Желаю тебе сказку...

Предновогодний день. Он предвещал необыкновенный новогодний вечер. Нежно голубое небо и солнце, какое бывает только в мороз, отвечали перед неким Главным за хорошее настроение. Сонные оконные карнизы, плотно укрытые снегом, дерзко играющим с взглядом, перемигиваясь и ослепляя, предчувствовали скорое пробуждение от взрывов ликования, фейерверков огней и радости. Деревья тоже предусмотрительно надели свои праздничные наряды, чтобы, под стать нам, встречать новую волну жизни и провожать старый иссякший поток времени торжественно и церемонно, выстроившись точно на параде невест. Едва уловимый ветер, назначенный сегодня волшебником, совершал обход по дворам и широким проспектам, восхищенно хлопая в ладоши, посыпая всё кругом искрящей пылью. Даже воздух был пронизан серебряным сверкающим серпантином или, если хотите, дождиком, который отдалённо напоминает тот, которым мы украшаем ёлки, полки, потолки и прочий домашний быт. Толпы горожан с озабоченными лицами, как положено, куда-то спешили, толкались, шуршали большими пакетами, точно боясь опоздать на встречу с Ним, и только едва уловимая блуждающая улыбка выдавала их чувства: тот непонятный восторг, вернувшийся на пару деньков из детства, наивное ожидание чуда, если хотите.
Сонька уже подготовила свой большой мешок с подарками. Когда взрослеешь, сам становишься для родных и друзей Дедом Морозом. И как приятно, ловить на себе поначалу любопытные взгляды, а затем улыбаться в ответ на чистые улыбки и добрые пожелания! За это можно всё отдать. Сливаясь в едином потоке, скользя по раскатанному снегу, Соня спешила к подругам. Давно надо было встретиться, да всё что-то мешало: у каждой свои дела… Сегодняшний стиль жизни вообще обязывает к постоянной занятости, беспрерывному потоку дел, иначе чувствуешь себя ненужным винтиком в этой гигантской машине под названием «прогресс». Решили совершить предновогодний поход в кино на долгожданный и уже заранее любимый фильм. Главный и здесь продумал… благословил на создание лечебно-колдовской пилюли, так необходимой нашему суетному, напряжённому миру.
Еле закрыв тугую дверь маршрутки, Соня думала: поскорее прошли бы эти праздники, эта никчемная суета. Всё бесполезно. Ничего не изменится. Главный упорно не вносит меня в списки ожидающих чуда… Да и есть ли он этот Главный? Глупо было выдумывать эту сказку в детстве. Глупо верить в неё до сих пор...
- Передайте за проезд, пожалуйста, - сухо говорит она напротив сидящему, протягивая деньги.
- С Наступающим, девушка! – говорит в ответ услужливый попутчик.
- И Вас…- пробурчала Соня и уставилась в окно, пытливо изучая морозный узор, очередную забаву Главного.
- Чудно он завернул вот тут, да? – спросил попутчик, указывая шерстяным пальцем на виток, который разглядывала Сонька.
- Что? Я Вас не понимаю… - смутившись, опять пробурчала Соня.
- Остановите на следующей! – оповестила она водителя и начала натягивать перчатки.
- В кино идёте? – точно невзначай обронил обладатель шерстяного пальца.
Он уже начал надоедать Соне. Вот и остановка, а там девчонки ждут. Она выскочила, так и не взглянув на случайного приставаку-ухажора и даже не заметила, что он вышел следом.
- Софья, мы уже покрылись коркой льда, дожидаясь Вашего высочества!- вместо приветствия проворчала одна из подруг.
- Шапку надо носить на голове, а не в сумке. Привет, кстати…- парировала Соня, силясь улыбнуться.
- Мы уже купили билеты, так что идём сразу в зал, – по-хозяйски сказала Юлька, самая прагматично-прозаичная из нас.
Заставка-реклама. Титры. Попкорн справа. Знакомые актёры. До боли близкая музыка и всплывающие в памяти стихи, так славно подходящие друг другу по размеру и духу, настроенные на одну волну, если хотите, которую едва ли можно определить словами или дать точные координаты. Только почувствовать, только выстрадать самому. Сюжет незамысловат и очаровывает своей милой банальностью. Соня, неожиданно для себя и подруг, смеялась от души, она давно не чувствовала такой искренней радости. И точно что-то тонкое, щекочущее закралось в душу, и точно кто-то шептал на ушко: «Смейся, смейся, будь счастливой, будь…»
- Сонька, тебе, видимо, фильм очень понравился? Давно, не видела тебя такой… - сказала Женя, прищурив глаза, как обычно, пытаясь выявить причину перемены.
- Не знаю, что-то происходит…какое-то странное ощущение…- улыбнувшись, ответила Соня.
Они двинулись к остановке. Женька напевала знакомый мотив. Холодно. До Нового Года несколько часов. Дома ждут салаты. Всё, как обычно. Все пытались задавить назойливую тоску, которая уже закралась в душу. Тоска, называемая спланированностью или предсказуемостью, если хотите.
- Девушка, С Наступающим! – сказал знакомый голос напротив,- А можно вопрос: у вас есть жираф?
- Э-э.. - растерявшись от неожиданности, едва выговорила Соня.
Они смотрели друг на друга. Он с большой копной каштановых волос, взъерошенных ветром. Стоящее колом пальто, полосатый красно-синий шарф, дважды обхвативший длинную шею. Тёмные, точно ночь, глаза. Большой нос, красный, впрочем, как и щёки. Что-то в нём было знакомое. Она в унтах, купленных в Женькином магазине, полудетской дублёнке. Из-под соболя – годами навязываемого мамой подарка - торчали в разные стороны каштановые кудри. Надо сказать, что выглядело это совсем не поэтично. Так вот Сонины кудри вместе со всем остальным её Величеством уже безвозвратно, не сопротивляясь, тонули в этом бескрайнем сверкающем космосе, окаймлённом пышными ресницами, какими Главный награждает только мужчин.
- Н-ну так у Вас есть жираф? – тоже растерявшись, спросил неизвестный.
- Н-не знаю, - тут Соня на секунду очнулась, - Боже, что я говорю?! Нет у меня никакого жирафа. Зачем он Вам?
- Понимаете, жираф…нуу…я-а бы подарил его тебе. Всегда м-мечтал о том, что буду дарить жене необычные п-подарки…- совсем неуверенно сказал обладатель большого носа.
Возникла пауза. Соне показалось, что вокруг всё остановилось, и только снежинки продолжали порхать. Как это называется? Шок. Испуг. Неожиданность. Едва ли можно определить словами или дать точные координаты. Только почувствовать.
- Соня, т-то есть Софья, - широко распахнув от изумления глаза, выпалила она.
- Валера, т-то есть, Валерий, - сказал он, протягивая ей руку.

Девчонки отошли в сторону, тихо хихикая над глупыми лицами обоих, однако у каждой, откуда не возьмись, появилась та женская досада, которую никакая дружба не одолеет, не выгонит вон. Да, это было похоже на чудо, которое каждая девочка, девушка, женщина может ждать всю жизнь, не догадываясь, как невелик тот самый список ожидающих, составляемый Главным.
А впрочем, Он постоянно теряет его, поэтому сказочные виражи захватывают чаще всего случайных и совсем нечаянных…

- Новый Год совсем близко…- пытаясь заполнить паузу, сказал Валера.
- Так пожелайте мне что-нибудь…Пожелай, п-пожалуйста… - проговорила еле слышно Соня. Она была так поражена, что забыла, где стоит. Забыла, что было до и как быть теперь.
- Желаю тебе сказку, похожую на ту, что мороз рисует на окнах, - сказал он, рисуя шерстяной рукой по воздуху узоры.
Соня помнит эту руку, она видела это движение где-то, эту шерстяную перчатку. Дуновение ветра…Волшебник хлопнул в ладоши…
- Это Вы…в автобусе…вы! - ещё более изумленно сказала она.
- Сонечка, только не бойся меня! – как бы сам, испугавшись, начал оправдываться Валера.
- Всё. Мне надо идти, и вы ступайте своей дорогой, - отрезала она, и пошла прочь.
 - Я понимаю: это странно… Но дай-те мне объяснить! – говорил Валера, стараясь идти совсем рядом.
Соня прошла мимо подруг, которые не слышали разговора, и были удивлены такому резкому повороту дела. Не обращая внимания на них, она остановила первую проезжающую мимо маршрутку.
Незнакомец в полосатом шарфе судорожно достал ручку откуда-то из-под пальто.
- У Вас нет листка бумаги? – умоляюще спросил он у Сонькиных подруг.
Женька, покопавшись в кармане, вынула комок билетиков и протянула ему. Он взял первый попавшийся, и быстро что-то наскрёб на нём, затем лихо запрыгнул в ту же маршрутку, схватил Сонину ладонь и положил в неё билетик и также ловко выскользнул наружу.

Становилось холоднее. Новогодняя ночь выдалась как никогда морозной. Соня, не спеша, повернула два раза ключ, дверь поддалась вперед, тёплый воздух тишины обдал лицо, ей не хотелось заходить, не хотелось в эту тишину. Она бы всё отдала, чтобы оказаться сейчас с родителями или друзьями, как прежде.
О, эта работа! Как всегда, первое января – рабочий день. Как всегда, нелепые сюжеты. Кому вообще нужны Новости первого января? К чертям это телевидение! Как оно опротивело! Независимый наблюдатель, беспристрастный рассказчик в погоне за информацией, в поисках удачной картинки, в конкуренции со временем. Обманчивая теория! А на самом деле: платные сюжеты, мысли в нужном направлении и сковывающая свобода. Журналисты, как никто другой, знают цену слова, и хорошенько взвешивают каждое, прежде чем выдать его в массы. Конечно, есть камикадзе-одиночки… Выбранная ими цена бывает слишком высока, а плата порой становится карой за правду.
Соня выставила оливье и гранатовый браслет на стол, соседка утром заходила в гости, помогла приготовить. Ёлка так и стояла голая со вчерашнего вечера, где Ванька-оператор поставил её.
Эх, Ванька-Ванька… Хороший ты мужик, но нет между нами искры, той самой, что заводит, даёт вдох и выдох на двоих. Хамовато-простоват… Хотя, надо отдать должное, твои видеоряды самые лучшие, твою картинку сразу отличишь. М-да, талантливые операторы - вообще большая редкость. Отсутствует творческий подход, при том во всём и во всех. Сейчас деньги стали на первое место…
Так думала Соня, опутывая ёлку гирляндой. Мама привезла в прошлом году коробку с ёлочными игрушками в подарок на Новый Год. Она, конечно, подметила, что Соня забыла свою детскую отраду – наряжать ёлку. В ту зиму она, кстати, так и не приспособила их к скупому интерьеру.
- Как бы повесить это всё? – незаметно для себя, начала рассуждать вслух Соня, - О! Придумала!
Она достала из тумбочки мягкий чемоданчик, в нём хранился всякий хлам, важный для каждой приличной хозяйки. Кстати, тоже чей-то подарок. Ниток не оказалось. Был лишь клубок розовой ленты, которой в прошлый Новый Год обвязывала подарки.
- Думаю, это подойдёт! – рассудила Соня, отмеряя по локоть первый отрезок.
Она приготовила несколько лент, вдела их в петли шаров и связала попарно: серебристые с красными, золотые с зелёными. Через некоторое время пушистые еловые ветки преобразились, и комната загорелась разноцветными огнями.
Близилась полночь. Время всенародного, массового загадывания желаний, чоканий и взрывов, серпантина и конфетти, когда несбывшиеся надежды окончательно рушатся, а взамен выстраиваются новые.
 Соня включила телевизор, новогодний канал тут же заполнил тишину и одинокое пространство. Села за стол. Положила на тарелку оливье.
И вот она – тоска - уже проникла внутрь своими цепкими царапающими нотами. Соня уронила голову на руки и закрыла глаза. Ей захотелось представить, что шум из динамиков – это голоса и смех собравшихся вокруг близких людей. Это её муж и дети, друзья и их дети. Нарядные взрослые, ребятня в новогодних костюмах. Все дарят друг другу подарки, шутят, играют, танцуют, все вместе зовут Новый Год.
Да, пусть это прозрачная банальность, но в определённый момент жизни именно она становится мечтой, сокровенным желанием, целью, если хотите. Именно она раздувает людей от счастья так, что они готовы взлететь, как воздушные шары.
Соня видит, как он - с большой копной каштановых волос - присел на одно колено перед маленьким принцем в золотой короне, они здороваются носами, как чукчи, а потом смеются и обнимают друг друга. Соня видит Женьку, поправляющую подол платья маленькой снежинки, видит себя с видеокамерой в руках, спешащей уложить в стовосемьдесят минут бегущую ленту счастья. Это похоже на взмах сачком, захватывающим искрящий воздух, в погоне за бабочкой, которая и есть суета, которая и есть жизнь. Здесь нет ничего сложного, просто это надо разглядеть. Всеми мурашками прочувствовать невесомую нить, так мудро протянутую между нами Главным.
Вдруг, в одно мгновение, голоса стихли, все замерли, глядя на Соню, посекундно становясь прозрачными и растворяясь в огромном, заполняющем всю комнату, шуршащем шлейфе тишины. Она пугающе встала у Сони за спиной, закрыв тонкими ледяными пальцами ей глаза, накинув на всё вокруг щекочущий шёлк своих рукавов.
Кто-то выключил свет во всех комнатах. Шторы были не задвинуты. Соня подняла голову и застыла, точно почувствовав себя вне времени, вне всего, что казалась ей реальностью. Она увидела незваную властительницу-темноту, по-свойски разлёгшуюся перед нею. «Сыграем в молчанку?» - язвительно предложила та Соне. Стремительные и неподвижные огни за окном поймали взгляд и уже не отпускали его. Постепенно окружающий мир перестал быть средоточием шума. И точно кто-то шептал Соне: «Послушай, о чём они говорят… Ты слышишь?». Сквозь стены, потолки, полы начали проступать голоса, звонки мобильных телефонов, детский плач, вопли дорог, жалобное мяу… Как резки их тональности, как пугающа их отчётливость!
Поразительно, но внезапное отключение электричества ломает весь привычный уклад, кидает нас, безликих, обнажённых, к подножью гигантской катастрофы. Мы начинаем нервничать, мечемся, идём к соседям, звоним друзьям. Провалиться в темноту, прекратить движение, остаться наедине с собой, с собственными мыслями, пугающими больше, чем вечерние «Новости» – один из массовых, патологических страхов, таящихся в наших глубинах.
Соня вздрогнула. Сорвалась с места, нащупала выключатель на стене. Щелчок вверх, вниз и ещё пару раз. В ответ немое Off. Лишь темнота усмехнулась в ответ.
Надо сходить к соседям, спросить, есть ли у них электричество, - подумала Соня, но сразу осеклась, что не знает никого из соседних квартир, вернее так и не узнала за своё двухлетнее проживание в этом многоквартирном доме.
Надо позвонить Женьке или Юле. А впрочем, у них ведь тоже праздник, к чему им моё отсутствие электричества и одинокий страх, запутавшийся в шелках тишины. Где мой мобильник? Будет хоть немного светлее. Кажется, он остался в куртке.
Соня прошла в коридор, блуждая руками по стенам, будто боясь оступиться, нащупала карман куртки и почувствовала холод металлического корпуса своего любимца, который ещё не успел согреться после морозной прогулки. И вот раскладушка лежала на ладони. От привычного движения большого пальца она открылась, и что-то, едва заметное в неожиданно возникшем тусклом свете, выпорхнуло из неё. Повернув телефон экраном вниз, Соня начала разглядывать пол в поисках неизвестного.
Вот он! Это листочек, кажется, проездной билетик. Она подняла его, посветила, решив подсчитать цифры, обещающие счастье или встречу. Цифры разочаровали. Зато на другой стороне Соня вновь увидела его… С большой копной каштановых волос, взъерошенных ветром. Стоящее колом пальто, полосатый красно-синий шарф, дважды обхвативший длинную шею. Тёмные, точно ночь, глаза. Большой нос, красный, впрочем, как и щёки. Что-то в нём было уже неминуемо близкое.
Таймер показывал две минуты. Две минуты, как Он пришёл. Две минуты глухого ликования чужой жизни.
Соня быстро набрала цифры, накарябанные на обратной стороне билетика. Вызов. Она больше не думала. Всё стало прозрачно и легко.
- Ало, - сказал любимый голос в динамике.
- С Новым Годом, Валера, - мягко произнесла Соня.
- Так до Нового Года ещё целая минута! Как хорошо, что ты позвонила, Соня, - так же мягко ответил Валера.
- А, знаешь, я никогда не видела настоящего жирафа…

Мгновение – и ты вновь частица многоголосой симфонии. Мгновение – и всё вновь по порядку. Но уже по-другому, выбранному вами вместе. Дуновение ветра. Волшебник хлопает в ладоши. Главный ищет листок, чтобы вычеркнуть тебя из списка ожидающих чуда.
А впрочем, он, кажется, опять подевал его куда-то…
P.S. Держитесь за ту невесомую нить, которую Главный так предусмотрительно протянул между нами. Кто знает, какие ещё крутые виражи ждут впереди…