Аты-баты

 «Аты-баты, шли солдаты, с песней на парад…»
Припомнилась идиотская песенка советских времен. Кто же пел-то ее? Эдуард Хиль, кажется. Тот, которого выручил как-то сам Юрий Гагарин, Первый Космонавт планеты. Да, были времена!
Темные, но – светлые.
…На День Советской Армии молодой, но уже популярный тогда певец, исполнил шутливую песенку «Как хорошо быть генералом». Перед военной публикой. И надо же было такому случиться, чтобы в зале оказался какой-то генерал из Главного Политуправления, абсолютно не обладавший чувством юмора! Что-то он во время исполнения песенки недовольно пробурчал сидящим возле него подчиненным в полковничьих чинах. В общем, не успел Хиль выйти за кулисы, сопровождаемый восторгом публики, как там его уже ждали двое, по должности разъяренных полковников. Разговор был коротким и предельно жестким, после чего Хиль просто-напросто заболел, уехав домой. Эти рьяные блюстители форм и содержаний приказали ему (именно – приказали, гражданскому лицу!) год не появляться на сценах Союза. И пообещали, что если нарушит их приказ, последствия будут жестокими. Видимо, все это - в отместку за слишком «вольный» репертуар и неудовольствие своего «шефа». Да, тогда ГлавПУР в любом проявлении общественной жизни был страшной силой! Какой всегда была, к примеру, красота. Всесильный Комитет Госбезопасности отдыхал перед возможностями незаметных «серых полковников»!
А как раз на днях гениальная Александра Пахмутова только-только закончила работу над песней «Нежность», и усиленно подыскивала исполнителя. Обязательно – мужчину. Потому что песня должна была прозвучать на концерте восьмого марта, в Международный Женский, для пущего эффекта. Вспомнила о молодом, симпатичном и талантливом Эдуарде, позвонила ему. И от услышанного чуть не упала со своего любимого уютного кресла. Росту она была женщиной маленькой, но душу и характер имела - не в пример любому генералу, а уж о ее необузданном темпераменте прекрасно всегда говорили ее потрясающие людей песни.
Через пять минут Александра, которую народ из любви никогда не звал по отчеству, дозванивалась единственному человеку на планете Земля, который мог все. То есть, он мог все бросить ради других и рискнуть всем. Ради человеческого счастья. Ради справедливости. Что ж, что он был человеком неимоверно занятым? Обстоятельства требовали вмешательства «высшей» силы. То есть – правды. А этому человеку верили президенты и короли любых держав мира.
Она дозвонилась.
Юрий Алексеевич, прервав какие-то свои государственные и служебные заботы, будучи командиром отряда космонавтов и депутатом, рванул на своей черной «Волге» из Звездного городка в центр Москвы. В Колымажный переулок, дом четырнадцать. Недалеко от памятника Николаю Васильевичу Гоголю, что на бульваре имени великого русского писателя. Где, собственно, и располагался всегда центр Политуправления Советской Армии.
Часа два Гагарин мерил узнаваемой во всем мире походкой космонавта «номер раз», сверкая Звездой Героя и распугивая озабоченных делами младших офицеров, коридор возле приемной генерала армии Епишева, тогдашнего Начальника Главного Политического Управления.
И дождался.
Генерал, старый крутой вояка, увидев Юрия, растаял и завел «сынка», как он ласково называл Гагарина, к себе в кабинет, собираясь угостить того лучшим генеральским коньяком. Но после краткого и внятного рассказа Юрия Алексеевича забыл и о коньяке, и о каких-то важных делах, назначенных на день.
- …Твою мать! Это что ж за самодеятельность такая, а?! – грозно рычал Епишев, переваривая новость, - кто ж посмел штатским угрожать? Мы что, частная американская контора, что ли?!..
И, стоящему в дверях кабинета, адъютанту мрачно приказал:
- Найти и привести ко мне лично всех виновных!..
В общем, с той поры Эдуард Хиль стал практически «неприкасаемым» крестником полковника Гагарина и генерала армии Епишева. И восьмого марта того года вся лучшая половина Великой страны млела от трогательного: «Опустела без тебя Земля…».
Вот такие были времена.
Темные, но – светлые…
Уж сорок лет пролетело!
К чему я вспомнил эту историю?
Ах, да!..
«Аты-баты, шли солдаты…»
Вот они сидят передо мной. Четырнадцать хорошо упитанных «бойцов» сегодняшней армии России. Не бройлеры, прямо скажу. Но и далеко не дистрофики. «Дедушки» и «черпаки», в недоступной для непосвященного в военные тайны, «солдатской» иерархии. Сидят рядком, внимательно слушают происходящее в зале, что-то порой негромко говорят друг другу, мне не слышно. Изредка косятся на клетку в центре зала у правой стены и, не в силах скрыть свой восторг, смущенно ухмыляются. Ведь их снимает телевидение! Они – герои!
А в запертой наручниками клетке сидит почти их ровесник, на вид. В неприметной штатской одежке. Сидит, понурившись, и иногда взглядывает на свою молодую беременную жену с ребенком на руках. Желваки медленно перекатываются под кожей худощавого лица. Жена, молодая женщина, почти девчонка, с совершенно потерянным видом, из последних сил пытается держаться прямо и достойно, хотя ей невыносимо тяжело, видно сразу. Который день она приходит вот так на судебное заседание. Не первый месяц.
Судят ее мужа. Отца ее детей. Ее любимого. Капитана Вооруженных Сил России. Орденоносца. Участника войны с бандитами в Чеченской Республике. Они вместе мыкаются по чужим углам. Уже несколько лет. Экономят скудную офицерскую зарплату. Ничего лишнего. Служба. Муж – сутками на полигонах и в казарме. Жена – хранит очаг, растит ребенка. Второй ожидается. Квартиру бы им отдельную! Чтобы не уходила половина довольствия на оплату угла. Но пока – никак. Потому что сказали: «Надо потерпеть!» И они терпят. Потому что династия у них – офицерская.
Есть такая профессия…
Ну и все такое.
Каждому не объяснишь.
Каждый-то не бывал на войне.
Не видел…
Впрочем, сейчас – совсем другое дело.
Закон един для всех.
Закон превыше всего.
Закон - есть закон.
С ним не спорят.
Его исполняют.
Капитана, выглядящего зеленым пацаном, судят за «неуставные взаимоотношения». За рукоприкладство по отношению к рядовым и сержантам. Тем самым, что, плечом к плечу, дружно сидят в конце зала. Прикрытые спинами суровых родственников, приехавших на суд, адвокатами и представительницами «Комитета солдатских матерей».
Как же так вышло?
Зачитывается обвинение. В который раз. Описываются случаи рукоприкладства, отъема денег у солдат…
- Объясните суду, почему Вы отбирали денежное довольствие подчиненных, на что тратили?
Капитан вспыхивает негодованием.
- Я не тратил их деньги! Оставлял в служебном сейфе, чтобы выдавать по необходимости на курево и остальное…
- Для чего Вы так делали?
Парень молчит, играя желваками. Потом смотрит прямо в глаза судье:
- Они же, сволочи, водку покупали. «Дедушки», видишь ли! «Сто дней до приказа» празднуют! Я несколько раз после «отбоя» в казарме их заставал во время пьянки. Особенно сержанта такого-то и рядового такого.
Судья сурово хмыкает:
- Почему же Вы не принимали положенных мер? Что мешало Вам, как командиру роты? Ведь ваша рота – лучшая в части!
Подсудимый недоуменно окидывает взглядом зал.
- А какие меры я, как командир роты, могу к ним применить?! Наряды вне очереди? Так они и так через день службу несут, людей не хватает! А каждый день ставить в наряд – устав запрещает. Все равно ставлю. Больше никаких законных средств воздействия на лодырей и разгильдяев, нарушающих дисциплину и халатно относящихся к своим обязанностям, у меня просто по закону не существует! Гауптвахта упразднена. А начнешь докладывать наверх – показатели роты снизятся, дополнительная морока. Мне что, перед строем их расстреливать, что ли?!.. Вот и приходилось воспитывать по-своему, по-взрослому.
Родственники пострадавших и представительницы «Комитета» возмущенно шумят. Судья успокаивает зал.
- А почему Вы ударили рядового «Имярек» во время боевых стрельб? Вот показания потерпевшего и свидетелей: «Капитан Имярек ударил подчиненного ногой в голову через открытый люк танка…» Объясните суду!..
Подсудимый опустил голову.
- Что тут объяснять. Сотню раз учил его, как правильно разряжать после выстрела. А ему хоть кол на голове теши. Если бы не привел тогда в чувство пинком, сейчас бы уже и похоронили этого остолопа.
Помолчав, добавляет.
- Я с себя вины не снимаю. Как командир вверенной мне роты, я отвечаю за все!..
… Процесс подходит к завершению.
Звучат слова приговора:
- «…сроком на пять лет, с отбыванием в колонии строгого режима… лишить права занимать должности…»
Молодая жена стоит, держа малютку на руках, и смотрит в пустоту безысходным взглядом.
Четырнадцать рядовых и сержантов стоят плечом к плечу и торжествующе оглядывают зал. Они победили! Закон торжествует.
Такие вот времена.
Светлые, но – темные…
«Аты-баты…»


Москва, 2006-2007гг.