.
- На колени, ноги целуй, дурак. - Прошептал Алёше подошедший сзади Илья Муромец.
Не шелохнулся гордый богатырь, не мог унизиться перед Збродовичами. На-клонился Илья и ударил Алёшу ребром ладони под колени. Тот упал. Илья схватил его за волосы и стукнул лбом об пол сначала перед одним, затем перед другим братом.
-Так. Только не здесь, а на пиру, в гриднице. Тогда простим. - Заявил Лука.
Алёша Попович сел на полу и в удивлении посмотрел на него.
- Ну, это ты слишком. - Вступился за названного брата Добрыня. - По Другому сделаем. Мы трое - я, Самсон и Илья пойдём к князю Владимиру и будем его про-сить, чтобы он у себя устроил свадебный пир. Он это любит и согласится. А уж ес-ли сам великий князь воздаст вам почести, то никто и не вспомнит ни о каком по-зоре.
На этом и согласились.
Отшумели свадебные пиры у князя Владимира, у Алёши Поповича и у Петро-вичей-Збродовичей. Зажил Алёша со своей Еленой счастливо. Были ли у него сы-новья? Или дочери? Никто не помнит. А жаль.

Глава 27.
       Ждать и надееться
(А. Дюма).
Помрачнел Владимир после пира в честь Ильи Муромца. Ему, великому кня-зю, пришлось во дворе встречать Илью. Знал какое уважение заслужил этот му-ромский мужик у дружины и простых киевлян и по всей Руси. Весь опыт борьбы за власть, за безусловное подчинение себе всех и вся подсказывал: человек, поль-зующийся равным, а может быть и большим уважением, опасен. Через неделю пришли бояре. Трое. У всех заслуги на войне, в совете и лично перед Владимиром.
-Князь, зарвался твой Илюшка. Не хотим больше терпеть его в дружине.
-С церквей божьих маковки золотые посшибал, чтобы голытьбу напоить!
-И с наших теремов тоже.
-Расспрашивали мы, князь, тех голей кабацких, что с Илюшкой пировали. Це-лую дюжину расспросили. Все одно твердят - Илья Муромец против тебя не гово-рил. Чего не было, того не было. А выкрики были - дескать, сбросим Владимира, вместо него нашего Муромца посадим. Это конечно спьяну. Но смотри, в случае какой неудачи есть кого вместо тебя посадить. И мы ничего сделать не сможем*.
-И что же вы хотите? - спросил Владимир.
-Схватить и на площади отрубить голову.
Каменным сделалось лицо великого князя.
-Хотите, чтобы я всенародного любимца казнил? После оказанной ему чести? Нет. Велю: схватить тайно, ночью, сонного, чтобы ни звука. Не говорить с ним ни слова. Сразу бросить в погреб, замуровать и пусть с голоду подыхает. И ещё: кро-ме нас с вами никто не должен знать об этом, бояре. Не мне вас учить. А если про-ведает кто, слухи поползут - не обижайтесь.
Долго прятался на сеновале Ильи Муромца боярский слуга. Дождался, когда богатырь ушёл, пробрался в дом, насыпал в воду сонного зелья. А глухой ночью у ворот Ильи Муромца остановилась телега и несколько всадников во главе с бояри-ном. Ворота и калитка оказались заперты. Не было у Ильи ни паробка, ни собак. Один из всадников перелез через забор, открыл ворота. Боярин и десять слуг во-шли во двор. Дверь дома была не заперта. В комнате при тусклом свете лампады
____________________________
*) Этой угрозе соответствуют факты влияния народа на судьбу страны. В 980 г., когда князь Владимир подошёл к Киеву с целью занять престол, сидевший там его брат Ярополк бежал, побоявшись не расположенных к нему киевлян. В 1068 г. киевляне изгнали Изяслава, провозгласив князем Всеслава.

непробудным сном спал Илья. Связали сонного, заткнули рот. Не проснулся, не шевельнулся богатырь - крепко сонное зелье. Только вынесли во двор - заржал, за-бился в своей конюшне Бурка. Бьёт копытами, но не может открыть ворота. Испу-гались заговорщики шума. Двое кинулись с мечами, но крепки дубовые доски, на-дёжен огромный замок.
- Бросьте возиться с конюшней, дурачьё. Несите подлеца на телегу.
- Зашипел боярин.
Слегка посветлело небо и потускнели звёзды, когда проснувшегося Илью Му-ромца привезли на княжеский двор к погребу, вырытому между теремом и крепо-стной стеной. Глубок был погреб. Стены из толстых дубовых брусьев. Опустили туда на верёвках богатыря, надвинули тяжёлую крышку, засыпали землёй.
-Поезжайте за мной ребята. - Приказал боярин и продолжал изменившимся скорбным голосом: - В монастырь поедем. Хоть и за дело мы его, а всё грех сотво-рили, ох грех. Замаливать надо, братья мои. Свечи за всех поставлю и на мона-стырь пожертвую - пусть святые отцы за нас Господа молят.
- Помолчав добавил:
- Дело наше такое. Окружной дорогой придется ехать.
За городом боярин свернул на узкую малоезжую дорогу, пролегавшую через рощу. На небольшой поляне остановился крестясь. Остановились и его слуги. И тогда засвистели стрелы. Боярин сам обошёл своих попадавших с коней сообщни-ков, приказывая вышедшим из засады челядинцам добивать раненых.
В то же утро боярин говорил князю Владимиру:
-Мы его сонного связали. Не пикнул. Так и опустили в погреб связанного. В тот, в который ты велел, что между теремом и стеной. Закрыли и землицей засыпа-ли. Теперь наш "любимый" Илья, свет Иванович, богу молится, скорой смерти просит. Всё чисто сделано. Кроме тебя да нас троих никто не знает.
Но ошибся боярин - знало ещё два человека, в том числе великая княгиня Ап-раксия. Она как раз шла к Владимиру, чтобы вместе идти к утренней трапезе. Ус-лышав и поняв, что узнала важную тайну, сочла за лучшее вернуться в свои покои, а вернувшись, сказала сенной девке, что у неё разболелась голова и велела принес-ти в спальню молока и хлеба с мёдом. Услышанное всё больше и больше волнова-ло княгиню. Во-первых, она симпатизировала Илье Муромцу за его прямой харак-тер, безупречную честность, бескорыстие и за уважительное с оттенком ласковости к ней отношение, а женским чутьём чувствовала - ничто не заставит его изменить своей Златогорке и это внушало ещё большее уважение. Во-вторых, Ап-раксия прекрасно понимала, что, лишившись Ильи Муромца, Киев значительно снизит свою обороноспособность и постоянная опасность со стороны степи резко возрастёт. Обращаться к Владимиру с требованием освободить Илью бесполезно и даже опасно. Об этом Апраксия и думать не стала. Вспомнила: погреб, куда бро-шен Илья, находится рядом с подвалом, в котором хранятся различные соленья. Ключ от подвала у ключницы. Значит, сделать подземный ход к погребу не трудно. Апраксия была женщина добрая и справедливая. Поэтому среди челяди у неё было немало всецело преданных людей. Приступать к делу можно было немедленно.
Вторым человеком, который знал о похищении Ильи Муромца, был сын его соседа, купившего дом у Самсона Колыбановича. Выйдя ночью во двор он услы-шал ржанье и грохот , поднятый Буркой, а через щель в заборе увидел как несли связанного Илью. Проследить куда его повезли, не составило труда, но проникнуть на княжеский двор мимо приворотной стражи было невозможно и юноша не знал ничего о дальнейшей судьбе своего кумира. Однако он знал о похищении и о том, что великий князь безусловно причастен к этому гнусному делу. В тот момент, ко-гда боярин говорил Владимиру о полном соблюдении тайны, свидетель преступ-ления рассказывал о случившемся Добрыне Никитичу.
Час спустя богатыри собрались на совет, а на обеденном пиру потребовали от великого князя немедленно освободить Илью Муромца. Владимир категорически отверг "клевету" и в свою очередь потребовал выдать ему человека посмевшего возвести на него такое ужасное обвинение.
Тогда поднялся Самсон Колыбанович:
- Князь, мы отказываемся от службы. Идёмте друзья.
Тридцать один богатырь направился к выходу из гридницы вслед за Самсо-ном.
- Предатели! - закричал побледневший князь - Вы отдаёте Киев басурманам!
Никто даже не оглянулся. Так богатыри покинули Киев, возмущённые не-справедливостью великого князя.
А что же Илья? Он по-прежнему лежал в темноте холодного погреба, связан-ный, с кляпом во рту. Гнев постепенно уступил место трезвой оценке обстановки. Прежде всего, надо было освободиться от верёвок и от тряпки, намокшей от слю-ны и мучительно распиравшей рот. Прежде всего, от неё. Вместо бешеных и без-успешных попыток выплюнуть эту гадость началась медленная, методическая, требовавшая огромной силы воли работа. По-всякому старался Илья двигать челю-стями и языком. Долго, очень долго это ни к чему не приводило. И вдруг почувст-вовал - кляп подался, совсем немного, но подался. Илья отдохнул и начал повторять приведшие к успеху движения. Наконец рот свободен. Какое-то время Илья лежал неподвижно - отдыхал. Теперь нужно было избавиться от верёвок. Всей чу-довищной богатырской силы не хватало, чтобы их разорвать. Частыми кольцами обвивали они онемевшее тело. Илья, попробовал выползти из них. Вначале каза-лось, что это можно сделать, но когда верёвка, ранее охватывавшая плечи, пере-местилась на грудь, стало ясно, что ничего не получится. Узкая петля причиняла боль, затрудняя дыхание и полностью исключая дальнейшее продвижение. Немало усилий пришлось затратить, чтобы вернуть петлю на прежнее место. Случайно Илья продвинул верёвку дальше первоначального положения и петля, обвивавшая плечи, свалилась на шею. Её удалось захватить зубами. Долго длилось утомитель-ное пережевывание, но всё же удалось перегрызть веревку. Вскоре Илья освободил одну, а потом и другую руку. Разорвать верёвки по одной теперь было не трудно. Что же дальше? Самостоятельно выбраться из погреба невозможно. Оставалось ждать помощи. В преданности Добрыни Никитича и Алёши Поповича сомнений не было. Но смогут ли они узнать, где их старший брат? В полой темноте, мучи-мый голодом, жаждой и холодом, потерявший счёт времени, сидел Илья Муромец в своей душной подземной тюрьме. Полная, абсолютная тишина.
-Ты, ласковый князь Владимир, решил заживо меня похоронить? Но я ещё жив и тебе рано радоваться! Не может быть чтобы меня оставили здесь умирать! Найдутся люди и помогут! - крикнул Илья Муромец, подняв вверх кулаки.
И снова, снова тишина. Но вот какой-то еле слышный шорох. Илья заволно-вался. Подумал: "наверное в ушах шумит". Через несколько часов шорох прекра-тился. Илья заснул, а проснувшись снова услышал те же звуки, но более отчётли-во. Встал, стал ходить около стен погреба, прикладывая к ним ухо. Сомнений не было, непонятный звук доносился со стороны терема. Не могут же Добрыня с Алёшей Поповичем рыть подземный ход из жилища князя Владимира!
- Скорее всего какие-то работы в подвале. - Решил узник.
И опять звуки прекратились. Илья решил, что наступила ночь и попробовал уснуть. Не удалось: ждал когда работы возобновятся. Они возобновились через не-сколько часов. Теперь совершенно отчётливо можно было различить удары лопат о землю. Сомнений не оставалось - друзья идут на выручку. А в отношении того, где крепостная стена, а где терем - можно и ошибиться.
Наконец приходит радостный момент - слышны удары лопат о стену. Затем кто-то стал прорубать дубовые брусья. По звуку можно догадаться - работают до-лотом. Долгожданный луч света. Незнакомый плотник заканчивает работу.
-Что же ты? Я только голову через это окошко смогу просунуть. Давай пилу. Сейчас распилим брусья.
-Не велено, Илья Иванович. Ты подожди. Сейчас с тобой великая княгиня го-ворить будет.
Илья Муромец сел на пол в полном недоумении.
Подошедшая к окошку Апраксия рассказала о требовании богатырей, об их отказе от службы и об отъезде из Киева во главе с Самсоном Колыбановичем. Ска-зала, что приказала рыть подкоп тайно от великого князя, что боясь его гнева не может освободить Илью Муромца, но обеспечит его всем необходимым. Просила подождать благоприятного момента, когда она сможет обо всём рассказать мужу. Илья понимал какого "благоприятного момента" ждет Апраксия. События, проис-шедшие в Киеве, немедленно будут известны в степи. Значит надо ожидать войны. Может быть большой войны. Тогда, великий князь будет вынужден освободить Илью Муромца. Придётся ждать. Другого не оставалось.
Илье было создано максимум возможных удобств. Около окна постоянно де-журил один из слуг Апраксии, выполнявший все просьбы. Сама она также изредка навещала узника, стараясь его ободрить, рассказывала новости.
Илья ждал. Он прекрасно знал природу хищных кочевников. Чем дольше длиться мир, тем большими силами они нападут. Удастся ли защититься?
А что же Златогорка? Она не могла поверить в гибель своего любимого. Смотрела за его домом, ухаживала за Буркой. Вдруг поняла, что беременна. Оста-ваться в ставшем чужим Киеве стало страшно. Поселила в доме Ильи Муромца старика - сторожа, заплатив ему за несколько лет вперед, отвела Бурку в луга и отпустила на волю. Знала: никому не даст поймать себя. Купила коня, собрала по-даренное Ильёй золотое и серебряное узорочье* и поехала в поле искать родное кочевье.
Глава 28.
Страшись о рать иноплемённых!
России двинулись сыны;
Восстал и стар и млад, летят на дерзновенных.
Сердца их мщеньем зажжены.
(А.С. Пушкин).
Упражнения с мечом, с палицей, с тяжёлыми камнями, доставленными в по-греб по просьбе Ильи Муромца, да чтение библии, подаренной Апраксией. Изо дня в день, из месяца в месяц. Так прошло три года.
В мирное время торговый обмен между Русью и диким полем, конечно же, существовал. Поэтому вести об исчезновении Ильи Муромца и об уходе от князя Владимира богатырской дружины не могли не докатиться до властителя степи ца-ря Калина**.
Разбойничьи набеги всегда считались у кочевников проявлением высшей доб-лести. В соответствии с заветами предков Калин, узнав об ослаблении Киева, не-медленно начал готовиться к большой войне. Зная русичей, он понимал, что и в отсутствии богатырей победить их непросто. Чтобы одним ударом наверняка сло-мить сопротивление князя Владимира было нужно огромное войско. Через три го-да оно было собрано.
Сорок царей и князей стояло во главе своих отрядов числом 120000 воинов. Бесчисленную рать возглавлял сам Калин. Его наиболее приближённые полковод-цы - Сортак и Лоншак***.
Весной Калин-царь двинул свои орды на Русь. Разбив лагерь под Киевом он отправил к князю Владимиру посла. Ввиду важности события великий князь сел на трон, а великая княгиня рядом. В палату ввели посла. Не здороваясь, подошёл он к Владимиру, бросил ему послание Калина и молча, отойдя в сторону, стал ждать ответа. Сорвал князь печать, развернул свиток, стал читать. Калин требовал сдать Киев без боя и приготовить его к постою своего огромного войска, обеспечив всех пищей, хмельными напитками и фуражом. В случае отказа грозил разгромить го-род, сжечь церкви, побросать русских богов (иконы) в Днепр, Владимира ослепить и увести в плен, Апраксию взять себе в наложницы, молодых мужчин и женщин обратить в рабство, а остальное мужское население перебить.
Об огромной численности вражеского войска Владимир уже знал и, все же, требования, изложенные в послании, превзошли его самые худшие опасения. Не дани требовал Калин. Дань, какой бы большой она не была, можно было бы запла
_____________
*) Узорочье - древнее название ювелирных изделий - перстней, браслетов и т. п.
**) Царь Калин - наиболее распространенное былинное имя предводителя ко-чевников. Академик Б.А. Рыбаков считает его историческим прототипом поло-вецкого хана Шурукана, совершившего в 1068г. сокрушительный набег на Русь.
*) Исторические прототипы соответственно: Отрок сын Шурукана и Кончак сын Отрока.
тить. Речь шла об уничтожении Киевского государства. Было ясно: если сдать Ки-ев без боя, его полного разграбления не избежать. Не для того пришли эти орды,
чтобы мирно войти в город и жить в нём. Они пришли грабить и Калин не сможет их удержать от этого, даже если захочет. А после Киева наступит очередь Черни-гова и других городов. Надо немедленно собирать полки со всей Руси. Надо выиграть время.
-Я буду рад приветствовать в Киеве своего брата - царя Калина, но чтобы дос-тойно встретить его и его войско, мне нужно сделать запасы. Большие запасы. Нужно будет везти хлеб, и гнать скот из самых далёких земель. Через три месяца. Да, передай царю, что через три месяца мы будем встречать его у ворот нашего го-рода.
Засмеялся посол:
-Ты откроешь ворота через три дня. Считай, что это приказ моего государя.
Сказав это, посол вышел, не прощаясь и ускакал.
Схватился Владимир за голову:
-Что я наделал! что наделал! Был бы жив наш Илья... И все богатыри меня бросили. Бежать! Сейчас! В Чернигов. Там соберу полки. Апраксия, собирайся. Быстро.
-Великий князь, опомнись. Жив наш Илья Муромец. Прокопала я подкоп, спасла Илью. Впервые пошла против твоей воли, прости меня.
-Жив? Он жив? Апракса, ты его спасла? Апраксеюшка, душа моя, он жив? Скорей к нему. Он простит, он спасёт*.
-Да успокойся. И жив, и здоров, и сила прежняя. - Говорила Апраксия, ведя своего мужа за руку в погреб.
По приказу княгини в стене темницы уже проделали дверь. Илья знал об осаде и при ярком свете нескольких свечей ждал, когда его потребуют к Владимиру. При появлении князя с княгиней Илья Муромец встал и молча ожидал их действий. Владимир подошёл, взял богатыря за руку:
- Прости, прости меня. Послушал я наговора бояр. Прости меня! Погубит нас всех Калин. Одна надежда на тебя.
Молча смотрел Илья Муромец на великого князя, а в душе вновь закипала обида. Вмешалась Апраксия:
- Что же молчишь, Илья Муромец? Или не хочешь защищать Русь, веру пра-вославную, Киев, вдов и сирот и нас с князем Владимиром?
- Постою за Киев, за русских людей, за тебя, добрая княгиня.
Три дня было в распоряжении Ильи Муромца. Через три дня - бой. От стари-ка, нанятого Златогоркой смотреть за домом, Илья узнал, что Бурка пасётся на во-ле. Найти его было не трудно - вышел в луга, свистнул, призывая своего друга и он прибежал с радостным ржаньем. Утром наш богатырь поехал смотреть вражеский
стан и был поражён его размерами. Казалось, вся степь была заставлена юртами. ___________________________
*) Для победы над половцами восставшие киевляне освободили киевскую дружину, арестованную князем Изяславом.

 За день не удалось объехать. Нечего было и думать о разгроме врага в оди-ночку с налёта как когда-то под Черниговом. Надо икать богатырей. Но куда они ушли три года назад, где теперь их лагерь - этого никто не знал. На поиски оста-вался один день. Илья поехал на юг. К вечеру Бурка вынес его на пригорок на бе-регу Дуная. На другой стороне реки виднелось
несколько белополотняных шатров. Нашёл!
Переправа проста: богатырский конь легко перепрыгивает реку. В самом большом шатре слышны говор, смех. Илья вошёл. Вся богатырская дружина сиде-ла за столом, а на атаманском месте - Самсон Колыбанович. Возгласы, объятья, радость встречи - Илья Муромец жив!
Илья сразу перешёл к делу. Рассказал о своём заключении в погребе и о наше-ствии царя Калина.
- Без нас Киев уничтожат, все города и села сожгут, а людей в полон угонят. На коней, братья, на помощь! Завтра с утра ударим на нехристей.
Молчат богатыри. В удивлении смотрит на них Илья Муромец. Заговорил Самсон:
- А что мы видели от Владимира? Ну скажи, что? Мы в дозорах, мы на заста-вах. Как набег басурманский - опять мы в деле. А что нам за это? Тебя, первого среди богатырей, извести хотел. Княжьё с боярами вокруг великого князя сидят, дани делят. Вот пусть и защищают своего Владимира в его Киеве.
- Хватит с нас Владимира!
- Не пойдём за него биться! - раздались голоса.
Самсон Колыбанович встал.
- Садись на моё место, Илья Иванович, атаманствуй. Сейчас пир
в честь твоего освобождения закатим.
- Какой пир! Какой пир! Причём Владимир? Русь гибнет. Седлать коней! Доб-рыня, Алёшка, чего сидите? - закричал Илья.
Гневно нахмурил брови Добрыня Никитич. Потупил глаза Алёша Попович. Молчат богатыри.
- Так. Значит без вас. Трудно будет. Прощайте, братья.
Вышел Илья Муромец из шатра, сел на Бурку и погнал его к Киеву. На рас-свете увидел неисчислимое войско, готовящееся к штурму столицы.
Времени на раздумья не было. Вперед, а там видно будет. Выхватил меч - подарок Святогора и ринулся на врагов.
Всю ночь не спалось Самсону Колыбановичу. Из головы не шли прощальные слова Ильи Муромца. Утром, чуть забелело полотно шатра, вышел на воздух. Хо-лодом тянуло с Дуная. На севере клубились тяжёлые тёмные тучи. Они отражались в воде и река стала почти чёрной. В стороне Добрыня Никитич и Алёша Попович в полном вооружении седлали коней, Самсон кинулся будить дружину.
- Вставайте, братья. Надо спасать Русь. Скорее! К Илье Муромцу на помощь.
Через полчаса всё было готово к походу. Лихо прыгали на конях через Дунай. Самсон всё делал не спеша. Пока надел доспехи, пока оседлал коня, глянул - все товарищи уже на другой стороне реки. Стоят и смотрят: как-то перепрыгнет Дунай их атаман.
Силён конь под Самсоном, да уж больно тяжёл. Надо бы отъехать подальше да разогнаться как следует перед прыжком. Так нет, захотелось как в молодости показать свою удаль, вот и погнал коня почти без разгона и плюхнулся в воду, не-много не допрыгнув до берега. Мелко там, да дно илистое. Завяз коняга и как не старается не может выбраться. Прячут улыбки богатыри - не хотят обижать сво-его Самсона Колыбановича. А Самсон, понимая, что попал в смешное положение давай стегать коня. Бьётся бедняга, да только глубже вязнет. Спрыгнул Колыба-нович в воду - хотел за узду вытянуть лошадь - сам по колени в иле утонул. Тут уж никто от смеха не мог удержаться. Пришлось отрезать от шатров верёвки и с их помощью вытаскивать атамана. Вытащили и понеслись на север спасать Киев. Теперь уже и сами не понимали, как это они вчера отказались защищать свою зем-лю.
Под Киевом в это время бой разгорался всё сильнее. Сначала Илья Муромец почти не встречал сопротивления. Святогоров меч косил врагов как траву. Видя, что какой-то русский богатырь сеет смерть и ужас в его войске, царь Калин прика-зал остановить наступление на Киев и бросил против Ильи тысячу отборных баты-ров из своей личной охраны. Отважны, могучи и искусны они в бою. То налетают на Илью с копьями, саблями и палицами, то разлетаются во все стороны, осыпая богатыря тучей стрел. От ударов болит всё тело, гудит голова, порой темнеет в глазах, но ни одной раны не получил Илья Муромец. Вот когда вспомнил он Ани-сью Пантелеевну, подарившую ему кольчугу и шлем своего сына Ивановича.
К полудню место схватки было завалено грудами убитых и раненых, а натиск разъярённых басурман не ослабевал. Илья стал уставать. Раненный несколько раз Бурка тоже начал терять силы. Но уже гудит земля. Это несется, вращая над го-ловой свою ужасную палицу Самсон Колыбанович. По правую руку припустил коня Добрыня Никитич. С ним Путята, Василий Казимирович, Пермята Василье-вич, Чурила Пленкович, Сухан Сухмантьевич и ещё десять богатырей. А слева от Самсона с криком и свистом мчатся Алёша Попович, Еким Иванович, Лука и Мат-вей Петровичи и ещё одиннадцать богатырей.
К вечеру всё было кончено. Изрубили богатыри, истоптали конями всё вражье войско и полонили царя Калина*.
У открытых городских ворот встречал победителей сам Владимир Святосла-вич с княгиней Апраксией и толпы киевлян. На другой день пошли по Киеву стольники сзывая народ на пир в честь победы и победителей. А царя Калина ве-ликий князь после совета с богатырями отпустил домой.
______________________
*) Половецкое войско было разгромлено, а хан Шурукан взят в плен пришед-шем на помощь Киеву черниговским войском.




Глава 29.
Я тебя породил, я тебя и убью!
(Н.В. Гоголь).
Много лет прошло с тех пор как вернулась Златогорка в родную степь у сине-го моря. После разгрома кочевых полчищ русичами она узнала, что её любимый жив, но не решилась оставить родину и ехать в чуждый Киев. Уже и сын вырос и стал богатырём не хуже отца. Как и все воины орды стал врагом Руси. Несколько раз просил благословить на поездку в поле. Не отпускала его Златогорка, хотя и знала - рано или поздно отпустить придётся. А когда исполнилось Сокольнику прозвище, полученное за искусство в соколиной охоте) восемнадцать лет, поняла, что не удержать сокола - улетит без благословения.
Разрывается сердце матери: могуч её сын, никто не устоит против него, кроме Ильи Муромца. Значит не миновать им встречи. Чем она закончится? Среди ве-щей, подаренных Ильёй, разыскала золотой перстень с крупным, прекрасной ог-ранки рубином, надела сыну на палец, сказала:
-Не смей снимать! Пока перстень на пальце, тебе никто не страшен.
А про себя подумала: "Узнает Илья перстень и поймет, что перед ним его сын". А перед самым отъездом, когда Сокольник уже собрался садиться на коня, обняла его Златогорка и стала умолять ни в коем случае не биться с Ильёй Муром-цем, при встрече сойти с коня, идти пешком навстречу, а, не доходя нескольких шагов, поклониться до земли.
Ничего не ответил молодец своей матушке. Не понимал - почему нельзя ему сразиться с богатырём, победа над которым принесла бы неувядаемую славу. Ре-шил, что мать просто боится за жизнь своего единственного сына.
Едет Сокольник к Киеву. Свистит в ушах степной ветер, рвётся в перед лихой конь, радостно бьётся в груди молодое сердце в предвкушении битв и побед.
Вот как пели о Сокольнике в деревне Климовке на Печоре в 1899г. Николай Самсонович Торопов и Михаил Алексеевич Поздеев:

"То ли едет там удалой добрый молодец,
Едет винно собака потешаетце:
       Впереди его, собаки, да бежит серый волк.
Позади его, собаки, да звери всякии,
На правом-то плече сидит ясен сокол,
На левом-то плече сидит бел кречёт.
Едет винно собака да потешаетце:
Подверх он стрелочку постреливат,
Кабы на пол ту стрелку не ураниват,
Он в руки возьмёт - пламё мечитца,
А вокруг-то повернет - искры сыплютце".

Надёжно хранила русскую землю богатырская дружина. Все тридцать три бо-

гатыря жили на заставе*, на высоком холме. Народная память сохранила их имена.
Атаманом был конечно же Илья Муромец;
податаманом - Добрыня Никитич;
есаулом - Алёша Попович;
писарем - Дунай Иванович;
поваром - Самсон Колыбанович.
Были на заставе уже известные нам богатыри:
Сухан Сухматьевич,
Путята,
Чурила Пленкович,
Пермята Васильевич,
Лука и Матвей Петровичи-Збродовичи,
Еким Иванович.
Кроме них:
Михайло Данилович, вставший на защиту Руси после ухода его отца
- богатыря Данилы Игнатьевича в монастырь. В тяжелейшем бою, с подступившими к Киеву татрами, был взят в плен, но, разорвав цепи, схватил самого крепкого из противников за ноги и побил им всё вражеское войско.
Василий Игнатьевич - гуляка, пьяница, голь кабацкая, пропивший коня и воо-ружение, но при нападении татар на Киев, в отсутствии других богатырей, хитро-стью заставивший их хана Батыгу выкупить коня и оружие и по частям изрубив-ший татарское войско.
Василий Казимирович, помогший Добрыне Никитичу освободить Русь от да-ни татарам.
Михайло Дородович, уничтоживший вражеское войско, в битве с которым был смертельно ранен его старший брат.
Потык Михайло Иванович, выигравший в шахматы у царя Вахрамея Вахра-меевича золотую казну в количестве достаточном для уплаты ему дани, которую Русь задолжала за двенадцать лет. Царь, желая отыграться, проиграл и обязался сам уплатить дань Киеву за двенадцать лет.
Иван гостинный** сын, победивший князя Владимира в споре: его маленький, косматенький жеребчик оказался сильнее трёх самых лучших княжеских коней.
Хотел Блудович, силой заставивший отдать за себя племянницу князя Влади-мира Часовисню Часовисню. С этой целью он захватил девять её братьев и пригро-зил их убить. Посланную на выручку десятитысячную дружину изрубил, а от золо-та, предложенного как отступное отказался.
__________________________
*) При великом князе Владимире Святославиче были построены оборонительные линии крепостей по левобережным притокам Днепра - Суле, Трубежу, Десне с её притоком Остром, а также по правобережному притоку - реке Стуг-не.
       **) Гостинный - купеческий.

Василий Буслаевич, знаменитый новгородский богатырь, удалец, возмутившийся против новгородских богатеев и князя, одолевший их со своей дру-жиной из трёх человек и прекративший бунт только после увещаний
своей матери.
Вот имена его товарищей:
Костя Новотвржанин,
Потанюшка Хроменький,
Хомушка Горбатенький*.
Дюк Степанович - галицко-волынский богатырь, превзошедший в споре Чу-рилу Пленковича роскошью одежд и лихостью своего коня.
Что касается остальных, то в былинах сохранились только сведения, свиде-тельствующие об их социальном положении или национальности, или характере, или просто о внешних признаках:
Василий крестьянский сын,
Гришка и Ванюшка боярские сыновья,
Васька и Ивашка Долгополые**,
Иван русский,
Мишка Торопанишка,
Микита Преширокий,
Радион Превысокий.
Из Киева, Мурома, Новгорода, Волыни - со всей Руси собрались богатыри для обороны её южных рубежей***. Имея таких защитников, можно
быть спокойным за свою безопасность.
Крепко спала дружина, когда Илья Муромец вышел из шатра. Солнце только всходило. Ополоснулся ключевой водой, растёрся полотенцем, осмотрелся. В сте-пи увидел витязя, ехавшего, минуя заставу, в направлении Киева. Прикрыл глаза рукой от солнца, всмотрелся: не простой степняк, батыр скачет. Любого не по-шлёшь в угон. Разбудил дружину, подозвал Алёшу Поповича.
-Видишь всадника? Догони, спроси кто такой и зачем в Киев едет? Если с ми-ром, то зови на заставу, если нет - ты знаешь что надо делать.
Оседлать коня, надеть кольчугу, опоясаться саблей и взять копьё
- дело нескольких минут. и уже мчится Алёша за неизвестным. Уже близок про-тивник. Молод, силён и ловок неизвестный богатырь. Играючи подбрасывает он многопудовую палицу одной рукой и ловит другой. Могуч и конь под ним. Легко
_____________________________
*) Василий Буслаевич включён в киевскую богатырскую дружину исполнительницей былин Ф.Е. Чуркиной. Справедливость требует включить
туда его товарищей.
**) Долгополую одежду носил на Руси приказной люд - дьяки, подьячие и про-чие (впоследствии получившие название чиновников).
***) Это соответствует исторической действительности. Академик
Б.А. Рыбаков одной из заслуг князя Владимира Святославича считает то, что он заставил лесной север, куда не проникали кочевники, защищать южные границы государства в гарнизонах сторожевых крепостей.

несет он своего хозяина, Огромные комья земли летят из под копыт. Трижды ок-ликнул его Алёша Попович, трижды спрашивал, кто таков и куда едет. Не получив ответа, вернулся на заставу, рассказал Илье Муромцу о результатах поездки и прямо сказал:
- Не по мне богатырь, не мне его одолеть.
Добрыню посылает Илья Муромец:
- Ты любого убедить сумеешь. Поезжай, переговори с нахвальщиком. Поска-кал Добрыня. Далеко вокруг объехал чужеземца и остановился
загородив дорогу.
- Здравствуй удалец!
Остановился Сокольник. Молча рассматривает русского богатыря.
-Здравствуй! - повторил Добрыня. - Все, кто с миром едет, всегда на нашу за-ставу заезжают, атаману нашему Илье Муромцу поклон отдают, за проезд пошли-ну платят. А ты кто? Как тебя зовут по имени, величают по отчеству? Откуда ты, куда и зачем едешь? Почему на заставу не заехал?
- Зовут меня Сокольником. На заставе мне делать нечего. В Киев еду. Город разорю, церкви сожгу, иконы ваши в - Днепр, князю Владимиру
- секим башка, Апраксию себе возьму. Жители? Молодых - в полон. Старики, дети - зачем они? Порубить придется.
- Ну, это мы не первый раз слышим! - засмеялся Добрыня. Сразимся копьями для начала.
- Зачем Илья Муромец вас посылает? Поезжай к нему. Скажи: его на бой вы-зываю. Здесь ждать буду.
Добрыне Никитичу ничего другого не оставалось как вернуться на заставу и передать вызов. Один вопрос возник у Ильи Муромца:
- Что он действительно так силён и грозен, чтобы со мной биться?
-Да, пожалуй, кроме нас с тобой ему нет противников. Ещё только Самсон справится.
Самсон Колыбанович оживился:
-Я поеду! Засиделся без дела. Сейчас снаряжусь и проучу мальчишку,
-Сиди, Самсон Колыбанович. Меня этот Сокольник вызвал, мне и ехать. Трое суток ждите. Не вернусь - всей дружиной броситесь на чужака.
Сокольник издали услышал топот Бурки и понял, что на этот раз едет сам прославленный и непобедимый Илья Муромец, Он отпустил на волю и сокола, и кречета, и всех своих зверей, изготовил копьё, оглушительно свистнул и ринулся в бой.
Когда копья, палицы и сабли пришли в негодность, противники, сойдя с коней схватились на ножах. Сутки длилась эта схватка. Наконец Илье Муромцу удалось свалить Сокольника и крепко прижать к земле его руку с кривым ножом. Но и Со-кольник схватил у запястья правую руку Ильи, удержав удар кинжала. Все силы напрягает Илья Муромец, всё ближе остриё кинжала к незащищённому бронёй горлу врага. И вдруг засверкал озарённый заходящим солнцем крававо-красный рубин на пальце Сокольника. Вскочил на ноги поражённый воспоминанием Илья, далеко отбросил кинжал.
- Златогоркин перстень! Сынок?
Неподвижно лежал Сокольник, глядя на отца широко открытыми глазами, ещё не понимая случившегося. Илья Муромец схватил его за руки, поднял с земли, об-нял, пряча лицо у него на плече. Потом, испугавшись ошибки, стал расспрашивать откуда перстень. Сокольник рассказал, как перстень при отъезде в поле надела ему на палец мать, сказав, что он охранит его в бою. Сомнений не было. Неожидан-ная встреча с сыном и внезапно обретённая уверенность в скорой встрече со Зла-тогоркой переполнили радостью всё существо Ильи Муромца.
По дороге на заставу, ещё не пришедший в себя от случившегося, Илья Му-ромец сбивчиво, перескакивая с одного на другое, прерывая сам себя вопросами о Златогорке, о детстве и юности сына, рассказывал, как они встретились и как сча-стливо жили с его матерью.
На заставе вся дружина окружила приехавших богатырей. Илья то радостно улыбаясь, то прилагая все силы, чтобы сдержать слёзы, принялся рассказывать своим боевым друзьям о неожиданно свалившемся на него счастье, о том как чуть было не зарезал сына, как ярко вдруг засверкал перстень, как сразу он все понял. Какой могучий богатырь будет теперь в их дружине! Потом, спохватившись, стал торопить накрывать на стол: ведь с утра они с сыном поедут к Златогорке.
Во время застолья пили за встречу отца с сыном, за здоровье Ильи Муромца, за нового русского богатыря, обсуждали подробности так счастливо окончившего-ся боя. Илья не замечал, что не все богатыри разделяют его радость: многие с со-мнением покачивали головами, изредка с недоверием посматривали на степного батыра. Молчал и Сокольник, не зная, как вести себя в этой чужой среде.
Далеко за полночь Илья уложил сына в своём шатре, а сам бросил ковёр на траву, улёгся и сразу заснул. Сокольнику не спалось. Таким отцом можно было гордиться, но он несомненно был врагом. Отец искренне радовался встрече, но мечтал о том, как Сокольник будет служить Киеву, то есть изменит своему народу; с любовью говорил о Златогорке и был уверен в её любви, а жили врозь и мать ни-когда не говорила о нём. Не выдержал Сокольник. Оделся, вышел из шатра, поси-дел на свежем ночном ветерке, потом оседлал коня и поскакал к матери: кому ещё можно открыть свою душу и спросить совета? Постепенно мысли стали принимать другое направление и к дому Сокольник подъезжал уже тихим шагом. Почему он до сих пор не знал отца? Почему мать никогда не рассказывала о нём? Может она стыдится своей связи с Ильей Муромцем? Может она стыдится и его, Сокольника - случайно прижитого сына? Несколько раз ему приходилось случайно слышать это постыдное, бранное слово, означающее, что он незаконный сын. Конечно, никто не смел сказать ему в лицо это слово - боялись. Но последний пастух знал своего отца и деда, а он, непобедимый батыр, был человеком второго сорта в своей орде.
Издалека увидела Златогорка своего Сокольника. Жив, но возвращается один и без добычи. Заторопилась навстречу. Вблизи не узнала сына. Сузившиеся злые глаза смотрели на неё с постаревшего серого лица.
-Скажи, мама, ты с Ильей Муромцем в русской церкви венчалась или свадьба была по нашему закону?
Не ожидала Златогорка такого обвинения. Вскрикнула:
- Как ты смеешь?! Глупый мальчишка!
- Как тебя называть и как меня называть?
Златогорка оцепенела от обиды.
- Молчишь?
Без слов, без стона сползала Златогорка на землю с копья пронзившего её сердце. Дико закричал Сокольник и помчался обратно, искать Илью Муромца. На-долго запомнился этот вопль его соплемённикам. И сложили они песнь о бабе Зла-тогорке и её сыне, и долетела эта песнь до Руси, и стали петь о несчастной судьбе матери и сына былинники и донесли до нас их печальную историю.
Когда Сокольник вернулся на заставу, Илья Муромец продолжал спать на ковре в тени раскидистого дуба около своего шатра. Сокольник обеими руками сжал копьё и что есть силы ударил своего отца в грудь. Но носил Илья на груди большой медный нательный крест. В него пришёлся удар. Сломалось копьё, не причинив вреда. Вскочил Илья и поднял отломившийся покрытый засохшей кро-вью наконечник пики. Выдохнул:
- Чья кровь на копье?
- Твоей полюбовницы, моей матери!
Не успел Сокольник выхватить нож - покатился по земле, получив удар кула-ком. Постигла его та же участь, что когда-то Соловья Разбойника. Схватил Илья Муромец сына за ноги, раскрутил над головой и бросил вверх "повыше дерева стоячего, пониже облака ходячего". Упал Сокольник и затих. Под которым из мно-гочисленных курганов, разбросанных в широкой степи, лежат его кости? Кто зна-ет...
Глава 30.
Горят в небе звездочки,
Ясно так горят,
Моему-то сердцу бедному
Много говорят.
Говорят они о радостях,
О прошедшмх днях,
Говорят они о горестях,
Жизнь разбивших в прах.
Полноте вам, звездочки,
Ярко так сиять,
Полно вам жизнь прошедшую
Мне напоминать.
(Русская народная песня).
После боя Ильи Муромца с сыном, Богатырская дружина стала нести потери одну за другой. Первое несчастье обрушилось на Самсона Колыбановича. В конце концов он прекратил попойки жены с малознакомыми и неприятными ему людь-ми, которые, он начал понимать это, смотрели на него как на дурачка - простофи-лю. Жена Самсона давно его возненавидела: дома он бывал редко, любовников за-вести не могла - все боялись огромной силы Самсона, а теперь прекратил и пируш-ки. Но выведала подлая у мужа тайну семи волос ангельских и сделала своё чёрное дело - остригла сонного, выколола глаза и прогнала, дав в поводыри девку - рабу. И пошёл обессиливший Самсон по Руси, питаясь милостыней, и ходил так до тех пор, пока не отросли его волосы. Тогда почувствовал он прежнюю силу и попро-сил свою рабу отвести его в Киев к своему дому. Из открытых дверей и окон слы-шались смех и песни - у жены шёл пир горой. Вошёл Самсон. Всё смолкло. Подо-шёл к центральной колонне, обхватил её своими могучими руками, рванул и раз-рушил. Погиб Самсон Колыбанович под обломками обрушившегося дома. Погиб-ла и жена его вместе с гостями.
Вскоре настигла смерть Чурилу Пленковича. Предала Катерину Микуличну девка-чернавка. Предала из зависти. Донесла мужу о связи с Чурилой. Застал их Пермята и отсек Чуриле голову. Только не захотела Катерина жить без любимого - бросилась на нож.
Взбудоражила Киев история с Суханом Сухматьевичем. Пообещал он князю Владимиру подарить живую не раненую лебёдушку. С утра, без шлема, без лат, с одним засапожным* ножом, поехал на лов и увидел переправляющееся через Днепр многотысячное войско. Выдернул с корнями дуб. Обломал сучья и в бой. Всех уложил, но не заметил как трое воинов спрятались в кустах у воды и получил в бок три стрелы. Прикончил Сухан ножом стрелявших, заткнул раны малиновыми листьями, заговорил кровь. Вернувшись в Киев пошёл в гридницу. Не поверил князь Владимир рассказу о битве. Сказал, что Сухан не сумел поймать лебедь и всё выдумал, чтобы оправдаться. Приказал посадить Суханьшу в темницу. Но возму-тились богатыри и пришлось послать Добрыню Никитича на место боя. Когда подвиг Сухана подтвердился, князь лично выпустил его на свободу, просил прощения, посулил награду. Не стал Сухан разговаривать с князем, уехал из Киева, а потом, сидя на берегу Днепра, стал вспоминать долгие годы своей службы, не смог стер-петь обиды, вырвал листья из ран и потекла его алая кровь в Днепр. Умер Сухань-ша**. А там, где текла его кровь, протекла и теперь течет глубокая и чистая Сухан-река.
Потускнел в глазах Ильи Муромца белый свет после смерти Златогорки и Со-кольника. По привычке выполнял свои обязанности в дружине. Гибель друзей, особенно Сухана Сухматьевича была последним толчком, заставившим принять решение. Забил Илья досками окна и дверь своего домика, оседлал верного Бурку и поехал домой в Карачарово.
_________________________
*) нож за сапогом
*) Исторический Кунтувбей, возглавлявший до 6000 всадников верно служил Киеву, побеждал половцев в 1183 и в 1184 годах, после чего был несправедливо взят под стражу, а впоследствии пожалован городом, очевидно перед самой смертью.


Глава 31.
Не ясен сокол в передет летел,
Не белый кречет перепархивал,
Туто ехал удалой добрый молодец,
Старый казак Илья Муромец.
(Записано от Г. Тупицына).
За зиму, прожитую в Карачарове, Илья Муромец освоился с условиями дере-венской жизни. Размеренно и однообразно проходила она в занятиях немудрёным хозяйством, в выездах на охоту на кабана, лося или медведя, а иногда на пиры в Муром, где местный князёк с приездом Ильи почувствовал себя в полной безопас-ности и дорожил знакомством со знаменитым богатырём. Но запахло весной, стало пригревать солнце, зашумели ручьи, загалдели грачи на деревьях и потерял покой Илья Иванович. Заныло, защемило сердце по лесным дорогам, по степным просто-рам, по лихой скачке, по молодецким схваткам. Однажды ранним утром Илья нес воду с Оки.
Уже встало солнце, но ледок на лужах ещё похрустывал под ногами. Карачарово просыпалось. Вдруг на другом конце села кто-то запел звонким мальчише-ским голосом:
Ой, да он добра своего коня седлает,
Он подпруги туго подтягал,
       Вот он добра своего коня седлает,
Ой подпружечки туго подтягал*

Внезапно пришло решение - пора седлать Бурку. Сборы не долги. К вечеру оружие было вычищено, переметные сумы уложены. На следующее утро Илья Муромец покидал родной дом. Он не захотел ехать безопасным торговым путём. На этот раз выбрал кратчайшую дорогу, по которой впервые приехал в Киев. Как и в ту поездку была весна. Как и тогда бодро бежал Бурка. Только сбруя на нём была теперь разукрашена серебром и седло расшито жемчугом. И на Илье Муромце вместо тяжелых кольчуги и шлема муромских мастеров были надеты прекрасные доспехи оставшиеся Анисье Пантелеевне от её сыночка Ивановича и подаренные Илье. Не было и дубовой палицы - при бедре висел почти до земли меч, завещанный Святогором. Вооружение дополняли копьё и лук с тяжёлыми стрелами новгородского изготовления. Поверх кольчуги, вместо нагольного овчинного по-лушубка, бала надета соболья шуба, крытая заморским аксамитом с золотыми пу-говицами и с нашитыми золотыми с эмалью
украшениями. Изменился и сам Илья Муромец. Не прошли даром десятилетия битв и походов. Поседели его русые когда-то кудри, отросла до пояса широкая и белая как снег борода. Далеко позади осталось Карачарово, когда Илья Муромец выехал на небольшую поляну. Здесь пересекались две дороги. На перепутье лежал
_______________
*) Русская (донских казаков) народная песня.


большой серый камень с высеченной надписью:
"влево поехать - богатому быть;
вправо поехать - женатому быть;
прямо поехать - убитому быть".
Удивился наш герой. Никогда не встречал таких надписей и не слыхал о них, а ведь вся русская земля была изъезжена им и другими киевскими богатырями. Стал рассуждать, выбирая дорогу:
-Зачем мне богатство? Мать, отец давно в земле. Златогорки нет. Был сын и тот против Киева и родного отца пошёл. Что мне это богатство? Зачем оно? Казну в переметных сумах возить? Только в бою помеха. Может направо поехать? Же-ниться? Староват я в женихи! - засмеялся Илья сам над собою. - Конечно можно найти какую нибудь бабушку. Посажу её в Карачарове на печь и буду кисели да каши ей варить - зубов - то у неё нет. Впрочем, если сначала съездить налево да за-брать богатство, - продолжал усмехаясь Муромец - то и молодая пойдёт. А потом скажет: "зачем мне этот старый пень?" Ладно, хватит. Поеду прямо - там дело бо-гатырское.
Через несколько часов езды впереди открылось большое поле. Посредине под одиноким дубом сидело кружком человек сорок вооружённых людей. Скоро стало ясно: разбойники добычу делят. Илья Муромец подъехал и остановился незаме-ченным.
- Здорово, станичники!
Молчание. Сорок пар глаз в удивлении смотрели на внезапно появившегося богатыря.
- Что молчите молодчики? Принимайте в товарищи за долю в добыче. Буду сорок первым.
На некоторых лицах появились усмешки. Несколько человек встало - Ну хо-рошо, хорошо. Если жалко вам мою долю, то выделите хотя бы половину пая! - с лукавой искоркой в глазах продолжал Илья Муромец.
       - Езжай, езжай, человече. Езжай от греха.
- Неужто и пол пая не стою? Ну тогда отсыпьте мне, бесприютному деньжат хоть на чарочку. Чарочка у меня не велика - всего полтора ведра.
- А что, братцы, конь-то у него не дурён. Не дурён, говорю, конь-то!
- А шуба на соболях.
- И куда ты дедушка поехал? Слезай с коня, снимай шубу, оружие. Ничего, до дома пешком дойдёшь.
Вспомнил Илья Муромец как удивила киевлян Василиса Микулична. При-вычным движением выхватил лук. Как лютый зверь* взвыла тетива. Пронзительно взвизгнула стрела. Свалился разбитый у основания дуб - только щепки полетели. В рассыпную бросились разбойники к спасительному лесу**.
__________
*) Лютым зверем называли рысь.
**) Во времена Владимира Святославича борьба с разбойниками была весьма актуальна. Так по совету духовенства Владимир отменил "виры" (штраф за убийство) и начал казнить разбойников, а впоследствии снова заменил казни ви-рами, используя полученные средства на содержание дружины.

Илья свистнул вдогонку, собрал награбленную разбойниками казну и быстрой рысью отправился дальше.
Через несколько дней пути дорога вышла к селу. Сёла и деревеньки попада-лись и раньше, но здесь было что-то неуловимо знакомое. Илья Муромец ехал ша-гом по улице, смотрел на хаты, на людей, останавливающихся, чтобы посмотреть на проезжего витязя и не мог понять, что связывает его с этим селением. Справа у околицы увидел развалившуюся избушку. Один её угол осел до земли, два малень-ких оконца зияли чёрными дырами, рядом с избушкой торчали столбы и валялись доски обрушившегося навеса. Гнили жерди когда-то огораживавшие двор. Сомне-ний не было: это здесь кормила Илью древняя старушенция похлёбкой и кашей с салом. Много лет прошло с тех пор и уже нет милой, хлопотливой старушки, а де-ревенька превратилась в большое село. Илья слез с коня, подошёл к избе, толкнул сгнившую дверь. Она упала и развалилась. В комнате ещё лежал снег.
Сел Илья на Бурку, поехал назад в село. Останавливаясь около изб, что побед-нее, звал хозяев и одаривал их горстями монет. Когда разбойничья казна закончи-лась двинулся дальше. На выезде из села помахал рукой знакомой избушке, гикнул и помчался, пригнувшись к шее коня.
Удастся ли Илье Муромцу увидеться с воеводой, когда-то встречавшим его у ворот Чернигова, и что сталось с подворьем Соловья Разбойника?
Эпилог.
После сокрушительного разгрома татаро-монгольскими полчищами у русских людей, привыкших считать себя непобедимыми, не могло не возникнуть недоуме-ния по поводу этого поражения. Простейшим объяснением было, ниспосланное свыше наказание за грехи. Это и нашло своё отражение в былине о гибели бога-тырской дружины, о том, как после блестящей победы над иноземными завоевате-лями, богатыри стали хвастаться, что могли бы одолеть даже "cилу небесную", о том, как после этой похвальбы перебитое вражеское войско восстало в удвоенном количестве, как в повторном бою каждый разрубленный противник превращался в двух новых, как богатыри поскакали к спасительным горам и, достигнув их, ока-менели.
Былина эта из-за своего пессимизма является инородным телом в эпосе. Не излагая её в подробностях, расскажем о судьбе исторических прототипов главных героев.
Об Илье Муравленине - Муромце упоминает немецкий путешественник Эрих Лясота, побывавший в 1594 г. в Киеве. Он видел его могилу в Софиевском соборе и слышал о нём много "басен". Наша национальная гордость - Илья Муромец был причислен русской православной церковью к лику святых и его мощи, предполо-жительно, и в настоящее время покоятся в одной из пещер Киевско-Печорской лавры.
Великий князь Владимир Святославич своим вокняжением в Киеве был во многом обязан своему дяде Добрыне Низкиничу, воеводе князя Святослава Игоре-вича. По его предложению новгородцы попросили Святослава прислать Владими-ра княжить в Новгород. Его советами Владимир пользовался, когда после смерти отца шел с новгородско-варяжской дружиной в Киев и в результате занял киевский стол. Позже Добрыня Низкинич верно служил Киеву новгородским посадником. Последняя запись о нем в Повести временных лет относится к 985 г., когда он уча-ствовал в походе Владимира на болгар. Согласно "Никоновской летописи" в 988 г. князь Владимир посылал Добрыню Низкинича крестить Новгород.
Александр Попович служил Всеволоду, Большое Гнездо, а затем его сыну - ростовскому князю Константину. В 1217 г. на реке, где произошло сражение меж-ду войсками братьев Константина и Юрия Всеволодовичей. В этом бою Александр Попович участвовал вместе с семьюдесятью дружинниками, убил богатырей Юря-ту и Ратибора и наголову разбил войско князя Юрия. В результате Константин сел великим князем во Владимире-на-Клязьме, но скоро умер. Великокняжеский стол перешёл к Юрию Всеволодовичу. Александр Попович собрал дружину на совет. Опасаясь мести, богатыри не могли остаться на службе нового великого князя. Разъехаться по удельным княжествам не захотели - придётся сражаться в междо-усобицах друг с другом. Решили все вместе ехать служить киевскому князю Мсти-славу Романовичу Храброму.
31 мая 1223 г. на реке Калке в битве с татаро-монгольскими войсками - стра-тегической разведкой под командованием Субудай-богатура и Джебе-нойона со славой погиб Александр Попович с товарищами. Народ не забыл его подвига, удо-стоив чести быть включенным под именем Алёши Поповича в былинную богатыр-скую дружину князя Владимира Святославича и назвав младшим крестовым бра-том Ильи Муромца и Добрыни Никитича.

Ай чистые поля были по Опскову,
А широки раздольица по Киеву,
А высокие ты горы Сорочинские,
       А церковно-то строенье в каменной Москвы,
Колокольный-от звон да в Новегороде.
Ай тертые калачики валдайские,
Ай щапливы щеголихи в Ярославле городе,
А дешёвы поцелуи в Белозёрской стороне,
А сладки напитки во Питере,
А мхи ты, болота ко синю морю,
А щельё-каменьё ко сиверку.
А широки подолы пудожаночки,
Ай дублёны сарофаны по Онеге по реки,
Толстобрюхие бабёнки лешмозёрочки.
Ай пучеглазые бабёнки пушезёрочки.
А Дунай, Дунай, Дунай,
Да боле петь вперёд не знай*.
_____________
*) Концовка былины "Василий Игнатьевич и Батыга", записанной от
Ивана Фепонова