Глава 2 подстольное застолье

Глава 2

Подстольное застолье

       Панорама под столом весьма символично изображала жаркую египетскую ночь. В красном море томатного соуса плавали стайки окурков, топорщились рифы из зубочисток, вокруг величественно простирались соляные и перечные пляжи, усыпанные шезлонгами из сигаретных пачек. Со всем этим гармонировала интимная полутьма и дух кабацкого перегара. В центре сего безобразия в позе сфинкса, побывавшего у проктолога, уныло восседал я и пытался думать о возвышенном, однако в голову лез только забористый мат, разбавляемый изредка словом «Харон». Эти посиделки могли длиться вечно, но неожиданно полы скатерти, уже вернувшейся на место, чуть приподнялись, и в мой тихий уголок явился заинтересованный цилиндр Шклярского.
       - Ты будешь пиво, - утвердительно послышалось из-под цилиндра, и под стол чинно проследовали две пятилитровки.
       Через некоторое время в нашу подпольную, или, точнее, «подстольную» контору без резюме и приглашения явился Харон, который тут же получил по щам пустым пивным баллоном. Причем произошло это отнюдь не благодаря нашим антисемитским взглядам, что Харона, начавшего было разглагольствовать о правах избранного израильского народа, крайне удивило. Пришлось напомнить ему про шхуну внутреннего мира и прочую бредятину.
       - А, точно, - Харон явно оживился. – Это же таки мой фигменный галлюциногенный первач.
       Мы со Шклярским переглянулись, и об голову самогонщика взорвался вторая, ещё непочатая бутыль.
       - Страйк, - задумчиво произнёс Эдмонд.
       - Хреновый из тебя дилер, батько! – мне вдруг стало жаль потраченный впустую баллон.
       - Ой, да на себя таки посмотри, курьер-сладострастник, - Харон обиженно слизнул с носа пивную пену. Я подавился фисташкой, найденной за ножкой стола.
       - Как ты узнал?
       - Молодой человек, ми же таки в подсознании. Глюки-то в башке не утаишь.
       - Так это был только мираж?
       - Конечно, юноша. Это лишь один из капгизов женского вообгажения. Соломенный мирок, разбгосанный угаганом геальности по пескам вргемени, сочащимся сквозь тонкую агтегию часов человеческого существования.
       - А где же истина? – на фоне философии Харона все тезисы и мысли, танцевавшие чечётку в моей голове, сочли свою жизнь слишком непотребной и не без удовольствия застрелились.
       - Истина таки в вине, - шаблонно изрёк философ, закатывая под стол бутылку «Столичной». Я вздохнул от осознания грядущего и выудил из кармана обтрёпанных тренировочных штанов стакан. Второго гранёного не нашлось, и Харон зачем-то перелил водку в закопчённый чайник, неизвестным образом попавший в закрома подстольного арсенала.
       - Ну, за Неё! – Харон сделал смачный глоток из носика чайника и закусил скорлупой от фисташки.
       - За кого это - Её? – запоздало поинтересовался я, рассматривая опустошённый стакан.
       - Вай, юноша экий ви таки невежда! В чьём мы с вами таки подсознании? – трактирщик уже наполнял мне очередную штрафную.
       - А что это Эдмонд не пьёт? – и, не ожидая хароновской реплики, покосился на Шклярского, склонившегося над цилиндром и издававшего жалобно-рвотные звуки. Очевидность ответа почему-то вогнала меня в неимоверное самодовольствие, и я с видом нобелевского лауреата опустошил свой стаканчик.
       Последние 200 грамм пришлись ни к селу, ни к городу. Каравелла моего нутра распустила паруса, и я куда-то поплыл.
       Харон услужливо протянул мне вторую скорлупку, которую я задумчиво прожевал. Каравелла бросила якорь, так и не доплыв до страны грёз.
       - И всё же кто такая «Она»? - в очередной раз поинтересовался я, дожёвывая скорлупу.
       - Да какая тебе газница? Пристал таки, как банный лист к жопе,
Харон в очередной раз остервенело приложился к носику чайника. На этом наши прения сам себя исчерпали, и я, исполненный жаждой насолить Харону, повернулся на бочок и задремал.
       Поспать мне не дали. Настойчивый стук в дверь, почему-то напомнивший про этикет коммунальных сортиров, заставил трактирщика, уже успевшего нализаться в дрезину, мгновенно протрезветь и пройти нелёгкий, полный испытаний путь в сторону неистово гремевшей двери. Стулья, обыденно возникшие по дороге, оказались очень некстати, и Харон, изысканно матерясь и потирая ушибленное колено, проковылял к двери.
       - Кого там ангелы таки носят?
       - Открой дверь в свой бедственный приют, грешник! Не обольщайся тем, что стены твоего оплота крепки, я явился сюда назначить тебе справедливую кару! – громогласно послышалось из-за двери.
       Я любопытно отправился по стопам Харона и заглянул через его плечо в дверной глазок. Моему взору предстал тщедушный мужичок с небольшим чемоданчиком в руке.
       - Да не шугайтесь вы. Миносенко я по фамилии, сантехник, - жалобным баском поведал мужичок, - у вас вроде кран протекает?
       - Нет, у нас тгубы гогят, - Харон резким движением распахнул дверь и затащил сантехника в скромные апартаменты»Лимбера».
       - Если горят, то это вам в пожарную часть, - Миносенко вяло пытался сопротивляться. Ему не поверили.
       Минутная стрелка отчертила два полных оборота. Пьянка была в самом разгаре. На столе главным аргументом была водка. По соседству с её Величеством стояли пепельница, солонка и блюдце с арахисом и маслятами.
       - Хогоший ты человек, Миносенко, - Харон оторвался от увлечённого занятия поймать орешек на вилку. – Сам-то откуда будешь?
       - Со второго квартала, - сантехник восседал на спящем Шклярском. Эдмонд не возражал и изредка похрапывал в знак своего согласия.
       - Эт хогошо. Таки давай ещё по маленькой?
       - Ну на работе нельзя же, - чисто ради приличия помялся Миносенко и дёрнул новый стаканчик.
       Меня избрали третьим лишним, и потому я, облокотившись на одну из извилин Создательницы, квасил бейлис с Виргилием. Кот оказался хреновым собеседником.
       А между тем в другом углу, под свисавшим краем скатерти продолжались дебаты на низшем уровне.
       - Слушай, Минос, а что тебя сюда таки притащило?
       - Ну дак кран чинить.
       - А, точно, - Харон подумал несколько секунд, и вдруг словно опомнился.
       - И как у вас там, во втором квартале?
       - Ветрено, - с присущей работнику сферы услуг меланхоличностью поведал Миносенко
       - А девочки у вас там есть? – с долей надежды в голосе поинтересовался Харон.
       - Да какие девочки? Шалавы одни, да и тех ветер в разные стороны так швыряет, что не успевают клиента обслуживать.
       - Эх, коммунизм, - к чему-то сказал содержатель трактира и ударил кулаком по столу. Тарелка с маслятами, вилка и испуганный Миносенко опрокинулись на пол. Передо мной, всё ещё торчавшим под столом, появилась россыпь маслянистых грибочков. «А почему бы и нет?» - подумал я, и, со словами «что упало у студента, то упало на газету» зачавкал один грибок. Реальность поскользнулась на банановой кожуре, распластавшейся под столом, и увлекла за собой меня.
       Приехали, блин, просьба освободить вагоны.