Признание

Однажды, когда я уже уйду в леса, полные резвой дичи, или душистые луга нездешних трав, ты, сидя в обшарпанной съемной комнатушке, прямо на стертом паласе, будешь перебирать старые фотографии, перед тем, как выбросить их навсегда - так же, как когда-то ты выбросил из своей жизни людей, навсегда оставшихся молодыми и счастливыми на этих кусочках старомодного картона.
Ты вдруг увидишь мое лицо и усмехнешься, ведь ты так и не узнал, что ради тебя я, маленькая запутавшаяся девочка, стала играть в игры Взрослых женщин, брать свои Эвересты и даже построила пару Суэцких каналов.
Я принимавшая неродные ласки чужих опытных рук, прикурившая не одну сотню сигарет из чужих пачек, я, так и не научившаяся просить прощения за то, чего не совершала, и после жизни удостоюсь только твоей усмешки, какой бы ласковой напоследок она ни была…
И - кто знает- может быть, сидя серебристом облачке, тренькая на дешевенькой позолоченной арфе, я с превеликим удовольствием смачно плюну на твою уже наметившуюся лысину, получив при этом такое удовольствие, что не стыдно будет потом убираться из Рая под возмущенными пинками Петра.
А ты вздрогнешь от удивления, зябко поведешь плечами в старом растянутом свитере и на всякий случай оглянешься. Но, усмехнувшись еще раз своим, таким отличным от моих, воспоминаниям, разорвешь мое детское лицо пополам. Так же, как когда-то разорвал мою неопытную мягкую душу…
Я боюсь только одного: опомнившись, ты не найдешь клея, бросившись к телефону, ты не вспомнишь номера, придя к моему дому, уткнешься в карикатурную новостройку. А несколько лет спустя, провожая третью жену в лучшие края, наткнешься на мой последний каменный домик - и снова горько усмехнешься. Ты неисправим.