сторгуемся...

*
- Мы говорили с вами о пятистах тысячах покрытия финансового риска… - продавец сидел прямо, обострив слегка крючковатый нос. Сумасшедшее летнее солнце, протиснувшись сквозь жалюзи, обвело его неподвижный профиль сияющей позолотой.

- Это не та позиция, которую Вы называете финансовым риском, - покупатель, с такой же бритой, что и у продавца, головой, с замаскированной под редкой стерней лысиной, принимал удар солнечной атаки затылком и воротником голубой рубашки, темнеющим на сгибе от пота. – Ты просто паришь мне мозги. – добавил он с ласковой укоризной.

Адвокат покупателя, не расстегивая седого льняного пиджака, что-то отстраненно долбил на клавиатуре ноутбука.

Продавец не изменил позы и только провел ладонью по макушке, на которой расцветало красное золотушное пятно. Его рука вползла в золотой солнечный абрис и обрела такой же сияющий контур.

Рядом с покупателем, по левую руку, сидела пучеглазая спутница, лет сорока пяти, и время от времени что-то шипела тому в ухо. Покупатель каждый раз отстранялся от ее красного, с пенкой слюны в углах, рта и досадливо двигал шеей внутри голубого воротника.

- Так вот, ты просто паришь мне мозги. Те пятьсот тысяч рассчитаны на будущие выполнения обязательств по клиентам и возможные разногласия с ними, потому что ты, сука, ни одного договора не заключил в соответствии с нормой закона. А эти пол-лимона ты просрал на отношениях с бюджетом. И это не финансовый риск, а твоя глубокая дырка, которую ты покроешь из чемоданчика.

Адвокат, не прекращая бега бледных пальцев по клавиатуре, подвигал толстым носом в дырочках, поправляя очки.

Лупоглазая консультантка с неопределенной квалификацией в сложившейся структуре беседы прикрыла глаза и захлопнула скобкой мокрый рот вверх углами в откровенно глумливой улыбке.

Продавец опять поднял руку и решительно почесал уже яростно пунцовеющее пятно на темечке:
- Или ты мне отдашь ключ, или я прекращаю всякие переговоры. – Он уже непрестанно скреб болячку, разрывая кожу идеально обработанными ногтями. Кровавые полоски на макушке множились и сливались в одно пурпурное месиво. Пальцы углублялись внутрь черепа и походили на шевелящиеся ветки кораллов. Продавец уже рычал и, наконец, стал с хлюпаньем срывать с лица мясо и куски легко разваливающегося черепа, глуша в осколках и лохмотьях плоти нечеловеческие звуки рыка.. Изнутри вытягивался вверх красно-синий жгут с утолщением на конце. Этот бутон лопнул, волокна жгута размотались, как стебли лианы, на концах каждого из шести качалась маленькая голова с пастью, усыпанной множеством острых окровавленных зубов. Головы тянулись к покупателю.

Голубая рубашка трещала и лопалась на бугрящемся, освещенном полосатым сквозь жалюзи солнечным светом, прорастая тупыми и волосатыми неровностями хребта.
Розовость щек покупателя молниеносно обросла серой свалявшейся шерстью. Ноги голубого взлетели вверх на стол, сбрасывая обрывки брюк… Дубовый стол жалобно затрещал и накренился, обронив на пол в липкие кроваво-кисельные лужи обсидиановый письменный прибор и ноутбук адвоката…

Когда озабоченная странными звуками секретарша заглянула в кабинет шефа, два монстра уже доедали пучеглазую…