Цена диплома

       Нас было трое неразлучных друзей во время учебы в институте. Миша, Лева и ваш покорный слуга были сплочены столь сильной дружбой, что всегда были вместе, как в развлечениях, так и в труде. Мы вместе готовились к зкзаменам; тем радостнее были летние каникулы, чем успешнее мы закрывали курс. Скажу откровенно, Миша не хватал звезд с неба. Учеба давалась ему нелегко. Часто во время экзаменов у него поднималась температура, настолько он нервничал в такие минуты. Мы с Левой "тащили" Мишу. Учеба в «политехе»-это бесконечные проекты, расчеты, чертежи.При этом Миша отличался фатальным, именно фатальным невезением во время распределения курсовых заданий. По какому-то злому року, ему попадали самые сложные проекты. Приведу один пример. Мы проходили предмет «Переходные процессы». Эта дисциплина изучает явления, происходящие в электрической цепи при коротких замыканиях. Лектор раздал задания нашей группе, у каждого из студентов был свой проект. Втроем засели у Левы дома, мы всегда занимались у него. Как правило, выполняли проекты синхронно, старались планомерно выполнять работу от пункта к пункту, чтобы никто из нас не отставал или не опережал остальных. В этом случае проявлялась истина: «Одна голова—хорошо, три—лучше».
       В тот день после нескольких часов совместной работы мы поняли, что не сможем сделать Мишин проект. Тогда я и Лева решили «добить» наши проекты с тем, чтобы потом объединенными усилиями сделать Мишин. Да у нас и не было другого выхода. Мы занимались «авральным методом». Это значит, что весь семестр учились спустя рукава, случалось, пропускали занятия, во время же сессии, экзаменов "батрачили" как одержимые. Думаю, что у нашего метода были свои плюсы. Мы делали проекты самостоятельно. Невозможно самому сделать проект, не вникнув в предмет, не поняв его. Должен сказать, что нас торопили сроки, наступали летние каникулы, мы собирались ехать на море, а, по нашему глубокому убеждению, только хорошо сданная сессия, без «хвостов», давала возможность полноценного отдыха. Действительно, что может быть лучше полного ощущения свободы, когда ты знаешь, что можешь не прикасаться к учебникам до осени:лето в полном твоем распоряжении. Отдыхай на море, приударяй за красивыми девчонками, словом, веселись по полной программе.
       Аврал дал неплохой результат и на этот раз. Я и Лева «добили» наши проекты. На лекцию мы отправились с двумя готовыми и с одним неготовым проектом. Фамилия лектора была Балабикис. Это был бледный высокий мужчина средних лет. Верный себе Лева влепил ему кличку «Балабока». Он принял нас холодно, мы часто прогуливали его лекции. Лектор горел желанием сквитаться с нами. Каково же было его изумление, когда мы предъявили два готовых проекта. Однако, он не потерял надежды произвести расправу,он подумал, что мы купили проекты (должен признать, что подобное практиковалось, было немало охотников подкалымить,они делали проекты отстающим студентам за плату). Но через несколько минут перекрестного допроса Балабока понял, что проиграл. Мы знали предмет и знали его не хуже, пожалуй, даже лучше многих тех, кто не пропустил ни одной лекции. Но главный сюрприз ожидал его впереди: из обвинителя он превратился в обвиняемого. Отбив все атаки, мы сами перешли в наступление.
-Что за задание вы дали Михаилу С.?!-спросили мы,-его невозможно решить, оно с ошибкой.
 Как легко понять, только очень хорошо подготовленный студент, полностью уверенный в своих силах, может так говорить с преподавателем.
Балабока стал спорить, он говорил, что это невозможно. Тут Леву понесло:
-Знаете ли вы, что мы бились над заданием Михаила целых две недели,-приврал он,-забросив все другие предметы,-наступал Лева на опешившего лектора.
 Да, было, от чего опешить Балабоке; мы явно не вписывались в стереотип студентов-прогульщиков. Обычно, они выдумывают уважительные причины своим прогулам, смиренно просят поставить им «трояк», сваливая свое незнание предмета на тяжелую работу (мы учились на вечернем), на "большие семьи, которые надо кормить" и прочее. Мы же устроили Балабоке чуть ли не разгон, вот уж где действительно подтвердилась аксиома: «лучшая защита-это нападение». В растерянности, он не нашел ничего лучшего, чем возразить:
-Если там и есть ошибка, то это его дело,-Балабока указал рукой на молчавшего все это время Мишку, он понял, где была наша ахиллова пята,-почему вы вмешиваетесь?
-Мы всегда вместе занимаемся,-парировал я.
Балабока продолжил спор, утверждая, что задание без ошибки. Тогда, я предложил следующее:
-Сделайте в таком случае проект сами и если вы сумеете это сделать, можете ставить пару не только ему,-я указал на Мишу,-но и нам тоже.
Балабоке понравился этот вариант,видно, не потерял надежды расправиться с нами. Он взял задание.
       После лекции, к нам подошел наш однокурсник Николай. Он был старше нас лет на пятнадцать. До поступления в институт плавал на торговом судне старпомом. Когда его спрашивали, зачем он бросил море и поступил в «политех», Николай отвечал: «Надоело плавать. Захотелось домашнего уюта». Умный мужик, он учился на одни пятерки. Подойдя к нам, молча пожал нам руки.
       Возвращаясь в тот вечер домой (была пятница), мы договорились о занятиях в субботу и в воскресенье.
       На следующий день Лева и я переписали проекты в «беловики». При этом Мишу заставили учить предмет, потому, что кроме зачета по проекту, у нас был и экзамен по предмету, с Балабокой приходилось встретиться дважды. Время от времени мы отрывались от своих проектов и объясняли тот или иной вопрос Мише. В такие минуты случалось, наступал критический момент. Мише надо было тщательно разжевать материал, чтобы тот усвоил пройденное. Но у Миши, при всей, кажущейся на первый взгляд несообразительности, была превосходная черта: усвоив, поняв что-то, он уже не забывал этого. Его невозможно было сбить, запутать, он без запинки отвечал пройденное, понятое им. Время от времени Лева срывался на крик, когда Миша не понимал простые, на его взгляд, вещи. Поэтому часто, после наших объяснений, на вопрос «ты понял?», Миша отвечал утвердительно, при этом он не понимал того, что мы только что ему объяснили. Это он делал для того, чтобы избежать рева Левы, язвительных замечаний. Но тут была и другая сторона медали: отвечая так, Миша шел на риск, потому, что мы переходили к следующему вопросу, понять который было невозможно, не поняв предыдущий. Когда всплывавла наивная хитрость Миши, наш гнев удесятерялся, потому что приходилось возвращаться к предыдущему вопросу. Система аврала  полностью исключала потерю времени. Лева в таких случаях не стеснялся в выражениях, переходил на звериный рев...
       Несколько лет спустя, после окончания института, когда я работал прорабом на электромонтаже, мой сотрудник, который жил по соседству с Левой, признался мне, что во время наших занятий, чуть ли не все жильцы их дома, собирались во дворе, чтобы послушать наши концерты. Сейчас мне кажется, что мы занимались все время у Левы именно потому, что, находясь у себя дома, он как бы сохранял за собой право орать во все горло... Еще раз коснусь нашей несдержанности. Много лет спустя, когда я стал заниматься с моим сыном математикой, я, бывало, не мог скрыть раздражения при неправильных ответах сына. При этом, видя мою реакцию на его ошибки, сын терялся еще больше, отвечал наугад, начинал гадать, чем приводил меня в еще большее негодование. Жена, слыша мой повышенный голос и видя насупленного Нику, стала водить его на занятия к соседке, экономисту по образованию. И хотя я знал предмет лучше последней, как педагог, я не годился ни на грош. Педагогика-это много большее, чем знание предмета, той или иной дисциплины. Педагогика-это прежде всего огромное терпение, такт, умение передать знания, умение заинтересовать, зажечь ученика, совершенно несовместимое с раздражением, криком и прочим. Поэтому, хоть вначале я и рассердился на жену, но потом, вспомнив мучения Миши, решил, что так будет лучше и уступил...
       Но вернемся к нашим занятиям. Тот субботний день пролетел незаметно. Наступил вечер. Мой и Левы проекты были переписаны набело. Мы стали заниматься теорией, заодно натаскивали Мишу. Последний ответил какую-то несуразицу на вопрос Левы. Тот стал выговаривать ему по этому поводу. В эту минуту раздался стук в окно (Лева жил на первом этаже). Мы открыли ставни и выглянули наружу. Это был Валера-наш бывший однокурсник. Из-за множества «хвостов» он вынужден был перейти на заочное отделение, чтобы не быть исключенным из института. Его новенькая «шестерка» стояла на дороге у тротуара. Было темно, но дверь водителя была открыта, лампочки салона горели. Они давали достаточно света, чтобы разглядеть двух девиц, сидевших в машине. Валера имел хорошую работу, он работал у своего отца на строительстве. Большой заработок давал ему возможность откладывать деньги для покупки проектов. Точно так же он впоследствии купил диплом.
-Ну, как дела?-спросил он нас.
-Пашем,-коротко ответил Лева.
-Мишку отпустите, жалко человека,-со смехом продолжил Валера, глядя на удрученного нашего друга.
-Пусть идет, мы насильно никого не держим,-в тон ему ответил Леван,-иди, иди, Вася. Два за проект, два за теорию, два за побег, иди, иди,- он перефразировал известную реплику героя С. Крамарова.
       Мишка смотрел на девиц, пытаясь разглядеть их. Потом перевел взгляд на Леву и тяжело вздохнул. Валера перехватил этот взгляд и расхохотался.
-Решайся, Бара. (Школьная кличка Миши, производная от Барона.Валера, Лева и Миша учились в одном классе). Мы едем в кабак «Над Курой».
-Езжайте, езжайте.Все это будет у нас, и кабаки, и девицы, но только после сессии,-сказал Лева закрывая окно.
       Мы продолжили занятия...
       В понедельник мы поехали прямо на кафедру к Балабоке в назначенное время.
-Вы были правы, задание с ошибкой,-с некоторым смущением сказал он нам, как только мы переступили порог кафедры. Мы торжествующе переглянулись.
-Вот вам новое задание,-добавил он, доставая лист бумаги из портфеля.
       Дальнейшее было делом техники. Мы «растерзали» Мишин проект за какую-то пару часов.
       Я ни в коем случае не хочу показаться проповедником «аврала» в учебе. Как ни крути, «аврал»-это тактика повес, пусть небезразличных к учебе, но повес, коими мы, к стыду своему должен признаться, были. Но чего у нас не отнять,так это изучение предмета. Судите сами: Балабикис вряд ли испытывал к нам теплые чувства. При этом он не смог нас завалить, настолько хорошо мы знали предмет. Более того, мы атаковали лектора на его же территории...
       Недавно по телевидению выступал один из новаторов от системы просвещения. Он предлагал признать дипломы, полученные до 1985 года, недействительными за давностью лет. Он ратовал за проведение аттестации владельцам «древних» дипломов. Ну, что же, мне понятно стремление властей максимально привлечь к возрождению, строительству страны молодых специалистов. Это логично. Это правильно. Молодежь должна сменить старших. Другое дело, насколько хорошо обучена вышеупомянутая молодежь?
       Недавно мой сын участвовал в конкурсе. Тестирование проводилось в одном из корпусов нашего «политеха». Я пошел поболеть за Нику. Более двадцати лет прошло с тех пор, когда я в последний раз переступил порог нашего Института. Разбитые окна, местами осевший паркет, сильные сквозняки, более похожие на ураганы, (я простыл там, несколько дней пришлось проваляться в постели), делали абсолютно неузнаваемым Институт. Надо сказать, что и во дворе картина была не лучше: чуть ли не на ступенях у входа студенты резались в "секу" на деньги, там же пили дешевую водку.
 -Ну, и дела,-подумал я, проходя мимо,-да за такое не только отчислили бы из института в наше время, да еще, пожалуй, и посадили.
       Я ни в коем случае не хочу сказать, что мы были ангелами, с нашими поездками на море и прочим. Тут другое. Во многом повинна платная система образования. Открылось огромное количество ВУЗов. Система проста: человек приобретает лицензию, находит помещение и..., пожалуйста, преподавай на здоровье, обучай студентов, ты имеешь статус высшего учебного заведения. Родители студентов вносят за обучение своих отпрысков кругленькую сумму денег. Именно этот факт имеет для руководителя такого заведения (язык не поворачивается назвать его ректором) первостепенное значение. И почти всегда ему нет дела до того, чем занимаются его студенты, режутся ли в карты, или пьют горькую. Никого не интересуют ни уровень обучения, ни квалификация лекторов, лишь бы вовремя вносили взносы за учебу.
       Да и кто будет аттестовать нас, владельцев старых дипломов? Те кто сами недавно пили водку и резались в карты у входа в институт? Хотя тут я неправ, наряду с этими наверняка есть и другие студенты, те кто, простите за банальность, грызут гранит науки.
       Вряд ли того же Валеру сильно затронет идея упразднения старых дипломов. Вряд ли эта идея, получи она хоть статус закона,существенно повлияет на мою жизнь. Добрый десяток лет прошел с тех пор, как я перестал работать по специальности. Тут ничего не изменится для меня с признанием моего диплома недействительным. Но я, тем не менее, не могу быть безразличным к вопросу о его подлинности и значимости, по крайней мере, для меня. Он лежит в эту минуту передо мной на столе-скромная синяя книжка. Глядя на нее, диву даюсь, сколько бессонных ночей, нервов, потраченных сил, вмещает она в себе. Поэтому, когда говорят о том, чтобы объявить ее вне закона, это вызывает во мне такой протест, что хочется повторить слова Цезаря, сказанные им своим убийцам: «Это уже насилие».