Мимолётность

Небольшое, однако, вполне уютное пространство для уединения. Его заполняет музыка Тич-Ин с песней "я одинок". Медленно вращается вокруг своей оси фонарь, создавая цветной, движущийся, пятнистый полумрак в маленькой, узкой с высоким потолком, комнатке. Площадь её занимает полутораспальная кровать, почти вплотную к ней - секретер; чуть дальше  кровати - окно, за ним небольшой столик и два стула. Вот всё жилое пространство и меблировка - апартаменты моего студенческого друга, которые он обустроил в коммунальной квартире из ненужной никому кладовки; чтобы жить отдельно от своей матушки, иметь отдельный вход и принимать гостей, когда ему заблагорассудиться.

Несмотря на мизерность пространства, здесь было много разных встреч, жарких споров, выпито колосальное количество горячительных и прохладительных напитков. Тут, забыв о родительских наказах, подолгу засиживались наши и не наши девушки, что, конечно же, отрицательно сказывалось на их нравственных устоях. Именно здесь - на  гостеприимном ложе комнаты и при моём сугубо индивидуальном участии, моя девочка, я думаю, без всякого тогда сожаления, распрощалась со своей невинностью. Чем я её привлёк? Не знаю, может быть тем, что бренчал на гитаре и пел какие-то разухабистые песенки.

Мы были молоды и, как все в этом возрасте, ненасытны. Приближался Новый год, хотелось снова встретиться и побыть вдвоём. Вовка со своей подругой  жили..  уже давно, может быть, целый год или полтора, и им было интереснее в большой компании. Они ушли, ключ  от своей берлоги  оставили нам.

Мы вдвоём. Нам тепло, уютно и хорошо. Я испытываю ни с чем несравнимое состояние души: покоя, радости и недюжинной энергии одновременно, сулившие ещё большее наслаждение в ближайшей перспективе.

Ольга улыбалась мне, что-то крошила на доске, а я слушал музыку и смотрел в окно. Сквозь незамёрзшую серединку двойных стёкол было видно, как падает снег и спешат к праздничным столам редкие прохожие. Я вышел покурить в коридор - там, как всегда, пахло керогазом, было темно и холодно. Затянувшись пару раз, потушил сигарету и вернулся. Всё было приготовлено, расставлено и открыто, пора было провожать, уходящий в историю год.

Мы уже в сотый раз поцеловались и я собирался сделать презент..,но она опередила меня и весело объявила:

- У меня для тебя есть подарок - вот! Шуршит пакетом, достаёт белую с тонкими, красными и чёрными полосками, мужскую сорочку. Я бесконечно рад, хотя и понимаю, что более лучшего и дорогого подарка, чем она сама, мне не надо. Я усаживаю её на свои колени и, предвкушая неожиданный эффект, с лёгкой, притворной серьёзностью делаю взаимный жест:

- И у меня тебе маленький подарок.. Достаю из кармана миниатюрную коробочку. Она бережно берёт футлярчик, с любопытством открывает, увидев содержимое, охает и смеётся искренне, как ребёнок.. Там в чёрном бархате блестит золотое колечко с рубином. Я надеваю кольцо ей на палец. Она обнимает меня крепко за шею и вожделенно шепчет:

- Чудесный ты мой.., чудесный!

Я счастлив. Снова бесконечно долго целуемся, пьём шампанское, отмечаем Новый год и бежим на улицу смотреть салют.

Потом было ещё немало приятных моментов: поездка к морю, в Москву и Ленинград, свадьба и наш общий сын. Но - как часто бывает - не заработанное, не выстраданное, незаслуженное, лёгкое счастье лопается как мыльный пузырь; а скороспелая семья распадается от лёгкого дуновения житейских проблем будто карточный домик, оставляя  на долгую память горечь утрат, безотцовщину  и  нерушимость собственных принципов, оскалившихся кривой арматурой  на скучных развалинах мимолётной любви.