Змей Красной луны

Встав со стула, я потянулся, разминая плечи. Демон Грани! Когда же я перестану обращать внимание на эту тошнотворную лёгкость, столь непривычную моей спине.
«Когда сдохнешь». – подсказало собственное нутро, на что я злорадно оскалился.
Да, такова моя натура – я не умею ни расстраиваться, ни грустить. Вместо этого я злюсь. На мой взгляд, злость, вообще, весьма здоровое чувство для психики, мало того, оно ни раз выручало меня, придавая сил. Вот и сейчас, потеряв то, что делало меня тем, кто я есть, потеряв свою родину, клан и любимое дело, и, вообще, едва оставшись в живых, я просто злюсь. Правда, злюсь как три тысячи демонов Грани.
Я невольно скрипнул зубами, вслед за чем, сразу хмыкнул, подумав о приобретённом. Красавица Габриэль стоила всех шииданских кланов и воздушного флота вместе взятых, но вот что касается крыл…. Хотя, пожалуй, и их тоже.
«Демон, демон, демон!» - снова разошёлся я, параллельно скользя оценивающим взглядом по гобеленам, украшающим просторный холл, - «А ведь мог бы получить всё, ничего не теряя!». Я всего-то и хотел, что немного поиграть на «две стороны», так, забавы ради. Что за веселье втереться в доверие к Драконам из Долины, одновременно оставаясь преданным сыном Шииды и главой клана Замерр. Однако, всё как-то сразу не заладилось: подслушанный разговор, случайно оброненный лист бумаги, и вот пожалуйста – приказ об аресте. Конечно же бегство, но, увы, я не ловкач-оборотень Тибул. Да…. В Шииде все летают, даже те, у кого нет крыльев. Далее всё пошло сообразно стандартному алгоритму: арест, приговор и наказание, которое равноценно смертной казни.
Проходя по подвесному мосту, соединяющему башню Силы с башней Целительства, я снова злорадно хмыкнул от мысли, что теперь можно и не сутулиться.
Золотисто-шафрановые крылья всегда были предметом моей гордости, ибо отличались от красной масти крыл прочих жителей Флайвэйи. Да и в пропорциях я имел выгодные отличия – из-за смешанной крови моё тело было более стройным и гибким, чем у родственников матери. Про интеллект я промолчу, дабы отдать дань скромности, отметив только, что уже в пять лет (этернианский год равен четырём земным) стал неформальным главой своего клана, несмотря на родословную и немоту.
Вскоре, мне надоело вариться в семейных интригах, я с радостью передал бразды правления брату матери и, решив что созрел для динамичных авантюр, поступил на службу к императору Шииды. Моё происхождение, магические способности и незаурядный ум за пол года сделали меня капитаном воздушного крейсера. Через два я командовал эскадрой. У меня было всё, чего только мог пожелать честолюбивый полукровка-урод в чужой стране.
Оказавшись в просторной прихожей, предваряющей кабинет Первой леди, я улыбнулся подойдя к зеркалу и подмигнул своему отражению. «Цена стремительного взлёта – сокрушительное падение», - сказали мне мои глаза, на миг полыхнувшие жёлтым огнём. Игра света и тени…. Странно, я до сих пор не могу вспомнить, как выбрался из той передряги. Первое время мне казалось, что пробудилось одно из древних божеств Флайвэйи, алтарь которого я никогда не забывал умасливать, втирая в ступни и ладони длинного, суховатого вида идола ароматные масла, и окуривая его дымом священных трав. Сквозь немощь и боль мне чудилось, как словно в желанном сне, это божество взвалило меня на свои сильные плечи, меж острых перепончатых крыл, и мы затерялись в мире, сплошь окутанном тенями. Это иссушённое вечностью чудовище-андроген долго убаюкивало меня в своих жёстких объятиях, припав к моему умирающему телу словно вампир. Правда, вместо крови оно высасывало боль и слабость.
 Проведя пятернёй по красно-чёрным волосам, я ещё раз пристально взглянул на своё лицо, вернувшись мыслями к прекрасной Габи. Интересно, что во мне так понравилось ей: красивые острые черты и манерность, или уверенность знающего себе цену мужчины? А может дело в надменном взгляде? Я широко улыбнулся, отмечая для себя, что даже после болезни, почти загнавшей меня на погребальный костёр, и последующей затяжной апатии, моё лицо не утратило былой мимической подвижности. Нет, я вовсе не любил кривляться, просто существа подобные мне, те, кто нем от рождения, со временем вынужденно приобретают яркую мимику. Однако, другой вопрос, как использовать это свойство. Я, например, решил для себя, что с её помощью подчеркну все выгодные стороны своей наружности. Если уж лицу суждено быть очень подвижным, то пусть эта подвижность будет красивой.
Немного потренировавшись в лицедействе перед зерцалом, я покинул прихожую.
Габриэль в кабине не оказалось, а я был почти уверен, что застану её там. Да уж, помнится, дар предвидения и интуиция никогда не были моими сильными сторонами. Хотя в остальном….
«Я тот, кому всю его жизнь всё давалось легко, но однажды, тяжёлая секира отрубила крылья». – подумал я, и состроил злую гримасу, представив, что смотрю на лик своей судьбы. Я бы с удовольствием отвесил этой даме тяжёлую пощёчину, но теперь мне было некогда гоняться за ней ради этого, ибо были дела и поважнее. Сегодня вечером должна возвратиться леди Электра. Она обещала рассказать мне, как с помощью магии Потоков научится отращивать себе крылья. Конечно, они будут состоять из уплотнённых энергий, зато фундаментом им послужат обрубки прежних, тех, с которыми я был рождён.
Отведя плечи назад, и чуть приподняв их, я поморщился – тошнотворная лёгкость…. Я не могу перестать так чувствовать, хотя Габи говорит, что это странно. Скорее всего, повинен в этом мой природный дар мага, ибо широко известен факт, что существа наделённые Силой от рождения, в отличие от тех, что приобрели её с годами посредствам манипуляций воли и рассудка, имеют расширенный спектр чувств. Порой, я ощущаю то, что меня окружает на уровне колебаний. Эти колебания походят на движение окрашенного в определённый цвет воздуха. Они приплюсовываются к известным всем пяти чувствам, и наполняют видимый мной мир кривыми трёхмерными плоскостями нежных мерцающих оттенков. Я чувствую и то, как эти объёмные полотна вступают в резонанс с различными феноменами, чувствую, словно этот резонанс пробегает по моей собственной коже.
В далёкие времена своей юности, кажущиеся сейчас историей рассказанной мне в пути незнакомцем, я использовал свои магические чувства сражаясь на дуэлях, коих во Флайвэйе происходит великое множество.
Присев на парапет подвесного моста и, посмотрев вниз со стометровой высоты, я рассмеялся. «Да…., были времена….». Я улыбнулся воспоминаниям. Дуэли флайринов это не причесанные этикетом поединки родовой знати рас, проживающих здесь, на юго-западных территориях материка Нитьяс. Мало того, что наши схватки происходили в основном в воздухе, они далеко не ограничивались «выбранным» оружием и «первой кровью». В ход шло буквально всё, что было в арсенале оппонентов: от миниатюрных арбалетов, крепящихся на запястье, до обоюдоострых секир и кос, с длиной древка в три метра и весом лезвия более сорока килограмм. Гигантские косы были особенно модны. Я же всегда предпочитал заплечные сабли-близнецы, либо двухметровый сутомийский нодати в комплекте с наручным самострелом, куда непременно помещал ядовитые дротики. Естественно ни о какой «первой» крови речи и быть не могло – дрались только насмерть, причём наградой выжившему, помимо признания правоты, было право как угодно поглумится над трупом поверженного. Чаще всего его мумифицировали в какой-нибудь непристойной позе и помещали на фасаде «кланового гнезда» победителя.
Посмаковав картины былых дуэлей, я снова задумался о полётах. А может, пока нет леди Электры «поболтать» с лордом Фалько? Этот славный добряк наверняка что-нибудь предложит. В прошлый раз это была странная конструкция из бамбуковых жердей и парусины, созданная Золотым Драконом и его приятелем-эльфом, корабельным инженером по имени мастер Ли. Когда я её примерил, и окинул взглядом своё отражение, чётко обозначившееся на гладком мраморе фронтальной стены дворца, то сражу же отказался, не забыв, впрочем, осыпать заботливых особ тонной ментальных благодарностей. Картина была совершенно непотребной – я походил на гипертрофированную летучую мышь, чудом выжившую после песчаного урагана пустыни Салах. Не смотря на тоску по полётам, это амплуа было для меня совершенно невозможным.
Задержавшись мыслями на лорде Фалько, я почувствовал, как на лице образовалась добрая улыбка – редчайшее явления для моей богатой мимики. Когда я болел, юноша-Дракон, дабы развлечь меня, пытался рассказать о значении моего имени полностью перепутав традиции, времена и языки, да ещё излишне намудрил с трактовкой. А по сути всё было очень просто: «Сома» на древнем наречии флайринов означает «неполная луна», или попросту «месяц». Дело в том (согласно словам моей матери), что я появился на свет в тот час, когда тонкий кровавый серп Рады висел на небе очень низко, и, казалось, вот-вот пропашет гигантскую борозду через всё плоскогорье Флайвэйя. Так и родилось моё имя Сома-ан-Рут – месяц красной луны. Позднее, уже в Шииде, когда мои приятели прознали, что отцом моим был кайтит – чешуйчатый, змеевидный моринид, то дали прозвище «Красный Змей», которое прилипло ко мне плотнее пиявки из болот Туршак. Однако, чтобы придать более благородное звучание имени капитана одной из его воздушных эскадр, славный император Алукард присвоил мне официальное прозвище «Змей Красной луны», что действительно сочетало в себе компоненты истины.
Я по-прежнему стоял на висячем мосту, который соединяет дворцовый комплекс с одной из скальных террас. Поймав себя на том, что мне надоело копаться в пошлом, я позволил своим мыслям плавно перебраться к иным темам. Посмотрев окрест, мне подумалось, что здесь, в Долине Грёз, всё очень удобно устроено: в пещерах, что располагаются в скальном массиве окружающем, и образующем пространство Долины, обитает большая часть её населения. Это в основном всадники, разделяющие быт со своими драконами, младшие чины двенадцати звериных кланов и просто полукровки и изгои различной масти, волею судьбы прибившиеся «под крыло» Короны. Всадники, для удобства, селятся на верхних уровнях. В дворцовых постройках, точнее сказать девяти башнях, проживают старшие офицерские чины – клановая знать и, естественно Королевский клан – девять Драконов. Большинство из них, такие как Королева Электра, леди Габриэль, леди Рашель и лорд Кай занимают башни целиком. Правда Королева всегда позволяет селиться рядом своим ученикам, Габи превратила свою башню (кроме третьего и четвёртого уровней) в лазарет, а леди Рашель разделила личное сооружение со своим фаворитом, демоном Просперо. Остальные Драконы более демократичны и непретенциозны.
Ради удобства коммуникации дворцовые постройки и скальные террасы соединены бесчисленными мостами, которые как ажурные паутинки развешены кругом. Некоторые из этих мостов плавными дугами спускаются вниз, упираясь в каменные тропки или прямо на бирюзовое полотно травы.
Несмотря на избалованность роскошью и ярко выраженный цинизм, мне тут как-то сразу понравилось – люблю точно выверенную утилитарность и природное чувство баланса. Именно такое впечатление производит Долина, с её гигантскими башнями строгих линий, которые одеты в элегантный готический декор каменного кружева.
Побывав здесь дважды, я очень быстро принял решение перебраться совсем. На то у меня есть две объективные причины: совместное проживание с любимой женщиной и гарантированная защита от воинственных шииданских патриотов, которую обеспечит авторитет Королевского клана. Субъективными причинами я полагаю наличие сферы приложения моих интеллектуальных способностей и военного опыта, эстетическое удовольствие и комфорт, а так же приятный умеренный климат. К тому же, после того как император Алукард меня амнистировал, я, в принципе, могу снова спокойно передвигаться по планете, опасаясь лишь мести со стороны всё тех же патриотично настроенных камикадзе и стародавних врагов, которая имела место быть задолго до того, как я был объявлен вне закона.
Я вдохнул прохладный зимний воздух и, подумав, что вряд ли смогу найти Габриэль посредствам блуждания по Долине, решил прибегнуть к ментальному зову. Можно было бы сделать сие сразу, но я не из тех, кто не пытается произвести дополнительное впечатление на даму.
«Где же ты, моя красавица?» - тихо и деликатно прикоснулся я к её сознанию.
В ответ меня обдало волной её сердечного тепла, вслед которой пришли слова:
«Я в приёмной, на посольской встрече. Это на третьем уровне башни Силы, с восточной стороны».
 Я почувствовал мимолётную, сдержанную улыбку Габи и её желание пообедать вместе.
«Может встретимся через пол часа и….» - я не закончил мысль, ибо ощутил её ментальный кивок.
«Встретимся здесь. Я минут через тридцать-сорок закончу».
Порой меня начинала беспокоить её постоянная занятость, но, увы, кроме Габи никто не мог достаточно компетентно справляться с дипломатией и медициной. К тому же, подозреваю, такая важность ей нравилась – льстила безмерному честолюбию.
Подумав, что мы и в этом похожи, я улыбнулся.
Когда я жил во владениях матери, мой статус бастарда не сулил блистательных перспектив в будущем. Однако, честолюбие, пробудившееся во мне ещё в весьма невинном возрасте, сдобренное способностью быстро соображать и делать верные выводы, помогло мне достаточно скоро занять лидирующее положение в нашем семейном клане. Мне, по большёму счёту, не было дела до окружающих, но на тех, кому было дело до меня, я всегда обращал свой взор. Если намерения этих персон были нечисты либо нелестны, их судьба неизменно становилась много сложнее.
Когда юный Алукард взошёл на трон Шииды, сменив безвременно почившего батюшку Агнэста, то быстро оценил эти мои качества и ввёл в число своих приближённых. К тому времени я прослужил капитаном небольшой эскадры из одиннадцати судов уже не многим более двух лет, и был твёрдо убеждён, что заслуживаю гораздо большего. Изучая характер своего сюзерена, и иногда играя на его слабостях, в число которых входило хорошо мне известное тщеславие, я быстро добился титула графа, возглавил седьмой по численности и богатству шииданский клан Замерр, и стал командовать эскадрой в четыре дюжины воздушных судов. Примера ради, отмечу, что единственной эскадрой, превышающей мою численностью, была эскадра кузена императора, лорда Марцелла, и насчитывала она шестьдесят три судна, девять из которых были тяжёлыми, крупногабаритными крейсерами. Однако, моя флотилия, в сорок семь боевых единиц, имела тринадцать крейсеров! К тому же, последний предпринятый мной рейд вдоль восточного побережья Врат Льдов принёс весьма значительную прибыль, и я заключил договор с корабельной артелью о строительстве ещё пяти боевых судов. Если бы не искуситель Тибул….
С чувством лёгкой досады я хлопнул ладонью о плоскость мраморного парапета. «Эх, кто теперь водит мои стройные корабли?» - подумал я с грустью. Это было здорово – быть крылатым командиром воздушной эскадры. Более всего, будучи одним из самых известных «Воздушных пиратов», я любил устраивать налёты на пиратов морских. Когда я думал, каким унижением для них, профессиональных грабителей, было оказаться самим ограбленными, то душа моя начинала ликовать. Я, в принципе, никогда не зарился на мелочёвку: зачем обирать малоимущих селян, совершая долгие и нудные экскурсии по районам, близлежащим Синим горам, когда можно сразу сорвать крупный куш. Для этого и нужно было только отлететь подальше, к побережью. Видимо, причина в том, что шииданские воздухоплаватели недолюбливают дромосы.
«Глупцы», - подумал я, - «Жалкие, недальновидные слабаки, которым трудно пересилить свой страх». Я злорадно хмыкнул. Все знают, что дромос не опасен до тех пор, пока не начнёшь внутри него паниковать. Если твоя рука уверена, то можно провести пространственным коридором целую эскадру, и получив стратегическое преимущество в отношении времени и выбранного места, с блеском выиграть сражение.
Подумав о былых сражениях, я погрустнел.
Да, теперь всё это в прошлом, безвозвратном, хоть и совсем не далёком. И, пожалуй, глупо по нему убиваться, ведь я жив, а что ещё имеет значение? По какой-то странной, совершенно не ясной мне причине, Драконы спасли и выходили меня, буквально вырвав из цепких лап смерти. Интересно, а они знали, что души флайринов покидают свой мир навсегда, по «пути» даже не «заглянув» на остров Мёртвых?
Я и теперь теряюсь в догадках, зачем понадобился Королевскому клану, ведь очевидно, что бывший капитан Сома Красный Змей более не представляет ценности ни как пленник, ни как источник информации, а магов и стратегов им и своих вполне хватает.
 Порой, я задаюсь вопросом, не тот ли это феномен, что в традициях фольклора зовётся добротой, той самой, которая не имеет себе причины? Мне, конечно, случалось эманировать подобные душевные флюиды, но объектами этих эманаций всегда были существа, как минимум бесконечно мне симпатичные. Я не верю в абсолютную беспричинность, ровно, как и в бескорыстие. Возможно, после случившегося, мне было бы должно пойти на этот подвиг веры, однако, по словам моей Габи, спасательную экспедицию предприняла лично Её Величество леди Электра, согласно собственной инициативе, а я уверен, что она та ещё штучка. Кстати, как раз именно то, что в шииданские дебри за мной прилетала Королева, окончательно убедило меня, что всё это совсем не спроста, ибо я ни за что на свете не поверю в бесхитростность намерений этой монархини.
Я хищно усмехнулся своим мыслям: «Малышка-милашка со взглядом шута, что пережил всех своих грозных королей, многих из которых лично отправил в могилу». Странно, что никто из её свиты этого не замечает. Хотя, что взять со зверя дуреющего от любви к своей хозяйке?
Да, уж. Ох и досталось бы мне от Габриэль, услышь она эти мои мысли.
Я фыркнул на самого себя зная, что никогда не стану скрывать своё мнение, и тут же улыбнулся догадке: а что если именно эти мои качества оценила леди Электра? Возможно, я тоже смахиваю на умудрённого безумца-шута, и она учуяла во мне родственную душу? Мы, выжившие в холоде мира под стальным небом благодаря силе своего разума и крепости рассудка, чувствуем друг друга за милю и понимаем с полувзгляда.
Видимо, в своих рассуждениях и поиске причинности, я наконец-то набрёл на верную тропу. Действительно, я совсем не знал Серебряного Дракона, но от чего-то ощущал в ней родственную душу, ибо эта персона всегда притягивала меня и интересовала. Я ни раз с интересом наблюдал за тем, как она бросает на кого-нибудь мимолётный взгляд, едва заметно хмыкает, и по моложавым чертам проскальзывает тень кривой коварной усмешки, как умело облекает она сарказм наивностью, а продуманность прикрывает простотой, и, напротив, как за бравадой и грубоватостью скрывает утончённость романтической натуры – все эти отражения указывают мне на очень знакомый тип характера. На мой собственный!
Я снова рассмеялся, решив, что практически все, или скорее всё же все Драконы - шкатулки с двойным, а то и с тройным дном. Но в этом нет ничего странного, ведь их души вмещают в себя по две сути. Или больше?
Спустившись на один уровень, я свернул в коридор, который плавной дугой убегал на восток, приглашая меня следовать за простым плетением золотистого узора мозаичных полов.
Сто шагов…. Сто пятьдесят…. Сполох белого пламени, что едва колышется, благосклонно уступая лёгкому дуновению ветра – это высокий, стройный силуэт моей красавицы Габриэль. Будь я чуть моложе и много наивнее, то подчинился бы внезапному порыву и побежал ей навстречу. Она прекрасна как безветренный морозный полдень, застывший под льдистым ясным куполом небес, как снежные вершины Карат и Нинха, когда на них опускаются шали голубовато-синего света таинственной луны Гемы.
Тридцать тысяч демонов Грани! Холодная краса этой женщины распылила остатки моего здравомыслия.
Насмешливый добряк Фалько, пронаблюдав как-то момент восторга при виде Габи, который я не успел проконтролировать, постучал меня по плечу со словами «не забывай дышать». Помню, когда я понял, что наши чувства взаимны, то на долго позабыл об отрубленных крыльях, немощи и том, как на меня давит атмосфера эльфийской вотчины, насквозь пропитанная энергией этого жуткого Эльды. Я даже снова стал принимать пищу только ради того, чтобы ко мне поскорее вернулись силы, и я смог не только расточать признания и комплименты. Я тогда снова захотел жить, любить, сражаться.
Я улыбнулся, подумав: «Да, лучшие мечи нам дарят наши женщины».
Габриэль сделала шаг мне навстречу. Её волосы были собраны в причёску украшенную жемчужной россыпью, лицо полностью открыто: белый мрамор кожи, сапфиры глаз. Не о чём не думая, я заключаю её в объятия. Прохладные щёки, губы, руки…. О пол ударяется несколько крупных жемчужин, что сорвались с распавшихся прядей её чёрных волос.
Много позднее я снова задумался о причинах.
Габриэль спала, а я охранял её сон, мне так хотелось. Слушая её тихое дыхание, я снова вернулся мыслями к своим тысяче «почему?». Я вспомнил тот болезненный бред, пребывая в котором, мне мнился оживший древний, крылатый семейный идол, вспомнил бамбуково-парусиновые крылья, принесённые Фалько, резкие очертания стальных крыльев Королевы Электры, так походящих на широкие клинки, перламутрово-белый веер крыл моей Габи…. и подумал о понимании.
Возможно, ответ был очень прост: причина моего спасения - это всего лишь сочувствие и понимание, понимание существ, у которых тоже есть крылья. Я всегда подозревал это, но понял, осознал, только сейчас. Такой уровень понимания возможен лишь среди подобных тебе, истинных «соплеменников», с которыми тебя роднит как духовность, так и природа тела. С которыми у тебя общий мир.