Глава 5. Парусия

– Витторио! – обратился Судин к своему коллеге, когда официант отошёл исполнять заказ, – А что ещё рассказывал Джон Аллегро в своём выступлении именно о новозаветной общине?

– Профессор Джон Аллегро рассказывал о том, – ответил Витторио – что после кончины Учителя праведности члены общины ожидали парусии, то есть его нового пришествия!
– Вот это да! То есть они ожидали второго пришествия Учителя праведности после его гибели ещё за несколько десятилетий до рождества Иисуса, сына девы Марии?
– Точно так!

– Удивительно! Выходит, что они могли ждать воскрешения совершенно другого Христа, который мог быть распят за сто двадцать пять лет до распятия Иисуса, сына девы Марии?
– Получается что так!

– Да-а! Профессор Аллегро явно озадачил всех современных христиан своими открытиями. И он же доказывает, что самый первый Христос жил во времена Сократа Христа!
– Точнее сказать: доказывает не профессор Аллегро, а древняя новозаветная община.
– С другой стороны, Витторио, почему слово «парусия» вдруг стало синонимом нового пришествия Учителя праведности или Христа?
– Об этом мне ничего неизвестно!

– Но теперь, когда мы всё чаще и чаще говорим с вами о Вифинии, Сократе Христе и даже о Прусии, то над этим словом следует задуматься!
– Вы хотите сказать, что слово «парусия» как-то связано со словом «Прусия»?
– Вот именно! А Учитель праведности связан и с парусией и Прусией!
– Да! Вы меня озадачили!

– Это не я вас озадачил, а Кумранская община! Кстати, а что ещё вам стало известно о самой этой общине?
– Эта община располагалась именно там, где потом проповедовал и жил Иоанн Креститель, где он указал на явление Сына Бога в лице Иисуса, и где впервые сам Иисус воспринял себя в качестве Сына Бога.

– Значит, Иоанн Креститель, памятуя настойчивые воззрения членов ессейской новозаветной общины, имел в виду воскрешение не просто Сына Бога, а именно Учителя праведности?
– Вынужден с вами согласиться. Духовная связь Иисуса с Учителем праведности действительно налицо. Это подтверждает и профессор Аллегро.

– А что ещё сообщал профессор Аллегро о членах новозаветной общины?
– Он сообщал о том, что все члены этой общины занимались совместным трудом и имели общее имущество.
– То есть у них наблюдалось нечто вроде того коммунизма, который мечтал построить в своей «Солнечной» стране последний правитель Пергама Аристоник и его духовный наставник Гай Блоссий?
– Похоже на то. В этом отношении община действительно представляет собой как бы действующую модель планируемого Аристоником и Гаем Блоссием пергамского «Солнечного государства».

– Значит всё-таки связь новозаветной общины с Аристоником и Гаем Блоссием налицо?
– Определенно, какая-то связь могла быть.
– Кто же всё-таки являлся конкретным носителем этой связи?
– Их настоящие имена пока никому неизвестны.

– Зато известны имена всех их преемников, в том числе Иоанна Крестителя и Иисуса Христа. А что ещё вы запомнили из вчерашнего выступления?

– Профессор Аллегро говорил о том, что целью вступления в новозаветную общину объявлялся решительный разрыв, полное отделение от «людей тьмы», от «людей погибели», живущих ради наживы, и создание крепкого трудового коллектива.

– Коллектива коммунистического труда!

– Устав общины гласил: «Вот устав для людей общины, выражающих готовность отвратиться от всякого зла и придерживаться всего, что Бог приказал по своей воле: отделиться от общества людей кривды, чтобы быть в единстве в отношении закона и в отношении имущества... Все те, кто изъявляет готовность придерживаться его истины, должны принести в общину Бога всё своё знание, всю свою силу и всё своё имущество».

– Прямо как в первых колхозах Советской России!

– Уставом общины предусматривалась также строгая субординация во всех вопросах труда и денежных средств: «Пусть младший слушается старшего относительно денег». За всякий обман в имущественных делах Устав общины предусматривал наказание. Если среди принятых в общину найдётся человек, который совершит обман в отношении имущества и надзиратель узнает, пусть он отделит его от чистоты старших на один год и пусть накажут его лишением четверти его рациона. Наряду с совместным трудом и общностью имущества в ряде мест Устава общества говорилось также о совместных трапезах: «Пусть вместе едят, вместе благословляют, вместе совещаются». Трапезы носили регулярный характер.

– Если верить Джону Аллегро, то перед нами весьма отчётливая картина организации жизни на коллективистских началах: совместное владение имуществом, совместный труд и коллективное потребление.

– В Уставе общины осуждалось стяжательство и накопление бесчестным путём. В одном месте текста Гимнов автор даже благодарил Бога за то, что добыча не является его опорой, что богатство – это не страсть его души, что он не жаждет чувственных удовольствий.

Услышав эти слова, Судин тут же полез в портфель, который он всегда носил с собой и с которым никогда не расставался, и достал оттуда свои записи.

– Сравните ваши слова с тем, – сказал Судин, – что Филон Александрийский, современник не Иисуса Христа, а ещё императора Августа, писал о ессеях до Рождества Христова.

И Судин начал цитировать Филона:

– Ессеи – носители благородной добродетели. В Сирии и Палестине их более четырёх тысяч человек. Живут они в деревенских поселениях, избегая городов вследствие свойственной городским жителям склонности к беззаконию. Занимаются они обработкой земли и ремёслами, которые сопутствуют миру. У них вы не найдёте ремесленника, изготавливающего луки, стрелы, кинжалы, шлемы, панцири, щиты, и вообще никого, делающего оружие, орудие или что бы то ни было служащее для войны. Они даже и во сне не знают ни крупной, ни мелкой, ни морской торговли, ибо отклоняют от себя побуждение к корыстолюбию. Выступая против всякой собственности и всякого стяжательства, ессеи придерживаются принципа: добывать своим трудом только то, что необходимо для жизни. Ессеям свойственна идея общности: общность имущества, обязательный совместный труд, совместная касса, куда вносятся также заработки от работы по найму на стороне, совместное питание, общие запасы одежды. Хозяйственными и денежными вопросами у них ведают должностные лица, избираемые голосованием. Ессеи отвергают рабство и эксплуатацию рабов. У них нет ни одного раба, но все они свободны, взаимно оказывая друг другу услуги. Они осуждают господ, владеющих рабами не только как людей несправедливых, оскверняющих равенство, но и как нечестивцев, нарушающих закон и установления природы, которая, подобно матери, всех породив и выкормив равным образом, сделала людей законными братьями не только по названию, но и в действительности. Коварная и чрезмерно возрастающая жадность расшатала это родство, вместо свойства создала отчуждённость и вместо дружбы – вражду. Свидетельством свободы является образ жизни ессеев. Никто из них не имеет ничего собственного: ни дома, ни раба, ни земельного участка, ни скота, ни других предметов и обстановки богатства. Всё внося в общий фонд, они сообща пользуются доходами всех. Живут они вместе, создавая товарищества и всё своё время проводя в работе на общее благо. Усердно занимаясь трудом, они смело соревнуются, не боясь ни жары, ни холода, ни каких бы то ни было изменений погоды. За привычную работу они принимаются ещё до восхода солнца, а оставляют её только после заката, сохраняя при этом здоровье не меньше тех, кто участвует в гимнастических состязаниях. Они полагают, что их трудовые занятия более полезны для жизни и более приятны для души и тела, а также доступнее для пожилых людей, чем те упражнения, которые выполняются на состязаниях, ибо занимающиеся физическим трудом не стареют после наступления физической усталости. Одни из них, сведущие в делах посева и обработки земли, трудятся на земле, другие ведают стадами, имея на попечении разнообразных животных, некоторые заботятся о пчелиных ульях. Часть же занимается ремёслами, чтобы не терпеть недостатка ни в чём, что необходимо для жизни, однако они ничего не накапливают сверх того, что необходимо для повседневных нужд. Те, кто получает плату, отдают её казначею, избранному поднятием рук. Казначей же, взяв деньги, сразу же покупает съестные припасы и даёт изобильную пищу и всё другое, что необходимо для существования человека. Ежедневно питаясь вместе за общим столом, они радуются одному и тому же, будучи сторонниками малых потребностей и отвергая расточительность, как болезнь тела и души. Общим у них является не только стол, но и одежда. Зимой у них приготовлены крепкие плащи, а летом – дешёвые накидки. Желающий легко может взять такую одежду, какую захочет, так как то, что принадлежит одному, принадлежит всем и, напротив, то, что принадлежит всем, то принадлежит и каждому в отдельности. И если кто-нибудь из них заболеет, то его лечат из общих средств, и все помогают ему заботами и вниманием. Старики же, если они окажутся бездетными, обычно завершают жизнь не только как многодетные, но как имеющие очень хороших детей. У них счастливейшая и прекраснейшая старость, они удостаиваются привилегий и почёта со стороны большого числа людей, которые считают нужным ухаживать за ними по добровольному решению, скорее чем по закону природы. Больше других они почитают Бога, и не тем, что приносят Ему в жертву животных, а тем, что стремятся иметь благочестивый образ мыслей.

Выслушав эти слова, Витторио добавил:

– Действительно, известный вам Иосиф Флавий тоже, как и Филон, превозносил ессеев как нравственный образец социального общежития. Он даже считал их самыми лучшими в мире людьми! В молодости он целый год провёл среди ессеев и был послушником у одного пустынника-ессея по имени Банна.

– Вот именно! Впоследствии Плиний Старший опять писал о ессеях, которые, скорее всего, и были членами Кумранской общины, а во времена Иоанна Крестителя жили в районе Кумранских пещер. Вот его слова: «К западу от Асфальтова озера (то есть Мёртвого моря), но в достаточном отдалении от берега, чтобы избежать вредных испарений моря, проживают ессены – племя уединённое и наиболее удивительное из всех во всём мире: у них нет ни одной женщины, они отвергают плотскую любовь, не знают денег и живут среди пальм. Изо дня в день число их увеличивается, благодаря появлению толпы утомлённых жизнью пришельцев, которых волны фортуны влекут к обычаям ессенов. Таким образом, хотя этому и трудно поверить, в течение тысяч поколений существует вечный род, в котором никто не рождается, ибо отвращение к жизни среди других людей способствует увеличению их числа».

– Я бы всё-таки не торопился отождествлять ессеев или ессенов с членами Кумранской общины.

– И, тем не менее, откуда всё же у бывших фарисеев и ессеев, которые оказались в Сирии, взялась эта «Солнечная» община греческих стоиков, существующая «тысячу» поколений, о которой в Ветхом Завете не было ни единого слова? Вы можете ответить на этот вопрос?

– Внятно ответить пока не могу.

– Я тоже, но думаю, что она, скорее всего, могла образоваться только после появления в Дамаске других беженцев, а именно: учеников Аристоника и Гая Блоссия, и может быть даже в лице Сократа Христа, сына бывшей рабыни, или раба Христа, упоминаемого Марком Цицероном, если это не один и тот же персонаж. Ведь все они, как и Учитель праведности, действительно жертвовали своей жизнью ради создания идеального справедливого общества равных, каковым и стала новозаветная община, объединяющая, если судить по языкам, на которых были написаны свитки, не только иудеев, но также сирийцев, палестинцев, греков, ромеев и даже арабов. Жизнь Аристоника и Гая Блоссия послужила ярким примером для создателей этой общины.

После затянувшегося ужина в ресторане коллеги, наконец, вернулись к себе в номер и решили просмотреть некоторые свои бумаги для выступления на открывающемся завтра симпозиуме. Витторио подошёл к портфелю, который он оставлял в номере, и с удивлением заметил:

– Что за чертовщина! Я точно помню, что ставил свой портфель у прикроватной тумбочки, а теперь он почему-то оказался возле письменного стола. По-моему, за время нашего отсутствия кто-то посещал наш номер и брал в руки мой портфель, хотя никаких отпечатков пальцев на его ручке не видно.

– Витторио, ты не ошибаешься?
– Да нет же! Я точно помню!
– А может, просто приходила уборщица и переставила твой портфель с места на место?

Витторио заглянул в портфель.

– Да нет же! Кто-то не только брал в руки мой портфель, но даже доставал из него мой доклад, а потом положил его обратно да не в то отделение портфеля. Я клал его не сюда, а вот сюда!

И Витторио показал Судину, где именно доклад лежал перед их уходом в ресторан.

– Удивительно! – только и сказал Судин, разводя руками. – Что искали в портфеле? Деньги?
– Денег в портфеле не было, документов тоже! Одни бумаги!
– Что же тогда это было: неудачная попытка ограбления или что-то совсем другое?
– Ума не приложу!
– А может всё это как-то связано с проведением симпозиума, с твоим выступлением на нём?
– Но в моём выступлении ничего такого особенного нет, есть только некоторые мысли по поводу Кумранской общины!
– А может кого-то интересовали именно эти мысли?
– Да кому они нужны?
– Но ведь для сегодняшних церковников эти мысли очень опасны. И теперь, я думаю, от этих людей всего можно ожидать! Нам надо смотреть в оба!

       (продолжение см. глава 6. Лучшие люди http://www.proza.ru/2008/01/07/228)

       (Другие произведения см. http://www.proza.ru/author/bipopof)