Open my eyes 8-10

Глава 8.
«Отцы и дети –вечная проблема!» - цитата из школьной жизни.

Алан не скрывал своей неприязни к Нолану, как и любопытства к его скромной персоне. Он спрашивал меня о нем, облекая вопросы в язвительную, немного неприятно- циничную форму.
Я, поглощенная своей работой и своими переживаниями, мало обращала внимания на это.
Я прибежала со съемок счастливая, и тут же была встречена на пороге Аланом. Он выглядел усталым, немного осунувшимся. И таким одиноким. Я кинулась к нему на шею и уткнулась лицом в его волосы. Он даже не попытался обнять меня.
-Привет, как дела? – я сжала его лицо в свои ладонях. – Что с тобой?
-Устал, - сказал он, стряхивая меня на пол. –А ты вся светишься.
Он был зол. Он ревновал. И даже не утруждал себя скрывать этого.
- Алан, ты пойдешь со мной в воскресенье к Эмме, подруге Ричарда? Он там тоже будет. И ты сможешь все ему высказать, все, что о нем думаешь! – я обняла его. –Ну не будь таким букой.
Я почувствовала, как он напрягся, как у него перехватило дыхание. Молчание отдавало привкусом кислых яблок.
- Хм… хорошая идея, - медленно проговорил он. – Я пойду.
Я принялась обнимать его, ласкаясь, приставая с поцелуями. Он холодно улыбнулся, целуя меня в щеку и накручивая на палец мои волосы. Мне почему-то вдруг показалось, что он слишком далеко от меня. Не здесь… Его темные глаза были мрачными, но теплыми…
- Алан, что с тобой? – мне стало немного тревожно за него.
- Ничего, Агнесса, ничего…
Он обнял меня, но в его объятии не было покоя.
Было холодно…

Платье цвета топленого молока удивительно шло мне. Я сама себе очень нравилась.
Алан вышел из душа и удивленно устаивался на меня. Кажется, я ему тоже очень понравилась, потому что он медленно подошел ко мне, сообщив по дороге, что у нас есть еще как минимум час времени. Я успела пискнуть что-то про то, что до Фулхэра ехать почти полтора часа…
Конечно же, мы опаздывали. Конечно же, Алан сохранял ледяное спокойствие. Конечно же, я дремала у него на плече под монотонный шум дождя, стучавшегося в окна такси.
Дом Эммы был такой же как и она –удивительно свежий, ухоженный и красивый. Нам открыла девочка- дочка Эммы. Она весело щебетала о том, что все в гостиной. Я попросила её не говорить ни кому- это будет сюрприз. Девочка закивала. Из гостиной слышался шум– смех Эммы, нежный говор Полетт, мягкий голос Ричарда, звоны бокалов и музыка… Алан стоял в нерешительности и, кажется, хотел уже уйти, когда я схватила его за руку и потащила к приоткрытой двери.
- Всем привет! –я распахнула дверь. –Я успела хотя бы к десерту?!
На лицах гостей появилась улыбка. Ричард, улыбаясь, смотрел на меня. Там было еще очень много людей. Кажется, был Джэк. Я втянула за руку Алана. И тут…
Знаете, как, оказывается, быстро может меняться выражение лица у человека… Праздничное, счастливое –и в один миг не просто потрясенное, а шокированное. И не только у Ричарда. Эмма прижала пальцы к губам, а Полетт просто распахнула свои и без того огромные глаза.
Повисло отравленное молчание. Я чувствовала себя неловко, хотя не могла понять, в чем причина. В животе что-то противно заурчало.
-Это мой парень – Алан, - хриплым шепотом произнесла я.
Все молчали. Я чувствовала, как дрожит рука у Алана. Я взглянула на него – он, не отрываясь, смотрел на Ричарда. А Нолан смотрел на него… В этом было что-то жуткое.
- В чем дело? Что не так? – не выдержала я. –Объясните!
Ричард прошел мимо Эммы к нам. У него было бледное, застывшее маской лицо. Только глаза были полны странной, тоскливой боли.
- Дело в том, - он медленно говорил, взвешивая каждое слово. – Я и не думал, что ты… решишь появиться таким образом, - он словно плюнул эти слова в лицо Алану.
- Чтобы увидеть тебя, мне приходиться идти на такие вот жертвы! – язвительно отозвался Алан, хотя я уловила в его голосе что-то странное- какую -то печаль и горечь. . – Мы с тобой не виделись уже сколько лет, папа?
Меня словно дернуло током. Папа? Папа?!
Я отступила на шаг, переводя взгляд с одного на другого. Эмма поспешила ко мне со словами: «Дорогая, дорогая!» Я уперлась спиной в дверь и прошептала:
-Сын? Он твой Сын? А ты… Ты его сын? – я никогда еще не чувствовала себя настолько обманутой, как в этот момент. – Ты ничего мне не сказала, -кажется, никто не понял, кто был адресатом моих слов… ДА я и сама толком ничего не понимала в тот момент.
Мне стало больно и тошно. Все мое счастье улетучилось – все вернулось на свои места. Сначала Сэмуэл и его папочка… А теперь Алан и его отец… Перед глазами все поплыло, но я нашла в себе силы, схватив пальто, выбежать на улицу.
На улице шел снег…. Или дождь… или было солнце.
Я очнулась уже на другом конце города. Я промокла насквозь и знала, что проснусь на следующее утро с температурой. Мой мозг упорно просился домой, но я знала, что если найду там Алана, у меня случится истерика. Я ненавидела их обоих. Почему-то в тот момент я верила, что они оба толкнули меня на тот мрачный путь, из которого я потихоньку выбиралась…
Но я села в такси и приехала домой.
Квартира встретила меня слепыми окнами, холодным воздухом и одиночеством.
Я рухнула на кровать в грязном платье и забылась липким сном.
Я проснулась от того что по всему телу разливался жар. Я разлепила веки и увидела, что на столе горит ночник, что мое платье валяется на полу… Что с кухни доносится приглушенный шепот Алана и Ричарда.
- Идиот! Ты подверг её смертельной опасности! – в тихом голосе Ричарда была такая ярость, что я сжалась на кровати. – Почему ты ей не сказал?!
- Не твое дело, - огрызнулся Алан. – Где, черт возьми, молоко?
- Она сейчас ничего не сможет пить… Лучше иди к ней. Посмотри…
Я приоткрыла рот и, не надеясь, что меня услышат, попросила:
-Воды…Пожалуйста…
Мгновенно чья-то заботливая рука приподняла мою голову, и стакан ткнулся в мои губы.
-Пей, малышка, пей, - это был Алан.
-Дурак!- послышалась возня, другие руки теперь бережно держали меня на весу. – Агнесса, потерпи… - Ричард медленно закапал лекарства между моих пересохших губ и откинул голову назад, не выпуская мое слабое тело из своих рук. Его пальцы нежно провели по моей шее, проталкивая микстуру вниз.
- Горько!- я закапризничала, как ребенок.
Меня осторожно опустили на кровать, накрыли пледом.
Я, наконец, смогла что-то внятно рассмотреть. Ричард стоял у окна, скрестив руки на груди. У него было очень злое лицо – нет, его не искажал гнев, можно было подумать, что он абсолютно спокоен, но я знала, насколько он сейчас взбешен. Глаза у него стали черные, и в них не было ни капли солнечного света. Он смотрел на Алана, который под его взглядом как-то растерял свою уверенность.
- Папа, ты ведешь себя, как ребенок!- в голосе у Алана был холод. –Тебе нужна какая-то игрушка, неважно человек или вещь, и ты безжалостно требуешь её. Хочешь разбить Агнессе сердце также как и моей матери?
- Алан, ты дурак. Сколько раз я уже повторял тебе, сколько раз тебе об этом говорила Жаклин, что наше с ней расставание было обоюдным решением. Откуда мне было знать, что она ждала ребенка!
Мне было неловко слышать их разговор – они ведь думали, что я сплю, поэтому я немного поворочалась.
Но они словно не заметили меня.
-Я тебе не верю. Не верю и маме. Она тебя все еще любит и выгораживает, хочет, чтобы ты казался лучше. Она оправдывает тебя, ты же её прекрасно знаешь!
- Я любил твою мать, Алан, и никогда бы не причинил ей боли, -с силой проговорил Ричард. Мне стало страшно – в его голосе звучало что-то новое: ни насмешка, ни тоска, а боль… боль вскрывшейся раны… Мне захотелось обнять его и поцеловать. Дать ему силы…
- Ты её не любил! – неожиданно закричал Алан. –если бы ты любил… ты бы никогда... Ты же знаешь, что она чуть не убила себя!
- Тише! Она спит. Ей итак…
Алан чертыхнулся и вышел из квартиры. Курить. Ричард опустился в кресло и тяжело вздохнул.
- Я не сплю. Я все слышала, - я села в кровати.
Ричард подошел ко мне.
-Как ты, Агнесса? Глупышка, зачем ты побежала на улицу?
Я сжала край одеяла. Он был так близко...
- Я не знаю. Я почувствовала себя обманутой. И не только Аланом. Но и тобой… не знаю, что на меня нашло, = я вдруг почувствовала, что меня тошнит. Голова закружилась, и меня стошнило прямо на пол. Я заплакала – не от того, что в животе было больно, а от того, что Ричард меня видел. От того, что он достал платок и вытер мои губы. Осторожно, бережно… Он принес тряпку и убрал с пола желтоватую жижу. - Не смотри не меня, я страшная…
Он вдруг обнял меня и поцеловал в макушку. Я обхватила его плечи, чувствуя острое, почти болезненно наслаждение.
-Почему ты все время так озабочена своей внешностью? Поверь, Агнесса, ты прекрасна всегда- и в ночной рубашке, больная, с серым лицом, и оглушенная с грязной мордочкой… и в платье цвета топленого молока. Как жаль, что оно порвалось...-Его ладонь осторожно легла на мое плечо, а вторая скользнула по спине. –Я куплю тебе новое. Красивое. Дорогое. Тебе очень пойдет красный цвет, Агнесса.
- Я не ношу красного, - прошептала я.
- Теперь будешь, - он быстро встал и оказался около двери- как раз вошел Алан. –Алан, будь хорошим мальчиком, и закрой за папой дверь.
 Входная дверь хлопнула. Мой молодой человек смотрел на меня, и я не могла понять, почему именно так… Словно он хотел расплакаться, но не мог себя пересилить… и вдавить хоть слезинку.
Он подошел ко мне и сел на кровать. Я смотрела на него поверх одеяла.
- Нам надо поговорить, - произнес он.
Пока он что-то говорил о своей матери, я начала сравнивать, пытаться найти сходства. И, о ужас, нашла. Та же манера морщить нос, когда волнуешься, та же насупленность бровей, та же легкая ямочка на подбородке. Как же я раньше этого не заметила!
- … он оставил её, а она не смогла пережить этого. Её спасла тетя Ирда. Он узнал о моем существовании, только когда мне было 13. Я знал всю историю еще десятилетним мальчиком. Знал от матери, которая, напиваясь антидепрессантов, сходила в буквальном смысле с ума. Она всегда говорила, что во всем виновата она. Но я знаю – он жестокий человек!
-В тебе говорит злость, Алан. Ты не можешь ему простить… -я задумалась, чувствуя, что температура вновь поднимается. – Он мог бы любить тебя. Ели бы ты позволил.
- Мне не нужна его любовь, Агнесса. Он не сможет мне вернуть той любви, которой лишил. Моя мать его все еще любит, но теперь это похоже на сумасшествие… - он не мог больше говорить, эмоции переполняли его. – Он не любит меня. Она любит его. И ей никто другой не нужен!
Я подползла к нему и положила руку на плечо. Он резко дернулся и вдруг повернулся ко мне.
-Почему его все ТАК любят? Объясни! – в его хриплом голосе чувствовалась ярость.
- Не знаю, - растерялась я.
-Ты должна знать, Агнесса, потому что ты его тоже любишь… - он накрыл мой рот поцелуем, придавив к постели…

Глава 9.
«Нужно уметь говорить «нет, хоть иногда», - что-то из школьного курса.

Каждый новый день приносил в мою жизнь какие-то новые ощущения, новые чувства и впечатления.
Каждый новый день Ричард вел себя так, что бы привыкла к нему, чтобы я узнала его, чтобы полюбила…
Но я всегда помнила, что есть Полетт, что есть так, которая делит с ним дом и постель.
А то, что они не расстались, я знала. Потому что если я звонила Ричарду (что случалось нечасто), она всегда брала трубку, весело щебетала со мной.
Но я знала, что она в курсе. Он поделился с ней. И она дала согласие. Знаете, как дают жены молчаливое согласие мужьям на измену, что они, эти мужики, успокоились, перебесились, и вернулись домой. Я боялась, что так и будет. Я боялась, что страсть Ричарда утихнет. Наверное, я бы этого не пережила. Я его любила. Нет, не любила… я ему поклонялась.
Но это была не страсть… Он был рядом, он не соблазнял меня –хотя у него было столько моментов на съемочной площадке, когда он мог играючи заставить меня дрожать от его прикосновений. Он делала все, чтобы я верила ему. И я верила.
И вскоре, я начала привыкать – когда он услужливо протягивал мне руку, когда подавал пальто. Привыкать к тому, что на столике в гримерной всегда цветы от него. Привыкать к тому, что Алан перестал приходить ко мне. И я осталась одна.

На улице была почти ночь, когда мы снимали самую пикантную сцену в нашем проекте – постельную. Увы, как я не умоляла переделать сценарий, как не плакала в гримерной от страха и смущения, меня никто не слушал.
И это день настал.
Настал так неожиданно, что я даже не успела испугаться.
Хелена стоит у окна и ждет прихода Эдвина. У них должен состояться разговор, после которого она уйдет. Уйдет потому что знает – под большим вопросом, кто является её отцом, тот который вырастил её или тот, к кому она волею случая попала. Но любви последнего она отчаянно хочет.
Заходит Эдвин. У него сумрачное лицо. Он устало садиться в кресло (я никогда не думала, что у Ричарда может быть такой вид – совершенно убитого человека)
- Ты хотела поговорить. О чем?
- Эдвин… Я уйду завтра.
- И что?
-Просто мне хочется, что бы ты (мой голос звучал так глухо, что я думала насчет еще одного дубля) был со мной. Не так… Я хочу, чтобы ты стал… первым (я так покраснела на этой фразе, что стала напоминать цветом галстук Джэка)
- В смысле? –Эдвин поднимается с грацией хищника, его глаза начинают блестеть ( на протяжении всего фильма герой Ричарда борется со своими демонами и тут…добыча сама идет к нему в руки и еще просит об этом)
-Ты мне прекрасно понял! – Хелена срывается на крик. – Не делай такое лицо! Я уже давно не ребенок… И я люблю тебя. Я хочу тебя! – она кидается на шею Эдвину и отчаянно целует его. ( я едва не задохнулась от собственных эмоций)
-Ты с ума сошла? – Эдвин отрывает от себя девушку и слегка трясет её. – Я же твой опекун!
Он садится в кресло и смотри в окно, всем видом выражая равнодушие ( у Ричарда превосходное самообладание!) Хелена подходит к нему и осторожно кладет руку на его плечо. Эдвин прижимается к её пальцам губами и поднимается вверх, целуя синеватые вены, которые отчетливо видны сквозь кожу.. .

(я буду писать от себя, а не от Хелены, но вы, дорогие читатели, помните, что все происходило не со мной, а с моей героиней. Но, честно говоря, я до сих пор не уверена в этом… )

Я вдруг заметила, как сверкнули глаза Ричарда. Он перетащил меня к себе на колени и поцеловал. Впервые так… Меня, а не Хелену целовал Ричард, а не Эдвин. Мне казалось, что я сойду с ума, если не посмотрю сейчас на Ричарда.
Мой разум слабо цеплялся за остатки сценария. Я помнила, что должна была распустить волосы, которые были сколоты у меня сзади. Оказалось, что это сделал за меня Ричард. Его пальцы путались в моих волосах, касаясь шелковистой волны.
-Малышка… - хрипло прошептал он, стискивая меня в объятиях так, что я едва не задохнулась.
- Нет, Эдвин, - я сама испугалась своего голоса- низкого, хриплого, полного какого-то неприятия. – Я уже не малышка… Хотя бы не сегодня.
Мысли совсем смешались, когда мой топ полете куда-то в сторону. Я вздрогнула, когда его ладонь коснулась моей обнаженной спины, прошлась по позвоночнику и осторожно легла на пояс шорт. Моя рука скользнула по пуговицам его рубашки, расстегивая их. Где-то далеко в голове билось что-то, похожее на мысль: «Ты сошла с ума!» Но, Боже, меня уже ничего не могло остановить…
Моя ладонь казалось такой белой на фоне его желтоватого, сухощавого тела.
Голова кружилась от счастья и возбуждения. Меня начало трясти. А Ричард все сильнее и сильнее прижимал меня к себе, словно ревниво желая укрыть меня от чужих взглядов.
Какой к черту сценарий?! Было невыносимо жарко и больно. Словно мое тело раздирали на кусочки, и только в руках Ричарда я могла успокоиться.
Я посмотрела на Ричарда. Его зеленые глаза были затуманены, он казался пьяным. На губах блуждала странная, хищноватая улыбка. Я запрокинула назад голову, позволяя ему коснуться теплыми губами моей шеи и плеч… Мне было плохо… о нет… мне было хорошо…
-Снято! – раздался насмешливый голос Джека.
И стало холодно и одиноко. Ричард накинул на меня свою рубашку. И отошел к режиссеру. Он натянуто улыбнулся на какую-то шутку. Я не сводила с него глаз, а он даже не глянул на меня.
-О, друзья мои, вы молодцы! Как убедительно!- Джэк улыбался, схватил меня за руку и потащил к камере. –идите… гляньте!
Я подняла глаза и увидела картинку.
Девушка… совсем еще молодая извивалась в объятиях мужчины, много старше её. Но они … они были поглощены любовью. Они любили друг друга, хотели разделить каждый миг… Они любили друг друга. Мужчина страстно приникает к губам девушки, и она откидывается назад…
И только в этот момент дл меня дошло, что это мы… я и Ричард.
Я вскрикнула, румянец залил мои щеки, и я отвернулась. И уткнулась лицом в плечо Ричарда, который стоял за мной.
-Нуууу… -протянул он. –что за ханжество, Агнесса?! Все вышло просто безупречно.
В его голосе было удовлетворение, в его голосе было спокойствие. Я поняла, что ему было все равно. Он умеет отличать личные чувства от работы, а я –нет. Он умеет справляться с эмоциями, а я –нет. Он умеет… он умет… О да… Он многое умеет! Я сама себя отдернула от этих непристойных мыслей и попросила воды.
- Вышло действительно красиво!- я коснулась пальцем женской фигурки на экране.
- Ничего пошлого, - заметил кто-то. –Словно у вас и вправду любовь!
-А у нас и вправду любовь! –вдруг произнесла я и тут же рассмеялась. – Мы друг друга просто безумно любим! – я показала Ричарду язык и отпила воды.

Ричард, как всегда, отвез меня домой. Мы дружелюбно попрощались, и я пошла к двери.
-Агнесса, пусти меня к себе, - неожиданно произнес он. –Я поссорился Полетт. Не могу идти сейчас домой.
Я кивнула, и он пошел следом за мной.
Я знала, что спать мы будем вместе. Но я не думала, что мы будем… спать. Прост спать. Он лег рядом с мной – очень осторожно, очень деликатно коснувшись моей щеки пальцами. Я повернулась к нему, зарываясь в теплых объятиях. И мы уснули.
У нас и вправду был очень тяжелый день.

Я проснулась, потому что солнечный лучик шаловливо прыгал на моем лице. Я проснулась от того, что на моей кухне кто-то гремел.
Потягиваясь, я вспомнила вчерашний день и начала краснеть. По телу пробежали мурашки, когда я вспомнила, что творила на площадке вчера. И нервное оцепенение… когда я поняла, кто гремит моей посудой на кухне.
И тут в дверном проеме появился Ричард. Он выглядел не выспавшимся, усталым, но каким-то светлым. Взъерошенный, в очках, в пледе. Он выглядел очень… удовлетворенным.
- Девочка в пижаме, - он облокотился на дверной косяк. –Почему у тебя в доме нет ни одного мужского халата? Хотя… если бы он был, я бы сошел с ума от ревности.
Я хихикнула и начала выбираться из-под одеяла. Он не торопился мне помочь.
- У тебя ужасная квартира. Тут так холодно, сыро… Гадость! Ты должна переехать ко мне.
- С чего бы это? – я зло посмотрела на него.
Он сел рядом со мной и стал гладить мою ладонь.
- Агнесса, ты уже должна была понять, что я тебя… ты мне очень нравишься. И я не могу тебя ни с кем делить!
-ЧТО?!!!! – я отпрыгнула от него с почти что визгом.
- Не перебивай меня. И я вижу, что ты отвечаешь мне взаимностью. Не делай такое лицо, глупенькая. Тебя смущает наша разница в возрасте?
- Нет.
- Ты обручена с Аланом?
-Нет.
- Тогда что? – он нахмурился.
- Ты живешь с Полетт.
- Полет – взрослая и умная женщина, она прекрасно знала, что в один прекрасный день мы расстанемся. Это неизбежно. Меня никто не может долго вытерпеть.
- И я не смогу! –я нервничала. Потому что… потому что.. не могла сказать «нет». Ведь хотелось-то сказать «да».
Он стянул с меня одеяло. Его глаза сверкнули, но даже не попытался поцеловать меня.
-Нет, сможешь. Именно ты и сможешь!
- Ричард, ты торопишь события, -произнесла я. – Ты мне тоже… небезразличен.
- Я заметил, - хмыкнул он, лохматя свои волосы.
-Когда? – я закусила губу до крови.
- Вчера. Прости за откровенность, но ты… не играла, - он говорил так, словно речь шла о слякоти за окном. - Я целовал тебя, а ты стаскивала рубашку с меня. Не было Хелены. Не было Эдвина. Были мы с тобой. И… это заметили все.
- Как? – я сжалась в своем домике из одеяла.
- Вот так, - пожал плечами Ричард и сделал кислую мину. – Ты... такая наивная и невнимательная. У тебя всегда такой серьезный вид, а на самом деле… - он засмеялся. – Ты такое милое дитя. Я очень хочу тебе счастья. А … смогу хоть на какое-то время подарить тебе его. Агнесса…
- С чего ты взял? Ты такой самоуверенный и глупый. Как мальчишка! – Я, шлепая босыми ногами, подошла к окну. И тут же был заключена в жаркие тиски его объятий.
У меня сбилось дыхание. Он уткнулся лицом в мои спутанные волосы.
- Нет, Ричард. Нет! – я оттолкнула его, и он с удивлением уставился на меня. Я сама бы с удивлением на себя поглядела. - Я не хочу причинять боли Полетт. Вот и все.
- Но ты даже её не знаешь!
- Все равно. И.. не хочу причинять боли Алану.
- Ты его любишь? – севшим голосом произнес Ричард. – Да?
Он вдруг как-то странно дернулся и отошел в глубь комнаты. Он выглядел таким постаревшим… таким усталым… таким беспомощным.
- Он мой сын, и я люблю его, - потеряно прошептал он. -Но он… он не хочет моей любви. Я винит меня во всем, что произошло с Жаклин… его матерью. Хотя тут, видит Бог, моей вины нет, -глухо проговорил он. – Но я все равно буду виноват. Виноват за то, что не узнал.
Я подошла к нему и сжала его руку. Он посмотрел на меня – измученный, усталый мужчина, бесконечно одинокий в сумрачном мире лондонских туманов. Я скользнула пальцами по его ладони и поднялась по запястью к плечу. Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я с улыбкой отступила назад.
- Ричард, ты хочешь кофе?

Глава 10.
Все мы друг от друга зависим.

Я проснулась не сразу.
Где-то в темноте противно звонил телефон. Пошарив на тумбочке, я включила ночник в форме белых лилий. И, щурясь, принялась искать мобилный, который гадко трещал где-то в отдалении.
- Алло?
- Агнесса? – раздался мужской голос. – Я тебя разбудил?
Я сонно взглянула на часы. Почти шесть утра. Отвернулась от часов и злобно ответила:
- Рич, я тебя сейчас убью. У меня в восемь дела. Я так хотела поспааааать! Дела, ты еще помнишь это слово?
- Женщина, какие у тебя могут быть дела?! Я приду сейчас.
Я ничего не успела ответить, зашвырнула трубку подальше и рухнула обратно в постель.
Резкий стук в дверь прозвучал через три минуты. Ричард стоял в дверях и улыбался. Я вдруг с удивлением отметила, что он выглядит помолодевшим лет на десять. Сияющие глаза, добрая улыбка… В руках он держал пакет, от которого исходил приятный аромат – кажется, он успел заскочить в булочную. Он чмокнул меня в щеку и прошел на кухню. Мы молча попили чай с вкусными булочками и мармеладом. Ричард не сводил с меня хитрых глаз. Я не выдержала и довольно грубо спросила:
- Ну, и чего ради, ты поднял меня с постели, гадкий человек?
- О, это «ради»… тебе очень понравится, дорогая. Я знаю, ты всегда хотела побывать в Париже. Через три дня у меня будет съемки передачи в Париже. Это займет около трех дней. Ты поедешь со мной. Мы будем жить в отеле «Ритц», как король и королева. Ты согласна?
Я не знала, что сказать. Принять его приглашение –это значит, согласиться быть его… во всех смыслах этого слова. И как заманчива ни была бы эта перспектива, но я знала одно точно – я потеряю себя. Потому что о себе забываешь рядом с Ричардом. Начинаешь жить им – его интересами, его заботами, его радостями и горестями… Меня просто не будет. Я растворюсь в нем. Мне казалось, что комната как-то болезненно сжимается вокруг.
- Ты не поедешь? – удрученно спросил он.
- Я не знаю, Ричард. Правда, не знаю. Что теперь о нас будут говорить? Мне безумно приятно, но …. Это как-то слишком быстро что ли. Приносишь мен цветы, даришь всякие мелочи. Словно тебя это не касается. А твои вчерашние орхидеи… Это жутко дорого….
- Ты мне бесконечно дорога, и я не хочу скрывать этого…
Я пожала плечами. Он подошел ко мне и поцеловал. Он сделал это очень нежно, но все же настойчиво – словно в поцелуе он хотел передать все то желание видеть меня рядом с собой в Париже, что мучило его уже некоторое время.
- Ты грустишь, ты обиделась, да? Я понимаю. Но мне очень хотелось бы побывать с тобой в Париже. Этот город… город влюбленных. А ведь я тебя люблю.
- Я поеду, конечно, но, - я вздохнула, - мы будем жить в разных номерах. Я даже готова оплатить сама…
- У тебя не хватит денег, - привычно усмехнулся он. –Маленькая гордячка! Ведь не я же оплачиваю поездку, а канал, - он встал на одно колено и театрально приложил руку к сердцу. – Клянусь, что не стану приставать к тебе… в моем-то возрасте нужно уже думать о душе, а не о смазливых девочках- статистках.
- Парочка месс во спасение души тебе не помешает, Ричард.
- Помоги старому больному человеку подняться, - тут уж он хитрил – он запросто мог дать фору многим молодчикам.
- А может быть, я … хочу… чтобы ты уже, наконец, начал ко мне приставать?!!! – я обняла его и потерлась щекой о его волосы. Они пахли миндальным маслом и орехами кешью.
Зимнее, мрачновато-серое солнце вползло в комнату, и мы словно вспугнутые детишки отпрянули в тень. Он осторожно зарылся лицом в мои спутанные пышные волосы, пахнущие цветочным медом. Казалось, для него не было большей радости на свете, чем сидеть со мной в предрассветной полутьме и вдыхать этот сладкий аромат.
Неожиданно я почувствовала, как мне холодно и повернула голову, чтобы взглянуть на часы. Мой взгляд задержался на зеркале, казавшемся призрачным в полумраке. Там отразилась я и Ричард, приникший ко мне всем телом, словно не замечая времени. Я показалась себе слишком хрупкой и маленькой, слишком ненатуральной… Вся романтичность мгновения неожиданно испарилась, и мне стало не по себе. Мне пришлось мягко высвободиться из объятий Ричарда. Он грустно посмотрел на меня и поднялся с колен. На минуту мне показалось, что он рассердился –маленькая сердитая складочка на переносице появилась и тут же исчезла, словно боясь испортить моложавый вид хозяина.
- Я пойду, пожалуй. А ты подумай о моем предложении, - он ушел. И запах утреннего кофе, сладких булочек, миндального масла и спокойствия ушел за ним. Из окна пахнуло одиночеством…
В студии меня ждал Джэк. Мы должны были озвучить одну из первых сцен.
- Ты сегодня сама на себя не похожа, - произнес он, целуя меня в щеку. – Ты едешь с Ричардом? Мадлен может тебе помочь с выбором одежды. Все –таки там вы будете на виду.
- Все уже знают, что Рич хочет взять меня с собой в Париж?! – с неожиданными, истеричными нотками произнесла я. – Все…
- Поверь, о его увлечении тобой знаем не только мы, его друзья, но и пресса, - Джэк протянул мне газету. На второй странице я увидела статью. «Лебединая песнь Ричарда Нолана». Я даже не стала читать, когда увидела свое фото…
- Тебя ненавидит половина женского и какая-то часть мужского населения планеты. - Джек хохотнул, но, поймав мой озлобленный взгляд, подавился собственным смехом.
- Джек! Зачем делать из нашей жизни газетную полосу?! - я расплакалась, уткнувшись носом его в плечо.
- Малыш, так и проверяются чувства, - он нежно коснулся пальцем её носика и покрепче обнял. – Если ты любишь Нолана, то я думаю…
-Джэк, - раздался угрожающий голос над нами.
Я подняла глаза. И увидела бледное, злое лицо Ричарда. Я нервно сглотнула, провожая его взглядом.
- Агнесса, ведь он ревнует… и причем зря, но от этого никуда не денешься. Тебе нравится его мучить, да? Ты же его не подпускаешь к себе ни на шаг.
- Да! – резко крикнула она. – Тебе меня не понять. Я устала… устала от его опеки, от его приступов ревности, гнева…. Он словно боится сделать что-то не так. Я устала чувствовать себя белой вороной из-за того, что у профессора в его –то годы взыграли гормоны! У меня нет сил больше думать о том, что я ему не пара… а ведь я ему не пара. Почему он не выберет себе кого-нибудь постарше. Я же маленькое, глупое существо. Чем я привлекла его, прославленного ловеласа, ценящего свои удовольствия на одном уровне с обожаемой им работой. Надоело чувствовать себя ребенком…. Надоело бояться сделать ему больно!!!! Ведь он же не боится... Он мне надоел! Надоело чувствовать себя беспомощной, слабой и уязвимой рядом с ним!
Джэк задумчиво смотрел на меня.
Я побежала в коридор и натолкнулась на Ричарда. Он сидел и курил. Его бледное лицо, окруженное синеватым дымом, казалось задумчивым и холодным. Он был так одинок, что я захотела кинуться к нему на шею и долго-долго целовать его лицо, просить у него прощения. Но я ничего этого не сделала.
- Ты повел себя глупо, - произнесла я.
Он перевел на меня мутный взгляд.
- Что у тебя с ним? - хрипло ответил он.
- Да как ты смеешь?!
- Я задал вопрос!
- У меня ничего нет с Джэком. Все. И с какой стати тебя это должно касаться?!
- Я, кажется, тебе уже объяснял как-то.
- Я не давала повода!
Он поднял на меня свои глаза. В них было мрачно и жестко.
- Ты сама повод, Агнесса! – он произнес это таким тоном, словно я совершила преступление. – Ты мне нравишься. Очень.
- Ты поставил себя и меня в глупое положение, - я говорила спокойным, как будто безразличным тоном, словно пропустив мимо ушей его слова.. – И еще. Ричард, откуда все знают о том, что ты собираешься везти меня с собой в Париж? Выходит, они все узнали раньше, чем я?
Он молчал. Казалось, ему было все равно. Вдруг он обнял меня, уткнувшись лицом в мой живот. Я беспомощно положила руки ему на плечи.
- Выходит, - наконец, ответил он. – Знаешь, Агнесса, я понимаю тебя. И мне от этого не легче. Я достал тебя своей ревностью и подозрениями? Да? Но по-другому у меня не получается. Я люблю тебя, и не могу даже представить, что случится, если ты …если тебя не будет рядом со мной. Понимаешь, там на мостике… в тот вечер. Я был ближе к смерти, чем ты.… - его голос- сначала мрачный и суровый- вдруг стал тоскливым и просящим.
- Ричард, ты почти вдвое меня старше. А все туда же… - я почувствовала острый приступ тошноты и хотела поскорее уйти. Он никогда ничего у меня не просил, скорее я была просящей, а он дарящим. Но сегодня… я как-то увидела все в истинном свете – он, стареющий холостяк, влюблен в юную девушку. Это он умоляет меня о любви, а я лишь милостиво думаю – отвечать или нет на неё. И это тягостное ожидание мучает его… Я стала сама себе противна. Отшатнулась от него.
- Я поеду в Париж, Ричард, - я сказала это уже в дверях, не оборачиваясь.